Когда он очнулся от ощущения смертельного холода, был вечер. Солнце уже
наполовину скрылось за горизонтом и посылало сквозь тучи на холодный берег
свои последние предзакатные лучи, красящие песок в малиновые тона.
В памяти сохранились обрывочные картины страшной катастрофы, оставшейся
впрочем, позади. Составить их во что-то более менее стройное он не стал и
пытаться - сначала нужно было определить свое место в пространстве и времени
и понять, жив он еще или уже нет.
Он попробовал пошевелиться. Сначала рукой. Очень осторожно где-то в теле
уже притаилась злая, коварна боль и ждала только, когда ей позволят
напомнить о себе. Под пальцами был мокрый песок.
Это можно было определить с трудом, потому что пальцы уже почти совсем
окоченели. Тянуть дальше было нельзя.
Он собрал свои силы, и одним рывком поднялся, приготовившись стиснув зубы
перенести взрыв выпущенной на свободу боли, однако его не последовало.
Пугающее ощущение оказалось лишь воспоминанием о боли недавно пережитой, но
уже прошедшей.
Подчинившись какому-то первобытному инстинкту, он побрел прочь от берега,
туда, где в последних отблесках заката еще виднелись высокие черные утесы.
Когда он добрался до них, было уже темно. Или это потемнело в глазах от
истраченных на этот путь усилий? В последний момент, когда он уже коснулся
рукой гладкой, словно бы отполированной поверхности, ноги подкосились под
ним, и он упал вперед лицом. Внезапно ему стало тепло, и он успокоился,
будто достиг, наконец, своей цели, к которой очень долго шел...
Когда Лайвен проснулся, был уже давно день. Он обнаружил, что лежит на
земле лицом вниз, а рот его полон хрустящего на зубах совершенно невкусного
песка. Он попробовал встать, и это у него получилось довольно легко. По
счастью рядом оказалось нечто большое, твердое и устойчивое, к чему можно
было прислониться спиной и подождать, пока пройдет легкое головокружение.
Где-то недалеко шумел прибой. Сплевывая песок, Лайвен протер глаза и
огляделся. Он стоял у подножья одного из утесов-клыков, невдалеке от которых
суша кончалась, и начиналось море. Берег его был усеял неопределенным
мусором и обгорелыми обломками дерева, в некоторых из которых угадывались
фрагменты обшивки и палубы. Чуть дальше вдоль кромки прибоя возвышался остов
другого корабля.
Лайвен потряс головой и вгляделся снова. На палубе того, что некогда
называлось "Быстрой звездой" угадывалось движение.
- Черт возьми, - проговорил Лайвен, и услышал, как хрипло звучит его
голос. Он откашлялся и ощупал рукой пояс. Меч был на месте. Оставалось
только удивляться, как он не утащил его на дно во вчерашнем купании. Ну
ладно, подумал Лайвен. Хоть с этим порядок. Мог бы и потерять, между
прочим... Движение на "Быстрой звезде" возобновилось. Теперь вполне
отчетливо можно было различить, что это движется человек. На таком
расстоянии его при желании можно было бы принять за обрывок паруса,
колышущийся на последней расщепленной, надломленной у основания мачте, если
бы не полное отсутствие ветра.
Лайвен отступил к подножью утеса и сильно сжал рукоятку меча. Он уже
знал, кто этот человек, и что бы догадаться об этом не нужно было видеть его
лица. Разделаться с "Белой акулой" так метко направленным ударом молнии мог
один только он. Прислонившись спиной к каменному исполину, Лайвен наблюдал,
как Владеющий громом спустился с разбитого остова на песок и не торопясь,
побрел к утесам. Он двигался вдоль полосы прибоя, и робкие в безветрие волны
время от времени докатывались до самых его ног. Он не видел Лайвена, и
конечно не искал его. По пути он осматривал обломки вчерашней катастрофы,
выброшенные морем на песок. Казалось, его полностью удовлетворило
совершенное. Он был уверен в участи своего противника и спокоен. Сейчас его
интересовало только дело своих рук, на которое он мог подойти и посмотреть
поближе.
С невозмутимостью стороннего наблюдателя Лайвен следил за своими
ощущениями. Больше всего он изумился тому обстоятельству, что эта встреча
для него совсем не была неожиданной. У него складывалось странное чувство,
что он здесь именно ради этой встречи. Клеймо власти отошло куда-то на
второй план, хотя до него была сейчас всего лишь сотня шагов. Было очевидно,
что предыдущие стычки являлись только прелюдией к тому, что должно было
через несколько минут произойти здесь, на холодном просоленном песчаном
пляже где-то на краю света. Он был абсолютно спокоен, и полностью готов к
бою, в исходе которого почти не сомневался. Он просто не мог сейчас
проиграть, и возможно осознание этой простой истины принесло так ему
необходимую уверенность в себе. Не снимая руку с меча, он шагнул вперед.
Владеющий громом застыл на месте, когда противник, которого он считал
поверженным вышел ему навстречу из-за утеса-клыка. Впрочем, он быстро
овладел собой, и так же быстро принял решение о своих дальнейших действиях.
Он отскочил на несколько шагов назад и без разговоров выхватил меч. Лайвен
тоже не стал ждать. Здесь не было зрителей, которым надо было что-то
объяснять, и меч как будто сам собой вылетел из ножен к нему в руку.
- До смерти одного из нас, - глухо проговорил Владеющий громом,
перехватывая рукоятку поудобнее.
- Нет, - сказал Лайвен, - до твоей смерти. В ответ на эти слова,
Владеющий громом с ледяной улыбкой на губах атаковал. Он ринулся вперед,
держа меч острием вверх, постепенно переводя его в горизонтальное положение,
с расчетом пронзить противника насквозь. Лайвен сделал быстрый шаг в сторону
и круговым движением отбил удар. Владеющий громом пробежал по инерции еще
несколько шагов и мгновенно развернулся, но во время этого маневра на
мгновение их лица оказались слишком близко друг от друга и их глаза
встретились. И Лайвен увидел в глазах Владеющего громом вместо ожидаемой
ненависти смятение, растерянность и какую-то отчаянную решимость - такие
чувства мог бы испытывать человек, внезапно осознавший, что он делает что-то
страшное, но по каким-то причинам уже не имеющий возможности отступить...
- Проклятье, - прошептал Лайвен, - вот когда я наконец-то понял тебя.
Какое счастье, что еще не слишком поздно... Противники снова стояли лицом к
лицу, готовые продолжить поединок. Последовало несколько обоюдных выпадов,
сталь зазвенела о сталь, потом они снова разошлись на шаг.
- Я передумал, - проговорил Лайвен, - Я не буду убивать тебя. Это все
равно, что убить беспомощного старика.
- Ты лжешь! - ответил Владеющий громом, однако нападать снова не
торопился. - Ты сам ослаб. Тогда в таверне у тебя получалось лучше.
- Может быть, - согласился Лайвен. - Но у тебя все еще почти не действует
правая рука. Я восхищен твоим мужеством, держать меч тебе невыносимо трудно,
но ты стараешься не показать виду.
На этот раз Владеющий громом не выдержал. Он ударил первым, но рука его
действительно дрожала. Лайвен немного отклонился в сторону, пропустил
отточенное лезвие у самого своего бока и, повернув свой меч плашмя,
великолепным ударом сверху оглушил своего противника - таким ударом он мог
бы раздробить ему череп, не задержи он в последний момент руку. Владеющий
громом рухнул на песок как подкошенный.
- Ну вот, - сказал ему Лайвен, опуская оружие. - Ты ведь до самого конца
не верил в это. Но я думаю, это подлечит немного от твоей опасной болезни.
Он воткнул свой меч в песок и немного постоял, размышляя о своих ощущениях.
Потом выбросил всю эту муть из головы, подобрал меч Владеющего громом и
воткнул рядом со своим. В этот момент он почувствовал, что мерзнет, и ощутил
злой морской ветер на своих щеках. Это было удивительно, он хорошо помнил,
что провел ночь в тепле, и когда очнулся, не ощущал ни чего подобного. Он
посмотрел на утесы, и догадка пришла сама собой. Так вот оно что, подумал
он, чуть ли не с благоговейным трепетом. Вы были по истине велики, маги
прошедшей эры. Вы сделали между этих утесов неизменной температуру,
задержали ветер у их подножья, уберегли, наверное, и от дождя и снега. Вы
сделали эти утесы вечными, что бы они вечно хранили вашу великую тайну от
Мира, который может распоряжаться ей только себе во зло. А я посмел
посягнуть на вашу заповедь, возомнив при этом, будто у меня что нибудь
получиться... Лайвен вдруг отчетливо понял, что еще сегодня ему придется
изведать на себе силу древней магии, и ему стало жутко. Им просто овладело
отчаяние, когда он получил это последнее свидетельство, того, с какой
тщательностью продуманы здесь все мелочи и как старательно они выполнены.
Если было предусмотрено даже нежелательное влияние климата, то что говорить
о защите от непрошеных посетителей. Честное слово, я готов повернуть назад,
подумал Лайвен. Он встряхнул головой и попытался представить все с другой
стороны.
Да, конечно, будет трудно. И, наверное, будет не очень приятно узнать о
себе какую нибудь новость, которую магический кристалл способен раскопать в
глубинах души. Но я, по крайней мере, знаю, что меня ждет. Я готов к этому,
готовился весь длинный путь на этот берег, и можно надеяться, что некоторый
психологический барьер в этом отношении у меня сломлен. И, кроме того, можно
надеться, что я угадал тот свой самый сокровенный подсознательный страх,
который должен будет показаться на свет и обратить меня в бегство в
предстоящей встрече с древностью.
В этот момент послышался стон, и Лайвен посмотрел вниз. Владеющий громом
не открывая глаз, сжал голову руками и застонал снова.
Лайвен положил руки на рукояти мечей и ждал продолжения. По прежнему
сжима виски ладонями, Владеющий громом открыл глаза и тот час зажмурился
снова, как человек вышедший из темной комнаты и внезапно ослепленный дневным
светом. Он протер глаза, снова приоткрыл их и, все еще щурясь, уставился на
Лайвена. Потом с выражением полного непонимания происходящего он огляделся,
обнаружил, что находится в положении лежа и попытался приподняться. Когда
это ему удалось, он снова с низу вверх воззрился на Лайвена. Тот стоял,
облокотившись на рукоятки мечей, глядя на него с глубоким сочувствием,
слишком хорошо выраженном на лице.
- Что за чертовщина, - хрипло произнес, наконец, Владеющий громом,
отчаявшись разобраться в ситуации самому.
- Вставай, - сказал Лайвен. - Здесь слишком холодно, что бы давать долгие
объяснения.
Покорно добредя до утесов, Владеющий громом сразу уселся на песок,
прислонившись спиной к каменному основанию. Он глянул на Лайвена с былой
неприязнью, которая впрочем, ни чуть не равнялась той ненависти, с которой
он смотрел на него десять минут назад.
- Ты в состоянии меня понимать? - спросил его Лайвен. - Или удар был все
же слишком силен?
Владеющий громом осторожно потрогал голову.
- Я в состоянии понимать тебя, - проговорил он, - если только ты
соизволишь что нибудь объяснить.
- Сейчас соизволю, - Лайвен снова воткнул мечи перед собой и принял
прежнюю позу.
- Скажи, что ты последнее помнишь? - неожиданно спросил он.
Владеющий громом блеснул на него глазами, но, увидев, что тот говорит
серьезно, остыл.
- Я? - переспросил он, пытаясь сосредоточиться. - Кажется я был в своем
замке. Вечером у меня гостил Знающий тень. Он передал мне дар Матери
зеркал...
- Это было небольшое зеркало и свеча, - перебил его Лайвен. Владеющий
громом помедлил, вспоминая, потом кивнул и сразу сморщился.
- Да, это было зеркало и свеча... Какое то странное чувство.
Как будто все это было только вчера, но с другой стороны кажется, что
прошел целый год.
