здесь! Желаю сам во всем разобраться! Ты-то предпочел бы ничего
мне не объяснять. Ну, да ладно, мы еще посмотрим, все ли тут
делается во благо!
-- Значит, Эдгиту ты не видел? Она с тобой не встречалась?
-- Как я мог ее видеть, если она лежала мертвая в доброй
миле от Элфорда? -- досадливо отмахнулся Росселин.
-- Она умерла уже после того, как пошел снег. Когда ее
хватились, она отсутствовала несколько часов. За это время она
могла дойти до Элфорда и возвращаться обратно. Где же она была
все это время, откуда-то возвращалась! Но где еще могла она
быть?
-- Так ты считал, что она успела побывать в Элфорде, --
ошарашенно произнес Росселин. -- Нет, я узнал только, что ее
убили, как я полагал, на пути в Элфорд. На пути ко мне! Ты на
это намекал? Что она спешила предупредить меня, рассказать,
какие делишки творятся тут в мое отсутствие?
Молчание Сенреда и несчастное лицо Эммы ответили ему яснее
всяких слов.
-- Нет, -- медленно проговорил он, -- я ее не видел и не
слышал. Ни я, ни кто другой в доме Одемара, насколько мне
известно. Если она там и побывала, не имею понятия, у кого. Но
что не у меня -- это точно.
-- Но ты ведь не станешь отрицать, что у нас были
основания так думать, такое ведь могло случиться.
-- Однако не случилось. Она ко мне не приходила. И тем не
менее, -- сказал Росселин с вызовом, -- я здесь, как если бы
она приходила, хоть и узнал я обо всем из других уст. Господь
ведает, как я скорблю об Эдгите, но что мы теперь можем сделать
для нее, как не предать земле с почетом и после, если сумеем,
изловить и отправить на тот свет ее убийцу. Однако еще не
поздно отменить то, что намечено здесь на завтра, еще не поздно
все исправить.
-- Надеюсь, -- резко прервал его Сенред, -- ты не намерен
обвинить в убийстве меня?
Столь чудовищное предположение застало Росселина врасплох:
он так и остался стоять с открытым ртом, гневно сжатые кулаки
разжались и кисти совсем по-детски, беззащитно повисли. Было
яснее ясного, что его неиспорченный ум никогда не додумался бы
до такой кощунственной мысли. Он растерянно пробормотал что-то
невнятное, с негодованием отвергая отцовы нападки, и, не
договорив, резко повернулся и снова уставился на Перронета.
-- А вот у тебя -- у тебя-то как раз была причина не дать
ей дойти до меня! У тебя была причина заставить ее замолчать,
чтобы никто не поднял голоса против твоей женитьбы, как это
делаю сейчас я! Ты убил ее? Ты?
-- Брось молоть чепуху, -- презрительно фыркнул Перронет.
-- Я весь вечер был на виду, это кто угодно подтвердит.
-- Ты-то, может, и был, но у тебя ведь еще и слуги есть,
чтобы исполнять твои приказы.
-- За любого из моих людей поручатся те, кто живут здесь,
в доме твоего отца. К тому же, как ты уже слышал, женщину убили
на обратном пути, когда она уже шла домой. Какой был бы для
меня в этом прок? А теперь позвольте спросить вас обоих, отца и
сына, -- тут он требовательно возвысил голос, -- по какому
праву этот юнец вмешивается в замужество его близкой
родственницы? По какому праву смеет он оспаривать волю ее брата
и ее будущего мужа?
"Ну вот, -- подумал Кадфаэль, -- все и вышло наружу, хоть
никто не хочет прямо назвать вещи своими именами. Перронет с
его цепким умом, конечно, разгадал, какая безнадежная и
запретная страсть на самом деле движет безрассудными поступками
несчастного паренька. Теперь только от Росселина зависит,
удастся ли в конце концов соблюсти приличия и с честью выйти из
этой истории. Тяжелехонькая задача для юнца, у которого сердце
рвется на части, а разум помутился от гнева и обиды. Хватит ли
у него мужества со всем этим справиться?"
-- По праву родича и брата, который рос вместе с ней под
одной крышей и сильнее всего на свете желает, чтобы Элисенда
была счастлива. Я чтил и чту волю отца и у меня нет сомнений,
что он не меньше меня желает видеть ее счастливой. Но когда до
моих ушей доносят весть о свадьбе, устроенной с поспешностью и
в мое отсутствие, как могу я оставаться спокойным душой? Я не
желаю стоять сложа руки и смотреть, как ее толкают к браку,
который, быть может, ей вовсе не по сердцу. Я не допущу, чтобы
ее уговорили или принудили к чему-то вопреки ее собственной
воле.
-- Но это не так! -- горячо возразил Сенред. -- Ее никто
не принуждает, она сама выразила согласие и желание вступить в
этот брак.
-- Тогда почему было не сообщить заранее и мне тоже? Зачем
дожидаться, когда дело будет сделано? Как я могу поверить в то,
что твоими же собственными поступками опровергается? -- Он
стремительно развернулся к Перронету, его побелевшее лицо
дрожало от сдерживаемого напряжения. -- Сэр, я не держу на вас
никакого зла. Я даже не знал, кто должен стать ее супругом. Но
вы должны понять меня: трудно поверить, что все делается
честно, когда это делают тайком.
-- Ну, теперь уже нет никаких тайн, -- отрезал Перронет.
-- Кто мешает тебе услышать все из собственных уст той дамы, о
коей ты так печешься? Тогда ты наконец будешь доволен?
Росселин побледнел еще сильнее, чем прежде, и несколько
мгновений боролся с собой, страшась лицом к лицу встретить
окончательный отказ. Но выхода у него не было, и он согласился:
-- Если она скажет мне, что это ее собственный выбор,
тогда я не пророню больше ни слова. -- Юноша, правда, не
сказал, что тогда будет доволен.
Сенред повернул голову к жене, которая в продолжение всей
этой сцены преданно стояла с ним бок о бок, не сводя в то же
время беспокойного материнского взгляда с лица своего бедного,
страдающего сына.
-- Поди приведи Элисенду. Пусть скажет сама.
Едва Эмма вышла, в холле воцарилась гнетущая, напряженная
тишина. Кадфаэль не мог понять, обратил ли кто-нибудь, кроме
него самого, внимание на то престранное обстоятельство, что
Элисенда до сих пор не сошла вниз узнать, чем вызван весь этот
ночной переполох в доме. У него из головы не выходил ее образ,
каким он предстал ему, когда он на пороге обернулся и окинул
взглядом всех собравшихся в холле, -- ее одинокая фигура,
какая-то поникшая и потерянная, словно она ступила на дорогу,
искренне веря, что сумеет пройти ее до конца с гордо поднятой
головой, и вместо этого сбилась с пути, заблудилась и не
ведает, где выход. У нее просто не хватило душевных сил
справиться с этой новой, неожиданно изменившейся ситуацией. И
все же удивительно, что она, хотя бы из желания рассеять
мучительное неведение, не спустилась вниз вместе со всеми
поскорее узнать правду -- какой бы горькой она ни была, --
когда вернулись участники поисков. Да знает ли она, что Эдгита
мертва?..
Сенред вышел на середину тускло освещенного холла, теперь
не было никакого смысла укрываться от лишних ушей за дверями
солара. В дом пришла беда. Убита старая служанка. А молодая
госпожа накануне своей свадьбы столкнулась с раздором и
смертью. При таких обстоятельствах невозможно делить обитателей
дома на хозяев и слуг, господ и челядь. Сейчас все они были
одно целое, все охвачены общей тревогой и ожиданием. Все, кроме
Элисенды, которая почему-то до сих пор не появлялась.
Брат Хэлвин удалился в самый темный угол и там сидел на
скамье у стены, молчаливый и неподвижный, опираясь на свои
костыли, отчего напоминал нахохлившуюся птицу. Его запавшие,
черные глаза внимательно всматривались в каждое лицо, словно
хотели разглядеть то, что скрыто от взора, понять то, что
невысказано. Если он и чувствовал усталость, то виду не
подавал. Кадфаэль охотно отослал бы его в кровать, но сейчас,
когда над всеми нависло предчувствие беды, встать и уйти было
просто невозможно. И только Элисенда не разделяла со всеми
общей тревоги. Только она одна оставалась в стороне.
-- Да куда же она запропастилась? -- не выдержал Сенред,
начиная закипать. -- Сколько нужно времени, чтобы натянуть на
себя платье? Им пришлось прождать еще несколько томительных
минут, прежде чем в дверях появилась Эмма -- ее круглое, доброе
лицо осунулось от страха и отчаяния, руки нервно теребили пояс.
Из-за ее спины таращилась перепуганная Мадлин. А Элисенды
по-прежнему не было и в помине.
-- Она пропала, -- вымолвила Эмма, слишком потрясенная и
растерянная, чтобы как-то смягчить это известие. -- В кровати
никого, и в комнате никого, и нигде в доме ее нет. И плащ ее
исчез. Йехан сбегал на конюшню -- ее лошадь и упряжь тоже
исчезли. Выходит, пока тебя не было дома, она сама оседлала
коня и уехала тайком, совсем одна.
В первую минуту все будто онемели -- брат, жених, бедный
влюбленный юноша, все. Пока они тут судили да рядили, вертели
так и сяк ее судьбу, она сама решила действовать и сбежала от
всех сразу! Да, даже от Росселина, и он, как и все остальные,
стоял словно громом пораженный и не понимал, что происходит.
Сенред набычился и грозно взглянул на сына. Перронет, готовый
заподозрить соперника в ком угодно, тоже впился в него недобрым
взглядом, но было очевидно, что Росселин не причастен к этому
безрассудству. С грустью подумал Кадфаэль о том, что еще прежде
чем стало известно о смерти Эдгиты, ее таинственный уход из
дому в поздний час и неизвестно какими причинами вызванная
задержка не оставили камня на камне от всей непоколебимой
решимости Элисенды. Никто не спорит, Перронет достойный человек
и составил бы прекрасную партию, вот она и дала согласие, желая
уйти с дороги Росселина и избавить его и себя от безвыходной
ситуации. Но если эта жертва сулит только озлобление, опасность
и вражду, а может, и гибель, тогда совсем другое дело. Элисенда
подошла к самому краю, но в последний момент в ужасе
отшатнулась и сняла с себя все обязательства.
-- Сбежала! -- выдохнул Сенред, не спрашивая, но
утверждая. -- Да как же могла она улизнуть никем не замеченная?
Когда она ушла? А где были все ее служанки? Что же это
получается -- и на конюшне никого не было? Почему никто не
спросил, куда она отправляется? Почему, на худой конец, нас не
предупредили? -- Он беспомощно потер лоб и окинул сына хмурым
взглядом. -- Да и куда ей было бежать, как не к тебе?
Что сказано, то сказано, назад не воротишь.
-- Признавайся, ты ее где-то спрятал, а сам явился сюда и
разыграл тут бурное негодование, все только затем, чтобы
сокрыть свой грех?
-- Опомнись, что ты говоришь! -- гневно вскричал Росселин.
-- Я ни разу не видел ее, ни единой весточки от нее не получил
и сам ничего не посылал, и ты ведь прекрасно это знаешь! Я
только недавно прискакал из Элфорда той же дорогой, какой шли
твои люди, и если бы она направилась этой тропой, мы бы
наверняка встретились. Неужто ты думаешь, что я оставил бы ее
одну посреди ночи, куда бы она ни двигалась -- в Элфорд ли,
сюда ли? Да если бы я с ней только повстречался, мы бы были
вместе -- неважно, где!
-- Есть ведь и другой путь в Элфорд, не такой, кстати,
опасный, -- сказал Перронет. -- Он, правда, подлиннее, но если
ехать верхом, разницы почти никакой, а риска меньше. Если она и
впрямь направилась в Элфорд, то вполне могла выбрать этот путь.
Едва ли она отважилась бы поехать той тропой, по которой ушли
ваши люди.
Голос его звучал надтреснуто и отчужденно, лицо было
замкнуто, но он был человек практичный и не желал расходовать
энергию на пустые переживания из-за какого-то сопливого
мальчишки и его запретных чувств. Его позиции они не угрожали,
а это было главное. Он хотел вступить в брак, уговор состоялся
и предложение его было принято, и отступать он не собирался.
