окружавшая его поверхность белесо-бурого, прихваченного
морозцем торфяника. Сенред уже миновал его и шел дальше, но
стоило Кадфаэлю замедлить шаг, как он тут же оказался возле
него, чтобы посмотреть, что привлекло внимание монаха.
-- Дайте сюда факел, быстро!
Желтый свет огня выхватил из темноты очертания лежащего
навзничь тела -- голова была отвернута в сторону от тропы, лицо
припорошено снегом. Кадфаэль нагнулся и отер тончайшую ледяную
вуаль с запрокинутого лица, глядящего вверх открытыми
невидящими глазами с выражением испуга и удивления. Когда она
падала, капюшон свалился с ее головы, и седые волосы еще больше
побелели от снега. Она лежала на спине, слегка отклонившись
вправо. Руки были подняты вверх и широко раскинуты, словно в
отчаянной попытке отвести удар. На черный плащ легла нарядная
снежная кисея, и только небольшое темное пятно на груди портило
этот наряд -- там, где снежинки, опускаясь на проступившую
кровь, тут же таяли. По ее позе трудно было судить, когда
настиг ее злодейский удар -- на пути из дому или к дому, но
Кадфаэль подумал, что, возможно, в последний момент она
услышала, как кто-то подкрался к ней сзади и резко обернулась,
вскинув руки, чтобы прикрыть голову. И потому нож, который уже
был готов воткнуться сзади ей под ребра, вонзился в грудь. В
такой мороз нельзя было даже приблизительно определить, когда
наступила смерть.
-- Господи помилуй! -- ахнул Сенред. -- Вот уж не думал,
что мне доведется увидеть такое! За что?.. Да что бы она ни
задумала, неужто не было другого способа помешать ей?
-- Волкам и мороз не помеха, -- мрачно заметил его
управляющий. -- Не пойму только, каким ветром их сюда занесло
-- богатой добычей у нас здесь вроде не пахнет. А гляньте-ка,
ведь ничего и не взяли, даже плаща. Бездомные бродяги сняли бы
все до последней нитки, это как пить дать!
-- Да в наших краях таких и не водится, -- покачал головой
Сенред, -- в чем-в чем, а в этом я уверен. Нет, тут все не так
просто. Я бы много дал, чтобы узнать, в какую сторону она шла,
когда ее настигла смерть.
-- Возможно, мы найдем ответ, когда поднимем ее, -- сказал
Кадфаэль. -- Что делать? Ей уже ничем не поможешь. Кто бы ни
занес на нее руку, в своем черном деле он явно не новичок --
второго удара не потребовалось. А следы на такой мерзлой земле
искать бесполезно, хотя бы и снегом их не засыпало.
-- Нужно отнести ее домой, -- сурово сказал Сенред. --
То-то горе будет для моей жены и сестрицы! Они ее любили,
верили, как самим себе. Старая, преданная служанка, столько лет
в доме! Ее ведь еще моя молодая мачеха с собой привела. Нет,
такое не должно оставаться безнаказанным! Пошлем людей вперед,
пусть проверят, была ли она в Элфорде, да поспрашивают --
может, там о ней что знают. А может, там слыхали про
разбойников, уж не наведались ли к нам часом из соседних мест.
Хотя это вряд ли. Одемар на своих землях шалить не позволяет.
-- Послать за носилками, господин? -- спросил управляющий.
-- Вообще-то ноша не тяжела, можно по очереди нести ее на
плаще.
-- Да, ни к чему делать лишний путь. Но ты, Эдред, возьми
с собой Иэна и ступай в Элфорд -- разузнай там все как следует,
может, кто ее видел или говорил с ней. Нет, постой, возьми-ка
лучше двоих. Так-то оно надежнее, а то, чего доброго, и впрямь
на дорогах шалят.
Управляющий почтительно выслушал распоряжения хозяина и,
взяв один из факелов, тут же тронулся в путь. По тропе в
сторону Элфорда запрыгал огонек, постепенно уменьшаясь, пока
вовсе не исчез в ночи. Те же, кто остался, склонились над
телом: нужно было повернуть его на бок, чтобы высвободить плащ
и расстелить его на тропе. Несчастную подняли с земли и тут
кое-что прояснилось.
-- Э, да под ней снег! -- вмиг заметил Кадфаэль. На снегу
темнело мокрое, неправильной формы пятно -- там, где остывающее
тело плотнее всего соприкасалось с землей и растопило тонкий
слой снега, но по краям его, под складками одежды, остался
только чуть примятый снежный покров. -- Она упала, когда землю
уже припорошило. Значит, это случилось с ней на обратном пути.
Они подняли ее, легкую и покорную, холодную -- но просто
от мороза, а не от окоченения -- и осторожно обвязали
двумя-тремя ремнями и еще Кадфаэлевым веревочным поясом от
рясы, чтобы сподручнее было ее нести. Так ее и доставили в
Вайверс, вновь пройдя то расстояние, милю с небольшим, на какое
они успели удалиться.
Дом не спал, никто не находил себе места, в волнении
ожидая, чем закончатся поиски. Но вот одна из служанок увидела,
как к воротам приближается небольшая скорбная процессия, и,
заголосив, кинулась к Эмме. Когда тело Эдгиты внесли в дом, вся
всполошенная голубятня была уже в сборе. Как и раньше, женщины
испуганно сбились в тесную беспокойную кучку. Зная Эмму, всегда
такую мягкую, добрую, покладистую, трудно было представить, что
в подобной ситуации она способна проявить собранность и силу
духа: ее быстрые, четкие команды сразу отбили у служанок охоту
ударяться в слезы и заставили их заняться необходимыми
траурными приготовлениями -- убрать подобающим образом стол в
одной из комнат, превратив его в импровизированный помост для
покойницы, уложить ее так, чтобы она выглядела благопристойно,
нагреть воды, достать из сундуков душистые льняные полотнища, в
которые надлежало завернуть тело. Похоронные хлопоты придуманы
неспроста -- живым они нужны не меньше, чем мертвым: в тяжелый
момент они помогают занять руки и голову, отвлечься от
тягостных, терзающих душу раздумий и угрызений о том, что ты
сделал что-то не так или не совсем так по отношению к усопшему,
пока тот был еще жив. В нестройном гуле голосов, доносившихся
из покойницкой, скоро почти исчезли надрывные, трагические
нотки, и на смену им пришли печально-смиренные, почти
успокаивающие интонации.
Наконец Эмма вышла в холл, где ее муж и все, кто был с
ним, отогревали у огня замерзшие ноги и растирали онемевшие
кисти рук.
-- Сенред, да что же это делается? Кто мог решиться на
такое?
Никто ей не ответил, да она и не ждала никакого ответа.
-- Где вы нашли ее?
На этот вопрос ее муж, конечно, ответил, устало потирая
изборожденный морщинами лоб:
-- На полпути к Элфорду, по ближней дороге. Она лежала
прямо возле тропы. И похоже, лежала недолго, под ней был снег.
На нее напали, когда она уже возвращалась обратно.
-- Думаешь, -- сказала Эмма, понизив голос, -- она была в
Элфорде?
-- Где же еще? Этой-то дорогой! Я послал туда Эдреда с
людьми, он точно узнает, была она там или нет, и если была, то
с кем говорила. Они, должно быть, через час вернутся, но с
новостями или нет, Бог весть!
Они оба старательно обходили суть дела и избегали
упоминать Росселина или вслух высказывать причины, которые
могли заставить Эдгиту мчаться куда-то среди ночи. И неспроста:
слух о происшедшем переполошил весь Вайверс и достиг даже тех,
кто работал в псарнях и на конюшнях и обычно узнавал обо всем в
последнюю очередь; и теперь все без исключения обитатели
манора, охваченные общей тревогой, собрались в доме. Домашние
слуги сбивались в беспорядочные кучки в каждом углу просторного
холла, а из-за их плеч робко выглядывали дворовые -- им было не
заставить себя вернуться к своим прямым обязанностям или, в
конце-то концов, мирно отдыхать от дневных трудов, пока тут, в
доме, не произойдет нечто такое, что расставило бы все по своим
местам и позволило им разойтись со спокойной душой. Среди всей
этой толпы по пальцам можно было пересчитать тех, кто
пользовался безраздельным доверием своего господина и был
посвящен в тайну запретной любви его сына Росселина, тем не
менее многие наверняка уже смекнули, откуда ветер дует и почему
Элисенду так поспешно выдают замуж. Так что в присутствии всей
этой компании не следовало слишком распускать язык.
А тут еще -- мало им было хлопот! -- из своих покоев
наверху спустился Жан де Перронет, в том же костюме, какой был
на нем во время ужина. Значит, хоть он из вежливости и
удалился, но спать так и не лег. И брат Хэлвин тоже встал со
своей постели и теперь сидел тут, встревоженный и молчаливый.
Все, кого эта ночь застала под крышей Вайверса, потихоньку,
почти украдкой, стекались в холл.
Все, да не все. Кадфаэль еще раз обвел взглядом
собравшихся и убедился, что одного действующего лица не
хватает. В отличие от других, кого внутренний голос толкал
примкнуть к остальным, Элисенда предпочла уединиться.
Перронет, судя по выражению его лица, многое передумал за
то время что прошло с момента, когда подчинившись воле хозяина,
он остался в доме вместо того, чтобы принять участие в поисках.
Когда он вошел в холл, лицо его было сурово и замкнуто и
догадаться о том, что творилось у него в душе и в мыслях, не
смог бы никто. Он неспеша оглядел молчаливый, скорбный круг
присутствующих и наконец остановил взгляд на Сенреде, который
стоял понурив голову возле самого очага и глядел невидящим
взглядом на языки пламени. От его сапог поднимался пар.
-- Если я правильно понимаю, -- осторожно начал Перронет,
-- дело приняло дурной оборот. Вы нашли пропавшую служанку?
-- Да, мы нашли ее, -- ответил Сенред.
-- С ней что-то случилось? Неужто худшее? Скажите, она
мертва?
-- Да, мертва, но не мороз тому виной. Ее зарезали, --
сказал Сенред уже без всяких околичностей, -- и оставили лежать
там же, на обочине. И все шито-крыто, нигде ни души, хотя
преступление совершено недавно, уже после того, как пошел снег.
-- Она без малого восемнадцать лет у нас прожила, --
сказала Эмма, сцепив руки под грудью и горестно сжимая и
разжимая пальцы. -- Бедная она, горемычная, такой конец
встретить!.. Это ж надо -- погибнуть от руки какого-то
паршивого бродяги, лежать-околевать на дороге! Врагу не
пожелаешь такой смерти!
-- Мне очень жаль, -- сказал Перронет, что вас постигло
такое горе и что случилось это именно сейчас. Но скажите, не
может ли быть, что обстоятельства, приведшие меня в ваш дом, и
жестокая смерть этой женщины как-то между собой связаны?
-- Нет! -- воскликнули в один голос муж и жена даже не
потому, что пытались обманом ввести своего гостя в заблуждение,
а потому что сами всеми силами отталкивали от себя страшную
догадку, запрещали себе об этом думать.
-- Нет, -- снова повторил Сенред, уже спокойнее. -- Молю
Бога, чтобы это было не так, и уверен, что это не так. Это
жестокая, нелепая случайность, но не более того.
-- Да, по воле случая порой совершаются большие несчастья,
-- вежливо, но довольно-таки сдержанно согласился Перронет. --
И это может омрачить любой праздник, даже свадьбу. Не угодно ли
вам отложить наше бракосочетание хотя бы на день?
-- Нет-нет, к чему? Это наша печаль, ты тут вовсе ни при
чем. Другое дело, что произошло убийство, и я обязан уведомить
об этом шерифа и выслать людей на поиски злодея. Насколько я
знаю, родственников у нее нет, так что хоронить ее придется нам
самим. Мы выполним все, что требуется. И на тебе это никак не
должно отразиться.
-- Боюсь, что уже отразилось, -- промолвил Перронет, -- не
на мне, так на Элисенде. Если не ошибаюсь, эта женщина ее няня,
и она была дорога ее сердцу.
-- Верно. И это еще одна причина, почему лучше поскорее
увезти ее отсюда -- в другой дом, в другую жизнь. -- Тут он
поглядел вокруг, ища глазами Элисенду, впервые как вернулся
после поисков, и крайне удивился, не обнаружив ее среди женщин,
