опустилась к убившему его мечу. Ох, как жаль, что я не поймал третьего,
подумал Лайвен с горечью. Он ответил бы за своего хозяина сполна...
Он, пятясь, вышел из хижины и закрыл за собой дверь. Элия была здесь.
- Я все слышала, - сказала она тихо, - Теперь мы будем искать клеймо
Власти?
Лайвен кивнул.
- Верно, девочка, теперь мы будем искать клеймо Власти.
- А как? - спросила она.
- Не знаю, - он покачал головой. - Но мы должны найти его раньше твоего
отца.
Он похоронил Живущего в тишине следующим пасмурным утром. Потом, подумав,
он забил досками от сарая дверь в его жилище и, покончив с этими печальными
обязанностями, вернулся к Элии на место их ночной стоянки на краю поляны. Не
говоря ни слова, он оседлал Крылатого и, подождав пока Элия сделает то же
самое со своей Птицей, вскочил в седло.
Все так же в молчании они проехали через рощу, потом миновали деревню,
жителям которой хозяин этих земель в свое время разрешил здесь поселиться в
обмен на хлеб, которым они его снабжали. Еще через пол часа Элия осмелела и
осведомилась, куда они держат путь.
- Мне нужно зеркало, - был лаконичный ответ.
На нескромный вопрос "зачем?", Лайвен сказал:
- Что бы найти клеймо Власти.
- В таком случае, - предположила Элия, - может быть нам смогла бы помочь
Мать зеркал?
Лайвен как будто не слышал этих ее слов, и она вроде бы рассуждая в слух,
добавила:
- Тогда нам следовало бы повернуть направо на следующей развилке.
Лайвен смотрел прямо перед собой и по прежнему был погружен в свои мысли.
Однако на следующей развилке он вдруг сказал: "да", и повернул на право. Они
не сдерживали лошадей, и те несли их хорошей рысью по плотно утрамбованной
дороге, проложенной через бескрайние поля.
Время обеда застало их все в том же поле, но Лайвен не останавливался на
привал, и порядком проголодавшаяся Элия решила потерпеть еще немного.
К полднику лошади стали проявлять некоторые признаки усталости.
Лайвен, заметив, что Крылатый несет его уже не с той легкостью, оглянулся
на свою спутницу и понял, что увлекся. Тогда он привстал на стременах,
стараясь рассмотреть что нибудь вдали, но ни чего утешительного не увидел.
- Ни чего, уже скоро, - пробормотал он в пол голоса. - Потерпи немного,
девочка.
- Ты что-то сказал? - переспросила Элия, не расслышав.
- Да, - подтвердил Лайвен. - Я сказал, что сегодня мы не успеем к Матери
зеркал до заката. Нашим лошадям нужен отдых, да и нам самим тоже.
- Я бы не отказалась, - призналась Элия.
- Ну, так где-то здесь кончаются владения Живущего в тишине. На их
границе восемь лет назад был постоялый двор. Если он стоит там до сих пор,
мы сможем поужинать и переночевать под крышей. А завтра отправимся дальше.
- Мы ведь проехали чуть больше половины пути? - спросила Элия.
- Да, - согласился Лайвен, - Примерно три пятых.
- И Дальше начнутся земли Владеющего громом? - продолжила она.
- Это тебя смущает?
- Немножко. Помнится, ты не очень его любил до того как уйти на ту
сторону.
- Он меня тоже, ну и что из того?
- А он пропустит нас через свою территорию?
- Теперь все изменилось, девочка. Теперь он не может меня не
пропустить. Живущий в тишине умер, и его кровь смыла нашу вражду.
- Что, - удивилась она, - А при чем здесь смерть Живущего в тишине?
Лайвен нахмурился. Черт меня тянул за язык, подумал он с раздражением.
- Как нибудь ты узнаешь, - пообещал он. - Позже...
Теперь нахмурилась Элия. Она ни чего не сказала, но было видно, что ей не
нравится это обещание. Вскоре вдали у дороги показалось некое строение. С
такого расстояния было трудно понять обитаемо оно или нет, но Крылатый вдруг
по своей воле прибавил шагу, чувствуя скорый отдых, и Лайвен решил поверить
его инстинкту.
Постоялый двор оказался на месте. Нельзя было сказать, что он буйно
процветает, но его хозяин все же пребывал в некотором достатке и должно быть
мог обеспечить своим гостям соответствующий сервис. Их лошадей поставили в
конюшню, которая впрочем, могла бы быть и по чище. Правда, это произошло
после того, как Лайвен трижды крикнул конюха, с каждым разом повышая голос,
и, в конце концов, выразительно откинул плащ с левого бока. Тогда конюх,
который мог бы быть и по трезвее, принял у них поводья, и Лайвен ввел
засыпавшую на ходу Элию в общий зал, который мог бы быть и по светлее.
Хозяин издали разглядел поблескивающее зеркальце на рукояти меча Лайвена
и подбежал к вошедшим с подобострастной улыбкой, став в два раза ниже
ростом. Сразу выяснилось, что в доме есть всего четыре отдельных комнаты и
из них заняты все четыре... О, хозяин понимает, что ему оказана большая
честь посещением... Да-да, конечно.
Какая жалость, что их милость не приехали получасом раньше... Да, но их
милость должны его понять, ведь странствующие купцы его главный доход. Если
они расскажут своим собратьям по ремеслу... Нет, боже упаси, он совсем не
хочет уложить-таких гостей в общем зале, и если бы не обстоятельства... Ах,
у их милости такой грозный меч, он так блестит, что хозяин, пожалуй, сможет
кое-что придумать. Он охотно отдаст их милости свою собственную комнату, а
сам временно переберется в зал... Ах, это счастье для него услужить их
милости, особенно если их милость спрячет меч обратно в ножны...
Лайвен потребовал лучший ужин в номер и выставил подхалима за дверь. Он
уложил Элию на кровать, и она сразу уснула, не дожидаясь ужина и не разбирая
постели. Лайвен охотно последовал бы ее примеру, но кровать в комнате была
только одна, и жесткое сиденье стула помогло ему прободрствовать еще
несколько минут, пока не заявился хозяин с совершенно заспанного вида
слугой, который нес потрескавшиеся тарелки на облезлом подносе.
Лайвен взглянул на приготовленные для его милости блюда и сразу нашел в
себе силы для активных действий. Он принял поднос у слуги, который сейчас же
испарился из комнаты, потом, взяв одной рукой хозяина за шиворот, выкинул
его через открытую дверь в коридор.
Выйдя следом, он опрокинул на него поднос, и пообещал, что если с их
лошадьми будут обращаться так же, то завтра с утра перед отъездом он спалит
дотла это заведение вместе с его содержателем. Потом Лайвен по возможности
аккуратно спустил этого содержателя с лестницы и вернулся в комнату. Там он
пододвинул стол к окну, за которым уже порядочно стемнело, а стул к столу.
Образовав,-таким образом, конструкцию, которая должна была помешать ему
свалиться во время сна на пол, он снял с пояса меч с кинжалом, занял в ней
свое место и спокойно уснул до утра.
Он проснулся на в самом начале рассвета, когда солнце еще и не думало
всходить, а только слегка подсвечивало из-за горизонта тучи на востоке.
Пробуждение пришло мгновенно, прервав на середине фантастического сюжета
какой-то неопределенный предутренний сон. Голова была ясная, свежая, тело
готово к любой работе или к бою и ни чуть не устало, несмотря на неудобство
позы. Лайвен осторожно поднялся со стула. Что-то было не так, и он не
понимал, что именно. В доме стояла оглушающая предрассветная тишина. Добрые
лояльные постояльцы должно быть крепко спали, и ни один посторонний звук не
тревожил настороженный слух. Ни скрип старых половиц, ни вздох ветерка за
окном, ни запоздалая песня сверчка в стене.
Лайвен обогнул стол и подошел к окну, выходящему во двор. Его шаги
прозвучали как-то особенно глухо, будто дерево под ногами тоже уснуло и не
хотело реагировать на прикосновение. За окном было тихо. И даже не просто
тихо - там было мертво. Ни одна лошадь в конюшне не переступила с ноги на
ногу, ни один комар не пролетел в застывшем в бездвижье воздухе. Было тихо и
темно. Так вот в чем дело, подумал Лайвен, как же я сразу не догадался... Он
взял со стола меч, подпоясался им и поспешно вышел в коридор.
Здесь, ни кем не убранный, еще валялся поднос с остатками вчерашнего
ужина. Для всякого мало-мальски уважающего себя постоялого двора это само по
себе было ненормально. Теперь же это лишь дополняло общую картину.
Ступая будто бы по вате, Лайвен спустился вниз. В общем зале спали все.
Здесь было, в общем, не так много народу, но все же всяческое сопение и
разноголосый храп должен был создавать внушительный звуковой фон. Ни чего
подобного не было, зато в мертвой тишине на столе посередине помещения
горела свеча. Под столом беспробудным сном спал нерадивый хозяин. Рядом
валялось огниво. Что бы рассеять последние сомнения, Лайвен подошел к столу
и увидел то, что и ожидал. Свеча стояла на небольшом, круглом, размером с
тарелку зеркале, в котором не было ни чего кроме бесконечной тьмы. Казалось,
что смотришь не в зеркало, а в бездонный колодец.
Лайвен усмехнулся и посмотрел на хозяина.
Дурак, подумал он. Олух деревенский. Оставить бы тебя спать до конца
Мира. Кто же это интересно тебя научил?.. Хотя, впрочем, легко догадаться.
Он вытащил кинжал и тщательно рассчитанным движением срубил пламя со
свечи. И сразу стало светло. В остальном мире давно уже насту пило утро, и
теперь ночь, задержанная злой волей на пяточке вокруг дома бежала от него,
возвращаясь к своему источнику.
Звуки наполнили дом. Постояльцы просыпались, разбуженные слишком быстрым
наступлением утра, потягиваясь и простодушно зевая.
Загремело что-то на кухне, видно повар, уснувший вечером над своей
плитой, не рассчитал спросонья своих движений и, потягиваясь, опрокинул
какую-то кастрюлю. И вдруг ни с того, ни с сего во дворе закричал петух. На
полу завозился хозяин. Лайвен нагнулся и, взяв его за шиворот, поставил на
ноги.
- Ваша милость, - залепетал тот, - что это было, боже праведный. Я ведь
только зажег свечу... - он обернулся и с испугом посмотрел на потушенную
свечу. - Боже милостивый, уже утро, а она даже не оплыла!
Лайвену вдруг стала противна эта трясущаяся от страха физиономия, и он
отвернулся.
- Не трогай этого больше, - жестко проговорил он, показывая на стол. -
Закрой эту комнату и ни кого сюда не пускай, если не хочешь уснуть века на
два. Может быть, какой нибудь заезжий маг освободит тебя от заклятья.
- Ах, ваша милость, - пробормотал хозяин, отчаяние которого усиливалось
по мере того, как он осознавал всю тяжесть своего проступка. - Ваша
милость... - повторил он, заламывая руки и бросая на Лайвена умоляющие
взгляды.
- Нет, я слишком тороплюсь, - отрезал тот сурово. Ты сам себя наказал. И
если ты сейчас же не накормишь меня и мою спутницу всем лучшим, что у тебя
есть, я пожалуй зажгу свечу вновь. Эта дорога много не потеряет, если ты
перестанешь обирать и оскорблять недостойным отношением своих постояльцев.
По всему было видно, что хозяин вот-вот готов рухнуть в обморок под тяжестью
свалившихся на него невзгод, и Лайвен поспешил отойти от него. Когда он
поднялся к себе в комнату, Элия, сидя на кровати, протирала глаза.
- Почему ты не разбудил меня на рассвете? - спросила она почти обиженно.
- Уже день, а мы еще не выехали. Или ты раздумал искать клеймо Власти?
- Кто-то останавливал время, - сказал Лайвен, - Нашему хозяину наобещали,
наверное, златые горы и вручили зеркало с заклятьем Ночи и Тишины. А этот
дурак зажег на нем свечу.
- Ой, - сказала тихо Элия, и невольно посмотрела за окно, где давно уже
день вступил в свои права.
- Я потушил свечу, - пояснил Лайвен. - Тот, кто затеял эту авантюру либо
не знает, что это заклятье действует далеко не на всех магов, либо нам
просто дали понять, что не упускают нас из виду.
- А кто дал нашему хозяину зеркало? - спросила Элия.
Лайвен посмотрел на нее.
- А ты не догадываешься?
Она помолчала, прежде чем ответить.
