был много веков назад, перед великой битвой.
- Не спеши, - наконец выговорил кентавр. - Я не советую тебе, я
просто говорю: не спеши. Если бы я даже знал, что ребенок вырастет и убьет
меня, то я не стал бы из-за этого убивать его - не стал бы убивать
настоящее ради будущего. И вот что... Я разрешаю тебе приходить на Пелион
без моего дозволения. Приходи просто так. Но только в одном случае - если
ты придешь вместе с этими детьми. Договорились?
И Гермий молча кивнул.
ЭПИСОДИЙ ТРЕТИЙ
1
- Душно, - с некоторым раздражением бросил Автолик, утирая лицо
заранее припасенным куском ткани. - Наверное, гроза будет...
- Еще бы, - в тон ему отозвался Амфитрион, завистливо глядя на голого
борца. - Гелиос, видать, взбесился... Хорошо тебе, Автолик, а мою одежду
хоть выжимай! Так ведь домой голым не пойдешь...
Оба мужчины сидели на краю бордюра, окружавшего площадку для прыжков,
и с вожделением косились на далекую гряду сизых туч; третий, гибкий как
горный лев Кастор Диоскур, чуть поодаль возился с учебным копьем - то ли
наконечник утяжелял, то ли просто так убивал время.
Из крытого гимнасия донесся сдавленный вопль.
- Поликтора поймали, - удовлетворенно сообщил Автолик, раздувая
ноздри. - Эй, Кастор, слышишь - твоего любимчика лупят! Говорил же тебе
вчера - отгони его от Алкида, не давай песком кормить... Вот и докормился,
оболтус! Сейчас его Амфитриадики чем-нибудь похуже песочка угостят, пока
Поликторова свита в умывальне плещется...
Тонкие черты лица Кастора исказила недобрая усмешка. Всякий,
увидевший Диоскура впервые, рисковал недооценить белокурого красавчика, но
после подобной усмешки любой предпочел бы не иметь Кастора в числе своих
врагов. Вспыльчивый, гордый, постоянно пытавшийся ни в чем не уступить
своему брату Полидевку - несмотря на то, что их мать, Леда-этолийка,
назвала братьев "Диоскурами", то есть "юношами Громовержца", людская молва
считала сыном Зевса одного Полидевка - Кастор отличался болезненным
самолюбием и полным отсутствием чувства юмора.
"Поколение героев", - неожиданно вспомнил Амфитрион. Да, так не раз
говаривал слепой Тиресий, когда на старика нападал очередной приступ
болтливости. "Все мы, - говорил Тиресий, - поколение героев; воины,
прорицатели, братоубийцы, мудрецы, безумцы, истребители чудовищ и людей -
герои... Это не доблесть, не знак отличия, не привилегия - скорее, это
болезнь; или даже не так - это некий врожденный признак, как цвет волос
или форма носа".
Герои.
Уроды?
Мост между людьми и богами?
Песнопевец Орфей, ни разу в жизни не обагривший рук чужой кровью;
убийцы-Пелопиды Атрей и Фиест; праведник Эак, безумец Беллерофонт, лгун
Тантал, Персей-Горгоноубийца; непредсказуемый Автолик, упрямый Кастор; он
сам, Амфитрион Персеид, дети его, Алкид и Ификл, воюющие сейчас с
дылдой-Поликтором, чья мамаша на всех перекрестках трезвонит о своем
происхождении от Вакха-Диониса и в подтверждение этого увязалась бегать с
менадами...
Герои?
Все?
Полубоги, боги на четверть, на треть, на одну пятую... отцы, сыновья,
внуки, правнуки?
Зачем мы?
Зачем мы все?!
...За последние три года, прошедшие со дня основания новой палестры,
у Амфитриона часто находилось время для размышлений. Жизнь текла
размеренно и спокойно, не отягощенная происшествиями, боги забыли про
семивратные Фивы, перестав баловать их своим опасным вниманием; Амфитрион
был богат, знатен, прославлен и взыскан судьбой, счастлив женой и детьми,
любим друзьями...
Все это было правдой.
Как правдой было еще и то, что он до сих пор не научился прощать
обиды и гордиться милостью с чужого плеча, чье бы оно ни было, это плечо.
Просто Амфитрион научился жить под острием невидимого меча.
А еще он узнал о приступах безумия у Алкида - случавшихся регулярно,
два-три раза в год.
Через шесть месяцев после начала занятий Алкида прихватило прямо в
палестре; к счастью, это произошло почти на закате, когда кроме
задержавшихся у сломанной колесницы Амфитриона с сыновьями вокруг никого
не было. К счастью - потому что попытавшись скрутить беснующегося Алкида,
Амфитрион был отброшен в сторону, затылком ударился об угол колесничного
основания и на миг потерял сознание.
Очнувшись, он увидел Ификла, склонившегося над обессиленным братом -
и не стал спрашивать, кто остановил Алкида, или того демона, что сидел в
Алкиде.
С этого дня Амфитрион, подобно Алкмене, никогда не путал мальчишек,
различая их мгновенно и безошибочно; и еще с этого дня он перестал
приносить жертвы Гере.
"Поколение героев", - снова подумал Амфитрион.
Поколение проклятых?
2
- Душно, - зачем-то повторил Автолик, звонко хлопая себя по волосатой
груди.
Амфитрион кивнул.
Гимнасий взорвался множеством голосов и шумом грандиозной потасовки.
- Дружки Поликтора из умывальни вернулись! - расхохотался Автолик. -
Ну, сейчас начнется!.. держитесь, Амфитриадики!
Амфитрион поднялся на ноги, подмигнул Автолику и Кастору, затем
многозначительно приложил палец к губам и, шагнув в сторону, спрятался за
углом гимнасия.
Вовремя - дверь зала внезапно распахнулась, наружу вылетели двое
разгоряченных мальчишек и тут же принялись захлопывать злополучную дверь и
подпирать ее увесистым поленом (видимо, припасенным заранее).
Захлопнули.
Подперли.
И завизжали от восторга, как визжат только в восемь лет.
- Так-так, - зловеще произнес Автолик, и тощие мальчишечьи спины
мгновенно напряглись в ожидании неведомо чего. - Буйствуем, значит...
Позорим имя отца и учителей своих. В глаза, небось, смотреть стыдно, вот и
поворачиваемся задницами...
Мальчишки вздохнули и повернулись лицом к Автолику, безуспешно
пытаясь пригладить волосы и придать себе достойный вид.
- М-да, - протянул Автолик, вглядываясь в совершенно одинаковые
физиономии. - Ну что ж, признавайтесь для начала - кто есть кто?
- А чего они, - засопели оба брата, без особого смирения потупив
нахальные глаза, - чего они маленьких-то обижают?..
- Оглохли?! - прикрикнул на них Автолик. - Я спрашиваю - кто есть
кто?! Маленькие...
- Алкид я, - поджал губы левый мальчишка. - Сами ж видите! Чего
спрашивать-то?!
Капля пота стекла у него по щеке к углу рта, и он живо слизнул ее
языком.
- И я - Алкид, - обиженно заявил правый мальчишка. - Я Алкид, а ты
дурак. И врун.
Капля пота стекла у него по щеке к углу рта, и он живо слизнул ее
языком.
А потом показал язык брату.
Широкий такой язык, лопатой... небось, врать таким языком - одно
удовольствие.
Кастор взвесил копье на руке и с интересом глянул на Автолика,
дергавшего себя за бороду. Автолик стоически перенес этот взгляд, с
хрустом размял пальцы и потянулся за учительским раздвоенным посохом.
- Ну, я - Ификл, - поспешно сообщил левый. - Клянусь вашим
папой-Гермесом, учитель, Ификл я... и глаза у меня умные, и веду я себя
хорошо...
- И только дурак тебе поверит, - завершил правый. - А учитель Автолик
не дурак, он умный, он сразу видит, что это я - Ификл, потому что я
хороший, и меня посохом бить не за что... а Поликтор - козел драный, я ему
так и сказал!.. и еще скажу...
Дверь гимнасия угрожающе содрогнулась под напором изнутри.
- Полено уберите, - велел Автолик, чуть отвернувшись, чтобы скрыть
предательскую улыбку. - После разберемся.
Братья переглянулись - и две босые ноги мигом вышибли полено,
заставив его перекувыркнуться в воздухе. Кастор оценивающе сдвинул брови,
косясь на Автолика, борец хмыкнул в бороду, глядя, как мальчишки
отскакивают от двери - и из гимнасия кубарем вывалилась добрая дюжина
подростков, образовав на земле кучу-малу.
- Маленьких! - радостно завопили братья. - Маленьких обижают!..
И ринулись в месиво из тел, топчась по чьим-то спинам, пиная затылки
и ягодицы, с упоением раздавая тумаки направо и налево. Поднялась туча
пыли, Автолик от хохота свалился с бордюра и принялся кататься по песку,
как возбужденный зверь, и даже на правильном лице Кастора появилось нечто,
напоминающее снисходительное одобрение.
- Довольно! - приказал Амфитрион, появляясь из-за угла гимнасия, и
все стихло. Властный голос бывшего лавагета словно отрезвил собравшихся -
опять занялся копьем Кастор, Автолик начал отряхиваться, прекратили орать
подростки, а братья-Амфитриады с видимым сожалением оставили поле боя и
подошли к отцу.
- Алкид? - сказал Амфитрион, глядя в упор на того сына, чья шея и
плечи были исцарапаны так, будто он продирался сквозь дикий шиповник.
- Да, папа, - покорно отозвался тот.
- Ификл? - это относилось ко второму, с кровоточащими ссадинами на
обеих ногах.
- Да, папа...
- Десять кругов в темпе погони! И еще пять в походном темпе... Живо!
Когда близнецы умчались прочь к беговым дорожкам, а возмущенные
подростки попытались было жаловаться, но были отправлены на площадку для
метания диска; когда осела пыль, отсмеялся Автолик, унес копье Кастор, а
Амфитрион и вовсе покинул палестру, отправившись домой - к палестре
подъехала богато украшенная колесница, запряженная вороной парой.
Автолик, даже и не подумав накинуть на себя хоть что-нибудь из
одежды, угрюмо наблюдал, как колесница останавливается в двадцати шагах от
него, и, набросив поводья на столб, с нее спрыгивает очень высокий юноша
лет семнадцати-восемнадцати; спрыгивает и танцующей походкой направляется
к Автолику.
- Радуйтесь! - еще издалека начал гость. - Так это и есть знаменитая
палестра Амфитриона Персеида?
- Это и есть, - без особого радушия отозвался Автолик, ставя ногу на
край бордюра и сцепляя пальцы обеих рук на выпуклом колене.
Мощные плечи борца слегка подались вперед, и мирная поза Автолика
стала чем-то напоминать позу атлета перед началом схватки. Ну, не любил
Автолик незнакомых людей, и сходился с ними плохо, тяжело - но зато уж
если кого любил хитрец и клятвопреступник Автолик, сын
Гермеса-Психопомпа...
Видимо, юноша что-то почувствовал, потому что остановился,
существенно не дойдя до Автолика. Постороннему наблюдателю эта пара
показалась бы презабавной - голый, коренастый, могучий, словно вросший в
землю мужчина в самом расцвете зрелости и длинноногий, длиннорукий юнец в
ярко-голубой хламиде поверх белоснежного хитона, застенчиво моргающий и
переминающийся с ноги на ногу.
Однако, не будучи посторонним наблюдателем, Автолик мигом сумел
оценить скрытую силу, таившуюся в юноше - и плечи учителя Автолика
расслабились, а на бородатом лице доброжелательно блеснули черные глаза.
- Меня зовут Ифит, - торопливо представился юноша. - Ифит из
Ойхаллии. Да вы знаете, небось - это на острове Эвбее...
- Неблизкий путь, - кивнул Автолик. - Учиться приехал, что ли, Ифит
Ойхаллийский?
- Вряд ли, - равнодушно ответил юноша. - Скорее уж учить. А откуда вы
знаете, что я Ифит Ойхаллийский? Вы что, с моим отцом знакомы?
Автолик почувствовал себя неловко - а это с ним случалось крайне
редко. Ифит Ойхаллийский? С отцом знаком? Учить приехал?! Ведь сам же
только что заявил: я, мол, Ифит из Ойхаллии... это что, не то же самое,
что Ифит Ойхаллийский?
- С каким отцом? - вырвалось у борца.
- С моим, - повторил Ифит. - С Эвритом, басилеем Ойхаллии. Знакомы,
да?
- Нет уж, не сподобился, - Автолик мало-помалу приходил в себя. В
