безошибочно определил, его ждали. Он пошел в лавку Пелагаста.
Окна лавки были темны, но когда Фолко негромко постучал в дверь, она
неожиданно легко распахнулась. Он ступил в черный проем.
-- Дверь за собой запри,-- раздался спокойный знакомый голос, и Фолко
увидел впереди себя слабый, дрожащий огонек свечи и в его скупом свете --
склоненного над книгой человека.-- Обойди там, справа...
Хоббит осторожно приблизился, Пелагаст поднял на него свой единственный
глаз, и Фолко невольно вздрогнул. Глаз казался бездонным черным колодцем, на
дне которого, -- подобно тусклому огоньку, билась непонятная прочим мысль.
Упавшие на древние страницы руки Пелагаста казались сухими ветвями дрока,
плечи и грудь утопали во тьме, слабые отблески света падали на рассеченные
морщинами щеки.
-- Садись сюда, на лавочку,-- продолжал Пелагаст.-- Я давно жду тебя.
Рассказывай все по порядку. Не бойся сбиться: что нужно, я переспрошу.
-- Но... кто ты? -- выдавил из себя хоббит, только теперь сообразив
задать сидевшему против него этот самый простой и естественный вопрос.-- О
тебе мне говорил сам...-- Он осекся, вовремя вспомнив, что все привидевшееся
ему может быть и простым сном.
-- Сам Гэндальф, вернее, Олорин? -- чуть усмехнулся Пелагаст.-- Я
догадывался, что рано или поздно он отыщет тебя. Он всегда был неравнодушен
к вам, хоббитам. Ты, значит, видел его! Он, конечно, ничего не сказал тебе,
толкуя про Весы?
-- Так и есть... Но откуда...-- начал было изумившийся Фолко и вновь
остановился, почувствовав неуместность своего вопроса.
-- Проклятые Весы,-- вздохнул Пелагаст.-- Но ничего не поделаешь. Что
же до меня... неужели ты еще не догадался? А еще Книгу читал. Ну, впрочем,
это не так важно. Ты же сам пришел ко мне, значит, знал, хоть и не умом. Обо
мне мы еще поговорим, а пока -- я жду твоего рассказа.
И Фолко, подчиняясь властно зазвучавшей в этом спокойном голосе силе,
начал свое повествование. Оно оказалось длинным -- Пелагаст требовал, чтобы
хоббит не опускал ни одной детали. Он долго и дотошно выспрашивал его обо
всем происшедшем в Могильниках; интересовался Храудуном, причем, слушая
Фолко, еще больше нахмурился и что-то прошептал. Хоббиту показалось, будто
Пелагаст сказал нечто вроде "опять он за старое". Их Аннуминасские
приключения он выслушал не так внимательно, остановившись лишь на истории с
явившимся призраком. Он молча покивал при этом, словно находя подтверждение
каким-то своим мыслям, а потом вдруг как-то по-особенному щелкнул пальцами,
и в углу вдруг вспыхнули два больших желтых глаза. Не ожидавший этого Фолко
вскрикнул.
-- Не бойся,-- повернулся к нему Пелагаст,-- это Глин, мой филин;
Крылатая тень бесшумно скользнула прямо на плечо Пелагаста. Фолко
увидел круглую голову, большие глаза, сейчас прикрытые от света тяжелыми
веками. Пелагаст что-то тихо сказал огромной птице, и Глин неслышно взлетел,
тотчас скрывшись в темноте. Фолко почувствовал на лице упругие толчки
воздуха. И тотчас, словно у него в голове вспыхнула молния, он внезапно
понял, кто сейчас перед ним. И прежде чем он успел подумать, что же ему
делать дальше, его спина уже согнулась, а сам он склонился в низком,
почтительном поклоне.
Пелагаст усмехнулся.
-- Понял наконец... Да, я был когда-то Радагастом Карим, одним из Пяти.
А теперь я торговец оружием в Пригорье... Я последний из Пяти, оставшийся в
Средиземье. Гэндальф ушел, и остальные тоже... Сарумана вроде бы убили... А
я остался. Мне нечего делать в Заморье, Фолко, сын Хэмфаста. Я не был ничьим
врагом, мне служили растения, звери и птицы. Один-единственный раз я
оказался втянут в людские дела -- когда я на беду передал Олорину
приглашение Сарумана, еще не зная, что тот уже сплел черные сети коварства и
предательства. После этого я сказал себе: "Радагаст, не твое дело
вмешиваться в Великие Войны, занимайся своими делами!" Да не вышло...
Старина Гэндальф разыскал меня после Победы, звал с собой. Но я отказался: в
Заморье у меня дел не было, и в отдыхе я не нуждался.
"Так ты решительно против? -- спросил меня Гэндальф, и я видел, как его
лицо потемнело.-- Ты понимаешь, что тебя ждет?"
"Что может меня ждать? -- беспечно ответил я.-- У тебя свои дела.
Белый, у меня. Карего, свои. Враг пал, и это прекрасно. Твои труды, быть
может, и закончены, мои же будут продолжаться вечно, пока стоит этот мир.
Нет, это решено -- я остаюсь".
"Ты, конечно, думаешь, что сохранишь все, чем владел, и всю свою
древнюю силу?" -- прищурившись, спросил меня Гэндальф.
И я понял, что он сердится, но тогда я еще не знал, что он хочет мне
добра, только на свой манер. Сперва я, признаться, подумал, что
новоиспеченный глава заканчивающего свое существование Светлого Совета хочет
в последний раз показать свой знаменитый характер.
"Что бы я ни сохранил,-- ответил я,-- ты не уговоришь меня. Я никогда
не променяю бесконечность жизни на бессмертие".
"Так слушай же, Радагаст Простак, как назвал тебя как-то Саруман! -- в
сердцах вскричал Гэндальф.-- Тебе придется принять на себя все то рассеянное
зло, что еще осталось в Средиземье. Светлый Совет больше никогда не будет
созван, наш Орден прекратил существование, Саруман пал, я ухожу. Твой посох
теряет силу! И здесь уже бессилен и я. Ты знаешь, кто распорядился так и
почему не может быть иначе. Тебе придется идти к людям и тяжким трудом
зарабатывать себе на хлеб. Бесконечность жизни ты сохранишь, и мудрость у
тебя останется, а вот силы поубавится, и останется ли что-нибудь, не знаю ни
я, ни пославшая нас Светлая Королева. Ты не изменишь своего решения?!"
Признаться, мне стало не по себе, но я собрал всю волю и гордо ответил,
что остаюсь, что бы ни произошло. И Гэндальф как-то сразу угас, осунулся,
сделавшись вдруг невообразимо старым.
"Прощай, Радагаст,-- сказал он, медленно идя к двери.-- Кто знает, быть
может, ты и не столь уж неправ. Оставайся! Я верю, что найду способ
свидеться с тобой. Но умоляю тебя, пригляди за хоббитами! Они очень дороги
мне, я покидаю их с болью в сердце. Ты обещаешь мне это? Тогда я смогу уйти
спокойно".
"Разве я когда-нибудь не выполнял своих обещаний?" -- сказал я в ответ.
Гэндальф обнял меня и скрылся за порогом. Потом я узнал, что он покинул
Средиземье вместе с Элрондом и Галадриэлью. А затем,-- он вздохнул,-- все
произошло так, как предсказывал мне Гэндальф. Мой посох сломался.-- Радагаст
вздрогнул, его лицо искривила гримаса когда-то пережитой нестерпимой боли.--
И я стал тем, кем ты меня видишь -- Пелагастом, лавочником с патентом Короля
Соединенного Королевства!
Кое-что я, конечно, утратил, но все же не все. Выполняя обещание,
данное Гэндальфу, я стал подыскивать себе новое местожительство, где-нибудь
поближе к его любимой Хоббитании, когда на мой небольшой дом на восточном
краю Чернолесья обрушились дикие кочевники истерлинги. И тут я понял, что
мои силы действительно очень ослабли. Я не мог отстоять свое жилище и едва
спасся сам. Теперь вот живу здесь.-- Радагаст тяжело вздохнул.-- Я давно
заметил неладное, но разбойники меня занимали мало -- это дело людей. Мне
пришлось иметь дело с остатками иного зла, но и тут я мог немногое... Разве
что -- подать вовремя нужный совет. Поэтому ты так заинтересовал меня. Тебе
нужно побольше увидеть, чтобы нам можно было решить, куда направиться
дальше. Ты принес мне очень важные сведения. Храудуном я займусь сам, а с
Могильниками пока ничего не сделаешь. Их порождения пока еще не слишком
опасны, однако я обязательно повидаюсь со стариной Бомбадилом -- он-то
найдет на них управу. Тот призрак действительно явился в Аннуминас за мечом,
унесенным Торином. Передай ему, чтобы он не выбрасывал его -- так умертвия
копят силу, отдаваемую им поклоняющимися Могильникам людьми.
Я наведу Диза на мысль крепче следить за Полем. А вот Мория... Тут я
мало что могу добавить к твоим предположениям. Туда надо идти, и чем скорее,
тем лучше. Будь уверен -- слушающиеся меня звери и птицы помогут вам,
предупредят об опасности, и они же будут приносить мне сведения о вас. А
после Мории постарайся увидеться со мной, мы вместе все обдумаем. Я пошлю
вести к Кэрдану и Трандуилу, но все будет зависеть от того, что ты сможешь
узнать. Вот так! Но ты, я вижу, что-то хочешь спросить?
-- Что значат твои слова о Западе, Востоке, Севере и Юге? -- облизнув
губы, жадно спросил Фолко.
-- Это твой путь,-- печально усмехнувшись, ответил Радагаст.-- Не
требуй от меня большего, далеко не всегда предсказывающий может истолковать
пришедшие ему в голову слова. И я тоже пока не могу. Но будь уверен: везде,
где бы ты ни был, мои помыслы будут с тобой. Ты оказался первым хоббитом
после знаменитой четверки, рискнувшим ввязаться в дела Большого Мира, и это
уже само по себе грозный признак.
Радагаст умолк и опустил голову.
-- Расскажи, прошу тебя, расскажи мне что-нибудь о Валарах и о Заморье!
-- умоляюще выдохнул Фолко.
Радагаст с улыбкой взглянул на него своим единственным глазом.
-- Расскажу, когда придет время,-- ответил он.-- Не торопись! К этому
ты еще придешь. Твой путь сейчас лежит на юг. Кстати, не очень нравится мне
этот Олмер из Дэйла,-- вдруг перебил себя бывший мат.-- Есть в нем что-то,
пока еще неопределенное, но подозрительное. Ладно, быть может, мы сумеем
прояснить и это... А ты пока иди и погоди рассказывать своим друзьям о нашей
встрече! Всему свое время. Мы еще встретимся, Фолко, сын Хэмфаста. А пока
прощай...
Ярким весенним утром они покидали Пригорье. Позади остались его
добротные дома и высокий частокол. Их обогнал очередной патруль из десяти
конных дружинников, поскакавших куда-то на юг. Обоз съехал с холма, на
котором стояло Пригорье, и неспешно двинулся по укатанной южной дороге. Три
дня пути прошли без происшествий, а вечером четвертого, когда солнце уже
приблизилось к западному горизонту, окрасив полнеба багрово-алыми красками,
ехавшие впереди Рогволд и Дори внезапно подняли руки, указывая на
расположенный на вершине придорожного холма высокий черный камень. Фолко и
Торин подъехали к ним. Трехгранная каменная игла высотой в два человеческих
роста стояла, намертво врытая в землю, а внизу, в ложбине, где меж двух
холмов проходил Тракт, Фолко разглядел арнорскую заставу. Он оглянулся -- то
здесь, то там по равнине были рассыпаны крохотные огоньки далеких деревень,
в расположенных вдоль Тракта поселениях путешественники получали кров и
пристанище. Хоббит взглянул вперед -- там лежали непроглядные густые
сумерки. Земли впереди них затягивали вечерние туманы, и ни одного огонька
не было видно. Он с внезапной растерянностью глянул на Рогволда и вдруг
понял, что означал каменный клинок,-- они достигли рубежей Арнора. Впереди
расстилалось Глухоманье.
* ЧАСТЬ ВТОРАЯ *
Глава первая. ЮЖНЫЙ ТРАКТ
Дул ветер, и ночной дождь мерно барабанил по натянутой над фургоном
парусине, навевая сладкий сон. Фолко открыл глаза и поежился -- сквозь щели
прорывались холодные струи воздуха. Рядом сопели под одеялами гномы, уже
светало, и пора было подыматься. Хоббит вздохнул и сел, обхватив руками
колени.
Третий день шел с того памятного вечера, когда они миновали, арнорскую
границу, и шестой -- с выхода из Пригорья; Фолко же казалось, что прошли
долгие месяцы. Весь мир сжался до узкой придорожной полосы; однообразная
лента старинного Южного Тракта, именовавшегося еще Неторным или Зеленым, шла
напрямик через негустые леса и рощицы, перемежающиеся небольшими участками
