льющийся навстречу жёсткий поток. Но перчатка на левой руке всякий раз
отбрасывала наваливающегося врага. Император наотмашь бил левой рукой по
воздуху, в сиянии ему чудились смутные контуры какой-то фигуры; это был
враг, его должно было смять и сокрушить, а это Император умел делать очень
хорошо. Он умел забывать о боли и страхе.
...Внезапный поток жара прорвался сквозь его защиту и ударил в лицо.
Кровь бросилась в голову; Император чувствовал, как из разбитых носа и губ
по лицу стекают горячие щекочущие струйки, однако он одолел последнюю
ступень, услышал откуда-то из глубины зеркала панический вопль: "Не могу
его удержать! У него... него..." - и тут поток бесплотного огня внезапно
прервался.
Император смотрел в зеркало магов Радуги. Наверное, первый из простых
смертных, добившийся этого силой оружия.
Мутная поверхность очищалась; поток яростной Силы иссякал, отступая
перед угрюмым напором человеческой воли.
"Зеркало магов. Вспомни свои уроки, - сказал он себе. - Оружием врагов
тоже можно пользоваться не хуже, чем своим собственным".
Перед Императором лежала живая, трепещущая и дышащая серебряная гладь.
"Ну же, тварь! Повинуйся истинному хозяину!" Черный камень перстня
послушно выбросил вперед незримую стрелу Силы.
Зеркало дрогнуло. Серебряная дрожь стремительно таяла. Однако своего
лица Император по-прежнему не видел, хотя в тот миг это удивляло его в
последнюю очередь. Магические зеркала - не те предметы, что следует
использовать при исправлении прически.
Он видел. Его воля ломала сопротивление там, по ту сторону стекла, в
Зазеркалье. Он привык побеждать. Он победил себя, когда его рука добивала
щенка на чёрном жертвеннике. Он победил себя, когда убивал магов. Он
победил, когда бросил своих легионеров в огненную мясорубку и обрёк
когорту Аврамия на мучительную гибель. Он больше не был мальчиком,
послушной куклой, что покорно выслушивала выговоры Сежес. До неё он тоже
доберётся, в своё время, конечно, а пока он должен подчинить своей воле
это проклятое зеркало, заставить его показывать то, что нужно ему!
И зеркало внезапно показало. Изображение получилось настолько чётким,
что казалось - он просто парит в воздухе над узкой, наполовину заросшей
лесной дорогой. А по дороге шли двое. Высокий мужчина средних лет со
странным, неприятным лицом, словно состоящим из одних только костей, на
которые натянули тонкую-претонкую кожу со старого барабана. И девушка,
закутанная в добротный дорожный плащ с меховой опушкой, в плащ запретного
для простых смертных - и даже для него, Императора - белого цвета. Капюшон
плаща был откинут, осенний ветер лениво шевелил иссиня-чёрные волосы цвета
воронова крыла; вглядевшись. Император различил вытянутые, заострённые
кверху ушки. Девушка, вне всякого сомнения, принадлежала к племени Дану.
Император едва сдержал крик. Это лицо... не с нею ли он схватился во время
той памятной дуэли с мастером Н'Даром - или как там его звали на самом
деле? Неужели это она стояла против него во время поединка, а вокруг
смеялась и глумилась толпа Дану, этих отвратительных Нелюдей, которых...
...Две испуганные малышки, прижимающиеся друг к другу. Совсем
крошечный младенец. И он, мальчишка, опьянённый впервые пролитой кровью
существ, умеющих страдать и мыслить. Разорванная шея девочки-Дану... -
Шею! - закричал Император. - Покажи шею! Он забыл все затверженные
формулы. Мёртвая вязь букв - ничто перед горящей человеческой волей, волей
существа, которого впереди ждет только чёрная яма могилы, гниение, тлен,
разложение...
Смертный не боится смерти. И потому он так силён.
Император кричал на магическое зеркало, точно на нерадивого слугу.
Внезапно налетевший порыв ветра встрепал густые смоляные пряди.
Девушка-Дану досадливо вскинула руку, но поздно - обнажилась тонкая шея,
обезображенная застарелым длинным шрамом, какой оставляет тупая, покрытая
зазубринами сталь.
***
- Расскажи мне, расскажи - молила Тави, то и дело норовя бухнуться на
колени перед волшебником Акциумом прямо в холодную и противную осеннюю
грязь. - Расскажи мне! Ну расскажи же! Я сделаю всё, всё, что ты
захочешь... можешь продать меня в рабство, только, ради богов истинных и
ложных, ради Спасителя, если ты в него веришь, - расскажи!
- Да что же мне тебе рассказать? - отбивался маг.
- О других мирах... о том, откуда ты пришёл... о том, за что тебя
заточили...
- Успеется, - проворчал Акциум.
- А почему ты стал нам помогать? - не отставала Тави.
- На вас троих завязался тугой узел, - нехотя ответил волшебник. -
Слишком тугой для обычной троицы авантюристов, искателей приключений.
Опять вмешались Высшие Силы, будь они трижды прокляты! Они могучи, но, с
одной стороны, равнодушны, а с другой - капризны, словно дети. Порой я
даже сомневаюсь, разумны ли они...
- И что? Что было дальше? - Забывшись, Тави дёргала мага за складку
плаща.
- Вас было несколько - несколько таких... групп, я имею в виду. Судьба
свела вас. Это тоже неспроста.
- А я не верю, - Тави внезапно отвернулась. - Я не верю в Судьбу. Это
что, такой суровый дядька, что для собственного развлечения мечет кости, а
потом смотрит, что получится, и изрекает через своих оракулов какие-то
туманные речения?
-Да нет, конечно же, не дядька, - усмехнулся Акциум. - Раньше, когда я
только учился волшебству... я тоже кипел гневом, я негодовал на
несправедливость мироустройства... Почему маги могут жить сколь угодно
долго - если только их не прикончит какой-нибудь бродячий дракон или
другой маг-конкурент, - а трудолюбивые крестьяне, искусные ремесленники,
прилежные писцы, тороватые негоцианты должны умирать? Почему Судьба порой
уничтожает целые народы, оставляя города, страны и континенты заваленными
мертвыми телами? Почему время от времени пробуждаются какие-то древние,
постарше звёзд и небес, ископаемые чудища - и, бывает, целые миры тоже
гибнут, потому что помощь опаздывает или же тварь оказывается слишком
сильна...
Акциум сморщился, словно от сильной зубной боли.
- И вот ты сидишь, сидишь под землёй, в зловонной келье, видишь всё
это и бессилен помешать, потому что... - Он осекся. - И даже мои слова,
оказывается, способны влиять на Судьбу... - он вновь сморщился, - на
Судьбу миров. Тьфу, пропасть! Как мне это всё надоело!.. С нудным
постоянством... бьёшься лбом в эти стены Высшей магии, а когда доходишь до
предела... - он с неожиданной яростью рубанул ладонью, - когда доходишь до
предела, оказываешься в келье,
- Ты не хочешь мне рассказать? - по-прежнему не отставала Тави.
- Не могу, - хмуро отозвался маг. - Когда-то я был... О, кем я был
тогда! А потом - падение. Падение... Акциум... это дурацкое имя... и,
наконец, - заточение. А сейчас этот мир тоже на грани падения. На него
наползает тень. Точнее - нет, не тень. Тень - это означает: нечто
появилось между тобой и солнцем. А тут... эти твари... Я видел множество
разных, но этих - я не знаю. А когда-то мнилось - пределов знанию нет...
Он замолчал, отыскивая дорогу между серыми лужами. С неба начинала
сеять мелкая и нудная водяная пыль - та самая, что пробивается сквозь
самый плотный плащ.
- Куда же ты идешь сейчас?
- На юг. К Мельину. Лезть в гномьи подземелья нет смысла. Твари где-то
там, возле столицы... и, кстати, я так и не могу понять, что там
происходит. Со стороны кажется - там пошла в ход боевая магия. Причём
немалых порядков. Кто, скажи мне, может драться в Мельине, используя такие
силы?
- Радуга подавляет мятеж? - тотчас предположила Тави.
- В имперской-то столице? - хмыкнул Акциум. - Ладно. Я сейчас не хочу
пускать в ход чародейство, а то и так... наворожил порядком.
- А здешние...
- Здешние нас догонять не станут, - с непререкаемой уверенностью
бросил волшебник. - Не та порода... пуганые. Хотя... вот тут все с ними
драться намерены - тебя вот возьми... а мне вот что-то сомнительно...
- С Радугой - сомнительно? - так и вскинулась Тави. - Да они... да
знаешь ли ты?..
- Догадываюсь, - хмуро сказал волшебник. - Сила в тебе немалая, но вся
от ненависти. Боюсь, как бы тебе сё не потерять - когда насытишься местью.
- Если при этом падёт Радуга... - напыщенно начала Тави, однако Акциум
тотчас перебил ее:
- А ты хорошо представляешь себе, что произойдёт, если Радуга и в
самом деле падет?
- Н-ну... - замялась Тави. Досадливо нахмурилась, но потом честно
призналась: - Не знаю. Но хуже не будет уж точно.
- А почему? - тотчас спросил Акциум. - Я, конечно, долго просидел под
землёй... - Он подмигнул Тави. - Но равнять меня со слепым кротом,
по-моему, не слишком-то разумно.
- Я не равняю! - обиделась Тави. - Но Радуга - злодеи... Они убивали,
жгли, разоряли...
- Это потому, что так случилось с твоей семьей, - безжалостно уронил
Акциум. - А те, кого это не коснулось?
- Тогда откуда ж мятеж? - немедленно поддела мага Тави. - Откуда такая
волшба в Мельине?
- Может, пираты по реке поднялись? - предположил Акциум, но не слишком
уверенна.
- Пираты? - хмыкнула девушка. - Сейчас, по осени? Едва ли. В южных
морях уже вовсю штормит. Они появились бы раньше - или позже, уже после
нового года.
- Ну, тогда не знаю, - проворчал Акциум. - Но ты не уводи разговора,
не уводи. Почему ты так уверена, что остальным это тоже надо - повернуть
власть Радуги?
- Потому что тогда бы колдовать могли все... - вырвалось у Тави.
Опомнившись, она зажала рот ладонью, но было уже поздно.
- И знаешь, что тогда будет? - немедленно подхватил волшебник. - Ты
можешь представить себе, что это такое - вырвавшаяся на свободу Сила,
Сила, истекающая через сотни тысяч источников, через мириады рвущих её на
части жадных рук? Ты понимаешь, что ты хочешь дать детям играть даже не с
огнём, а с... с... Ты хочешь просто бросить их всех в самое сердце лесного
пожара - и гордо назвать это свободой!
Несколько мгновений Тави молчала, ошарашенная не столько даже
отповедью старого волшебника, сколько его последней фразой.
"Бросить их всех в самое сердце лесного пожара...! Всех... Всех?
ВСЕХ!!!
- Ты хочешь сказать - магия отнюдь не удел избранных? - замирая,
произнесла она.
- Гм... язык мой - враг мой. - Маг досадливо нахмурился. - Конечно,
Тави. Конечно. Далеко не все умеют играть на лютне, но касаться струн и
извлекать из них звуки могут все, если только они не лишены рук. Хотя в
этом случае можно воспользоваться зубами. Ну так вот и с магией то же
самое. Я, если честно, считал - это все и так знают... Старый дурак.
Так вот представь, что будет, если все вокруг примутся терзать лютни,
Тави. А ведь магия - это отнюдь не столь безобидная вещь. Ты согласна?
Невежда никогда не сыграет сложную и тонкую мелодию, но чисто случайно...
его какофония... если применить это к магии... может вызвать к жизни такие
создания, что лучше бы сотворившего такое... заранее с жерновом на шее -
да в воду.
Собственно говоря, все Ордена магов только тем и заняты, что не дают
неразумным детям спалить самих себя - и всё окружающее вместе с ними.
- Неправда! - не выдержала Тави. - Властью они заняты! Властью! И
наживой! Мой Учитель говорил...
- А кстати, кем был твой Учитель? - тотчас подхватил Акциум. - Мы
немного уже говорили об этом... и я считаю его покинувшим Радугу чародеем,
причём весьма высокой ступени, иначе он не смог бы научить тебя так ловко
чувствовать Силу. Опиши мне его! Я знал в лицо многих из Радуги... очень
