Кроме того, мой вопль хлестнул по и так натянутым нервам толпы, а резкий
поворот голов добавил багровости толстым рожам любителей публичных
сожжений.
Секунду мы смотрели друг на друга, и тут же им пришлось поворачиваться
обратно, поскольку рухнувший с небес Роа вцепился в лицо Черчека-
факельщика, и тот завопил еще похлеще меня, бросив факел и бестолково
размахивая руками.
Я не дал хуторянам времени на осмысление происходящего. Я только отметил,
что мне повезло -- факел упал не на хворост, а сразу у ног перепуганного
Черчека, и край его штанины уже начал тлеть -- и вонзил шпоры в бока моей
кобылы, донельзя возмущенной таким обращением.
Копыта загрохотали за спинами всполошившихся людей -- звук отражался от
глухих стен бора и хутора, и казался раза в три громче, чем был на самом деле -
- а у груды вязанок надрывался полуослепший и дымящийся Черчек, над
которым хлопал крыльями взлетевший Роа, и хуторяне завертели головами
туда-сюда, пытаясь уследить за всем одновременно, в результате чего
полностью перестали что бы то ни было понимать.
Это дало мне те две минуты, две шумные бестолковые минуты, и моя бесящаяся
кобыла грудью разделила толпу на две неравные части, а еще через мгновение
мы сбили с ног несчастного Черчека.
Впрочем, мне сейчас было не до жалости.
-- Роа,-- рявкнул я во всю глотку, поднимая храпящую лошадь на дыбы,-- рри!..
Беркут сложил крылья и упал на мое левое плечо, больно разодрав когтями
кожу и дрожа от охотничьего азарта.
Бросив поводья и пытаясь удержать танцующую лошадь на задних ногах, я
вскинул руки к полыхающему небу. Я молил это небо об одном -- чтобы Таргил
не утонул в возникшей суматохе, чтобы он сумел, не забыл...
Он не забыл. И сумел. И два огненных тюльпана расцвели на моих ладонях.
Толпа замерла. Они глядели против солнца и видели лишь силуэт, контур
черного всадника с горящими руками и призрачной птицей на плече -- и им
было страшно.
Пять томительных ударов сердца, пять толчков крови в висках царила тишина.
И ее разорвал вопль ужаса. Кричал Таргил, и смею заметить, кричал он
отлично -- громко, с хрипом, треснувшим фальцетом, точно выдержав
необходимую паузу. И тут же рядом с ним завизжала женщина.
Этого хватило с избытком. Крестьяне ринулись прочь, подальше от дикого
места, от черного всадника, от страшного имени Ахайри, и крик Таргила
затерялся в многоголосом вопле.
Я видел, что мужики помоложе на бегу оглядываются, и понимал, что вскоре
они опомнятся и могут захотеть вернуться. Но я не собирался их ждать.
Лопнули веревки под короткими косыми ударами ножа, я перекинул невесомое
тело Лайны через круп лошади, и мы поскакали так, словно нас несла крылатая
колесница Темной Матери, а не почтенная кобыла средних лет.
Только тут я заметил, что истерически смеюсь, и из нижней прокушенной губы
у меня течет кровь.
За нами ударили в землю копыта коня Таргила.
***
33
Когда мы остановились, я спешился, осторожно снял Лайну с лошади и уложил
на землю, вернее, на подстеленный Таргилом плащ. Капюшон ее сбился в
сторону во время скачки, и я увидел ее лицо.
И тогда я проклял угасающий день за то, что успел увидеть.
Она была стара. Она была уродлива. И лишь на самом дне запавших глаз
билась пленная Лайна, прежняя Лайна -- Предстоящая Ахайри.
***
34
...Мы с Таргилом украдкой пробирались по ночному кладбищу. Мрамор плит и
гранит надгробий были обильно припорошены лунной пылью, видно было
довольно хорошо -- и, тем не менее, мы продвигались вперед медленно и
осторожно, рассчитывая каждый шаг. Нет, мы нисколько не опасались
приятной встречи с призраком, вампиром или загулявшим покойничком...
Мы боялись спугнуть нескладную приземистую фигуру, по-хозяйски
расположившуюся на одном из свежих надгробий в дальнем конце кладбища.
Однако, опасения наши были слегка преувеличены. Сидевший на могильной
плите человек настолько увлекся своим занятием, что не замечал ничего и
никого вокруг. Мы с Таргилом тихо подкрадывались к нему, а у меня перед
глазами все стояло лицо Лайны, отмеченное печатью увядания -- каким я
увидел это лицо там, в излучине проклятой Хриринги...
...Когда она, наконец, осознала, что это я, Сарт, смотрю на нее -- она
вскрикнула и попыталась закрыться руками, и ей это даже удалось... а я все
смотрел на костлявые, старческие, обтянутые сухой пергаментной кожей руки...
Всю дорогу она ехала позади меня, и временами мне казалось, что это та,
прежняя Лайна обнимает мои плечи -- и инстинктивно пытался обернуться, но
вовремя одергивал себя. А по возвращении Лайна немедленно заперлась в
отдельной комнате и согласилась говорить только с Таргилом. Когда Таргил
вышел от нее, он лишь молча кивнул -- да и то не мне, а хмурому Махише.
Теперь оставались еще двое -- Трайгрин и Варна. За Предстоящей Сиаллы
отправились Эйнар и Гро -- вездесущий и всеведущий Таргил рассказал им, где
ее искать; а вот Трайгрин...
Трайгрин сейчас сидел перед нами на рыхлом могильном холме. Наконец-то я
разобрал, чем он так увлечен -- бывший Предстоятель Эрлика, Зеницы Мрака,
ел. Кушал. Чавкая и пуская слюни, довольно жмурясь в лунном свете и время от
времени отхлебывая из квадратной фляги, сплевывая на плиту и
удовлетворенно крякая...
Он все ел, жевал, глотал, булькал -- и никак не мог насытиться.
-- Кажется, он всерьез надеется заглушить обычной пищей ТОТ голод,-- тихо
пробормотал Таргил.
...За Трайгрином мы охотились уже четвертые сутки -- и всякий раз оплывший
и обрюзгший Предстоятель Эрлика с ввалившимися, лихорадочно блестящими
глазками исчезал у нас из-под самого носа. То ли он чувствовал наше
приближение и успевал заметить преследователей, то ли у него вообще
развилось абсолютное чутье на опасность, а, может, нам попросту не везло.
В первый раз мы заметили его еще издалека -- Трайгрин кого-то поджидал у
подворотни, ведущей на улицу Восьмого Уха -- и не успел Таргил и шага
сделать, как из-за угла выскочил тот самый худосочный воришка, которого я
отловил на Зуботычихе, а за ним с криками и улюлюканьем валила толпа
горожан, явно возмущенная посягательством на чью-то собственность.
А потом из орущей, звереющей массы вылетел увесистый булыжник и с тупым
хрустом впечатался в рахитичный затылок беглеца. Воришка, как
подкошенный, свалился у подворотни к самым ногам Трайгрина, и толпа,
злобно гудя, как растревоженное осиное гнездо, сомкнулась над жертвой.
И в это мгновение я увидел лицо Трайгрина, Предстоятеля Эрлика-из-Бездны; и
на лице этом застыло выражение горячечно-похотливого блаженства. Так,
наверное, должен был бы выглядеть сытый вампир над обескровленным телом -
- впрочем, "живых" вампиров я ни разу не видел -- пока не видел -- так что
утверждать не берусь.
Но главное было не это. Главное было другое... В те страшные минуты я вдруг
отчетливо понял: Трайгрин ЗНАЛ, что должно было случиться у подворотни;
что, где и когда. Он чувствовал смерть заранее -- и спешил туда, чтобы успеть
впитать в себя все, что ее сопровождает. Да, теперь он питался "объедками" --
но выбора у него не было...
...В тот раз Трайгрин как-то незаметно смешался с толпой и бесследно исчез.
На следующий день Таргил, словно повинуясь какому-то инстинкту, потащил
меня на городское кладбище. И точно -- в первой же похоронной процессии,
неторопливо текущей сквозь покосившиеся кладбищенские ворота, мелькнуло
безумное лицо Предстоятеля Эрлика, Зеницы Мрака.
Как это я сам не догадался, где его искать?!.
Трайгрин шел вместе со всеми, и в то же время -- как-то особняком. Потому что
люди старательно сторонились его, даже наемные плакальщицы, даже
могилокопатели, бросавшие на бывшего Предстоятеля косые взгляды: кто --
злые, кто -- испуганные. А на скорбно сморщившейся мордочке Трайгрина
играла странная полуулыбка...
И снова он исчез в последний момент -- как в землю канул! Не зарыли же его
вместе с покойником?!.
Под вечер мы с Таргилом -- Махиша идти, как обычно, отказался, а Гро и
Эйнар искали Варну -- вновь вернулись на кладбище, прихватив с собой кварту
горячительного, и просидели в домике разговорчивого кладбищенского
сторожа чуть ли не до утра, узнав все, что нас интересовало.
День мы отсыпались.
...И вот теперь пробираемся среди памятников по ночному кладбищу, медленно,
но верно приближаясь к увлеченно жующему Трайгрину. Сторож с нами не
пошел -- не то чтобы он боялся Предстоятеля, но предпочитал держаться от
него подальше... То ли юродивый, то ли и впрямь нечисть какая...
А так, кроме сторожа в его домике и нас с Трайгрином, на кладбище никого не
было -- исключая, разумеется, покойников.
Трайгрин упорно продолжал нас не замечать. Он настолько углубился в
процесс поглощения пищи, что не видел и не слышал ничего вокруг. До тех пор,
пока я и Таргил -- переглянувшись и кивнув друг другу -- одновременно не
шагнули к нему с разных сторон и зависли над сидящим на могильной плите.
Толстый коротышка вздрогнул, поспешно проглотил то, что было у него во
рту, и поднял на нас глаза. Затуманенные глазки мелкого лавочника,
недалекого плута, обжоры и пьяницы. Это не был пугающий взгляд
Предстоятеля Эрлика, Зеницы Мрака!..
И, тем не менее, перед нами сидел Трайгрин -- вернее, то, что от него осталось.
-- Уходите отсюда,-- с неуверенной угрозой произнес он, явно не узнавая нас.
Мы с Таргилом продолжали молчать.
-- Уходите! -- взвизгнул Трайгрин. -- Или я призову мертвых, и они заберут вас
к себе! Не вынуждайте меня делать это!..
Впервые в жизни я услышал такие странные, казалось бы, совершенно
несовместимые интонации в одном голосе -- грозные и одновременно жалобно-
просительные.
-- Ну-ну, попытайся,-- сухо бросил Таргил.
Глаза Трайгрина неожиданно вспыхнули, Предстоятель Эрлика вскочил,
сбрасывая с колен не землю остатки снеди -- и, бормоча что-то невнятное,
простер руки к ближайшей могиле. Я невольно взглянул в ту же сторону, и мне
показалось, что земля совсем свежего холма начинает шевелиться, сдвигая с
места массивное надгробие, и...
В следующее мгновение Трайгрин резко оттолкнул меня и кинулся бежать,
ловко лавируя между памятниками. Мерзавец! Поймал, как детей, на старый
трюк! Я, с моим опытом Мифотворца, мог бы проделать все это ничуть не
хуже!..
Додумывал я уже на бегу, тщетно пытаясь настичь юркого Трайгрина. Бегал
бывший Предстоятель на удивление быстро. Хорошо, видать, поел, зар-раза!..
Я уже начал понемногу отставать, когда какая-то темная фигура рванулась
наперерез беглецу, и коротышка растянулся на земле. Стоявший над ним
Таргил чуть заметно улыбался.
-- Мощный Перекресток,-- пояснил он в ответ на мой недоуменный взгляд, как
бы извиняясь за неожиданную резвость. -- И мне тоже отчасти подходит...
Вернее, раньше бы подошел,-- и горестно замолк.
Лежавший у его ног Трайгрин зашевелился, перевернулся на спину, и я
встретился с его неожиданно осмысленным взглядом.
-- А, Сарт, Таргил,-- ухмыльнулся он с самым невинным видом. -- Так я и думал,
что от вас не отделаешься. Ладно, пошли...
И легко вскочил на ноги.
Мы с Таргилом только пожали плечами -- сказать было нечего -- и все втроем
двинулись к выходу с кладбища.
***
35
Вернувшись, мы обнаружили, что Варна уже на месте -- но, когда я стал
интересоваться у Гро и Эйнара, где и как они ее обнаружили, оба покраснели
до корней волос и наотрез отказались отвечать. Сама же Варна только
прыскала в ладонь и косилась на этих двух орлов, отчего те -- особенно Гро --
смущались еще больше. Так ничего от них и не добившись, я махнул рукой и
бросил это гиблое дело.
Правда, по городу ползли упорные слухи об ужасном погроме в одном из
лучших публичных домов, который (погром!) закончился жуткой оргией, и в
конце совершенно ошалевшие девицы буквально изнасиловали погромщиков,
не оказавших, впрочем, особого сопротивления.
И я их прекрасно понимал!..
Слухи ширились, обрастали подробностями, уже трудно было отличить
хрупкую правду от завиральных домыслов пересказчиков -- но я не сомневался,
