тянулись они только на север к берегам Вольных земель и тем, что лежали еще
дальше за ними.
Наверное, не легко будет уговорить купцов изменить свой маршрут, думал
Лайвен неторопливо. Но они ведь, в конце концов, тоже живут в этом Мире и
надо думать тоже не желают его конца. Может быть, придется заплатить кому
нибудь, может быть даже много заплатить. Но это не самая большая проблема.
Гораздо труднее, наверное, будет уговорить их дождаться меня, пока я буду
бродить по побережью в поисках той забытой богом и людьми пещеры. За это,
скорее всего, придется заплатить отдельно, но это тоже мелочи... А вот если
их уже успел обработать Знающий тень... На это у него не ушло бы много
времени, если он так запросто обработал самых сильных магов полушария. Да,
вот это будет настоящей проблемой. И еще не известно, сумею я расколдовать
купцов или нет...
Правда, на месте Знающего тень я бы не стал так поступать. По
крайней мере, если бы мне требовалось, что бы некто достал для меня
клеймо Власти... Но с другой стороны я уже достаточно ошибался относительно
его намерений. Очень трудно понять логику мыслей того, кто мыслит уже совсем
не так как ты...
В этот момент Лайвен оглянулся и решил, что можно двигаться и побыстрей.
Он тронул поводья, и Крылатый, сбавивший было темп, воспользовавшись тем,
что его наездник не очень то следит за ним, снова перешел на крупную рысь.
К часу дня он выехал на какую-то небольшую, но вполне опрятную
деревеньку, и поскольку деревня эта имела место у достаточно большой дороги,
здесь можно было рассчитывать найти что нибудь вроде постоялого двора, или
на худой конец трактира, где можно было дать небольшой отдых коню и
перекусить самому. Эти расчеты оправдались, правда, не совсем в полной мере.
За околицей деревни действительно располагалось некое заведение, которое
больше всего напоминало дешевый кабак, да еще и не из лучших к тому же.
Выбора, тем не менее, не было, и Лайвен направил Крылатого к приземистой
деревянной постройке, окруженной хилым расхлябанным заборчиком, но за то под
огромной размалеванной вывеской с довольно неприличным названием. Ворота
были распахнуты настежь и должно быть уже не первый год, потому что створки
просели на петлях, вросли в землю и будто бы даже пустили корни, так сто
закрыть их снова было бы весьма затруднительно.
Под навесом для лошадей было пусто, но когда Лайвен устраивал там своего
коня, его внимание привлекли совсем свежие и не очень то ласкающие обоняние
признаки недавнего пребывания под этим навесом другой лошади, хозяин которой
тоже, по всей видимости, торопился и даже не стал ее расседлывать.
Лайвен приподнял одну бровь и в задумчивости пошел в дом.
В доме был хаос. И хаос этот был произведен совсем недавно, не успела еще
суетящаяся прислуга подтереть лужи разлитого вина и разобрать буреломы из
разбитых столов и стульев, а о таких мелочах, как хрустящая под ногами
посуда и перекатывающиеся по полу бутылки не могло быть и речи.
Лайвен приподнял вторую бровь и еще раз огляделся с порога, пытаясь
понять, что здесь произошло. Заключительная сцена представлялась ему вполне
ясно. Поскольку входная дверь была сорвана с петель, очень просто можно было
себе представить толпу завсегдатаев заведения, в панике рвущихся к выходу,
круша все на своем пути. Теперь оставалось выяснить, что же эту панику
вызвало. Он на всякий случай откинул с левого бока плащ и шагнул в глубину
помещения. Он успел сделать лишь два или три шага, как вдруг из самого
дальнего угла на свет вырвался маленький круглый человечек, совершенно
лысый, но зато с огромным полностью заволокшим весь левый глаз синяком. Тоже
совершенно свежим, судя по следам примочек, которые только что к нему
прикладывали. Человечек стремительно подбежал к Лайвену и с криком: "Ваша
милость, господин маг, богом молю!.. " пал ему в ноги. Пока Лайвен приходил
в себя от изумления, речь бедняги потеряла последние признаки
членораздельности и превратилась в набор не связанных друг с другом слогов,
перемежаемых всхлипами и охами. В общем же Лайвен понял только, что его
просили быть милостивым, сжалиться и не губить несчастного трактирщика.
Он отступил на шаг и проговорил, на сколько мог мягко:
- Встань. И объясни толком, что с тобой случилось.
Трактирщик осторожно поднял голову и, близоруко щурясь, взглянул на него
снизу вверх.
- Бог мой, - пробормотал он, поспешно поднимаясь. - Ваша милость,
простите ради всего святого, обознался я. Все эта моя проклятая
близорукость, да где уж простому трактирщику заиметь волшебные стекла для
глаз.
Лайвен сделал жест, который должен был означать дарованное прощение.
- Кто был здесь за последний час? - спросил он.
- Кого здесь только не было, ваша милость, - охотно ответил
трактирщик. - Были селяне - мои постоянные клиенты, заезжал мельник с
соседней мельницы, заходил лодочник с реки, все народ простой, вашей милости
не интересный.
- И что же, у мельника была породистая лошадь, подковы которой оставляют
след с клеймом вечности? - проговорил Лайвен с насмешкой.
- Бог с вами, ваша милость! - трактирщик всплеснул руками, Вы, верно,
вздумали пошутить. Мельник приезжал на осле. А лошадь была у того мага, о
котором я как раз хотел вашей милости рассказать.
- У мага? - Лайвен поднял обе брови.
- Именно так, ваша милость. Он ворвался в дом двадцать минут назад, а
десять минут назад он уже скакал галопом по дороге к побережью. Но
посмотрите, что он успел натворить за это время! По этому я так испугался,
когда вы вошли. Я думал, что он вернулся, вспомнил, что еще не все
расколотил и вернулся...
- Что ему было нужно? Чем ты смог так рассердить благородного мага?
- Я? Рассердить?! Да посмотрите же на меня, ваша милость, кого я могу
рассердить? Я всего лишь осмелился предложить свои скромные услуги. Однако
благородный маг очень спешил. Я понимаю, конечно, каждый из нас время от
времени куда нибудь спешит, но зачем же думать, что бедный трактирщик,
только и мечтающий что накормить вас вкусным сытным обедом, старается этим
самым задержать вас в пути.
- Да, это было бы не справедливо, - согласился Лайвен, - Этот маг сказал
тебе что нибудь еще?
- Еще?! Нет, после того как он справился о своем друге, которого как он
сказал, спешит догнать, говорил только его меч. О, если бы вы видели, ваша
милость, как сверкал этот меч, круша мою мебель. Мои посетители теперь будет
обходить мое заведение за версту...
- Так он искал друга? - переспросил Лайвен в задумчивости, - А не сказал
он тебе его имени?
- Да, он назвал мне его имя. О боже, как он рассвирепел, когда узнал, что
ни один маг не проезжал этой дорогой уже пол года.
Будто я могу быть виноват в этом!
- Ладно, ладно, - перебил Лайвен, - не начинай все с начала.
Скажи лучше, что за имя он назвал?
- О, ваша милость, вы хотите это знать? Конечно вы тоже благородный маг,
но... А в прочем вы, конечно, имеете право это знать, и поверьте, я совсем
не хотел вас оскорбить и тем более рассердить.
Так вот, тот благородный маг назвал имя великого мага, который как мы в
нашем захолустье слышали, был самым сильным магом на нашем полушарии. Он
назвал имя Повелителя грядущего. Да, да, ваша милость, я тоже очень
удивился, что может делать в этом дальнем уголке сам Повелитель грядущего.
Тем более что как мы здесь прослышали, этот великий маг скончался восемь лет
назад от удара.
Лайвен несколько раз беззвучно открыл и закрыл рот.
- И этот маг назвал Повелителя грядущего своим другом? - переспросил он в
задумчивости.
- Истинно так, ваша милость, - закивал трактирщик. - Кажется, он решил,
что я сказал ему не правду и умчался догонять его.
Лайвен опять помолчал. Потом медленно проговорил:
- Ладно, трактирщик. Я вижу, вон в том углу у тебя сохранился
целый стол. Если ты поставишь мне на него хороший обед, я сполна
расплачусь с тобой.
Когда трактирщик собственноручно доставил подносы с кушаньями к
уцелевшему столу, заезжий маг пребывал в глубокой задумчивости. Он рассеянно
взглянул на подносы и, кивнув, не торопливо приступил к трапезе. Трактирщик,
не решаясь нарушить его размышления, тихо удалился.
Через некоторое время он вернулся убрать подносы с остатками обеда и с
робкой не высказанной впрочем, в слух надеждой немедленно получить плату.
Однако Лайвен так же молча поднялся из-за стола. Только у порога он, как
будто вспомнив, повернулся к семенящему за ним трактирщику и сказал:
- Я обещал расплатиться с тобой.
Тот подобострастно закивал.
- Я сделаю это, но не золотом.
- О - о, - произнес трактирщик, и лицо его перестало сиять.
- Если ты не хочешь всю жизнь страдать от своей близорукости, запоминай.
Через два дня у тебя побывает странствующий купец. С его повозки около твоих
ворот упадет небольшой кожаный сверток, который он не заметит и сам же
раздавит, когда будет уходить от тебя. Если ты не допустишь этого и
подберешь этот сверток раньше, то найдешь в нем волшебные стекла для своих
глаз.
- О! - вскричал трактирщик.
Судя по всему, он приготовился снова бухнуться Лайвену в ноги, и тот
поспешил выйти из дома.
Белая запорошенная снегом дорога тянулась по краю белого, запорошенного
снегом поля, вдоль серого невзрачного леса, под серым невзрачным небом.
Редкие снежинки иногда падали на лицо, и тогда приходилось высвобождать из
рукавицы руку, что бы смахнуть щекочущее прикосновение. За отсутствием
поводов к хорошему настроению, Лайвен был мрачен, как и окружающий его
пейзаж.
Он уже давно оставил попытки угадать, кто же был тот агрессивный путник,
назвавшийся в трактире его другом. Одно было ясно ему сразу: настоящим
другом он быть не мог. Всех своих друзей Лайвен растерял восемь лет назад,
когда ушел на ту сторону. А зачем это было нужно его врагам, он понять не
мог. Ведь все вроде бы шло по их плану: он узнал, где находится клеймо
Власти, он едет за ним, что бы встретиться потом со Знающим тень. Или союз
Сильных пересмотрел свои планы? А может Лайвен в очередной раз ошибся в их
намерениях?
А может быть произошло что-то не входящее как в планы союза, так и в его
собственные?..
Последнюю пару часов дорога была совершенно пустынна. Ни один след не
отпечатался на ней после того, как снег укрыл еще не промерзшую до конца
землю. Поле и лес и дорога - все было безмолвное, сонное, успокоенное. И
когда Лайвен увидел вдруг на снегу свежий отпечаток копыта, он невольно
придержал Крылатого и осмотрелся внимательнее. Отпечатков, подобных первому,
им замеченному, здесь было множество. Кто-то, сидя верхом на лошади,
разговаривал с троими, стоящими на земле. Их следы тоже были хорошо
различимы. Беседа была не долгой, разгоряченная лошадь немного потанцевала
на месте, а потом хозяин повернул ее и, за несколько шагов перейдя в галоп,
умчался в направлении побережья - копыта его лошади выворачивали из-под
тонкого снега комья не промерзшей еще земли.
Трое пеших тоже сейчас же удалились с места беседы, причем один из них
взвалил себе на плечо здоровенную алебарду, на которую опирался во время
разговора и след от рукояти и лезвия которой отлично сохранился.
Лайвен посмотрел налево. Ага, удалились они в лес. От куда к стати и
появились перед этим вместе с конным... И от куда появились и сейчас... Без
особого удивления Лайвен проследил, как из леса появились двое, торопливо
пересекли придорожную канаву и встали посреди уходящей в даль заснеженной
полосы, загораживая путь. До них было шагов пятнадцать: угрюмого вида
