барона. - Хвала Спасителю, у нас достаточно сил - я воздаю должное храбрым
баронам, подоспевшим к нам со своими дружинами. В трёх днях пути
неспешного марша находится главная башня Ордена Кутул. Предлагаю нанести
удар и уничтожить засевших там чародеев. Для этого потребуется...
Побагровевший Брагга вновь шагнул на середину. Взмахнул рукой - латы
отозвались скрипом и лязгом.
- Ты разве не слышал, о чем говорилось тут, легат?!. Какой удар! Надо
вступить в переговоры!..
- Даже если условием их станет выдача меня Семицветью, Брагга? -
холодно спросил Император. Глаза его изучали барона с отстранённым
интересом. Никаких иных эмоций на мраморной маске, заменившей лицо.
- Ар... гхм... мой повелитель... - смешался барон.
- С позволения всемогущего повелителя, - прошелестел мягкий голос. Из
задних рядов выступил высокий и тонкий человек, тоже в богато изукрашенных
доспехах - только в отличие от Браггиных эти вышли из кузниц гномов.
Из-под чёрного шлема ниспадали до плеч густые белые волосы, не седые,
а именно белые, с легким розоватым оттенком, словно снег под лучами
заходящего весеннего солнца. Вместо левого глаза - уродливая чёрная
впадина. Повязки не было.
Граф Тарвус. Не менее богатый, чем Брагга, почти независимый правитель
земель у восточной границы.
- Посмотрите на мой левый глаз, благородное сословие, и вы, доблестные
легаты. - Граф говорил необычайно мягко и негромко, его голос можно было
спутать с низким женским. - Этот глаз мне выжгли в подземельях Радуги.
Выжгли медленно, специальным заклятьем, не дававшим мне, помимо всего
прочего, потерять сознание от боли. А знаете, за что, досточтимый
нобилитет и легатство? Я не отдал им свою дочь. Корнелия обладала
способностями. Её хотели забрать. Однако она предпочла отречься от титула,
она взяла в руки меч и стала наёмницей. Я не знаю, жива она или ухе отдала
жизнь на виселице. А всё потому, что не хотела становиться волшебницей. Не
хотела проходить через те ритуалы, что требует Радуга, кощунственно
прозываясь именем прекраснейшего небесного видения. Когда я отказался
выдать им мою девочку, они взяли меня. Корнелию не нашли - она успела
бежать. Тогда мне выжгли глаз. В полном соответствии со статьёй кодекса.
За укрывательство, - Граф изящным жестом указал на пустую глазницу. - Я
знаю, почтенные нобили, многие из вас отдали своих детей чародеям. Все мы
понимаем - помимо всего прочего, они заложники, гарантия нашей верности.
Кто поднимает руку на семь Орденов, поднимает руку на своих же детей. Не
спорю, придумано очень ловко. И вот мы уже слышали речь барона Брагги. Что
же поведал нам доблестный барон, чью смелость не подвергнут сомнению даже
его враги? "Давайте скорее сдадимся, - сказал отважный барон. - Давайте
заключим мир любой иеной". Вот что стояло за гладкой, отрепетированной
речью. Но подумал ли преславный барон, что цена этого мира - наша честь?..
Граф сделал эффектную паузу. Барон Брагга стоял красный как рак,
сопел, кряхтел и тискал эфес длинного полутораручного меча.
- Да, да, уважаемые нобили, да, мой повелитель, - вновь заговорил
Тарвус, возвышая голос. - Не стану говорить, что маги потребуют, чтобы мы
отказались от присяги нашему Императору. Согласно этой присяге все мы -
его верные и вечные защитники, пока смерть не смежит нам очи. Его слово -
закон для нас. Кто не хотел - мог не присягать. Мог бежать. Мог уйти за
восточный рубеж. Мог стать прислужником Радуги - у любого человека
благородного происхождения можно отыскать хотя бы слабый намёк на
магические способности. Однако кто присягнул - тот должен знать, что пути
назад нет. Слово Императора - закон. Коронный Совет утратил власть.
Кстати, почему здесь нет ни одной составлявшей его персоны? Где Его
преосвященство архиепископ Мельинский? Где иерархи церкви Спасителя? Где
столичное дворянство? Я, граф Тарвус, с малой дружиной гостил у моего
старинного друга, барона Лейафы, в окрестностях сего благословенного
городка. Услыхав призыв повелителя, мы с моим благородным другом не
мешкали... Однако где же многочисленное и доблестное мельинское
дворянство?..
Ответа не последовало. Никто не посмел перебить графа, а Император
молчал, лишь едва заметно кивнул, давая Тарвусу знак продолжать.
- Император изронил своё слово. Не дело нам, добрым подданным,
подвергать его сомнению, Честь наша, и доблесть, и слава требуют точного
выполнения воли повелителя, Я согласен с преславным легатом Суллой.
Надлежит бить по главным башням Орденов. Башня Кутула - ближайшая. Не
исключено, что там нас и станут ждать. Но до следующей - недели и недели
пешего марша. Требуется солидная подготовка. Обеспечение фуражом и
провиантом. А Кутул - близок. Предлагаю не мешкать и выступить немедленно,
Отставшим частям - двигаться прямиком туда. К башне Кутула ведут хорошие
дороги, даже по нынешнему времени года. Я все сказал, господа.
- Прошу позволения, мой повелитель, - прохрипел Брагга, выступая
вперёд.
- Говори, говори, барон, - равнодушно проронил Император. - Вот только
отчего ты называешь повелителем меня? По-моему, тебе следовало бы
обращаться так к почтенной Сежес или кто там сейчас занимает в Семицветье
пост главы Ареопага?
- С позволения Императора - никто, - поклонился Тарвус.
- Мы побеседуем после, граф, мне любопытно узнать, откуда у вас такие
сведения. - Император светски улыбнулся. - Пусть сейчас говорит барон.
- Мой Император, граф Тарвус усомнился в нашей преданности и верности.
- Сжав кулаки, Брагга метнул в графа злобный взгляд. - Но преданность и
верность - это не только слепое повиновение. В Книгах Спасителя сказано:
"и если пастырь ведет отару к обрыву, не возбраняется отаре повернуть
вспять". Война с магами - это путь к обрыву, мой Император! Они перебьют
нас так же легко, как...
- В Мельине, - заметил Император, - им этого не удалось.
- Но сколько храбрых легионеров осталось на мельинских улицах?! Сотни
и сотни! За несколько погибших волшебников...
- Вся Радуга едва ли превышает числом семь тысяч человек, - спокойно
сказал Император. - Мы можем выставить вдесятеро больше. Только легионы,
не считая дружин доблестных баранов.
- Разве в такой войне важна численность?! - завопил Брагга, забыв об
этикете.
- Как показал Мельин - важна, - уронил Император. - В ближнем бою маг
успевает сразить девятерых. Но десятый сражает его. Но не об этом сейчас
речь, доблестный барон. Насколько я понял, ты не хочешь принимать участия
в этой войне. Молчи! Ты уже всё сказал. Так вот, все, кто думает так же,
как барон Брагга, могут покинуть мой лагерь немедленно. Даю вам свое
императорское слово, что ни один волос не упадёт с вашей головы, потому
что на мой призыв вы откликнулись. Но предупреждаю - сели мы встретимся
как враги, пощады не будет. Не будет пощады никому, кто станет сражаться
за Радугу. И я хочу, чтобы герольды провозгласили об этом немедленно.
ГЛАВА 9
"Кик хорошо, - думала Клара Хюммель, - что я решила осмотреться. Как
хорошо, что мне взбрело в голову воспользоваться тропой, а не воротами. Мы
стали слишком самонадеянны. Беспечны. Опьянели от собственной силы, от
того, что за много веков никто не бросил нам по-настоящему серьёзного
вызова. И вот, пожалуйста. Хищные твари над тропой. Плотоядные растения -
по бокам. Дикий Лес, внезапно выпрыгнувший из своих дрейфующих в
межреальности гнёзд, чего не случалось уже добрых два века. Что-то
страшное происходит там, внизу, что-то страшное, а мы по-прежнему ни о чём
не знаем и ничего не понимаем. Но теперь есть шанс, что разберёмся. Если,
конечно, я унесу отсюда ноги".
Путь оказался долог, тернист и прямо-таки усеян внезапно возникающими
препятствиями. И не только хищниками или плотоядными
растениями-кровососами. Порой волшебницу охватывало внезапное удушье или
начинало казаться, что тропа и всё окружающее её скручивается в один
исполинский кокон. Неведомая сила рвала и трепала пролегшие в Междумирье
пути, просто чудо, что они всё ещё вели куда надо.
И дело тут явно было не только во вторгшихся козлоногих тварях. Клара
всем своим существом урождённой волшебницы ощущала глубокие, острые
вибрации, какие-то непонятные судороги, волнами прокатывающие по
пронзающей Межреальность Силе.
И невольно ей захотелось, чтобы в высоких небесах на самом деле жили
боги, мудрые и добросердечные. Чтобы Спаситель, в которого столь
неколебимо верит Аглая, оказался бы чем-то большим, чем просто легенда.
Она отбрасывала эти мысли как малодушные и недостойные боевого мага,
однако они возвращались вновь и вновь.
Кларино появление в Мельине оказалось безрадостным. Стоял пасмурный
осенний день; над развалинами города ещё поднимался дым, догорали остатки
Чёрного Города. Белый Город его обитателям удалось отстоять, однако лишь
для того, чтобы теперь с мечами наголо защищать от рвущихся туда
погорельцев. Кто-то сбивался в угрюмые ватаги, намереваясь двигаться в
южные земли; кто-то, напротив, бессмысленно толокся у покрытых густой
копотью городских ворот, которые уже никто не охранял.
Даже ко всему привычной Кларе стало дурно - настолько сильно пахло
палёным. Даже приблизительно невозможно было прикинуть, сколько же людей
заживо сгорело в Чёрном Городе.
Она медленно шла по грязной дороге, мимо наспех разведенных костров,
краем уха ловя обрывки разговоров.
- Всё магики. Всё они, проклятые, - горячилась женщина, прижимавшая к
себе трёхлетнего мальчонку - видно, не было сил отпустить после того
ужаса, из которого они вырвались. - Мятеж учинили, правильно их владыка к
ногтю решил прижать...
- За Императором! За ним идти надо! - талдычил рядом с ней древний дед
- чуть ли не единственный в пёстрой толпе погорельцев. Дед опирался на
увесистую палку, и вообще непонятно было, как ему удалось выбраться из
огня. - Он легионы на север повел. К нему пристать надо! У него и припас,
и все!..
- Ага, нужен ты ему больно, - хмуро бросил здоровенный мужик в кожаном
фартуке. - Из-за него-то всё и началось. Он сам первый на магиков напал.
Небось не трогал бы их, и всё обошлось бы...
Дальше Клара слушать не стала, прошла мимо. Всё понятно и так. Разброд
и смятение, смятение и разброд. Император, заваривший всю эту кашу, исчез,
все беды свалились на головы ни в чём не повинных горожан.
"Такова суть всякой власти. Кроме лишь той, что у нас в Долине", - не
без гордости подумала Клара.
Она шагала прочь от Мельина на юг широким и упругим шагом. Неброско
одетая женщина - сейчас лет тридцати пяти на вид - со шпагой у пояса и
мечом за спиной. Магия в Мельине была мертва - и Клара, почти не
прикладывая усилий, могла идти по чёткому следу. Козлоногие не прятались.
Похоже, они как раз хотели, чтобы она их отыскала.
Остановилась она только один раз - перекусить взятыми ещё из Долины
запасами, когда унылые ряды спасшихся из огня жителей скрылись наконец за
поворотом дороги и вокруг потянулись живые изгороди - вдоль дороги лежали
поля и фермы.
День уже клонился к вечеру, когда Клара добрела наконец до места.
Старый дольмен на склоне холма - он врос в землю так, что между тремя
могучими каменными плитами получился не сквозной проход, а пещерка. Сам
холм был весь покрыт пожухлой травой, мёртвые тела летних красавиц шуршали
под ногами.
Дольмен казался совершенно пустым и мёртвым. Ни малейшего дуновения
Силы. Все незримые обитатели холмов давно пали в неравной борьбе или ушли
