замши пошиты, вот и доносит ветром...
С ненасытной яростью Миних ударил жезлом в бочонок, и кровью просочилось
вино, забрызгав стены деревенской халупы.
- Хоть трупом безжизненным, но я должен побывать в Бахчисарае! - провозг-
ласил он. - Верю, что с нами бог! Бог со мною...
Собралась на Днепре несметная армия при 119 пушках. Каждый полк отныне,
согласно приказу фельдмаршала, имел при себе по двадцать рогатин - да столь
великих, что одну из них с натугою немалой шестеро солдат несли. Привезли и
пиво в бочках необъятных. В лагере зашевелились греки-маркитанты. У них при-
купали маслице постное, ветчину, осетрину и белужину, икру паюсную и зернис-
тую, муку гречневую, водки и вишневки, сок лимонный, табак и уксус, сахарок
кенарский, кофе, чай зеленый и черный."
- А вот хлебушка мало, - толковали солдаты. - Привез нам князь Трубецкой
"толчь" от сухарей. А на крошках сухарных долго не протянешь... Одна надёжа
на генерала Если: взялся он провиант от Киева до самого Крыму дотащить, обо-
зом...
Явились к армии Миниха и врачеватели со своими ящиками-двуколками. А в
ящиках тех - вещи мудреные и страшные. Пилы для ампутаций. Шкворни для раноп-
рижигания. Пулеискатели - вроде ножниц. Молотки и коловороты, чтобы под чере-
пом в мозгах ковыряться. Щипцы для зубодрания. Плоскогубцы - пули из костей
выдергивать. Шила для нарывопротыкания. Шпатели для накладывания мазей. И все
это было сделано из стали, латуни, фарфора, искусными гравюрами дивно украше-
но. А иные инструменты даже в золото оправлены. Но от той красоты никому не
легче - паче того, врачей на армию не хватало. Если солдат умел брить или
кровь пускать, его сразу в полковые цирюльники зачисляли.
- Не дай-то бог, - говорили ветераны, - ежели на походе ранят. Явная
смерть - только в муках. Лучше уж пусть убьет сразу. Оружие у татарина хлест-
кое, оно раны учиняет жестокие...
В первых числах мая армада русская двинулась на Крым, и казалось, уши лоп-
нут от скрипа колес обозных. Волы ревели, кони ржали, верблюды отхаркивались
вокруг себя. Армия шла в колоннах, готовая быстро перестроиться в каре. А
тогда в чеканном квадрате, окружа" себя частоколом рогаток и ощетинясь пика-
ми, она недоступна станет для нападений татарских. Змеясь вдоль Днепра, спус-
калась армия к югу; вот достигла она заброшенной Сечи Запорожской, и, палима
звенящим зноем, потянулась далее... Никто не видел неприятеля - мертвые земли
лежали впереди. Казалось, не будет конца этим травам, солончакам и пространс-
тву безысходному. Офицеры внушали солдатам:
- Не робей! По слыхам верным, Перекоп нынеча в запусте. Шанцы осыпались,
рва там нет, мы в Крым на телегах вкатимся...
Однажды авангард армии выдвинулся далеко вперед, и тут на него разом напа-
ли татары. Померкло солнце, закрытое тучей летящих стрел. "Ох!.. Ай!.. Ой!" -
вскрикивали люди, пораженные ими. Успели отправить гонца назад, к армии. Ми-
них взял отряд для "сикурсу" - поспешил на выручку. Поздно! Кольцо татарской
конницы вокруг авангарда уже сомкнулось. Фельдмаршала погнали прочь, Миних
едва ускакал на лошади. Тогда двинулся вперед Леонтьев с четырьмя полками, и
татар оттеснили. К месту боя, нещадно пыля, подошла вся армия.
- Вот тут, - распорядился Миних, - сложите убитых татар, а в ряд им класть
русских, чтобы каждый мог наглядно сравнить...
Армия прошагала мимо мертвецов, и все видели: татар набито много больше
русских солдат. Это сразу воодушевило войска. А офицеры пленных татар спраши-
вали:
- Сколько же войску твой калга-султан имеет?
- Сто тысяч, и калга стоит перед вами... ждет. Между тем при первой же за-
держке в марше принц Гессен-Гомбургский проворно пересек своих солдат, будто
так и надо. Манштейн с улыбкой обозрел через трубу печальные горизонты:
- Кажется, это последний приступ вдохновения у принца. Скоро войдем в пре-
делы, где флора даже розог не производит...
Степь обездолела. Армия вышла на Татарские колодцы; здесь тоже не было во-
ды, но землю копни - и в яме скоро наберется лужица. Из этих ям, к земле при-
никнув, сосали воду - люди, лошади, волы, верблюды. Миних напористо разрушал
колонны, строил каре: обозы с багажами в середину, вокруг - в порядке четком!
- полки, полки, полки. И впредь так двигались: квадратом через степь... А по
буграм, по травам, по курганам рыскали наметом быстрые татарские всадники.
Зевать нельзя: чуть в стенке - войск прореха образуется, татары - шмыг туда и
рвут припасы для себя, секут людей, багаж у офицеров грабят.
- Куды же начальство глядит? - зароптали в рядах солдаты. - Пятьсот шагов
сделал и снова стой. Кому упряжь поправить, кому узлы перевязать, а всему
множеству нашему в каре томиться. Полчаса движемся да потом целый час стоим.
Эдак до Крыма не дойдем!..
Часто встречались на пути скифские курганы, и Миних жадно их раскапывал.
Однажды ночью вскрыли грудь высокой насыпи в степи. Манштейн держал в руках
горящие факелы, светя над потревоженной могилой. И увидели все прекрасную по-
койницу, лоб которой обвивали черные узкие косы. Как хороша была она, эта
нетленная мумия, вся в зеленых струях одежд, вся в золоте, в камнях, в си-
янье, вся в ароматах древних благовоний.
- Какое дивное виденье! - воскликнул Миних и вдруг, нагнувшись, он скифс-
кую княжну облобызал. - Манштейн! - призвал фельдмаршал адъютанта. - Целуй и
ты ее... целуй! Клянусь, такого откровения еще никто не испытывал...
Пальцы фельдмаршала уже рвали крупные серьги из ушей мумии, он обдирал со
лба княжны золотые лошадки, при свете факелов нестерпимо ярко вспыхивали
древние камни украшений. И всюду, одержимый страстью, Миних искал (и нахо-
дил!) древнейшие монеты мира для своего минц-кабинета.
Пастор Мартене, между прочим, обнаружил, что здесь свободно растет спаржа.
Стали генералы русские и немцы есть спаржу, растущую в дикости, и похваливали
ее.
- Велите солдатам, чтобы тоже спаржу ели...
Но солдата русского травою не прокормишь: ему нужен хлеб кислый, мясо жир-
ное, чеснок едучий. Скрипя тысячами колес, в нерушимой фаланге строя, армия
России, казалось, не шла по степи, а текла и текла - все ближе к Перекопу, в
самое пекло рабства, из которого не раз беда на Русь приходила и куда враг с
добычею возвращался, еще ни разу не отмщенный.
Принц Гессен-Гомбургский в эти дни собрал у себя офицеров иноземных, кото-
рые при нем служили, и сказал им:
- Фельдмаршал Миних ради замыслов честолюбивых желает погубить нас. Не
проще ли связать фельдмаршала, яко сумасшедшего, а всю армию скорее назад по-
вернуть?
Манштейн тоже был в кругу принца и средь ночи разбудил Миниха, доложив
графу о заговоре против него.
- Сопляк! - отвечал Миних, перевернувшись на другой бок.
На ночлегах, в пространстве замкнутого рогатинами каре, весь скот и лошади
оставались внутри и за ночь выедали под собой каждую травинку. Когда поутру
армия снималась с бивуака, оставался после нее пыльный, перепаханный копытами
квадрат голой земли.
А среди ветеранов, кои еще Полтаву помнили, шагали и отроки - почти маль-
чики. Так же, как и старики, изнывали они в мундирах, терпеливо несли на пле-
чах бревна рогатин или пудовые ружья. Солдатам этим из бедных дворян было лет
по тринадцать-четырнадцать.-.. Детство тогда кончалось очень рано, и с отро-
ков послушных тогда уже спрашивали, как со взрослых.
- Вперед дети мои! - рычал на них Миних из коляски. - Кто остановился, то-
му смерть...
Под ногами армии вытаптывались луга диких тюльпанов.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
А за Конскими Водами безводье полное, от зноя пиво бурдой вскипало в боч-
ках. Солнце пекло темя, мозг расплавляя, и начались смерти. Быстрые и нечаян-
ные, как молнии. Мертвых бросали в степи, обморочных кидали на телеги навалом
- везли дальше, пока не очухаются. Хрипели, умирая от жажды, волы украинские;
выстелив по земле вспотевшие шеи, ложились в тоске плачущие лошади. И страш-
но-страшно ревел на привалах скот, не поенный целыми сутками; для нужд армии
гнали его в центре каре, бережа от нападений татар. Но отступать было уже не-
куда, армия покорно держала "дирекцию прямую"...
17 мая 1736 года русское каре с ходу уперлось в Перекоп. Максим Бобриков
долго всматривался в пыльную даль.
- Перед нами ворота Ор-Капу, - сообщил он Миниху.
- Ор-Капу? А что это значит?
- Очень просто: Капу - дверь, а Ор - орда, вот и получается, что Перекоп
сей есть "дверь в Орду". Двери эти были нерастворимы!
Миних для начала вывел армию на пушечный выстрел от врага; пот обильно ка-
тился через его мясистый лоб, собранный в могучие складки.
- Передайте войскам, - наказал он Манштейну, - что за Перекопом ждет их
вино и райская пожива. Но если стоять здесь, как стоял при царевне Софье
князь Василий Голицын, то все они передохнут. Ад - только здесь! А за этим
валом - райские кущи!
Но 185 турецких пушек зорко стерегли вход в Крымское ханство. А над воро-
тами Ор-Капу гордо реяли хвосты черных кобыл. И старая мудрая сова сурово
глядела на пришельцев из стран прохладных... Миних только тут понял, что его
обманули лазутчики: на телегах в Крым не въедешь, крепость необходимо штурмо-
вать, а противу 185 пушек он притащил сюда свои 119 орудий.
- Стол! Чернила! Перо мне! - потребовал Миних.
С помощью Максима Бобрикова стал он писать хану крымскому, что явился сю-
да, дабы предать ханство его разорению, а первое условие для переговоров -
сдать Перекоп. Это нахальное письмо отослали. Стали ждать репримады. И вот из
ворот Ор-Капу выехал мурза:.
- Мой хан, глубокий рудник всей мудрости мира, из которого каждый выносит
по крупице разума, ничего не слыхал о войне с Россией. Мой хан (да увековечит
аллах его величие под небосводом!) удивлен гостям у ворот дома своего... Ка-
ковы причины привели вас сюда? Если набеги на города ваши, то Бахчисарай не-
виновен в этом-мой хан Каплан-Гирей не отвечает за дерзость диких ногаев...
Миних выслушал перевод толмача спокойно:
- Спроси его теперь, Бобриков: сами отворят ворота перекопские или нам,
поднатужась, ломать их надобно?
Бобриков долго думал, а потом рявкнул на мурзу знатного:
- Россия пришла - отворяй Крым, пес худой! Мурза вытянул плетку, указывая
на "двери в Орду":
- А ключей от них не имеем... Гарнизон крепости Перекопа составлен из яны-
чар константинопольских, вот с ними и договаривайтесь! Татар же в Перекопе
нет...
К фельдмаршалу подошел Манштейн, сообщил:
- Продовольствие кончилось. Князь Никита Трубецкой обманул ваше сиятельст-
во - обозы не прислал... Что делать станем?
- Всем спать, - отвечал Миних устало... И на виду Перекопа вся армия попа-
дала на землю, изможденная до крайности. Дошли! Но так ведь доходили не од-
нажды и предки их. Дойдут до Перекопа и... возвращаются, на пути умирая. Бы-
валые люди сказывали:
- За воротцами этими дивная землица лежит, текут там реки виноградные, а
по садам барашки курчавые бегают Сарацинское пшено, рисом прозываемое, и по-
лушки у татар не стоит... На огородах фруктаж редкостный произрастает, какого
у нас на Руси даже знатные бояре никогда не едали!
Миних в эту ночь, кажется, глаз не сомкнул: "Быть в Крыму или не быть?.."
Еще затемно строились полки, в компанент стаскивали больных и обозы, чтобы
маневрам не мешали. В строгом молчании уходили ряды, колыша над собой часто-
колы ружей. Священники, проезжая на телегах, торопливо кропили солдат святою
водицей. Погрязая по оси колес в песок зыбучий, тяжко ползли мортиры и гауби-
цы. Рассвет сочился из-за моря, кровав и нерадостен, когда войска вышли на
линию боя. Миних, восседая на громадной рыжей кобыле, проскакивал меж рядов
солдатских, вещая повсюду открыто:
- Первого, кто на вал турецкий взойдет, жалую в офицеры со шпагой и шар-
