ли права взор поднять на хана татарского...
- Вот тут и расположимся для насыщенья брюха, - решил Миних, распуская ши-
рокий пояс на громадном животе. - К столу зовите генералитет мой. И офицеры
пусть заходят.
В разгар обеда Миних раздул ноздри, принюхиваясь:
- Никак горим? Ото! Нас уже подпалили... Огонь трещал в покоях соседних.
Генералы вставали от стола, дожевывая куски мяса, дохлебывая вино из бокалов,
- поспешали спасать себя. Бахчисарай сгорал быстро, как куча хвороста.
- Великолепно! - загордился Миних. - Татарам мы оставим кучу головешек...
Огня подбавьте, молодцы! И не жалейте ничего. Где генерал-поручик Измайлов?
Прошу ко мне... Берите войско, зарядите пушки и следуйте на Ак-Мечеть<4>,
где все предать разоренью тоже...
Под густой чинарой, верхушка которой уже горела, Миних засел за писание
реляций к императрице:
"Мы полную викторию получили... наши люди в таком сердце были, что никак
невозможно было их удержать, чтобы в Бахчисарае и в Ханских палатах огня не
подложили... Об этих палатах Ханских и о городе на французском диалекте сде-
ланное Капитаном Манштейном описание при сем прилагаю".
Бахчисарай догорал. Осталась от него только немецкая реляция Миниха да
опись Манштейна на французском диалекте... Ну, так и надо!
А за всем этим опять начался страх. И был он велик. Миних без парика опус-
тился на колени в шатре своем. Мартене положил на плешь графскую ладонь ду-
шистую, и ладонь пастора дрожала. Фельдмаршал молился о спасении... Армию он
завел далеко. Перекоп остался позади. Россия и магазины ее с арсеналами - за
тридевять земель. А флот султана уже стоял у Кафы, сбегали на берег галдящие
толпы янычар воинственных. Татары отступили в горы - их снова тьма ("аки пе-
сок"). Каплан-Гирей, хан крымский, гонит свою конницу на выручку ханства. Уж
не защелкнут ли замок в воротах Крыма?
- Мы, кажется, в калкане, милый друг, - сказал пастор и нежно погладил лы-
сину Миниха. Потом он постучал по его черепу пальцем. - Здесь есть какие-ни-
будь планы? - спросил он вежливо. - Или молитвы лишь одни?
- Осталось уповать на бога, - ответил другу фельдмаршал...
Распахнулся шатер, и адъютанты швырнули к ногам Миниха янычара в пышных
одеждах, на поясе его бренчали золотые ложка с вилкой. Это был перебежчик-из
грузин родом, и Максим Бобриков имел счастие побеседовать теперь по-грузинс-
ки. Слушая рассказ перебежчика, Миних стал воодушевляться. Парик надел. И
шпагу пристегнул. И даже приосанился. От страха он перешел к надежде... Яны-
чар сказал, что калга-султан ждет Миниха в Кафе, и по дороге от Бахчисарая до
Кафы татары заранее истребляют все живое. Русские встретят голую пустыню.
- Даже собак убили всех! - переводил Бобриков. - Сады под корень рубят,
чтобы нам ни единого яблочка не перепало... Миних с улыбкою повернулся к Мар-
тенсу:
- Сам бог послал мне янычара этого. Выходит, турки ждут меня у Кафы?
Ха-ха... Отлично! Пойдем на Кафу... Как это здорово, что наши планы совпада-
ют; они ждут меня у Кафы, а я собрался идти как раз на Кафу... Чудесно! Вели-
колепно!
Он тут же разослал лазутчиков по Крыму:
- Пусть трезвонят всюду, будто мы идем на Кафу... И армия пошла - прямо,
на Кафу. Половина войска уже тряслась на телегах, больная. Другие еле ноги
волокли. Зной усиливался, бедствия людей были неимоверны. Но солдаты шли. И
вдруг эта армия... пропала. Калга-султан был растерян:
- Саблей добытое, ханство саблей и защитится. Но я не могу рубить саблей
то, что неосязаемо, как призрак ада...
Русская армия будто растаяла в степном безбрежии. В глубине своего желез-
ного каре она уводила из рабства толпы невольников. Небо застилалось от пыли
и навозной трухи, взбаламученной многими тысячами босых ног. Шли домой укра-
инцы, поляки, французы, немцы, литовцы, венецианцы... Русские тоже уходили
домой, держа "дирекцию" прямо на север! Кафа их не дождется.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Обычно, когда начиналась война с русскими, послов России турки на цепь са-
жали, как зверей, в угрюмой башне Еди-Куль; послы там и сидели, замирения вы-
жидая: в тюрьму же их отводили турки через Красные Ворота, которые для устра-
шенья "освежали" накануне свежей человеческой кровью. Но теперь... теперь
Россия выросла: она опасна! Сам великий визирь в коляску усадил посла русско-
го Вешнякова, с любезностями довез его до Адрианополя и отпустил до дому.
Босфор был густо заставлен кораблями, паруса их загодя просушены и как
следует заштопаны; они готовы вывезти население турецкой столицы. Весть о
том, что русские взяли Перекоп - поразила; взятие Гёзлова - ужаснуло, а паде-
ние Бахчисарая - потрясло всю империю Османов, которая ощутила издалека как
бы подземный толчок. Теперь султан намерен бежать - в Каир или на Кипр...
Возле него послы австрийский и французский, оба дают советы разумные. Вена и
Версаль готовы быть посредниками к миру...
Кардинал Флери навестил Людовика XV в Версале:
- Ваше королевское величество, дым татарского Бахчисарая щиплет ноздри
Франции, привыкшие вдыхать ароматы вечернего жасмина. Наш посол при султане,
маркиз де Вильнев, уже предупрежден мною. Он убеждает этих скотов в шальва-
рах, что выход из поражения есть. Но для этого не следует султану идти на
поклон к Австрии: брать в посредники Габсбургов - как исповедаться у старой
лисы.
Возросшее могущество России ошеломляло и короля Франции.
- Напротив, - отвечал он кардиналу. - Вы пока не мешайте туркам лезть в
дружбу с Веной. И пусть Австрия на турецкой же шкуре распишется в фамильном
коварстве Габсбургов... Флери, учитель мой, - спросил Людовик вдруг проникно-
венно, - неужели нашей великой и блестящей Франции предстоит в будущем счи-
таться с большой и неумытой Россией?
Кардинал молча раскланялся. С улыбкой. Он был умен.
Римская империя простерлась широко, и на Балканах она - соперник Турции:
вражда извечная за обладание славянскими народами... Сейчас же император Карл
VI рассуждал:
- Пусть эти глупцы русские во главе с заурядмаршалом Минихом возятся с тата-
рами в необозримых степях, где ветры раскаленные сушат кости их дедов, а дож-
ди моют черепа прадедов их. Мы, австрийцы, захватим-ка под шумок Боснию, а
потом что-либо придумаем в свое оправдание. Рука старого императора погладила
русые локоны Марии Терезии.
- Дитя мое, - сказал ей император, - учись обманывать, чтобы потом повеле-
вать. Я скоро стану тленом, и великая империя Габсбургов останется пусть в
женских, но зато надежных руках...
Мария Терезия почтительно поцеловала синеватую руку отца.
День как день. Скоро обед на восемьсот персон. Надо еще обдумать форму
оконных карнизов в охотничьем дворце. И вдруг курьер:
- Русские взяли Бахчисарай, они идут стремительно на Кафу... Угроза есть,
что русские штандарты появятся в Босфоре!
Обед отложен. Карнизы более не занимают воображения. Были званы лейб-меди-
ки, императору пустили кровь. Бахчисарай изменил политику Австрии: от ехидно-
го посредничества к миру надо переходить к войне. Из друга турецкого надо
быстро обернуться в противника Турции. Медлить нельзя: надо спасать от русс-
ких гирла Дуная...
- Учись, дочь моя, - сказал Карл VI, отправляя курьера в Петербург, к пос-
лу Остейну. - Нельзя, чтобы такой пирог сглодали русские. Пусть знает Анна
Иоанновна: мы тоже ножик точим над Балканами, готовые всегда кусок отрезать
пожирней для Австрии...
В один из дней Остейн сообщил Остерману, что Римская империя отныне нахо-
дится в состоянии войны с Турцией.
- Не понял вас. На чьей стороне вы решили сражаться? Остейн всплеснул ру-
ками.
- Бог мой! О чем вы спрашиваете? Мы же союзники! Остерман довершил свою
месть за прежнее поражение:
- Вена в союзе с нами способна выступать и против нас в союзе с турками. И
никто бы даже не удивился этому... И вот тогда Флери снова предстал перед Лю-
довиком.
- От измены венской, - сказал ему король, - мы снова в выигрыше. Отныне
турки будут слушать только нас, французов. А спасая Турцию от разгрома, мы
сохраним выгодную торговую клиентуру на Востоке. Баланс же равновесия военно-
го в делах Европы невозможен без наличия гирь турецких. Кардинал, я вас прошу
как можно реже напоминать мне о России! Я отношусь к этой стране как к боль-
шой ненасытной женщине: и вожделею к ней, но и боюсь, что с нею мне никак не
справиться...
Бахчисарай - Версаль - Петербург...
В этом бестолковом треугольнике, углы в котором никак не совместимы, ко-
роль запутался. На кардинал Флери, политик дальновидный, за дымом Бахчисарая
смог разглядеть могучую Россию, и в центре треугольника Флери проставил рис-
кованную точку. От этой точки и начнется безумный вальс Франции, вальс граци-
озный и вполне пристойный, подзывающий цесаревну Елизавету Петровну в вер-
сальские объятия...
Бахчисарай! Кто не знал его раньше, тот узнал в этом году.
Каплан-Гирей вернулся на пепелище бахчисарайское.
- Так угодно аллаху, - сказал он. Был ли хан в этот миг зол на русских?
Вряд ли... Ибо, если бы Каплан-Гирей пришел на Москву, он испепелил бы ее так
же, как русские Бахчисарай; таков век осьмнадцатый, и победитель в веке этом,
чтобы его победу признали, обязан быть разрушителем. Каплан-Гирею было лишь
жаль сейчас, что не сохранилось тени над его головой. А возле хана согбенно
ютился улем (мудрец придворный), мудрость которого простиралась столь далеко,
что однажды был даже бит палками за бредни явные, будто королевство Англии
находится на острове...
Каплан-Гирей в горести повелел улему:
- Брызни в утешение на меня соком сладкой мудрости. Мудрец не заставил се-
бя ждать и тут же брызнул:
- Только новым набегом на Русь мы спасем нашу веру и наши порядки. Как
горный поток весной, мы сметем всех неверных и нагайки всадников повесим на
воротах Петербурга. Мы пригоним из Руси тысячи женщин с могучими бедрами. Мы
будем иметь в услужении много русских мальчиков. Мы водрузим столы пиров на-
ших на согнутые спины мужчин русских. Мы тучами погоним рабов в Кафу, чтобы
правоверный татарин всегда был богат и весел. Чтобы никогда не осквернил он
себя трудом, ибо труд тяжкий есть удел неверных рабов, а нам сам аллах пове-
лел не иметь пота на наших лицах...
Но султан турецкий скоро прислал Каплан-Гирею в подарок ларец искусный;
внутри ларца на бархатной подушке, змеей свернута, лежала шелковая петля, ко-
торой хану и советовали удавиться...
Над могилами солдат русских цвел горький миндаль. В степях за Сечью Запо-
рожской не угасала звезда Марса. Азов еще не пал, и это воодушевляло турок.
Ногайцы и татары убивали курьеров Миниха, и Петербург жил в неведении, что
творится с армией внутри Крыма.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Ласси в белой рубашке, прилипшей к острым лопаткам, сидел на барабане,
обгладывая тощего курчонка. Перед ним лежал Азов.
- Триста гренадер, - прикидывал фельдмаршал, руки об вытоптанную траву вы-
тирая, - семьсот мушкетеров да полтысячи казаков... Хватит ли? Да, хватит,
чтобы овладеть палисадом.
Донской флотилией командовал вице-адмирал Петр Бредаль.
- Галера из Таврова подошла? - спросил его Ласси.
- Сейчас на ней отправлюсь в море. Плашкоуты и прамы к бою готовы. На па-
ромах установлены большие мортиры... История, фельдмаршал, любит повторяться:
я при Петре Великом делал то же, что делаю сейчас, - опять беру Азов у ту-
рок... Ха-ха!
Ласси поднялся с барабана, указал в даль моря:
- Турецкий флот идет под парусами. Его бояться нам?
- Не надо... Им мелководье не позволит подойти ближе для подмоги гарнизо-
ну. Турецкий флот останется за баром, а мы свои прамы и дубель-шлюпы протащим
даже по песку.
- Вы с моря бросьте ядра в турок. Да как следует раскалите их сначала на
