Дом; нет, втроем -- Ты, Дом-на-Перекрестке и мир, мир за окнами, мир людей,
которые верят...
Из всех тайных братств Искушенного Халла к Предстоятелю Таргилу шли
послания. В его руках сосредоточивались тонкие нити, нити информации и
понимания, хотя иногда Таргилу казалось, что он опутан этими нитями, и
лучше ему было бы не знать, что...
В Но-Ирри обветшал и покинут жрецами храм Огненного Тэрча. Местные
жители разобрали его для собственных нужд, ссылаясь на гнев единственного
великого и могучего Инара-Громовержца. Сказки о битвах Тэрча с горными
гигантами запрещены, барельефы над входом сколоты, и поверх сельским
маляром нарисован бородатый Инар с кривой молнией в руке.
Три рунных столба Реи-Звездноглазой -- в предгорьях Хоара, Пши и в долине
Иссы -- снесены до основания, дабы не порочилим единственно сущую Матерь-
Ночь Ахайри. Миф о сошествии Реи в Бездну признан еретическим, пять
строптивых сказителей сожжены, остальные поспешили уйти в писцы и
балаганные зазывалы.
У Райзского залива пьяными рыбаками изнасилованы восемь служительниц
Аэллы Пенногрудой; одна из них, по имени Элиноар, вскоре повесилась, судьба
остальных неизвестна. Рыбаков судили и дали год портовых работ условно --
выяснилось, что они действовали во славу единственно существующей Сиаллы-
Лучницы и были спровоцированы развратными лжеобрядами.
В капищах Эрлика, Зеницы Мрака, возобновились человеческие
жертвоприношения. Власти молчат и смотрят на это сквозь пальцы. Об
явившийся в столице пророк Шиблы-Исторгателя Душ разорван толпой -- во
имя единственного и непреложного Эрлика. Легенды о Шибле и темных реках
подземного мира спешно переделываются -- в основном, меняются имена.
Все ремесленники перед началом работ обязаны возносить мольбу к Отцу
Тайного знания Хаалану. Книги без аналогичного посвящения считаются
кощунственными и сжигаются принародно. Иногда -- вместе с автором.
В столице поговаривают об об явлении Пяти Культов государственной
религией со всеми вытекающими последствиями. Ходят слухи о черных списках
еретиков и двоемыслящих, оружейники перегружены заказами -- предполагают
скорую Священную Войну.
...Таргил подумал о Предстоятелях гибнущих культов -- знахарях, магах,
жрецах, пророках -- об их ужасной судьбе; затем мысли его перескочили на Дом
и бьющуюся в его изменчивых стенах неприкаянную сущность Авэка ал-
Джубб...
Ему захотелось напиться.
"А ведь ты знал, на что идешь,-- Таргил сжал обеими ладонями виски и
зажмурился, словно от головной боли,-- знал, что нарушаешь равновесие, и
нечего теперь лукавить... Ты ведь тоже сыт. Твой Дом безошибочно
ориентируется в ауре верующего человечества, он точно чувствует узловые
места ее структуры, Перекрестки эмоциональных потоков -- и все вы, живущие
в Доме-на-Перекрестке, заряжены до предела и способны на многое...
Но отчего же вам ничего не хочется делать?.."
Он боялся признаться самому себе, что ему теперь нужно гораздо больше веры,
чем раньше; что она не настолько заряжает его, как до возникновения Дома,
заряжает и толкает на сверх естественное -- нет, вера людская теперь будто
проходила сквозь него и изливалась...
Куда? В Дом-на-Перекрестке?!.
Кто они, Предстоятели Дома -- ясновидцы, переставшие предсказывать; жрецы,
переставшие служить; маги, разучившиеся творить чудеса; Предстоятели, не
захотевшие отдавать?..
Кто? Мудрые, выигравшие бой? Или черви в теле клеща, присосавшегося к
человечеству?
Или части Дома -- жвалы, лапы?.. Рабочие органы зверя на тропах духа
человеческого...
Кто?!.
Вот тут-то и вошел Махиша.
Короткие толстые пальцы его охватывали горлышко плетеной бутыли, в
которой что-то булькало, распространяя соблазнительный запах. Словно
чувствовал быкоподобный Предстоятель гневного Метателя молний... тихий,
грустный человек...
-- Ты не спишь, Таргил? Я вот не сплю... Выпить хочешь?
Это было до того непохоже на обычное поведение Предстоятеля Махиши, что
Таргил на мгновение зажмурился и затряс головой. А когда он вновь открыл
глаза, то опять увидел стол (ставший за это время массивным и
полированным), донесения из братств Хаалана, а в дверях стоял Махиша и
виновато моргал короткими рыжими ресницами.
-- Налей мне, Махиша, вина,-- как-то невпопад возвестил Таргил,-- чтоб кубок
отливал багряным, чтоб я почил в блаженстве пьяном, забывшись в паутине
сна...
-- Ты что, сошел с ума? -- Махиша прикрыл за собой дверь и опустился в
невесть откуда взявшееся кресло. -- Завидую...
-- Налей, налей, не спорь со мною, ведь не вино тому виною, что я не знаю, что
такое -- покой... а я ищу покоя...
-- В стихоплеты решил податься? Зачем?..
-- Зачем? -- повторил Таргил, бессмысленно комкая бумаги на столе. -- Зачем?..
Пять сказителей сожжены, остальные подались в зазывалы... Миф признан
еретическим, а культ Искушенного Халла процветает... Процветает! И прочие
процветают -- все Пять Культов! Аки лотос о пяти лепестках... в гниющем
болоте... и деревенский маляр замазывает сколотые барельефы!.. Скажи,
Махиша, ты еще помнишь -- равнина, две армии -- и ты, вскинувший руки к
вспухающему небу; и молния рушится на жертвенный алтарь, когда вера в
Инара исторгается из тысяч людей, проходит через тебя, сжимаясь в тугой
комок, и рождается Миф, рождается...
-- Помню,-- глухо пророкотал дальний гром,-- ...еще помню...
-- А теперь?
-- А теперь я сыт. Дом находит мне Перекрестки, люди верят, их вера течет к
Дому, я чувствую ее, я сыт, и... тратить накопленное на бесполезные чудеса
вроде бы глупо... и...
-- И..?
-- И -- все. Я говорил с Лайной -- у нее то же самое.
-- Миф признан еретическим,-- Таргил уставился на стену, на возникающий в ее
центре гобелен и две шпаги над ним,-- признан -- и все... Сказки о Тэрче
запрещены, в легендах канцеляристы меняют имена... Если так пойдет дальше...
-- Ну? -- выдохнул напрягшийся Махиша.
-- ...Налей мне, Махиша, вина... За последнее время вне Дома не родилось ни
одного нового мифа. Да что там мифа -- захудалой сказки! Так, одни бытовые -
- о плутах и лавочниках... Пойми, Махиша, культов становится все меньше, а
мы, Предстоятели оставшихся, сидим в Доме и едим, едим, едим!.. Вера
становится привычкой. А привычка -- это смерть. И поэты уходят в писцы, а
живописцы -- в маляры...
Таргил резко встал.
-- Мы породили зверя,-- жестко закончил он. -- Зверя, рыщущего на
Перекрестках. И если так пойдет дальше -- нам понадобятся Мифотворцы...
ДЕВЯТЬ ШАГОВ ПЕРЕДЫШКИ
...Дверь распахнулась под тяжестью моего тела, и я рухнул на пороге. Потом
изогнулся и с трудом перекатился в комнату, больно ударившись головой об
угол тумбочки.
-- Я -- Сарт...-- прохрипел я и потерял сознание, потому что не ощутил
привычного противостояния Дома, его сопротивления при звуках моего имени.
Потерял СВОЕ сознание, не приобретя взамен никакого другого; и
спасительный мрак беспамятства склонился надо мной и вытер пот со
лба...Ничто. Большое теплое Ничто. И в нем -- я. Маленькое вялое
ничтожество...
***
...Когда я снова сумел открыть глаза, то неожиданно обнаружил, что утратил
способность воспринимать действительность целиком. Только по частям. И не
больше одной за раз.
Стена. Стена, стена, стена...
Тумбочка. Вот зараза, как голова болит!.. Снова стена. Кровать. Знакомая
такая, с плюшевым покрывалом... На покрывале -- Грольн. Спит. Или тоже без
сознания. Тело так до конца и не расслабилось, скорчилось в немом протесте,
тонкие пальцы сжались в кулачки -- не разожмешь... спи, Гро, спи...
Стол. Привалившись к нему, сидит Эйнар. Сидит на полу, одежда вся
превратилась в лохмотья, руки голые до плеч, ободраны напрочь, красные...
Это он притащил Грольна сюда, точно, он...
-- Здравствуй, Эйн,-- в горле у меня заклокотало, и выглядел я в этот момент,
наверное, чрезвычайно глупо.
-- Привет,-- ответил Эйнар. -- Ты не шуми, ладно, пусть мальчик поспит... Это
ведь твоя комната, Сарт, неизменная -- где Предстоятели этого, с перстнем,
хоронили... если Дом не врет... Выбрали, в общем, заново -- и Грольн, и я. И ты.
Хотя ты уже давно выбрал...
Части реальности, ограниченной стенами сумасшедшего Дома, внезапно
слились в одно целое, и я со стоном схватился за голову. Я помнил все. Все, что
с таким упорством вколачивал в меня Дом-на-Перекрестке -- но помнил это все-
таки Я.
Я. И это была моя комната.
-- Вы здесь давно? -- спросил я у Эйнара, потому что молчать было больно.
-- Второй день. Грольну спасибо -- я его почти на пороге подобрал...
невменяемого. Он дверь на себя дергал, а она внутрь открывается, и замок
хилый... ты уж прости, Сарт, я починю потом... Он кричать начал -- а у меня
как раз просветление. Услышал, прорвался... Спит он все время, я даже бояться
начал...
-- Не сплю я,-- Грольн слабо заворочался на кровати, и мы с Эйнаром
повернулись на голос. -- Он только этого и ждет...
-- Кто ждет? -- удивился Эйнар.
-- Дом. Дом ваш... Это же зверь, животное!.. Он и Предстоятелей сожрал, и вас
сожрет, и меня! Я помню, что Он мне нашептывал... все помню! Один только
ушел, удрал -- и тот -- Таргил, убийца, гад... ничего, найду, достану...
Я положил ладонь на потный лоб юноши, и Гро затих, лишь изредка
всхлипывая. Потом я попытался встать, и меня тут же повело в сторону.
-- Сарт, тебе плохо? -- мгновенно встрепенулся Гро, и я успокаивающе похлопал
его по щеке, другой рукой намертво вцепившись в косяк и постепенно
привыкая к головокружению.
-- Ты знаешь, Эйнар,-- пробормотал я,-- а в чем-то я признателен Дому за
нынешнюю прогулку. Я ведь тоже ничего не забыл, и теперь я их лучше
понимаю -- Предстоятелей... Все мы, наверное, отчасти Предстоятели, только
одни это знают, а другие -- нет...
-- Что их понимать...-- хмуро процедил Эйнар, комкая край покрывала,-- дело
нехитрое... Верят люди в какого-нибудь бога, Инара там или Эрлика, душу в
это дело вкладывают, надежды свои... молятся, небось, поклоны бьют... А жрет
-- Предстоятель. Жрец, так сказать... Упыри они, вот и все! Раньше хоть чудеса
творили... Да и мы не лучше, Сарт, раз на них пашем...
Я зажмурился и ясно представил себе гудящую ауру над человечеством, ауру
чувств, страстей, желаний...; и свои течения внутри нее, большие и малые
потоки, и -- узловые Перекрестки... И вдобавок -- культовая окраска: вера-
страх, вера-ярость...
Вот почему в толпе неизбежно заражаешься ее порывом; или в храме, на
службе... Или в балагане. Фарс -- дрянь, а хохочешь за компанию...
-- Вот как оно, значит...-- бессмысленно прошептал я.
Эйнар вяло махнул рукой, но даже этот жест в его исполнении выглядел
устрашающе.
-- Кончай казниться, Сарт... Не за что. Это они пусть... Жрать-то им хочется
всегда, а тратить накопленное на всякие чудеса или мотаться по Перекресткам,
свой хлеб отвоевывать -- тут уж дудки! И тогда...
-- И тогда пять Предстоятелей создали Дом,-- бесцветно сообщил Грольн с
незнакомыми интонациями. -- И они сделали Дом -- чуждую, нечеловеческую
сущность -- преемником умирающего Авэка ал-Джубб Эльри, и его голод, его
непреодолимая тяга к Перекресткам оживили неживое, но научили только
одному -- брать. Брать, ничего не давая взамен. И родился неразумный Зверь,
рыщущий на Перекрестках в поисках веры, вытянувший в мир пять щупалец --
пять Предстоятелей Пяти Культов...
Грольн вдруг осекся, закашлялся и судорожно втянул в себя воздух.
-- Сарт,-- испуганно спросил он,-- что я говорил? Ведь я что-то говорил? Мне
кажется... это не я. Это МНОЮ говорили... это Авэк... он хочет вырваться, он
не виноват...
Я смотрел в пол и молчал.
-- Я тоже хочу вырваться,-- тихо сказал Эйнар. -- Только не знаю -- куда и как...
и без вас не пойду. Собственно, нам даже из этой комнаты выходить нельзя --
Дом тут же опять примется нас переделывать. А второго раза мы можем и не
выдержать...
Я оторвался от косяка и сделал шаг. Вроде, ничего... Еще один. И еще.
Маленькая, однако, у меня комната -- девять шагов вдоль, семь -- поперек...
