собой таскаем...
В эту ночь спать им уже не пришлось. Они долго, с подробностями
пересказывали все обстоятельства их встречи с призраками Могильников, вторую
встречу в Аннуминасе и все-все прочее, так или иначе связанное с этим.
Ахали, охали, судили и так и эдак, хвалили Фолко, гадали, что может
происходить с призраком от обычной стрелы, и как это он исчезает на время, а
потом вновь появляется; и зачем им эти мечи, и что за странное клеймо на
них... Разговоры затянулись, и половина ночи пролетела как один миг. Лишь
когда первые рассветные лучи преодолели исполинскую преграду Туманных Гор и
заглянули в отбрасываемую ими тень, путники понемногу разошлись вздремнуть.
Фолко плелся к своей походной постели, широко зевая и потирая
слипающиеся глаза, когда его неожиданно позвал Торин.
-- Тут есть еще кое-что,-- сумрачно сообщил он осоловело глядящему на
него хоббиту,-- Малыш-то наш -- тангар не промах! Пленник-то наш, Дрон этот,
гляди-ка, чего оставил!
На ладони Торина лежал недлинный -- в две ладони -- прямой кинжал
сероватой стали, с грубо обделанной деревянной рукояткой. Сработан он был
явно наспех, но Торин обратил внимание на другое. Его палец уперся в клеймо
возле крестовины -- знакомая, наподобие лестницы ломаная линия, наискось
пересекавшая восьмигранник!
-- Ты понял? - многозначительно спросил Торин, пряча добычу Малыша.--
Видишь, куда ниточка-то тянется?! Нет, нечисто с этими разбойниками!
-- Стало быть, этих северян и отряд из Могильников что-то объединяет,--
медленно проговорил Фолко, глядя себе под ноги. - Черный Отряд -- Умертвие
-- разбойники... Ангмар. А мы идем в Морию...
-- Да, именно в Морию! -- с горькой досадой воскликнул Торин.-- А надо
бы по следам этого клейма! Но ты же знаешь моих сородичей,-- вдруг пылко
зашептал Торин, придвигаясь к хоббиту.-- До дел человеческих им, в общем-то,
далеко -- пока опасность не будет угрожать их родным горам. Никто, кроме
разве что Дори да Малыша, не поддержал бы нас, предложи мы свернуть и
заняться новым делом. Все хотят идти в Казад-Дум. Я надеюсь, что там мы
все-таки отыщем что-нибудь такое, что заставит наших спутников пойти по
другому пути. И кто знает -- нет ли связи между Морией и служителями этого
клейма?
Торин умолк. Негромко потрескивал хворост в костре; над восточными
горами небо понемногу серело. Гном поднял голову и в упор взглянул на
притихшего хоббита.
-- Я чувствую, что этот наш поход -- первый, но далеко не последний,--
печально качая головой, негромко молвил Торин.-- Что бы мы ни нашли в Мории,
наша дорога проляжет дальше... Мне почему-то так кажется. Ведь я не забыл
твоих снов, брат хоббит.
На следующий день они проспали много больше обычного и выступили
довольно поздно -- день уже приближался к середине. Заскрипели тележные оси,
и обоз двинулся дальше, на северо-восток. Час проходил за часом, они
оставляли позади все новые и новые холмы, ручьи и перелески. Местность
постепенно стала меняться--в зеленой траве появились невесть откуда
взявшиеся здесь красноватые камни; на срезах оврагов было видно, как тонкий
пласт плодородной черной почвы уступает место красноватому грунту. Стало
меньше деревьев; зато раза три им попались брошенные хутора. Следопыты не
поленились заглянуть за высокие ограды и, вернувшись, рассказали, что люди
ушли отсюда недавно -- прошлой осенью, но с тех пор в пустых домах кто-то
бывал и, похоже, не дал себе труда обзавестись ключами от входных дверей и
ворот. После этого Торин решительно заявил, что хватит им играть в игрушки,
и если они не желают сложить здесь свои головы от случайной стрелы, то
должны ехать, не снимая доспехов и выслав вперед и в стороны дозоры. Так и
было сделано.
День пути к Сираноне прошел спокойно. Дороги хоть и не было, но
местность оказалась сухой и ровной, небольшие овраги легко можно было
объехать; кое-где попадались участки заброшенных проселков, виднелись
полуобвалившиеся изгороди из жердей. Встретилась им и сторожевая вышка.
Гномы-морийцы тут же взобрались наверх и долго оглядывались. Вернувшись, они
собрали остальных.
-- До Сираноны не больше восьми лиг,-- сказал Глоин.-- Мы даже видели
брод. Однако за рекой, на северо-востоке, мелькнули вроде какие-то всадники,
но тут же укрылись в зарослях. Было слишком далеко, чтобы понять, кто они
такие. Если брод обнаружен и охраняется, нам могут устроить теплую встречу!
После короткого совещания решили выслать вперед разведку. Двалин,
Веорт, Ресвальд и Игг выехали вперед, остальные следом; обоз теперь вел
Глоин. Стихли шутки и разговоры; лица у всех отяжелели. Никто не пренебрегал
доспехами, а хоббит приготовил лук. Он искал признаки отогнанного им вчера
призрака, но не находил их; похоже было, что они надолго избавились от этого
порождения Могильников.
Час проходил за часом, и, когда по подсчетам Глоина до брода оставалось
не больше двух лиг, из кустов перед ними внезапно вынырнул посланный вперед
Двалин.
-- Мы доехали до самого брода,-- сообщил он.-- И даже перебрались на
другой берег. Веорт и Ресвальд остались там на всякий случай.
Пышные степные травы по сторонам все больше и больше уступали место
жестколистным кустарникам; под их корнями замелькали просветы красноватой
земли. Холмы стали еще плавнее и сглаженней; Фолко казалось, что они едут по
гигантской стиральной доске -- то вверх, то вниз. Солнце уже опустилось
довольно низко, и между пригорков пролегли длиннорукие предвечерние тени,
когда они услышали в отдалении шум воды; перевалив через последний холм, они
оказались на берегу Сираноны.
Некогда почти пересохшая речка благодаря неустанным трудам гномов
Казад-Дума ныне вновь была быстра и полноводна, как встарь. Она текла в
узком каньоне с красноватыми склонами; берега внизу покрывала бурая галька.
Южный берег в этом месте плавно спускался к невысокому перекату; серебристые
струи падали вниз с высоты двух саженей. Река на самом перекате
действительно была неглубока -- по колено гному, по пояс хоббиту. На
северном берегу, более высоком и крутом, как раз напротив них между двумя
холмами пролегла глубокая ложбина, уходившая прямо на северо-восток. Из
кустов возле края каньона выбрался Веорт.
-- Здесь все спокойно,-- сказал следопыт.-- Ресвальд на том берегу, там
вроде тоже тихо.
-- А ты же говорил -- на Сираноне было судоходство? -- удивился Фолко,
повернувшись вполоборота к Торину и глядя на пенный бурун внизу.
-- Погоди удивляться,-- улыбнулся Глоин.-- Сейчас ты узнаешь, почему
этот брод зовут секретным. Но сначала давайте переберемся!
Они спешились и побрели по колено в воде, ведя коней под уздцы и борясь
с довольно сильным, норовившим сбить с ног течением. Вскоре последний фургон
въехал в ложбину на северном берегу, а Глоин и Двалин неожиданно отстали,
скрывшись за прибрежными камнями. Все остановились в недоумении.
Раздался глухой подземный шум -- словно огромное скопление воды нашло
наконец себе дорогу вниз, и в то же мгновение стала уменьшаться и высота
порога. Плоская плита быстро опускалась, пока не исчезла совсем в темной
глубине. Гладь реки сомкнулась, ее воды текли теперь спокойно и плавно; утих
и шум.
-- Это дело рук тангаров Казад-Дума,-- предупреждая вопросы, сказал
Глоин.-- Его соорудили не столь давно -- лет полтораста назад. Он известен
всем жившим в Мории, но остается тайной для всех прочих. Не просите нас
показать вам секрет этого устройства -- мы давали страшную клятву никогда и
ни при каких обстоятельствах не выдавать его.
Поудивлявшись несколько минут несравненному мастерству гномов, путники
начали медленный и долгий подъем по пролегшей сквозь холмы ложбине.
Красноватые откосы покрывали невысокие кусты, легкий ветер качал стебли
начинавшего зацветать кипрея. Они двигались длинной колонной, и Фолко
заметил, как заволновался Рогволд, как несколько людей вскарабкались по
склонам и скрылись за гребнями. Ложбина раздвоилась. Они свернули вправо --
длинный отлог вел на восток. Дорога постепенно поднималась, и вскоре они
выбрались на равнину. Перевалив очередной бугор, они оказались на вившейся
между холмами и оврагами широкой и гладкой дороге, вымощенной красно-бурыми
плитами. Плиты были пригнаны друг к другу настолько плотно, что в щель между
ними невозможно было бы всунуть и шило; дорога вела строго с запада на
восток.
-- Это Приречный Тракт,-- махнул рукой Глоин.-- Он был проложен еще
эльфами, в незапамятные времена, а потом постепенно пришел в упадок. Мы
вновь замостили его, от Ворот Мории до самого Тарбада.
Ехать по гладкой и ровной дороге было одно удовольствие, даже кони
зашагали веселее.
Через три часа пути они набрели на придорожное селение -- пустое и
заброшенное. Окна добротных деревянных домов были тщательно заколочены,
кое-какие мелкие срубы разобраны, а в некоторых садах даже чернели ямы -
следы вырытых фруктовых деревьев. Все говорило о том, что отсюда уходили не
спеша, аккуратно вывезя почти все имущество.
В деревне им встретился арнорский конный патруль -- два десятка
молчаливых всадников в полном вооружении; и не миновать бы им дотошных
расспросов, если бы командир этого отряда не оказался сыном старого друга
Рогволда. От дружинников они узнали, что местность впереди пустой не
назовешь,-- они видели какие-то отряды по десять-двенадцать всадников, не
спеша проезжавших в разных направлениях.
-- На обычных разбойников они не похожи,-- добавил командир.-- Слишком
хорошо держатся в седлах и владеют луками. Смахивают на дунландцев, но не
все. Так что будьте осторожны!
-- А почему отсюда народ сбежал? -- полюбопытствовал Ресвальд.
-- Опасно здесь,-- нехотя ответил командир дружинников.-- Лежбища
всякой нечисти здесь неподалеку. Налетают большими отрядами, а в каждой
деревне по тысяче не поставишь. Вот и уходят. Посты отсюда и те сняли!
Только мы вот еще ходим по этой земле туда-сюда, смотрим, разведываем,
пытаемся как-то противостоять, да только пока безуспешно.
Дозор арнорцев двинулся на запад, к крепости, а обоз Рогволда продолжал
путь на восток. Остаток дня прошел без происшествий, и под вечер они
остановились в неглубоком овраге под густыми кронами вязов и ясеней. В
кустах поодаль расположилась стража; Фолко тут же приставили кашеварить;
остальные в ожидании ужина расселись у костра.
Игг стал рассказывать старую историю из времен Великого Короля, потом
Веорт спел новую, недавно сочиненную где-то на границе песню; Фолко поразили
звучавшие в ней слова тоски и безнадежности. Нахлынувшую было грусть
развеяли гномы, дружно прогорланившие несколько баллад. Тем временем хоббит
управился с немудреным ужином; в кружках вспенилось пиво, и под темными
кронами стало удивительно уютно и мирно. Костер рассыпал огненные искры, и
по странно измененным в багровых отсветах лицам плясали отблески...
Посидели, поели, попили, спели и разошлись спать.
Наутро хоббит пробудился легко -- словно спал он не в затерявшемся
где-то в Глухоманье фургоне, а у себя, в Бэкланде, в уютной и покойной
комнате. Ему снилось что-то светлое, но что, он не запомнил.
Без всяких происшествий миновали и два последующих дня. Настроение в
отряде поднялось -- до Ворот Мории оставалось не так уж много. Вокруг уже
вовсю хозяйничало лето, хотя было лишь первое мая. Среди окружившей
Приречный Тракт зелени ничего нельзя было разглядеть; опасаясь внезапного
нападения, они шли, далеко разбросав парные дозоры. Хоббит очень хотел бы
