старым городом. Словно пробудились древние, до поры дремавшие во мраке
потаенных капищ силы; никто не знал, к чему это приведет, но все понимали --
грядут перемены.
Люди ждали событий. Кто -- со страхом, кто -- с любопытством, а многие -- с
надеждой; расплывался, окутываясь туманом, привычный и ясный порядок
вещей, забытые культы напоминали о себе, и будущее стало зыбким и
ненадежным.
Мир готов был измениться.
Но пока -- не менялся.
А мы ожидали появления Таргила, реального Предстоятеля Хаалана
Сокровенного.
Мы ждали -- и мир ждал. А еще ждал Дом.
Дом-на-Перекрестке.
***
22
Все состоялось совершенно случайно.
Был глухой закоулок. И была компания горожан, прижавшая к стене двоих
типов с явным намерением надавать им тумаков. И были Грольн, Эйнар и я, без
малейшего желания вмешиваться. Ну, поймали парочку воров; ну, дадут им по
шее и отберут украденное без вмешательства стражников...
Ну и что?
-- Давить их, гадов, надо! Расплодилось чернокнижников, житья от паскуд
нету!..
Я резко остановился.
-- В ножи их, соседи!
-- А ну, вошь Халлова, зови своего беса!
Такой случай упускать было нельзя. Я немедленно присоединился к налитым
дурной кровью горожанам, позабыв даже о своих спутниках.
Плотный мужчина в запыленной одежде странника был обреченно спокоен. Он
понимал, что его ждет, был готов к этому в любой момент, и судьба его лежала
на ладони у Искушенного Халла.
По-моему, ладонь эта собиралась сжаться в кулак.
Его собрат, высокий светловолосый юнец, чем-то похожий на Грольна, в страхе
прижался спиной к стене, и глаза его лихорадочно бегали по сторонам -- он еще
на что-то надеялся, хоть на чудо...
Толпа распаляла сама себя. У многих в руках сверкнули ножи. Пора было
вмешиваться.
-- Эй, мужики, погодите их резать! -- крикнул я, выходя вперед.
Ко мне повернулись озлобленные лица, на которых ясно читались раздражение
и нетерпеливая, крысиная ярость.
-- Добренький, да?!.
-- Дайте мне добренького, дайте, я его...
-- Ишь, рожа еретическая, еще и лезет!.. Давить, давить, без устали...
Я улыбнулся, и это немного остудило людей. Ничто так не действует на
стадных животных, как спокойная улыбка -- она чем-то сродни оскалу вожака.
-- Ты клопов дави, под бабой своей!.. А эти нам живыми надобны, козел ты
драный...
Полдела было сделано. Они меня слушали.
-- Зачем -- живыми? -- угрюмо осведомился костлявый мясник в кожаном
фартуке, крепче сжимая кривой разделочный нож.
Ох, не люблю я мясников! Тяжелый народ, неподъемный... как коровья туша...
-- А затем, что таких резать -- не перерезать. Пусть нас на логово свое выведут,
гнездо осиное... Есть же у них главарь? Вот у тебя, резник, старшина есть? Чего
молчишь?
-- Есть,-- тупо подтвердил мясник. -- Старшина цеха Варс-Оселок...
-- А почему Оселок?
-- Да об него только ножи точить...
В толпе рассмеялись. Молодец, Сарт, давай дальше...
-- Ну и ответь мне теперь: кого первым резать надо -- тебя или Оселка твоего?
-- Оселка,-- уверенно заявил мясник. -- Меня вообще резать не надо...
-- Правильно мыслишь, умница! Я как тебя увидел, так сразу и подумал: умный
мужик, с понятием... по лицу видать... Вот и эти, книжники черные, пусть нас
на пахана своего выведут, а там уж мы не сплошаем!..
Плотный странник презрительно усмехнулся. Идиот! Ничего-то он не понял!
Ему соглашаться надо, время тянуть... я что даром на него, дурака, работаю?..
Зато его юный собрат побледнел еще сильнее, на лбу паренька выступили
бисеринки пота, и пальцы судорожно рванули ворот блузы.
-- Я... я скажу,-- заторопился он, плюясь и глотая слова. -- Я... я все для вас... я
все... проведу, покажу! Вы не режьте только!.. Хорошо, братцы?..
Один другого стоит! Еще, чего доброго, и впрямь выложит, что знает...
Являться к Таргилу в такой компании...-- хотя с чего я взял, что он выведет нас
на Таргила?
Юнец еще болботал что-то неразборчивое, но вдруг поперхнулся, как-то
странно икнул... Изо рта у него потекла тоненькая струйка крови, и юноша,
кашляя, стал сползать по стене. Вслед за ним тянулся кровавый след. Только
тут я заметил, что из правого бока трусливого чернокнижника торчит костяная
ручка небольшого стилета.
Грамотная работа. Для этого надо точно знать, где у человека находится
печень.
Второй чернокнижник расхохотался.
-- Ничего он вам не скажет! А я -- тем более...-- и он быстро провел перед собой
рукой. Жест показался мне знакомым. Ну конечно! Это же мой знак, которым я
неделю назад благословлял Роа на битву с несчастным Арчи! Только я чертил
его слева направо, а этот -- справа налево. Ничего себе угадал!..
Звереющая от вида крови толпа на мгновение задержалась перед призраком
грозной и неведомой силы. Но долго это продолжаться не могло. А мне этот
человек нужен был живым. Обязательно живым!
Грольн сзади горячо задышал мне в ухо.
-- Сарт, они сейчас разорвут его...
-- Сам вижу! Где Эйнар?
-- Не знаю...
Ну вот! И Роа с Ужасом, как на грех, улетели с утра. Крутись теперь, Сарт, как
знаешь...
-- Играй, Гро! Играй, как тогда -- в таверне!
Грольн с сомнением покачал головой, но все же снял лей с плеча.
А я прыгнул вперед и оказался между толпой и чернокнижником. Вот сейчас он
и меня -- шилом в бок... ладно, сам напросился...
-- Стойте!
Я воздел вверх руки, не зная, о чем говорить дальше. Рядом заиграл Гро, но я
уже и сам чувствовал -- в одну реку не входят дважды. Дойдет до ножей -- мы их
не удержим...
Нельзя показать им, что я боюсь! А я боюсь... Пока еще Грольн прикрывает
меня своей игрой, но время идет, а мы стоим...
-- Стойте!
Они стояли. Они не двигались и завороженно глядели в сторону. Ни я, ни
оторопевший чернокнижник их больше не интересовали. Потому что по
переулку шел герой. Или бог.
Огромная, сияющая фигура в золоченых доспехах медленно двигалась к нам, и
орел на наплечнике играл прядями плюмажа. Когда Эйнар поравнялся с
мясником -- тот неожиданно рванулся наперерез гиганту и с истерическим
криком выбросил вперед руку с ножом. Бедняга! Где ему было знать, что об эти
пластины сломался не один добрый клинок... не чета кривому мясорезу...
Нож разлетелся на куски, а сам мясник покатился по земле, вопя и держась за
вывихнутое запястье. Эйнар аккуратно наступил на корчащегося человека --
достаточно сильно, чтобы мясник не дергался, но и не всей тяжестью, чтобы не
задавить насмерть. Мясник прикрыл глаза и даже перестал стонать -- от
страха.
Невесть откуда взявшийся Роа опустился на мое плечо, и я для пущей важности
снова начертал в воздухе свой зигзаг -- слева направо. Надо быть
последовательным. Посланцы небес -- они все такие. То есть мы -- все такие.
Этого хватило. С присущей адептам Хаалана Сокровенного величавостью
(продержавшейся до первого поворота) мы покинули место происшествия.
Возражений не поступило.
-- Кто ты? -- выдавил спасенный чернокнижник, когда мы наконец
остановились.
Несколько секунд я думал.
-- Я -- Предстоятель Хаалана, Сарт Великий.
Этот фанатик настолько поразился, что врать ему было одно удовольствие.
-- Вы?! Наш Предстоятель никогда не...
Чернокнижник прикусил язык, но было поздно.
-- Мало ли о чем мой добрый друг Таргил не говорил с тобой? Проведи нас к
нему, и он будет рад встрече с друзьями.
-- С друзьями? А эти... эти господа -- тоже его друзья?
-- Разумеется,-- подтвердил я. -- Особенно молодой...
И указал на Грольна.
***
23
Солнце сегодня утром явно встало не с той ноги. Я -- тоже. Что было
неудивительно после вечера и ночи, проведенных в обществе спасенного
чернокнижника. Эти часы не стали самыми лучшими в моей жизни.
Отнюдь.
Наш будущий проводник оказался типом нудным и утомительным до
чрезвычайности. Он соблюдал целую кучу всяких условностей, обычаев и
обрядов, и с непоколебимой уверенностью фанатика ожидал от нас того же. В
комнате постоялого двора Арх-Ромшит, которую мы снимали по причине
скудости средств и молчаливости хозяина данного двора, он немедленно
переставил всю мебель и зажег в каждом углу по маленькой черной свечечке.
Огонь вспыхивал у него прямо на ладони, да и свечи не угасали до утра, и я
мысленно отдал должное Таргиловым подмастерьям.
Потом он пошептался в сторонке с Эйнаром -- тот успел к этому времени
переодеться -- и вроде бы немного успокоился.
-- Что он сказал тебе? -- поинтересовался я у Эйнара, когда мы с ним вышли по
нужде, оставив Гро присматривать за гостем.
-- Спросил, почему Сарт Великий пренебрегает внешним исполнением обрядов
Хаалана,-- Эйнар сплюнул и неприязненно покосился в сторону дверей нашей
комнаты.
-- И что ты ему ответил?
-- Ответил: пренебрегает -- потому что Великий. И тебя, мол, зануду, заодно
испытывает...
-- А-а-а,-- протянул я, в восторге от находчивости Эйнара и преимуществ
собственного величия.
Когда мы вернулись, Гро уже успел накрыть на стол, а чернокнижник усердно
обнюхивал каждый угол столешницы, выискивая самую северную сторону -- в
другом месте он сидеть наотрез отказался. А когда Грольн, не успев сесть,
ухватил лепешку и потянулся за ломтем окорока,-- лицо чернокнижника
вытянулось, побагровело и приняло такое страдальческое выражение, что я
всерьез стал опасаться за его здоровье и рассудок.
-- Чего ты? -- оторопело спросил его Гро, забыв откусить от вожделенной
добычи.
-- Обряд...-- простонал чернокнижник.
-- Какой обряд?
-- Изгнания демонов... из пищи...
Лепешка выпала из рук Грольна. Я представил, сколько всяких демонов мы уже
успели слопать в своем неведении, и меня затошнило. Голодный Гро
нахмурился, взял в ладонь пригоршню канифоли из мешочка на поясе и
исподтишка сунул руку в чехол с леем.
Я понял, что все готово для обряда.
И действительно, не успел я приподняться и воздеть руки, как подобает
вершителю судеб демонических,-- умопомрачительный визг распорол духоту
нашей каморки.
Чернокнижник подскочил, как ошпаренный, с воплем зажал уши и долго стоял
так, уставясь на нас и содрогаясь всем телом.
-- Что это было? -- наконец булькнул он, робко приоткрывая одно ухо.
-- Демоны бегут,-- услужливо пояснил Гро. -- Хлебные и мясные... В страхе...
-- И винные,-- добавил Эйнар, извлекая вместительную флягу.
Дальнейшая часть ужина прошла в спокойствии и усиленном чавканьи.
Лишенная демонов пища пришлась нашему странничку по вкусу, и он ел за
троих, не забывая прикладываться к фляге, как к святому символу.
...Поздним вечером, плавно стекающим в тихую, уютную ночь я перечитывал
написанное. Я снова видел Дом-на-Перекрестке, лишенный Предстоятелей,
блестела ваза в руках перекупщика-ювелира, корчился у сандалий Гро
Косматый Тэрч, хохотал хозяин бойцового Арчи, умирал юный послушник
Хаалана со стилетом в печени, и шествовал по переулку великолепный Эйнар в
сверкающих доспехах...
Чернокнижник растянулся на соломенной циновке, Эйнар привалился к стене
рядом с расслабленным Гро, перебирающим струны, и из их прерывистого
рокота внезапно родились слова:
-- Если станет слепой Цитадель на горе,
Ты услышишь: подковы стучат во дворе.
Я вернусь, я вернусь, я вернусь на заре...
"Я вернусь на заре,-- подумал я, бессмысленно глядя на пока еще чистый лист. --
Наверное, так... куда-то вернусь, откуда-то уйду... Может быть, встречу
Таргила... отыщу Лайну, или выйду на Перекресток и призову Дом... Или еще
что-нибудь... Сарт Великий, шут гороховый Их Величеств Случая и Судьбы..."
-- Если ветер с востока приносит грозу,
Глянь в окно -- и меня ты увидишь внизу.
Я вернусь, я вернусь, прилечу, приползу...
"Пой, мальчик",-- подумал я, и внезапно мне показалось, что всех тех людей,
кто встречался нам за последние дни вне стен Дома -- что их не существует на
самом деле, что они есть только здесь, в моих записях, в виде знаков на
шуршащих страницах... один шорох тому назад -- и мирно посапывающий
чернокнижник вновь сует стилет в бок своему болтливому собрату; два шороха
тому назад -- и Ужас возносит ввысь орущего Арчи, или Гро топчет душу
