перекрывали дорогу. Кларе ничего не оставалось делать, как вкатиться вверх
по отлогому бронированному крылу.
Пять серебряных трубочек торчали у неё из плеча. Оборванные черенки
ещё пульсировали, судорожно содрогались, на срезах пузырилась алая кровь
волшебницы.
- Не слабо... - прошептала Клара, пряча меч. Правое плечо быстро
немело. Ещё немного, и...
Хороший боевой маг умеет делать разом не три, а тридцать три дела.
Кларе пришлось в тот миг проявить все свои таланты.
Заклятье - и она видит свое плечо насквозь, видит сквозь одежду, кожу
и мускулы, видит точки проколов, синеватые области расползающегося по
капиллярам яда, видит помеченную тем же синим отравленную кровь, что
глупое сердце гонит всё дальше и дальше.
Заклятье - и она ищет - уже в дальней дали! - разум Архимага
Игнациуса. Она должна сообщить, что привычная дорога перекрыта, что мир
Мельина, похоже, блокирован, а это означает куда более серьёзные вещи, чем
даже схватка с козлоногими находниками...
Заклятье - и к сё друзьям по Гильдии, Эвис, Мелвину, Эгмонту, несется
призыв: "На помощь!"
Заклятье - и наконец вступает в силу её собственная магия, вступает в
бой с расползающимся по телу ядом. На лбу Клары появляется пот, ее
начинает трясти как в лихорадке; сердце бьется судорожно и учащённо, то и
дело давая перебои; кровь меняет привычное русло, где замирая, а где и
поворачивая вспять; Клара гонит весь яд обратно в плечо (которое уже
ничего не чувствует, и правая рука уже совсем не шевелится), потому что
паралич можно вылечить только тем же ядом, которым он вызван...
- Клара! Клара! Что случилось?! - это Игнациус. Здесь, на тропе, уже
довольно-таки далеко от Долины, магическое зрение отказывает даже ему.
- Владыка... - Но тут заклятие наконец начало действовать, яд,
обращённый в антидот, взялся за поражённое плечо, и Клара не выдержала -
завопила во всю глотку.
- Клара! Ты на тропе?! Ты вызвала подмогу?! Я иду к. тебе, держись,
Клархен! - Она не успела даже остановить Архимага.
...Конечно же, Игнациус успел первым. Клара, впрочем, уже оправилась
достаточно - по крайней мере ругаться она могла, и притом весьма
изобретательно.
Игнациус легко, словно молодой, взбежал натушу убитого зверя, цепкие
сухие пальцы мигом прощупали плечо волшебницы.
- Как же тебя угораздило, Клархен?.. А, понимаю, понимаю...
zzashpaupat.., редкий экземпляр... Обрати внимание, Клара, какой размах
крыльев... да ещё и кустики... Так, понятно, Monsterum Zhaup, чрезвычайно
активная разновидность...
Убедившись, что Кларе ничто не угрожает, Игнациус тотчас же принялся
расхаживать взад-вперёд по огрызку тропы, что-то вполголоса бормоча себе
под нос - искажённый язык всё того же дальнего мира, что ведал понятие
"атомы". Исходный язык назывался "латынью", и Клара помнила, как Архимаг
восторгался чеканной чёткостью его формулировок, выражая уверенность, что
простые смертные никогда не смогли бы создать такой шедевр...
- Эвис и остальных я завернул обратно, ты уж извини, - внезапно
буркнул Игнациус. - Им тут делать нечего, а я должен подумать...
- Что ж тут думать, владыка, - кто-то перекрывает нам дорогу в Мельин!
И, сдаётся мне, я этих тварей знаю...
- А мне вот кажется, что ты ошибаешься, милая моя Клархен. - Игнациус
без всякого видимого усилия приподнял здоровенное, весом с пару быков,
крыло убитого чудовища, пристально разглядывая что-то в ране. - Никто нам
ничего не закрывал. Нашим козлоногим друзьям это не под силу, разве что на
их стороне вмешался кто-то из высших иерархов, но это вряд ли - я бы
чувствовал. Это... это...
Над их головами появился силуэт второго жзашпаупата, однако на сей раз
хватило одного небрежного взмаха руки Архимага. С испуганным воем тварь
взвилась и исчезла в темноте.
Клара мысленно позавидовала, однако Игнациус, напротив, застыл с
крайне озабоченным и даже недовольным видом.
- Клара, чтобы прогнать этого беднягу, мне потребовалась сила,
способная обратить целую их стаю в ластящихся котят, - неожиданно сказал
волшебник. - Боюсь, что-то... - Он осёкся. - Но, так или иначе, тебе надо
продолжать путь... Сейчас посмотрим, не отсырел ли огневой припас в
подвалах!
Игнациус поднял руку. Пальцы заплясали, сплетаясь и расплетаясь в
каких-то быстрых, неестественных фигурах. Клара остолбенела - Архимаг
Игнациус, давным-давно совершавший все магические действия лёгким
движением мысли, прибегает к магии жеста и слова!..
Наудивляться она не успела - сквозь заросли пролегла идеально прямая
линия бесшумного и бездымного пламени. Хищные кусты в один миг распались
во прах. Открылась тропа, но теперь уже не светящаяся, черная. Заросли по
обе её стороны, казалось, отсек исполинский пламенный меч.
- Н-да, - закряхтел Игнациус. - Прямо хоть сам с тобой иди... но не
могу, извини, девочка, не могу. Надо поднимать Долину. Дело, похоже, куда
серьёзнее, чем мы думаем. И твари с Пути тут совершенно ни при чем.
- Зачем пугаешь, владыка? - упрекнула его Клара. Несмотря на всю сё
храбрость, душа сейчас пребывала где-то пониже щиколоток.
- Пугаю? Нет, Клара, не пугаю. Отправляйся скорее, не теряй времени,
что-то подсказывает мне, что вскоре тропа станет и вовсе непроходимой.
Давай, давай, шагай, да не оглядывайся! Удачи в дороге не будет.
Клара молча повиновалась,
***
...Зеркало уже больше не пыталось сопротивляться. Оно полностью
подчинялось воле Императора. Приблизив почти вплотную лицо и не замечая,
как под белой латной перчаткой покрывается трещинами и крошится камень
оправы. Император вглядывался в изображение. "Да, сомнений нет, это она.
Та безымянная девочка, которую когда-то не убил, точнее - не добил один
очень злой мальчик". По вискам и лбу стекал пот.
...С неё начинался его счёт крови. Быть может, ей он и закончится -
если, конечно, удастся её отыскать. Но почему зеркало в башне Радуги
показало ему именно эту девочку, неведомо как выжившую и уцелевшую?
Наверное, он слишком сильно и часто думал о ней, сказал себе Император.
Быть может, это лишнее свидетельство того, что за обоими покушениями
стояла Радуга, очень стараясь выдать их за запоздалые попытки мести Дану и
притом надеясь вырвать у него новые легионы? Что ж, своего они добились...
подставив несчастных Дану - если только они и впрямь закрепились в
Бросовых землях, в чем он лично сомневался.
"Но ты, ты, девушка-Дану, ты выросла, ты прошла сквозь огонь и смерть,
тебя, полумёртвую, истекающую кровью, тащили железными крюками с арены
угрюмые прислужники, тебя сбросили в ров вместе с другими моими жертвами в
тот день... Силы великие, вместе с теми малышками и крошечным младенцем...
сбросили в ров, куда открываются ходы некоторых городских катакомб, куда
приходят по ночам лакомиться трупами обитатели мельинских подземелий: и ты
выбралась отсюда, ночью, вся в липкий крови, выбралась, слыша за спиной
отвратительный хруст костей...
Неважно, кто твой спутник. Неважно, кто ты сейчас - бродячая шлюха
или, напротив, один из последних воинов народа Дану, до конца сражавшегося
с нашествием хумансов. Я в долгу перед тобой. Услышь же меня, Дочь Дану!
Услышь и приди! Я огнём и мечом выкорчую с земель моей Империи заразу
Радуги; я схватился насмерть с твоим, Дану, старейшим и злейшим врагом,
ибо известно, что мечи и копья принесли победу людям лишь после того, как
Семицветье сокрушило в незримой войне мощь магии Дану. Услышь меня, Дану!
Император не может быть в долгу ни перед кем, даже перед самим собой;
Император, не платящий долги, не может оставаться Императором".
Немалым усилием он заставил себя оторваться от зеркала. И магическое
стекло тотчас же потускнело, подёрнулось дымкой, онемело, умерло. Только
теперь Император увидел раскрошившийся под пальцами его левой руки камень
- белая перчатка, похоже, обладала в определённые моменты силой тарана.
Больше в крошечном, без окон, помещении не нашлось ничего интересного.
Император некоторое время помедлил, а потом принялся лёгкими ударами
дробить каменное обрамление зеркала. Эту добычу он не упустит.
***
Когда повелитель показался в дверном проеме, таща на себе здоровенное
овальное зеркало высотой почти что в человеческий рост, Фесс и Фарг
первыми бросились к нему, опередив даже стражу Вольных.
Что представляет собой добыча Императора, Фессу объяснять не было
нужды, Магическое зеркало, служащее для связи и для того, чтобы показывать
отдалённые места, куда устремляется мысль стоящего перед зеркалом мага.
"Никогда бы не подумал, что Радуга владеет такими заклятиями, -
мелькнуло в голове у Фесса. - Но, чтоб мне вновь отведать розог Клары
Хюммель, каким же образом повелитель сумел выломать эту штуку? Вон по
краям еще каменная крошка и сколки раствора..."
Император повернулся к Фессу.
- Идём! Кажется, ты кое-что смыслишь в чародействе. Мне тебя надо
наконец-то расспросить как следует вот об этой штуке, - и он высоко поднял
левую руку.
- Прикажете снять охрану, повелитель? - тотчас спросил какой-то
пожилой легат.
- Снимай, - кивнул Император. - Башня пуста, как панцирь сваренного
рака. Больше тут ничего не осталось. Маги всё вывезли, а что не вывезли -
то принёс я.
- Какая смелость! - раздался чей-то льстивый возглас - кажется,
местного купеческого старшины, затесавшегося в толпу. Император неспешно
повернул голову, взглянул - и купец тотчас же проглотил язык.
- Мы останемся здесь на несколько дней, - громко сказал Император,
обводя свою свиту взглядом. - Многие благородные фамилии Империи хотят
присоединиться к нам и нашему правому делу. Надо дать им срок. Несколько
свежих легионов уже идут на соединение с нами. И тогда мы дадим бой!
- Повиновение Империи, - отозвался разноголосый хор.
- Мой повелитель, а что делать с сернами и земледельцами? Они
сбегаются сотнями, прослышав о походе на Радугу! - шагнул вперёд другой
легат. Его имя Фесс знал - Сулла, бывший командир арбалетчиков в городских
когортах Мельина. сделавший головокружительную карьеру всего за одну ночь.
- Сформируй запасную когорту, первый легат, - пожал плечами Император.
- Назначь опытных центурионов... из числа тех ветеранов, что пристали к
нам в Мельине. Пусть учатся. Потому что пока крестьяне - просто смазка для
мечей.
- Повиновение Империи! - Сулла стукнул кулаком в латный нагрудник и
отошёл.
- Иди за мной, воин, - повторил Император Фессу. - Ты мне должен
многое рассказать.
Владыка Империи занимал, разумеется, лучшее здание в городке - ратушу.
Однако, едва миновав молчаливую стражу при входе, Император свернул вбок,
где темнел спуск в подвалы.
Фесс и Фарг по-прежнему тащили зеркало.
Позади осталось несколько железных дверей и спусков. Насколько мог
судить Фесс, подземный ход совершенно явно уходил из-под ратуши.
Интересно, неужели даже этот жалкий городишко тоже воздвигнут на чужих
фундаментах?
В памяти невольно встал Хвалин, путь сквозь тёмные лабиринты, бассейн
с чёрной, непроглядной водой и слепая девушка, поднимающаяся из его
глубины...
По всей длине хода уже были развешены факелы. Катакомбы содержались в
отменном порядке - сухие стены, тщательно заделанные щели между камнями,
нигде ни единого пятна сырости, ни тем более плесени.
Миновали ещё один пост Вольных. За последней дверью открылось
императорское убежище - просторный подземный зал, наспех убранный и
приспособленный под жилье.
- Поставьте зеркало к стене, - распорядился Император. - Ты можешь
