***
Император упорно не желал отпускать Фесса от себя.
- Лазать по кустам и перелескам - не твоя задача, - непреклонным тоном
заявил он. - Маги не выставят против нас войска... пока не выставят.
- А засады" Я говорил с легионерами, которые дрались в Мельине, - маги
вовсю использовали тактику внезапных ударов из заранее подготовленных
засад...
- Это будет. Непременно будет, как только они поймут, куда мы
направляемся. Что ж, придётся смириться с некоторыми неизбежными потерями.
- Император философски пожал плечами.
- Как это так - смириться с потерями, которые можно предотвратить,
повелитель?
- Фесс, как же ты не понимаешь? У меня достаточно людей. И на подходе
свежие легионы. Потери в мельинском бою практически восполнены - за счёт
мельинских же добровольцев. Солдат сражается не только за жалованье и
Империю. Он сражается ещё и для того, чтобы отомстить за командира... за
погибшего товарища. Я собираюсь дать им такую возможность. Я хочу, чтобы
магов ненавидели... - лицо его на миг утратило бесстрастное выражение
мраморной маски, - ненавидели еще сильнее, чем их ненавижу я. Хотя, увы,
понятно, что это лишь благие пожелания.
Император и Фесс ехали рядом, стремя в стремя. Вокруг молчаливо
двигался эскорт - восьмёрка Вольных. Фесс уже понял - при них можно
говорить о любых тайнах. Гордые воины действительно умрут под пытками, но
не скажут ничего. Их нет смысла пытать.
- До башни Кутула осталось два перехода. Войско растет. Подошёл
Одиннадцатый легион. Наконец-то удалось собрать весь Первый. Прибыл
авангард Четвёртого, одна когорта. Осадный парк из Грецеля. Сил
достаточно, - вслух размышлял Император.
- Но баронские дружины... Барон Брагга... - напомнил Фесс.
- Барон Брагга, - Император позволил уголку губ чуть-чуть дрогнуть,
так, лишь самую малость, - воспользовался своим правом. Я, конечно, не
думаю, что старый развратник так уж любит своих детей, принявших плащи
Радуги. Просто он уверен, что мы будем разбиты. И решил не вмешиваться.
Что ж, если он и впрямь отправился домой, я его не трону. Но если он
переметнётся к магикам, я вырезку весь его род до двенадцатого колена.
Это было сказано просто и без всякой рисовки. Император просто
оповещал своего новообретенного и высоко ценимого советника по делам
чародейства и волшебства о своих методах. А поскольку Фесс знал, что у
Императора слова не расходятся с делом, методы эти впечатляли.
- То же самое и с остальными отходниками. Пусть даже от меня уйдут все
бароны.
- Но, мой Император, легаты и другие офицеры - отпрыски знатных
родов...
- Зато солдаты в легионах - отнюдь не знатных, - с нажимом ответил
Император. - У меня хватает бывалых центурионов, давно уже заслуживших
нашивки легата. Я не могу повысить старых вояк, нет свободных когорт.
Сдается мне, что теперь они появятся в изобилии.
"...Четыре полных легиона, - думал Фесс. - Да ещё и дружинники
баронов. Мельинское ополчение. Почти тридцать тысяч человек. Конечно,
Одиннадцатый легион - это не Девятый Железный и уж тем более не Первый, но
и не из последних. Шестой, конечно... м-да, в общем. Постепенно
подтягиваются когорты Восьмого - Император снимал кольцо охраны с
Ведьминого Леса. И, наконец, новый, только что сформированный -
Шестнадцатый. Три мельинские когорты, дворцовая охрана, вернувшиеся в
строй ветераны. Тоже не шибко приятно.
Однако ни мешкать, ни выжидать Император не может. Радуга уже
оправилась от неожиданности. Она уже планирует ответный удар. Не
исключено, что после этого на карте Империи - или как там будет называться
управляемое магами государство? - возникнет новое море. Или просто сухая,
выжженная впадина глубиной эдак, в полмили...
Однако нет. Я говорю не то, я думаю не о том и не того опасаюсь. Когда
меня взяли в плен, командор Арбель очень уверенно говорил о Долине. Нет
сомнения, какие-то связи имеются. А что, если Радуга, зная дорогу, уже
послала туда за помощью? Что, если мне придётся иметь дело с... с Кларой
Хюммель? Вполне возможно. У Радуги - богатства несчитанные. Они вполне
могут нанять хоть всю Гильдию.
И тогда Императора не спасет даже эта чудо-перчатка. Клара отлично
умеет ломать чужие амулеты на расстоянии".
Фесс почувствовал, что покрывается потом. Да... это реально. Радуга
может не ввязываться в бой. Мельин показал, что с имперской армией не
так-то просто справиться даже магам,
Легионы Мельинской Империи умели сражаться и в сомкнутом, и в
рассыпном строю, умели наваливаться сплошной фалангой и, если надо, биться
один на один. Могли построиться и баталией, квадратным строем, выставив на
вес четыре стороны длинные пики или алебарды, имея в середине
арбалетчиков, могли встать скалой, сомкнув шиты - первый ряд на одном
колене, со щитами, над ними - второй ряд с алебардами, а еще дальше -
меняющиеся стрелки.
Легионеры умели всё. В отличие от Нелюдей, отличавшихся каждый
каким-то, одним талантом. Никто не сравнился бы с гномами в умении биться
строем, с Дану - в меткости стрельбы из лука, с эльфами - в вольтижировке
и искусстве конных схваток. Легионеры уступали оркам силой; среди людей
очень редко попадались берсерки, какими у орков был едва ли не каждый
второй. Люди проигрывали Дану в умении вести лесную войну, гномам - в
осаде крепостей, кобольдам - в сноровке из ничего возводить полевые
укрепления, оборачивающиеся непреодолимыми преградами на пути наступающих
цепей. Гоблины слыли несравненными пращниками и большими мастерами вести
войну в болотах. Словом, люди уступали всем.
И тем не менее побеждали, потому что хоть и не так хорошо, но владели
всеми способами ведения войны. Пожалуй, только Вольные сравнились бы с
ними таким набором умений, однако вышло, что с Вольными люди ни разу не
воевали. Напротив. Во всех войнах, что сотрясали Северный Мир, Вольные
выступали или союзниками людей, или же по крайней мере не были
противниками.
За что и прослыли предателями.
С четырьмя легионами у Императора были шансы... против одной башни. И
если Радуга не вызвала помощь из Долины, против Гильдии им не выстоять.
Клара собаку съела на таких делах.
Длинные колонны легионов растянулись на несколько миль. Солдатские
сапоги топали по мокрой брусчатке - хвала прадеду, что первым начал
мостить главные военные тракты. Тяжёлые осадные орудия не утопали в грязи.
Солидная, широкая дорога вела прямиком от Скарге на юго-запад,
упираясь в башню Кутула. Воздвигнутая на высоком берегу полноводной Тиллы,
башня располагалась примерно в двух милях от небольшого городка Сколле,
речного порта и перевалочного пункта. Там стояла когорта стражи Орденов,
там же помещался местный суд Радуги, занимавшийся ловлей и уничтожением
"незаконных колдунов", многие жители были прочно связаны с Семицветьем,
работали на Радугу, выполняя её заказы, и трудно было ожидать от них
радушного приема. Между городком и башней тянулись заливные луга, сейчас
скошенные и пустые. Выше по течению Тиллы начинались звонкие боровые леса,
насаженные Радугой лет двести назад, после того как отсюда после
полуторагодовалой кровавой кампании были выбиты Дану, а их леса преданы
огню.
Привычные людям деревья хорошо укоренялись на обильно удобренной
пеплом земле.
Сама башня Кутула могла внушить уважение кому угодно и в первую
очередь - людям, знакомым с техникой осад. Собственно говоря, башней её
называли только по привычке, потому что при ней имелись и несколько жилых
корпусов, и какие-то склады, и ещё целая куча строений непонятного
назначения, иные со сферическими куполами, иные с острыми, начинавшимися
чуть ли не от земли шпилями; всё это хозяйство было обнесено каменной
стеной изрядной толщины и высотой в четыре человеческих роста. Перед
стеной был выкопан глубокий ров, весь обложенный камнем. Фесс не
сомневался, что в случае надобности ров можно в один миг заполнить водой.
Или ещё чем-нибудь похуже воды.
Имелось тут и солидное предмостное укрепление - тоже каменное, с тремя
небольшими башнями; сам мост, разумеется, был сделан подъёмным.
А над невысокими черепичными крышами пристроек возвышалась башня -
шестиугольная, высоченная, увенчанная тремя впивающимися в небо пиками. В
сложенных из белого камня стенах лишь кое-где виднелись черные точки окон.
Снизу стены подпирали мощные контрфорсы.
Наверху развевалось знамя Кутула - золотой змей на фиолетовом фоне.
Такой же флаг - и на предмостном укреплении.
Башня, а фактически крепость, Фиолетового Ордена была неплохо
укреплена. Фесс слыхал, что охрана её была доверена не только чарам, но и
обычным мечам стражников. Брать такую твердыню с налета означало умыться
кровью. Вот только едва ли это остановит Императора. Его, похоже, не могло
остановить уже ничто.
Легионы шли споро. Вдоль всего тракта загодя устраивались места под
военные лагеря, магазины с припасами. Император приказал не экономить.
Солдат кормили горячим. Жалованье выплачивалось вовремя. А что еще нужно
легионеру для счастья? Разве что пухленькую потаскушку под бок...
По пути к армии присоединилось немало люда - главным образом бароны и
графы со своими дружинами; правда, так и не соизволил явиться ни один из
членов Коронного Совета; не было и никого из высших иерархов церкви
Спасителя. Фесс прекрасно понимал, что это значит - знатнейшие лорды
Империи спешат договориться с Радугой за спиной Императора, И кто знает, к
чему приведут эти переговоры - как бы не пришлось биться с армией,
состоящей из таких же точно людей, как и легионы Императора.
"И никто из магов Радуги не пытается завязать переговоры с нами, -
думал Фесс. - Считают, что наша песенка спета? Что нас можно сбросить со
счетов? Или такое развитие событий отвечает их интересам? Радуга полагает,
что всё идет, как они и предвидели? Быть может, именно на бойню в Мельине
и восстание Императора они и рассчитывали, когда подстраивали мне побег?
Уж не идём ли мы прямиком в ловушку? Слишком уж очевидно решение...
ударить по ближайшей башне... ничего иного. Что стоит магам стянуть туда
силы и сжечь войско на марше? Но если могут, то почему не делают? Следует
ли из этого, что они - не могут?.. Не знаю. И никто не знает. И нечего без
нужды тянуться за Искажающим Камнем - волшебники наверняка зорко следят за
любым проблеском магии в лагере Императора. Слухи о волшебниках-ренегатах
не могли не иметь под собой совсем уж никакой почвы.
Смотри и слушай, Фесс. Этот глупый совет - единственный, который ты
можешь дать самому себе, наёмник собственной совести. О, это щедрая
нанимательница - она платит тебе покоем; правда, при этом словно вампир
пьёт кровь тех, кого ты убиваешь. Что тебе в этом мире? Почему ты взял на
себя труд судить Радугу - да ещё и при том, что у неё, оказывается,
какие-то таинственные связи с твоей родной Долиной? Клара Хюммель знает
Сежес... Не понимаю, почему я должен убивать этих волшебников - сейчас,
когда они оставили глупые мысли убить меня. Почему я с такой уверенностью
сужу о том, что хорошо и что плохо для этого мира? Да, я немало прожил
здесь, но моя родина всё равно далеко отсюда. Почему мою совесть можно
успокоить только смертями?"
Подобные мысли, случалось, посещали Фесса и раньше. Но никогда - столь
ярко и яростно. На лбу проступил пот.
"Постой, - сказал он себе. - Постой. Ты прячешься за присягу. Мол, я
ничего не решаю. Я выполняю приказы. Не более того. Но ведь ты не
