что, вводить вас в курс дела?
- Вводите, чего уж там. Я помню ваши слова про мою личную
ответственность. Так что валяйте. Что там стряслось, на матушке Земле, без
моего присмотра? На три года оставить вас, понимаешь, нельзя...
И Саваоф начал рассказывать. Потрескивали свечи, выстреливая клочки
белесого дыма. Скрипел и хлопал далекой форточкой старинный дом, жалуясь на
невозможность смерти. Бесконечное черное ничто билось в окна неведомым
снегом.
А на Земле зрела всеобщая погибель. Кризис девяносто восьмого, которого
все давно ждали и к которому никто не готовился, снова вернул Россию в
исходную точку. Только в одну и ту же воду два раза не входят.
Максово изобретение пришлось как нельзя кстати. Алексей Васильевич,
добывший его, получил свои пару пуль, как и его подручный Николай. И еще
многие, очень многие. Потому что оружие возмездия требует жертв. Возмездия
за все: за "придите и володейте нами", за "ножки Буша", за "сытый голодного
не разумеет", за Рождество раньше Нового года, за "мы прощаем вам 100
миллиардов кредита", за Маркони вместо Попова... За тысячу лет унижений,
снисходительной терпимости и вежливого презрения.
Россия не смогла и не захотела играть по чужим правилам. Гордость
нищего паче свободы богатого. Железный занавес снова пал с кулис истории,
даже не запылившись там: что есть десяток лет уничижения по сравнению с
имперскими веками! Да, Россия была, есть и будет империей! Даже как империя
она - уникальна! Ей не нужны колонии: она сама себе и метрополия, и
колония. Ей не нужны союзники: она сама себе союзник. Ей не нужны враги:
она сама себе враг. Она самодостаточна. Может же Земля существовать, не
общаясь с внешней Вселенной, не торгуя с другими цивилизациями и не
заглядывая к ним в карман? Так почему же богатая и обильная шестая часть
суши, заселенная добрым и мудрым народом, не может наплевать на окружающий
мир? Пусть он гибнет в собственных миазмах, пусть гниют его мозги,
пораженные ложными ценностями, пусть слабеет его зажиревшее сердце. А мы
построим рай на нашей, НАШЕЙ земле!
...Меня будит школьный звонок. Он гремит совсем близко, над головой, и
этот гром специально придуман для того, чтобы будить покойников.
Четыре тридцать утра.
- Добровольцы, подъем! Строиться на утреннюю молитву! Пятнадцать
секунд! Двадцать секунд! Двадцать пять секунд!..
Дежурный идет по проходам, колотя резиновой дубинкой по металлическим
стойкам трехъярусных кроватей. В казарме не продохнуть: воздух тесного
помещения за ночь насыщен газами, произведенными пятью десятками
человеческих организмов.
Звонок гремит, временами срываясь на звонкие трели.
Сидя на своем шатком третьем ярусе, я лихорадочно распутываю тесемки,
которыми на ночь к запястью привязаны сапоги. А попробуй не привязать -
точно сопрут. Босиком по снегу не очень-то набегаешься. И сапоги, и бушлат
- вот они, здесь же, со мной, на третьем ярусе.
Я что, в тюрьме? Или в армии? Что происходит?
Слышны удары дубинки по чему-то мягкому. Крик дежурного: "Я тебе покажу
дедовщину! Встать! Какая-такая температура, сволочь! Ты что, хочешь от
молитвы откосить? Встать!" Избиваемый доброволец жалобно вскрикивает.
Да-да, мы же еще на прошлой неделе, на ежедневном общем собрании
единогласно проголосовали за применение дубинки для борьбы с дедовщиной.
Кто, интересно, сегодня дежурит? Молодец, первым решился исполнить волю
собрания. Теперь-то пойдет дело, скоро с дедовщиной будет покончено.
Через сорок пять секунд мы уже стоим на плацу кампуса, оправляя бушлаты
под брезентовыми ремнями и запихивая в голенища кирзовых сапог уголки
портянок. Сегодня холодно, минус двадцать, наверное. Ветер сечет лицо
сухими снежинками. Прожектора заливают плац мертвым голубым светом.
Перед молитвой - поверка. Старший товарищ отряда наизусть выкликает
личные номера ста пятидесяти добровольцев, и вызванные отзываются: "Здесь,
во имя России!", и выкидывают вперед и вверх сжатые кулаки. Отзвуки голосов
старших товарищей и добровольцев мечутся между стенами казарм, уносятся
ветром в темное небо, перепрыгивают через ряды колючей проволоки, словно
хотят сбежать в недальний лес, но, обессиленные, гаснут на пустом
продуваемом пространстве полосы безопасности.
Наконец, поверка закончена. Старшие товарищи отрядов поочередно
докладывают вожатому кампуса о наличии людей. На трибуну, под бьющееся на
снежном ветру святое черно-желтое знамя, выходит отец Константин. Все
снимают шапки.
"Дети мои!" - начинает он утреннюю молитву, и его надтреснутый голос,
усиленный динамиками, раскатывается над рядами опущенных бритых голов. -
"Вознесем молитву нашу ко Господу нашему Иисусу Христу во благополучие и
процветание Государства Российского! Да свершится воля Его, и да даст он
нам силы исполнить то, что предначертано, и да пребудет с нами на пути
праведном вера истинная, православная! Аминь!"
"Слава Господу! Во имя России!", - кричим мы сиплыми голосами, стараясь
переорать соседние отряды. Поднимается колышущийся в такт крику лес рук со
сжатыми кулаками.
"А теперь, дети мои, "Отче наш" троекратно!" - командует отец
Константин.
И мы так же старательно горланим: "...да святится имя твое, да пребудет
царствие твое..."
Меня зовут Петр. Я родился в 1985 году, в апреле. В те самые дни, когда
враги начинали рушить все, что веками создавал великий русский народ. Таким
образом, вся моя предыдущая жизнь прошла в период тяжелейших испытаний,
посланных Родине дьяволом. Но я не жалею об этом. Я - доброволец! Во имя
России!
А меня зовут Илья. И я в ужасе. Последний раз я был здесь, на этой
планете, три с половиной года назад, и ничего подобного этому кампусу на
ней тогда не водилось. Во всяком случае, я о таком и слыхом не слыхивал.
Нет, конечно, существовали колонии для зэков, пехотные полки и черт знает
что еще, куда, как баранов, сгоняли молодых парней. Не это привело меня в
ужас. Я в ужасе, покопавшись в мозгах своего носителя! Они все здесь -
действительно добровольцы! Пришли сами, работают по четырнадцать часов в
сутки, без выходных, за тюремную пайку, забивают друг другу мозги цитатами
вождей на общих собраниях, молятся истово, и все это - с удовольствием!
Добровольно!
Но и это еще не все. За каких-то три года вся страна превратилась в
один большой кампус. Народ, уставший от неразберихи бессильных реформ,
сплочен, как в годы Великой Отечественной войны. Матери провожают своих
детей в кампусы, напутственно крестя и веря в их великое предназначение.
Отцы бросили пить и вкалывают на заводах и в колхозах во имя светлой цели.
Болтливые политиканы, продажные чинуши, ворюги-бизнесмены и бандиты канули
в прошлом, как в грязной луже посреди свалки, в которую они превратили
страну.
Ежедневно, в девять вечера по Москве, вся держава, от мала до велика,
садится у экранов, чтобы услышать слово кого-нибудь из вождей нации. На
Камчатке в это время уже раннее утро, а в Сибири глубокая ночь, но и там
все сидят у телевизоров в красных уголках, ибо вся страна теперь живет по
единому времени. Вся страна - на круглосуточном боевом дежурстве. Выступают
либо президент, либо канцлер, либо премьер-министр, либо руководитель одной
из палат парламента. Они по очереди разъясняют народу происходящее вокруг,
и истинное знание о Великой России входит в каждый дом, в каждую душу и
каждое сердце.
А разъяснять необходимо постоянно. После катастрофы двухтысячного года,
когда из-за злонамеренной ошибки в коварно внедренной в наше общество
западной компьютерной технике нация оказалась на грани выживания, народ в
гневе восстал и сбросил со своих плеч прозападный режим. Весь мир в страхе
наблюдал, как Россия покрывается непонятной для чужаков тьмой и грозным
молчанием. Они пытались помешать нашему прозрению, завалили гуманитарной
помощью, стали засылать всяческих экспертов - специалистов, отвалили
кредиты, но и эта новая агрессия провалилась. Потому что в недрах
матери-России уже созрели чистые, здоровые силы, и, ведомые Богом и его
посланниками, встали на ее защиту. И поставили на пути врагов Веры и
Отечества железный занавес.
Враги коварны. Поняв, что диверсиями нас не взять, они пытаются
проникнуть в наши души, ослабленные безвременьем либерализма, и уничтожить
русский дух изнутри. Вот почему так нужны нам эти ежедневные общие собрания
и ежедневное слово наших вождей. Только крепко взявшись за руки,
поддерживая друг друга, мы пройдем наш тяжкий путь в светлое завтра.
А их лживые пропагандистские спутники будут продолжать исчезать с
чистого неба нашей Родины. И эфир на всех диапазонах будет наполнен нашими
песнями. И разлагающая реклама их гнилой жизни никогда не попадет на
единственный канал нашего телевидения.
После молитвы, наскоро умывшись под увешанным сосульками краном, я
шагаю в строю не завтрак. "Комсомольцы - добровольцы, мы сильны своей
верною дружбой..." - разносится над кампусом строевая песня нашего отряда.
Самое страшное для нас - это Интернет. Я помню, какое убийственное
влияние на нашу молодежь оказывал он совсем еще недавно, до катастрофы
двухтысячного года. Благодаря ему мы возомнили себя жителями мира. Сидя за
компьютерами в стране, погружающейся в пучину кризиса, мы блуждали и
блудили по всей Земле, думая, что обретаем свободу. А обретали рабство.
Рабство перед возможностью смотреть куда хочется, делать что хочется и
говорить о чем хочется и с кем хочется. Мы теряли смысл жизни, он
растворялся в этом суррогате свободы. Страна мучилась и гибла, а нам не
хотелось даже выйти на улицу, чтобы протянуть руку слабому, накормить
голодного, поддержать падшего духом. Россия стремительно теряла своих
детей.
Но мы вернулись домой из ложного виртуального мира. Когда всем честным
людям стало ясно, что дальнейший путь ведет в бездну, государство взяло на
себя заботу о развитии Интернета. Сначала вышел закон о государственной
поддержке провайдерской деятельности. Вслед за тем лучшие силы и средства
направились на развертывание государственной провайдерской сети, качество
услуг которой неизмеримо превысило все, что могли предложить частные
провайдеры. Да и сами частные провайдеры, понимая бесперспективность
конкуренции с государством, с удовольствием меняли свой статус. Успех этой
программы оказался ошеломляющим. Очень скоро Россия стала первой страной в
мире, каждый гражданин которой, при желании, мог получить качественный и
дешевый доступ в Интернет. Мало того. Государство взяло на себя сложнейшую
функцию контроля за нравственностью и целесообразностью существования и
передачи информации в Интернет. Отныне родители могли спокойно разрешать
детям садиться за компьютер, в уверенности, что ни один из тысяч западных
порнографических, расистских, антирусских, азартных, бессмысленных и
вредных сайтов не попадется им на глаза.
Наконец, государство разработало комплексную программу интернетизации
страны. Ее внедрение позволило быстро рационализировать загрузку
общественных сетей, радикально сократить непроизводительные расходы личного
времени населения, и направить высвободившиеся усилия людей на борьбу с
разрухой, оставшейся после власти лже-демократов.
И вот я - маленький винтик в мощном механизме, поддерживающем работу
Интернета во благо России. Наш кампус - это один из пяти шлюзов, через
