воспринимали как естественный закон человеческих взаимоотношений, которому
предлагали следовать ради собственного блага. Ганн помнил брата той девушки, с
которой они расстались в Плайя Бланка, ярого идеалиста, помнил одного из пре-
подавателей, циника с чувством юмора. От его шуток, казавшихся наполовину
серьезными, вся аудитория приходила в волнение, смешанное с чем-то, напоминаю-
щим боязнь. В один прекрасный день преподаватель исчез. Юный кадет, брат Джу-
ли Мартин, стал примерным студентом Академии. Он даже поступил в шпионскую
школу на Плутоне как раз в тот момент, когда Ганн ее покидал.
Но каким бы ни было отношение к вопросу, проблема политического маневри-
рования казалась отдаленной. Все это имело место где-то очень далеко и высо-
ко...и не затрагивало жизнь Бойса Ганна.
До сих пор.
Машин-генерал подался вперед и проскрежетал:
- Я должен знать правду. Вам известно, кто послал Требование Освобожде-
ния?
Ганн покачал головой.
- Нет, сэр. Я никогда не видел документа. Я не знаю, что в нем говорится.
- Он полон глупых угроз, майор Ганн! Безумное обещание погасить Солнце!
Требование к Планирующему и Машине дать свободу всем желающим - каково! И все
же что-то на большом расстоянии,- возникает чувство, что за этими угрозами
что-то кроется. Потому что Солнце действительно погашено.
Он замолчал. Бойс Ганн не мог поверить ушам.
- Погашено? Солнце? Сэр, я не понимаю...
- Я тоже не понимаю, - проскрипел генерал,- но это не имеет значения.
Значение имеет безопасность Машины. Это в особенности касается меня, поскольку
мне доверена ее охрана. Требование Освобождения угрожает нам. Я должен защи-
щать Машину. Если мне это удастся, я получу...соответствующую награду. Тех,
кто поможет мне...- он обвел взглядом непроницаемую для подслушивания комнату,
наклонился вперед еще больше, едва слышно произнося слова:- Их я тоже сумею
наградить, майор Ганн.
Его стальные глаза беспокойно заметались по комнате, потом остановились
на Ганне.
- Майор,- сказал он,- вы мне нужны. Как друг.
Ганн все еще не мог справиться со словами генерала о погашенном Солнце.
Значит, солнце больше не сияет в небе? В это невозможно было поверить. Он по-
старался оставить пока в стороне жгущие мозг вопросы и сказал с неловкостью:
- Надеюсь стать вашим другом, генерал. И все же мне ничего не известно о
Звездном Дитя.
Голова генерала кивнула, как стрелка метронома.
- Вас снова будут допрашивать,- проскрипел он. - На этот раз вами непос-
редственно займется Машина, через одного из своих связных - человека, приоб-
щившегося к Машине непосредственно. Возможно, это поможет вам кое-что припом-
нить. Быть может, даже вопросы, заданные служителем, наведут вас на некоторые
мысли...может, вы даже сумеете догадаться о сведениях в банках памяти Машины,
о которых даже я не имею понятия. В таком случае,- сказал генерал, и лицо его
превратилось в бронзовую маску,- мне будет интересно услышать о них. Выбирай-
те сами. Или мой друг - или мой неприятель. И даже сейчас,- добавил он, его
бронзовая челюсть отвердела,- я имею достаточную власть, чтобы наказать моего
врага.
Он снова повернул выключатели, бросил взгляд на экраны связи, кивнул,
выстучал ответ и снова посмотрел на Ганна.
Сейчас вы отправитесь к Сестре Дельта Четыре.- Приказал он.- Там начнет-
ся ваш непосредственный допрос самой Машиной. Посмотрите сюда, майор!
Генерал вдруг вскинул правый кулак. Словно на дистанционном манипуляторе
пальцы сжались в бронзовый молот.
- Эта рука,- мрачно протынул генерал,- когда-то принадлежала другому че-
ловеку, врагу Плана, бросившему бомбу в Планирующего. Он промахнулся, Планиру-
ющий уцелел, но взрыв раздробил мою руку. Хирурги не могли починить ее, поэто-
му пришлось сделать замену. Использовав руку неудавшегося убийцы.- Бронзовый
кулак опустился на панель.- Помните об этом, Ганн! Если вы не сможете служить
Машине тем путем, который от вас требуют, вы послужите другим способом - не
иначе, как в орган-банке.
СЕМЬ.
За дверью его ждал охранник в радарном шлеме.
- Пошли, опасник!- проворчал сержант, и Бойс Ганн еще раз поплелся по
бесконечным серым коридорам, потом его втолкнули в лифт, потом вытолкнули, по-
том он оказался в голой серой комнате, где его оставили ждать.
Но лишь на секунду. Потом охрана вернулась, лицо у сержанта было сердитое
и растерянное, он снова проворчал:
- Пошли, оп.
Похоже, иных слов он не знал и не подозревал об иных формах обращения.
Ганна снова потащили по коридорам.
В дверном проеме стояла девушка. Она перебирала четки-сонары, склонив
голову. На ней был белый халат с капюшоном, которые носили служители Машины -
связные, изучившие механо, которым предпочитала пользоваться Машина, чьи моз-
говые центры были доступны электродам Машины. Проходя мимо, она обратилась к
одному из охранников.
- Приказ изменили!- грубо ответил он.- Пойдемте с нами, если хотите. Мы
ведем его к Планирующему!
Ганн задержался, пытаясь обернуться и посмотреть на девушку, но охранник
подтолкнул его вперед. Голос у девушки был необыкновенно мелодичный, она не
говорила, а скорее выпевала слова механо, перебирая свои звуковые четки.
Это была - как сказал генерал Вилер? - сестра Дельта Четыре. Она должна
была допрашивать его.
Но вместо этого его вели к самому Планирующему!
За всю свою жизнь Бойс Ганн никогда не видел Планирующего во плоти. Мало
кто видел его вообще. В этом не было необходимости, средства информации имели
доступ в каждый дом, в любую комнату - а Планирующий был чем-то большим, чем
просто человеком, он не снисходил даже до малого общения с обществом, как это
делали императоры.
Ганн слегка вздрогнул. Его поведение приобретало черты, характерные для
любого осужденного в любой стране и в любую эпоху. Всякая перемена приводила
его в страх. Он боялся неизвестности. А Планирующий олицетворял весьма значи-
тельную неизвестность.
Снова туннели, снова скоростное падение лифта, снова Ганна втолкнули в
тесную комнатку и оставили ждать.
Он был где-то глубоко под землей. Вслушиваясь, он мог различить только
смутное урчание воздуха в вентиляционной системе над головой. Стены были неп-
риятного желтовато-серого цвета. Краска потеряла чистый оттенок помещений
Планирующего. Сделано ли это специально, подумал Ганн, или, может, эта камера
настолько старая, что ее обитатели уделяют минимум времени. В комнате имелся
металлический стол и голый металлический стул.
Воротник безопасности крепко сжимал горло.
Ганн сел за стол и склонил на него голову. Синяки снова принялись ныть.
В голове крутился вихрь.
Перемешавшиеся образы заполнили его сознание. Генерал Вилер и его злове-
щие намеки на награду. Пространственники Карлы Снег. Пироподы. Джули Мартин.
Голубое небо с невероятным образом исчезнувшим солнцем...золотистые солнечные
фузориты в крови полковника Зафара...снова Джули Мартин, потом Карла Снег.
Он снова переживал бесконечное жуткое падение, которое завершилось по-
садкой в чреве планеты Земля, среди магнитных хранилищ памяти Машины. Перед
глазами его опять вставали стерильные ледяные равнины Плутона, огромное, мед-
ленно вращающееся колесо станции Поларис. Он вспомнил о Требовании Освобожде-
ния и об удивительной любви к свободе среди анти-Плановых обитателей Рифов...
любовь к свободе...любовь к свободе...
Он снова подумал о Джули Мартин. Он погрузился в воспоминания о курорте-
сообществе в Плайя Бланка, о миниатюрной черноволосой девушке, чье пение он
услышал и с которой они встречали на песчаном берегу золотую зарю. На ее гу-
бах была морская соль. Он видел ее лицо так ясно, словно она была вместе с
ним в этой комнате.
- Джули...-прошептал он нежно, и она что-то хотела ответить ему...
- Пошли, оп!- грубо сказала она.- Вставай! Вперед!
Сержант с рогами радарных антенн на шлеме сердито тряс его за плечао.
- Опасник! Проснись!
Ганн встряхнулся. Он незаметно для себя заснул. Руки, на которые опира-
лась голова, затекли.
Он еще не совсем пришел в себя, когда охранник вытащил его в соседнюю
комнату - большую, ярко освещенную, роскошно убранную. Комната утопала в зо-
лоте. Золотые гобелены на стенах изображали миры Плана Человека. Золотые све-
тильники. Золотые подносы на золотых столах. Золотой ковер на полу, мебель,
обитая золотистой тканью.
Сжимая руки Ганна, с каждой стороны стояли охранники. Они вывели его на
середину комнаты и остановились, ожидая, пока сержант подойдет к двери в виде
золотой арки и что-то скажет офицеру Технокорпуса в форме охраны Планирующе-
го, который там стоял. Офицер нетерпеливо кивнул и поднял руку.
Сержант в шлеме повернулся и сделал знак своим людям. Ж д а т ь!
Бойс Ганн был совершенно уверен, что за дверью находился сам Планирующий.
В комнате они были не одни. Повернув голову - хватка охранников не дава-
ла ему возможности повернуться всем телом - он увидел, что в комнату вошла
девушка-служительница, Дельта Четыре. Она опустилась на колени на золотую по-
душечку и шептала молитвы в четки-сонары. Она была невысокая и стройная. Лицо
почти полностью было скрыто мягким капюшоном, но можно было сказать, что оно
имеет правильную овальную форму, бледно и серьезно. Свободный халат служи-
тельницы широкими складками лежал вокруг подушечки. Пелерину украшала светя-
щаяся эмблема тех, кто вошел в сообщность с Машиной - переплетенные символи-
ческие эллипсы электронных орбит.
Охранники заставили его отвернуться. Один прошептал другому:
- Гляди! Она сейчас войдет в сообщность.
Даже находясь в столь ненадежном положении, Ганн не мог подавить
соблазна увидеть, что происходит. Он никогда не видел служителя в момент свя-
зи с Машиной. Это было нечто желанное - и страшное.
Если кольцо вокруг шеи Ганна было бичом, который Машина придумала для
подстегивания неверных слуг Плана, то связь-пластина в черепе служителей была
пряником, которым награждали за верную службу.
Ганн знал, как она выглядит. Кажется, ему даже удалось мельком заметить
яркий металлический диск, вращенный в кожу на лбу сесты Дельты Четыре. На
диске чернел узор отверстий, в которые входили электроды связного разъема.
Он знал, что сообщность считается высшим переживанием. Связь-пластина
была только внешним ее символом. Самые тонкие изменения были произведены ней-
рохирургами Машины в самом мозгу. Через электроды Машина награждала своих
верных слуг электронным удовольствием. Сигналы шли прямо в центр наслаждения.
Ощущение было бесподобным - потому что следы реальности не портили его
чистоты. Оно не вызывало усталости, оно было бесплотным. Это была квинтэссен-
ция удовольствия. Полностью лишенная визуальных, осязательных посредников,
это была та великая радость, к которой всю жизнь стремятся люди, находя ее в
виде несовершенного побочного эффекта еды, питья, холодного воздуха на горной
вершине рано утром, общения с представителями противоположного пола. Это было
первое, второе и третье одновременно, дистилироваиное, усиленное, поданное
непосредственно через яркий металлический диск.
Это так хорошо, подумал Ганн, что в этом чувствуется что-то неправиль-
ное...
- Она готовится!- прошептал охранник, и Ганн осмелился еще раз повернуть
голову.
Это ему удалось - всего на секунду, но удалось. Охранники тоже смотрели
и потому слегка ослабили хватку.
Сестра Дельта Четыре откинула капюшон, обнажив лоб. На белой гладкой ко-
же он увидел яркий металлический диск - потом отвернулся, снова взглянул и
увидел то, чему отказывался поверить его разум.
Он увидел лицо сестры Дельта Четыре.
От дверей послышался хриплый шепот:
- Пошли!
Охранники двинулись вперед, толчком заставив Ганна повернуться лицом к
сержанту в радарном шлеме. С разгневанным лицом он яростно махал им рукой,
