поздний период (название "Волга" происходит от финского корня valkea,
"белый", тогда как "Мста" - от musta, "черный"). С мотивом переплывания
Волги связаны, возможно, и монголоидное, заволжское узкоглазие Ленина, тогда
как по другому контексту оно же может дополнительно указывать на связь с
потусторонним миром.
Об особых отношениях Ленина с водной стихией говорит и такая цитата:
"Один его знакомый, вспоминая о прошлом, говорил, что в Швейцарии было
очень страшное озеро, где постоянно тонули люди. Это озеро было очень
глубокое. Там были холодные течения, омуты и водовороты. Но Ленин бесстрашно
плавал в этом озере...
- Тонут, говорите? - спросил Ленин. - Ничего, мы-то не потонем." (1,
стр. 9)
Вообще Ленин часто оживлялся водой, подобно русскому Кощею, висящему на
цепях. После того, как глупый, но сострадательный былинный богатырь подносит
Кощею Бессмертному три, девять или тридцать три ковша или ведра воды, тот
крепнет, молодеет, вырывает из стены свои цепи и рвет их, выходя на волю.
Видимо, с Лениным происходило что-то подобное, просто мы не имеем уцелевших
конкретных свидетельств такого мотива в литературе - кроме темной и
загадочной истории с графином Тети Ани из Казани, который Ленин в детстве
случайно разбил (при этом прозвучали слова о том, что "наверное, он хотел с
нами побегать, и вот поэтому он прыгнул со стола на пол" (1, стр. 4) и
сказочно долго и тяжело переживал по этому поводу - лишь через два месяца он
признался матери, что "когда мы были в Казани, я сказал тете Ане неправду -
что это не я разбил графин, а это я разбил графин" (1, стр. 6)).
Дело в том, что, как известно, Ленин никогда не врал. Неспособность ко
лжи, равно как и неспособность к правде, является чертою персонажей,
связанных с потусторонним миром. Особенность эта, правда уже без особого
акцентирования на ней, отмечается практически на всех этапах его жизни.
Здесь стоит вспомнить известную кельто-британскую историю о Томе-Рифмаче,
которого эльфийская королева наделила невозможностью лгать. Есть и другие
параллели этому мотиву.
Известно также, что Ленин с детства никогда не жил в обычных
человеческих домах подолгу. Какая-то сила при жизни постоянно мешала ему
выстроить свой дом. Известно, что после смерти он обитает в построенной для
него особой домовине-мавзолее, где принимает поклонения его мумия. При жизни
же он вынужден был постоянно покидать конспиративные квартиры, перемещаясь с
места на место. Из более постоянных жилищ Ленина известны сенные шалашики,
наподобие тех, что белорусские крестьяне оставляли полевикам и прочей
полевой нечисти из низшей мифологии "на дожаток", лесные пни, называемые
"зелеными кабинетами Ильича", далекое сибирское село, достичь которого могли
только самые сильные и отборные из "соратников", сакральная крепость из
красного камня "Кремль", остатки которой до сих пор можно наблюдать в
Москве; за пределами русской земли Ленин обитал в таких городах, как Париж и
Лондон, упоминающиеся с совершенно определенным контекстуальным оттенком в
сказах и сказках Бажова, Писахова, Шергина, Лескова, и наконец, под конец
жизни - полые холмы - "Горки". Путешествует же Ленин в запечатанном железном
ящике, либо под чужим обличьем и ложным именем.
Можно вспомнить еще "лампочки Ильича", "субботники" и несение бревна,
приход Ленина из "Горок" на праздник начала зимы к детям, ленинские первые
костры для детей, охоту Ленина на лису, изображение его на деньгах и в
геральдике... Можно посвятить анализу деяний Ленина еще много страниц. Но,
нам кажется, настала пора несколько подытожить и произвести хотя бы
предварительные выводы, дабы как-то наметить дальнейшие направления и
тенденции поиска.
Какой же мы можем сделать вывод о происхождении Ленина в свете всего
вышеизложенного? Ленин представляется нам не как демон смерти, но как демон
отрицания. Он олицетворяет отрицание смерти и, как следствие этого,
отрицание жизни и вообще всяческой экзистенции. Именно поэтому Ленин
культивирует аскетизм, и поэтому он бесплоден. В мифологии и волшебной
сказке наиболее близким аналогом Ленина мы считаем фигуру Кощея Бессмертного
- демона, лишенного смерти и, как следствие, полноценной человеческой жизни
(лишенностью смерти, а значит, и полной жизни объясняется, на наш взгляд,
безуспешность всех попыток Кощея жениться на Василисе Прекрасной). Такие
фигуры время от времени появляются в мифологиях различных народов, и
удовлетворительного объяснения с точки зрения социальной психологии или же
других наук этому явлению пока не дано. Мы также не станем лезть в пекло
поперек многочисленных, многомудрых и многоуважаемых батек.
А другая гипотеза, возникшая уже по окончании работы над этой статьей,
и еще не доведенная, как говорится, "до ума", вкратце заключается в том, что
Ленин, подобно тому, как Боддхидхарма пришел в Китай, явился некогда в наши
края проповедовать дзен-буддизм, но не был понят народом, или же не
отличался простотой изложения, красноречием и убедительностью, и миссии
своей не исполнил, но в памяти народа запечатлелся как своеобразный демон
всеотрицания. Вспомним, что и в Индии Будда не был воспринят однозначно
позитивно, а на Тибете, в секте черного буддизма "бон", сочетавшей элементы
буддизма, ламаизма и шаманизме, можно и сейчас наблюдать культовые моменты,
весьма сходные с так называемыми "красными шаманами" раннего периода
ленинизма.
Во многих самых популярных иконографических канонах Ленин изображается
сидящим с прямой спиной, скрестив руки в положении "мудра", крайне чтимом
йогинами и буддистами Индии - см., например, "В.И.Ленин. Жизнь и
деятельность", стр. 382, рис. 87 ("М., "Прогресс", 1985).
В некоторых героических мифах о Революции ("Матрос Железняк", "Я Ленина
видел" и др.) Ленин выступает именно как Кощей - он встречает богатыря,
вступает с ним в словесные поединки, где оружием являются философемы так
называемой "марксистской теории" - здесь же следует указать на параллель
Ленина и его "соратников" с Кронидами и Зевсом, оскопившим своего отца
серпом. Но в отличие от русских сказок, ни одному богатырю революционного
цикла не удается победить Ленина в этих поединках, и богатырю приходится
менять цель своего похода - таким образом, фигура Ленина выступает как
вдохновитель и направитель на богатырскую стезю - наподобие той роли,
которую сыграл также ни живой, ни мертвый Мерлин для Артура в одноименном
цикле легенд. Впрочем, вполне возможно, что здесь мы имеем дело
исключительно с использованием авторитета образа Ленина кликой жрецов в
средний и поздний период, подобно тому, как безымянные авторы "Пятикнижия"
приписали свои произведения и свои позиции Моисею. На этот факт нас
натолкнуло совершенно простое вычисление, которое может повторить каждый.
"Полное собрание сочинений", автором которых считается Ленин, насчитывает 52
тома по 500 страниц. Если бы Ленин писал их даже со скоростью 3 буквы в
секунду, что является весьма хорошей скоростью, учитывая, что ему
приходилось одновременно и сочинять пишущееся, то подсчет, выполненный нами
на компьютере (PC AT/XT), показывает, что ему пришлось бы провести в
непрерывном писании 63.25% времени своей жизни, что, согласитесь, для
фигуры, претендующей на реальность, несколько многовато. Совершенно
очевидно, что большей частью, если не все, "труды Ленина" сочинены не одним
человеком. На это указать может и текстологический их анализ, который мы
предоставим провести специалистам по причине невысокой своей компетентности
в этой области, и немалое число противоречий, разночтений и несогласований в
них, о чем говорят очень многие их исследователи, как религиозные, так и
светские, объясняя это по-разному, но одинаково маловразумительно.
Говоря о различении положительного и нигилистического аспектов Ленина,
мы вплотную подходим к необходимости анализа второй ипостаси Ленина -
женской, известной под именем Надежда Константиновна Крупская. Имя это также
представляется нам субститутом табуированного истинного имени. Субститут
этот переводится как "Постоянная Надежда Дарительница Зерна" и, по-видимому,
возникает из подмены фигурой Крупской древней богини плодородия и
земледелия, что подчеркивается и внешним обликом Крупской - безобразное
лицо, большая грудь и чрево, гипертрофированный таз, торчащие зубы.
Генезис этой фигуры мы выводим из мифа о Ленине и его брате Мите (Митя
- Дмитрий - Деметрий, посвященный Деметре, богине плодородия). Миф этот,
многим известный, изложен в произведениях Зощенко. Он рассказывает о том,
что в детстве Митя панически боялся песни о сером козлике, и Ленин нарочно
часто пел ему эту песню, нагнетая ужас до такой степени, что Митя с плачем
забирался под диван - что явно символизирует смерть и похороны. На это Ленин
командовал: "Шагом марш из-под дивана!", и как бы воскрешал Митю. Путем
постоянных упражнений такого рода Ленин развил в Мите храбрость до такого
уровня, что Митя мог дослушать и допеть песню до конца. Тогда Ильич
поцеловал брата и сказал ему: "Вот, теперь ты - мужчина." Нам думается, что
анализ этого мифа не вызовет ни у кого затруднений. Здесь Ленин выступает
здесь как хранитель тайного знания, необходимого для детско-юношеской
инициации. Естественно, что эта функция в примитивном народном сознании с
трудом совмещается с отрицанием жизни и смерти, поэтому образ Ленина
раздваивается на две ипостаси - ипостась собственно Ленина и ипостась
Крупской, наподобие мужской и женской апостаси Авалокитешвары или Гуань-Инь.
Чем же вызвано такое странное совмещение функций, мы пока затрудняемся
сказать.
Крупская во всех мифах цикла ленинианы выступает как скрытая
хранительница тайных знаний. Об этом говорят и ее выпученные глаза, роднящие
ее с образом лягушки у северо-восточных племен индейцев Америки и Канады.
Вся символика, связанная с Крупской, постоянно отражает символику лягушки, а
также Бабы-Яги в русских сказках, Бабы-Яги - инициатора, об образе которой
так много подробно и отчетливо написано у В.Я.Проппа.
Другую параллель образу Крупской мы неожиданно находим в ирландских
героических сагах о Кухулине. Уехав в Британию, Кухулин попадает в замок
королевы Скатах, породнившись с которой через ее безобразную дочь Дорнолу,
он вступает наряду с другими воинами в орден ее учеников и приобретает в нем
магическое военное искусство. Крупская же, как мы знаем, считается
основательницей института так называемых пионеров, уникальной в своем роде в
Европе организации для старших детей и подростков, где они организованно
получали необходимую для социализации в племени информацию и подвергались
многочисленным ступенчатым посвящениям.
Заслуживает нескольких слов также фигура Железного Феликса, Феликса
Эдмундовича Дзержинского. Это достаточно темный и туманный образ, связанный
с символикой холодной, расчетливой смерти, запада - чужой, "ночной",
"мертвой" стороны, стали, молнии и высшей справедливости. Мы, к сожалению,
сейчас не располагаем материалами об этом образе, достаточными для столь же
подробного анализа, но обещаем в будущем заняться этим. По нашим
предположениям здесь нужно искать параллелей с мифологемами исландских саг
или цикла "Кольца Нибелунгов", заимствованными нашими предками у варягов в
незапамятные времена.
Таким образом, нам постепенно становится ясно, как именно образовались
образы, воплощенные в идеологии, искусстве, пропаганде - практически во всех
социокультурных пластах нашего общества. Продолжая развитие методик,
намеченных в этом очерке, мы сможем не только восстановить не дошедшие до
нас части картины мифологии начала и середины XX века, но и некоторым
образом попытаться прогнозировать развитие ее, имея уникальную возможность
сделать это как бы изнутри.
Список литературы:
1. М.Зощенко, "Рассказы о Ленине": Л., "Детская Литература", 1990.
2. В.Бонч-Бруевич, "Ленин и дети": М., "Детская Литература", 1989.
