Фэнтези - Игорь Огай

Повелитель грядущего

(c) Игорь Огай				E-mail: im-tech@aha.ru


ПОВЕЛИТЕЛЬ ГРЯДУЩЕГО

   - Не торопись, - невнятно промямлил Бэнтри. Рот его был забит сладкой
соломкой и слова вываливались из него, как мусор из переполненного мусо-
рного бака. - Давай напоследок по этому переулку, да и к дому пора.
    Лайвен  сдержанно  кивнул  и  свернул  в  переулок,  темный  и  грязный,
заставленный у стен домов непонятными баками, заваленный рваными  картонными
коробками, ломаными досками и мятой бумагой.
   - Доски - это плохо, - философически сообщил Бэнтри. -  В  досках  бывают
гвозди. Ты объезжай, объезжай.
   Лайвен стиснул зубы и резко крутанул из стороны  в  сторону  руль.  Доска
прошла между колесами, а Бэнтри громко чертыхнулся и принялся  стряхивать  с
себя  кукурузу  и  сахарную  пыль.  Сегодня  Лайвена  очень  раздражал   его
непосредственный начальник. Вообще-то говоря, он раздражал  его  всегда,  но
сегодня почему-то особенно сильно. Может быть, все дело было в этой соломке.
Целую смену Бэнтри жрал эту  проклятую  соломку,  отряхивая  сахарную  пыль,
выкидывал  в  окно  опустевшие  бумажные  стаканчики   и   тут   же   просил
притормозить, что бы купить в ближайшем автомате новую порцию. Хотя все-таки
это вряд ли. Бэнтри всегда жрал соломку, но обычно  уровень  раздражения  не
превышал среднего бытового. Но только не сегодня...
   Сегодня Лайвен по настоящему ненавидел его, хотя был он, в общем-то, ни в
чем не виноват. Виновато было зеркало, в  которое  Лайвен  глянул  мимоходом
сегодня утром, выходя из туалета в участке...
   Нет, об этом лучше не думать! Потому что: во-первых, прошло  уже  слишком
много времени, во-вторых, никто  не  сможет  повторить  то,  что  сделал  он
когда-то и главное ни кому это больше не может быть нужно.
   И, наконец, в-третьих, все это ему скорей всего показалось. Просто он  не
нашел в себе силы поглядеть в это зеркало второй раз и убедиться...
   Лайвен с наслаждением раздавил колесом какую-то пустую коробку и  тут  же
уловил в зеркальце заднего вида движение.
   Опять?! Снова,  как  утром?!  Неужели  все  начинается  с  начала,  после
стольких лет?
   Его руки сами собой сжали руль так, что побелели костяшки на  пальцах,  а
глаза крепко зажмурились.
   Все, коротко подумал он, наверное, это действительно  все.  Не  надо  мне
этого... Я ведь уже почти привык здесь, и оставьте меня в покое.  Восемь  же
лет прошло! А сейчас я открою глаза, и это окажется всего лишь машина... или
пешеход... Ну, давай, на счет три...
   Под  колесами  снова  что-то  хрустнуло  и  Лайвен  открыл   глаза.   Это
действительно была всего лишь машина. Грязная, как и все вокруг, с  разбитой
фарой, треснувшим лобовиком и  ржавым  номером,  зеленого,  кажется,  цвета.
Вывернула из какой-то  подворотни  и  сразу  прижалась  испуганно  к  узкому
тротуару.
   Он тайком оглянулся на Бентри. Ничего эта жирная скотина не за метила. Не
волновали его душевные переживания  напарника,  а  волновал  его  кукурузный
автомат, невесть как оказавшийся на этом богом забытом углу.
   Эй, Бон, - прохрипел  Бентри,  вытянув  к  автомату  указующий  перст.  -
Тормозни-ка здесь, я кое-что куплю.
   Лайвен изо всех сил сработал педалями, и  машина,  как  вкопанная  встала
посредине улицы так, что  скрипнули  жалобно  облысевшие  шины  и  хрустнуло
что-то в коробке передач. Опять капризничало сцепление.
   - Черт возьми, Лайвен, что на тебя сегодня нашло! - взорвался  Бэнтри.  -
Ты сейчас едва не угробил нашу старушку, и набил  мне  шишку  вот  здесь!  -
Бэнтри показал, где ему набили шишку.
   Лайвен повернулся к нему и, широко улыбнувшись, отчеканил:
   - Виноват, сэр! Больше не повторится, сэр! Бэнтри скривился, потом плюнул
и полез из машины.
   Улыбка медленно сползла с  лица  Лайвена.  В  незакрытую  дверь  потянуло
холодом и еще чем-то затхлым, гнилостным, пополам  с  бензиновым  перегаром.
Лайвен потянулся закрыть дверь, и в  этот  момент  заработала  рация.  Рука,
нащупывающая ручку, изменила направление движения и включила прием.
   -  Внимание,  всем  машинам,  полицейским  необходима  помощь,  повторяю,
шестнадцатому необходима помощь, перестрелка в районе старого порта. Все кто
меня слышал, подтвердите прием.
   - Это третий, - послышался другой голос, - понял вас.  Я  на  центральном
вокзале, буду на месте через пятнадцать минут.
   - Это восьмой, я тоже далеко и буду, наверное, вместе с третьим.
   Лайвен взял  микрофон,  другая  его  рука  легла  на  рычаг  переключения
передач. (Он  оглянулся.  Бэнтри  терзал  кукурузный  автомат,  проглотивший
монету)
   - Здесь пятый. (Он выжал сцепление, включил  передачу.  В  коробке  опять
что-то зловеще заскрежетало.) Слышал вас отлично. Я ближе всех,  в  каком-то
переулке у тридцать  второй  улицы,  (Лайвен  отпустил  сцепление  и  вдавил
акселератор. Снова взвизгнули шины и с шумом захлопнулась дверь.) буду через
пять минут. ( Мигом проносится мимо весь этот  вонючий  переулок,  и  далеко
позади остаются выпученные от удивления глаза Бэнтри.)
   - Осторожней, пятый, у преступников автоматическое  оружие.  Шестнадцатый
думает, что это тот самый Уж, не суйтесь под пулю, ждите подкрепления.
   Лайвен посильнее прижал педаль акселератора и вовремя успел между идущими
по перекрестку рефрижераторами. Тут он вспомнил про сирену и включил ее.
   - Само собой, - пообещал он смолкшей рации, и сосредоточил свое  внимание
на дороге. То, что было сзади, его больше не  касалось.  И  пусть  пойдут  к
черту все зеркала на свете... В том числе и заднего  вида...  И  вообще  его
лучше куда-нибудь отвернуть, и не  видеть  больше...  Вот  так...  Пусть  не
мешает. А то там все время что-то движется... Не люблю  зеркала,  в  которых
что-то движется...
   Старый порт. Скопище ржавых железных складов с широкими  проездами  между
ними. Выщербленный асфальт,  ржавые  рельсы  для  старых  безнадежно  ржавых
кранов. Гнутые столбики фонарей без лампочек. Ржавые. И ржавые,  с  выбитыми
стеклами и фарами погрузчики и автокары без резины на колесах, стоящие вдоль
облезлых ржавых стен и местами, мешающие проезду.
   Лайвен сбавил ход и открыл окно. Было сказано старый порт. Но ведь старый
порт большой. Лайвен еще притормозил и прислушался.
   Был ветер, свистящий  в  обрывках  проводов,  была  бумага,  шуршащая  по
асфальту, был где-то тихий ржавый скрип, одинокий и унылый. И  была  тишина.
Старая, самодовольная и тоже вроде бы насквозь проржавевшая...
   Черта с два - старая! Ее нарушили только что, звуком грубым и совсем  для
этого места не свойственным. Слабый, короткий порыв ветра, нехотя дунувший в
окно, принес холод, запах старого ржавого железа  и  только  что  сгоревшего
пороха. Лайвен повертел головой, что бы определить направление и тут  тишину
нарушили снова.
   Выстрел из винчестера.
   Второй  выстрел  из  винчестера  и  часто  затрещали  в   ответ   штатные
полицейские хлопушки.
   Третий выстрел... Нет, это уже не из  винчестера.  Это  из  винтовки.  Из
снайперской. Может быть даже с лазерным прицелом.
   Лайвен вихрем пролетел по улице, свернул на первом же повороте на  право,
чуть было не вылетел в окно на мощной выбоине, свернул еще раз и едва  успел
затормозить перед стоящей поперек проезда полицейской машиной. Тут же что-то
звонко щелкнуло в лобовик, и правый дворник исчез из виду, сбитый пулей.  На
стекле остался заметный след. Лайвен быстро  развернулся  и,  образовав  для
себя прикрытие, открыл дверь.
   Весь шестнадцатый патруль в составе сержанта  и  рядового  был  здесь,  в
целости и невредимости. Сержант, сидя на асфальте за своей  машиной,  угрюмо
махнул ему рукой.
   - Привет, Бон. Ты один?
   Лайвен кивнул. Он захлопнул дверь и осторожно высунулся из-за капота.
   - Бэнтри покупает кукурузу, - пояснил он. - Где они, Тэд? Я ни  черта  не
вижу.
   - Их двое. Вон в той штуковине без окон.
   - А - а, - сказал Лайвен. - Но это точно Уж?
   - Точно, - подал голос второй, - Хотя попался он, конечно, как мальчишка.
   - Черт возьми, Бон! Ты мог бы и не спрашивать. Посмотри на нашу машину.
   Лайвен посмотрел на машину. Сама она уже не могла уехать с этого места, и
дело было не только в пробитых колесах и выбитых пуленепробиваемых  стеклах.
Дырявый капот тихо дымился, из мотора текло что-то горячее и вязкое.  Лайвен
снова высунулся и посмотрел  вдоль  проезда.  Там  было  какое-то  низкое  и
почему-то кирпичное здание. В нем была одна хорошо  видная  отсюда  железная
дверь и ни одного окна. За то там были узкие вертикальные бойницы  -  то  ли
для вентиляции, то ли еще для чего - во всяком случае, держать оборону через
них было очень удобно.
   - Наши уже едут, - проговорил Лайвен.
   - Да, - Тэд торопливо набивал обойму. - Я слышал.  Еще  пятнадцать  минут
назад. Скоро будут, надо думать. Наше счастье, что у  них  там  только  один
выход.
   - Ага, - второй усмехнулся - и армейский арсенал в придачу.
   Он тоже набивал обойму.  Тогда  Лайвен  вытащил  свой  пистолет,  оттянул
затвор и поглядел поверх капота. Наверное, он  высунулся  чуть  больше,  чем
следовало, потому что в одной из бойниц показался  толстый  короткий  ствол,
громко бухнуло и дробь вспорола металл прямо перед его  лицом.  Тэд  яростно
чертыхнулся. Он молниеносно загнал полузаряженную обойму на место и, вскочив
на колени, сделал три быстрых выстрела через  разбитые  окна.  Его  напарник
рассыпал патроны и теперь трясущимися от спешки руками собирал их, сразу  же
запихивая в обойму. Пистолет его валялся рядом на асфальте.
   Лайвен  тоже  встал  на  колени,  положил  руки  с  оружием  на  капот  и
прицелился. Тщательно и неторопливо, как в тире. Прекрасно понимая при этом,
что на таком расстоянии пуля  все  равно  потеряет  скорость  и  собьется  с
траектории. Снова громыхнул винчестер и со звоном осыпалось последнее  целое
стекло в машине Тэда.
   - Проклятье, - проговорил тот, - Говорят, эти стекла  выдерживают  десять
попаданий из армейской винтовки!
   - Черта с два, - отозвался напарник, - Разлетелось с третьего выстрела.
   Лайвен плавно потянул спуск и как всегда  моргнул  в  момент  отдачи.  Он
только успел заметить прозрачное облачко из кирпичной пыли совсем не  в  том
месте, куда он целился. В тот же момент напарник Тэда, собрав, наконец, свое
оружие, несколько раз подряд выстрелил, впрочем,  безрезультатно.  Тэд  тоже
прицелился, но стрелять не стал.
   - Скотина, - вдруг проговорил он с чувством, - Помнишь,  Бон,  я  говорил
тебе утром, что сегодня у моего парня сегодня день рождения?
   - Ну? - буркнул Лайвен, не  отрывая  взгляда  от  бойниц.  Ничего  он  не
помнил. От всего сегодняшнего утра  в  памяти  у  него  осталось  только  то
проклятое зеркало в участке на двери в уборную.
   - Вот тебе и ну - обозлился Тэд. - В кои  то  веки  собрался  купить  ему
подарок, а эта скотина...
   Он привстал и чуть ли не очередью выпустил по бойницам остатки обоймы.  В
ответ выстрел из винчестера со звоном выбил искры из обода  колеса  напротив
его колена.
   - Пожалуйста, тебе, полюбуйся, - он присел и снова полез за патронами.
   Лайвен нехотя оторвал взгляд от  здания  в  конце  проезда  и  повернулся
полюбоваться. Под разбитым задним стеклом  машины  Тэда  покоилось  то,  что
совсем недавно было, по-видимому, детской железной дорогой.  Он  усмехнулся,
было, но тут по  игрушечным  железнодорожным  руинам  скользнула  быстрая  и
бесшумная, как солнечный зайчик, ярко-красная точка.
   - Берегись! - крикнул он и быстро присел у колеса.  В  тот  же  миг  сухо
треснул винтовочный выстрел, напарник Тэда вскрикнул и, оставив пистолет  на
капоте, согнулся, зажав окровавленное плечо.
   Лайвен сплюнул, приподнялся и  сделал  три  быстрых  выстрела  в  сторону
бойниц. Тэд, страшно ругаясь, заряжал свой пистолет. Его
   напарник, упершись головой в пыльное крыло,  сжимал  правой  рукой  левое
предплечье и шумно дышал. Тогда Лайвен  подобрался  к  двери  своей  машины,
осторожно открыл ее и вытащил из кабины аптечку.
   - Эй, Тэд, - позвал он, - перевяжи его, а я пока послежу за дверью.
   Он перебросил ему аптечку и получил обратно заряженную  обойму.  Пуля  из
винчестера врезалась в передок  его  машины,  и  вырванная  из  гнезда  фара
покатилась по асфальту, гремя  и  рассыпая  вокруг  осколки  стекла.  Лайвен
быстро привстал и выстрелил еще три раза. Сейчас же  рядом  запрыгал  зайчик
лазерного прицела, и он поспешно  спрятался.  Вовремя.  Винтовочный  выстрел
сбил зеркало на  дверце  и  сотни  крохотных  сверкающих  зеркалец  фонтаном
разлетелись на много метров вокруг.
   - Что б тебя!.. - не определенно проговорил Тэд и  вытряхнул  у  себя  из
головы  стеклянный  осколок.  Он  вдруг  прервал  свою  не  особенно  умелую
перевязку и прислушался.
   Лайвен тоже прислушался. Где-то на въезде в порт выли сирены. Много.
   - Не прошло и года, - проворчал он и  привстал  посмотреть  на  дверь.  -
Гляди в оба, _ скомандовал Тэд, - Сейчас он сообразит, что их взяли  всерьез
и попробуют уйти, - он торопился закончить перевязку.
   Лайвен сменил обойму. Сирены завыли ближе. Тэд завязал  бинт  узлом,  так
что его напарник застонал,  и  стал  вглядываться  в  противоположный  конец
проезда, откуда должна была появиться помощь. Он даже вытянулся  весь,  стоя
на коленях и опираясь рукой на крыло машины.
   Этого ему делать не следовало. Красная точка лазерного прицела  перестала
метаться между машинами и прочно зафиксировалась у него на затылке.
   Лайвен увидел это случайно. Что-то  вдруг  заставило  его  оторваться  от
ржавой, с облезлой краской, двери в кирпичной стене и повернуть  голову.  Он
крикнул что-то предупреждающее, он бросился к Тэду через три разделяющие  их
метра, уже совершенно точно зная, что  поздно.  Слишком  поздно...  В  такие
удобные мишени долго не целятся.
   Он упал на асфальт, в кровь, расшибив себе локти, схватил Тэда  за  ноги,
стараясь повалить, укрыть его за расстрелянной машиной...
   Выстрела он не слышал. Просто он почувствовал, что  тело  Тэда  поддалось
как-то не естественно легко. В том, что это было  уже  только  тело,  Лайвен
убедился,  когда  оно  ударилось  раздробленным  затылком   о   замусоренную
выщербленную мостовую. Он отвернулся, что бы не видеть  эту,  ставшую  вдруг
какой-то мягкой, голову и поспешно вытер с губ соленое и теплое,  брызнувшее
вдруг откуда-то. Он растерянно поднялся, и что-то больно впилось в колено.
   Осколок зеркала. Треугольный, с острыми неровными  краями.  Он  лежал  на
асфальте и в нем должны были отражаться низкие пасмурные облака,  или  крыши
этих ржавых складов, или еще что-нибудь земное, обычное... А в осколке  были
глаза. Маленькие, как и положено  в  таком  маленьком  осколке,  женские  и,
наверное, красивые. Не отражались в зеркале - были в нем,  в  нем  самом,  в
самой его глубине...
   Без сомнения кто-то  смотрел  на  него  через  это  крохотное  стеклышко,
запросто помещавшееся в кулаке.
   И Лайвен вспомнил, что это их он  видел  сегодня  в  большом  зеркале  на
двери, их он видел в зеркальце заднего вида пол часа  тому  назад...  Только
там они были туманные и полупрозрачные,  и  их  можно  было  не  заметить  и
махнуть рукой, решив, что, показалось.
   И еще он вспомнил-таки, как говорил ему Тэд про день рождения сына, и что
собирается, наконец-то, купить ему подарок хоть в этом году...
   Тихо застонал  раненый  напарник  и  Лайвен  рассеянно  посмотрел  в  его
сторону, потом перевел взгляд на пистолет в своей руке, который не  выпустил
почему-то, а продолжал крепко сжимать.
   Ну что ж, подумал он, значит, от этого ни  куда  не  деться,  даже  через
столько лет...
   Он подобрал осколок, сжал его в кулаке и поднялся во  весь  рост.  Правая
рука сама  собой  разжалась  и  выпустила  какой-то  мешавшийся  посторонний
предмет. Незнакомая неудобная одежда была на  нем,  чуждая  действительность
окружала его. Но в руке было зеркало. Маленькое зеркальце, слабенькое, ни на
что, в общем-то, не годное, но в  этом  почти  призрачном  мире  годилось  и
такое.
   Секунду назад он  перестал  быть  Боном  Лайвеном,  рядовым  полицейским,
патрулирующим улицы не самого чистого в мире города,  и  получавшим  за  это
скудную зарплату.  Как  много  лет  назад  он  снова  был  сильнейшим  магом
полушария, с именем, которое знали все, там, откуда он пришел  -  Повелитель
грядущего. Он как будто снова только что появился здесь, среди  всего  этого
обильного камня и железа, которое нагромождалось повсюду, и как будто заново
понял, что может здесь почти все...
   Повелитель грядущего шагнул вперед, и маленькая  красная  точка  уперлась
ему в грудь. Он смутно помнил, что это означает опасность,  смертельную  для
жителей этого мира, но какую-то второстепенную для него самого.
   "Конус" приказал он,  и  зеркало  подчинилось.  Лазерный  луч  изогнулся,
преломившись на невидимом острие, указал в землю у его ног, и сейчас же пуля
из мощной снайперской винтовки расковыряла в этом месте  асфальт.  Опасности
больше не было, и он двинулся вперед.
   Медленно, не торопясь, он прошел эти сто семьдесят метров. Еще  несколько
раз били в конус быстрые горячие кусочки металла, и уходили в землю, в небо,
в железные стены окружающие его.
   Дверь тоже была из железа, обыкновенного железа, не закаленного травами и
заговорами, и он даже не остановился  перед  ней.  Конус  разорвал  стальные
листы как бумагу, забирая из зеркала последние силы.
   Один человек слева. Это только помощник,  это  не  убийца,  и  Повелитель
мимоходом разделался с ним движением пальца, обрушив из-под потолка какую-то
тяжелую трубу. Убийца справа, в комнате за приоткрытой дверью. Не беда,  что
в маленьком осколке совсем уже не осталось сил, ведь есть  еще  руки.  И  он
сжал их на горле убийцы. Сдавил сильно, еще сильнее,  что  бы  не  чем  было
дышать проклятой твари...
   Лайвен резко пришел в себя. Его держали за руки, пытались разжать их, ему
кричали, что бы он опомнился и вот  уже  кто-то  нацелился  садануть  ему  в
скулу, что бы привести в  чувство.  Он  ослабил  хватку,  и  его  сейчас  же
отодрали от Ужа, оттащили, затиснули в угол. Он не сопротивлялся. В  комнате
было полно полицейских,  знакомых  и  не  очень  знакомых  ребят  из  разных
патрулей.
   - Все, уже все, - сказал он им. - Отпустите, я в порядке...
   Его отпустили.
   - Ну, ты даешь, приятель, - сказал кто-то. - В тебя  стреляли  двенадцать
раз, а ты хоть бы пригнулся!..
   - Мы кричали, но ты же не  слышал  ни  черта.  Что  на  тебя  нашло?..  -
подхватил другой.
   -  Все  в  порядке,  ребята,  спасибо,  -   бормотал   Лайвен,   стараясь
протолкаться к выходу.
   На улице его охватил озноб, и он обнаружил,  что  мокрый,  как  мышь.  Он
прислонился к стене и постоял немного, приходя в себя.
   Мимо провели закованного в наручники Ужа.
   Лайвен заметил, что до  сих  пор  держит  осколок  в  кулаке,  и  мельком
взглянул на него. Это больше не было зеркало. Теперь это  был  просто  кусок
прозрачного стекла... И глядя на него, Лайвен вдруг ясно понял, что  сегодня
последний его день на этой стороне...






   Было страшно даже подумать заехать в участок, и Лайвен, послав к чер-
ту предложенного  ему сопровождающего, прямо на патрульной машине отпра-
вился домой. Подальше от расспросов,  шума, неуместного сочувствия и на-
зойливого восхищения, сейчас все это было совершенно не выносимо.
   Дома он, не поздоровавшись с каким-то знакомым дядькой, кажется соседом с
нижнего этажа, спотыкаясь о ступеньки, кое-как добрался до своей квартиры  и
долго соображал над ключом.
   Он тщательно закрыл за собой дверь и, не снимая обуви, принялся бесцельно
шататься по квартире. Потом он как-то незаметно для себя оказался в  ванной,
где стал машинально откручивать краны, все какие есть.
   Ему было о чем подумать,  но  в  голове  было  пусто,  и  он  старательно
поддерживал это состояние. Не хотелось ему сейчас думать. Ни о чем. И  лучше
всего сейчас подставить голову под кран с холодной водой... Вот так... И что
бы попало в нос и потекло  за  шиворот.  И  глотнуть  этой  чистой  холодной
воды... Тьфу, какая гадость!.. Он выплюнул воду и взял полотенце. Этой  воде
было далеко до родниковой. Он вдруг с поразительной ясностью  вспомнил  вкус
настоящей родниковой воды и  сейчас  же  понял,  что  зря.  Ему  нужно  было
остаться в этом мире, и ни чего не должно было  тянуть  его  обратно,  туда,
откуда он ушел по собственному желанию, и  немало  потрудившись  для  этого.
Некоторое время он тщательно тер  голову,  а  когда  понял,  что  и  это  не
поможет, отшвырнул полотенце и, аккуратно причесавшись, прошел в прихожую  к
большому во весь его рост зеркалу. Он купил его восемь лет назад, сразу, как
только разобрался в системе здешних денег. К тому времени у  него  уже  была
квартира и все что в ней  находится,  но  ее  он  заполучил  своей  властью.
Зеркало  было  его  первой  настоящей   покупкой.   Только   один   раз   он
воспользовался им, сделав  себе  будущее  на  ближайшие  шесть  месяцев.  Он
тщательно спланировал эти  шесть  месяцев,  которые  должны  были  дать  ему
возможность встать на ноги в  новом  незнакомом  мире,  изучить  законы,  по
которым он живет, познать его ценности. По истечении этого срока, он  должен
был навсегда перестать пользоваться Властью над грядущим. Он дал себе в этом
слово и сдержал его.  Это  было  трудно.  Ему  потребовались  годы,  что  бы
научиться видеть в зеркале свое отражение, а не источник силы и не  дверь  в
другой мир. Это было трудно, но выполнимо.
   Он почти привык за прошедшее время к такому положению вещей, а  отвыкнуть
оказалось так легко...
   Лайвен посмотрел на себя в зеркале и усмехнулся.  Это  оказалось  гораздо
легче, чем он думал и чем ему хотелось бы. Хотя, казалось,  он  сделал  все,
что  бы  это  было  невозможно.  Вся  его  жизнь  на   этой   стороне   была
противоположностью его прошлого. Даже профессию  он  выбрал  себе  такую,  о
которой в своем мире  не  мог  бы  даже  подумать.  Следить  за  исполнением
законов! Законы эти  и  сейчас  иногда  казались  ему  слишком  путанными  и
многочисленными. На той стороне всегда существовал один единственный закон -
закон Слова. И ни кому не пришло бы в голову следить за его исполнением.
   Он должен остаться на этой стороне, но хочет ли он  действительно  такого
исхода для себя, Лайвен уже не знал. Еще пол часа назад он был  уверен,  что
хочет, но теперь что-то изменилось. Он словно бы вернулся на  восемь  лет  в
прошлое, и этот мир снова  стал  для  него  чужим.  Он  снова  был  какой-то
ненастоящий, как плохо нарисованные декорации, весь  сделанный  из  камня  и
железа, зеркала здесь были всего лишь  стеклом  с  отражающим  покрытием,  а
закон слова нарушался на каждом шагу, потому что ни кто, ни когда не  слышал
о его существовании.
   Лайвен  бережно  коснулся  зеркала  кончиками  пальцев  и  закрыл  глаза,
прислушиваясь к своим ощущениям. Они не были ни новыми, ни  необычными.  Как
будто не было этого длительного перерыва, а был только какой-то  неприятный,
слишком затянувшийся сон, который должен был вот-вот кончиться  и...  И  что
тогда?
   Лайвен не знал. Он только понял вдруг, что ему действительно с неодолимой
силой хочется проснуться.
   Я только посмотрю на нее, подумал он. Я  впущу  ее,  мы  поговорим,  и  я
отправлю ее обратно, кем бы она ни была. А потом закрою проход навсегда...
   Гладкая поверхность под его пальцами медленно  потеплела,  потеряла  свои
четкие границы, сделалась почти не осязаемой. А когда  она  исчезла  совсем,
Лайвен опустил руки и открыл глаза.
   - Входи, - сказал он охрипшим голосом и отступил на шаг.
   Она вошла просто и естественно, будто не грань между мирами  переступила,
а порог дома, где ее давно ждали и рады ее приходу. А к каблучку ее  сапожка
пристал пожелтевший  павший  листок...  А  в  волосах  ее  блестели  осенние
дождинки... А плащ ее тихо зашелестел, словно принес с собой осенний  ветер,
и шорох опавшей листвы, и запах мокрой коры, и вкус родниковой воды...
   - Я ждала, - тихо сказала она.
   - Чего? - спросил Лайвен и откашлялся. Он плохо соображал.
   Она удивилась.
   - Пока ты впустишь меня конечно, - Она оглянулась в проем. - Там  сегодня
дождь и холодно. Почему ты не впустил меня утром?
   - Я... - Лайвен глотнул. Он смотрел на желтый листок на паркете, -  я  не
мог поверить... Только я один знаю вход сюда.
   - Нет, - она с интересом оглядела прихожую. - Теперь  его  знает  Видящий
мир. И он сказал мне.
   - Видящий мир... говорил с тобой?
   - Да, говорил. А ты здесь живешь?
   Лайвен поднял глаза и посмотрел на нее. Что-то заставляло его думать, что
он знает ее, но, убей бог, он не мог вспомнить кто она такая.
   - Нет, - сказал он. - Здесь тоже не живут в прихожих. Пойдем.
   Он провел ее в комнату и усадил в кресло перед письменным столом.
   - Значит то, за чем ты пришла так важно, - проговорил он, - если  Видящий
мир позволил тебе говорить с ним.
   - Очень важно, - она посмотрела ему прямо в глаза, -  Мой  отец  собирает
союз Сильных... Он очень переменился с тех пор, как вы виделись в  последний
раз, - добавила она тихо, опустив взгляд.
   - Твой отец? - переспросил Лайвен нахмурившись. - Кто он такой?
   Она вскинула на него расширенные от удивления глаза.
   - Так ты не узнал меня! Я Элия, дочь Знающего тень. Будто громом  грянуло
это имя в маленькой комнате. У Лайвена даже зазвенело в ушах.
   - Боже, - пробормотал он, - Но ведь тебе было тогда...  было  одиннадцать
лет. И... Ты тоже очень переменилась.
   - Да, наверное,  -  она  улыбнулась,  -  Мне  говорили,  что  я  кое-чему
научилась, - она взяла со стола зажигалку, повертела ее в руках. - Здесь все
такое не настоящее.
   Зажигалка растаяла, как кусок льда на огне и стекла с ее ладони  струйкой
чистой воды.
   - Я собственно не это имел в виду, - сказал Лайвен несколько  озадаченно.
- Я, вообще-то, вот что хотел спросить: зачем  ты  меня  искала?  Она  снова
посерьезнела.
   - Ты должен остановить моего отца. Он  ждал  такого  ответа,  но  все  же
спросил:
   - Почему? Она помедлила.
   - Ты - потому что этого больше не сможет сделать ни кто. Должен -  потому
что ты дал Слово. Остановить  -  потому  что  если  ты  этого  не  сделаешь,
повториться эра Мечей. Я объяснила тебе все?
   Лайвен кивнул.
   - Куда уж больше, - проворчал он.
   - Так сказал Видящий мир, когда я спросила его так же. Он  знал,  что  ты
тоже спросишь.
   Конечно, подумал Лайвен. На то он и Видящий. Он знал, что я спрошу, и как
мне ответить. И уж, наверное, знал мой ответ... Хотел бы я  сам  узнать  его
сейчас.
   - Кто вступил в союз твоего отца? - спросил он.
   - Я не знаю, - она покачала головой.
   - Чем будет скреплен этот союз?
   - Не знаю. Даже Видящий мир видит не все.
   - С чего ты вообще решила, что твой отец собирает союз Сильных?
   - Я поняла. Он говорил с Тенью.
   - Сколько раз? - быстро спросил Лайвен.
   Она снова только покачала головой.
   - Я знаю, ты всегда хотел, что бы отец  забыл  свое  опасное  знание.  Ты
боялся, что когда нибудь он не сможет вовремя остановиться, и тогда он  взял
с тебя слово, что если это случится, ты придешь и убьешь  его,  пока  он  не
сделал чего нибудь страшного. Теперь это случилось, и  ты  должен  соблюдать
закон Слова.
   - Да, - согласился Лайвен, - только вся беда  в  том,  девочка  моя,  что
здесь закон слова не действует.
   Он посидел, с минуту опустив голову на руки.  Она  молча  ждала.  Она  не
верила, что так бывает. Лайвен резко поднялся.
   - Идем, - сказал он обыкновенным голосом. - Дождь  говоришь  там  у  вас,
надо плащ взять.










   Они вступили в серый холодный осенний день,  под  плотные  кроны  молодых
сосен, и мягко пружинящий ковер хвои лег под  ноги.  Лайвен  вдохнул  полной
грудью и улыбнулся. Да, здесь все было в порядке. Был чистый воздух  с  едва
ощутимым привкусом тумана, была мокрая хвоя, пьянящая своим терпким запахом,
был тихий шорох дождя в ветвях и была  тишина  -  тишина  осеннего  леса,  в
которой так много неповторимых звуков, реальная до боли в этом  реальном  до
боли мире.
   Лайвен неторопливо подошел к ближайшему дереву, осторожно потрогал  сырую
кору, провел по ней ладонью. Потом поднял вверх лицо  с  закрытыми  глазами,
ощутил несколько капель и сильно потер его руками.
   - Черт возьми, - проговорил он, - и это все я когда-то оставил.
   - Здесь все теперь не так, как было, когда ты уходил, - сказала Элия.
   - Почему?
   - Разве ты не видишь? Земля чувствует беду. И лес чувствует беду, и  небо
тоже. Как ты можешь не видеть этого? Весь наш Мир чувствует беду.
   - Я ни чего не вижу, - Лайвен вздохнул. - Я слишком долго здесь не был.
   - Это ни чего, - просто сказала она. - Ведь теперь ты снова здесь.
   - Да, я здесь, - повторил Лайвен. Он повернулся к дереву спиной  и  вдруг
выкрикнул, что было силы: - Эй, лес! Это говорю я - Повелитель грядущего!  Я
вернулся, и пусть об этом знает весь Мир! Я вернулся, что бы  сдержать  свое
Слово, и я сдержу его, или потеряю свое имя! -  Он  сделал  резкое  движение
рукой в сторону висящего в воздухе в десяти шагах  от  него  прохода,  через
который еще была видна полупрозрачная прихожая его тесной квартиры. И проход
треснул, и опал  множеством  осколков  беззвучно  и  медленно,  как  опадает
разбитое в воде зеркало. И не осталось ни чего, ни в воздухе, ни  на  мокрой
лесной подстилке... Только вдруг дунул невесть откуда взявшейся  ветерок,  и
дождь на мгновение  зашумел  сильнее...  Или  это  сосны  шевельнули  своими
кронами и стряхнули вниз лишнюю воду.
   - Хорошо, - сказала Элия, - А теперь поехали к тебе в замок.
   - Ко мне в замок? - переспросил Лайвен и тут же спохватился. - Да, ко мне
в замок. Где мы находимся? Нет, подожди, я сам.
   - Ты как маленький ребенок, - сказала она, - Но я тебя понимаю.
   Она повернулась к нему спиной,  подняла  перед  собой  руку  с  раскрытой
ладонью. Где-то рядом мягко ударили по опавшей хвое копыта, и из-за деревьев
послышалось радостное ржание.
   - Вот эта белая - моя, - сказала Элия с гордостью. - Я зову ее Птицей.  А
этого коня ты узнаешь?
   - Узнаю, - сказал Лайвен.
   Он шагнул  вперед  и  протянул  к  коню  руку.  Тот  радостно  всхрапнул,
переступил копытами и потянулся мордой к ладони.
   - От куда же ты здесь взялся, дружище,  после  стольких  лет?  -  спросил
Лайвен, трепля его за гриву.
   - Мы сохранили его для тебя, - пояснила Элия, - Он спал  все  это  время.
Сначала отец думал, что ты скоро вернешься, а когда он заговорил с Тенью,  я
сама стала следить за твоим Крылатым.
   - Спасибо, - сказал Лайвен, - Теперь бы еще вспомнить,  как  держаться  в
седле.
   Элия озорно улыбнулась и легко вскочила на свою Птицу.
   - Ты уже знаешь, куда нам ехать? - спросила она, расправив плащ.
   - Да, я вспомнил, - пробурчал Лайвен, взбираясь в  седло,  -  Мой  старый
замок вон в той стороне, но где-то тут должна быть  проезжая  тропинка,  так
что поедем мы сюда,  -  он  показал  рукой.  Крылатый  под  ним  нетерпеливо
переступал ногами и удивленно косил глазом. Для него не было этих восьми лет
разлуки, и он помнил на себе совсем другого наездника.
   - Тропинка? - удивилась Элия, трогая поводья, - Ты  хорошо  это  помнишь?
Сегодня утром, когда я искала твой проход,  мы  с  Птицей  пробирались  сюда
глухим лесом.
   Лайвен рассмеялся.
   - Нет, Элия, девочка моя, эту тропинку я помню хорошо. По ней  я  выезжал
из нашего Мира. И именно по ней я сейчас собираюсь въехать обратно.
   Она пожала плечами и послушно направила свою лошадь вслед за Крылатым.
   На тропинку выехали  довольно  быстро,  и  Лайвен  сразу  не  задумываясь
больше, свернул в нужную сторону. Это была старая тропа, узкая, обросшая  по
сторонам высоким развесистым  кустарником.  Было  видно,  что  ею  давно  не
пользовались. Много лет она зарастала сорной  травой,  ее  засыпала  хвоя  и
осенние листья, сломанные зимними ветрами ветки, и теперь все  это  скрывало
землю, и теперь тропу можно было узнать только  по  окаймлявшим  ее  кустам.
Ехать рядом не было ни какой возможности,  и  разговор  утих.  Только  мерно
шумел редкий дождь, и глухо стучали по мягкой подстилке копыта.
   Лайвен не торопился. Крылатый прекрасно помнил дорогу и Лайвен  почти  не
управлял им и не подгонял. Он вдруг подумал, что должен  выглядеть  довольно
нелепо в своей полицейской форме под  плащом,  которую  даже  и  не  подумал
снять. Слишком поспешно и неожиданно пришло к нему решение вернуться, словно
кинулся с головой в холодную воду.
   Будет забавно, подумал он, если меня не узнают собственные сторожа.  Если
конечно не разбрелись они еще по свету искать новых хозяев...  Додумать  эту
мысль до конца Лайвен не успел. В кустах справа  оглушительно  затрещало,  в
воздух брызнули пожелтевшие листья и сломанные ветви. Глухой рев  прокатился
по лесу, и на тропу ломая и расшвыривая в стороны  кусты,  выступило  что-то
большое и мохнатое,  могучее,  уверенное  в  своем  превосходстве.  Выперло,
громко сопя и взрыкивая, и встало прочно,  загородив  дорогу,  с  намерением
стоять так хоть до скончания веков и не пускать случайных путников дальше, а
при надобности и разделаться с ними.
   Крылатый встал как вкопанный, прядонул ушами, попятился, было, но тут же,
узнав, успокоился.  Элия  позади  негромко  вскрикнула,  послышался  дробный
перестук копыт и ржание. Видимо она с трудом справлялась со своей Птицей.
   Рука полицейского Лайвена непроизвольно дернулась к поясу за  пистолетом,
которого не было, но Повелитель  грядущего  лишь  удивленно  приподнял  одну
бровь.
   - Остановись путник, прорычало существо, - или поверни назад,  если  тебе
дорога жизнь.
   Мощная лапа с огромными когтями медленно и  страшно  соскребла  листья  и
хвою, оставив на обнаженной земле глубокие борозды.
   - Меньше шума, сторож, ты напугал мою спутницу, - сказал Лайвен спокойно.
И повернувшись, добавил: - Это мой лесной сторож, Элия, странно, что  ты  не
встретила его утром.
   - Я встретила, - отозвалась та, - почти...
   - Хозяин? - неуверенно прорычал сторож, - ты вернулся?
   - Да, это я, - сказал Лайвен строго, - я вернулся, и я  тобой  недоволен.
Лесные тропы забыты и поросли травой. Лес не ухожен, он одичал,  а  звери  и
птицы попрятались по норам и гнездам и скалят друг на друга  клыки.  Или  ты
забыл, как надо следить за лесом? Ты забыл,  как  надо  расчищать  тропы?  А
может ты так же забыл, как сторожить мои земли от непрошеных гостей?
   - Выслушай, хозяин! - взрычал сторож. - Ты ушел надолго и не сказал,  что
делать твоим слугам. Тропы заросли, потому что не кому стало ходить по  ним.
Лес не одичал - он чувствует беду, и от того звери прячутся  в  норах  и  не
поют птицы. Но ни один путник без тебя не пересек  твои  земли  от  края  до
края. Трое хотели это сделать. Двое из них послушали меня, и ушли  с  миром.
Кости третьего лежат у Тихого родника на  южной  твоей  границе.  Он  первым
обнажил меч.
   - Кто это был? - спросил Лайвен.
   - Это был посланник Знающего тень, хозяин.
   Лайвен поднял обе брови и оглянулся на Элию.
   - Как давно он пришел?
   - Два месяца назад, хозяин.
   Лайвен помедлил.
   - Ладно, - проговорил он, - Пропусти нас.  И  приведи  в  порядок  лес  и
тропы... Стой! Кто еще остался из слуг?
   - Сторож озера и сторож замка, хозяин.
   - А остальные?
   - Все ушли, хозяин. Слишком долго тебя не было.
   - Ладно. А теперь отойди с дороги.
   Некоторое время они ехали  молча.  Потом  Лайвен,  повернувшись,  спросил
через плечо:
   - Элия, зачем твой отец послал человека в мои земли?
   - Я думаю, он знает, как пройти на ту сторону. Одно время он хотел  найти
тебя и позвать в свой союз.
   - Вот как? - Удивился Лайвен. - Разве он забыло моем слове? Элия ответила
не сразу.
   - Он многое забыл в последнее время, - проговорила  она  тихо,  и  Лайвен
едва расслышал ее за шумом дождя.
   Замок открылся неожиданно.  Остались  вдруг  позади  сосны,  расступились
кусты, и тропинка оборвалась на берегу озера, круглого как  тарелка,  серого
от низких облаков, рябого от дождя. Оно было красиво окаймлено  подступающим
вплотную к воде лесом, а на противоположном берегу  его  высился  замок.  Он
было достаточно величественен для этого места и  для  этой  погоды,  в  меру
приветлив, он  был  не  прочь  принять  гостя,  укрыть  случайного  путника,
оказавшегося у его ворот в ненастье. И  он  был  в  меру  угрюм,  что  бы  в
одночасье сделаться неприступной крепостью, убежищем для своего хозяина.
   Лайвен остановил крылатого у кромки воды. К нему почти неслышно подъехала
Элия и встала рядом.
   - Да, - проговорил Лайвен, - именно так я все это и помню.
   Она промолчала.
   - Когда-то это озеро не могла взволновать ни какая буря, - сказал он, - а
теперь простой дождь оставляет на нем круги.
   - Мы поедем вокруг? - спросила Элия. - Я не вижу дальше тропинки.
   - Ее нет, - отозвался Лайвен. - Дальше наш путь лежит  через  озеро.  Эй,
сторож, - негромко позвал он.
   - Я здесь, хозяин, - донеслись от куда-то булькающие звуки.
   Вода у  берега  вспучилась,  поднялась  горбом  и  постепенно  образовала
голову, потом плечи руки и торс. Все это имело могучие очертания обнаженного
по пояс богатыря, и в то же время было зыбким, полупрозрачным, и было видно,
что внутри мощного торса плавают  частички  ила,  поднятого  со  дна,  а  на
широких плечах дождь оставляет расходящиеся круги.
   - Мне нужен мост, - сказал Лайвен.
   - Мост будет, хозяин. Что нибудь еще?
   - Да. Займись озером. В нем плавает ил и водяная трава,  а  дождь  портит
его гладь. Ты лучше меня знаешь, каким оно должно быть.
   - Да, хозяин. Тебе следовало предупредить, что ты возвращаешься, и я  все
сделал бы к твоему приходу.
   - Я знаю, - сказал Лайвен спокойно, -  Сейчас  мне  нужен  мост.  Водяной
богатырь кивнул и столбом обрушился обратно в озеро. И  сейчас  же  вода  на
поверхности заволновалась, заструилась к середине. Две волны  встретились  и
брызнули  вверх,  поднялись  мгновенными  арками,  пролетами  и  прозрачными
башенками, легли к  ногам  лошадей  широким  полотном  воздушного  моста.  И
застыли, заискрились весело даже в этом сером свете осеннего дня.
   Лайвен тронул поводья, и копыта Крылатого зазвенели по свежему льду,  как
по стеклу. Элия поспешила за ним.
   Когда они сошли на другой берег, Элия оглянулась. Мост быстро и  бесшумно
стекал в озеро потоками талой воды. Замок встретил их  распахнутым  парадным
входом и горящими над ним факелами. Лайвен едва заметно улыбнулся.
   - Здравствуй хозяин, - сказал кто-то, - Прости, что я  не  смог  удержать
твоих  слуг.  Я  ведь  всего  лишь  сторож.  Почему  ты   не   сказал,   что
возвращаешься? Я бы привел новых.
   - Ни чего, все в порядке, - сказал Лайвен, слезая с коня. -
   Возьми лошадей и сделай с ними все, что полагается с  ними  делать  после
дороги. Я сам позабочусь о замке и о своей гостье.
   Элия тоже сошла со своей птицы, и кто-то невидимый взял лошадей под уздцы
и повел на задний двор.
   - Ну что ж, - проговорил Лайвен.  -  Пойдем  посмотрим,  как  там  теперь
внутри.
   - Пойдем, - согласилась Элия. - Все равно ведь это твой дом.
   Лайвен взял ее за руку и шагнул в двери. Внутри царил полумрак.
   Давно  потухшие  чернели  на  закопченных  каменных  стенах   обгоревшими
головешками, покрытыми восьмилетней пылью. Небольшие окна под потолком  были
занавешены плотными слоями паутины и почти не пропускали света. Разглядеть в
подробностях картину запустения и безжизненности было трудно, но было  ясно,
что она печальна и всеобъемлюща.
   Повсюду, на чем ни останавливался глаз лежали пыль и паутина, На  полу  в
комнатах, где они проходили оставались четкие следы, а в одном из залов  под
потолком вдруг захлопали крылья, от куда-то сверху  свалилась  пара  летучих
мышей и мгновенно исчезла в раскрытых дверях.
   И везде стоял запах сырости, давней плесени и запустения,  словно  не  по
замку они шли, а по глубокому подземелью, ни когда не видевшему солнца.
   - Да, - проговорил, наконец, Лайвен, - сегодня, кажется, мне  надо  будет
заняться хозяйством. Пусть эра Мечей немного подождет.
   - Я помогу тебе, - сказала Элия, - ты не сможешь сам.
   Лайвен громко рассмеялся, и эхо прокатилось под темными сводами.
   - Я не смогу? - просил он весело. - Девочка, ты забыла,  кто  был  первым
магом полушария.
   Она посмотрела на него с интересом.
   - Кажется, я действительно забыла. Ты напомнишь мне?
   - Отойди от дверей, - приказал Лайвен  и  направился  к  самому  большому
зеркалу в зале.
   Слабое, подумал он. Один уровень всего. Ну да  мне  сейчас  больше  и  не
надо.
   Он  провел  руками  вдоль  пыльной  поверхности,  не  касаясь  стекла,  и
зажмурился.
   Ветер! приказал он. Сильный, холодный ветер! Прочь пыль и плесень,  прочь
запах подземелья! И что бы подмел ковры и вытряхнул шкуры и гобелены, и  что
бы очистил стены от копоти старых факелов, а окна от паутины...
   Свет! приказал он. Новые факелы в новых начищенных подставках...  Нет,  к
черту факелы. Свечи! Тысячи свечей в новых  начищенных  подсвечниках.  Прочь
сумрак серого дня, прочь сумрак угрюмого замка, прочь летучие мыши...
   Огонь! приказал он.  Огонь  в  очагах!  Много.  Чтоб  трещал  и  гудел  в
трубах... Прочь холод, прочь сырость, прочь запустение и безжизненность...
   Он открыл глаза и, отойдя на шаг,  осмотрел  картину,  сотворенную  им  в
глубине зеркала. В нем отражался все тот же зал, но там было светло, уютно и
хорошо пахло смолистыми поленьями.
   - Подойди сюда, - сказал он Элии.
   Она подошла.
   - Посмотри, - сказал он, - тебе нравится?
   - Я ни чего не вижу, - отозвалась она, всматриваясь в пыльное стекло.
   - Ну, Элия, ты же сказала, что научилась кое-чему. Или мне самому взяться
за твое образование?
   Она бросила на него сердитый взгляд.
   - Вижу, - сказала она, - я смотрела глубже,  а  это  оказалось  на  самом
верху. Там хорошо, - она показала в зеркало, - Ты сможешь  сделать,  что  бы
здесь было так же?
   - Держись за меня, - сказал Лайвен.
   Он отошел на шаг в сторону и с усилием толкнул  резную  деревянную  раму.
Тяжелое зеркало медленно  опрокинулось  и  с  неожиданно  мелодичным  звоном
ударилось о  каменный  пол.  Ударилось  и  брызнуло  в  стороны  сверкающими
потоками...
   И что-то произошло вдруг. Ударил тугой ветер, с треском распахивая  двери
и окна, унося пыль и мусор, сдувая  труды  многих  поколений  пауков,  почти
сбивая с ног... И  исчез.  Вылетел  в  каминные  трубы,  свирепо  взвыв  там
напоследок. Осталась только свежесть и...
   И  вспыхнувшие  вдруг  в  одно  неуловимое  мгновение  тысячи  свечей   в
сверкающих подсвечниках и золотых канделябрах. От  обилия  света  захотелось
зажмуриться, и они зажмурились на миг, но тут же вновь открыли глаза,  когда
из ни откуда возник вдруг огонь в  каминах  вдоль  стен,  загудел,  затрещал
весело, и запахло вдруг сосновыми поленьями.
   Они постояли немного, осознавая всю глубину и обширность  перемен.  Потом
Элия с восхищением взглянула на него и проговорила:
   - Ты действительно первый маг полушария. Прости, что я не поверила.
   - Прощаю, - великодушно согласился Лайвен. - Впрочем, я  все  же  кое-что
забыл. Думаю, что среди всего этого моя полицейская форма  не  очень  мне  к
лицу. Да и ты вся вымокла под этим дождем.
   - Действительно, - спохватилась она. - Где бы я могла переодеться?
   - Розовые покои в твоем полном  распоряжении.  Вон  по  той  лестнице  на
второй этаж. Через пол часа жду вас к ужину, моя госпожа, а сейчас разрешите
откланяться, мне тоже необходимо заняться собой.
   Она благосклонно наклонила  голову  и,  классическим  жестом  придерживая
плащ, поднялась по  указанной  лестнице.  Лайвен  проводил  ее  взглядом  и,
вздохнув, направился на свою половину. Первое, что он сделал - это содрал  с
себя синее полицейское тряпье,  так  хорошо  смотревшееся  там  и  мгновенно
обесцветившееся здесь, и забросил его куда-то в угол. Потом он  долго  стоял
перед обширным гардеробом, выбирая подходящий наряд.  Ему  хотелось  увидеть
сейчас на себе что нибудь домашнее роскошное, что бы почувствовать, наконец,
себя дома по настоящему, и в то же время вполне  строгое  и  официальное,  в
виду присутствия в этом доме прелестной гостьи.
   После десяти минут колебаний, во время которых он успел покрыться гусиной
кожей, ему показалось, что он сделал, наконец, правильный выбор.
   Он придирчиво осмотрел себя в прекрасном трехуровневом зеркале  и  нашел,
что на поясе у него чего-то не хватает, но, бросив взгляд на развешанное  по
стене оружие, решил, что сейчас  лучше  оставить  пояс  пустым.  Совсем  уже
собравшись спуститься вниз, он вдруг вспомнил, что в  замке  нет  не  только
слуг, но и поваров. От мысли, что он мог об  этом  не  вспомнить  до  самого
ужина его прошибло холодным потом.
   Он быстро вернулся к зеркалу и наскоро проделал все необходимое, сократив
при этом число его уровней до двух.
   Элия ждала его у роскошно сервированного стола в гостиной, залитой теплым
не ярким светом свечей.
   - Я тут немножко распорядилась, -  сказала  она,  -  не  сердись,  что  я
посягнула на твои права хозяина.
   - Пожалуй, не буду, проговорил Лайвен с трудом, отводя от  нее  взгляд  и
осматриваясь вокруг. - Пожалуй, я не смог бы сделать это так хорошо.
   - Да, - просто согласилась она, - все-таки я дочь второго мага полушария.
   - Ты прекрасна в этом платье, - сказал он, - пожалуй  я  больше  не  буду
называть тебя девочкой.
   - Почему? - удивилась она. - Мне нравилось.
   Лайвен пожал плечами.
   - Не знаю. Почему-то сейчас мне хочется называть тебя моей госпожой.
   Она улыбнулась.
   - Я голодна, - сказала она. - Давай ужинать.
   - Да, моя госпожа, - Лайвен торопливо обошел стол и с поклоном  отодвинул
для нее стул.
   - Ты смеешься надо мной! - сказала она с  наигранной  сердитостью.  И  по
тону ее было ясно, что ей самой хочется рассмеяться.
   - Да моя госпожа, - повторил Лайвен и спрятал улыбку в низком  поклоне...
И сейчас же выпрямился уже  серьезный  и  настороженный.  Что-то  изменилось
вокруг. Только легонько дрогнуло пламя  на  свечах,  только  намек  на  звук
просочился через закрытые двери, но что-то было не так.
   - В чем дело? - спросила Элия удивленно.
   - У нас гости, сказал Лайвен. - Не званные и вряд ли приятные.
   - Кто? - теперь и она встревожилась.
   - Твой отец, - проговорил Лайвен и поджал губы. -  Пожалуй,  мне  все  же
следовало повесить на пояс меч.
   Она застыла с открытым ртом.
   За  дверями  послышались  шаги.  Не  слишком   твердые,   иногда   слегка
подшаркивающие шаги усталого путника,  раздраженного  промозглой  погодой  и
плохой дорогой. Казалось идет не  грозный  завоеватель  Мира,  а  запоздалый
гость, предвкушающий хороший ужин, приятную беседу с хозяином за чаркой вина
у камина, а в перспективе и теплую постель...
   Шаги стихли на мгновение, будто гость колебался, правильно  ли  он  идет,
потом зазвучали громче, совсем рядом, дверная ручка повернулась,  и  Знающий
тень вошел в комнату. Небрежным жестом он отряхнул мокрую шляпу и бросил  ее
на стул у двери.
   - Здравствуй, сосед, - сказал он. - Ты не рад меня видеть?
   Лайвен вытянулся и чуть-чуть прищурил глаза.
   - Как ты узнал, что я уже здесь?
   Тот усмехнулся.
   - Немножко сообразительности, немножко магии...  По  правде  говоря,  мне
очень помогла присутствующая здесь юная особа, -  он  поклонился  в  сторону
Элии.
   Она широко открыла глаза и порывисто вздохнула.
   - Ты следил за мной?! Ты знал, что я была у Видящего мир?
   - О, нет, что ты дорогая, за тобой следили мои слуги. Это они  рассказали
мне, что ты ходила к старику. Я сделал выводы, правильно рассчитал  время  и
подоспел как раз вовремя, что бы встретить старого друга.
   Лайвен уже взял себя в руки. Он не был готов к такой скорой встрече,  это
было бесспорно. И конечно он  не  был  готов  сдержать  сейчас  свое  Слово.
Скороспелый завоеватель понимал это, едва ли не лучше его самого, и если  он
думал дать сейчас генеральное сражение, то шансов оказать достойный отпор  у
Лайвена было мало. Однако паника могла их только уменьшить.
   Лайвен отодвинул от стола стул и уселся, скрестив руки на груди и положив
ногу на ногу.
   - Садись, сосед, - предложил он, указав на другой стул. - Элия,  девочка,
прими плащ у гостя и просуши у камина.
   Она кинула, было на него огненный взгляд, но, что-то сообразив про  себя,
приняла плащ.
   - Не стоило так беспокоится, - проговорил Знающий тень с той же  усмешкой
на губах. В левой руке, скрытой до этого плащом, у него оказался  обнаженный
меч. Он держал его острием вниз, как кинжал, и, садясь, со  стуком  поставил
его рядом с собою, по прежнему сжимая рукоятку левой рукой. Отливающие синью
острие с клеймом Вечности было испачкано красным.
   - Прости за твоего лесного сторожа,  -  сказал  Знающий  тень.  -  Он  не
понимал на кого поднимает лапу.
   Лайвен проглотил неожиданно всплывший в горле комок.
   - Что тебе нужно? - спросил он. - Зачем ты пришел ко мне в дом без спроса
и с мечом в крови?
   - За тобой, - сказал тот. - Я пришел за тобой, Повелитель  грядущего.  Ты
нужен мне. Ты нужен мне в моем союзе  Сильных,  что  бы  он  смог  дать  мне
великое право повелевать Вселенной.
   - И право быть вечным, - тихо добавил Лайвен.
   - Да, и право быть вечным, - спокойно согласился тот. -  А  почему  бы  и
нет? Почему право быть вечным дано только Видящему мир?
   - Ну, хотя бы по тому, что он ни когда не говорил с Тенью...
   - Вздор! - перебил завоеватель.
   -... И не созывал союза Сильных, - закончил Лайвен.
   Образовалась длинная пауза. Знающий тень смотрел Лайвену прямо в глаза, и
пальцы его левой руки неторопливо перебирали по рукояти меча.
   Наконец он проговорил:
   - Мне не нравится, как ты говоришь, Повелитель грядущего. По-моему ты  не
хочешь вступать в мой союз.
   - Да, не хочу, - подтвердил Лайвен,  -  более  того,  я  собираюсь  когда
нибудь сдержать свое Слово. Ты ведь помнишь, какое слово я дал тебе  Знающий
тень?
   - Да-да, помню, - он проговорил это  скучающим  тоном,  теряя  интерес  к
разговору, - Это не имеет значения. Ты мог бы потерять имя, не выполнив его,
но я дал бы тебе новое. Тень многому меня научила... Ты знаешь, что мой союз
уже почти собран - нам не хватает только пятого?
   Лайвен покачал головой.
   - Нет, я не знал этого. Спасибо за информацию.  Чем  ты  собираешься  его
скрепить?
   - Конечно клеймом Власти, - Знающий тень пожал плечами.
   - Да, конечно, - проговорил Лайвен, - Я почему-то так и думал. Ты глупец,
сосед.  Клеймо  Власти  хранили  в  покое  восемь  веков  после  того,   как
закончилась эра Мечей. Ты же знаешь,  что  стало  с  тем,  кто  пытался  его
использовать. Если не ошибаюсь, его звали Владеющий громом, это был  далекий
предок одного нашего соседа. Он тоже  собирал  союз  Сильных.  Против  него,
кажется, в конце концов, поднялся сам Мир...
   - Ну, хватит! - резко перебил завоеватель.  Он  сильно  ударил  мечом  по
полу, и острие сделало выщерблину в каменной плите. Второй  точно  такой  же
меч возник около руки Лайвена, и тот едва успел его подхватить.
   - Защищайся, Повелитель грядущего. Посмотрим, можешь ли  ты  еще  держать
меч в руках, или только болтать языком. А то может быть  я  зря  поторопился
пригласить тебя в мой союз. Так и знал, что этим кончится,  подумал  Лайвен,
вскакивая и де лая быстрый шаг назад. Тяжелый стул отлетел в сторону. Громко
вскрикнула Элия в дальнем углу комнаты. Часто затрепетали свечи, разбрасывая
вокруг неясные тени. Всегда с этими завоевателями так, подумал Лайвен, стоит
их  немного  задеть...  Он  вдруг  обнаружил,  что  стоит   в   классической
оборонительной позиции - ноги широко расставлены и чуть согнуты  в  коленях,
корпус наклонен вперед, тяжелый меч держит перед собой двумя руками  острием
вверх. Да, успел подумать он мельком, это  тебе  не  полицейская  дубинка...
Знающий тень сделал пробный выпад. Широкий шаг вперед, левая рука  отпускает
рукоять и заносится  назад,  увеличивая  инерцию  броска.  Правая  позволяет
длинному лезвию принять горизонтальное положение и выбрасывается  вперед  со
скоростью внезапно освобожденной пружины.
   Лайвен отбил удар автоматически, голова была пуста от посторонних мыслей,
мозг опустился до уровня первобытных реакций и  инстинктов.  Корпус  немного
влево, руки с оружием вправо и вниз. Меч противника царапнул пол. Теперь его
шея  и  грудь  открыты,  значит  развернуть  лезвие  и  скользящий  удар  по
восходящей... Но меч с  непривычки  чересчур  тяжел,  сверкающее  острие  не
успевает набрать необходимой скорости.  Противник  уходит  от  удара,  низко
нагнувшись, и теперь надо быстро отойти в сторону, потому что  нижняя  часть
корпуса не защищена, а руки с оружием слишком высоко...
   Лайвен перевел дух и обнаружил, что вспотел.
   - Ослабел, ослабел, - Знающий тень усмехнулся,  -  А  я  ведь  еще  и  не
начинал.
   Он стоял в пяти шагах, бодрый,  свежий,  улыбающийся,  и  вдруг  оказался
рядом. Блеснувшая сталь неприятно похолодила шею, и Лайвен машинально  отвел
удар, но понял, что уже поздно.
   Завоеватель уже стоял на прежнем месте и дышал так же ровно.
   - Один - ноль, - сказал он весело.
   - Черт возьми, - проговорил Лайвен хрипло и приготовился, во что бы то ни
стало парировать следующий выпад. Ему это удалось  лишь  частично.  Стальные
полотна со звоном встретились, но меч противника вдруг  отскочил  в  сторону
чуть быстрее, чем Лайвен пытался его отвести, проскользнул ниже его  руки  и
обнаружился у самого его бока.
   - Два - ноль, - сказал Знающий тень, отскакивая.  -  Знаешь,  сосед,  это
становится даже не интересно.
   - Еще бы, - проговорил Лайвен.
   - Ты готов? - спросил Знающий тень. И сделал широкий взмах слева направо.
Его оружие очертило сверкающий полукруг,  и  должно  было  удариться  о  меч
Лайвена, который тот успел подставить, но в последний момент опустилось ниже
и плашмя ударило по ногам. Лайвен упал на спину и ощутил покалывающее острие
у себя на горле.
   - Я не убью тебя, - сказал Знающий тень  спокойно.  -  В  моем  союзе  не
хватает пятого. Только ты на всем полушарии способен занять это место,  и  я
добьюсь этого.
   Он убрал меч и отступил.
   - Как же ты это сделаешь? - Лайвен потер шею и приподнялся на локтях.
   - Это уже мои трудности. Для начала я  лишу  тебя  дома.  Ты  не  сможешь
больше разжечь огонь в очагах своей магией, а под  сводами  снова  поселятся
летучие мыши. Я сделаю так, потому что теперь я сильнее тебя, ведь  со  мной
Тень.  А  сейчас  прощай.  Правда  мне  думается  мы  встретимся  скоро.  Он
повернулся и, не спеша, пошел к дверям, на ходу забрав у Элии  плащ.  И  как
только закрылись за ним золоченые створки, стало темно. Погасли вдруг свечи,
да и не было больше ни каких свечей. Снова были лишь головешки от факелов на
закопченных стенах, седая, давно прогоревшая зола в камине, и шорох кожистых
крыльев под потолком.  И  запах  плесени  и  сырости,  тоже  старый,  прочно
устоявшийся, как будто не было здесь только  что  тепла  и  уюта,  а  только
холод, вечный запах подземелья и слабый звук капающей  где-то  воды.  Лайвен
поднялся на ноги, и с отвращением отшвырнул меч, который все  еще  держал  в
руке. Элия вдруг оказалась рядом. Она обняла его за шею и, ткнувшись лицом в
плечо, отчетливо всхлипнула. Он погладил ее по голове.
   - Да, девочка моя, сегодня я, кажется, был не на высоте.
   - Боже мой, как я испугалась, - проговорила она, поднимая голову.
   - Я дурак, - сказал Лайвен, отстраняя ее. - Я дрался его мечом. А что еще
мне оставалось делать? Он шел сюда и знал, что я не надену меча в своем доме
в первый же час.
   - В следующий раз надевай, - попросила Элия.
   Лайвен невольно рассмеялся.
   - Обязательно.
   Он огляделся вокруг  и  медленно  прошелся  по  комнате.  Эхо  его  шагов
терялось в глубине темных коридоров.
   - Я полагаю, - продолжил он серьезно, -  что  дальше  твой  отец  намерен
действовать именно в таком духе. Показать мне мою беспомощность в  борьбе  с
Тенью, раздавить меня как мага, заставить презирать себя за свое бессилие...
Лайвен замолчал в задумчивости.
   - А потом? - спросила Элия через некоторое время.
   - Потом? - переспросил он. - Потом, когда  я  окончательно  раскисну,  он
может попробовать показать мне, как хорошо быть с Тенью за одно. Но может  и
не дотерпеть до этого, попытаться как-то заставить меня вступить в его союз.
А может быть... - Лайвен помолчал. - Может быть, твой отец  гораздо  хитрее,
чем мы полагаем. Может, целью его визита сюда было как  раз  заставить  меня
думать так, как сейчас.
   - Нет, - проговорила Элия. - Он забыл друзей, он забыл свою честь, но  он
не стал хитрее, чем был. А хитростью он ни когда не мог похвастаться даже  с
недругами. Ты должен это помнить.
   - Он не мог,  -  согласился  Лайвен.  -  А  Тень?  Он  был  вторым  магом
полушария, я - первым. Теперь все наоборот. Так стало после его разговора  с
Тенью. Можешь ли ты сейчас поручиться за него хотя  бы  в  чем  нибудь?  Она
промолчала. Лайвен снова прошелся по комнате.
   - Ну, вот что,  -  заявил  он  вдруг.  -  Здесь  довольно  прохладно,  не
согреться ли нам у огня, как ты думаешь?
   Элия с удивлением посмотрела на него.
   - Но ведь его заклятье...
   - Да - да - да, - перебил  Лайвен.  -  Его  заклятье.  В  нем  говориться
кое-что о моей магии, но ни чего не говориться о газовой зажигалке  и  сухих
дровах. Мебели здесь полно, а эта железяка, - он  пнул  ногой  меч  Знающего
тень, - вполне сойдет за топор.  Так  что  Элия,  девочка,  сходи  наверх  и
принеси одежду, в которой я приехал, а я пока займусь лесозаготовками...
   Огонь разгорался медленно и нехотя, то и дело норовя погаснуть, но  потом
словно поняв, что так или иначе ему все равно придется  гореть  целую  ночь,
занялся веселее, загудел в трубе. Лайвен пододвинул к камину какие-то старые
насквозь пропыленные кресла, и  они  уселись  у  огня,  стряхнув  с  сидений
неопределенный мусор. Элия наскоро сотворила кое-какую  легкую  закуску,  не
настолько легкую, впрочем, что бы не удовлетворить их разыгравшийся аппетит,
и они вполне сносно перекусили. Потом в руке у  Лайвен  сам  собой  появился
высокий красивый бокал с темной жидкостью, и  он,  благодарно  кивнув  Элии,
отпил глоток.
   Потрескивал огонь в камине, разбрасывая вокруг причудливые отсветы, шумел
дождь за окнами и завывал где-то запутавшийся в ветвях ветер.  Летучие  мыши
под потолком затихли или убрались потихоньку, куда нибудь в темный  угол,  и
не было больше слышно капающей воды.
   В пустом разоренном замке вдруг появился нежданный уют и  спокойствие,  и
все неприятности уплыли куда-то на второй план,  и  не  думать  о  них  было
совсем просто. И почему-то стало вдруг очень уместным сидеть вот  так  перед
пылающими поленьями в старых пропахших пылью  креслах,  из  которых  местами
через продранную обшивку выглядывали непонятные внутренности,  и  потягивать
превосходное вино из королевской красоты бокалов, изредка  переглядываясь  и
улыбаясь друг другу. Потом Лайвен вдруг обнаружил, что Элия уснула  в  своем
кресле, трогательно склонив голову к плечу  и  улыбаясь  во  сне.  Тогда  он
осторожно укрыл ее содранным со стены небольшим гобеленом  и,  отметив,  что
стоит на ногах не очень твердо, направился  к  своему  креслу  с  намерением
последовать ее примеру. На сколько хорошо это ему удалось, он сумел  оценить
только следующим утром... Это утро ворвалось в старый  замок  через  пыльные
витражи под потолком снопами  разноцветного  солнечного  света  и  концертом
жизнерадостных птичьих голосов. Оно нагрянуло внезапно, только что небо было
в тучах, а земля покрыта сумерками, в  которых  едва-едва  занимался  робкий
неуверенный рассвет, казалось готовый  в  любое  мгновение  спасовать  перед
грозной  всеобъемлющей  тьмой  и  отступить  обратно  на  восток.  И   вдруг
матушка-природа решила,  что  старому  замку  достало  нежиться  под  теплым
покрывалом  безмолвия,  и  пришла  пора  просыпаться.  Налетел,  откуда   ни
возьмись, короткий яростный шквал и унес с собой тучи, пробудил лесных птиц,
открыл дорогу Солнцу.
   Элия проснулась первой. Лайвен отстал от нее всего  лишь  на  минуту,  но
когда  он  продрал  глаза,  Элия  уже  сунула  ему  в  руку  горячую  чашку,
распространяющую аромат свежего крепкого кофе.
   - Что мы собираемся делать дальше? - спросила она.
   - Мы? -  переспросил  Лайвен,  подняв  брови.  -  Полагаю,  ты  не  верно
формулируешь вопрос, девочка. Надо спрашивать, что  я  буду  делать  дальше.
Причем не уверен, что отвечу тебе.
   - Почему - ты? А я?
   Лайвен пожал плечами и осторожно отхлебнул из чашки.
   - А ты подождешь в фамильном поместье, пока эта кутерьма с Эрой мечей так
или иначе не закончится. Ведь твой отец не живет сейчас  там.  У  слуг  Тени
есть дурная привычка - они  все,  как  один  сразу  переселяются  в  "Старый
ворон". Это такой замок, где-то на севере, - пояснил он, заметив,  что  Элия
не поняла.
   Она немного помолчала в задумчивости, а потом спокойно проговорила:
   - Я думаю, ты пошутил, мой рыцарь, по этому я не  стану  опрокидывать  на
тебя твою чашку. Лайвен быстро допил кофе и поставил чашку на  пол  рядом  с
креслом.
   - Я не шучу, - сказал он. - Просто все складывается несколько  серьезней,
чем ты это себе представляешь. И я не хочу тебя в это  дело  втягивать.  Она
пожала плечами.
   - Ты забываешь, что я уже втянута в это дело, как ты говоришь.  И  притом
все обстоит как раз наоборот, это я тебя втянула, а не ты меня.
   - Ты тоже кое-что забываешь. То, что ты сделала до сих пор, я имею в виду
твой поход к Видящему мир и вызов меня с "того света",  несомненно,  важная,
но и самая простая часть предприятия.  Теперь  мне  предстоит  сразиться  со
слугой Тени. У меня есть примерно один шанс из десяти  на  победу.  Потом  я
буду сразиться с самой Тенью, а в  таких  сражениях  меч,  как  правило,  не
помогает. Здесь у  меня  есть  шансы  только  на  поражение.  И  причем  они
достаточно велики. Так что видишь, ты втянула меня как раз во время, что  бы
самой отойти в сторону.
   Элия в удивлении смотрела на него.
   - Я не понимаю, - сказала она  после  паузы,  -  Ты  ведь  должен  только
остановить моего отца, пока он не  развязал  новую  Эру  мечей.  Зачем  тебе
сражаться с самой Тенью?
   Лайвен снисходительно улыбнулся.
   - Твой отец говорил с ней, и теперь хочет он этого или нет, он ее  слуга.
А она не любит терять своих слуг. И если уж так случилось, он старается  тут
же заменить их новыми, желательно, конечно, более достойными. Таковыми,  как
правило, оказываются победители старых. Так было всегда, с тех времен, когда
только начинали вестись летописи, и до последнего раза восемьсот лет  назад.
Конечно, так случится и теперь. И тогда  есть  два  варианта,  а,  по  сути,
только один. Победитель либо сразу без  лишних  хлопот  принимает  яд,  либо
сражается с Тенью, что бы не быть порабощенным ей. Исход одинаковый.
   Правда, я не слышал, что бы кто нибудь выбрал первый вариант.
   Элия забыла про свой кофе, и чашка остыла в ее руках.
   - Разве нет способа, победить Тень? - спросила она упавшим голосом.
   - Такого способа нет, - сказал Лайвен спокойно. - Тень непобедима. Вон за
окном стоит дерево. Сейчас на него светит солнце, и оно отбрасывает тень  на
камни. Как победить ее?
   - Можно попробовать посветить на нее, - неуверенно сказала Элия.
   - Нет, она просто упадет в другую сторону.
   - Тогда надо дождаться ночи, и тень исчезнет сама.
   - Да, - согласился Лайвен, - а еще  можно  погасить  Солнце  или  срубить
дерево. С той Тенью дело обстоит точно также.  Пока  существует  наш  Мир  -
где-то существует его Тень, как существует черное, пока есть  где-то  белое.
Можно уничтожить Мир и его Тень  тоже  исчезнет,  потому  что  во  вселенной
должно сохраняться равновесие. Но такой выход, наверное, многих  не  устроил
бы. Меня так уж наверняка.
   - Что же тогда делать?
   - Надо просто следить, что бы Тень не протягивала руки в наш Мир. А  если
уж не уследили, придется их обрубать. Кроме закона  Слова  это  единственная
обязанность перед Миром магов всех рангов. Иначе Тень перемешает его с собой
и не будет больше ни черного, ни белого, только одно серое ничто.
   Элия  была  подавлена.  Она  явно  не  предполагала,  что  все  настолько
серьезно. Яркий цветной узор беззаботного солнечного света проникшего  через
высокий витраж, окружил старое кресло пестрым ковром, и совсем не вязался  с
ее поникшим обликом.
   Наконец она подняла голову.  Веселые  цветные  отсветы  пробежали  по  ее
волосам, и Лайвен невольно залюбовался.
   - Прости, - сказала она тихо.
   - За что? - он искренне удивился.
   Она отвернулась и стала смотреть на горячие угли в камине.
   - Я никогда бы не позвала тебя, если  бы  знала,  что  ты  должен  будешь
погибнуть.
   Лайвен улыбнулся.
   - А кого бы ты позвала?
   Она молчала, и узор у ее ног медленно колыхался, как вода в тихом  лесном
озере - это легкий ласковый  ветерок  шевелил  ветви  громадного  тополя  за
окном.
   - Ты все сделала правильно, девочка, - сказал Лайвен, - тебе не кого было
больше позвать. Сам Видящий мир посоветовал тебе сделать это,  а  он  всегда
знает, что делает. Он подошел к ней, вытащил ее за плечи из кресла, поставил
перед собой.
   - К тому же, у тебя нет ни какого повода кукситься, потому что я  надеюсь
выкрутиться из этой неприятной ситуации по возможности целым и невредимым.
   Она подняла на него большие удивленные глаза.
   - Но ведь ты сказал, что Тень нельзя победить.
   - Совершенно верно, но я и не собираюсь ее побеждать.
   - Значит, ты можешь избежать схватки?..
   - Тсс, - сказал Лайвен, приложив палец к ее губам,  -  ей  совершенно  не
зачем знать об этом. Ну а что бы ты совсем развеселилась, я  пожалуй  возьму
тебя с собой.
   Она еще шире раскрыла глаза и робко улыбнулась.
   - Но с условием, - быстро уточнил он, - Ты должна быть хорошей  девочкой,
слушаться старших и по первому моему приказу вернуться в родовое гнездышко.
   - Слушаю и повинуюсь, мой рыцарь, - она отошла на шаг и сделала  глубокий
реверанс, пряча в нем радостную улыбку.
   - Вот и хорошо. Сейчас я схожу наверх, кое-что возьму там и мы отправимся
в дорогу.
   - Но ты так и не сказал мне, что мы будем делать?
   - Надо объехать всех сильных магов и узнать, кто вступил  в  союз  твоего
отца и почему. А главное выяснить настроения кандидатов на  место  пятого  в
этом союзе.
   - Но ведь единственный кандидат - ты.
   - Нет, твой отец немного преувеличил. Есть еще два  человека,  которые  в
случае большой нужды могут подойти, а  мне  не  хотелось  бы,  что  бы  союз
вступил в полную свою силу. Будь добра, приготовь пока лошадей. Он  поднялся
по лестнице и прошел в комнату, где выбирал вчера, во что бы  по  элегантнее
одеться. Сегодня она представляла собой такую же печальную  картину,  что  и
весь  замок,  и  яркое  веселое  солнце  освещало  здесь  пыльные   зеркала,
отвалившуюся от стен резную обшивку, мусор и непонятное  обветшавшее  тряпье
на полу, крысиный помет по углам.
   Осторожно  перешагивая  особенно  подозрительные  кучи  мусора,   Лайвен,
подошел  к  стене,  на  которой  была  во  всей  красе  развешана  коллекция
фамильного оружия, теперь правда, несколько  запыленная  и  потерявшая  свой
блеск. Он тронул пальцами какой-то клинок, потом дунул на  него.  Под  слоем
пыли была прочная, надежная, холодно блестящая сталь.  Лайвен  снял  меч  со
стены, внимательно  осмотрел.  Это  было  оружие  его  далеких  прапрадедов,
сделанное грубо, но на совесть, и надо думать прослужившее верой  и  правдой
не одному  поколению,  пока  не  переменилась  тактика  ближнего  боя  и  не
появились более совершенные клинки. Оно  было  выковано,  как  единое  целое
вместе с рукояткой,  обмотанной  потом  для  удобства  кожаным  ремнем.  Его
огромное шириной в две ладони лезвие одной своей массой способно было рубить
поперек поленья в обхват  толщиной.  Теперь  этот  меч  годился  только  для
коллекции,  потому  что  какие  либо  правила  фехтования  к  нему  были  не
применимы. Лайвен, со вздохом, повесил его на место и перешел  к  следующему
экспонату.
   Этот клинок еще мог принадлежать его  деду,  но  его  отец  уже  вряд  ли
пользовался им. Здесь была другая крайность. Рукоятка  меча  была  настоящим
произведением  ювелирного  искусства  и  не  слишком  удобна  из-за   обилия
самоцветов. Длиннейшее, почти в рост человека лезвие было всего в три пальца
шириной и острое как бритва. Его покрывала тончайшая чеканка с  изображением
всяческих боевых подвигов - такие мечи за хозяевами носили оруженосцы,  а  в
бою их можно  было  держать  только  двумя  руками.  Это  исключало  высокую
гибкость в обращении, и по этому не было возможности работать кистью.
   Выше были развешаны различные переходные экземпляры, и обращать  внимание
на их волнистые, изогнутые и расщепленные лезвия не имело смысла.  Век  этих
клинков был не долог. Это были скорее экспериментальные образцы, появившееся
в период, когда тактика простых прямых рубящих ударов стала отходить в века.
Всяческие боевые топоры, богатырские булавы и "утренние звезды" ни когда  не
привлекали Лайвена, и он лишь бросил мимолетный взгляд в их сторону.
   Его меч висел с самого краю. Он был  в  ножнах  и  не  бросался  в  глаза
необычностью формы  или  богатством  отделки.  Лайвен  снял  его  со  стены,
медленно вытянул  клинок  из  ножен.  Он  вышел  легко,  будто  не  висел  в
бездействии долгие годы мира, а, по крайней  мере,  ежедневно  обнажался  на
ратные подвиги, на кровавый пир, достойный доброго клинка.
   Лайвен почувствовал прекрасно  уравновешенное  тяжесть  лезвия  идеальной
ширины, со зловещим кровостоком по всей длине, ощутил, как рукоять сживается
с ладонью, будто говоря, что ни какая сила теперь не способна вырвать ее  из
руки. Отливающая синью сталь, как водится, была закалена в сорока магических
настоях, а на  самом  конце,  остром  как  игла,  темнело  клеймо  Вечности,
делавшее метал не  подвластным  времени  и  чужой  магии.  Из  украшений  на
рукоятке имелось только маленькое круглое зеркальце, необычайный по мощности
источник магической силы, большая редкость,  позволить  себе  которую  может
далеко не каждый маг.
   Лайвен прицепил ножны к поясу, вложил в них клинок. Потом он выбрал  себе
крепкий кинжал и изящный охотничий нож для Элии. И, не  задерживаясь  более,
спустился в низ и вышел во двор.
   Элия ждала его, держа лошадей под уздцы. Лайвен протянул ей нож.
   - Возьми, может пригодиться.
   Она вытащила нож из чехла, повертела в руках.
   - А там нет случайно хорошей шпаги? - поинтересовалась  она,  покосившись
на его меч.
   - Нет, - ответил Лайвен, - А если бы и была, не дал бы. Еще  ввяжешься  в
драку и заколешь кого нибудь.
   Она вздохнула, сунула оружие куда-то под плащ и вскочила на свою Птицу.
   - Куда мы поедем, мой рыцарь? - осведомилась  она  с  очевидным  избытком
вежливости в тоне.
   - Туда, - Лайвен махнул рукой в сторону глухой  задней  стены  двора.  Он
тоже взгромоздился на своего коня и с удовольствием отметил, что  сегодня  у
него это вышло гораздо лучше.
   - Там обитает один великий волшебник. Я хочу посетить его  первым,  -  он
тронул поводья и направился к выходу со двора.
   - Ведь это направление на север, - уточнила Элия. - значит "Старый ворон"
где-то в той стороне, а ты говорил, что это оплот слуг Тени.
   - Все правильно. Именно по этому я и хочу побывать там, в первую очередь.
   Они въехали в лес, и под копытами лошадей снова зашуршали опавшая  листва
и сирая хвоя, покрывающая широкую просеку. Солнечные лучи свободно проходили
через почти облетевшие кроны и  ложились  на  осенний  лесной  ковер  яркими
шевелящимися в такт ветвям пятнами.
   Где-то не вдалеке совсем не по осеннему пытались петь  птицы.  Временами,
налетавший ветерок каждый раз вызывал играющий осенними красками в солнечных
лучах листопад. Сегодня этот лес был светел, прекрасен и добр, а сама  осень
- лучшим временем года.
   Лошади шли шагом, и подгонять  их  не  хотелось.  Боязно  было,  что  это
непрочное очарование исчезнет от громкого топота  или  случайно  оброненного
слова, и опять набегут низкие тучи, дунет холодный ветер, зарядит  противный
скучный дождь, и станет темно, мокро и тоскливо. Постепенно просека сужалась
и становилась все менее  ухоженной.  Скоро  она  превратилась  в  тропу,  по
которой с трудом могли пройти рядом две  лошади.  Потом  как-то  не  заметно
скрылось солнце. Не за  угрюмую  дождевую  тучу,  а  всего  лишь  за  легкое
облачко, но лес уже перестал быть доброй прекрасной сказкой,  теперь  в  нем
можно было разговаривать и скакать рысью.
   Лайвен так и поступил. Он сказал Элии, что бы та держалась  позади  и  не
отставала, и пустил Крылатого  рысью.  В  таком  порядке  они  ехали  долго.
Разговаривать было неудобно, но в раздумьях  время  летело  незаметно.  Часа
через два снова пошел дождь, и пришлось кутаться в плащи с  головы  до  ног.
Потом вдоль тропы появился высокий колючий  кустарник,  хищно  тянущий  свои
ветви к  всадникам,  норовя  разорвать  одежду  и  ранить  лошадей.  Лайвену
пришлось попридержать Крылатого,  достать  меч  и  поупражняться  в  рубящих
ударах. Кустарник, впрочем, скоро кончился, и они продолжили путь с  прежней
скоростью.
   Еще через некоторое время лес начал  редеть,  а  потом  вдруг  перешел  в
какое-то непонятное  болотистое  редколесье,  где  деревья  были  низкими  и
корявыми, и стояли далеко  друг  от  друга  на  редких  сухих  пяточках,  не
уживаясь вместе больше чем по два. Неопределенная жижа заливала пространство
между пятачками и оставляла сухой только тропу, по которой лошади  двигались
осторожным шагом, недовольно косясь на своих наездников.
   Лайвен повернулся к Элии и сказал:
   - Здесь кончились мои земли. Это ничейная полоса, как ты можешь видеть.
   - Большая она? - Элия с неодобрением осматривала пейзаж.
   - Нет, не очень. Через час уже начнется земля Живущего в тишине.
   - Мы едем к нему?
   - Ты угадала, девочка. Но не волнуйся, он  не  держит  сторожа  леса.  Он
вообще ни каких сторожей не держит, живет как отшельник, в лачуге.
   - У него нет замка? - удивилась Элия.
   Лайвен помедлил с ответом.
   - У него есть превосходный замок, - сказал он, наконец, -  но  он  им  не
пользуется. Раньше пользовался, да еще как. Давал пиры,  устраивал  гулянья,
все соседи от него были в восторге. Потом с ним произошла  одна  история,  и
ему сразу все это надоело. Развел себе огород, сменил имя и зажил в  тишине.
Хороший старик, добрый. И, кстати, сильный маг. Мы хорошо ладили  с  ним  до
моего ухода, Он должен меня еще помнить.
   - А зачем он может понадобиться знающему тень?
   - Он вполне годиться, что бы занять место пятого в союзе Сильных. Он  был
на третьем месте после твоего отца, пока не отошел от  дел.  Правда  он  уже
давно не пользуется своей силой.
   Лайвен замолчал. Вокруг тянулось все то же унылое  редколесье  пополам  с
болотом, грустная картина навевала грустные воспоминания. Это было лишнее, и
что бы отвлечься Лайвен принялся подгонять  крылатого.  Правда,  добился  он
только того, что конь стал недовольно всхрапывать и сердито косить  на  него
глазом. Через час они действительно выехали на сухой берег. Болото  осталось
позади и теперь  перед  ними  расстилалось  широкое  ровное  поле,  покрытое
засохшей теперь дикой травой, и вполне готовое принять первый снег.  Направо
и налево вдоль болота уходила, некогда хорошая, проезжая дорога,  но  теперь
забытая, она тоже заросла сорняками.  Выехав  на  нее,  Лайвен  вдруг  резко
остановил Крылатого и спешился, внимательно осматривая землю.
   - В чем дело? - осведомилась Элия. - Потерял золотой?
   Не отвечая, Лайвен отошел  на  десяток  шагов,  все  так  же  внимательно
вглядываясь в пожелтевшую  траву.  Его  беспокойство  возрастало.  Потом  он
выпрямился и поспешно вернулся к лошадям.
   - Нас опередили, - бросил он, вскакивая в седло. - Я не знаю кто это,  но
у меня очень нехорошее предчувствие.  Дальше  скачем  самой  крупной  рысью.
Ехать еще далеко, выдержит твоя Птица?
   - Несколько часов запросто?
   - А ты сама?
   Она только возмущенно фыркнула в ответ.
   - Вот и прекрасно, - пробормотал Лайвен себе под нос и, не  теряя  больше
времени, тронул крылатого с  места.  Уже  темнело,  когда  они  подъехали  к
большой поляне в дубовой роще,  где  стояла  лачуга  хозяина  этих  обширных
земель. На последнем километре Лайвен немного сбавил темп, что бы дать отдых
своему коню, а по большей части за тем,  что  бы  немного  размять  затекшую
ноющую спину.
   Все-таки я слишком  долго  не  сидел  в  седле,  с  досадой  подумал  он,
расслабляя правую руку, в которой возможно предстояло держать меч.
   Он оглянулся. А девочка  держится  ни  чего  себе.  Тоже  правда  немного
запыхалась, но, черт возьми, кто бы здесь  не  запыхался!..  Не  доезжая  до
поляны десятка два шагов, он сделал знак остановиться,  и  сошел  на  землю.
Элия последовала его примеру, и подошла к нему, ведя Птицу на под уздцы.
   - Держи, - тихо сказал Лайвен, вручая ей поводья,  -  Постой  с  лошадьми
здесь, а я схожу на разведку.
   Она собралась, было, возразить, но он перебил ее.
   - Придешь, когда я позову. Если верить следам подков, их там только трое,
и это всего лишь слуги. Если это слуги наших  врагов,  я  управлюсь  быстро,
если друзей - еще быстрее.
   Он повернулся и быстрым шагом пошел к поляне.
   Здесь все было ему знакомо  до  щемящего  чувства  в  груди.  Невзрачная,
приземистая, но крепкая деревянная постройка с глиняной трубой  над  плоской
покатой крышей,  с  подслеповатыми  окошками  и  низкой  дверью.  Еще  более
невзрачное подобие курятника за ней, которое хозяин приспособил под дровяной
сарай после неудачного опыта  с  птицеводством.  Чуть  подальше  -  колодец,
старательно вырытый и увенчанный неуклюжим деревянным срубом. Еще дальше,  у
северного края поляны  помещался  довольно  умело  возделанный  и  тщательно
ухоженный огород, а рядом  два  уже  облетевших  яблоневых  дерева,  которые
должны были положить начало саду, да так видно и не положили. Лишними  здесь
были три вороные лошади, оставленные у входа в дом, нервно  всхрапывающие  и
переступающие с ноги на ногу, как после долгой скачки.
   Зарубленный пес, лежащий у своей будки и все еще скалящий  клыки,  словно
на непрошеных гостей тоже был лишним и не вязался  с  окружающей  тишиной  и
идиллией.
   Лайвен освободил рукоятку меча  из-под  плаща  и,  придерживая  его  край
рукой, быстро пошел к хижине, оглядываясь по сторонам и высматривая, нет  ли
кого снаружи.
   Подойдя к двери, он осторожно  отвязал  лошадей  от  торчащего  из  земли
специально для этой цели кола и отправил их гулять по поляне. Прислушался, в
доме было тихо. Слишком тихо. Так и казалось, что там, стоя  у  двери,  тоже
прислушиваются изо всех сил, сжимая обеими руками оружие, и  ждут...  Лайвен
вытащил меч, взял в левую руку острием вниз кинжал и толчком ноги  распахнул
дверь. Его и правда ждали. В тот момент, когда он, низко пригнувшись, нырнул
в темноту лачуги, кто-то хрипло выдохнул  над  его  левым  ухом,  словно  от
большой натуги, и тяжелый боевой обоюдоострый топор, гулко стукнув,  глубоко
вошел в косяк. Лайвен наугад ударил налево кинжалом, не попал и, предоставив
противнику  вновь  приводить  свое  оружие  в  боевую   готовность,   быстро
перекатился через голову, вскочив на ноги у противоположной стены.
   В лачуги было совершенно темно, и вечерний свет,  падающий  из  раскрытой
двери, слепил Лайвена, но к  такому  молниеносному  натиску  здесь  были  не
готовы. Кто-то вскрикнул справа от него,  то  ли  от  удивления,  то  ли  от
страха, и он быстрым движением кисти направил меч под светлое неясное пятно,
означавшее лицо врага. Клинок без помехи  вошел  в  мягкое,  раздался  тихий
словно бы обиженный всхлип и шум падающего тела.  Все  это  Лайвена  уже  не
интересовало, потому что перед ним возник темный силуэт, в руке  у  которого
блестела сталь. В следующее мгновение  эта  сталь  метнулась  к  его  груди,
Лайвен быстро отвел ее кинжалом,  направив  чужое  острие  себе  под  правый
локоть. Меч нападавшего ударился в стену за его спиной и  в  тот  же  момент
Лайвен сделал ответный выпад. Нападавший со  стоном  перегнулся  пополам  и,
выпустив из рук оружие, осел на пол. Лайвен  высвободил  меч  и  отскочил  в
сторону. Теперь он был в тени, а его глаза уже привыкли к слабому освещению.
Однако эта предосторожность оказалась лишней. Грозный боевой топор, который,
если его направлял  умелый  боец,  был  способен  переломить  самый  крепкий
клинок, так и остался торчать в дверном косяке. Его владелец исчез из  виду.
Лайвен опустил меч и вышел на улицу. Третий через огород улепетывал в лес.
   Жалко, подумал Лайвен,  надо  бы  его  порасспросить,  так  теперь  разве
догонишь...
   Он крикнул Элию и, подождав пока она с лошадьми из леса, вернулся в  дом.
И сразу увидел хозяина. Он сидел  в  левом  углу  у  стола  перед  миской  с
недоеденной похлебкой. Сломанная деревянная ложка валялась  на  полу  у  его
ног, правая рука все еще сжимала в агонии столовый жестяной нож. Старик  был
приколот к стене мечом, наполовину торчащим из его груди.
   - Проклятье, - пробормотал ошеломлено Лайвен.
   Он перешагнул через труп с почти отрезанной головой и  подошел  к  столу.
Живущий в тишине был еще в сознании. Он с отчаянным усилием открыл  глаза  и
прошептал:
   - Славно сделано, сосед. Ты почти не опоздал.
   - Я не опоздал, - проговорил Лайвен. - Молчи. Я помогу тебе.
   Он осторожно взялся за  рукоять  меча,  примеряясь  выдернуть  его  одним
рывком.
   - Нет, - прохрипел умирающий, и его  левая  рука  судорожно  вцепилась  в
поразившее его лезвие. - Я не позволил сделать  это  убийце,  а  тебе  уж  и
подавно.
   Лайвен не перечил. Он уже понял, что все попытки помочь бесполезны.
   - Слушай меня, - продолжал Живущий в тишине. - Это сделал  Знающий  тень.
Он собирает союз Сильных...
   - Я знаю, - сказал Лайвен.
   - Не перебивай! - Старик сделал нетерпеливый жест, стоивший ему  огромных
усилий. - Он знал, что ты вернешься... Ты ему  нужен  и  он  позволил  своей
дочери вызвать тебя с той стороны.
   - Все так и было, - подтвердил Лайвен.
   - Он был у меня месяц назад... Предлагал место пятого в союзе...
   Я отказался. Тогда он сказал, что подождет твоего  возвращения,  а  потом
убьет меня. Старик часто дышал, и видно было, что  каждый  вздох  доставляет
ему сильную боль. Несколько секунд он отдыхал, а потом заговорил снова.
   - Он сдержал свое слово... Стой, это еще не все! Знающий тень был также у
Властителя рек... Ты  знаешь  его,  он  согласится,  если  его  как  следует
припугнуть. Знающий тень сейчас у него, ты опоздал...
   - Что мне делать, сосед? - проговорил  Лайвен,  внезапно  ощутив  приступ
отчаяния. - Ты всегда был слабее меня в магии,  но  сильнее  умом,  что  мне
делать?
   - Не всегда. Ты сам знаешь, что не всегда, - он изобразил на  своем  лице
усмешку, больше похожую гримасу боли. - Отыщи клеймо Власти, - проговорил он
вдруг неожиданно твердым, хотя и тихим голосом, -  Найди  его  и  укради.  А
когда Знающий тень придет к тебе за ним, убей его.
   - Ты знаешь, где оно? - Спросил Лайвен, но Живущий в тишине уже  не  смог
ответить.
   Он силился сделать вдох и не мог. Его рука, разрезая пальцы, изо всех сил
сжала лезвие меча, но он все же смог отрицательно покачать головой.
   - А он? Он знает?
   Тот же отрицательный жест. Потом по подбородку старика заструилась кровь,
он сделал-таки последний глубокий вдох  и,  наконец,  его  голова  бессильно
опустилась к убившему его мечу. Ох, как жаль,  что  я  не  поймал  третьего,
подумал Лайвен с горечью. Он ответил бы за своего хозяина сполна...
   Он, пятясь, вышел из хижины и закрыл за собой дверь. Элия была здесь.
   - Я все слышала, - сказала она тихо, -  Теперь  мы  будем  искать  клеймо
Власти?
   Лайвен кивнул.
   - Верно, девочка, теперь мы будем искать клеймо Власти.
   - А как? - спросила она.
   - Не знаю, - он покачал головой. - Но мы должны найти его  раньше  твоего
отца.


   Он похоронил Живущего в тишине следующим пасмурным утром. Потом, подумав,
он забил досками от сарая дверь в его жилище и, покончив с этими  печальными
обязанностями, вернулся к Элии на место их ночной стоянки на краю поляны. Не
говоря ни слова, он оседлал Крылатого и, подождав пока Элия  сделает  то  же
самое со своей Птицей, вскочил в седло.
   Все так же в молчании они проехали через рощу,  потом  миновали  деревню,
жителям которой хозяин этих земель в свое время разрешил здесь поселиться  в
обмен на хлеб, которым они его снабжали. Еще через пол часа Элия осмелела  и
осведомилась, куда они держат путь.
   - Мне нужно зеркало, - был лаконичный ответ.
   На нескромный вопрос "зачем?", Лайвен сказал:
   - Что бы найти клеймо Власти.
   - В таком случае, - предположила Элия, - может быть нам смогла бы  помочь
Мать зеркал?
   Лайвен как будто не слышал этих ее слов, и она вроде бы рассуждая в слух,
добавила:
   - Тогда нам следовало бы повернуть направо на следующей развилке.
   Лайвен смотрел прямо перед собой и по прежнему был погружен в свои мысли.
Однако на следующей развилке он вдруг сказал: "да", и повернул на право. Они
не сдерживали лошадей, и те несли их хорошей рысью по  плотно  утрамбованной
дороге, проложенной через бескрайние поля.
   Время обеда застало их все в том же поле, но Лайвен не останавливался  на
привал, и порядком проголодавшаяся Элия решила потерпеть еще немного.
   К полднику лошади стали проявлять некоторые признаки усталости.
   Лайвен, заметив, что Крылатый несет его уже не с той легкостью, оглянулся
на свою спутницу и понял, что  увлекся.  Тогда  он  привстал  на  стременах,
стараясь рассмотреть что нибудь вдали, но ни чего утешительного не увидел.
   - Ни чего, уже скоро, - пробормотал он в пол голоса. -  Потерпи  немного,
девочка.
   - Ты что-то сказал? - переспросила Элия, не расслышав.
   - Да, - подтвердил Лайвен. - Я сказал, что сегодня мы не успеем к  Матери
зеркал до заката. Нашим лошадям нужен отдых, да и нам самим тоже.
   - Я бы не отказалась, - призналась Элия.
   - Ну, так где-то здесь  кончаются  владения  Живущего  в  тишине.  На  их
границе восемь лет назад был постоялый двор. Если он стоит там до  сих  пор,
мы сможем поужинать и переночевать под крышей. А завтра отправимся дальше.
   - Мы ведь проехали чуть больше половины пути? - спросила Элия.
   - Да, - согласился Лайвен, - Примерно три пятых.
   - И Дальше начнутся земли Владеющего громом? - продолжила она.
   - Это тебя смущает?
   - Немножко. Помнится, ты не очень его  любил  до  того  как  уйти  на  ту
сторону.
   - Он меня тоже, ну и что из того?
   - А он пропустит нас через свою территорию?
   - Теперь все изменилось, девочка. Теперь он не может меня не
   пропустить. Живущий в тишине умер, и его кровь смыла нашу вражду.
   - Что, - удивилась она, - А при  чем  здесь  смерть  Живущего  в  тишине?
Лайвен нахмурился. Черт меня тянул за язык, подумал он с раздражением.
   - Как нибудь ты узнаешь, - пообещал он. - Позже...
   Теперь нахмурилась Элия. Она ни чего не сказала, но было видно, что ей не
нравится это обещание. Вскоре вдали у дороги показалось  некое  строение.  С
такого расстояния было трудно понять обитаемо оно или нет, но Крылатый вдруг
по своей воле прибавил шагу, чувствуя скорый отдых, и Лайвен решил  поверить
его инстинкту.
   Постоялый двор оказался на месте.  Нельзя  было  сказать,  что  он  буйно
процветает, но его хозяин все же пребывал в некотором достатке и должно быть
мог обеспечить своим гостям соответствующий сервис. Их лошадей  поставили  в
конюшню, которая впрочем, могла бы быть и по  чище.  Правда,  это  произошло
после того, как Лайвен трижды крикнул конюха, с каждым разом повышая  голос,
и, в конце концов, выразительно откинул плащ с  левого  бока.  Тогда  конюх,
который мог бы быть и по трезвее,  принял  у  них  поводья,  и  Лайвен  ввел
засыпавшую на ходу Элию в общий зал, который мог бы быть и по светлее.
   Хозяин издали разглядел поблескивающее зеркальце на рукояти меча  Лайвена
и подбежал к вошедшим с  подобострастной  улыбкой,  став  в  два  раза  ниже
ростом. Сразу выяснилось, что в доме есть всего четыре отдельных  комнаты  и
из них заняты все четыре... О, хозяин  понимает,  что  ему  оказана  большая
честь посещением... Да-да, конечно.
   Какая жалость, что их милость не приехали получасом раньше... Да,  но  их
милость должны его понять, ведь странствующие купцы его главный доход.  Если
они расскажут своим собратьям по ремеслу... Нет, боже упаси,  он  совсем  не
хочет уложить-таких гостей в общем зале, и если бы не обстоятельства...  Ах,
у их милости такой грозный меч, он так блестит, что хозяин, пожалуй,  сможет
кое-что придумать. Он охотно отдаст их милости свою собственную  комнату,  а
сам временно переберется в зал... Ах,  это  счастье  для  него  услужить  их
милости, особенно если их милость спрячет меч обратно в ножны...
   Лайвен потребовал лучший ужин в номер и выставил подхалима за  дверь.  Он
уложил Элию на кровать, и она сразу уснула, не дожидаясь ужина и не разбирая
постели. Лайвен охотно последовал бы ее примеру, но кровать в  комнате  была
только одна,  и  жесткое  сиденье  стула  помогло  ему  прободрствовать  еще
несколько минут, пока  не  заявился  хозяин  с  совершенно  заспанного  вида
слугой, который нес потрескавшиеся тарелки на облезлом подносе.
   Лайвен взглянул на приготовленные для его милости блюда и сразу  нашел  в
себе силы для активных действий. Он принял поднос у слуги, который сейчас же
испарился из комнаты, потом, взяв одной рукой хозяина  за  шиворот,  выкинул
его через открытую дверь в коридор.
   Выйдя следом, он опрокинул на него поднос, и  пообещал,  что  если  с  их
лошадьми будут обращаться так же, то завтра с утра перед отъездом он  спалит
дотла это заведение вместе с его содержателем. Потом Лайвен  по  возможности
аккуратно спустил этого содержателя с лестницы и вернулся в комнату. Там  он
пододвинул стол к окну, за которым уже порядочно стемнело, а стул  к  столу.
Образовав,-таким образом, конструкцию,  которая  должна  была  помешать  ему
свалиться во время сна на пол, он снял с пояса меч с кинжалом, занял  в  ней
свое место и спокойно уснул до утра.
   Он проснулся на в самом начале рассвета, когда солнце  еще  и  не  думало
всходить, а только слегка подсвечивало  из-за  горизонта  тучи  на  востоке.
Пробуждение пришло мгновенно, прервав  на  середине  фантастического  сюжета
какой-то неопределенный предутренний сон. Голова была  ясная,  свежая,  тело
готово к любой работе или к бою и ни чуть не устало, несмотря на  неудобство
позы. Лайвен осторожно поднялся со стула.  Что-то  было  не  так,  и  он  не
понимал, что именно. В доме стояла оглушающая предрассветная тишина.  Добрые
лояльные постояльцы должно быть крепко спали, и ни один посторонний звук  не
тревожил настороженный слух. Ни скрип старых половиц, ни  вздох  ветерка  за
окном, ни запоздалая песня сверчка в стене.
   Лайвен обогнул стол и подошел  к  окну,  выходящему  во  двор.  Его  шаги
прозвучали как-то особенно глухо, будто дерево под ногами тоже уснуло  и  не
хотело реагировать на прикосновение. За окном было тихо. И  даже  не  просто
тихо - там было мертво. Ни одна лошадь в конюшне не переступила  с  ноги  на
ногу, ни один комар не пролетел в застывшем в бездвижье воздухе. Было тихо и
темно. Так вот в чем дело, подумал Лайвен, как же я сразу не догадался... Он
взял со стола меч, подпоясался им и поспешно вышел в коридор.
   Здесь, ни кем не убранный, еще  валялся  поднос  с  остатками  вчерашнего
ужина. Для всякого мало-мальски уважающего себя постоялого двора это само по
себе было ненормально. Теперь же это лишь дополняло общую картину.
   Ступая будто бы по вате, Лайвен спустился вниз. В общем зале  спали  все.
Здесь было, в общем, не так много народу, но  все  же  всяческое  сопение  и
разноголосый храп должен был создавать внушительный звуковой  фон.  Ни  чего
подобного не было, зато в  мертвой  тишине  на  столе  посередине  помещения
горела свеча. Под столом беспробудным  сном  спал  нерадивый  хозяин.  Рядом
валялось огниво. Что бы рассеять последние сомнения, Лайвен подошел к  столу
и увидел то, что и ожидал. Свеча стояла на небольшом,  круглом,  размером  с
тарелку зеркале, в котором не было ни чего кроме бесконечной тьмы. Казалось,
что смотришь не в зеркало, а в бездонный колодец.
   Лайвен усмехнулся и посмотрел на хозяина.
   Дурак, подумал он. Олух деревенский. Оставить  бы  тебя  спать  до  конца
Мира. Кто же это интересно тебя научил?.. Хотя, впрочем, легко догадаться.
   Он вытащил кинжал и тщательно  рассчитанным  движением  срубил  пламя  со
свечи. И сразу стало светло. В остальном мире давно уже насту пило  утро,  и
теперь ночь, задержанная злой волей на пяточке вокруг дома бежала  от  него,
возвращаясь к своему источнику.
   Звуки наполнили дом. Постояльцы просыпались, разбуженные слишком  быстрым
наступлением утра, потягиваясь и простодушно зевая.
   Загремело что-то на  кухне,  видно  повар,  уснувший  вечером  над  своей
плитой, не рассчитал спросонья  своих  движений  и,  потягиваясь,  опрокинул
какую-то кастрюлю. И вдруг ни с того, ни с сего во дворе закричал петух.  На
полу завозился хозяин. Лайвен нагнулся и, взяв его за шиворот,  поставил  на
ноги.
   - Ваша милость, - залепетал тот, - что это было, боже праведный.  Я  ведь
только зажег свечу... - он обернулся и с  испугом  посмотрел  на  потушенную
свечу. - Боже милостивый, уже утро, а она даже не оплыла!
   Лайвену вдруг стала противна эта трясущаяся от страха  физиономия,  и  он
отвернулся.
   - Не трогай этого больше, - жестко проговорил он, показывая  на  стол.  -
Закрой эту комнату и ни кого сюда не пускай, если не хочешь уснуть  века  на
два. Может быть, какой нибудь заезжий маг освободит тебя от заклятья.
   - Ах, ваша милость, - пробормотал хозяин, отчаяние  которого  усиливалось
по мере того,  как  он  осознавал  всю  тяжесть  своего  проступка.  -  Ваша
милость... - повторил он, заламывая  руки  и  бросая  на  Лайвена  умоляющие
взгляды.
   - Нет, я слишком тороплюсь, - отрезал тот сурово. Ты сам себя наказал.  И
если ты сейчас же не накормишь меня и мою спутницу всем лучшим, что  у  тебя
есть, я пожалуй зажгу свечу вновь. Эта дорога много  не  потеряет,  если  ты
перестанешь обирать и оскорблять недостойным отношением  своих  постояльцев.
По всему было видно, что хозяин вот-вот готов рухнуть в обморок под тяжестью
свалившихся на него невзгод, и Лайвен поспешил  отойти  от  него.  Когда  он
поднялся к себе в комнату, Элия, сидя на кровати, протирала глаза.
   - Почему ты не разбудил меня на рассвете? - спросила она почти  обиженно.
- Уже день, а мы еще не выехали. Или ты раздумал искать клеймо Власти?
   - Кто-то останавливал время, - сказал Лайвен, - Нашему хозяину наобещали,
наверное, златые горы и вручили зеркало с заклятьем Ночи и  Тишины.  А  этот
дурак зажег на нем свечу.
   - Ой, - сказала тихо Элия, и невольно посмотрела за окно, где  давно  уже
день вступил в свои права.
   - Я потушил свечу, - пояснил Лайвен. - Тот, кто затеял эту авантюру  либо
не знает, что это заклятье действует далеко  не  на  всех  магов,  либо  нам
просто дали понять, что не упускают нас из виду.
   - А кто дал нашему хозяину зеркало? - спросила Элия.
   Лайвен посмотрел на нее.
   - А ты не догадываешься?
   Она помолчала, прежде чем ответить.
   - Догадываюсь, - проговорила она, наконец.
   Лайвен покачал головой.
   - Почему-то мне  кажется,  что  ты  догадываешься  неправильно.  Вряд  ли
Знающий  тень  был  здесь  лично.  Это,  конечно,  сделал  кто-то   из   его
приближенных. Разумеется по его приказу... А может быть...
   Лайвен замолчал, вдруг глубоко задумавшись.
   - Почему-то мне не кажется, - передразнила его Элия, - что дела  как-либо
связанные с тобой он захочет поручать своим приближенным.
   - Нет от чего же, - возразил Лайвен. - Другое дело, что все это  выглядит
как-то слишком просто для него.  Как-то  топорно,  пони  маешь?  Завоеватель
Мира, говорящий с Тенью должен был придумать, что нибудь  поэлегантнее.  Так
что, скорее всего он даже не знает об этой проделке кого-то  из  его  свиты.
И... Черт возьми, я даже знаю кого именно.
   - И кто этот незнакомец? - осведомилась Элия.
   - Тот, кто не захочет сегодня пропустить нас через свои  земли.  А  я  то
дурак думал, что теперь все изменилось!
   - То есть ты думаешь, что Владеющий громом состоит в союзе Сильных?
   - Пока что я только боюсь, что это может быть так.
   Теперь задумалась Элия.
   - Мы должны будем ехать другой дорогой? - произнесла она.
   - Пожалуй, нет, - ответил он. -  В  объезд  далеко,  а  мы  и  так  здесь
задержались. К тому же я не прочь был бы потолковать с хозяином этих земель.
   - О чем же, если не секрет?
   - О том, как он докатился до служения Тени. Мне нужно узнать, чем Знающий
тень заманивает сильнейших магов в свой союз. Если у него  все  держится  на
страхе, этот союз легко можно будет развалить.  Если  на  каких-то  выгодах,
которые  он  обещал...  -  Лайвен  с  сомнением  покачал  головой.  -  Я  не
представляю себе, чего такого он мог  наобещать,  что  бы  настоящий  маг  в
здравом уме и трезвой памяти мог соблазниться  на  такую  сделку,  прекрасно
зная о последствиях, которыми она чревата для его Мира.
   - Остается еще хитрость и магия, - подсказала Элия.
   - Да, - согласился Лайвен,  -  причем  эти  средства  дают  самые  лучшие
результаты, когда их используют в комплексе. А вот, кстати, и наш завтрак, -
неожиданно  закончил  он,  поворачиваясь  к  двери.  -  Давай-ка  быстренько
перекусим и в путь.
   - Да, я бы не отказалась насчет  перекусить,  -  Элия  вскочила,  приняла
поднос у  исходящего  в  слащавой  улыбке  хозяина  и  принялась  хлопотать,
расставляя яства на столе. Тот в неестественном  испуге  начал  всплескивать
руками, лопоча что-то о чести прислуживать лично и о пяти переменах блюд, но
Лайвен удалил его из комнаты властным жестом.
   Завтрак действительно был  хорош.  Почему-то  он  заставлял  вспомнить  о
шумных званых вечерах лучших времен, и Лайвен вдруг подумал, что с  тех  пор
как он вернулся, эта первая трапеза, о которой он мог сказать, что именно  о
такой он и мечтал в своем изгнании.
   Перед тем, как оседлать лошадей, Лайвен вошел в запретную комнату, поднял
в углу какой-то пыльный пустой мешок и сбросил в него со стола заколдованное
зеркало вместе со свечей жестом, каким на кухне сбрасывают с тарелок объедки
для собак.
   Потом он вышел во двор мимо  обалдевшего  от  счастья  хозяина,  привязал
мешок к седлу Крылатого. Элия ждала его уже в  седле.  Причем  задерживаться
больше не было, они выехали со двора, не попрощавшись.


   Через несколько часов они въехали в поместье Владеющего громом.
   Граница его земель была обозначена высоким деревянным столбом, изрезанном
стилизованными символами древней письменности, с которых начинались летописи
Мира. Сам столб выглядел, впрочем, весьма свежо и у подножья его красовалось
вполне современное клеймо Вечности.
   У столба Лайвен спешился и взбежал на пригорок, на котором тот стоял.  Он
обошел столб вокруг, касаясь пальцами надписей, потом спустился с пригорка и
забрался в седло.
   Элия молча ждала объяснений. Лайвен посмотрел на нее и проговорил, трогая
поводья:
   -  На  этом  столбе  Владеющий  громом  ежегодно  оставлял  пометки.  Они
говорили, как он пользовался своим умением, сколько раз,  с  какой  целью  и
сколько затратил на это усилий. Так делали и его  предки,  это  своего  рода
летопись их магии.
   - Но это не возможно, - возразила Элия, - ведь он мог пользоваться  своей
магией каждый день. Столба бы не хватило.
   - Я говорю о магии, свойственной только их  роду  -  об  умении  вызывать
грозы и направлять удары их молний. Это опасное искусство  и  его  не  часто
применяют. К тому же древние символы  очень  компактны  и  могут  обозначать
сразу многое, - Лайвен немного помолчал и добавил:
   - Владеющий громом  должен  был  несколько  недель  назад  сделать  новую
пометку. Ее нет.
   - Что это значит?
   - Это значит, что мне не зачем больше  с  ним  говорить.  Теперь  я  знаю
достаточно.
   - Ты знаешь, почему он вступил в союз Сильных?
   - И это тоже. А еще я знаю, зачем нам подкинули  этой  ночью  зеркало  со
свечей. Но давай отложим объяснения, я чувствую, что нам следует быть сейчас
на стороже.
   - Может быть повернуть обратно?
   - Нет, нам все равно надо проехать через его территорию... Да и поздно  к
тому же, - прибавил он, придерживая коня.
   По земле Владеющего громом дорога шла между облетевшим  осенним  лесом  с
одной стороны и голыми приземистыми холмами с другой. В этом месте, она  как
раз огибала один из них и Лайвен подгонявший до этого крылатого  по  быстрее
проехать опасную территорию неожиданно наткнулся  на  нескольких  всадников,
преградивших путь. Не на столько неожиданно впрочем, что бы растеряться,  он
только не думал, что встреча произойдет так скоро.
   Всадников  было  четверо.  Один   из   них,   очевидно,   выделялся   как
предводитель, остальные видимо тоже были не простыми слугами или, во  всяком
случае, не просто слугами.
   Как только Лайвен отпустил узду,  Крылатый  резко  остановился,  упершись
всеми четырьмя ногами, и затанцевал на месте. Элия встала  рядом,  с  трудом
задержав   свою   разогнавшуюся   лошадь   и   оценивающе   посмотрела    на
противоположную группу.
   - Тебе надо было дать мне  арбалет,  вместо  ножа,  -  тихо  сказала  она
Лайвену.
   - А ты умеешь с ним обращаться? - удивился тот, и мельком бросив  на  нее
взгляд, быстро проговорил: - Ну ладно, ладно, я пошутил. Хорошо,  что  я  не
дал тебе арбалет. С ним хорошо ходить в лес на белок, но для настоящего мага
он не опасен.
   - Почему? - теперь удивилась она.
   - Потому что настоящий маг, идя в поход, надевает кольчуги на себя  и  на
своих воинов... А вообще-то было бы не плохо, если  бы  ты  отъехала  сейчас
назад шагов на двадцать, не то попадешь еще мне под руку.
   - Но...
   - И еще было бы не плохо, что бы ты не забывала условия,  на  которых  ты
здесь. А то твое имение не так уж далеко от сюда.
   Она покорно повернула Птицу и отъехала назад. Впрочем,  она  остановилась
гораздо ближе названного Лайвеном расстояния. Упрямая девчонка,  подумал  он
скорее с удовольствием, чем с раздражением. Он снова  посмотрел  вперед.  Те
четверо спокойно ждали. Тогда он тронул коня и шагом поехал им навстречу. Их
вожак поступил также. Они встретились на середине отрезка пути, разделявшего
их  прежде.  Лайвен  молчал.  Он  решил  предоставить  хозяину  этих  земель
заговорить первым. И тот заговорил:
   -  Повелитель  грядущего,  именем  великого   союза   Сильных,   великого
предводителя его, Знающего тень и самой Тени,  приказываю  тебе:  отдай  мне
твой меч и следуй  покорно  за  мной!  Во  взгляде,  которым  он  откровенно
разглядывал Лайвена, ясно читалась неприязнь,  граничащая  с  ненавистью  и,
может быть некоторое удивление, будто он увидел перед собой  не  того,  кого
ожидал. И еще предвкушение легкой победы... Или коварного замысла,  близкого
к успешному завершению.
   - Отойди с  дороги,  Владеющий  громом,  -  проговорил,  наконец,  Лайвен
нарочито скучающим тоном, - Отойди с моей  дороги  и  пропусти  меня  и  мою
спутницу. Я прошу тебя об этом с миром.
   - Что? - его противник, казалось, был безмерно удивлен  такой  дерзостью,
но он тут же оправился. - Ты не повинуешься, констатировал он, -  ты  будешь
наказан. Ни кто не может противостоять воле великого союза.
   - Нет, - спокойно ответил Лайвен, - ты не можешь меня наказать. Ты  слаб.
Ты поддался магии Знающего тень. Он заморочил тебе  голову  своим  союзом  и
великими делами, которые ты мог бы совершить, отдав свое умение Тени. Только
он не сказал тебе, что дела эти гнусны и направлены против  твоего  Мира,  а
сам ты этого уже не мог понять, потому что был  во  власти  его  чар.  Ты  и
сейчас во власти его чар.
   - Смотри, - он развязал одной рукой мешок у седла, достал из него зеркало
и показал его Владеющему громом, - Такое тебе принес в подарок Знающий тень?
Это был верный способ оскорбить мага,  указав,  что  тот  поддался  чьему-то
постороннему магическому влиянию. Владеющий громом был оскорблен.
   - Да, - ответил он резко, - Это дар самой Тени и клянусь моим  именем,  я
заставлю тебя принять его, хотя бы для этого пришлось приковать тебя к стене
и зажечь перед тобой свечу на этом зеркале!
   - Ты уже проделал это сегодня ночью, - сказал Лайвен, усмехнувшись, - как
видишь, это не помогло. Я потушил свечу. Заклятье Тени не действует на меня,
и ты должен бы об этом помнить, если взялся служить ей.
   - Знающий тень будет доволен, когда я  привезу  тебя  к  нему  с  руками,
прикованными к ногам.  -  Процедил  Владеющий  громом.  -  Тогда  он  сможет
заставить тебя вступить в свой союз, и мы будем обладать  наконец-то  полной
властью.
   - Твой властитель, наверное,  плохо  осведомляет  своих  приближенных,  -
проговорил Лайвен с насмешкой в тоне. - Ваш союз уже набран. Властитель  рек
вступил в него пятым два дня назад.
   - Отлично, - прервал его Владеющий громом, -  Ты  тоже  знаешь  об  этом,
значит, ты не нужен нам больше.
   Он вытянул правую руку в сторону и  широким  жестом  указал  на  Лайвена,
приглашая своих спутников к нападению.
   - Убейте его! - приказал он.
   Те одинаковым движением обнажили мечи и двинулись вперед.
   - Как? - удивился Лайвен, - ты  настолько  потерял  честь,  что  даже  не
будешь сам драться со мной?
   - Я не дерусь с теми, кто опозорил свое имя недостойным мага поступком  и
бежал от позора за пределы Мира.  А  потом,  все  же  вернувшись,  отказался
послужить на его благо. Ты недостоин моего меча, я поручаю тебя моим слугам.
   Это тоже был верный способ оскорбить.
   - Ну, так смотри не ошибись, - проговорил Лайвен с угрозой, почувствовав,
что помимо воли начинает закипать. Он сунул зеркало в мешок и вынул  меч  из
ножен. В левую руку он взял острием вниз кинжал, хорошо  понимая  при  этом,
что он вряд ли ему пригодится. Если принимаешь  бой  верхом,  в  левой  руке
должен быть не кинжал, а щит. А в правой для начала лучше иметь копье.  Сидя
на лошади мечом орудовать неудобно, нет свободы передвижения, ноги и  корпус
не работают совсем, разве что можно  немного  пригнуться.  Нельзя  отскочить
назад, что бы дать на мгновение отдых руке и нельзя сделать  бросок  вперед,
что бы усилить решающий удар инерцией тела. Кроме того, нет возможности даже
управлять своим конем в полной мере, потому что руки заняты оружием. В таком
бою надежда лишь на силу и ловкость кисти руки, в  которой  держишь  меч,  а
численное преимущество, как правило, становиться решающим.
   Владеющий громом отъехал на несколько шагов в сторону, давая место  своим
слугам, которые сейчас же пришпорили своих коней. Средний должен был  пройти
на пол метра левее Крылатого и очевидно являлся острием атаки. Двое  крайних
должны были помешать Лайвену уклониться от встречи, подавшись в сторону.
   - Не так быстро, дорогие мои, -  прошептал  он,  прикидывая  скорости,  -
быстрая скачка до добра не доводит, разве мама не говорила вам об этом?..  В
последний момент он ударил каблуками в бока Крылатого, причем в правый  чуть
сильнее. Конь с места рванул вперед и  влево,  загородив  путь  среднему  из
нападавших. Тот, выкрикнув какое-то проклятье и, опустив  оружие,  попытался
избегнуть столкновения. Для этого он был вынужден резко  принять  вправо,  и
его лошадь на бегу со всего размаху  ударилась  боком  о  лошадь  соседа.  В
результате оба должны были забыть на некоторое время об атаке и  предпринять
все усилия, что бы остаться в седлах.
   В момент, когда вся тройка поравнялась с Лайвеном, правый  из  нападающих
оказался в наиболее выгодном положении и попытался достать его мечом. Но тот
низко нагнулся в его сторону, не глядя, вытянув руку с  оружием  и  едва  не
выпал из седла, почувствовав сильный удар обо  что-то  мягкое.  Он  поспешно
выпрямился и,  проскакав  десятка  два  шагов,  развернулся.  Те  двое  тоже
остановились, оглядываясь немножко ошалело и разворачиваясь. Третий лежал по
середине дороги и пыль под ним быстро темнела. Падая с лошади, он  не  издал
даже вскрика.
   Тихо, тихо, не расслабляться, одернул себя Лайвен мысленно.
   Их еще на двое больше чем нужно.
   Владеющий громом был взбешен. Он до побеления в  пальцах  сжимал  рукоять
своего меча и едва находил в себе силы не опуститься до грубой брани.
   - Кажется, Знающий тень будет тобой не очень  доволен!  -  прокричал  ему
Лайвен, - Не пора ли тебе самому взяться за оружие? Или оно уже заржавело  у
тебя в ножнах?
   Расчет был прост. Если Владеющий громом сам  вступит  в  бой,  его  слуги
уступят ему место. Поединок двух магов, это поединок двух магов, и слугам не
место в нем. Но тот лишь сжал  зубы  и  резким  жестом  приказал  продолжать
атаку.
   - Вперед, негодяи, - проговорил он сквозь зубы, - Если он не убьет вас  -
это сделаю я.
   Своего хозяина слуги боялись больше чем его врага. Они снова двинулись на
Лайвена,  но  на  этот  раз  действовали  осмотрительнее.  Они  приближались
неторопливой рысью с намерением сойтись в  ближнем  бою,  когда  двое  имеют
несомненное преимущество перед одним.
   Самое обидное, подумал Лайвен с досадой, что в пешем  бою  я  сильнее  их
обоих вместе взятых... Эх, Крылатый,  выручай,  милый  теперь  наша  очередь
атаковать. Он ударил коня в бока, и тот рванулся вперед, за несколько  шагов
перейдя в галоп. Слуги Владеющего громом не растерялись. Они расступились  в
расчете, что Лайвен проскачет между ними, но  он  этого  допустить  не  мог.
Единственное, что ему оставалось, это постараться обойти противников  сбоку,
что бы встретиться в стычке только с одним из них по край ней мере  пока  не
подоспеет второй. Так он  и  поступил,  собираясь  быстро  миновать  опасную
точку, нанеся один точный удар и при необходимости повторить маневр.
   В том, что из этого ни чего не получилось, был виноват от  части  случай,
от части он сам. Просто он не принял во внимание, что его конь не совсем  то
же, что патрульный автомобиль и может ошибаться, как всякое живое  существо.
Приближаясь к критической отметке, Лайвен постарался  попрочнее  усесться  в
седле, что бы нанося тот единственный удар не заботиться  о  равновесии.  Он
непроизвольно сжал бока Крылатого  сильнее,  чем  нужно,  а  тот  исходя  из
собственной оценки ситуации, расценил это,  как  приказ  остановиться,  дабы
хозяин мог сразиться с врагом.
   Встреча произошла в той самой точке, которую Лайвен старался миновать как
можно быстрее. Он на мгновение растерялся, но вовремя сообразил,  что  вновь
разгонять коня бессмысленно из-за недостатка времени, и еще то, что если  он
не отделается от первого противника  двумя  или  тремя  ударами,  то  второй
подоспеет сзади как раз вовремя, что бы прекратить на этом бой.
   Первый удар Лайвен нанес без замаха, молниеносным  колющим  выпадом.  То,
что на пути его клинка оказался меч противника,  было  чистой  случайностью.
Тот совершенно  не  был  готов  к  отражению  нападения,  и  просто  пытался
загородиться своим оружием словно щитом.
   Будь у Лайвена хоть миг, что бы получше прицелиться и  ему,  конечно,  не
помогла бы такая жалкая защита.
   Острие меча Лайвена со  звоном  скользнула  вдоль  чужого  клинка,  потом
соскочило с него и лезвие разрезало кожу на передней луке седла  противника.
Как Лайвен не старался, он все же пошатнулся в  седле,  не  встретив  своему
мечу  должного  сопротивления.  Мгновений,  которые  ему  потребовались  для
восстановления равновесия, его противнику  хватило,  что  прийти  в  себя  и
среагировать на ситуацию. Он не успел ответить на выпад  Лайвена,  но  когда
тот нанес следующий удар, он сумел отбить его вполне грамотно.
   Это  был  превосходный   рубящий   удар   сверху,   со   всего   размаху,
предназначенный разрубить  противника  от  головы  до  самого  седла.  Почти
невозможно остановить оружие атакующего при таком ударе, и слуга  Владеющего
громом точным движением направил его себе за спину.
   Меч Лайвена продолжил свое движение вниз, но уже  по  другой  траектории.
Что бы остановиться и сделать новый замах требовалось время,  которое  слуга
поторопился использовать. Диагональный рубящий сверху вниз удар вышел слабым
и не точным, Лайвен легко отвел его кинжалом и в  тот  же  миг  почувствовал
острую необходимость обернуться.
   Он сделал это как раз вовремя, что бы  круговым  движением  кисти  отбить
выпад второго подоспевшего сзади  слуги.  Он  даже  успел  сделать  ответный
выпад, тоже с легкостью отраженный, прежде чем понял, что это конец.
   Как глупо и нечестно, подумал он с неожиданной злостью. Черта  с  два  вы
так просто от меня отделаетесь! Еще одного я заберу с собой...
   Он снова обернулся и подставил кинжал под мощный  удар  в  горизонтальной
плоскости. Этот удар был нанесен со знанием дела. Кинжал переломился у самой
рукояти, и Лайвен почувствовал острую боль в левом боку.
   - Ты смел поднять руку на мага, - вскрикнул он. - Так умри!
   И с этими словами он точным колющим выпадом  пробил  острием  меча  грудь
первому своему противнику.
   В тот же момент он должен был получить последний удар в спину.
   Должен был, но ни чего подобного не произошло. Вместо  этого  он  услышал
нарастающий перестук копыт, удивленный вскрик  последнего  слуги  и  гневный
вскрик Элии. Потом раздался непонятный мягко-чмокающий звук и резкий хрип.
   Лайвен молниеносно обернулся. Элия уже проскакала мимо и теперь  пыталась
повернуть свою лошадь возможно быстрее. Она не успела вытащить свой  нож  из
шеи последнего слуги Владеющего громом, и тот, судорожно схватившись за  его
рукоятку, медленно кренился в седле.
   Мгновение спустя, он потерял равновесие и рухнул на  землю,  забившись  в
агонии. Потом его хрип затих.
   Лайвен выдернул свой меч из мертвого тела своего первого врага, и оно тут
же выпало из седла, повалившись на землю, словно мешок.
   Подъехала Элия.
   - Спасибо, -  едва  слышно  проговорил  Лайвен  и  внезапно  почувствовал
слабость. Бок болел все сильнее, и он непроизвольно зажал его рукой,  ощутив
под пальцами теплое и липкое.
   - Где хозяин? - спросил он, оглядываясь.
   - Не знаю, - ответила она, - Он исчез куда-то в середине боя.
   - Проклятье, - проговорил Лайвен, пытаясь совладать с дурнотой.
   - Ты ранен. Сойди на землю, я посмотрю, что  с  тобой,  -  она  старалась
говорить спокойно, но дрожь в голосе выдавала ее.
   - К черту, - сказал Лайвен, пытаясь придать бодрость своему тону,  -  Нам
надо  поторапливаться.  Владеющий  громом   может   вернуться,   еще   хуже,
воспользоваться своим искусством... А впрочем, ладно,
   - прибавил он, увидев, что мир поплыл у  него  перед  глазами,  -  Но  ты
только перевяжешь меня, ни какого колдовства, поняла?
   - Конечно, мой рыцарь, - сказала она.  -  Подожди,  я  помогу  тебе.  Она
соскочила с лошади и подбежала к его стремени.
   Лайвен сделал попытку слезть с коня, но получилось так, что  он  попросту
упал на руки Элии. Перед глазами у него неожиданно  оказались  низкие  серые
облака и вершины деревьев, а  потом  исчезло  и  это...  Когда  он  очнулся,
вершины деревьев были на месте. Боль в боку немного утихла и была  не  такой
резкой.
   - Сколько я пролежал? - спросил он тихо.
   - Десять минут, - сказала она,  положив  руку  ему  на  лоб.  -  Нет,  не
вставай. У тебя жар.
   - Ты думаешь, на холодной земле мне будет лучше? - спросил он.
   - Нет, - спокойно сказала она, - Но если ты полежишь еще десять минут,  я
смогу заговорить тебя до конца, и мы сможем уехать  отсюда.  Ты  ведь  этого
хотел?
   - Да, - согласился Лайвен, - но у нас нет времени.
   - Ты все равно не сможешь сейчас держаться в седле, - возразила она, -  У
нас нет выбора. Не двигайся, я буду колдовать.
   Он снова откинул голову, положив ее на землю, и только ощутив  ее  холод,
понял, что у него действительно жар.
   - У меня серьезная рана? - спросил он через некоторое время.
   - Во весь бок, на три пальца глубиной. Не мешай мне. Иначе  все  придется
начинать с начала.
   Он покорно замолчал. Вскоре в глазах у него вновь помутилось, и он закрыл
их, почувствовав, что проваливается в темноту.
   Второй раз он пришел в себя с ощущением, будто проснулся  после  крепкого
здорового  сна.  Сознание  было  ясным,  свежим  тело  сильным,   ни   каких
болезненных ощущений не наблюдалось. Он осторожно приподнялся и сел.
   - У тебя хорошо получается, девочка, - проговорил  он,  -  Где  ты  этому
научилась?
   - У одной старой ведьмы,  -  ответила  Элия.  Она  выглядела  так,  будто
половину дня скакала галопом. - Не спеши  радоваться.  Я  только  остановила
кровь и дала тебе немножко бодрости. Все лечение еще впереди.
   - Прекрасно. Бодрость - это как раз то, что мне  не  хватало  пару  минут
назад. Кстати, сколько прошло времени?
   - Примерно пол часа. Я с минуты на минуту  ждала,  что  вернется  хозяин.
Лайвен поднялся на ноги и сразу почувствовал, как обманчиво ощущение полного
здоровья. Ладно, подумал он, доехать до границы меня хватит, а потом  я  сам
этим займусь.
   Он подошел к своему коню.
   - Знаешь, я все же не в лучшей форме, - сказал он Элии, - Подержи-ка  мне
стремя.
   С ее помощью он вскарабкался в седло и вдруг  обнаружил,  что  ножны  его
меча пусты. Он огляделся и увидел сам меч на земле,  покрытый  уже  высохшей
кровью. Слезть с лошади, было страшно даже подумать, но Элия поняла его  без
слов. Она подала ему меч, и он попытался вытереть его о мешок  у  седла.  Из
этого ни чего не вышло, и он, махнув рукой, засунул меч в ножны.
   - Садись на свою Птицу, - сказал он. - Надо убираться от сюда,  пока  нас
отпускают.
   - Отпускают? - переспросила Элия.
   - Вот именно, - подтвердил Лайвен. - Кое-кто заинтересован в том, что  бы
мы нашли для него клеймо Власти. Этот некто настолько  уверен  в  себе,  что
рассчитывает отнять его у нас и заполучить его-таким образом, не  затрачивая
усилий на поиски. Ты знаешь, о ком я говорю.
   - Да, - сказала Элия, вскакивая в седло. - Значит, все это было не по  на
стоящему? - она показала на закоченевшие трупы на дороге.
   Лайвен с сомнением покачал головой и осторожно потрогал левый бок.
   - Наверное, это должно было быть не по настоящему. Но наш любезный хозяин
немного увлекся. Слава богу, он вовремя опомнился.  Просто  я  сильно  задел
его, так что жизнь ты мне спасла вполне по настоящему.
   Они ехали рысью с максимально возможной для Лайвена скоростью.
   По сторонам тянулся тот же уныло-осенний пейзаж: голый корявый лес  слева
и лысые холмы справа, на которых время от времени появлялись одинокие чахлые
деревца. Потом холмы кончились, и началась неопределенного  вида  местность,
больше похожая на высохшее торфяное болото.
   Потом и лес отступил, и между ним  и  дорогой  пролег  длинный,  узкий  и
некрасивый  водоем  с  зеленой  застоявшейся  водой,  от   которого   тянуло
нездоровым духом.
   - Они все находятся под его влиянием, - сказал неожиданно Лайвен. -  Все,
кто вступил в союз твоего отца. Во всем виноваты эти зеркала.
   --такие, как у тебя в мешке? - быстро сообразила Элия.
   - Да. Когда нам подкинули его прошлой ночью, я решил,  что  в  нем  всего
лишь заклятье Ночи и Тишины. Оказывается замыслы шли дальше. В этом  зеркале
заклятье самой Тени. И хорошо, что я вовремя проснулся, я не смог  бы  долго
противостоять ему.
   - Значит все, кто вступил в  союз,  сделали  это,  находясь  под  властью
заклятья Тени? - проговорила Элия. - Почему же Знающий тень не сделал это  с
тобой с самого начала?
   - Наверное, по тому, что тогда я не смог бы занять место пятого.
   Пятый - правая рука главы союза. Это место должен занимать сильнейший, но
маг перестает  быть  сильнейшим,  если  его  рассудок  затуманен  заклятьем,
которому ни кто в мире не в силах противостоять.
   - А что если прекратить поиски? - спросила Элия.  -  Может  быть  Знающий
тень не сможет найти клеймо сам?  Может  по  этому  он  и  оставил  тебя  на
свободе?
   - А если сможет? - Лайвен усмехнулся. - Тогда его сможет остановить разве
что сам Мир. Уж тогда-то он постарается больше не встречаться со  мной,  как
бы он не был уверен в своей силе.
   - Ну, теперь я совсем ни чего не понимаю, - отчаялась Элия. -  Почему  же
он позволяет тебе найти его?
   Лайвен поднял к небу указательный палец.
   - О! - сказал он. - Разве я не говорил тебе, что он превзошел самого себя
в хитрости? Конечно он рассчитывает на мое  искусство.  Иначе  могут  пройти
долгие годы, прежде чем оно будет, наконец, разыскано.
   - А ты на что рассчитываешь?
   - Я рассчитываю на нашу встречу один на один, - отрезал Лайвен. - Ему  не
избежать ее, когда клеймо будет у меня. И хватит об  этом.  Мы  ищем  клеймо
Власти.
   Элия пожала плечами.
   - Ну что ж, пусть будет так.


   Когда начало смеркаться они миновали невысокий холм с уже знакомым резным
столбом на вершине. Этот  столб  был  точной  копией  того,  который  Лайвен
рассматривал утром,  только  стоял  он  на  противоположной  границе  земель
Владеющего громом.
   А еще через несколько шагов они  въехали  во  владения  великой  колдуньи
Матери зеркал. Причем произошло это весьма  своевременно.  В  последние  пол
часа Лайвен чувствовал, как постепенно  нарастает  боль  в  раненом  боку  и
всерьез опасался, что свалится с лошади раньше, чем  они  пересекут  границы
опасной территории.
   - Стой, - сказал он  Элии,  ощутив,  что  по  его  боку  поползли  теплые
струйки. - Кажется, твое колдовство перестало действовать.
   - Это очень плохо, - отозвалась она, -  Я  рассчитывала,  что  мы  успеем
доехать до замка.
   - Черта с два, - пробормотал Лайвен, - Я, кажется, сейчас свалюсь. Ты  не
могла бы заколдовать меня снова?
   - Если ты сойдешь на землю, я могу попробовать, но второй раз  это  будет
трудно.
   - Нет, постой. У меня что-то со зрением, наверное, от потери  крови.  Там
впереди кто-то едет, или мне показалось?
   - Где? - Элия привстала в стременах, пытаясь  рассмотреть  что  нибудь  в
наступающих сумерках. - Да действительно, там что-то движется.  Как  раз  по
дороге к замку. Между прочим, это карета.
   - И надо думать с конной стражей? - уточнил Лайвен.
   - Действительно с конной. Это, пожалуй, будет для тебя кстати.
   - Стража?
   - И она тоже. Я остановлю эту карету.
   - Попробуй, - проговорил Лайвен, склоняясь к самой шее крылатого, что  бы
удержаться в седле. Только мне кажется, она остановиться сама.
   - Разве она послана за нами?
   - Мать зеркал - великая колдунья,  -  уклончиво  ответил  Лайвен,  -  она
знает, что делает.
   Элия не приняла это заявление всерьез. Скорее она была склонна  расценить
его как начало бреда тяжело раненого. Она нахмурилась  и  сманеврировала  на
своей Птице так, что бы в случае чего суметь поддержать Лайвена, и  не  дать
ему упасть с коня.
   Карета со стражей приближалась. Элия была  полна  решимости  действовать.
Она ощупала пояс и нашла только пустые ножны от своего ножа, который остался
в шее поверженного ею врага. Она сообразила, что нож все равно был бы сейчас
слабым оружием. Тогда она наклонилась к  Лайвену  и  осторожно  вытянула  из
ножен его меч. Тот ни чего не заметил, он, казалось, впал в забытье.
   Элия держала меч в опущенной руке, прикрыв его складками плаща.
   Она чувствовала, что это оружие слишком тяжело для нее. Ей была бы хороша
легкая шпага, открывающая  большую  свободу  маневра  даже  для  не  слишком
сильной руки. С такой она в свое время упражнялась со своим отцом,  до  того
как он встал на одну дорогу с Тенью. Сейчас  она  держала  настоящее  боевое
оружие,  невольно  внушающее  к  себе  уважение,  и  ей  оставалось   только
надеяться, что некоторые приемы фехтования на шпагах применимы и для меча.
   Карета остановилась не вдалеке от них, и один  из  стражей  направился  к
Элии. Она сильнее сжала рукоятку и на всякий случай  приготовилась  отразить
нападение. Однако верховой страж задержал лошадь в нескольких шагах  от  нее
и, поклонившись, заговорил:
   - Моя госпожа приветствует великого мага и дочь великого  мага  на  своей
земле. Она просит оказать честь ее дому, приняв  приглашение  посетить  его.
Госпожа велела встретить вас и проводить, если  приглашение  будет  принято.
Если вы устали, что бы  продолжать  путь  верхом,  мы  будем  иметь  счастье
предложить вам карету.
   - Прекрасно, проговорила спокойно Элия. - Господин маг ранен.
   Помогите пересадить его в вашу карету, и скоро я смогу сама поблагодарить
вашу госпожу за гостеприимство. Она  почувствовала,  будто  непомерный  груз
свалился с ее плеч, но по виду ее можно было  только  понять,  что  ни  чего
другого она и не ждала. Лайвен еще слышал  это  объяснение  словно  разговор
соседей через стенку, но когда слуги  Матери  зеркал  стали  снимать  его  с
лошади, он окончательно впал в забытье.















   Сознание возвращалось медленно, постепенно. В начале была полнейшая тьма,
не озаряемая ни единым  отблеском  мысли.  Затем  неуловимым  переходом  она
сменилась неопределенными движущимися  цветными  узорами,  которые  довольно
быстро стали складываться в фантастические видения,  быстро  сменяющие  друг
друга без всякой видимой связи.
   Потом  смена  их  замедлилась,  теперь  они  даже   составляли   какой-то
фантастический сюжет, в котором уже можно было усмотреть отголоски  реальных
событий, прошлых, или может быть будущих, кто знает?
   Тогда Лайвен догадался, что это уже обыкновенный сон.
   Некоторое время  он  забавлялся  этим  состоянием,  когда  видишь  сон  и
прекрасно знаешь, что это так, но не хочешь просыпаться, надеясь  досмотреть
до конца. Потом неожиданно включился звук, и он услышал голос Элии. Слов  он
не разобрал, но  сам  этот  голос  побудил  его  открыть  глаза.  Окружающая
обстановка была ему не знакома. Это была небольшая аккуратная  комнатка,  не
обремененная излишком роскоши. Здесь все было просто, чисто,  опрятно  и  не
более.
   Лайвен вдохнул полной грудью.  Он  чувствовал  себя  свежим,  здоровым  и
хорошо выспавшимся.
   - Ты проснулся, - проговорила Элия, подходя  ближе.  -  Наконец-то.  Мать
зеркал сказала, что это будет сегодня, но я боялась, что она ошибется.
   - Сколько я пролежал? - спросил он, приподнимаясь на локте.
   - Всего три дня. Мать зеркал умеет лечить лучше, чем я. Я  не  управилась
бы в такой срок.
   - А где она сама?
   - Наверное, в своей мастерской. Она сказала, что не нужна тебе  больше  и
вот уже второй день не заходит.
   - Да? - удивился Лайвен, - а ты выходит так и сидишь возле меня?
   - Нет, зачем же. Тебе нужен был покой. Я пришла полчаса назад.
   - Но ты ведь говорила с кем-то? Твой голос заставил меня проснуться.  Она
вдруг смутилась.
   - Я говорила заклинания, но ни не подействовали. Я очень боялась, что  ты
не проснешься.
   - Я рад, что ты была не права, - проговорил Лайвен. - Иди поищи  хозяйку,
мне надо поговорить с ней. Я скоро выйду.
   Она послушно вышла из комнаты.
   Лайвен огляделся и обнаружил на стуле у кровати  свою  одежду.  Она  была
тщательно отстирана от крови, прорезанный  чужим  мечом  бок  был  аккуратно
зашит. Его собственный меч лежал тут же.
   Он встал, оделся и вышел из комнаты.
   В последний раз он был в гостях у матери зеркал лет десять тому назад,  и
с тех пор в ее доме мало что  изменилось.  Она  все  так  же  не  признавала
камины, как отопительные элементы, и во всех комнатах, и залах, где проходил
Лайвен, стояли великолепные изразцовые печи. Он заметил, что  все  они  были
натоплены, и не удивился, увидев за одним из огромных окон (она по  прежнему
обожала огромные окна с  обыкновенными  прозрачными  стеклами)  ослепительно
белый снег.
   Очень плохо, подумал Лайвен. Мир  действительно  в  смятении,  если  снег
выпал прямо на не до конца облетевшую листву на деревьях... Боже, сколько  в
ее доме зеркал! Наверное, еще больше чем в прошлый раз. У  нее  великий  дар
творить зеркала. Если бы она при этом в должной  мере  владела  магией,  она
правила бы полушарием... Только она умеет делать зеркала, и все  мы  зависим
от ее умения... Интересно, те зеркала с заклятьем Тени тоже она сделала, или
у Тени есть свои мастера?..
   Мастерская матери зеркал располагалась ниже первого этажа замка.
   В подземелье вела длинная узкая лестница,  освещенная  дневным  светом  с
помощью системы зеркал, которые отражали друг в дружке солнце, отбрасывая на
стены и ступени резко очерченные пучки лучей, за границей которых тьма резко
сгущалась.
   Спустившись по этим солнечным пятнам, Лайвен попал в обширное помещение с
низким потолком, не освещенное совсем ни как, если не считать  отблесков  из
больших печей для варки стекла. Этих отблесков, впрочем, вполне хватало, что
бы довольно  ясно  различать  окружающие  предметы  после  того,  как  глаза
привыкали к темноте. У печей неторопливо двигались слуги. Одни  поддерживали
необходимую температуру, другие рассматривали образцы стекла,  не  громко  о
чем-то совещаясь. Одна из печей была потушена, в нее  трое  слуг,  тщательно
взвешивая, засыпали  какие-то  материалы.  В  мастерской  стоял  непрерывный
глухой гул бушующего в печах огня, здесь было тепло, пахло нагретым камнем и
еще  чем-то  непонятным,  может  быть   травяными   настоями,   может   быть
расплавленными рудами.
   Мать зеркал сидела на высоком стуле у стола под единственным в мастерской
факелом. Элия стояла рядом.  Она  держала  в  руках  небольшое  зеркальце  в
дорогой оправе, и Мать зеркал что-то не громко говорила ей. Весь стол  перед
ними был уставлен образцами готовой продукции, сверкающими на все  лады  под
неровным светом факела.
   Когда Лайвен подошел, колдунья поднялась.
   - Приветствую тебя, Повелитель грядущего, - проговорила она с приветливой
улыбкой. - Рада видеть тебя в добром здравии.
   - Приветствую тебя, Мать зеркал, -  отозвался  тот,  склонившись  над  ее
рукой. - Я рад, что твое искусство процветает. Оно необходимо для магов всех
поколений. Совету Мира следовало  дать  тебе  право  быть  бессмертной.  Она
рассмеялась.
   - Льстец! Ты такой же каким и был до своего ухода. Но  ты  ошибаешься.  Я
делаю зеркала так же хорошо, как и раньше,  но  я  не  научилась  делать  их
лучше. Мне пора передавать свое искусство ученикам.
   - Вот как? - удивился Лайвен. - У тебя появились ученики? Ты ни когда  не
терпела, если кто-то вертелся у тебя под ногами.
   - Я вижу у тебя на мече зеркало, - сказала она не,  отвечая.  -  Дай  мне
его.
   - Зачем? - Лайвен удивился еще больше.
   - Уж не боишься ли ты, что я разобью его? - спросила колдунья с усмешкой.
Лайвен молча вытащил меч из  ножен  и  подал  его  Матери  зеркал  рукояткой
вперед. Та взяла его, и  со  совсем  не  глядя  на  зеркальце,  вделанное  в
рукоятку, повернулась, высматривая что-то в  глубине  помещения.  Потом  она
поманила кого-то пальцем, и из сумрака мастерской под свет  факела  появился
мальчик лет десяти, одетый  в  одежду  слуги,  местами  прожженную  огнем  и
проеденную кислотами.
   - Ты звала меня, госпожа? - осведомился он вежливо и в то же
   время нетерпеливо, будто его оторвали от интересного занятия, и теперь он
спешит к нему вернуться.
   - Да, я звала тебя, - Ответила Мать зеркал. -  Посмотри  сюда,  малыш,  и
скажи господину магу, что ты об этом думаешь, - она поставила перед ним меч,
не выпуская его из рук.
   Прежде чем взглянуть на зеркало, мальчик почтительно поклонился господину
магу. Потом привстал на цыпочки и, держась обеими руками  за  рукоять  меча,
принялся рассматривать зеркало. Он несколько раз провел по  его  поверхности
пальцами, чуть касаясь стекла, потом подышал  на  него  и,  дождавшись  пока
туман от его дыхания сойдет, опустился на полную стопу.
   - Господину магу надо скорее выбросить это зеркало,  иначе  оно  подведет
его в сражении, - уверено заявил он.
   Все это время Лайвен самодовольно улыбался, ожидая похвалы своему оружию,
и теперь его лицо вытянулось от удивления.
   - Эй, парень, что ты говоришь! - возмутился он, - Это  зеркало  досталось
мне от моего отца, а ему от его отца вместе с мечом.
   - Это видно, - невозмутимо сказал маленький мастер, - Сталь  тогда  умели
варить лучше, чем стекло. Посмотрите сюда, ваша милость. Видите, с краю  оно
немного затуманено. Это маленькие пузырьки воздуха, а вот  здесь  и  пузырек
побольше. Теперь взгляните на отражение факела. Оно тусклое и неровное.  Это
потому что поверхность стекла волнистая, внутри оно  неоднородное,  а  сзади
покрыто свинцом вместо серебра, как мы делаем сейчас. К тому же свинец  тоже
налит не ровно. В нем тоже пузыри, и он  успел  потемнеть  от  времени.  Эта
красивая огранка по краям только уменьшает поверхность.  Наверное,  когда-то
силы этого зеркала было достаточно для магии, но теперь нет.
   Он замолчал и вопросительно посмотрел  на  свою  госпожу,  словно  ожидая
отличной оценки за исправно выученный урок.
   - Хорошо, малыш, - сказала она, - можешь идти.
   Тот снова поклонился, но не сумел  до  конца  выдержать  степенный  стиль
поведения, который пытался навязать себе, и умчался в темноту вприпрыжку.
   Проводив его взглядом, Мать зеркал проговорила:
   - Через пятнадцать лет вы все  будете  приезжать  к  нему  за  зеркалами.
Лайвен промолчал. Он хмуро разглядывал зеркало на своем мече.
   - Все, что он сказал, правда? - спросил он, наконец.
   - Правда, - подтвердила хозяйка, - твое зеркало ни на что ни  годится.  У
меня есть коечто получше.
   Она повернулась к столу и, найдя взглядом то, что искала, попросила:
   - Элия, будь добра, передай мне вот этот футляр.
   Та сейчас же выполнила просьбу. Мать зеркал открыла футляр и  рассмотрела
его содержимое, повернувшись к свету.
   - Что это такое? - спросил Лайвен.
   - Это лучшее зеркало Меча,  которое  я  когда-либо  делала.  Я  старалась
успеть к твоему приходу. Возьми. Оно твое. Лайвен принял из ее  рук  футляр,
достойный хранить в себе алмаз сорокакаратной величины. Внутри действительно
было зеркало. Маленькое, круглое, без всякой оправы или  огранки,  но  когда
Лайвен приложил к нему пальцы, он мгновенно почувствовал всю мощь той  силы,
что оно заключало в себе. Глубину  уровней  он  так  с  ходу  не  смог  даже
определить.-такие зеркала магу не часто удается держать в руках,  а  о  том,
что бы владеть им большинство не могут даже мечтать.
   - Это очень дорогой подарок, - проговорил Лайвен. - Я не смогу  отплатить
тебе за него сполна.
   - Ерунда. Оставь мне твое старое зеркало. Это великолепный  коллекционный
экземпляр. Она взяла у него меч.
   - Я прикажу вставить новое зеркало в рукоятку. Тебе принесут меч  наверх.
А сейчас прошу к моему столу. Ты должен  испытывать  сейчас  сильный  голод,
слишком много сил ушло на выздоровление.


   Прежде чем идти в обеденный зал, Лайвен вышел во двор и прошел в конюшню.
Крылатый обрадовано заржал, увидев его, по своему выражая свои самые  теплые
чувства. Лайвен успокоил коня, потрепав его по холке и  пообещав  больше  не
пропадать так на долго. Потом огляделся в поисках седла и обнаружил  его  на
полу у перегородки между стойлами. Мешок с зеркалом Тени лежал тут же  -  ни
кто из конюхов, конечно, не стал рыться  в  колдовских  атрибутах  господина
мага. Лайвен подобрал мешок и вернулся в дом.
   Его уже ждали у накрытого стола. Лайвен оставил свою ношу  у  двери  и  в
продолжение трапезы старательно придерживался  легких  нейтральных  тем  для
беседы, которые предлагались ему  в  заботе  о  его  аппетите.  После  пятой
перемены Лайвен почувствовал, что насытился достаточно, что бы не вспоминать
о еде еще трое суток. Тогда он отодвинул тарелки  и,  поблагодарил  хозяйку,
спросил:
   - Элия, что ты успела рассказать о наших приключениях?
   Та отрицательно покачала головой.
   - Только в общих чертах. Я решила, что вам самим надо поговорить обо всем
подробно.
   - Но я и сама кое-что знаю, - проговорила Мать зеркал. Мир не терпит тайн
в такое время.
   - Это верно, - согласился Лайвен. - Я как раз и хочу понять, что  ты  уже
знаешь, а о чем Тень помешала вести дойти до тебя.
   - Я знаю всю эту историю с возвращением тебя с той стороны, я  знаю,  что
ты собираешься выполнить слово, данное Знающему тень.
   - Про Живущего в тишине я тоже знаю. Мне только не понятно,  что  у  тебя
произошло с Владеющим громом. Наверное, здесь начинает  сказываться  влияние
Тени, как ни как он все-таки ее слуга.
   - Так значит, ты не знаешь последней новости? - спросил Лайвен.
   - Какой же?
   Лайвен выдержал эффектную паузу, просмаковав глоток превосходного вина из
бокала, поданного ему слугой.
   - Знающий тень собирал свой союз, - проговорил он, наконец, -  Полностью.
Теперь ему только не хватает клейма Власти, что бы скрепить  его  и  обрести
власть над Миром.
   - Я догадывалась, - сказала задумчиво Мать зеркал. - Но я надеялась,  что
ошибаюсь. Теперь ты ищешь клеймо Власти?
   - Да. Вернее я собираюсь его искать, только не знаю с чего  начать.  Мать
зеркал задумалась. Потом спросила:
   - Кто вступил пятым в союз Сильных?
   - Властитель рек. И я не смогу понять  его  предательства.  Знающий  тень
слишком близко соприкоснулся с ней в своих опытах, заговорил с  ней,  и  она
подавила его волю, сделав своим слугой. С ее помощью он  набрал  свой  союз,
использовав ее заклятье. Однако с пятым он не мог так поступить. Он  пытался
предложить мне эту сомнительную честь. Потом  он  убил  Живущего  в  тишине,
потому что он тоже не согласился. А вот Властитель рек согласился. Он был  в
здравом уме и трезвой памяти, и все же согласился. Я не могу понять почему.
   - Ты неверное не знаешь, но он близко сошелся с моим отцом  после  твоего
ухода, - вступила в разговор  Элия.  -  Они  были  друзьями,  пока  отец  не
заговорил с Тенью в первый раз.
   - Вряд ли это что-то объясняет, - Сказала  Мать  зеркал.  -  Говорящий  с
тенью не может дружить с магом.  Их  интересы  слишком  не  совпадают.  Они,
конечно, расстались сразу, как только это произошло.
   - Живущий в тишине сказал мне перед смертью,  что  Знающий  тень  намерен
действовать силой. Властитель рек, в общем-то, не очень отличался мужеством.
   - Наверное, так и случилось. А как глава союза получил остальных?
   - спросила Мать зеркал.
   Лайвен внимательно посмотрел на нее. Нет, конечно это не она
   делала эти зеркала. Вряд ли ей под  силу  вложить  в  них  такое  грозное
заклятье даже при ее большом искусстве в обращении с этим атрибутом магии.
   Он сделал знак, и слуга расторопно поднес ему мешок, оставленный у двери.
Лайвен развязал его, достал зеркало и передал его Матери  зеркал.  Та  взяла
его осторожно, за обод, не касаясь поверхности стекла. Она  осматривала  его
долго и придирчиво, несомненно, так она  проверяла  домашнее  задание  своих
учеников. Лайвен ждал.
   Потом она положила зеркало на стол перед собой и сказала:
   - Это не из моей мастерской. Я могу поручиться за это.
   - Я так и думал, - отозвался Лайвен. - На нашем полушарии мастерская, где
делают зеркала, есть только у тебя, но я могу поручиться, что это зеркало не
делали и на другом полушарии.
   - Я чувствую в нем какую-то враждебную силу, - продолжила Мать зеркал.  -
Ты сильнее меня в искусстве высокой магии, скажи, что это?
   - Это заклятье Тени. Его подкинули нам с Элией в  одной  корчме.  На  нем
горела вот эта свеча, - Лайвен показал свечу. - Я вовремя потушил ее,  иначе
мы сейчас не сидели бы здесь, а падали бы  с  ног  в  рвении  услужить  Тени
получше.
   - Кто сделал это?
   - Твой сосед, Владеющий громом?
   - И по этому вы подрались?
   Лайвен покачал головой:
   - Не совсем. Просто Знающий тень думает,  что  мы  начнем  искать  клеймо
Власти усерднее, если будем думать, что действуем вопреки его воле.
   - Да, про это Элия уже говорила. Ты  действительно  хочешь  найти  клеймо
Власти лишь за тем, что бы потом сразиться со Знающим тень?
   - Теперь это мой единственный шанс подобраться к нему самому. Но  что  бы
найти клеймо, мне кое-что нужно.
   Она немного помедлила.
   - За этим ты пришел ко мне?
   Лайвен кивнул.
   - Значит тебе нужно зеркало.
   Лайвен снова кивнул.
   - Да. Но мне нужно не просто зеркало. Всем известно мое имя,  данное  мне
Миром вместе с даром моего всего рода - повелевать грядущим. Я  могу  видеть
будущее и управлять им, творить по своему желанию. Конечно, я не всемогущ, я
не могу творить будущее всего Мира и на все времена, но  все  же  моей  силы
может хватить на год или на два вперед и для одного или нескольких  человек,
в  зависимости  от  зеркала,  которым  я   пользуюсь,   моего   собственного
настроения... и еще много чего.  И  почти  ни  кто  не  знает,  что  я  могу
заглядывать и в прошлое. Не изменять его, только заглядывать. Но  для  этого
нужно очень сильное зеркало.
   Мать зеркал сидела молча,  в  глубокой  задумчивости.  Элия  распахнув  в
удивлении рот, не отрываясь, смотрела на Лайвена.
   - Какой примерно силы должно быть  зеркало?  -  спросила,  наконец,  Мать
зеркал.
   - В последний раз я заглянул в прошлое лет на сорок по моим подсчетам. Из
любопытства. И испортил при этом свое лучшее, из последних, то, что ты  дала
мне тогда. Она снова задумалась. Лайвен вдруг ощутил  острое  желание  взять
что нибудь в руки и повертеть, что бы скрыть внезапную дрожь.  Очень  многое
зависло от ее ответа. Многое, если не все. Он  отлично  понимал,  что  найти
клеймо Власти, шаря по миру в слепую, можно лишь случайно. Мать  зеркал  все
так же в задумчивости отодвинула от себя столовые приборы, поднялась.
   - Пойдемте, - тихо сказала она, направляясь к двери.
   Лайвен с Элией переглянулись. Потом поспешно встали и молча, ни о чем  не
спрашивая, проследовали за ней. Она провела их длинной  вереницей  комнат  и
залов пока они не очутились на другом конце замка.
   Это крыло тоже было чистым и аккуратным  без  навязчивой,  бросающейся  в
глаза роскоши, но видно было, что здесь не живут, и вообще сюда  заглядывают
только слуги для  поддержания  порядка.  Мебель  здесь  была  укрыта  белыми
полотняными чехлами, зеркал на стенах не было, ковры были скатаны  и  лежали
вдоль стен, обнажая ровный дубовый паркет на полу.
   Мать  зеркал  остановилась  перед  единственной  попавшейся  на  их  пути
закрытой дверью и в руках у нее появился ключ, отливающий золотом.
   Лайвен открыл, было, рот для вопроса, но она жестом остановила его.
   Аккуратно, даже с каким-то благоговением она отомкнула замок и распахнула
дверь.
   Лайвен пропустил Элию вперед и, шагнув на порог, замер, ошеломленный. Это
была еще одна  комната,  совсем  обыкновенная  на  вид,  если  б  не  полное
отсутствие мебели, хотя бы под чехлами. Потому что пол в  этой  комнате  был
зеркалом. Одним огромным монолитным идеально плоским и невероятным  по  мощи
зеркалом. На мгновение у Лайвена закружилась  голова  от  подавляющего  волю
ощущения исходящей из него силы.  В  мозгу  сами  собой  замелькали  видения
великих деяний, которые он мог бы с ним совершить.
   Голос Матери зеркал вернул его к действительности.
   - Это то, что тебе нужно? - спросила она, и Лайвен заметил,
   что тон ее не совсем обычен. Она словно бы надеялась, что  это  вовсе  не
то, что ему нужно, но уже мало веря в эту надежду. Он пожал плечами.
   - Еще не знаю, хватит ли и этого. Но если в  мире  вообще  есть  что-либо
подходящее, то конечно лучшего мне не найти. Я  готов  поклясться,  что  это
самое сильное зеркало, которое есть в нашем Мире.
   - Я тоже, - сказала Мать зеркал. - Я делала его для  себя.  Тогда  я  еще
верила, что и у меня есть дар высшей магии, и его надо только  разбудить.  Я
думала, что это можно сделать с помощью достаточно сильного зеркала. О, если
б ты знал, сколько было опытов и страданий. Я делала лучшие в Мире  зеркала,
они не помогали, и я делала еще лучшие зеркала. Потом я  отлила  вот  это  и
поняла, наконец, что  все  усилия  напрасны.  Остальные  зеркала  я  раздала
соседям, а вот это осталось. Честно говоря, мне было его жалко, но для  себя
я решила, что ни кто из магов не в праве владеть такой силой в одиночку.
   - Ты правильно решила, - проговорил Лайвен. - Не знаю,  поднимется  ли  у
меня рука испортить его.
   - Не уверена, что тебе это удастся. Но в любом  случае  ты  должен  найти
клеймо Власти.
   - Я попробую. Я хочу заглянуть на восемьсот лет назад и  посмотреть,  как
его прятали.
   - Это я уже поняла, когда ты заговорил о своем умении видеть  в  прошлом.
Когда ты собираешься начать?
   - Чем быстрее, тем лучше.
   - Ты говорил, что твоя сила зависит от настроения... - напомнила Элия.
   Лайвен рассмеялся.
   - У меня превосходное настроение, девочка. И мне не терпится испытать это
чудесное зеркало в деле.
   - Значит, ты начнешь прямо сейчас?  -  спросила  Мать  зеркал  бесцветным
голосом.
   - Вообще я не прочь... - он осекся, - если нет возражений, конечно.
   - Нет, возражений нет. Пойдем, Элия, ему  нужно  побыть  здесь  некоторое
время одному, - Она взяла Элию под руку и повлекла к выходу.  У  дверей  она
снова овладела собой. Она повернулась к Лайвену с одобряющей улыбкой.
   - Удачи тебе, Повелитель грядущего. Она  очень  нужна  сейчас  для  всего
нашего Мира. А личные разочарования сейчас не многого стоят, - и закрыла  за
собой дверь. Лайвен в задумчивости посмотрел на дрогнувшую дверную ручку.  А
ведь жизнь ее, оказывается, далеко не так благополучна, как  кажется.  Здесь
погибшая мечта, загубленные надежды и жестокие  разочарования...  И  связаны
они с этим зеркалом.
   Он поглядел себе под ноги и почесал подбородок.
   И еще не известно чему она обязана своим великим умением,  таланту  ли  -
дару божьему, или этой своей мечте... Господи, если б она только знала,  как
обременителен  временами  титул  мага.  Он  поднял  голову,  развел  немного
согнутые в локтях руки в стороны на уровне  пояса  ладонями  вниз  и  закрыл
глаза, стараясь найти с этим великолепным зеркалом контакт, слиться  с  ним,
стать частью той силы, что исходила от него.  По  ладоням  пробежала  теплая
зудящая  волна,  сконцентрировалась  на  кончиках  пальцев  живыми   теплыми
шариками.
   Лайвен быстро открыл глаза и сжал кулаки. Черт возьми, он боялся!  Боялся
этой великой силы, к которой лишь слегка прикоснулся, но ужу  успел  оценить
во всем ее пугающем великолепии.
   Он неторопливо размял пальцы, хрустнул суставами. Чего же  он  испугался?
Потерять контроль над ней? Став частью  ее  не  суметь  потом  освободиться,
потерять свое "я"? Нет не то. Тогда... Может  быть,  он  испугался  огромной
ответственности,  которая  вот-вот  ляжет  на  него?  Того,  что  не  сумеет
исполнить задуманное? Неужели Знающий тень все-таки зародил в нем сомнения в
себе, в своих возможностях?..
   - Черта с два, - прошипел Лайвен с накатившей неожиданно злостью.
   Он зажмурился и повернул раскрытые ладони к огромному зеркалу под ногами.
   И время послушно повернуло вспять...


   Под вечер Элия забеспокоилась. Она захотела войти в комнату и посмотреть,
почему Лайвен так долго там задерживается, но Мать зеркал остановила ее. Она
убедила Элию, что та может только помешать и,  более  того,  в  эту  комнату
заходить сейчас опасно, потому что совершенно  не  известно  куда  попадешь,
открыв дверь. Колдовство такого  могучего  мага,  как  Повелитель  грядущего
может принять самую неожиданную для непосвященного форму.
   Когда Лайвен не вышел к обеду следующего дня, Элия  взволновалась  не  на
шутку, и Матери зеркал стоило больших  трудов  удержать  ее  от  решительных
действий.
   На утро третьего дня она сама почувствовала первые признаки беспокойства,
которые правда проявились лишь в том, что она  еще  решительнее  противилась
порывам Элии войти в комнату.
   А к вечеру того же дня, когда Элия, забыв про все запреты,  пробралась  к
заветной двери, та неожиданно отворилась и Лайвен показался  на  пороге.  Он
был бледнее смерти, было видно, что ноги под ним подгибаются. Элия ахнула и,
подхватив его  под  руки,  подвела  к  ближайшему  стулу.  Усевшись,  Лайвен
встряхнул головой и долго тер лицо руками.
   - Воды, - прошептал  он,  наконец,  и  принялся  дышать  на  руки,  будто
согревая их после сильного мороза.
   Элия секунду поколебавшись в опасении оставить его  одного,  умчалась  за
водой и через минуту вернулась, позвав  заодно  Мать  зеркал.  Лайвен  одним
глотком осушил поданный стакан и взглянул на мир более осмысленно. Лайвен  в
удивлении уставился на Элию и проговорил:
   - А ты что здесь делаешь?
   Потом он заметил Мать зеркал. Это заставило его оглядеться вокруг,  и  он
осознал, что находится не в комнате зеркала.
   - Ч-черт, - выговорил он. - Который сейчас день?
   - Понедельник, - ответила Элия. - Ты был там почти трое суток.
   - Надо же, как летит время, - он невесело усмехнулся. -  Не  удивительно,
что я голоден, как волк.
   - Пожалуй, ужин тебе следует подать в постель, - вмешалась Мать зеркал. -
Подожди, я позову слуг, они помогут тебе добраться до твоей комнаты.
   - Ерунда. Элия поможет мне, я не так уж  слаб,  что  бы  тащить  меня  на
носилках.
   Он бодро поднялся, держать за  спинку  стула  и  сразу  почувствовал  всю
величину усталости, неожиданно навалившейся на него.
   Наверное, мне следовало сесть, прежде чем начать колдовать,  подумал  он.
Все-таки трое суток на ногах это слишком...
   - Ладно, - сказал он покорно, - пусть будут слуги. Мать зеркал хлопнула в
ладоши и снова повернулась к нему. Она молчала. Элия молчала тоже.  Обе  они
глядели на него и ждали, не в силах  задать  самый  главный  вопрос.  Лайвен
тяжело опустился обратно на стул и посмотрел на них снизу вверх.
   - Я знаю, где спрятано клеймо Власти, - проговорил он тихо.  -  И  только
одному Миру известно, чем мне это далось...


   Они  неторопливо  прогуливались  по  побелевшим  за  ночь   дорожкам,   и
подтаявший снег едва слышно хрустел под ногами.
   Мать зеркал рассеянно протянула руку и сорвала  последний  сухой  лист  с
розового куста. В теплое время года этот сад, несомненно, был самым пышным и
благоухающим в округе, но сейчас он был гол и сер.
   Дорожки и ветви деревьев и кустов были припорошены слишком ранним снегом,
который уже успел намокнуть и из-под которого местами  проглядывала  опавшая
листва и торчали сухие стебли заморских цветов.
   - Ты уедешь завтра утром? - спросила она тихо.
   Лайвен кивнул.
   - Завтра рано утром, - сказал он. - Честно говоря, я не  позавидую  тебе,
когда Элия проснется и поймет, что я не взял ее с собой.
   - Я все свалю на тебя. В конце концов, это ведь действительно твоя идея.
   - Ты и сама прекрасно понимаешь, почему я не могу взять ее туда,  куда  я
направляюсь.
   - Да, конечно, - она помолчала.
   - Как ты собираешься переправиться через океан?
   - Наверное, найму торговое судно. Я  надеюсь,  летняя  навигация  еще  не
закончилась.
   - У купцов навигация заканчивается только когда замерзают устья  рек.  Но
может быть тебе лучше пройти сушей через Вольные земли?
   Лайвен покачал головой.
   - Морем быстрее. И потом я не питаю особого доверия к обитателям  Вольных
земель.
   Мать зеркал опять помолчала. Потом проговорила:
   - И все же я не могу поверить, что его ни кто не охраняет. Самая  опасная
вещь во вселенной и оставлена без присмотра!
   - Именно так, - подтвердил Лайвен. - Ни какой страж не выдержал бы восемь
веков. Нет, древние поступили очень мудро, заключив клеймо в этот  кристалл.
Понимаешь, каждый, кто захочет взять его, встретит на  своем  пути  то,  что
больше всего боится встретить. Его  подсознательные  страхи  и  опасения,  о
которых он сам может быть даже и не подозревает,  подскажут  кристаллу,  что
противопоставить пришельцу.  Далеко  не  каждый  может  бороться  со  своими
подсознательными страхами. Наверное, по этому клеймо до сих пор остается  на
месте.
   Да и потом охотников было не так уж много...
   - И ты уверен, что сможешь взять его?
   - Я ни в чем не уверен. Лишь одно я знаю точно - клеймо не должно попасть
к Знающему тень. И я приложу к этому все усилия.
   - Послушай, сказала вдруг Мать зеркал, - может быть это не мое  дело,  но
почему ты не воспользуешься своей магией? Ведь ты мог бы устроить  для  себя
самый благоприятный ход событий в будущем.
   - Ты ошибаешься. Дело в том, что  мое  будущее  сейчас  прямо  связано  с
судьбой нашего  Мира,  да  еще  и  его  Тени  в  придачу.  А  моя  магия  не
простирается настолько далеко, я  уже  говорил  об  этом.  Я  не  могу  даже
подсмотреть, что там впереди, не то, что повлиять.
   Некоторое время они шли молча. Потом Мать зеркал спросила:
   - Тебе нужен будет в дороге слуга? Я  могу  послать  с  тобой  одного  из
своих.
   Лайвен подумал.
   - Нет, вряд ли, - проговорил он. - Один я, пожалуй, быстрее  доберусь  до
побережья. Мне не нужно будет думать о столе и ночлеге на двоих, да и вообще
меньше забот. Но вот если у тебя найдется кое-что из походного снаряжения, я
был бы тебе очень благодарен.
   - Что именно тебе нужно?
   - В основном теплая одежда, - быстро проговорил он, поежившись.
   Порыв ветра принес с собой холод, а он уже и без того начинал зябнуть.  -
И желательно  водонепроницаемая.  Море  сейчас  не  спокойное,  на  корабле,
наверное, будет мокро.
   - Об этом ты мог бы и не спрашивать. Что нибудь еще?
   - Да, конечно. Хороший кинжал.


Ночью снег растаял, было, но когда Лайвен за час до рассвета вышел во двор, в воздухе ужу снова кружили крупные белые хлопья.
   Лайвен поймал несколько из них, потом отряхнул ладонь  и  в  задумчивости
направился к конюшням. Следом,  зевая  и  потягиваясь,  шел  разбуженный  им
конюх. С полузакрытыми глазами он оседлал Крылатого, но сделал это быстро  и
толково, и по знаку Лайвена удалился досматривать свои утренние сны.
   Осторожно, стараясь, что бы не стучали копыта, вывел коня на улицу.
   Мать зеркал ждала у ворот. Лайвен покачал головой.
   - Зачем ты здесь? - спросил он тихо, - Мы же обо всем договорились вчера.
   Колдунья пожала плечами.
   - Просто мне почему-то захотелось еще раз пожелать тебе удачи.
   - Элия спит, я надеюсь? - спросил он.
   - Да. Мы засиделись с ней допоздна, она не скоро еще проснется.
   - Тогда я не буду задерживаться, -  проговорил  он,  перекидывая  поводья
через голову Крылатого. - И честно говоря, я не хотел бы очень трогательного
прощания.
   - Его не будет, - пообещала колдунья. - Ступай с богом. И  пусть  у  тебя
получится все, что ты задумал.
   - Спасибо тебе, - Лайвен наклонился и поцеловал ей  руку.  -  Спасибо  за
все, что ты успела сделать для меня. И позаботься, пожалуйста, об Элии.
   - Не беспокойся. Пока она со мной, с ней все будет в порядке.
   Лайвен забрался в седло. Помедлил секунду, потом махнул ей  рукой  и,  не
оборачиваясь больше, пустил коня рысью. Было еще довольно темно,  только  на
востоке едва начала проявляться светлая кайма у горизонта. На эту полосу  он
и держал путь. К восточному  побережью  -  началу  морских  торговых  путей,
заканчивающихся во  всех  частях  света,  включая  и  другое  полушарие.  Не
тянулись они только на север к берегам Вольных земель и тем, что лежали  еще
дальше за ними.
   Наверное, не легко будет уговорить купцов изменить  свой  маршрут,  думал
Лайвен неторопливо. Но они ведь, в конце концов, тоже живут в  этом  Мире  и
надо думать тоже не желают его конца. Может быть,  придется  заплатить  кому
нибудь, может быть даже много заплатить. Но это не самая  большая  проблема.
Гораздо труднее, наверное, будет уговорить их дождаться меня,  пока  я  буду
бродить по побережью в поисках той забытой богом и людьми  пещеры.  За  это,
скорее всего, придется заплатить отдельно, но это тоже мелочи... А вот  если
их уже успел обработать Знающий тень... На это  у  него  не  ушло  бы  много
времени, если он так запросто обработал самых сильных магов  полушария.  Да,
вот это будет настоящей проблемой. И еще не известно, сумею  я  расколдовать
купцов или нет...
   Правда, на месте Знающего тень я бы не стал так поступать. По
   крайней мере, если бы мне требовалось,  что  бы  некто  достал  для  меня
клеймо Власти... Но с другой стороны я уже достаточно ошибался  относительно
его намерений. Очень трудно понять логику мыслей того, кто мыслит уже совсем
не так как ты...
   В этот момент Лайвен оглянулся и решил, что можно двигаться и  побыстрей.
Он тронул поводья, и Крылатый, сбавивший было  темп,  воспользовавшись  тем,
что его наездник не очень то следит за ним, снова перешел на крупную рысь.


   К  часу  дня  он  выехал  на  какую-то  небольшую,  но  вполне   опрятную
деревеньку, и поскольку деревня эта имела место у достаточно большой дороги,
здесь можно было рассчитывать найти что нибудь вроде постоялого  двора,  или
на худой конец  трактира,  где  можно  было  дать  небольшой  отдых  коню  и
перекусить самому. Эти расчеты оправдались, правда, не совсем в полной мере.
За околицей деревни действительно  располагалось  некое  заведение,  которое
больше всего напоминало дешевый кабак, да еще и не из лучших к тому же.
   Выбора, тем не менее, не было, и Лайвен направил Крылатого к  приземистой
деревянной постройке, окруженной хилым расхлябанным заборчиком, но за то под
огромной размалеванной вывеской с  довольно  неприличным  названием.  Ворота
были распахнуты настежь и должно быть уже не первый год, потому что  створки
просели на петлях, вросли в землю и будто бы даже  пустили  корни,  так  сто
закрыть их снова было бы весьма затруднительно.
   Под навесом для лошадей было пусто, но когда Лайвен устраивал там  своего
коня, его внимание привлекли совсем свежие и не очень то ласкающие  обоняние
признаки недавнего пребывания под этим навесом другой лошади, хозяин которой
тоже, по всей видимости, торопился и даже не стал ее расседлывать.
   Лайвен приподнял одну бровь и в задумчивости пошел в дом.
   В доме был хаос. И хаос этот был произведен совсем недавно, не успела еще
суетящаяся прислуга подтереть лужи разлитого вина и  разобрать  буреломы  из
разбитых столов и стульев, а о  таких  мелочах,  как  хрустящая  под  ногами
посуда и перекатывающиеся по полу бутылки не могло быть и речи.
   Лайвен приподнял вторую бровь и  еще  раз  огляделся  с  порога,  пытаясь
понять, что здесь произошло. Заключительная сцена представлялась ему  вполне
ясно. Поскольку входная дверь была сорвана с петель, очень просто можно было
себе представить толпу завсегдатаев заведения, в панике рвущихся  к  выходу,
круша все на своем пути. Теперь  оставалось  выяснить,  что  же  эту  панику
вызвало. Он на всякий случай откинул с левого бока плащ и шагнул  в  глубину
помещения. Он успел сделать лишь два или  три  шага,  как  вдруг  из  самого
дальнего угла на  свет  вырвался  маленький  круглый  человечек,  совершенно
лысый, но зато с огромным полностью заволокшим весь левый глаз синяком. Тоже
совершенно свежим, судя по  следам  примочек,  которые  только  что  к  нему
прикладывали. Человечек стремительно подбежал к Лайвену и  с  криком:  "Ваша
милость, господин маг, богом молю!.. " пал ему в ноги. Пока Лайвен  приходил
в  себя   от   изумления,   речь   бедняги   потеряла   последние   признаки
членораздельности и превратилась в набор не связанных друг с другом  слогов,
перемежаемых всхлипами и охами. В общем же  Лайвен  понял  только,  что  его
просили быть милостивым, сжалиться и не губить несчастного трактирщика.
   Он отступил на шаг и проговорил, на сколько мог мягко:
   - Встань. И объясни толком, что с тобой случилось.
   Трактирщик осторожно поднял голову и, близоруко щурясь, взглянул на  него
снизу вверх.
   - Бог мой,  -  пробормотал  он,  поспешно  поднимаясь.  -  Ваша  милость,
простите  ради  всего  святого,  обознался  я.   Все   эта   моя   проклятая
близорукость, да где уж простому трактирщику заиметь  волшебные  стекла  для
глаз.
   Лайвен сделал жест, который должен был означать дарованное прощение.
   - Кто был здесь за последний час? - спросил он.
   - Кого здесь только не было, ваша милость, - охотно ответил
   трактирщик. - Были селяне - мои постоянные  клиенты,  заезжал  мельник  с
соседней мельницы, заходил лодочник с реки, все народ простой, вашей милости
не интересный.
   - И что же, у мельника была породистая лошадь, подковы которой  оставляют
след с клеймом вечности? - проговорил Лайвен с насмешкой.
   - Бог с вами, ваша милость! - трактирщик  всплеснул  руками,  Вы,  верно,
вздумали пошутить. Мельник приезжал на осле. А лошадь была у  того  мага,  о
котором я как раз хотел вашей милости рассказать.
   - У мага? - Лайвен поднял обе брови.
   - Именно так, ваша милость. Он ворвался в дом  двадцать  минут  назад,  а
десять минут  назад  он  уже  скакал  галопом  по  дороге  к  побережью.  Но
посмотрите, что он успел натворить за это время! По этому я  так  испугался,
когда вы вошли.  Я  думал,  что  он  вернулся,  вспомнил,  что  еще  не  все
расколотил и вернулся...
   - Что ему было нужно? Чем ты смог так рассердить благородного мага?
   - Я? Рассердить?! Да посмотрите же на меня, ваша  милость,  кого  я  могу
рассердить? Я всего лишь осмелился предложить свои скромные  услуги.  Однако
благородный маг очень спешил. Я понимаю, конечно, каждый  из  нас  время  от
времени куда нибудь спешит, но  зачем  же  думать,  что  бедный  трактирщик,
только и мечтающий что накормить вас вкусным сытным обедом,  старается  этим
самым задержать вас в пути.
   - Да, это было бы не справедливо, - согласился Лайвен, - Этот маг  сказал
тебе что нибудь еще?
   - Еще?! Нет, после того как он справился о своем друге, которого  как  он
сказал, спешит догнать, говорил только его меч. О, если бы вы  видели,  ваша
милость, как сверкал этот меч, круша мою мебель. Мои посетители теперь будет
обходить мое заведение за версту...
   - Так он искал друга? - переспросил Лайвен в задумчивости, - А не  сказал
он тебе его имени?
   - Да, он назвал мне его имя. О боже, как он рассвирепел, когда узнал, что
ни один маг не проезжал этой дорогой уже пол года.
   Будто я могу быть виноват в этом!
   - Ладно, ладно, - перебил Лайвен, - не начинай все с начала.
   Скажи лучше, что за имя он назвал?
   - О, ваша милость, вы хотите это знать? Конечно вы тоже благородный  маг,
но... А в прочем вы, конечно, имеете право это знать, и поверьте,  я  совсем
не хотел вас оскорбить и тем более рассердить.
   Так вот, тот благородный маг назвал имя великого мага, который как  мы  в
нашем захолустье слышали, был самым сильным магом  на  нашем  полушарии.  Он
назвал имя  Повелителя  грядущего.  Да,  да,  ваша  милость,  я  тоже  очень
удивился, что может делать в этом дальнем уголке сам  Повелитель  грядущего.
Тем более что как мы здесь прослышали, этот великий маг скончался восемь лет
назад от удара.
   Лайвен несколько раз беззвучно открыл и закрыл рот.
   - И этот маг назвал Повелителя грядущего своим другом? - переспросил он в
задумчивости.
   - Истинно так, ваша милость, - закивал трактирщик. - Кажется,  он  решил,
что я сказал ему не правду и умчался догонять его.
   Лайвен опять помолчал. Потом медленно проговорил:
   - Ладно, трактирщик. Я вижу, вон в том углу у тебя сохранился
   целый стол. Если  ты  поставишь  мне  на  него  хороший  обед,  я  сполна
расплачусь с тобой.
   Когда  трактирщик  собственноручно  доставил  подносы   с   кушаньями   к
уцелевшему столу, заезжий маг пребывал в глубокой задумчивости. Он рассеянно
взглянул на подносы и, кивнув, не торопливо приступил к трапезе. Трактирщик,
не решаясь нарушить его размышления, тихо удалился.
   Через некоторое время он вернулся убрать подносы с остатками  обеда  и  с
робкой не высказанной впрочем, в слух надеждой  немедленно  получить  плату.
Однако Лайвен так же молча поднялся из-за стола. Только  у  порога  он,  как
будто вспомнив, повернулся к семенящему за ним трактирщику и сказал:
   - Я обещал расплатиться с тобой.
   Тот подобострастно закивал.
   - Я сделаю это, но не золотом.
   - О - о, - произнес трактирщик, и лицо его перестало сиять.
   - Если ты не хочешь всю жизнь страдать от своей близорукости,  запоминай.
Через два дня у тебя побывает странствующий купец. С его повозки около твоих
ворот упадет небольшой кожаный сверток, который  он  не  заметит  и  сам  же
раздавит, когда будет  уходить  от  тебя.  Если  ты  не  допустишь  этого  и
подберешь этот сверток раньше, то найдешь в нем волшебные стекла  для  своих
глаз.
   - О! - вскричал трактирщик.
   Судя по всему, он приготовился снова бухнуться  Лайвену  в  ноги,  и  тот
поспешил выйти из дома.


   Белая запорошенная снегом дорога тянулась по краю  белого,  запорошенного
снегом поля, вдоль серого невзрачного  леса,  под  серым  невзрачным  небом.
Редкие снежинки иногда падали на лицо, и тогда приходилось  высвобождать  из
рукавицы руку, что  бы  смахнуть  щекочущее  прикосновение.  За  отсутствием
поводов к хорошему настроению, Лайвен  был  мрачен,  как  и  окружающий  его
пейзаж.
   Он уже давно оставил попытки угадать, кто же был тот агрессивный  путник,
назвавшийся в трактире его другом.  Одно  было  ясно  ему  сразу:  настоящим
другом он быть не мог. Всех своих друзей Лайвен растерял восемь  лет  назад,
когда ушел на ту сторону. А зачем это было нужно его врагам,  он  понять  не
мог. Ведь все вроде бы шло по их  плану:  он  узнал,  где  находится  клеймо
Власти, он едет за ним, что бы встретиться потом со Знающим тень.  Или  союз
Сильных пересмотрел свои планы? А может Лайвен в очередной раз ошибся  в  их
намерениях?
   А может быть произошло что-то не входящее как в планы союза, так и в  его
собственные?..
   Последнюю пару часов дорога была совершенно пустынна.  Ни  один  след  не
отпечатался на ней после того, как снег укрыл еще  не  промерзшую  до  конца
землю. Поле и лес и дорога - все было  безмолвное,  сонное,  успокоенное.  И
когда Лайвен увидел вдруг на снегу  свежий  отпечаток  копыта,  он  невольно
придержал Крылатого и осмотрелся внимательнее. Отпечатков, подобных первому,
им замеченному,  здесь  было  множество.  Кто-то,  сидя  верхом  на  лошади,
разговаривал с  троими,  стоящими  на  земле.  Их  следы  тоже  были  хорошо
различимы. Беседа была не долгой, разгоряченная лошадь  немного  потанцевала
на месте, а потом хозяин повернул ее и, за несколько шагов перейдя в  галоп,
умчался в направлении побережья -  копыта  его  лошади  выворачивали  из-под
тонкого снега комья не промерзшей еще земли.
   Трое пеших тоже сейчас же удалились с места беседы, причем  один  из  них
взвалил себе на плечо здоровенную алебарду, на  которую  опирался  во  время
разговора и след от рукояти и лезвия которой отлично сохранился.
   Лайвен посмотрел налево. Ага, удалились они в лес.  От  куда  к  стати  и
появились перед этим вместе с конным... И от куда появились и сейчас...  Без
особого удивления Лайвен проследил, как из леса  появились  двое,  торопливо
пересекли придорожную канаву и встали посреди уходящей  в  даль  заснеженной
полосы, загораживая путь.  До  них  было  шагов  пятнадцать:  угрюмого  вида
личности, совершенно определенно ни кому кроме  самих  себя  не  служащие  и
привыкшие добывать свой кусок хлеба, промышляя у таких вот проезжих дорог.
   Один держал на плече алебарду, у пояса его висел моток веревки и огромный
нож. Вооружение было подстать хозяину, не обиженному природой  в  силушке  и
размерах и держащему тяжелый боевой топор, словно ореховое удилище.
   Второй был не столь внушителен, но  отсутствие  богатырской  мощи  видимо
компенсировалось умением в обращении с его довольно редким  видом  оружия  -
двумя короткими легким и быстрыми саблями, что скрещенные висели у  него  за
спиной.
   Лайвен понял, что попытка просто проехать мимо этих  двоих  будет  стоить
перерубленных сухожилий на ногах  Крылатого.  Алебардист  мог  устроить  это
очень легко и без всякого для себя риска.
   Тогда он, не долго думая, соскочил на землю, развязал и  перекинул  через
седо плащ и пошел навстречу преградившим путь. В пяти шагах он остановился.
   - Ну, - проговорил он, - А где же третий?
   Они переглянулись. Было видно, что нападать на магов не в их обыкновении.
Работнички  такого  сорта  часто  грабили   странствующих   купцов,   иногда
зажиточных селян, но магов - никогда.
   - Хватит и нас двоих, ваша милость, - пробасил  алебардист  и  снял  свое
оружие с плеча.
   - Как хотите, - согласился Лайвен.  -  Только  и  троих  не  хватило  бы.
Предупреждаю, что я буду стараться убить вас, потому  что  вас  двое  против
меня одного.
   Они снова переглянулись. Нерешительность чувствовалась в каждом их жесте.
Можно было подумать, что они уже жалели, что ввязались в это дело, какова бы
ни была там за него плата. Алебардист чуть заметно кивнул  в  сторону  леса.
Сабельщик в ответ сделал  свирепую  рожу,  повернулся  к  Лайвену  и  резким
движением выхватил из-за спины клинки.
   - Что ж, попробуйте, ваша милость, - процедил он сквозь оскаленные  зубы.
- Не вы первый будете, не вы последний.
   Лайвен усмехнулся.
   - Уверяю вас, я буду последний. Плавным жестом он  обнажил  меч,  взял  в
левую руку кинжал и с ледяной улыбкой пригласил:
   - Нападайте, господа разбойники. Если вы еще не передумали, у меня  будет
прекрасная возможность немного размяться после верховой езды.
   Сабельщик издал звериный рык и мелкими шажками стал боком приближаться  к
Лайвену. Мелькнула сталь,  сабли  на  мгновение  исчезли  из  виду  в  своем
молниеносном движении. Потом одна из них со звоном  скрестилась  с  кинжалом
Лайвена, а вторая оказалась прижатой острым концом к земле. Лайвен  наступил
на этот конец и, крутанув кистью, сильным  ударом  меча  переломил  саблю  у
рукоятки. В тот же момент ему снова  пришлось  подставить  кинжал  под  удар
второй сабли, который оказался настолько сильным, что едва не  выбил  оружие
из его руки.
   Когда клинки со звоном встретились,  Лайвен  резко  отвел  левую  руку  с
кинжалом в сторону, уводя оружие противника из боя, и сделал колющий выпад.
   Сабельщик хрипло  вскрикнул  и  повалился  на  снег,  который  сейчас  же
потемнел под ним.
   Лайвен махнул мечом  и  отрубил  веревочную  петлю,  взвившуюся  над  его
головой. Алебардист сразу выпустил второй конец бесполезной теперь веревки и
поднял свое оружие наперевес. Лайвен вложил кинжал в ножны и взял меч  двумя
руками.
   Первый удар он парировал низко нагнувшись. Второй он отбил с такой силой,
что сделал зазубрину на широком лезвии топора, которое явно не было помечено
клеймом вечности. Третий удар он направил  вниз,  и  когда  топор  выворотил
из-под снега здоровенный ком дорожной глины, резким  взмахом  перерубил  его
длинную толстую рукоятку.
   - Не знаю, почему я не  превратил  вас  обоих  в  лягушек?  -  проговорил
Лайвен, выпрямляясь. - Ну, пошел от сюда, чего встал!  Перепуганный  великан
часто закивал, выпучив на  Лайвена  глаза,  потом  неожиданно  повернулся  и
косолапо помчался к лесу, не выпуская почему-то из рук бесполезное топорище.
Лайвен посмотрел ему вслед, потом протер меч снегом, вложил его в  ножны  и,
не торопясь, вернулся к своему Крылатому.
   Засада, значит, подумал  он,  накидывая  на  себя  плащ.  Сработано  было
довольно коряво. И очень просто связать ее с тем проезжим магом  из  кабака.
Кто же он такой, черт возьми?.. Лайвен взобрался на коня и  тронул  поводья.
Не может быть, что бы он рассчитывал этим задержать меня надолго, а  уж  что
бы он надеялся остановить меня, так и совсем не вероятно. И тогда совершенно
непонятно, чего он этим от меня добивался... Потом, на дороге  разговаривали
четверо. Один выдал необходимые инструкции и ускакал галопом, двое встретили
меня и попытались сделать то, что им  велели.  А  где  же  спрашивается  еще
один?.. Тут ему в голову пришла мысль об арбалетной стреле, которая запросто
могла быть выпущена ему в спину. Он беспокойно оглянулся, было, но  вспомнил
о кольчуге Матери зеркал и еще раз мысленно поблагодарил ее.
   Несколько минут спустя, он вспомнил, куда он ехал  и  что  собирался  там
делать, и принялся подгонять Крылатого.


   На побережье Лайвен выехал к вечеру следующего дня. Еще  к  полудню  леса
сменились заснеженной и пустынной холмистой местностью, а через  пару  часов
стали попадаться различной степени ухоженности селения, которых  становилось
больше по мере приближения к центру морской торговли этой  части  побережья.
Потом в лицо задул сильный холодный ветер, в котором явственно  чувствовался
привкус соленой влаги. Постепенно и как-то незаметно холмы исчезли,  уступив
место просоленным песчаным дюнам, на которых не  мог  удержаться  ни  чахлые
растения, ни снег, сдуваемый с их вершин и склонов  свирепыми  в  это  время
года океанскими ветрами. А когда стало  смеркаться,  Лайвен  услышал  сквозь
перестук копыт Крылатого глухой сердитый рокот. Придержав коня, он  привстал
на стременах и некоторое время прислушивался. А когда осознал значение этого
факта, пустил крылатого еще быстрее, чем прежде.
   Спустя некоторое время дорога  обогнула  последнюю  дюну  и  расстелилась
вдоль широкого холодного песчаного пляжа. Океан штормил.
   Сильный ветер в сторону берега катил на него  большие  волны,  которые  с
грохотом  разбивались  о  слежавшийся  мокрый  песок  и   уже   обессиленные
вкатывались далеко на пологий склон. Иной раз порыв ветра доносил до Лайвена
соленые брызги и водяную пыль, и тогда тот  ежился  и  кутался  в  плащ,  не
преставая все же в глубине  души  восхищаться  этим  необузданным  буйством.
Горизонт был сер и затянут низкими темными  тучами,  предвещавшими  затяжную
непогоду и мелкий противный снег.
   Серая  и  угрюмая  водная  поверхность  была  рябой  от  множества  белых
гребешков на вершинах волн. Ни единого паруса  не  было  в  поле  видимости.
Только изредка на  песчаном  берегу  встречались  низкие  грубые  постройки,
сквозь дыряво сколоченные стены, которых были видны большие рыбацкие  лодки,
убранные под крышу на сезон непогод. Не все лодки впрочем, имели даже  такую
крышу, иные просто были вытащены подальше на берег и перевернуты  для  пущей
сохранности вверх дном.
   В город Лайвен въехал, когда уже почти совсем стемнело. Городом,  правда,
это припортовое поселение можно было назвать лишь при избытке фантазии, либо
кромешной тьме. Кучка грубых одноэтажных домов сложенных из крепкого  серого
камня, составляла несколько улиц, сориентированных  таким  образом,  что  бы
обеспечить наиболее удобный проезд груженым повозкам  странствующих  купцов,
прибывающих сюда по трем большим дорогам с трех сторон света. Этот  портовый
поселок строился медленно, но верно.  Строительство  началось  полтора  века
тому назад, когда первые торговые корабли с другого полушария бросили  якоря
в удобной как  показалось  их  капитанам  для  стоянки  бухте.  Тогда  некий
искалеченный  морем  рыбак  предложил  купцам,  измученным   воровских   дел
мастерами, свои услуги в качестве сторожа у добрых бревенчатых  складов  для
заморского товара. Дабы верно нести службу и быть постоянно  при  охраняемом
объекте рыбак за год сложил себе крепкую каменную сторожку,  возя  камень  с
каменоломен за тридевять земель. Это было  начало.  Потом  морская  торговля
стала оживленней, понадобились рабочие руки, для  рабочих  рук  понадобились
новые дома.
   Столетье назад деревянный причал истлел и был заменен  каменным,  который
был защищен с моря насыпным каменным же волноломом. После  этого  стоянка  в
порту стала безопасней, навигация продолжительней.
   Поселок строился и сейчас, на окраине Лайвен заметил пару  свежесложенных
фундаментов. Это означало, что еще несколько рыбацких семей оставили родовое
опасное занятие и предпочли не особенно  доходный,  но  верный  заработок  в
порту, позволяющий перебиться от навигации до навигации.
   Лайвен миновал несколько трактиров  и  постоялых  дворов  на  окраине,  в
которых обычно останавливались  странствующие  купцы,  не  успевшие  сделать
закупки за день и  застигнутые  ночью  в  порту.  Купцы  Лайвена  сейчас  не
интересовали. Сейчас его интересовали судовладельцы и их капитаны.  Таковых,
конечно, следовало искать ближе к воде, и Лайвен впотьмах направил Крылатого
по одной из улиц, в надежде, что все они ведут в гавань.
   Вскоре  плеск  укрощенных  волноломом  волн  и  скрип  на  ветру  снастей
нескольких судов подтвердил правильность этого его  предположения.  К  этому
времени стемнело настолько, что Лайвен перестал различать уши  своего  коня.
Тогда он принял решение спешиться во избежание неприятностей, тем более  что
вода плескалась уже совсем близко, и поискать пристанища на  ночь.  Которое,
кстати, вполне могло оказаться тем местом отдыха морских волков, куда  он  и
стремился попасть.
   Первые три  двери,  куда  он  постучал,  оказались  воротами  здоровенных
купеческих складов, а на стук его отвечали  сердитые  сторожа,  которые,  не
разобрав в темноте, грозились  спустить  собак  на  эту  пьяную  сволочь.  С
четвертого раза Лайвену повезло. Дверь раскрыли  перед  ним  с  готовностью,
говорящей о том, что сейчас,  когда  навигация  заканчивается  и  из  гавани
вот-вот уйдут последние корабли, здесь рады каждому новому посетителю.
   С первого взгляда Лайвен понял, что попал туда, куда  надо.  Это  не  был
дешевый портовый кабак, предоставляющий  истосковавшимся  по  суше  матросам
самые различные удовольствия, в том числе и сомнительные. В  этом  заведении
почитали за честь собираться состоятельные судовладельцы со своими шкиперами
и прочим старшим судовым командным составом.
   Открывший дверь слуга посторонился, было, но, разглядев перед собой мага,
мгновенно склонился в низком поклоне. Он не сказал  ни  слова  -  не  слугам
разговаривать с такими высокими посетителями в таких солидных заведениях.
   Лайвен шагнул через порог, и слуга поспешил закрыть за ним  дверь,  через
которую в  помещение  врывался  ледяной  сквозняк.  Он  почтительным  жестом
предложил господину магу пройти в общий зал и  немного  подождать,  пока  он
сбегает за тем, кто достоин говорить с ним. Лайвен снисходительно кивнул  и,
велев позаботиться о своем коне, прошествовал в  указанном  направлении.  Он
вошел в еще одну дверь, застекленную цветными стеклами, не составлявшими  ни
какого рисунка, которую открыл перед ним все тот  же  слуга,  и  оказался  в
большом чистом  заде  с  каменными  сводами,  под  которыми  пылали  факелы,
разгоняя своим неверным светом тьму.
   Лайвен сделал легкий поклон всему залу, не роняющий его  достоинства,  но
выражающий уважение к присутствующим и их нелегкой морской профессии.  Здесь
стояло с десяток столов, занятыми из которых были  лишь  несколько.  Сидящие
лицом к Лайвену, не ответив на приветствие, опустили глаза к своим  кружкам.
Сидящие спиной не обернулись.
   Секунду Лайвен постоял в дверях и, решив, что проявлять благородный  гнев
пока  рано,  направился  к  столу,  у  которого  сидело  четверо   -   самая
многочисленная компания в зале.
   - Приятной трапезы, - проговорил он приветливо. - У вас  здесь  свободное
место, разрешите присесть?
   Сидящие молчали. Лайвен пристально посмотрел  прямо  в  глаза  тому,  что
сидел лицом к нему, и тот поспешил глотнуть из кружки.
   - Здесь много  свободных  столов,  ваша  милость,  -  медленно  выговорил
сидящий к Лайвену спиной. Он не обернулся, только  слегка  повернул  голову,
бросая слова через  плечо.  -  Занимайте  любой.  Это  было  недвусмысленное
предложение катиться на все четыре стороны, но Лайвен уже твердо решил,  что
все выяснит все здесь, у этого самого стола.
   - Благодарю вас, - сказал он и, отодвинув свободный стул, уселся на  него
с таким невозмутимым видом, словно именно это ему и предложили.
   Четверо смотрели на него  с  плохо  скрываемым  раздражением  пополам  со
страхом.
   - Что, хороша торговля в этом году? - спросил он, как ни в чем не бывало.
   -  Нет,  -  коротко   ответил   самый   бородатый   из   сидящих.   После
непродолжительной паузы. Черт бы вас побрал, подумал Лайвен. Чего же  вы  на
меня дуетесь, ведь маги всегда держали моряков под  покровительством...  Или
ваш прибрежный маг чем-то  провинился  перед  вами?..  Кажется  здесь  земля
Повелителя ветров.
   - Как здоровье Повелителя ветров? -  осведомился  он,  сохраняя  вежливую
физиономию.  В  ответ  позади  раздался  осторожный  стук  дерева  и  Лайвен
повернулся, готовый к любым неожиданностям. Однако это был всего лишь  стул,
который отодвинул от соседнего  стола  проворно  поднявшийся  моряк.  Лайвен
огляделся. Половина только что занятых столов опустела, из-за остальных люди
поднимались, оставляя на них монеты в уплату за выпивку.
   Лайвен снова повернулся.
   - Приятного аппетита, ваша милость, - зло проговорил бородач тоже готовый
встать.
   Сидящий справа от него с сожалением отодвинул наполовину  полную  кружку.
Сидящий слева от него полез в кошель за серебром. Так, подумал Лайвен.
   - Сидите на месте, - приказал он тихо, но тоном, не терпящим возражений.
   Все четверо застыли. Потом переглянулись, и  во  взглядах  их  совершенно
отчетливо была видна паника.


   - Что вам нужно от нас, ваша милость? - проговорил бородатый  с  угрозой,
за которой пытался скрыть откровенный страх. Лайвен игнорировал вопрос.
   - Лучше скажи, почему ты боишься меня? - выговорил он, не  отвечая.  Тот,
что собирался расплачиваться серебром, вздрогнул.
   - Мы не боимся, - резко сказал он, - Мы просто не  желаем  иметь  дело  с
Тенью!
   - Что?! - удивление Лайвена было неподдельным. Вот тебе  и  раз,  подумал
он. Почему это вы, братцы, решили, что, имея дело со мной, вы имеете дело  с
тенью?.. Э, да тут, кажется, не обошлось без того торопливого незнакомца  из
придорожного кабака...
   - В этой гостинице сегодня останавливался приезжий маг? - спросил  он.  -
Отвечайте!
   - Да, ваша милость? - бородатый был хмур, как  ночь,  из  которой  Лайвен
пришел. Он очевидно уже не ждал ни чего хорошего от этой встречи.
   - И вы говорили с ним? - продолжал Лайвен.
   - Нет, ваша милость. Это он говорил с нами.
   - Что он сказал вам?
   - Это не ваше дело, ваша милость! - вдруг резко вскричал тот,  что  сидел
справа от Лайвена. - Это не ваше дело, но если  вам  так  уж  интересно,  он
предупреждал нас, что приедете вы. Он рассказал нам кое-что о вас и...
   - Заткнись, штурман! - взревел бородатый, и наступила тишина.
   Лайвен подождал немного, но ни  кто  не  собирался  продолжать  разговор.
Тогда он поинтересовался:
   - Так что сказал вам этот маг?
   Тот, кого назвали штурманом, насупился. Бородатый отвел взгляд. Остальные
давно смотрели куда угодно, только не в сторону Лайвена.
   - Ладно, - проговорил он, поднимаясь, - Сегодня я слишком  много  скакал.
Этот разговор мы продолжим завтра утром, и советую не пытаться покинуть этой
ночью гостиницу. Я все равно найду вас на море или на земле,  если  мне  это
понадобится.
   Он повернулся, что бы позвать хозяина и справиться о  свободной  комнате,
но остановился.
   - Да, вот еще что. Мое имя Повелитель грядущего.  Не  знаю,  что  он  там
наврал вам про меня, но думаю, оно немного скажет о моем отношении к Тени.

Хозяин гостиницы оказался намного любезнее своих постояльцев. Должно быть его больше заботил свой собственный карман, чем судьба Мира, а может быть он был уверен, что его ремесло будет необходимо при любом состоянии вселенной. Так или иначе, Лайвен получил вполне приличные для припортового городка апартаменты и первую ночь за последние два дня провел в постели в крепком сне.
   Завтрак он распорядился подать себе в номер, не обещая ни какой  платы  и
немного удивляясь, что трактирщик ее не спросил. После этого, отведав,  надо
признаться безо всякого аппетита, совсем не плохих блюд, Лайвен спустился  в
общий зал в полной боевой готовности, решив брать инициативу в свои руки,  а
быка за рога.
   Вчерашняя четверка уже была здесь  за  тем  же  самым  столом.  Некоторые
другие столы тоже были заняты, но располагались они в противоположном  конце
помещения, а сидящие за ними люди поглядывали на этих четверых  с  некоторой
опаской и откровенным сочувствием.
   - Вы все четверо с одного судна?  -  спросил  Лайвен  сразу,  как  только
подошел к их столу.
   Последовала пауза. Потом кто-то проговорил:
   - Да, ваша милость, мы все с одного судна.
   - Кто из вас судовладелец? - осведомился Лайвен.
   - Это я, ваша милость, - проговорил тот, кто вчера пытался  заплатить  за
ужин.
   - Это капитан моего судна, - он кивнул на бородатого.  -  А  это  старший
помощник и штурман.
   - Прекрасно, - проговорил Лайвен, - Какое у вас судно?
   Четверо переглянулись совсем, как вчера.
   - А зачем вам, ваша милость, вы ведь все равно не поймете, если я  назову
его.
   - Возможно, - согласился Лайвен.  -  Меня  интересует,  способно  ли  оно
пуститься в не очень дальнее, но  очень  тяжелое  плавание.  Владелец  судна
помедлил.
   - Любое плавание с одного континента  на  другой  дальнее  и  тяжелое,  -
осторожно ответил он, наконец.
   - А мы совершаем их по четыре за навигацию, - добавил капитан.
   - Еще лучше, - сказал Лайвен, - Все дело в том, что  я  собираюсь  нанять
ваше судно для плавания за Северные земли. Какие там условия  навигации  вам
известно лучше меня, по этому плату можете просить  любую.  И  еще,  вы  тут
вчера проявили похвальную заботу  о  судьбе  нашего  Мира,  так  теперь  вам
предоставляется возможность реально послужить ему,  потому  что  судьба  его
будет зависеть от того, как быстро я попаду по месту назначения.
   Воцарилось напряженное молчание. Лайвен отодвинул для себя стул, уселся и
жестом подозвал слугу, давая морякам время осмыслить услышанное, пока сам он
справлялся о своем коне и заказывал  принести  самого  старого  вина,  какое
найдется.
   - Мы,  вот  что  ваша  милость,  -  проговорил  капитан  после  недолгого
совещания в пол голоса, которое Лайвен демонстративно не слушал.
   - Мы тут немножко подумали... Вы правду нам вчера  сказали  насчет  того,
как вас зовут?
   Лайвен в упор посмотрел на него.
   - Я не привык, что бы в моих словах сомневались, - произнес он, стараясь,
что бы тон его звучал раздраженно. - Но сейчас даже вам я готов  дать  слово
мага. У меня нет времени на ссоры.
   - Нет, ваша милость мы не сомневаемся в ваших словах,  -  владелец  судна
помедлил. - И нам знакомо имя Повелителя грядущего  -  великого  мага  этого
полушария. Но тот господин, что приехал  вчера  за  пару  часов  перед  вами
назвал нам совсем другое имя. Он рассказал, что  вы  якобы  входите  в  союз
Сильных, который, как известно, служит Тени...
   Он замолчал, в нерешительности глядя на Лайвена и ожидая его  реакции  на
свои слова. И эта предполагаемая реакция явно страшила его.
   - Ну? - только и сказал маг.
   - Он велел не давать вам в наем  корабль  и  ни  куда  не  везти  вас,  -
собравшись с духом, выговорил судовладелец.
   - И кому же вы больше верите? - осведомился Лайвен с усмешкой.
   - Мы люди простые, ваша милость, не нам  судить  кто  из  магов  прав,  -
неторопливо произнес  тот,  кого  отрекомендовали,  как  старшего  помощника
капитана, - Наше дело - море, ваше  дело  -  колдовство,  вы  помогаете  нам
иногда и вам спасибо за это. Но сейчас дело  слишком  серьезное  для  нашего
ума. Иначе говоря, вы сами должны решить, кто из вас прав, а кто нет.
   - Да, ваша милость, - продолжил капитан. - Мы,  как  он  и  сказал,  люди
маленькие, но мы хотим точно знать,  что,  помогая  одному  из  вас,  мы  не
помогаем при этом Тени пробраться в наш Мир.
   - Отлично, - сказал Лайвен, - но если окажусь прав я, вы отвезете меня за
Вольные земли.
   - Хорошо, ваша милость. Но если  окажется  прав  тот,  мы  не  дадим  вам
корабль, даже и не просите. И ни кто не даст.
   - Куда ушел тот маг? - спросил Лайвен.
   Все четверо покачали головами.
   - Он не сказал этого, - ответил за всех владелец судна, - он  ушел,  хотя
мы и просили его остаться...
   - Что бы он защитил вас от меня, - закончил Лайвен.
   Тот только кивнул.
   - Тогда, может быть, он сказал, как его зовут?
   Нет, подумал он, конечно он не сказал вам этого. И это очень жаль, всегда
лучше заранее знать с кем имеешь дело.
   - Нет, ваша милость, этого он нам тоже не сказал.
   Подошел слуга с бокалом спрошенного вина. Лайвен отпил глоток и  поставил
бокал на стол. Вино в этой гостинице не входило в предметы гордости.
   - А что он вообще сказал вам перед уходом? - спросил он. - Он случайно не
обещал  вернуться?  -  задавая  этот  вопрос,  Лайвен   наблюдал,   как   за
разноцветной стеклянной дверью в зал образовалось какое-то движение.
   - Да, кажется он обещал вернуться, ваша милость, но мы не поняли когда...
Стеклянная дверь  резко  распахнулась,  и  Лайвен  увидел  на  пороге...  Ну
конечно,  подумал  он  с  некоторым  разочарованием.  Я  мог  бы  и   раньше
догадаться, что это будет именно он...
   В дверях стоял Владеющий громом. Он неторопливо оглядывал зал, в  который
маленькие оконца почти не пропускали света пасмурного утра.
   - Кажется, я могу вас обрадовать, - произнес Лайвен, глядя  через  головы
моряков в сторону входа. - Он вернулся. Теперь вам не долго осталось  гадать
о том, кто из нас прав.
   Лайвен  поднялся.  Владеющий  громом  заметил  его  сразу.  Он   нехорошо
улыбнулся и двинулся ему навстречу, скинув плащ прямо на пол и положив  руку
на рукоять меча. Лайвен оглянулся в поисках свободного места, было ясно, что
без поединка не обойтись. Люди в зале повскакали с мест, опрокидывая стулья.
Кто-то стремился поскорее покинуть помещение, кто-то наоборот спешил  занять
удобное и безопасное место, что бы поглазеть на драку. Не так часто два мага
дерутся между собой, что бы это зрелище успело наскучить людям  попроще.  На
половине пути Владеющий громом широким жестом обнажил меч.
   - Ну что же ты так спешишь, сосед, - громко сказал Лайвен. - Разве ты  не
хочешь немного побеседовать, прежде чем скрестить клинки?
   - Мне не о чем беседовать с  тобой,  презираемый  всем  Миром,  -  жестко
произнес Владеющий громом. - Защищайся, если не хочешь что бы я зарезал тебя
как свинью. - Он пинком отшвырнул стул, стоящий у него на дороге,  и  сделал
еще несколько шагов вперед.
   - О, конечно я буду защищаться, - Лайвен усмехнулся, - но прежде  у  меня
есть к тебе несколько вопросов.
   Владеющий громом стоял уже  настолько  близко,  что  мог  сделать  выпад.
Однако Лайвен все еще не обнажал оружия.
   - Прежде всего, скажи, слуга Тени, зачем ты солгал этим людям,  наговорив
им про меня неправду? - он  кивнул  в  сторону  четверых  моряков,  занявших
позицию на лестнице ведущей на второй этаж к сдаваемым комнатам.
   - Я сказал им  правду.  Разве  не  служишь  ты  Знающему  тень,  стремясь
отыскать для него клеймо Власти?
   - Нет, я не служу ему. Ты хорошо знаешь о моем Слове остановить его, если
он подчиниться Тени. Теперь я ищу клеймо, что бы вызвать его на  поединок  и
выполнить это Слово, - это было сказано специально для слушавших во все  уши
зрителей.
   - Это ложь! - вскричал Владеющий громом.
   - А если это ложь, зачем ты пытаешься остановить меня? Ты -  одурманенный
заклятьем Тени!  Ты  -  позволивший  своим  слугам  убить  меня  по  велению
предводителя союза Сильных, если бы им удалось это! Ты - устроивший на  меня
дурацкую засаду на пути сюда и оклеветавший перед всем побережьем!..
   В этот момент Владеющий громом  ударил  первый  раз.  Лайвен  едва  успел
отскочить, и тяжелое сверкающие лезвие диагональным ударом перерубило стол.
   -... И поднявший к тому же руку на невооруженного!  -  договорил  Лайвен,
переведя дух, - где же твоя честь мага?
   - Защищайся, черт побери! - взревел Владеющий громом, - Не заставляй меня
убивать тебя, пока твои руки пусты!
   - Поклянись, что ты желаешь освободить Мир от Тени, - почти  торжественно
произнес Лайвен. - Дай Слово мага, и мы  вместе  сможем  много  сделать  для
Мира!
   Владеющий громом с рычанием разъяренного зверя нанес новый удар.
   Лайвен мгновенно отступил и выхватил оружие.
   - Вот теперь можно и развлечься, -  произнес  он  с  улыбкой.  Он  сделал
легкий колющий удар  вниз,  Владеющий  громом  отбил  его  и  атаковал  сам.
Засверкала сталь, последовал  молниеносный  обмен  ударами,  основной  целью
которых была разведка возможностей противника и наметка основной тактической
линии боя. Лайвен сразу понял, что простые приемы эффективные в поединках  с
разбойниками больших дорог здесь не пройдут. То же должно быть  почувствовал
и Владеющий громом. Он перестал нападать, как бешеный буйвол и  отступил  на
шаг, решив попробовать бой с дальней дистанции. Лайвена такая перемена  тоже
устраивала. Он вовремя отбил сокрушительный удар, который  Владеющий  громом
нанес, с большого расстояния, подавшись вперед всем корпусом, увеличивая его
силу. Используя  момент,  пока  он  восстанавливал  первоначальную  позицию,
Лайвен сделал быстрый  выпад,  наполовину  колющий,  наполовину  рубящий,  и
острием меча распорол ему рукав выше локтя.
   - Проклятье, - прохрипел Владеющий громом. Его разрезанный  рукав  слегка
окрасился красным.
   - Ты слишком зол, сосед, - проговорил Лайвен.  -  Нужно  быть  спокойнее,
когда хочешь убить кого-то на поединке.
   В  ответ  тот  нанес  серию  сильных,  точно  рассчитанных   ударов,   не
оставляющих противнику шансов на контратаку. Лайвен отступал,  обороняясь  и
выжидая удобного случая ударить самому. Сделав еще несколько шагов назад, он
неожиданно оказался между двумя близко стоящими столами и не  успел  он  еще
толком осознать всю невыгодность такого положения, как  Владеющий  громом  с
торжествующим выкриком нанес заключительный, по  его  мнению,  удар.  Лайвен
отбил его совершенно машинально, больше занятый  проблемой  освобождения  из
своего нечаянного плена, который мог ему дорого стоить.  Возможно  по  этому
прием, которым он парировал этот выпад, получился у него наилучшим  образом.
Свои мечом Лайвен отвел враждебное острие вправо  от  себя  и  направил  его
вниз. Меч Владеющего громом пробил столешницу и наполовину погрузился в нее.
В следующую секунду Лайвен выбросил вперед руку с  оружием  и  попал  своему
противнику в правое плечо. Владеющий громом громко вскрикнул и, оставив свой
меч торчать в столе, резко отшатнулся назад, едва не потеряв равновесия.
   - Нет,  -  проговорил  он,  зажав  рану  рукой,  -  Так  не  должно  было
случиться... Проклятье... Но знай, ты еще  не  победил...  Наш  поединок  не
закончен... - он пошатнулся и облокотился на стол, зажмурив от боли глаза.
   - Эй, вы! - крикнул  Лайвен  разинувшим  рты  зрителям.  -  Ну-ка  быстро
помогите господину магу занять свободную комнату, - он повернулся к четверым
морякам, которым еще предстояло прийти в себя после всего  произошедшего.  -
Когда мы выходим в море? - спросил он спокойно. - Так, э... Когда прикажите,
ваша милость,  -  проговорил  владелец  судна,  скребя  пятерней  затылок  и
неуверенно оглядываясь на своих товарищей. - Вот и хорошо. Мы  должны  выйти
сегодня к обеду. С грузами, которые не успели погрузить  на  борт,  придется
расстаться. Я так приказываю, - проговорил Лайвен, не  обращая  внимания  на
его последние колебания. - Будьте на борту  к  часу  дня,  ваша  милость,  -
произнес капитан, - все погружено еще вчера, мы выйдем без задержки.
   Лайвен кивнул и удалился в  свою  комнату,  не  зная,  смеяться  ему  или
плакать от того, что появился, наконец, реальный шанс получить в  свои  руки
клеймо Власти - самую опасную вещь во  вселенной,  как  сказала  тогда  Мать
зеркал.

   Он стоял  на  высокой  корме,  скрестив  руки  на  груди,  и  смотрел  на
удалявшийся берег. Ветер был довольно свежий даже по морским  меркам.  Судно
шло навстречу ему, то и дело меняя галсы, а палуба его  составляла  заметный
угол с горизонтом. " Белая акула "  была  не  особенно  большим  судном,  но
построено на совесть - это заметил даже Лайвен абсолютно не разбиравшийся  в
судостроении. Оно была выполнена в классическом стиле  морского  торговца  -
наполовину военным, наполовину грузовым, что означало достаточную скорость и
маневренность  для  боя  с  морскими  пиратами  и  вместительные  трюмы  для
заморских товаров.
   Команда здесь тоже была не большая, но, судя по тому, как властно  гудела
боцмановская дудка и  как  проворно  и  исправно  исполнялись  матросами  ее
команды, они обладали всеми необходимыми навыками и сноровкой.
   Прощание с берегом происходило под зловещий  для  сухопутной  души  свист
ветра в снастях, хлопанье ставящихся и убирающихся парусов  выкрики  команд,
топот и витиеватую брань матросов.
   - Вот мы и вышли, ваша милость, - это оказался владелец корабля,  который
за всей этой  кутерьмой  неслышно  подошел  сзади.  -  Вы  довольны?  Лайвен
помедлил, рассеянно глядя на взволнованное море, доставляющее самую  большую
неприятность мореплавания - качку.
   - Не знаю, - проговорил он. - Не важно, доволен я или нет, Все идет  так,
как должно идти. Тот понимающе покивал с важным видом, хотя было  ясно,  что
ни чего он не понял из такого ответа. Конечно, подумал Лайвен. Откуда ж тебе
понять, что значит взять в руки самую опасную вещь во вселенной. Я  сам  уже
почти хочу, что бы у меня ни чего не получилось... Он отвернулся от тяжелых,
дыбящихся  по  всей  морской  поверхности,  волн  и   взглянул   на   своего
собеседника.
   - А как, скажи, зовут тебя? - спросил он вдруг. Тот  замялся,  совершенно
не ожидая от мага такого внимания к своей скромной персоне.  А  может  быть,
опасаясь чего-то.
   - Да зачем  вам,  ваша  милость,  имя  простого  торговца?  -  неуверенно
проговорил он, наконец. Лайвен внимательно посмотрел на него.
   - Да и действительно, зачем? - сказал он. - Хотя... - его  вдруг  озарила
забавная, как показалось сейчас,  мысль,  -  Тебе  не  приходило  в  голову,
торговец, что сейчас  ты  сам,  твой  капитан,  и  твой  корабль  входите  в
летописи, которые будут написаны о моем походе? Торговец был  поражен.  Было
ясно,  что  такое  ему  в  голову  не  приходило.  В  это  время  судно  под
аккомпанемент матросской ругани тяжело перевалилось на другой галс, и Лайвен
ухватился за какие-то туго натянутые канаты, что бы не упасть, когда  палуба
резво подпрыгнула у  него  под  ногами  и  приняла  противоположный  наклон.
Собеседник же его стоял твердо, лишь расставив широко ноги  для  равновесия.
Ему, наверное,  показались  не  слишком  серьезными  последние  слова  мага,
который не может устоять на ногах при - обычное дело  -  морской  качке.  Он
несмело улыбнулся интересной, но не очень остроумной шутке  господина  мага,
и, глядя на него, Лайвен вдруг расхохотался.
   - Не  удивляйся  -  выговорил  он.  -  Уж  очень  у  тебя  была  забавная
физиономия... Скажи, торговец, - когда мы будем на месте?
   - Это зависит от  того,  куда  мы  плывем  Ваша  милость.  Вольные  земли
большие. А территории за ними еще больше. До начала их идти примерно неделю,
если дальше, то конечно больше. Куда вам надо, ваша милость? Лайвен перестал
улыбаться.
   - Я не знаю этого точно. Я смогу узнать об этом только  на  месте.  Когда
кончатся Вольные земли, надо буде плыть как можно ближе к берегу. У меня нет
времени на ошибки. Он снова отвернулся к морю.  Совершенно  неожиданно  этот
моряк указал ему на еще одну проблему и, причем не из самых легких. До этого
момента Лайвен особенно не задумывался над  определением  точного  места  на
побережье, где в далекие времена совершилось  захоронение  клейма.  В  своем
путешествии в прошлое в доме Матери зеркал  он  не  сумел  установить  этого
точно, и не придал этому большого значения. Тогда казался важным только  сам
факт - ему  удалось  заглянуть,  забраться  в  прошлое  на  восемь  веков  и
подсмотреть то, чего не дано было увидеть ни одному из смертных.
   Позднее об этом мешали задуматься другие заботы.
   Лайвен закрыл глаза и постарался припомнить  все  подробности  виденного.
Картина послушно всплыла перед глазами... Серое, как  сейчас,  низкое  небо,
широкий холодный песчаный пляж, идеально спокойная гладь моря. Чуть подальше
от берега стоит совсем  не  большой,  но  величественный  корабль.  Берег  в
основном песчаный, но кое-где на песке  лежат  источенные  морем  и  ветрами
огромные валуны. А немного дальше, там, куда уже  не  достают  волны  самого
сильного прилива, над песком  чуть  наклонно  возвышаются  высокие  каменные
шпили, созданные самой природой и расставленные в зловещем порядке.
   Если смотреть на них с моря каждый шпиль становится клыком, а все  вместе
они похожи на окаменевшую челюсть древнего дракона.  В  самом  центре  этого
невероятного образования группа людей. Это  сильнейшие  маги  Мира,  которые
собрались здесь для великого дела...  А  под  самым  неприметным  из  камней
небольшая пещера...
   Лайвен открыл глаза. Нет, такое место не возможно не узнать.
   Если только не проплыть его ночью.
   - Я узнаю это место, - повторил он вслух. Моряк молча кивнул головой.
   - Покажи мне, где моя каюта, -  сказал  ему  Лайвен,  переходя  на  более
понятные для него темы.
   Тот оживился и сделал широкий приглашающий жест.
   В каюте, которую  ему  показали,  Лайвен  провел  остаток  дня,  вечер  и
половину ночи. Он вдруг вспомнил, что обещал оплатить проезд  и  решил,  что
лучше будет заняться этим сейчас, пока есть время. Ни  капитан,  ни  хозяин,
правда, не заикались об оплате, но Лайвен в виду того,  что  ему  желательно
было бы и вернуться на этом же корабле, счел за лучшее отдать задаток  сразу
и пообещать кое-что на будущее.
   На этот задаток он испортил маленькое зеркальце, спрошенное  у  капитана,
но, в конце концов, тот не остался в обиде, хотя выяснилось,  что  это  было
единственное зеркало на корабле. Ровно в  полночь  немного  уставший  Лайвен
появился в капитанской каюте, где в этот момент коротала время  вся  судовая
элита,  которую  разобравшее  любопытство  удержало  на  ногах  в  нарушение
корабельного режима.
   Он бросил перед хозяином несколько исписанных листов бумаги.
   - Сохраните это, - сказал он, - Если не потеряете, то весь следующий  год
вы не будете торговать в слепую.
   Хозяин, не понимая, перебрал листы.
   - Что это ваша милость? - спросил он, наконец.
   - Реестр цен и спроса на основные товары, которыми вы  торгуете.  Что,  в
каком месте побережья, сколько стоит,  в  каком  количестве.  Зная  все  это
наперед, вы наверняка сами с лучшей  выгодой  сможете  распорядиться  своими
капиталами и кораблем.
   Некоторое время Лайвен понаблюдал,  как  быстрое  разочарование,  которое
присутствующие тщательно пытались скрыть, с того момента как увидели  в  его
руках  бумагу  вместо  золота,  постепенно  сменяется  пониманием   ценности
предложенной им формы оплаты. В момент кульминации этого процесса, когда уже
готовы были раздаться возгласы, что это,  мол,  мечта  любого  торговца,  он
поспешил выйти из помещения - дальнейшие реакции капитанского окружения  его
не интересовали.
   Море было на удивление спокойным. Судно резво шло с небольшим  креном  на
правый борт, подставляя свежему ветру все свое парусное великолепие.  Палуба
его лишь слегка покачивалась, натянутые снасти поскрипывали лениво и  сонно,
а ветер больше не свистел с угрозой у верхушек мачт, а, казалось, пел что-то
бодрое, обнадеживающее, словно обещал вот так легко и быстро донести корабль
хоть на край света.
   А на небе была луна. Полная, яркая плыла вслед за кораблем между  тучами,
как будто нарочно выбирая себе путь в просветах, гася перед собою  звезды  и
как прожектор освещая необъятный океан и одинокий дерзкий корабль. Паруса  в
этом свете казались выкованными из листов  серебра,  такелаж  был  тончайшей
паутиной,  сплетенной  из  серебряных  нитей,   деревянные   надстройки   из
струганных досок выглядели сделанными из благороднейших пород дерева...
   Лайвен не мог сказать точно, сколько времени  он  простоял  так,  любуясь
этой ночью, и о чем думал. Он спохватился, только когда вдруг  осознал,  что
продрог до костей, а руки его вот-вот перестанут подавать  последние  слабые
признаки жизни.
   Он с сожалением вернулся в каюту, которую, как он подозревал, ему уступил
кто-то из тех, кто собрался сейчас у капитана, и, не раздеваясь увалился  на
кровать.


   На следующий день он не делал ни чего. При такой скорости  движения,  как
ему объяснили, до северной границы Вольных земель было ходу  трое  суток,  а
значит, заняться ему толком было не чем, кроме как предаться размышлениям  -
извечному занятию бездельников  по  обстоятельствам.  Размышления  эти  были
довольно  праздными,  в  том  смысле,  что  пользы  от  них,  кроме  как  от
возможности убить время, не было ни какой. Все утро Лайвен ломал голову  над
загадкой непредсказуемого поведения  Владеющего  громом.  Поведение  это  не
лезло ни в какие рамки, ни применительно к нормальному магу в здравом уме  и
в трезвой памяти, ни к магу, одурманенному заклятьем Тени. Если бы это  было
какое-то другое заклятье, еще можно было бы подумать...
   Да и то довольно непросто понять последние поступки Владеющего громом,  а
уж если это заклятье Тени... Владеющий громом  должен  сейчас  лизать  пятки
своему предводителю - Знающему тень, которому сейчас выгодно, что бы  Лайвен
принес ему клеймо Власти. А его холоп  на  долгожданного  гонца  с  мечом...
Причем в самый, что ни наесть серьез, ни о какой игре здесь не могло быть  и
речи. Лайвен мог поклясться, что драка в гостинице была настоящей...
   Данное направление рассуждений не  имело  перспективы  развиться  во  что
нибудь стоящее, и Лайвен постепенно перешел на  другую  тему.  Он  попытался
представить себе, что его ожидает, когда он прибудет  на  место,  постарался
раскопать все свои скрытые страхи, смутные опасения и неверные желания.  Это
было не легко. Необходимо было быть объективным, ни чего не преувеличивая  и
не приуменьшая. Приходилось быть предельно честным с самим собой, хотя время
от времени это ломало некоторые стереотипы в его собственной оценке себя.
   Выяснилось, например,  что  он  больше  всего  на  свете  боится,  своего
провала. И вовсе не  потому,  что  его  неудача  грозила  Миру  невероятными
потрясениями и тяжелыми испытаниями его обитателям... То есть это тоже было.
Конечно, он боялся за это море, за этот воздух, он боялся за Мать зеркал, за
Элию, в конце концов... Но это чувство было на верхнем уровне  -  на  уровне
сознания, понимания всех грозящих опасностей. Но гораздо  больше  он  боялся
оказаться... он не смог подобрать подходящего слова. Сбежать от Мира  восемь
лет назад,  вести  на  той  стороне  жалкое,  полу  реальное  существование,
вернуться по первой же просьбе, изображая при этом  величайшее  великодушие,
заявить всему Миру  себя,  как  его  освободителя  и  в  итоге  оказаться...
Оказаться гораздо хуже, чем хвастуном.
   И еще Лайвен неожиданно понял, что именно этот глубинный  страх  заставит
его справиться с любыми препятствиями на  пути.  Этот  страх  победит  любую
неуверенность и любые другие страхи, на которые так надеялся Знающий тень...

   А на следующий день на горизонте за кормой слабо  забелел  парус.  Лайвен
заметил его сразу, как только вышел на палубу, но  только  через  минуту  до
него дошел смысл увиденного. Он указал  на  него  вахтенному  у  штурвала  и
спросил, давно ли он появился, но тот скользнул  по  горизонту  взглядом,  в
котором лишь едва было заметно любопытство и сказал, что увидел  его  только
сейчас.
   Лайвена такой ответ ни чуть не обнадежил. Он слишком хорошо понимал,  что
означает появление постороннего судна здесь - вдали от всех торговых морских
путей и удобных гаваней для стоянки и  мелкого  ремонта,  в  котором  всегда
возникает необходимость после долгого плавания через океан.
   Капитан появился на палубе  как  раз  в  тот  момент,  когда  Лайвен  уже
собирался спуститься к нему в каюту за разъяснениями. Он показал на горизонт
себе за спину и проговорил:
   - Посмотри-ка, уважаемый, и скажи, что ты об этом думаешь?
   Капитан, однако, сначала посмотрел на него самого, явно  гадая  над  тем,
что еще взбрело в голову этому магу, после того,  как  он  вчера  весь  день
шатался по кораблю, опустив голову и не  замечая  людей  вокруг.  Потом  его
взгляд последовал по направлению, указанному Лайвеном. Опытные глаза  моряка
мгновенно сказали ему, что именно он видит и  чем  это,  в  конечном  счете,
может грозить его кораблю.
   - О господи, что же это такое, ваша милость, - произнес он, устремляясь к
борту.
   - Я думаю это парус, - сказал  Лайвен.  -  Для  чайки  он  слишком  долго
находится на одном месте.
   - Да, это и в правду парус, -  выговорил  капитан.  Он  вдруг  неожиданно
задрал голову и заорал: - Эй, кто там сегодня в вороньем гнезде?! Три  вахты
на камбузе!
   - В чем дело, капитан? - донеслось сверху, - Разве я проспал обед?
   - Ты проспал пиратов, идиот! Пять вахт на камбузе,  и  чистить  днище  на
стоянке!
   Наверху, поняв, куда ветер дует, замолчали.
   - Почему ты думаешь, что это пираты? - осведомился Лайвен, когда  капитан
вернулся с небес на палубу.
   - А кто же это по вашему, ваша милость? Какой еще корабль может погнаться
за честным торговцем в эти воды?
   Лайвен  бросил  беглый  взгляд  на  море.  Воды   казались   ему   самыми
обыкновенными. В отличие от берегов.
   - Скажи, капитан. Ты везешь что нибудь ценное?
   - Ни чего подобного. У  меня  в  трюме  кое-какие  остатки  от  последней
торговли и немного золота в рундуке...
   - Ну? - сказал Лайвен.  Капитан  помолчал,  соображая.  Действительно,  -
выговорил он, наконец. - Даже пиратам нечего здесь делать -  у  меня  нечего
брать. Но тогда я ни чего не понимаю... Он посмотрел  на  Лайвена  и  в  его
глазах мелькнула тень догадки.
   - Ну что ж, - проговорил Лайвен, - Я втянул вас в это дело, так я же буду
и защищать.
   - Так это за вами погоня, ваша милость!.. - капитан  прикрыл  рот  рукой,
словно испугавшись смысла сказанного. Встреча с пиратами была  бы  для  него
гораздо привычнее.
   - Боюсь что так. Подождем немного. Если этот корабль завтра не  отстанет,
я займусь им.
   - Вам виднее ваша милость. Но... Он не закончил  фразы,  но  по  -  качал
головой с очень красноречивым видом.
   - С вашего разрешения я сделаю кое-какие приготовления... - проворчал  он
и скрылся в своей каюте. Вскоре он появился опять, на  этот  раз  вместе  со
своим помощником и штурманом. Заголосила дудка боцмана, и  на  судне  тотчас
поднялась суета.
   Через несколько минут Лайвен сообразил, что за приготовления имел в  виду
капитан. На палубе появились четыре небольшие катапульты, и с ними стойки со
стрелами метровой  длинны,  оснащенными  разными  хитрыми  наконечниками.  У
большинства это были хрупкие сосуды из какой-то породы  орехов  -  диковинок
противоположного полушария, - в которые  наливалась  легко  воспламеняющаяся
смола того же дерева. Вдоль древка  такой  стрелы  тянулся  фитиль,  который
поджигали перед выстрелом, и который в свою очередь  поджигал  смолу,  когда
орех разбивался о палубу или  борт  вражеского  судна.  Другие  стрелы  были
просто заостренными, рассчитанными на поражение живой  силы  противника.  На
третьих наконечники имели сложную систему крючьев и  шипов,  а  древко  было
обмотано веревкой, пропитанной все той же смолой.  Короткий  фитиль  зажигал
такую стрелу во время полета, и когда она застревала в снастях или цеплялась
за паруса, остановить пожар было очень сложно. А сами паруса противник терял
почти наверняка, что практически отдавало его в  руки  удачно  выстрелившего
соперника.
   Эти объяснения Лайвен получил от хозяина "Акулы", которому в  этой  общей
суете не чего  было  делать,  кроме  как  давать  различные  справки.  Кроме
катапульт на палубу вынесли  несколько  самых  обычных  арбалетов  с  самыми
обычными стрелами к ним, которые предназначались  для  ближнего  боя,  когда
становится ясно, что абордажа не избежать. На этот же случай здесь появились
несколько алебард, боевых топоров, абордажных сабель и даже пара шпаг самого
благородного вида. Все это выстроилось у  двери  рубки  в  порядке  убывания
размеров.
   Матросы поглядывали  на  это  снаряжение  искоса.  Экипажу  не  нравилась
перспектива дать бой кому бы то ни было. Особенно  сейчас,  когда  навигация
почти закончилась и терять, даже при нападении пиратов,  особенно  не  чего.
Проще было пустить их на борт, дать убедиться, что  взять  здесь  нечего,  и
плыть себе спокойно дальше, как и делали обычно в подобных случаях.  Морские
пираты ни когда не топили купцов без особой надобности. Зачем резать курицу,
которая несет золотые  яйца  -  в  следующий  раз  этот  же  торговец  может
попасться им полный золота или заморского товару. И тогда уж ему не уйти.
   Заметив такую реакцию матросов на возможное предстоящее сражение,  Лайвен
стал внимательнее приглядываться и к командному составу.
   Здесь  настроение  тоже  было  не  лучшее,  но  чувствовалась   некоторая
решимость - возможно судовую  верхушку  воодушевляло  присутствие  на  борту
мага, который к тому же всю ответственность берет на себя.
   - Вот так  будет  спокойнее,  ваша  милость,  -  сообщил  капитан,  снова
появляясь рядом. - Вы только не подумайте, что я не доверяю вашей магии,  но
море оно...
   - Я не в обиде, капитан, - перебил Лайвен. - Так мне и самому спокойнее.

   Перед вечерней зарей штурман вынес на корму некий замысловатый инструмент
и нацелил его на горизонт.
   Когда он поднял глаза, лицо его было мрачным.
   - Они догоняют нас, ваша милость, - сказал он, не глядя на Лайвена. - Они
догнали нас на треть по  сравнению  с  утренним  расстоянием.  Он,  хмурясь,
сложил свой прибор и удалился, не проговорив больше ни слова.

   За ночь неизвестный корабль преодолел  еще  половину  разделяющего  их  с
вечера пространства. Выйдя утром  на  палубу,  Лайвен  первым  делом  бросил
взгляд за корму. Белые паруса четко просматривались на фоне серого  в  тучах
неба и холодной морской глади.  Ни  каких  сомнений  относительно  намерений
незнакомца у Лайвена  больше  оставаться  не  могло.  Кто-то  сильно  жаждал
встречи с ним. Он спустился в каюту капитана  и  застал  того  за  изучением
расстеленной на столе морской карты. Результаты этого исследования видимо не
особенно его удовлетворяли,  капитан  был  хмур  и  покрасневшие  глаза  его
говорили, что лег он вчера поздно, а встал сегодня очень рано.
   - Ну вот, ваша милость, - проговорил он, завидев Лайвена. - Началось  то,
чего мы и боялись больше всего. Лайвен поднял брови.
   - Правда? - произнес он недоверчиво.  -  А  мне  казалось,  что  плавание
проходит превосходно.
   - Дай бог, что бы все было так, как вы думаете. Этой  ночью  мы  вошли  в
воды, которые навсегда лишат эти берега хорошей морской торговли.
   -  Ты  преувеличиваешь,  капитан.  Океан  выглядит  сегодня  на  редкость
спокойным.
   - Нет уж вы поверьте мне, ваша милость, я  знаю  что  говорю.  Эти  места
кишат самыми коварными мелями, какие когда-нибудь  встречались  морякам.  Их
нет на картах, потому что вахтенный  обнаруживает  их  только  тогда,  когда
корабль уже скребет днищем по песку. А после этого уже не кому  наносить  ее
на карту, потому что сняться с такой мели  невозможно,  а  помощи  ждать  не
откуда. С первым же отливом судно засасывает  в  песок,  и  через  несколько
часов прилив разбивает его в  щепки.  Кроме  того,  эти  мели  появляются  и
исчезают каждый год, и нельзя угадать какой рисунок они составляют  сегодня.
Сейчас лот под нами не достает до дна, а через минуту вперед смотрящий может
услышать шум бурунов над очередным сюрпризом. Если такое  происходит  ночью,
остается только молиться, что  бы  мель  не  была  у  нас  прямо  по  курсу.
Сегодняшнюю ночь я сам почти целиком простоял на вахте и  однажды  мы  чудом
остались целы.
   - Гм... - произнес Лайвен.
   - А тут еще кто-то тащится у нас в кильватере...
   - Вот именно, - перебил Лайвен, - Об этом я хотел с тобой поговорить...
   - А вы видели горизонт впереди, ваша милость?  -  продолжал  капитан,  не
слушая его. - Он весь затянут серостью. Не пройдет  и  часа,  как  мы  будем
плыть в таком тумане, что ночь покажется белым днем.
   - Вот как, - проговорил Лайвен, - это интересно... - видя, что капитан не
собирается прерывать свои рассуждения, он резко сказал: -  Слушай  меня.  Ты
совершенно верно заметил, что кто-то тащится у нас в кильватере. Так вот,  я
решил, что пришло время от него избавиться, коль  скоро  сам  он  не  желает
оставить нас в покое.
   Капитан посмотрел на Лайвена.
   - И, слава богу, - сказал он. - Давно уже пора. Он мне все глаза за  ночь
намозолил.
   - Пошли, - распорядился Лайвен.
   Поднявшись на палубу, он подошел к борту  и  посмотрел  вперед.  Горизонт
действительно был покрыт серым непроницаемым покрывалом, так что не  понятно
было, где кончаются тучи и начинаются белые бурунчики на волнах.
   Потом он посмотрел назад. Преследующее судно шло резво,  уверено,  слегка
накренившись по ветру. Над корпусом возвышалась гора  парусов,  перед  носом
взлетали брызги, а легкая килевая  качка  совсем  не  мешала  его  движению.
Воздух пока был идеально прозрачен, и все эти подробности были видны простым
глазом. Однако капитан  вдруг  нахмурился  и  снова  исчез  в  своей  каюте,
появившись через минуту с большой морской подзорной трубой. Он навел  ее  на
судно и, немного помедлив, проговорил:
   - Я знал, что глаза не обманывают меня... Мне  знакомо  это  судно,  ваша
милость. Это "Быстрая звезда". Она стояла в гавани рядом с нами.
   - И ты знаешь владельца? - поинтересовался Лайвен.
   - Да, конечно. Как-то мы выпили с ними пару кружек  пива,  -  он  опустил
трубу и взглянул на  Лайвена.  -  Это  хороший  корабль,  ваша  милость.  Он
слушается ветра точно так же, как и наш и паруса на нем ставятся  такие  же.
Но корпус сделан на славу. У него корпус быстроходной шхуны, а  не  морского
торговца. То, что  он  проигрывает  в  размере  трюмов,  он  наверстывает  в
скорости. Эта "Быстрая звезда" всегда успевает делать за навигацию  на  один
рейс больше чем мы...
   Он вдруг замолчал и посмотрел на Лайвена.
   - Но что может заставить их гнаться за вами, ваша милость?
   - Я скажу тебе это, - ответил Лайвен. - Но  прежде  скажи,  точно  ли  ты
уверен, что это именно "Быстрая звезда". Не ошибся ли  ты,  что  именно  она
стояла рядом с вами в гавани?
   Моряк оскорбился.
   - Возьмите трубу и прочтите название сами, ваша милость. А  что  касается
гавани, уж поверьте мне на слово, я могу отличить один корабль от другого. А
уж этот тем более. Да вы возьмите трубу, и  вам  самим  сразу  станет  ясно,
такой корпус в сочетании с таким парусным  вооружении  не  часто  встретишь.
Лайвен не стал брать трубу. Он был уверен, что не  понял  бы  разницы,  даже
если бы эти паруса были подняты над плотом, и  решил  поверить  капитану  на
слово, как тот и просил.
   - В той гавани был только один человек, который  может  пожелать  догнать
меня, - сказал Лайвен. - И судя по всему, он этого пожелал. Я говорю  о  том
маге, которого я ранил в день  отплытия.  У  капитана  вытянулось  лицо.  Он
совершенно не был обрадован этим известием и кажется,  предпочел  бы  сейчас
нападение всех пиратов, промышляющих на океанских торговых путях.
   - И что вы намеренны теперь делать, ваша милость? - хмуро осведомился он.
Лайвен пристально посмотрел на него, угадывая его настроение.
   - Когда мы войдем в туман? - спросил он вместо ответа.
   - На это нам понадобиться около трех часов.
   - А когда выйдем из него?
   Капитан пожал плечами.
   - Один бог знает, ваша милость. Туман может продержаться до самой ночи. К
тому времени они будут уже совсем близко, - он кивнул за корму.
   - Вот и отлично. Если ты в тумане проведешь корабль мимо мелей, я обещаю,
что когда мы выйдем на чистую воду этого судна за нами уже не будет. Капитан
недоверчиво посмотрел на него.
   - Хорошо, ваша милость, - сказал он. - Я не спрашиваю о том, как  вы  это
сделаете...
   - И правильно, - прервал его Лайвен. - Скажи лучше, не найдется ли у тебя
на корабле еще одного зеркала?
   Тот покачал головой.
   - У нас было только одно, ваша милость.
   Лайвен кивнул.
   - Я так и думал. Ладно, я обойдусь своим. А сейчас оставь меня. И  скажи,
что бы ни кто не заходил на корму, пока сам не разрешу.
   Капитан вытаращил глаза.
   - А рулевой, ваша милость?
   Лайвен оглянулся на рулевого, немного помедлил, размышляя.
   - Ладно, он пусть останется. Но пусть не отходит от румпеля ради  его  же
пользы.
   - Хорошо, ваша милость,  -  повторил  капитан.  -  Дай  бог,  что  бы  вы
оказались правы. Лайвен снова кивнул и отправился на корму. Он чуть было  не
оступился на крутом трапе, ни как не мог привыкнуть, что палуба  гуляет  под
ногами. Под скрип каких-то канатов и легкое  похлопывание  парусов,  которое
говорило о недостаточной силе ветра, он поднялся на  высокую  корму  и  мимо
рулевого прошел к самому фальшборту. Он ни когда не мог понять, зачем  корму
у кораблей делают выше носа, и только сейчас смог оценить  все  преимущества
такой постройки. От сюда рулевому  было  видно  все,  и  то,  что  твориться
впереди и того, кто нагоняет корабль сзади.
   Последнее обстоятельство было особенно удобно для Лайвена. Он в последний
раз кинул взгляд на медленно надвигающуюся стену тумана впереди и повернулся
к преследователю.
   Да, подумал он, они действительно к вечеру догонят нас... Интересно,  что
Владеющий громом собирается делать дальше. Он не мог так  быстро  оправиться
от раны и снова прийти в боевую форму. Сейчас  он  даже  надеться  не  может
справиться со мной, и тогда совершенно не  понятно,  зачем  он  устроил  эту
погоню... Про него, впрочем, многое непонятно... Ладно,  займемся,  пожалуй,
делом... Лайвен медленно вынул меч из ножен. Рулевой с опаской покосился  на
него, казалось, взвешивая решения, бросить румпель и бежать прямо сейчас или
немного  подождать.  Второе  решение   перевесило.   Он   только   посмотрел
вопросительно вниз на капитана, но тот показал ему, что все, мол, в порядке,
стой, где стоишь. Лайвен с силой воткнул меч перед собой в доски палубы.  Он
закрыл  глаза  и  постоял  немного,  сосредоточиваясь,  стараясь   перестать
обращать внимание на качку и непривычные во время колдовства морские  звуки.
Потом он нащупал рукоятку  меча  и  ладонью  правой  руки  накрыл  маленькое
зеркальце, вделанное в  нее.  Мельком  он  в  который  раз  уже  вспомнил  с
благодарностью Мать зеркал и тут знакомое  ощущение  волной  прокатилось  по
рукам, сосредоточившись в кончиках пальцев. Тогда он снял ладонь с зеркала и
коснулся его поверхности лишь тремя пальцами - больше на нем не умещалось...


   Был туман. Такой густо, что  палуба  чужого  судна  не  была  видна  вся.
Различались только небольшой участок отсыревшего дощатого  настила,  толстое
основание мачты и несколько канатов,  казалось  натянутых  в  бесконечность.
Людей видно не было. Ветра тоже  почти  совсем  не  было,  невидимые  паруса
полоскались где-то вверху. От  туда  доносились  несколько  голосов,  видимо
матросы что-то поправляли в снастях.
   Несколько шагов вперед и из  тумана  проявилась  рубка.  Внезапно  в  ней
открылась дверь и вышедший из нее человек целенаправленно проследовал  прямо
в белесую тьму. Некоторой время слышались его шаги, потом он видимо поднялся
по трапу и из тумана донесся его голос. Говоривший произнес несколько  слов,
среди которых были различимы  морские  термины.  Кажется,  он  справлялся  о
скорости хода, глубине, которую показал лот при  последних  измерениях  и  о
каких-то гротах и бизанях. На свои вопросы он получил четкие ответы, которые
видимо его удовлетворили. Потом он спросил о курсе - это можно было  слышать
отчетливо - о том, когда прошли последнюю обозначенную на карте мель и когда
будет следующая. Ему ответили, что последнюю  миновали  пол  часа  назад,  а
следующая скорей всего будет, когда туман уже кончится.
   Вся эта информация спрашивалась и выдавалась  без  проявления  каких-либо
эмоций - так могла бы спросить и ответить машина. Ответы просто  принимались
во внимание, как будто речь шла не о самой опасной широте в океане. Конечно,
так могли проявляться чудеса выдержки и хладнокровия, но что-то  здесь  было
не в порядке... Живые люди так не разговаривают...
   Спрашивающий так же неожиданно появился из окружающей серости и скрылся в
рубки. Возможно, это был капитан, который ходил проверить  вахтенного.  Если
так, то он ходил на корму, и если двинуться еще немного вперед то...  Так  и
есть, трап именно  здесь.  Рулевой  у  румпеля  смотрел  прямо  перед  собой
каким-то остекленевшим взглядом. Там не было видно даже  перил,  ограждающих
высокую корму, но он, почти не моргая,  смотрел  вперед.  Не  вглядывался  в
напряжении, прислушиваясь к каждому всплеску волн,  уж,  не  буруны  ли  над
мелью, он просто смотрел и все. Похоже, ему была безразлична  судьба  своего
судна и своя собственная тоже.
   В эту минуту внизу снова раздались голоса. Кто-то властно спрашивал:
   - Ты уверен, что мы не потеряем их в этом тумане?! Если это случится,  ты
будешь молить меня о смерти! - этот голос принадлежал Владеющему громом и  в
нем в отличие  от  других,  слышанных  раньше  голосов,  различались  эмоции
совершенно определенного рода.
   - Положитесь на меня и мой экипаж, ваша милость, - это говорил  тот,  кто
выходил раньше проверять рулевого. Он был все так же  бесстрастен,  несмотря
на опасное положение его корабля и  откровенную  угрозу  мага,  которого  он
должен был бы бояться и, мягко говоря, не очень любить.  В  ответ  Владеющий
громом только подтвердил свою угрозу в других выражениях и добавил еще  пару
слов про ветер. Потом стукнула дверь и  голоса  стихли.  А  потом  произошло
что-то неожиданное. Сначала чуть-чуть, почти совсем  незаметно  изменился  в
тоне плеск волн у  форштевня.  Затем  судно  легонько  вздрогнуло,  раздался
глухой скрежещущий звук, волной прокатившийся по всему корпусу. Не смотря на
небольшую скорость хода, нос судна вдруг резко подпрыгнул  вверх,  затрещали
снасти на мачтах, палуба содрогнулась и сильно накренилась на левую сторону.
   Потом корма медленно просела, и судно замерло без  движения.  Снова  стал
слышен тихий плеск волн о борта.
   Некоторое время рулевой продолжал смотреть прямо перед собой,  словно  не
понимая, что произошло. Потом он медленно огляделся вокруг, отпустил румпель
и, подойдя к периллам, в  ответ  на  раздавшееся  снизу  хлопанье  дверей  и
торопливые шаги, бесцветно проговорил:
   - Мы сели на мель, капитан...
   Лайвен оторвал занемевшие пальцы от зеркальной поверхности и принялся  их
разминать.  Не  двигаясь,  он  подождал,  пока  глаза  опять   привыкнут   к
нормальному дневному освещению, потом выдернул меч и, не торопясь, подошел к
трапу. Капитан, заложив руки  за  спину,  прохаживался  по  главной  палубе.
Услышав на корме шаги, он повернулся и снизу вверх посмотрел на Лайвена.
   - Ну, что скажите ваша милость? - спросил он.  -  Вы  пробыли  там  целых
полчаса, не может быть, что бы вы принесли плохие новости.
   Лайвен кивнул.
   - Будет так, как я сказал, - выговорил он. - Это  судно  потеряет  нас  в
тумане.
   Он чувствовал сейчас некоторое облегчение, от того,  что  все  произойдет
само собой, без его вмешательства, и в то же время у  него  было  тяжело  на
душе. Он мог спасти  этих  несчастных,  одурманенных  заклятьем  слуги  Тени
людей, но вместо этого он смотрел на их близкое уже  роковое  будущее  и  не
имел права ни чего сделать для них.
   Ведь возможно это был тот самый случай, когда  нельзя  рисковать  будущим
всего Мира ради будущего нескольких людей.
   На трапе загремели шаги, и Лайвен  увидел,  что  капитан  поднимается  на
корму. На лице его уже не было улыбки, ее  место  заняло  выражение  крайней
озабоченности и какого-то отчаяния.
   - Мы входим в туман, ваша милость, - сказал он, поравнявшись с  Лайвеном,
- Вы выполнили свое обещание, теперь время мне выполнять мое...

Неделю спустя Лайвен приказал поворачивать обратно. Все это время судно шло только днем, вставая на ночь на якорь, что бы не проплыть в темноте мимо того единственного места на побережье, которое интересовало Лайвена. Ветер был попутным и сильным, скорость приличной. Они давно миновали Вольные земли и последние несколько дней шли вдоль совершенно не исследованных берегов. Было очень холодно, и капитан говорил, что только сильный ветер и волнение удерживают здешние неглубокие воды от замерзания. Снасти и палуба постоянно покрывались льдом, и матросам было чем занять время между вахтами.
   А когда навстречу попалась первая плавучая льдина, Лайвен понял, что  они
забрались слишком далеко. Двигаться вперед больше не  имело  смысла  -  либо
Лайвен видел в своем путешествии в прошлое совсем другие места, либо  климат
с тех пор существенно изменился,  что  можно  было  предположить  с  большим
трудом. Позади же  оставалось  единственное  место,  где  еще  была  надежда
встретить искомое. Берега, которые они прошли в  том  надолго  запомнившемся
тумане так и остались не осмотренными.  Туман  тогда  продержался  почти  до
утра, и незаполненный  участок  на  карте,  которую  капитан  дорисовывал  и
исправлял по ходу дела, составлял  значительное  расстояние.  Лайвен  боялся
даже думать, что будет в том случае, если он ошибается.
   Капитан и вся команда встретили известие о возвращении с энтузиазмом. Они
слишком хорошо понимали, чем грозят эти широты. Позже капитан признался, что
еще день-другой, и он самостоятельно повернул бы ночью нос судна  на  юг,  а
когда с утра подняли бы якорь, господин маг, скорее всего ни чего не заметил
бы...
   Обратный путь был труден. Ветер по прежнему был устойчивым северным,  что
на этот раз совсем не способствовало быстрому плаванию.
   Временами снежные заряды  снижали  видимость  до  нуля,  а  стремительные
порывы ветра угрожающе кренили судно, но  все  же  это  был  обратный  путь.
Тихого ропота в команде, которой стало казаться,  что  полученная  плата  не
соответствует их усилиям и риску, больше не было слышно, а  непрекращающаяся
судовая работа казалось, стала делаться в два раза охотнее.
   Еще через две недели капитан на закате подошел к Лайвену и проговорил:
   - Это было здесь, ваша милость. Именно здесь мы вышли из  тумана.  Лайвен
огляделся. Берега показались ему знакомыми, но такими  ему  казались  всякие
берега на обратном пути.  К  тому  же  было  уже  слишком  темно  ,  что  бы
разглядеть что либо  находящееся  не  прямо  напротив  судна.  -  Хорошо,  -
проговорил он. - Встань сейчас на якорь, утром мы продолжим  путь.  Тогда  я
смогу сказать тебе насколько  удачным  был  наш  поход.  Капитан  промолчал,
только покачав головой. Здесь  были  далеко  не  самые  лучшие  условия  для
якорной  стоянки.  Этой  ночью  капитан  не  спал   совсем.   Он   предпочел
крейсировать вдоль берега, чем бросить якорь в это мелкое  дно  из  зыбучего
песка с опасностью потом вовсе не вытащить его. Капитан рассудил, что  утром
всегда можно будет вернуться  немного  назад,  если  он  ошибется  в  ночных
маневрах, и на рассвете окажется не на том  месте,  что  на  закате.  Так  и
случилось, однако  возвращаться  не  пришлось.  Утро  выдалось  на  редкость
спокойным. В тучах время от времени появлялись просветы и  на  целые  минуты
солнце заливало океан своим ясным, но уже холодным светом, в котором  паруса
казались позолоченными, а верхушки волн  покрывались  алмазами  из  брызг  и
пены. В одну из таких минут Лайвен и поднялся  на  палубу,  но  он  даже  не
заметил этого мгновения прежней доброй сказки,  которой  когда-то  был  Мир.
Взгляд его был обращен к берегу. Там совсем не далеко  от  кромки  прибоя  к
небу возвышались совершенно черные и как будто даже отполированные утесы.  И
казалось, что древний дракон из  преданий  и  былин  невообразимой  давности
вот-вот проснется и поднимется из холодных песчаных  дюн,  разбросав  вокруг
облака вековой пыли и песка и захлопнет, наконец, свою челюсть...
   Лайвен почувствовал, что от волнения у него начинают дрожать руки.  Почти
такое же чувство он испытывал, когда увидел эти утесы первый раз  в  доме  у
Матери зеркал. Но тогда они были очень далекими, они были  символом  чего-то
зловещего, нависшего над всем Миром,  они  были  почти  нереальным  символом
Тени. И хотя с того самого первого момента Лайвен шел к этим утесам,  как  к
цели всей своей жизни, в глубине души он не  верил  в  их  существование.  А
сейчас он мог сойти на берег и прикоснуться  к  ним,  к  этим  единственным,
преодолевшим восемь веков беспощадного времени, свидетелям давней эры  мечей
потрясшей Мир до основания, свидетелям великого деяния великих  магов  былой
эпохи.
   - Посмотрите-ка ваша милость, как вам это понравиться, - это  был  хозяин
судна, которого Лайвен за своими  переживаниями  совершенно  не  заметил  на
палубе.
   - Это великолепно, - ответил он. - Мы прибыли на место, хотя может быть и
с небольшим запозданием. Но оно не должно сыграть роли.
   - Что? - переспросил хозяин, и проследил за направлением взгляда Лайвена.
- Да я не об этом ваша милость. Посмотрите вон туда,  ваша  милость.  Лайвен
посмотрел и понял, что в это утро он не замечал  не  только  людей.  Немного
правее утесов, зарывшись носом в песчаный  берег,  имел  место  корабль.  Он
стоял,  накренившись  на  левый  борт,  парусов  не   было,   оборванные   и
перепутанные снасти висели, словно худая  рыболовная  сеть  на  столбах  для
просушки. Одна из мачт была  сломана  и  болталась  за  бортом  на  обрывках
канатов.
   - Черт возьми, - проговорил  Лайвен,  -  Здесь  может  быть  только  одно
судно...
   - И я узнал его, ваша милость, -  громко  сказал  капитан,  спускаясь  по
трапу. - Это от него вы отделались три недели назад.
   - Вот именно, - подтвердил Лайвен, - и как оказалось лишь за тем, что  бы
встретить его снова. Слава богу, оно уже не может плавать.
   Хозяин покачал головой.
   - Иногда такие корабли плавают, ваша милость. И беда нам,  если  этот  из
них.
   Лайвен в удивлении посмотрел на него, потом на капитана.
   - Да-да, - тот закивал головой. - О таких встречах много  рассказывают  в
портовых кабаках. Только не очевидцы. Они уже ни чего не могут рассказать.
   - Уж, не о призраках ли вы говорите? - проговорил Лайвен с усмешкой.
   - Именно, ваша милость, - капитан снова кивнул. -  Мне  не  по  душе  эта
встреча. Я бы на вашем месте не стал здесь задерживаться.
   - Вот именно, - подхватил хозяин. - Давайте уйдем от сюда, ваша  милость,
и по скорее. Ветер усиливается, очень скоро мы будем далеко от этого места.
   - Черт возьми, - проговорил  вдруг  капитан,  и  в  глазах  его  появился
откровенный страх. Он посмотрел на Лайвена, потом на хозяина.  -  Почему  он
стоит здесь? Прошло три недели, море должно было уничтожить его,  разбить  в
щепки, ведь он же на мели.
   - Этот корабль не пережил бы второго же прилива... - выговорил хозяин,  и
застыл с открытым ртом, осознав истинное значение своих собственных слов.
   - Мы уходим от сюда, ваша милость, - решительно произнес  капитан.  -  Мы
получили  от  вас  щедрую  плату,  но  мы  не  рассчитывали  на  встречу   с
призраком...
   - Да вы никак оба перетрусили, - Лайвен усмехнулся снова. - Вы испугались
какого-то выдуманного вами же призрака, и это после всего нашего плавания!..
   - Плавание - наша работа, ваша милость. Призраки  -  ваша.  А  мы  боимся
призраков. Они погубили слишком много кораблей...
   - Капитан! - это был  крик  марсового.  -  На  востоке  твориться  что-то
непонятное. Похоже, сейчас будет сильный шквал!
   Капитан и хозяин переглянулись  и  с  округлившимися  от  страха  глазами
бросились к противоположному борту. Такой крик иногда радовался по несколько
раз на день, но сейчас это простое сообщение привело их в ужас.
   Горизонт был предательски чист.
   - Вот, ваша милость, дождались! Эх... - капитан махнул рукой, и  бросился
на корму.
   - В чем дело? -  переспросил  Лайвен.  -  у  нас  есть  еще  как  минимум
пятнадцать минут, ведь его  даже  видно  сейчас  только  с  мачты...  Он  не
закончил фразы, потому что шквал был виден уже не только с мачты.
   - Мы не успеем уйти от  берега...  -  прошептал  хозяин  судна.  С  кормы
раздались выкрики команд, и на судне  поднялась  лихорадочная  деятельность.
Матросы вихрем промчались по палубе и как муравьи  обсыпали  снасти.  Другие
что-то,  ужасно  спеша,  делали  внизу.  Шквал  надвигался  с   непостижимой
скоростью. Уже через минуту было ясно, что все  приготовления  бессмысленны,
по тому что они не будут закончены, но ни кто  не  бросил  работу.  Они  еще
надеялись на что-то, а может быть, просто  не  в  их  характере  было  ждать
конца, сложа руки.  Сначала  вихрь,  бурлящий  тучами,  проливным  дождем  и
водяной пылью сорванной с волн закрыл горизонт на востоке. Он устремился  на
корабль  словно  гончая,  завидевшая  зайца.  Двигаясь  плотным  кулаком  из
спрессованного ветра, он оставлял пространство слева и справа от себя чистым
и безопасным, словно корабль  действительно  был  единственной  целью  этого
движения.
   В последние секунды Лайвен успел подумать, что именно так  должны  видеть
лавину обреченные быть погребенными под ней.  А  в  следующее  мгновение  он
ощутил себя прижатым к стене рубки многотонной тяжестью шквала...
   Первым ударом ветер сломал обе мачты. Этот удар  был  настолько  резок  и
силен, что судно не успело даже накрениться,  а  снесенные  мачты  вместе  с
людьми и неубранными парусами уже потерялись в наступившей  тьме.  Некоторое
время нельзя было понять, падает ли невероятной силы дождь или  корабль  уже
погрузился под воду. Органы чувств отказывались воспринимать буйство стихии.
Сначала Лайвен перестал слышать ужасающий рев  ветра,  потом  дождь  ослепил
его, и, наконец, он совершенно перестал понимать стоит ли он, лежит на двери
рубки или летит в преисподнюю.
   А потом все это неожиданно кончилось. Вокруг по прежнему бушевал  ураган,
поднимая такие волны, что местами обнажалось неглубокое дно, но  само  судно
попало в полосу абсолютного штиля. Оно перестало кружиться и  раскачиваться,
и уцелевшие люди  только  стали  поднимать  головы,  когда  произошло  самое
страшное. Где-то  вверху,  где  тучи  варились  в  гигантском  котле  ветра,
сформировался мощный, хорошо нацеленный умелой  рукой  заряд  электричества.
Устремившись  вниз,  он  взорвал  палубу  под   ногами   Лайвена,   расколол
расшатанный корпус, раскидал в стороны горящие щепки...
   Секунду  спустя  шквал  унесся  в  сторону  берега  и  волшебным  образом
рассеялся на пол пути к нему. А на все еще бушующем по инерции море остались
только тлеющие обломки, которые волны не успели до конца погасить.


   Когда он очнулся от ощущения смертельного холода, был вечер.  Солнце  уже
наполовину скрылось за горизонтом и посылало сквозь тучи на  холодный  берег
свои последние предзакатные лучи, красящие песок в малиновые тона.
   В памяти сохранились обрывочные картины страшной  катастрофы,  оставшейся
впрочем, позади. Составить их во что-то более менее стройное он  не  стал  и
пытаться - сначала нужно было определить свое место в пространстве и времени
и понять, жив он еще или уже нет.
   Он попробовал пошевелиться. Сначала рукой. Очень осторожно где-то в  теле
уже притаилась  злая,  коварна  боль  и  ждала  только,  когда  ей  позволят
напомнить о себе. Под пальцами был мокрый песок.
   Это можно было определить с трудом, потому что пальцы  уже  почти  совсем
окоченели. Тянуть дальше было нельзя.
   Он собрал свои силы, и одним рывком поднялся, приготовившись стиснув зубы
перенести взрыв выпущенной на  свободу  боли,  однако  его  не  последовало.
Пугающее ощущение оказалось лишь воспоминанием о боли недавно пережитой,  но
уже прошедшей.
   Подчинившись какому-то первобытному инстинкту, он побрел прочь от берега,
туда, где в последних отблесках заката еще виднелись высокие  черные  утесы.
Когда он добрался до них, было уже темно. Или  это  потемнело  в  глазах  от
истраченных на этот путь усилий? В последний момент, когда он  уже  коснулся
рукой гладкой, словно бы отполированной поверхности,  ноги  подкосились  под
ним, и он упал вперед лицом. Внезапно ему  стало  тепло,  и  он  успокоился,
будто достиг, наконец, своей цели, к которой очень долго шел...


   Когда Лайвен проснулся, был уже давно день. Он обнаружил,  что  лежит  на
земле лицом вниз, а рот его полон хрустящего на зубах совершенно  невкусного
песка. Он попробовал встать, и это у  него  получилось  довольно  легко.  По
счастью рядом оказалось нечто большое, твердое и устойчивое,  к  чему  можно
было прислониться спиной и подождать, пока  пройдет  легкое  головокружение.
Где-то недалеко  шумел  прибой.  Сплевывая  песок,  Лайвен  протер  глаза  и
огляделся. Он стоял у подножья одного из утесов-клыков, невдалеке от которых
суша кончалась, и  начиналось  море.  Берег  его  был  усеял  неопределенным
мусором и обгорелыми обломками дерева, в некоторых  из  которых  угадывались
фрагменты обшивки и палубы. Чуть дальше вдоль кромки прибоя возвышался остов
другого корабля.
   Лайвен потряс головой и вгляделся снова.  На  палубе  того,  что  некогда
называлось "Быстрой звездой" угадывалось движение.
   - Черт возьми, - проговорил Лайвен, и  услышал,  как  хрипло  звучит  его
голос. Он откашлялся и ощупал рукой  пояс.  Меч  был  на  месте.  Оставалось
только удивляться, как он не утащил его на  дно  во  вчерашнем  купании.  Ну
ладно, подумал Лайвен. Хоть  с  этим  порядок.  Мог  бы  и  потерять,  между
прочим...  Движение  на  "Быстрой  звезде"  возобновилось.   Теперь   вполне
отчетливо  можно  было  различить,  что  это  движется  человек.  На   таком
расстоянии его  при  желании  можно  было  бы  принять  за  обрывок  паруса,
колышущийся на последней расщепленной, надломленной у основания мачте,  если
бы не полное отсутствие ветра.
   Лайвен отступил к подножью утеса и сильно  сжал  рукоятку  меча.  Он  уже
знал, кто этот человек, и что бы догадаться об этом не нужно было видеть его
лица. Разделаться с "Белой акулой" так метко направленным ударом молнии  мог
один только он. Прислонившись спиной к каменному исполину, Лайвен  наблюдал,
как Владеющий громом спустился с разбитого остова на песок  и  не  торопясь,
побрел к утесам. Он двигался вдоль полосы прибоя, и робкие в безветрие волны
время от времени докатывались до самых его  ног.  Он  не  видел  Лайвена,  и
конечно не искал его. По пути он осматривал  обломки  вчерашней  катастрофы,
выброшенные  морем  на  песок.   Казалось,   его   полностью   удовлетворило
совершенное. Он был уверен в участи своего противника и спокоен. Сейчас  его
интересовало только дело своих рук, на которое он мог подойти  и  посмотреть
поближе.
   С  невозмутимостью  стороннего  наблюдателя  Лайвен  следил   за   своими
ощущениями. Больше всего он изумился тому обстоятельству,  что  эта  встреча
для него совсем не была неожиданной. У него складывалось  странное  чувство,
что он здесь именно ради этой  встречи.  Клеймо  власти  отошло  куда-то  на
второй план, хотя до него была сейчас всего лишь сотня шагов. Было очевидно,
что предыдущие стычки являлись только прелюдией  к  тому,  что  должно  было
через несколько минут произойти  здесь,  на  холодном  просоленном  песчаном
пляже где-то на краю света. Он был абсолютно спокоен, и  полностью  готов  к
бою, в исходе  которого  почти  не  сомневался.  Он  просто  не  мог  сейчас
проиграть, и  возможно  осознание  этой  простой  истины  принесло  так  ему
необходимую уверенность в себе. Не снимая руку с  меча,  он  шагнул  вперед.
Владеющий громом застыл  на  месте,  когда  противник,  которого  он  считал
поверженным вышел  ему  навстречу  из-за  утеса-клыка.  Впрочем,  он  быстро
овладел собой, и так же быстро принял решение о своих дальнейших  действиях.
Он отскочил на несколько шагов назад и без разговоров выхватил  меч.  Лайвен
тоже не стал ждать.  Здесь  не  было  зрителей,  которым  надо  было  что-то
объяснять, и меч как будто сам собой вылетел из ножен к нему в руку.
   -  До  смерти  одного  из  нас,  -  глухо  проговорил  Владеющий  громом,
перехватывая рукоятку поудобнее.
   - Нет, - сказал Лайвен,  -  до  твоей  смерти.  В  ответ  на  эти  слова,
Владеющий громом с ледяной улыбкой на губах  атаковал.  Он  ринулся  вперед,
держа меч острием вверх, постепенно переводя его в горизонтальное положение,
с расчетом пронзить противника насквозь. Лайвен сделал быстрый шаг в сторону
и круговым движением отбил удар. Владеющий громом пробежал  по  инерции  еще
несколько шагов и мгновенно  развернулся,  но  во  время  этого  маневра  на
мгновение их лица  оказались  слишком  близко  друг  от  друга  и  их  глаза
встретились. И Лайвен увидел в глазах  Владеющего  громом  вместо  ожидаемой
ненависти смятение, растерянность и какую-то  отчаянную  решимость  -  такие
чувства мог бы испытывать человек, внезапно осознавший, что он делает что-то
страшное, но по каким-то причинам уже не имеющий возможности отступить...
   - Проклятье, - прошептал Лайвен, - вот когда  я  наконец-то  понял  тебя.
Какое счастье, что еще не слишком поздно... Противники снова стояли лицом  к
лицу, готовые продолжить поединок. Последовало несколько  обоюдных  выпадов,
сталь зазвенела о сталь, потом они снова разошлись на шаг.
   - Я передумал, - проговорил Лайвен, - Я не буду  убивать  тебя.  Это  все
равно, что убить беспомощного старика.
   - Ты  лжешь!  -  ответил  Владеющий  громом,  однако  нападать  снова  не
торопился. - Ты сам ослаб. Тогда в таверне у тебя получалось лучше.
   - Может быть, - согласился Лайвен. - Но у тебя все еще почти не действует
правая рука. Я восхищен твоим мужеством, держать меч тебе невыносимо трудно,
но ты стараешься не показать виду.
   На этот раз Владеющий громом не выдержал. Он ударил первым, но  рука  его
действительно  дрожала.  Лайвен  немного  отклонился  в  сторону,  пропустил
отточенное лезвие  у  самого  своего  бока  и,  повернув  свой  меч  плашмя,
великолепным ударом сверху оглушил своего противника - таким ударом  он  мог
бы раздробить ему череп, не задержи он в последний  момент  руку.  Владеющий
громом рухнул на песок как подкошенный.
   - Ну вот, - сказал ему Лайвен, опуская оружие. - Ты ведь до самого  конца
не верил в это. Но я думаю, это подлечит немного от твоей  опасной  болезни.
Он воткнул свой меч в песок и немного постоял, размышляя о своих  ощущениях.
Потом выбросил всю эту муть из головы,  подобрал  меч  Владеющего  громом  и
воткнул рядом со своим. В этот момент он почувствовал, что мерзнет, и ощутил
злой морской ветер на своих щеках. Это было удивительно, он  хорошо  помнил,
что провел ночь в тепле, и когда очнулся, не ощущал ни  чего  подобного.  Он
посмотрел на утесы, и догадка пришла сама собой. Так вот  оно  что,  подумал
он, чуть ли не с благоговейным трепетом. Вы  были  по  истине  велики,  маги
прошедшей  эры.  Вы  сделали  между  этих  утесов  неизменной   температуру,
задержали ветер у их подножья, уберегли, наверное, и от дождя  и  снега.  Вы
сделали эти утесы вечными, что бы они вечно хранили вашу  великую  тайну  от
Мира, который может  распоряжаться  ей  только  себе  во  зло.  А  я  посмел
посягнуть на вашу заповедь, возомнив при  этом,  будто  у  меня  что  нибудь
получиться... Лайвен вдруг отчетливо понял, что  еще  сегодня  ему  придется
изведать на себе силу древней магии, и ему стало жутко. Им  просто  овладело
отчаяние, когда он  получил  это  последнее  свидетельство,  того,  с  какой
тщательностью продуманы здесь все мелочи и как  старательно  они  выполнены.
Если было предусмотрено даже нежелательное влияние климата, то что  говорить
о защите от непрошеных посетителей. Честное слово, я готов повернуть  назад,
подумал Лайвен. Он встряхнул головой и попытался представить  все  с  другой
стороны.
   Да, конечно, будет трудно. И, наверное, будет не очень приятно  узнать  о
себе какую нибудь новость, которую магический кристалл способен раскопать  в
глубинах души. Но я, по крайней мере, знаю, что меня ждет. Я готов к  этому,
готовился весь длинный путь на этот берег, и можно надеяться, что  некоторый
психологический барьер в этом отношении у меня сломлен. И, кроме того, можно
надеться, что я угадал тот свой  самый  сокровенный  подсознательный  страх,
который должен будет  показаться  на  свет  и  обратить  меня  в  бегство  в
предстоящей встрече с древностью.
   В этот момент послышался стон, и Лайвен посмотрел вниз. Владеющий  громом
не открывая глаз, сжал голову руками и застонал снова.
   Лайвен положил руки на рукояти мечей  и  ждал  продолжения.  По  прежнему
сжима виски ладонями, Владеющий громом открыл глаза  и  тот  час  зажмурился
снова, как человек вышедший из темной комнаты и внезапно ослепленный дневным
светом. Он протер глаза, снова приоткрыл их и, все еще щурясь, уставился  на
Лайвена. Потом с выражением полного непонимания происходящего он  огляделся,
обнаружил, что находится в положении лежа и  попытался  приподняться.  Когда
это ему удалось, он снова с низу вверх  воззрился  на  Лайвена.  Тот  стоял,
облокотившись на рукоятки мечей,  глядя  на  него  с  глубоким  сочувствием,
слишком хорошо выраженном на лице.
   - Что за  чертовщина,  -  хрипло  произнес,  наконец,  Владеющий  громом,
отчаявшись разобраться в ситуации самому.
   - Вставай, - сказал Лайвен. - Здесь слишком холодно, что бы давать долгие
объяснения.
   Покорно добредя до  утесов,  Владеющий  громом  сразу  уселся  на  песок,
прислонившись спиной к каменному основанию. Он глянул  на  Лайвена  с  былой
неприязнью, которая впрочем, ни чуть не равнялась той ненависти,  с  которой
он смотрел на него десять минут назад.
   - Ты в состоянии меня понимать? - спросил его Лайвен. - Или удар был  все
же слишком силен?
   Владеющий громом осторожно потрогал голову.
   - Я в состоянии  понимать  тебя,  -  проговорил  он,  -  если  только  ты
соизволишь что нибудь объяснить.
   - Сейчас соизволю, - Лайвен снова  воткнул  мечи  перед  собой  и  принял
прежнюю позу.
   - Скажи, что ты последнее помнишь? - неожиданно спросил он.
   Владеющий громом блеснул на него глазами, но,  увидев,  что  тот  говорит
серьезно, остыл.
   - Я? - переспросил он, пытаясь сосредоточиться. - Кажется я был  в  своем
замке. Вечером у меня  гостил  Знающий  тень.  Он  передал  мне  дар  Матери
зеркал...
   - Это было небольшое зеркало и свеча, -  перебил  его  Лайвен.  Владеющий
громом помедлил, вспоминая, потом кивнул и сразу сморщился.
   - Да, это было зеркало и свеча... Какое то странное чувство.
   Как будто все это было только вчера, но с  другой  стороны  кажется,  что
прошел целый год.
   - Только два месяца, - уточнил Лайвен. - Что было дальше?
   - Дальше? Это все что я помню... Нет, подожди. Я куда  то  поехал.  Потом
плыл на корабле... Или это мне все приснилось? Вспоминается  как  в  тумане,
будто и правда был сон. А потом я с  кем-то  дрался...  -  Владеющий  громом
посмотрел на Лайвена. - Черт возьми, я дрался с тобой.
   - Правильно, - подтвердил Лайвен. - Все это был не сон. Ты  действительно
ехал, потом действительно плыл. Перед этим мы с тобой  дрались,  и  я  ранил
тебя в правое плечо. Оно и сейчас у тебя болит. А еще перед этим ты напустил
на меня своих слуг, и я чудом выжил. И четверть часа назад мы тоже  с  тобой
дрались, и я оглушил тебя ударом по голове. Она сейчас у  тебя  должно  быть
просто раскалывается. Владеющий громом снова потрогал голову.
   - Все это было на самом деле? - спросил он, и спохватился, -  Впрочем,  я
верю тебе, конечно все это было на самом деле,  -  он  огляделся  вокруг,  и
лежащий перед ним пейзаж развеял последние сомнения. - Но почему?
   - В тот день, что ты последний хорошо помнишь, у тебя был  Знающий  тень,
ты сам это сказал. И он принес тебе...
   - Зеркало, - перебил Владеющий громом. - Я понял. Что было в нем?
   - Заклятье Тени, - Лайвен видел, как широко раскрываются глаза Владеющего
громом, - Он принес тебе заклятье Тени - и  это  был  вовсе  не  дар  Матери
зеркал. Ты попался как мальчишка. С того вечера ты был членом союза Сильных,
слугой Знающего тень, рабом самой Тени и бог знает кем еще. Но тебе повезло.
Ты  слишком  стремился  угодить  своим  хозяевам,  которые,  между   прочим,
относились к тебе не очень то внимательно, и в этом была их ошибка.  Знающий
тень не поделился с тобой, а может быть и с остальными членами союза  своими
планами насчет меня, и ты  немного  перестарался.  Пытаясь  сделать  и  меня
слугой Тени, ты подбросил мне свое зеркало с ее заклятьем.  Может  быть,  ты
помнишь это, я тогда ночевал в придорожном кабаке у границы твоих владений.
   Владеющий громом покачал головой.
   - Нет, я не помню этого.
   - Это не важно. Главное что с того момента оно перестало  действовать  на
тебя.  Между  прочим,  сам  Знающий  тень  к  этому  времени  вовсе  не  был
заинтересован  видеть  меня  одним  из  своих  одурманенных   и   потерявших
способность трезво думать собратьев по союзу. Владеющий громом молчал.
   - Так вот, - продолжил Лайвен, - заклятье больше не действовало на  тебя.
Но сила его была слишком велика, и ты подвергался его влиянию слишком долго.
Никто не мог бы сразу очнуться от этого дурного сна. Ты  стал  делать  такие
глупости, что их не могли понять ни я, ни Знающий тень. Для меня,  например,
твои поступки были полнейшей загадкой, ведь твоему хозяину было  нужно,  что
бы мой замысел удался.
   На этот счет у него были свои планы,  но  в  них  вряд  ли  входили  твои
попытки остановить меня. Ты попытался несколько раз, но заклятье теряло силу
с каждой твоей неудачей. Сегодняшняя дуэль завершила дело.  Думаю,  что  для
Знающего Тень будет некоторым  сюрпризом  потеря  одного  из  членов  своего
союза, но он сам виноват. Ему  не  нужно  было  упускать  тебя  из  виду,  и
возможно мы с тобой не были бы сейчас в таком незавидном положении.
   - Отлично, - проговорил Владеющий громом. - Если все что ты  рассказал  -
правда, то я согласен оказаться в нем. Ты сейчас много  поведал  нового  для
меня, и я уже успел основательно запутаться.
   Лайвен приподнял брови.
   - Скажи, когда Знающий тень пришел к тебе с  последним  визитом,  ты  уже
знал, что он говорил с Тенью.
   Теперь брови поднял Владеющий громом.
   - Я не знал этого. Но теперь я начинаю понимать...
   - Вкратце ситуация такова, - перебил его Лайвен. -  Знающий  тень  собрал
союз Сильных, членом которого ты одно время  являлся.  Чтобы  скрепить  этот
союз ему нужно клеймо Власти. Ты знаешь о моем Слове, которое я некогда  дал
ему. Так вот, теперь я стараюсь выполнить это Слово.
   - Да, я еще помню его, - проговорил Владеющий громом и задумался.
   - Ты должен рассказать  мне  все,  -  сказал  он,  наконец.  -  Все,  что
произошло с тех пор.
   - Ну что ж, это справедливо, - Лайвен кивнул, - Но тогда я то  же  должен
сесть, потому что это будет длинный рассказ.



   Лайвен кончил говорить и попробовал увлажнить свое  пересохшее  небо.  За
последний час он, стараясь ни чего не  упустить,  описал  Владеющему  громом
все, что произошло в Мире, с того момента как впервые увидел  Элию  в  своей
скромной прихожей. Теперь у Владеющего громом было над чем задуматься  -  он
узнал о себе слишком много правды. Он молчал. Было видно, что  он  ошеломлен
величиной и мощью заговора против Мира. Но еще больше он был  потрясен  тем,
что совсем недавно сам был частью этого заговора, активно желал его успеха и
делал для этого все, что было в его силах, не щадя ни кого и ни  чего,  даже
своей жизни.
   Лайвен не торопил его. Ему был ясен итог этих размышлений, и он испытывал
необычайное облегчение. Только сейчас он понял, как не хватало ему  все  это
время товарища на своем пути, и каким тяжелым бременем было  сознание  того,
что у него есть реальный могущественный враг, пытающийся  ему  помешать.  Он
вспомнил тот миг откровения во время схватки и испугался, что его могло бы и
не быть, если бы не счастливая случайность, и сейчас последний роковой  удар
был бы уже нанесен.
   - Я не могу оправдать себя ни чем,  -  проговорил  Владеющий  громом  так
тихо, что близкий прибой едва не заглушил его слова.
   Лайвен молчал.
   - Большего позора не знал ни один маг, - выговорил Владеющий громом.
   Лайвен внимательно смотрел на него и ждал.
   - Смогу ли я когда нибудь смыть его со своей совести,  даже  если  другие
забудут о нем. Тогда Лайвен поднялся на ноги, молча выдернул меч  Владеющего
громом из песка и торжественным движением подал его  ему  рукояткой  вперед.
Тот вскочил. Сначала неуверенно, потом твердо сжал рукоятку и  поставил  меч
острием вниз у своих ног.
   - Ты прав, - сказал он коротко. - Спасибо.
   - Я рад, что ты понял меня, - сказал Лайвен. - И не забывай  больше,  что
ты один из сильнейших  магов  полушария,  которого  даже  сам  Знающий  тень
пожелал видеть в своем союзе. И которому вовсе уж не пристало быть размазней
в тяжелое для Мира время.
   Владеющий громом вложил меч в ножны.
   - Знающий тень должен заплатить за свои  черные  дела,  -  сказал  он.  И
добавил чуть тише, - А мне за мой позор.
   -  Хорошо  сказано,  -  проговорил  Лайвен  и   неожиданно   спросил:   -
Послушай-ка, ты случайно не помнишь,  чем  ты  питался  все  последние  дни?
Признаться,  я  умираю  с  голоду.  Владеющий  громом  взглянул  на  него  с
удивлением, потом наморщил лоб, вспоминая. Потом проговорил:
   - Я припоминаю, что находил пропитание  на  том  несчастном  судне,  -  и
сделал жест в сторону погибшей "Быстрой звезды".
   - Да, действительно, - согласился Лайвен. - Это я  мог  бы  сообразить  и
сам...
   После  недолгого  блуждания  по  разбитому  кораблю  они  наткнулись   на
капитанскую  каюту,  которая  видимо  лучше  всего  сохранилась  со  времени
катастрофы. Лайвен сразу обратил внимание на то,  что  она,  очевидно,  была
обитаема уже после крушения, но сам Владеющий громом смотрел на эти признаки
с огромным удивлением, будто видел эту каюту впервые.
   Было видно, что ее не стремились содержать в порядке, но жизненно  важные
моменты все же забыты не были. Под потолком в жароупорной стеклянной  колбе,
где раньше зажигались свечи, ярко пылала крошечная шаровая  молния,  заливая
помещение немного красноватым, но ровным светом. В  большой  плите,  которая
могла быть перетащена сюда с камбуза только силой  магии,  тоже  угадывалось
аналогичное электрическое явление, правда видимо размером побольше. От плиты
веяло  теплом,  что  совсем  не  казалось  неуместным  после  пронзительного
северного ветра, свободно гуляющего по разбитой палубе.
   Немного оглядевшись, Владеющий громом проговорил:
   - Наверное, я был здесь недавно, - он указал на шаровую молнию в лампе.
   Лайвен кивнул.
   - Это не вызывает сомнения. Если бы я взялся запихнуть шаровую  молнию  в
бутылку, она разнесла бы все судно. Владеющий громом почесал в затылке.
   - Ну что ж, - проговорил он. - В таком случае добро пожаловать  в  гости,
сосед. Хотя право не знаю, чем я буду тебя потчевать.
   - Ну, с этим то мы сможем как нибудь  разобраться,  -  Лайвен  указал  на
кухонные припасы, в беспорядке сваленные у плиты. -  Сейчас  нас  не  должны
интересовать какие-то особые гастрономические  изыскания,  мы  вполне  можем
перекусить чем нибудь на скорую руку. Скажи,  пожалуйста,  где  у  тебя  тут
пресная вода?
   - Ты собираешься сам готовить обед? - изумление  Владеющего  громом  было
глубоким и неподдельным.
   - Именно это я и собираюсь делать, - подтвердил Лайвен.  -  Пожалуй,  это
единственное полезное, чему я научился на той  стороне.  Интересно,  как  ты
выжил здесь без этого умения?
   - Должен признаться, что я питался какой то сухомяткой, но  зато  запивал
вот  этим.  Он  снял  с  полки  большую  керамическую  бутыль,  запечатанную
деревянной пробкой и передал Лайвену. Было видно,  что  пробка  эта  некогда
была залита сургучом, а краешек известного клейма заморских виноделов  можно
было разглядеть даже сейчас.
   - О, - сказал Лайвен и осторожно вытащил пробку.  -  О!  -  повторил  он,
поднеся  горлышко  к  носу.  -  Позволь   поинтересоваться,   откуда   такое
великолепие?
   - Из трюма. Должно быть, не успели все распродать.
   Лайвен подошел к столу и как хрустальную вазу водрузил на него бутылку.
   - Ты знаешь, что я подумал, -  проговорил  он  медленно  и  посмотрел  на
Владеющего громом. - Я подумал, что не случиться ни чего страшного,  если  я
отложу поход  за  Клеймом  власти  до  завтрашнего  утра...  Вечер  наступил
совершенно не заметно. Шаровая молния под  потолком  по  прежнему  испускала
ровный немигающий свет, и только посмотрев  мельком  в  окно  каюты,  Лайвен
обнаружил, что слишком быстро сгустившиеся из-за низких плотных туч  сумерки
уже готовы прогнать на запад последние отблески дневного света  и  завладеть
землей и океаном полностью  и  безраздельно.  Расшатанный  корпус  погибшего
судна  заметно   поскрипывал.   Несильный   прибой   плескался   у   глубоко
погрузившихся в песок бортов.
   За окном уже некоторое время шел тихий крупный снег, который тут же таял,
упав на мокрый пляж или в не желающее  замерзать  море.  Все  было  тихо,  и
как-то умиротворенно, и можно было забыть на время о том, что  ты  почти  на
самом краю света, где до тебя бывали лишь  самые  отчаянные  смельчаки.  Да,
безусловно, завтра будет трудный день. Завтра будет  день  испытаний,  день,
когда возможно решиться судьба Мира, но  сейчас  все  спокойно,  сегодняшние
проблемы все решены, а значит можно, отстегнув  с  пояса  меч,  посидеть  со
стаканом превосходного вина, которому  нет  равных  на  обоих  полушариях  и
отдохнуть, чувствуя легкий хмель, так, что бы палуба под ногами не прыгала и
не раскачивалась как сумасшедшая, а холодный просоленный песок не  набивался
в рот во время сна.
   Владеющий громом отставил свой стакан.
   - Так значит, он убил Живущего в тишине, - проговорил он вдруг тихо.
   Чувство умиротворенности сразу оставило Лайвена. Возвращение к реальности
было почти болезненным.
   - Не он сам, - сказал он. - За него это сделали его слуги.
   - Это не важно. Важно кто приказал им сделать это.
   Лайвен кивнул.
   - Если это поможет, - проговорил он, - я могу заверить тебя,
   что двое из них больше ни кого не убьют.
   - Нет, - Владеющий громом сделал резкий  отрицательный  жест,  -  за  это
преступление должен ответить их хозяин. Я  не  могу  поверить,  что  у  него
поднялась рука совершить его.
   - Теперь у него на многое поднялась рука, о чем раньше  он  думал  как  о
святыне. Этим он просто  дополнил  свой  длинный  список.  Владеющий  громом
замолчал. Он молчал так долго, что Лайвен подумал, что он  желает  закончить
разговор. И то, что он сказал после, было полной неожиданностью.
   - Живущий в тишине был моим лучшим другом... до того, как  его  заставили
отречься и от друзей и от врагов, -  медленно  выговорил  Владеющий  громом,
глядя на свой стакан, стоящий на столе прямо перед ним.
   Что-то кольнуло  в  груди  у  Лайвена  при  этих  словах.  Будто  давняя,
старательно залеченная рана вновь дала о себе знать.
   - Мне казалось, что этот вопрос должен быть снят, - проговорил он сухо. -
Живущий в тишине умер. И все мы, так или иначе, виновны в его смерти.
   - Все, - подтвердил Владеющий громом. - Одни больше, другие меньше...
   - Я не пойму к чему ты клонишь, - раздражение  Лайвена  нарастало  против
его воли. - Ты хочешь снова поссорить нас? Именно здесь и именно сейчас?
   - Нет, я не хочу поссорить нас. Ты прав. Не  время  сейчас  вспоминать  о
прошлом. Прости...
   Прости! подумал Лайвен. Только жалости мне здесь твоей и не хватало... Не
жалели тогда, так не жалейте и сейчас. Какого ж черта ты все это начинал?
   - Прости? - переспросил он, - Ведь кажется, только общее презрение ко мне
удержало тебя от того, что бы взяться за меч тогда, восемь лет назад.
   - Да, - согласился Владеющий громом. - Может быть, лучше было бы, если  б
все тогда и решилось.
   - А все тогда и решилось! - перебил Лайвен. - Я нашел  лучший  выход  для
всех. Ведь сообщество магов было тогда в очень щекотливом положении. Я  ушел
сам и избавил вас от необходимости презирать меня. Хотя каждый из вас в душе
понимал тогда, что я сделал то, что было необходимо.
   - Ты... недостойно использовал закон Слова. Ни кто не  в  праве  был  так
поступать.
   - Я не нарушил закона Слова.
   - Но... ты недостойно использовал его. Ты  совершил  низость.  Ты  посмел
лишить одного из магов власти, данной ему самим Миром!
   - А ты подумал, какую низость совершил бы этот маг, не сделай я этого! Да
Живущий в тишине сам пришел в ужас, когда протрезвел после  того  последнего
пира и был благодарен мне за то, что я вовремя его остановил. Ты же  знаешь,
мы остались с ним друзьями и после всего.
   - Да, я знаю это. И признаюсь, это всегда было для меня загадкой. На  его
месте я проклял бы тебя.
   - Значит, он оказался мудрее.  -  Лайвен  с  раздражением  отставил  свой
бокал.
   Владеющий громом пожал плечами.
   - Может быть. Но теперь он умер. Оставим это.
   - Нет, погоди. Зачем же было тогда заводить этот разговор.
   - Я не подумал.
   -  Продолжим.  Я  предпочитаю  видеть  перед  собой  врага,  чем   только
наполовину друга. Скажи мне, хорошо ты помнишь тот последний пир у  Живущего
в тишине? Не повредило ли Заклятье тени твою память настолько глубоко.
   Владеющий громом вздрогнул при этом упоминании.
   - Я слишком хорошо его помню, - тихо сказал он. - Тот  пир  был  особенно
пышным. Я только не помню повода, по которому он давался.
   - Живущему в тишине в то время не надо было поводов, - сказал  Лайвен,  -
он давал пиры потому, что ему было скучно. Но тогда  он  почему-то  разослал
приглашения даже на побережье.
   - Может быть потому, что ему было особенно скучно.
   - Может быть. - Согласился Лайвен. - Но тогда ему  тем  более  надо  было
держать себя в руках. А он с пьяных глаз дал Слово мага... Ты помнишь, о чем
оно было. Да еще так, что  все  слышали  это.  Это  Слово  ему  нельзя  было
позволить выполнить. Ты тоже знаешь почему.
   - Ты мог вызвать его на дуэль.
   - Не мог! Я не мог убить его. А рана его лишь задержала бы.
   Ведь он дал Слово.
   Помолчали. Владеющий громом пристально рассматривал свой стакан.
   Потом он сказал:
   - Ты знаешь, я сейчас впервые подумал, а почему я сам не  вызвал  его  на
дуэль? И ни кто не сделал этого тогда.
   - Ты быстро соображаешь. Тебе понадобилось только восемь лет, что бы  эта
мысль пришла к тебе. Другие поняли это на второй день.
   Лайвен чувствовал, как его раздражение постепенно перестает в  непонятное
чувство горечи, может быть чувство вины перед кем-то, может быть в обиду  на
весь Мир, который смог понять его до конца только сейчас.
   - Он выпил тогда слишком много вина, -  сообщил  Владеющий  громом  через
некоторое время.
   - Ты сегодня тоже постарался, - отозвался Лайвен.
   - Но, - Владеющий громом поднялся на ноги, - я еще достаточно трезв,  что
бы понять, что был не прав, когда вспомнил обо всем этом. И  вот  мое  Слово
мага. Я даю его тебе в том, что ты не увидишь во мне врага, до тех пор, пока
будешь служить на благо нашего Мира.
   - Аминь, - сказал  Лайвен.  -  Будет  очень  хорошо,  если  ты  ляжешь  и
выспишься хорошенько. Да и мне тоже не помешает. Завтра у нас очень  трудный
день.




Утро настало хмурое, пасмурное, холодное. Трезвое непогожее утро, когда совершенно ясно, что чему быть, того не миновать, и надо вставать из теплой постели и приниматься за работу. Свежий и холодный ветер с моря гнал на пологий песчаный берег тяжелые волны.
   А там, куда волны не доставали, снег уже  не  таял.  И  черные,  зловещие
обелиски-клыки   возвышались   над   побелевшей   землей,   как    последнее
предупреждение дерзкому путнику, рискнувшему прийти к их подножью.
   - Ты должен  позволить  мне  сделать  это,  -  сказал  Владеющий  громом,
перекрикивая близкий прибой. Они стояли на берегу поодаль от утесов -  этого
живого  напоминания  древности  так,  что  бы  только  не  долетали  брызги,
срываемые ветром с верхушек волн. На свежем снегу четко выделялись их следы,
ведущие к разбитому кораблю.
   - Я обязан чем-то искупить зло, которое успел причинить Миру из-за  своей
собственной глупости, - Владеющий громом был настроен решительно  и  говорил
искренне. Лайвен только покачал головой.
   - Но почему? Ты не веришь мне? Я дал тебе вчера свое Слово, ты помнишь?!
   - Я помню, - сказал Лайвен. - Я верю тебе. И я думаю, у  тебя  еще  будет
случай отличиться.
   - Ты не ответил. Почему ты не хочешь дать мне попробовать?
   - Ты не знаешь, что тебя ждет. Я делаю это ради тебя самого.
   - Хорошо, - сказал Владеющий громом, - пропусти меня вперед.
   Если у меня не получится, ты войдешь сам. А  если  у  меня  получится,  я
отдам тебе Клеймо власти, и сражаться со Знающим тень будешь ты.
   Лайвен снова покачал головой.
   - Я слишком много задолжал Миру, что бы  не  попробовать  отдать  кое-что
прямо сейчас, - настаивал Владеющий громом. - Если ты  действительно  хочешь
что-то сделать для меня, пропусти меня вперед. Лайвен отвел взгляд от утесов
и пристально посмотрел на него. Владеющий громом сжал рукоятку своего меча.
   - Ты не понимаешь меня, - проговорил он  глухо.  -  Ты  не  был  повержен
Заклятьем тени. Ты не знаешь, что значит творить зло своему Миру, не  ведая,
что делаешь, а потом в одно мгновение осознать это. Осознать, что  ты  хуже,
чем преступник. Хуже чем... Он не договорил. Оборвал  фразу  на  середине  и
стал выжидающе смотреть на Лайвена. Лайвен снова взглянул на утесы. Они  уже
нашли пещеру, в которую ему  предстояло  спустится  за  Клеймом,  но  что-то
заставило его повременить и снова отойти на берег моря. Наверное,  это  было
безотчетное желание оттянуть хоть немного минуту  испытаний.  Может  быть  и
зря.
   Он вдруг вспомнил вчерашний разговор, и посмотрел на Владеющего громом.
   - Я понимаю тебя, - сказал он. - Иди. Я желаю  тебе  удачи,  хотя  это  и
невозможно.
   - Благодарю тебя, - сказал Владеющий громом. - Я знаю, что меня ждет. Вот
увидишь, я справлюсь.
   - Иди, - повторил Лайвен, - я подожду тебя здесь.
   Владеющий громом шагнул вперед. Лайвен смотрел, как  он  идет  к  утесам.
Сначала быстро, потом его шаг замедлился. У подножья  крайнего  обелиска  он
приостановился, было, но потом решительно двинулся дальше и скрылся из вида.
   У него не получится, подумал Лайвен. И хорошо, я должен сделать это  сам.
Он отвернулся к морю. Море было сегодня неприветливое. Ветер  гнал  над  ним
низкие темные тучи, скоро опять должен был  пойти  снег.  Сколько  он  может
пробыть там? Пять минут? Может быть десять?  Как  быстро  подействует  магия
древних?
   Новый порыв ветра принес холод, и Лайвен плотнее закутался в плащ.
   Скорее бы возвращался, подумал он. Так и замерзнуть не долго.
   Он оглянулся и неожиданно увидел Владеющего громом. С того  момента,  как
он ушел, не прошло и трех минут, и вот теперь он медленно брел от  утесов  к
берегу. Его руки были пусты.
   Лайвен двинулся ему навстречу.
   - Я не смог, - проговорил Владеющий громом. - Они угадали.
   - Я говорил тебе об этом, - сказал Лайвен.
   - Я уже протянул руку. Оно было так близко, а вошел я так спокойно, что я
решил, будто магия древних утратила свою силу.
   - Этого не могло случиться, - сказал Лайвен. -  Они  слишком  хорошо  все
подготовили к подобным визитам. Владеющий громом только кивнул.
   - Теперь я убедился в этом, - сказал он. - Я не дотянулся совсем немного.
И вдруг совершенно отчетливо понял, что если я хотя бы дотронусь до него, то
снова попаду под власть Тени. Это было, как озарение,  какая  то  мгновенная
догадка, настолько простая, что было  удивительно,  как  я  не  понял  этого
раньше. И мои руки опустились сами собой, - Владеющий  громом  посмотрел  на
свои руки. - Я... не могу позволить Тени  завладеть  мной  снова.  Скорее  я
предпочту умереть.
   - Я понял тебя, - проговорил Лайвен.
   - Поверь, - сказал Владеющий громом, - Самые ужасные  чудовища,  огонь  и
смерть не остановили бы меня. Но это...
   - Я понял тебя, - повторил Лайвен. - Ты встретил совсем не то, чего ждал.
   Владеющий громом снова кивнул.
   - Я пойду, - сказал Лайвен после недолгого молчания.  -  Идем,  подождешь
меня под утесами. Здесь сильный ветер.
   - Ты тоже не сможешь, - Владеющий громом  только  махнул  рукой.  -  Этот
кристалл выбирает такое, чему человек не в состоянии  противостоять.  Против
магии древних нет защиты.
   Лайвен пожал плечами.
   - По крайней мере, я должен попытаться. Один  из  нас  обязан  взять  это
клеймо.
   Когда  они  подошли  к  утесам,  у  крайнего  из  них  Владеющий   громом
остановился.
   - Дальше ты иди один, - сказал он.
   Лайвен не ответил. Он медленно двинулся дальше. Он не торопился, но и  не
сдерживал шаг. Он должен был взять Клеймо власти, и этим было  сказано  все.
Колебаний больше не могло оставаться. Не могло ли?.. ... Самая опасная  вещь
во вселенной... - всплыла вдруг в памяти
   фраза Матери зеркал. Лайвен чуть было не остановился, но пересилил себя и
заставил, будто онемевшую вдруг ногу сделать новый шаг. И еще шаг. И  еще...
И вот он уже на пороге пещеры. Каменные ступени  ведут  вниз.  Они  даже  не
припорошены песком, хотя вход совершенно открыт.  Там  наверху  никогда  нет
ветра. Ступеньки кончаются у простой  ни  чем  не  запертой  двери,  которая
свободно открывается рукой.
   Лайвен легонько толкнул дверь.
   Пещера казалась оставленной только вчера. Ни где  не  было  ни  малейшего
намека на пролетевшие в верхнем мире  века.  У  дальней  стены  имело  место
вырубленное из камня возвышение. Под  ним  на  полу  лежал  прозрачный  куб,
который  казался  просто  куском  стекла  и   совершенно   безобидным.   Над
возвышением пылали, ярко освещая всю пещерку не  потухшие  за  восемь  веком
факелы. Их чуть слышное потрескивание  было  единственным  звуком  в  тишине
подземелья.
   Лайвен шагнул вперед. То, за чем он пришел  сюда  покоилось  на  каменном
возвышении. Он уже встречал эту вещь в  своем  видении  о  прошлом...  Самую
опасную вещь во вселенной...
   Тонкое блестящее сталью лезвие, отточенное как игла, без труда  пробившее
камень своего постамента... ... Самая опасная вещь во вселенной...
   Лайвен снова шагнул вперед. Оставалось совсем немного и можно  уже  будет
протянуть руку.
   Зловещий кровосток заканчивается у самого эфеса, покрытого узором  тонкой
чеканки без всякого смысла... ... это самая опасная вещь во вселенной...
   Лайвен остановился, когда носки его сапог коснулись стеклянного  куба.  И
теперь видно было, что грань, на которой тот  лежит,  невообразимой  глубины
зеркало, в котором можно утонуть при одном лишь взгляде.
   Точеная костяная рукоятка, будто сама, просится в  ладонь.  А  вершит  ее
великолепная зловещим великолепием тысяче  лучевая  звезда,  пылающая  огнем
былых пожаров, впитавшая пролитую под ее светом кровь, манящая к  великим  и
роковым подвигам... ... это действительно самая опасная вещь во вселенной...
   Лайвен медленно поднял руку над возвышением и замер уже готовый коснуться
воплощения всего зла Мира.
   Это должно случиться сейчас. Если они хотят остановить меня,  они  должны
сделать это прямо сейчас...
   Он невольно зажмурил глаза, приготовившись к отражению атаки  магического
кристалла.
   Маги древней великой эпохи, неужели вы  даже  не  попытаетесь  остановить
меня? Неужели я обречен сделать это?.. Он сильно вздрогнул, когда пальцы его
коснулись чего-то холодного, гладко отполированного. Он  открыл  глаза.  Его
рука сжимала рукоятку Клейма власти. И ни чего  не  произошло.  Только  тихо
потрескивали факелы, и пот холодной струйкой скользнул  с  его  лба.  Лайвен
осторожно потянул кинжал вверх, и лезвие вышло  из  камня,  будто  из  куска
талого льда... Тогда Лайвен повернулся и пошел вон  из  древнего  хранилища,
оказавшегося вдруг таким ненадежным.
   - Ну, что?.. - Владеющий громом бросился к нему,  когда  он  появился  на
пороге пещеры и остановился на месте, увидев в его руке Клеймо власти. -  Ты
смог! У тебя все получилось. Ты одолел их магию!..
   - Нет, - хрипло ответил Лайвен. - Они опять угадали. И дали  мне  сделать
то, чего я боялся больше всего в этом мире, - он  посмотрел  на  свою  руку,
сжимавшую кинжал. - Я и сам не знал, что больше всего боюсь именно этого.

   Они сидели рядом на песке, прислонившись спиной к крайнему утесу на самой
границе искусственно созданного оазиса тепла  и  смотрели  на  море.  Клеймо
власти было воткнуто в песок прямо перед ними и нельзя было удержаться,  что
бы время от времени не бросить на него взгляд.
   Оно было создано для того, что бы привлекать  внимание  к  себе,  что  бы
вызывать желание обладать им, и  тот,  кто  поддавался  этому  желанию,  был
потерян для Мира, а в худшем случае становился его врагом.
   - Самое ужасное, - сказал Владеющий громом,  -  что  я  начинаю  понимать
чувства того, кто пользовался им в последний раз.
   - Гораздо ужаснее, - проворчал Лайвен,  -  что  Знающий  тень  понял  это
задолго до тебя. Мне даже подумать страшно, чем может закончиться союз  Тени
с Клеймом власти. Тот, кто пользовался им в последний раз, не имел ни какого
представления о Тени и все же сумел причинить Миру столько беспокойства, что
Клеймо постарались запрятать как можно дальше от посторонних глаз.
   - Тогда почему его совсем не уничтожили?  -  Владеющий  громом  с  трудом
оторвал взгляд от манящей звезды и перевел его на серый  горизонт.  -  Я  бы
непременно сделал это, если бы мог.
   Лайвен пожал плечами.
   - Понятия не имею. Ей богу, я начинаю думать, что они предвидели  момент,
когда оно может понадобиться. Пусть даже в  сомнительном  качестве  приманки
для злодеев.
   - Может быть, так и было, - согласился Владеющий громом. - Но вряд ли.
   - Да вряд ли. Как это ни прискорбно, сумма зла и добра в Мире тоже должна
быть постоянна. Наверное, они испугались,  что  зло,  заключенное  в  клейме
проявится  в  какой  нибудь  другой  форме,   которую   уже   нельзя   будет
контролировать. Владеющий громом только пожал плечами. Ветер  за  невидимыми
барьером крепчал. Волны теперь больше походили на  штормовые,  тучи  летели,
казалось над самой головой и неизвестно что мешало  им  немедленно  сбросить
вниз свой тяжелый снежный груз. И без того  пасмурное  утро  превращалось  в
начало шторма.
   - Сегодняшний день нам следует переждать здесь, - проговорил
   Владеющий громом.
   - Возможно и ночь тоже, - добавил Лайвен.
   - Но завтра утром, наверное, уже можно будет отравляться.
   - Может быть, - Лайвен пожал плечами и сказал: - Нам кое-что нужно  будет
в пути, и все придется тащить на себе.
   - Да, - Владеющий громом посмотрел на Лайвена. - Тогда  нам  нужно  будет
кое-что забрать с того судна прямо сейчас. Я подозреваю, что завтра утром мы
уже не застанем его на этом месте.













   Самым отвратительным был холод. Последние дни снег шел почти непрерывно и
постепенно  сугробы  выросли  настолько,  что  стали  затруднять   движение.
Объемистый мешок за спиной ощутимо тянул плечи, а меч привязанный, что бы не
болтался под ногами, поверх него, к концу дневного перехода становился почти
невыносимым грузом.
   Пищу приходилось экономить. Только накануне  остались  позади  занесенные
снегом пески побережья, и неизвестно когда должны были начаться более  менее
богатые  жизнью  Вольные  земли.   Утренняя   попытка   подстрелить   тощего
полинявшего зайца не принесла результата,  Владеющий  громом  промахнулся  и
потерял стрелу, которых тоже взяли не так много.
   Недостатка не было только в топливе. Владеющий громом захватил с разбитой
"Быстрой звезды" свою лампу с шаровой молнией и теперь на коротких дневных и
длительных ночных привалах у них было сколько угодно тепла и света.
   Тропа,  которую  они  протаптывали,  почти  сразу  заметалась  снегом   и
временами  начинало  казаться,   что   впереди   и   позади   только   белая
бесконечность, где нет  даже  таких  неверных  ориентиров,  как  собственные
следы. Невозможно было оценить, насколько они продвигались  вперед  за  один
день пути.
   На  четвертый  день  снег  кончился,  но  небо  по  прежнему   оставалось
пасмурным. На пятый день стало ясно, что припасов осталось только на  сутки.
На шестой день они выбросили все столовые принадлежности, что бы легче  было
идти. На седьмой день Лайвен стрелял в какую то птицу, пролетавшую  мимо,  и
потерял еще одну стрелу. К  этому  времени  глубина  снега  уже  уменьшилась
настолько,  что  отпала  необходимость  сменять  того,  кто  шел  впереди  и
прокладывал тропу, но они уже не замечали этого. Вечером, когда они  решили,
что пора выпить горячей воды и устраиваться на  ночлег,  их  прошлая  ночная
стоянка еще было видна далеко позади. Сегодня они прошли меньше обычного, но
ни у кого не было желания оглядываться назад. А утром, когда Лайвен нашел  в
себе  силы  выбраться  из-под  покрывала,  вырезанного  из  паруса  "Быстрой
звезды", первым, что он увидел, был дым, поднимавшийся  далеко  впереди.  Он
силой поднял на ноги Владеющего громом, заставил его проснуться и показал на
горизонт. Долгих рассуждений не было. Дым мог  означать  только  одно,  пару
дней назад они пересекли границу Вольных земель. Здесь  можно  было  ожидать
встречи с кочевыми охотничьими кланами, которые, как правило,  возглавлялись
магами, потерявшими свое имя, за какую то провинность против кодекса  чести.
В основном это было нарушение закона Слова.
   Нельзя было  предугадать,  как  отнесется  глава  именно  этого  клана  к
нежданным пришельцам, но Лайвен твердо решил дойти до  их  стоянки  сегодня,
завтра возможно на это уже не будет сил. В первый раз  Лайвен  пожалел,  что
вместо дров у них магическое приспособление Владеющего громом совершенно  не
дающее дыма, иначе можно было бы попробовать  привлечь  к  себе  внимание  и
ускорить встречу.
   - Мы должны оставить здесь все, - сказал Владеющий громом. - Иначе нам не
дойти.
   - Возьмем только оружие. -  Лайвен  нагнулся,  что  бы  отвязать  меч.  -
Пожалуй, мы переоценили свои силы, - Сказал владеющий громом.
   - Если мы не дойдем сегодня, завтра нам все это не понадобится.
   - Это не наши земли, - проговорил Лайвен, выпрямляясь, - Часто ты  раньше
прогуливался по тундре да еще зимой?
   Владеющий громом покачал головой.
   - Я попал сюда в первый раз в жизни. Мы еще долго продержались.
   Он подобрал свой меч, поднял на плечо арбалет.
   - Надеюсь, ты не потерял клеймо? - спросил он, - Это  было  бы  чертовски
обидно.
   - Это все оставим здесь, -  сказал  Лайвен.  -  Пошли...  К  полудню  они
выдохлись окончательно, но дым на горизонте казалось, даже  не  приблизился.
Заставлять себя передвигать ноги можно было лишь огромным  усилием  воли,  а
теплая в начале пути одежда теперь, казалось, совсем не согревала, а  только
давила непосильным грузом на плечи. Голод даже не вспоминался,  это  чувство
давно притупилось, и теперь осталась только  бесконечная  слабость,  которая
понуждала упасть на снег там, где стоишь и не пытаться больше подняться.
   Последний час Лайвен шел, уже не сознавая цели этого пути,  забыв,  зачем
он здесь и как сюда попал, в его сознании осталась только одна  забота,  как
сделать еще один шаг, перед тем  как  свалиться  с  ног  окончательно.  Руки
продолжали сжимать меч только потому, что некогда было отвлечься на еще одну
мысль и приказать им разжаться.
   Потом в один из моментов горизонт,  прыгавший  перед  глазами  в  бешеной
пляске, вдруг затуманился и пропал из виду. Лайвен обнаружил, что  упал-таки
и рот его полон холодного безвкусного снега.  Он  не  понял,  что  Владеющий
громом некоторое время пытался его поднять, пока  обессиленный  не  свалился
рядом.
   Лайвен сделал последнее усилие  и  повернулся  на  спину.  Перед  глазами
оказались опостылевшие низкие серые облака. Если  пойдет  снег,  нам  конец,
подумал он, не испытывая при этом совсем ни каких чувств. И прекрасно. Конец
всем лишениям, испытаниям на прочность... Конец непосильным заботам...
   Он закрыл глаза и вяло пошевелил рукой. Что-то больно  кололо  на  груди.
Конец заботам... И трудам... И всему, что успел уже сделать.  И  всему,  что
еще собирался сделать... Конец надеждам. Жалко...
   Первые снежинки упали на лицо. Он снова попытался сдвинуть коловшийся  на
груди предмет и вдруг вспомнил. Клеймо власти! Оно не может остаться в  этой
снежной пустыне вместе с ним. Это самая опасная вещь во вселенной.
   Он заставил уже слипшиеся веки разомкнуться, заставил  руки  напрячься  и
приподнялся на локтях. Еще одно усилие и вот он уже стоит на коленях. Теперь
нужно поднять того, кто лежит рядом...
   Владеющий громом застонал, когда Лайвен попытался повернуть его на спину.
   - Зачем? - прохрипел он. - Оставь меня в покое.
   Это разозлило Лайвена окончательно.
   - Черта с два ты получишь у меня покой, - выдавил он в ответ. -  Вставай.
Покоя ли ты жаждал, когда шел со мной?
   Он схватил пригоршню снега, высыпал ему на лицо и принялся растирать,  не
снимая  жестких  рукавиц.  Это  возымело  действие.   Владеющий   громом   с
неожиданной силой оттолкнул его руки и, вытирая рукавом лицо, сел.
   - Оставь меня, - выговорил он чуть более внятно. - Нам не  дойти  вдвоем.
Потом пришлешь за мной помощь.
   - Мне не дойти одному, - ответил Лайвен, - К тому же до того  как  придет
помощь ты замерзнешь здесь. Вставай.
   Владеющий громом помолчал.
   - Хорошо, - сказал он. - Я встану.
   - Вот и прекрасно, - пробормотал Лайвен. - Теперь встать бы мне самому.
   Он попытался это сделать и обнаружил, что способен  держаться  на  ногах.
Снег шел все сильнее, и Лайвен уже не замечал, что он  не  тает  у  него  на
щеках. Он помог подняться на ноги Владеющему громом, и  при  этом  сам  чуть
было снова не потерял равновесия. Потом  они,  держась  друг  за  друга,  по
очереди подобрали свое оружие, а когда снова выпрямились, горизонт и дым  на
нем больше не были видны за плотным снегопадом.  Владеющий  громом  даже  не
заметил этого, и Лайвен повел его в колышущуюся белую пелену наугад.  Он  не
отдавал себе отчета в том, насколько  неправильно  выбрано  направление.  Он
знал лишь одно, они  должны  были  идти.  Передвигать  ноги,  пошатываясь  и
поддерживая друг друга. Во что бы то ни стало. Из последних сил.
   Потому что на груди у него по прежнему покалывало  Клеймо  власти,  и  он
больше не пытался сдвинуть  его  в  сторону.  Он  боялся,  что  это  чувство
пройдет, и он опять упадет в снег. И тогда уже ни какая сила не заставит его
подняться снова...
   Он не заметил, когда над ними  возникли  темные  силуэты,  и  остановился
только тогда, когда подошел под самые ноги лошадей. Остановился и сразу упал
на колени, и Владеющий громом послушно последовал за ним.
   Лайвен еще успел различить трех всадников, три тени  без  лиц  в  снежной
круговерти, а потом окончательно впал в забытье.


   Тепло медленно возвращалось в отмороженные  руки,  но  лицо  все  еще  не
чувствовало слишком  мягкой  кисточки  из  птичьего  пуха,  которой  кто  то
заботливо смазывал его жиром пополам с соком неизвестного растения.  Первое,
что Лайвен почувствовал, когда  его  пальцы  вновь  стали  способны  немного
двигаться, это то, что они больше не сжимают ледяные ножны с мечом,  а  ноги
находятся в состоянии покоя вместо того что бы бесконечно толкать  его  тело
вперед, а землю назад. Потом он сообразил, что лежит  и  что  ему  тепло,  и
сразу понял все.
   Он   вспомнил,   как   неизвестные   всадники,    принимая    все    меры
предосторожности, усадили их на своих лошадей, привязав к себе ремнями,  что
бы не свалились при езде, и двинулись в неизвестность.  Как  из  этой  белой
неизвестности внезапно возникло  некое  поселение,  которое  Лайвен  не  мог
сейчас  вспомнить  в  подробностях  и  тем  более  охарактеризовать.   Далее
обрывались даже самые смутные воспоминания, но, учитывая нынешнее  состояние
относительного комфорта, которое превращало предыдущие видения в картины  из
ирреального ночного кошмара, можно было довольно точно судить о  последующих
событиях.
   Пора было открыть глаза и осмотреться.
   Слипшиеся веки разомкнулись с  трудом,  и  когда  это  случилось,  Лайвен
увидел совсем мало. На  глазах  у  него  лежал  какой-то  компресс,  который
ограничивал  видимость  до  нуля.  Тогда  Лайвен  заставил  себя   еще   раз
потревожить свой покой и поднял руку. Когда он стянул с  глаз  повязку,  его
взору предстало следующее: прямо перед глазами имела место крыша строения, в
котором он находился, составленная из хитроумно скрепленных  друг  с  другом
деревянных рам с натянутыми на них мехом внутрь  шкурами  некоего  северного
животного.  Из  таких  же  рам  были  выстроены  и   стены,   образовывающие
четырехугольную, немного скособоченную конструкцию достаточного объема,  что
бы в ней без стеснения могли разместиться  несколько  человек.  Внутри  этой
конструкции находились: старуха отталкивающего на первый взгляд вида,  некое
юное создание женского пола, Владеющий громом, лежащий неподвижно у  дальней
стены и сам Лайвен. Девушка смазывала лицо  и  руки  Владеющего  громом  тем
самым ароматным составом, а  старуха  делала  то  же  самое  с  Лайвеном.  У
грубого, сложенного из угловатых камней очага, в котором горел яркий  огонь,
не дающий пламени, лежали их мечи.
   Увидев свое  оружие,  Лайвен  окончательно  пришел  в  себя.  Первым  его
побуждением было скорее дотянуться до него и положить себе под бок, но после
первого движения в этом направлении он понял, что пока рано об этом  думать.
Заметив это движение, старуха тоже пришла в себя.
   Она проявила это, немного повернув голову и прошипев  девушке  непонятные
слова, сопровождаемые еще  более  загадочным  жестом,  который  впрочем,  та
поняла прекрасно. Она оставила в покое Владеющего громом и, приподняв  шкуру
на одной из панелей, выскользнула из помещения.
   Видимо на улицу, потому что огонь в очаге на мгновение дрогнул, и по полу
дунуло холодом.
   Старуха хмуро глянула на Лайвена и, тяжело поднявшись на ноги, засеменила
к Владеющему громом, который по прежнему лежал без движения. Все это Лайвену
не понравилось. Неизвестно откуда пришло  вдруг  чувство  опасности.  Лайвен
попробовал разобраться в этом, но не сумел понять причины его вызвавшей.  Он
хотел заговорить со старухой, но из горла вырвался только  затяжной  хриплый
кашель. Из дальнего конца помещения старуха сверкала на него  глазами,  и  в
этом взгляде было меньше всего доброжелательности. Может быть, здесь крылась
причина волнения?
   Девушка быстро вернулась. Опустив голову, она подошла к старухе  и  стала
тихо и быстро говорить ей что-то. В ответ та резко выпрямилась и отвесила ей
тяжелую оплеуху. Девушка вскрикнула и, отвернувшись,  закрыла  лицо  руками.
Прошипев что-то напоследок, старуха сама проследовала к выходу и скрылась за
шкурами.
   Лайвен  остался  совершенно  недоволен   произошедшей   на   его   глазах
пантомимой. Чувство опасности усилилось, но он  был  слишком  слаб,  что  бы
сейчас же что-то предпринять.
   В это время девушка поспешно приблизилась к его низкому ложу видимо  тоже
из шкур и, присев, стала совать в его руку какой то предмет.
   - Бери  скорее,  -  неожиданно  для  Лайвена  сказала  она,  с  каким  то
незнакомым выговором. - Звенящая стрела сказал, что это нужно тебе,  что  бы
справиться с плохими. Первым непроизвольным вопросом Лайвена было:
   - Звенящая стрела? Кто такой? - выдавил из себя  он  и  не  узнал  своего
голоса.
   - Это мой жених, - охотно пояснила девушка.  Видимо  ей  было  далеко  не
стыдно признаться в этом. - Он охотник. Он с друзьями нашел  вас  в  Великих
снегах. Возьми это и спрячь, старая ведьма сейчас приведет плохих.
   - Кто такие эти плохие? - спросил Лайвен и чуть приподнял голову, пытаясь
рассмотреть, что именно он должен поскорее спрятать.
   Дух захватило у него, когда он увидел эту вещь.  Девушка  вложила  в  его
руку рукоять Клейма власти и  сжала  его  пальцы  на  ней.  Может  быть,  ее
прикосновение показалось бы Лайвену приятным, но сейчас его одолел ужас  при
мысли о том, что Клеймо побывало в чужих руках.
   - Где ты взяла это? - сказал он, резко приподнявшись на локте. Его пальцы
сомкнулись на рукоятке железной хваткой - откуда только силы взялись.
   - Звенящая стрела взял это у тебя раньше, плохие не успели найти.  Прячь,
они придут. Мысли Лайвена сорвались с цепи. Плохие. Это эпитет вызывал самые
неприятные ассоциации. Вероятнее всего, это люди Знающего тень, у  северного
народа не было врагов, а это слово, несомненно,  должно  было  относиться  к
пришельцам. Эти люди - посланцы смерти, естественно,  что  их  невзлюбили  в
этом клане. Как они могли здесь оказаться? Они,  несомненно,  ждали  добычу.
Они приказали охотникам искать эту добычу в  великих  снегах.  Знающий  тень
сказал тогда, немножко смекалки, немножко магии... Может быть, он все  время
держал Владеющего громом под контролем, пока я не ударил его по голове и  не
испортил игру. Зная,  что  оба  корабля  разбиты,  Знающий  тень  легко  мог
предвидеть события, даже не обладая моим даром. Итак, они здесь. И нужно им,
конечно же, Клеймо власти. Как жалко, что они получат его так легко, ведь  я
ни чего не смогу сделать...
   В этот момент у него родилась отчаянная идея. Он схватил руку  девушки  и
стал совать в нее кинжал.
   - Оставь это у себя, спрячь, закопай в землю. Плохие не должны найти  это
у меня. А когда они уйдут, откопай его и иди с ним в теплые  земли...  -  он
замолчал. Она не понимала его, испуганно пыталась вырвать руку. И невозможно
было быстро объяснить ей, что он не может побороть сейчас плохих, даже  имея
эту штуку, рассказать ей, что потом она должна отнести эту штуку  в  далекие
теплые земли к великой колдунье Матери зеркал, что бы та потом  передала  ее
бессмертному старику Видящему мир. Невозможно...
   Да и поздно уже. Шкура у входа колыхнулась, отодвинулась, и  в  помещение
вошли люди. Непроизвольным движением Лайвен засунул кинжал под подстилку, на
которой лежал, и  острые  лучи  звезды  на  конце  его  рукоятки  сейчас  же
вонзились ему в спину. Он не сдержался и застонал.
   Вошедшие обернулись. Лайвен сейчас же узнал одного из них, и в глазах его
потемнело.
   "... Знающий тень сейчас у Властителя рек. Ты опоздал... "
   - вспомнил он. Так  сказал  Живущий  в  тишине  перед  своей  смертью.  А
Властитель рек стоял сейчас у входа, и губы его были  растянуты  в  недоброй
усмешке.
   - Вы только посмотрите, - произнес он, - они были когда-то
   сильнейшими магами полушария, а теперь совершенно  беспомощны.  Ей  богу,
мне жаль терять таких союзников.
   Стоящий чуть позади него позволил себе глупо осклабиться. Его  лицо  тоже
было смутно знакомо Лайвену, но воспоминания путались, и он ни  как  не  мог
сообразить, кто перед ним.
   - Почему Мир  подарил  тебе  твою  власть?  -  проговорил  Лайвен  сквозь
стиснутые  зубы.  -  Ты  должен  был  стать  водяным  на   службе   у   мага
поблагороднее.
   - А, так ты в сознании, - деланно удивился Властитель рек. -  Признаться,
я удивился, когда Знающий тень послал меня сюда за тобой.
   Я не  думал,  что  ты  так  легко  попадешься,  но  наш  предводитель  не
ошибается.
   - Кто это маячит за твоей спиной? - осведомился Лайвен,  зажмурившись  от
боли. - Он напоминает мне о чем-то позорном.  Маячивший  за  спиной  оскалил
зубы и, нашарив что-то на поясе, рванулся к Лайвену. Властитель рек задержал
его одним жестом.
   - Ты не узнал Брата огня? - сказал он.  -  Между  прочим,  за  содействие
великому союзу Сильных наш предводитель намерен вернуть ему  имя.  Или  дать
новое, если старое ему надоело. А ты не хочешь получить новое  имя?  Я  могу
похлопотать... если только ты тоже окажешь содействие.
   Лайвен сделал глубокий вдох и задержал дыхание.
   - Если в тебе осталась хоть капля чести,  -  проговорил  он,  -  дай  мне
несколько дней, и мой меч ответит тебе.
   - Какое счастье, что у тебя нет этих нескольких дней, - сказал Властитель
рек. Его показная ирония резала уши. - Иначе я  не  знал  бы  прямо,  что  и
делать.
   - Ты не смеялся бы тогда, - выдавил Лайвен, едва сдерживаясь  от  попыток
сдвинуть Клеймо в сторону. Властитель рек вдруг посерьезнел.
   - Возможно, - сказал он. - Но теперь ты  в  моей  власти.  И  тебе  лучше
самому сказать мне, куда  ты  спрятал  Клеймо  власти.  Иначе  мне  придется
заставить тебя говорить, и  не  думай,  что  мне  будет  очень  приятно  это
сделать. Все-таки мы когда-то ладили, как добрые соседи.
   - Ты болван, сосед, - сказал Лайвен. - И твой предводитель тоже.  С  чего
вы решили, что мне удалось добыть его?
   Тот покачал головой.
   - Тень знает, что это так.  Тебе  не  отвертеться  дешевой  ложью,  лучше
говори сразу. Ты ведь не мог выбросить его в Снегах. Где оно? Властитель рек
подошел к Лайвену и склонился над ним.
   - Где оно? - повторил он.
   Лайвен только закрыл глаза.
   - Позволь, сильнейший, я спрошу у него, - тот,  кто  когда-то  носил  имя
Брат огня, впервые за все свое пребывание в помещении подал голос. Рука  его
выразительно лежала на поясе, где висел  большой  охотничий  нож.  Он  снова
шагнул, было вперед, и снова Властитель рек остановил его.
   - Это нужно  делать  не  так,  -  сказал  он.  -  Я  не  знаю  зачем,  но
предводитель приказал доставить его в "Старый ворон" невредимым.
   - Твой новый друг сильно поглупел здесь на севере, - прошептал Лайвен.  -
Если хочешь иметь со мной дело, прикажи  ему  оставить  нас  одних,  -  если
чуть-чуть  повернуться  на  бок,  можно  будет  незаметно  вытащить  клеймо.
Властитель рек стоит очень близко. И хотя  на  нем  кольчуга,  одного  удара
будет достаточно - не даром магическое лезвие способно резать  камень...  Но
противник не так прост.
   Властитель рек отошел на шаг и кивнул своему спутнику.
   - Обыщи его, - сказал он.
   - Он слабый, и у него нет оружия, - отозвался тот.  -  Мои  охотники  уже
смотрели у него под одеждой.
   Властитель рек кинул на него взгляд, выражавший не самые теплые чувства.
   - Ты и в самом деле поглупел, - сказал он. - Я хочу, что бы это сделал ты
сам и под моим присмотром. Мне не нравится тон, которым он говорит.
   Тот пожал плечами и сделал шаг вперед.
   Все пропало, подумал Лайвен с поразившим его самого спокойствием.  Жалко,
что последний удар достанется не тому...
   Он вложил все свои небольшие силы в этот  выпад.  Кинжал  вошел  в  грудь
Брата огня без малейшего сопротивления, будто его втыкали в воду. Так  и  не
поняв что, произошло,  тот  отшатнулся  назад  и,  споткнувшись  о  какое-то
тряпье, с размаху упал на спину. И больше не поднялся. Его руки  дрогнули  в
предсмертной судороге и расслабились навсегда. Реакция Властителя  рек  была
мгновенной. Его меч вылетел из ножен, сверкнул  в  неровном  свете  огня,  и
Клеймо власти, выбитое из руки Лайвена, вонзилось в камень очага. Его лезвие
жадно впитывало свежую кровь, звезда на рукоятке мерно пульсировала.
   А потом откуда ни возьмись, появилась старая  ведьма  с  неким  увесистым
инструментом повседневного обихода в  руках  и  с  отчаянным  боевым  кличем
опустила его Лайвену на голову.
   Тот еще успел заметить резкое движение Властителя рек, который безуспешно
пытался ее остановить, и все погрузилось для него в темноту...





Перед глазами медленно и бесшумно проплывали заснеженные ветви деревьев. Было очень странно видеть их совсем низко над головой, ощущать мерное покачивание и вздрагивание чего-то мягкого, на чем он лежал. Всего этого не должно быть. В Великих снегах не растут деревья...
   Потом неожиданно включился звук и Лайвен очнулся от забытья.
   Скрипел снег под волокушами, неторопливо топали копыта лошадей. Слышались
негромкие голоса, кто-то понукал свою лошадь, другой что-то напевал,  унылое
и тягучее. Связного разговора не было.
   Лайвен  осторожно  повернул  голову  и  понял,  что  лежит  на  волокушах
тщательно укрытый чем-то теплым. Рядом ехал всадник, укутанный с  головы  до
ног  во  всевозможные  одеяния  и,  видимо,  все   же   не   удовлетворенный
результатом. Он прятал нос в меховой воротник и продолжал мерзнуть.
   - Тебе надо выпить, приятель, - неожиданно для себя посоветовал Лайвен. -
Чего нибудь крепкого, а то совсем нос отморозишь. Конвоир посмотрел на него,
как на неожиданно заговорившую мумию и пришпорил лошадь.
   - Ваша милость! - послышался впереди его голос, - один из них  проснулся.
Что прикажите делать?
   - Который? - этот вопрос был задан Властителем рек.
   - Тот, что на первых волокушах.
   Так. Лайвен попробовал оглянуться. Значит, есть еще и другой,  на  вторых
волокушах. Который еще не проснулся... Слава богу, что вообще живой.
   Без лишних разговоров Властитель рек приблизился и поехал рядом, так  что
бы Лайвен мог его видеть.
   - Как ты себя чувствуешь? - поинтересовался он совершенно серьезно.
   - Что? - спросил Лайвен. Он ждал, какого угодно  вопроса,  но  только  не
этого.
   - Надеюсь твое здоровье в порядке? Ты помнишь, кто ты такой?
   - Иди к черту, - искренне сказал Лайвен. - Тебе самому не мешало  бы  это
вспомнить.
   - Знающий тень очень тревожился о твоем здоровье,  -  пояснил  Властитель
рек. - Уж не знаю зачем. Ты не расскажешь мне?
   Лайвен промолчал. Он попытался прикинуть, сколько времени он  пробыл  без
сознания. Получалось много. Они далеко успели уйти на юг, если уже  начались
такие леса.
   - Где Клеймо власти, - спросил он.
   - Не беспокойся, оно в надежных руках, - Властитель рек хлопнул  себя  по
поясу.
   - Не уверен в этом, - буркнул Лайвен. - Можешь  передать  Знающему  тень,
что я чувствую себя прекрасно и уже могу держать меч.
   - Ты сам скажешь ему это. Мы едем в "Старый ворон".  Союз  сильных  давно
желает видеть тебя.
   - Отлично, - сказал Лайвен, испытывая чувства прямо противоположные этому
слову. - У тебя найдется лишняя лошадь? Мне лучше будет дальше ехать верхом.
   - Тогда мне придется связать тебя. Или взять  Слово  в  том,  что  ты  не
попытаешься сбежать.
   - Хорошо, я даю тебе свое Слово, - Лайвен приподнялся и сел.
   Он действительно чувствовал себя  полным  сил  и  готовым  к  испытаниям,
которые конечно еще последуют. - В конце концов, совсем недавно я сам  желал
этой встречи.
   Властитель рек сделал жест в сторону ближайшего к нему всадника.
   - Эй ты! Уступи лошадь господину магу и полезай в волокуши.
   - Благодарю, - пробормотал Лайвен, залезая в седло.  -  Сколько  нам  еще
ехать?
   - Осталось еще несколько ночных стоянок. Теперь мы можем  не  торопиться.
Это в обратную сторону мы неслись  галопом,  боялись  опоздать  на  встречу.
Лайвен усмехнулся.
   - Представляю себе эту спешку, - сказал он, думая совсем о другом. Конвой
направлялся к "Старому ворону", замку, где нашли себе приют слуги  Тени.  Он
возвращался сейчас с севера, из Великих снегов,  это  означало,  что  помощи
ждать не откуда и не от кого. Владения магов лежали гораздо южнее, и на пути
им ни кто не встретится. От этого как-то  опускались  руки,  но  теперь,  по
крайней мере, было ясно, что рассчитывать можно только на свои силы.
   Лайвен  оглянулся.  Да,  только  на  свои  силы.  Владеющего  громом   на
волокушах, тянувшихся позади, было пока рано принимать в расчет.
   - Я не знаю, когда  он  проснется,  -  прокомментировал  Властитель  рек,
заметив этот взгляд. - Я был очень зол на тебя, когда ты заколол Брата огня.
И постарался усыпить, с расчетом довести вас  до  самого  замка.  Однако  ты
оказался крепким орешком.
   Лайвен молча кивнул. Властитель рек чувствовал себя слишком  уверено.  Он
даже позволял себе снисходительно-фамильярное обращение с пленником,  и  это
раздражало Лайвена.
   Мелькнула мысль: " я дал слово не пытаться сбежать, но я не  давал  слова
не пытаться убить тебя... " Рука осторожным движением скользнула к поясу, но
тот, конечно, был пустым. Между прочим, это была еще одна  проблема,  помимо
того, что совершенно не ясно было, что делать дальше. А делать  что-то  было
нужно прямо сейчас. Когда экспедиция вернется в  "Старый  ворон"  будет  уже
поздно.
   - Где мой меч? - спросил Лайвен прямо. - Я не хотел бы его потерять.
   - Боишься за фамильную реликвию? -  Властитель  рек  рассмеялся  и  вдруг
осекся. - Или ты задумал вызвать меня на поединок? Если так, то ни  чего  не
выйдет. Я позаботился о твоем мече. Он ни когда больше не поднимется  против
слуг союза Сильных и его великого предводителя Знающего тень.
   - Что ты сделал с ним? - поинтересовался Лайвен. Он был искренне удивлен,
что Властитель рек смог что-то сделать с его мечем.
   - Не беспокойся, он цел и невредим. Ты даже можешь надеть его,  для  меня
он теперь совершенно безопасен. Он лежал в волокушах рядом  с  тобой.  Бери,
бери его. Ты сразу поймешь, насколько он стал бесполезен, если ты попробуешь
поднять его против меня. Эй, ты, подай меч господину магу!  Слуга,  которого
согнали с лошади, едва согрелся, было в наваленных  на  волокуши  шкурах,  и
теперь с крайне недовольным видом принялся копаться  в  них,  отыскивая  меч
Лайвена. Некоторое время Лайвен следил за ним, но тот все продолжал  поиски,
совершенно разорив при этом свое теплое гнездышко. Лайвен отвернулся к лесу.
Этот зимний заснеженный лес был  великолепен.  Можно  даже  было  забыть  на
мгновение о том, где ты, что ты и что вокруг тебя происходит в  Мире,  глядя
на легкие редкие снежинки, что спокойно кружились между и без  того  слишком
отягощенных ветвей.
   Здесь на севере преобладали хвойные породы  деревьев.  Украшенные  своими
белыми зимними одеяниями, они создавали чуть-чуть мрачноватое  очарование  и
непонятным образом восстанавливали покой в душе.
   - Возьмите, ваша милость!
   Лайвен обернулся. Слуга из волокуш протягивал ему его меч.
   На ночную стоянку остановились, когда уже давно стемнело. Что бы  там  не
говорил Властитель рек, он все-таки сильно торопился и дал команду к привалу
только тогда, когда воины, прокладывающие впереди тропу, стали натыкаться  в
темноте на деревья и путь каравана сделался запутанным  и  извилистым.  Пока
разжигали костры и ломали лапник  на  ночь,  Лайвен  спешился  и  постарался
раздобыть себе в суматохе какое  нибудь  оружие,  пригодное  к  употреблению
немедленно.
   Его собственный меч действительно был заколдован, это Лайвен  понял,  как
только взял его в руки. На рукоятке появилось новое украшение, которого  там
не должно было быть, и которое сильно  напоминало  лучик  от  звезды  клейма
Власти. Этот лучик способен был превратить твердый холодный металл,  который
не раз уже послужил своему хозяину верой и  правдой,  в  облачко  пара.  Это
произошло бы мгновенно, если бы клинок был поднят не на того, кого надо.  Но
Властитель рек слишком  преувеличил  силу  своего  заклятья,  даже  если  он
действительно осмелился воспользоваться клеймом Власти. Лайвен  был  не  без
труда, правда, но вполне в состоянии восстановить силу своего меча.  На  это
нужно было только время и немножко магической силы  маленького  зеркальца  в
рукоятке. Непонятно почему Властитель рек не потрудился снять подарок Матери
зеркал.  Может  быть,  остатки  гордости  помешали   ему   заняться   мелким
воровством. А может быть он и тут переоценил свои силы.  Плохо  было  только
то, что времени у Лайвена почти не оставалось.
   Лучше всего было стянуть у кого нибудь из слуг или солдат  кинжал.  Такая
пропажа не сразу заметилась бы, а когда и заметилась, то хозяин, несомненно,
решил бы, что потерял его. Кинжал можно было  легко  и  надежно  спрятать  и
подождать удобного случая, что  бы  ударить  наверняка.  Властитель  рек  не
снимал больше кольчуги.
   Наверное, мне надо было сделаться на той стороне карманным  вором,  а  не
полицейским, думал Лайвен, высматривая  свою  жертву,  пока  Властитель  рек
занимался устройством лагеря и временно забыл про него.
   - Ваше место там, ваша милость, - не слишком приветливо бросил солдат,  к
которому Лайвен приблизился, было.
   - Ваша милость! - закричал в темноту слуга, с которым  Лайвен  попробовал
запросто заговорить, - пленник освободился, что прикажите делать?
   - Иди занимайся костром, болван! - раздалось в ответ,  и  Властитель  рек
появился с факелом в руке. - Прости его сосед, - сказал он  Лайвену,  -  эта
чернь не знает, что такое Слово мага. К тому же они совсем разучились думать
с тех пор, как Тень взяла их под свою опеку. Мне приходится командовать, как
им лучше устроится на привал.
   - Это тяжело, я понимаю тебя,  -  проговорил  Лайвен,  стараясь,  что  бы
ирония его не была очень заметна.
   - Да, - согласился Властитель рек и  вдруг  спросил.  -  Зачем  ты  хотел
заговорить с ним?
   - Хотел узнать который час, - не удержался Лайвен.
   - У него нет часов, - серьезно возразил Властитель рек. - Идем, я  покажу
тебе, где ты будешь ночевать. Там ты всегда сможешь спросить который  час  у
меня самого.
   Подойдя к волокушам, он воткнул в снег факел  и,  покопавшись  в  шкурах,
вытащил из-под них веревку.
   - Я свяжу тебя, сосед, - сказал он, поворачиваясь к Лайвену, -  Твой  меч
не опасен для меня, но руки у тебя по прежнему сильны. Нам обоим будет очень
плохо, если ты задушишь меня ночью.
   Лайвен усмехнулся. Все-таки Властитель рек не стал самоуверенным глупцом,
каким показался сначала.
   Все равно это был не лучший вариант,  подумал  Лайвен.  Во  мне  говорило
раздражение и злость на то, что  я  так  легко  попался.  Но  если  подумать
немножко наверняка найдется кое-что получше...
   Властитель  рек  действовал  профессионально,   и   можно   было   только
подивиться, откуда у него такие навыки. Правда, может быть, Тень всех  своих
слуг наделяла необходимой сноровкой палача.
   Лайвен был связан аккуратно и крепко. Веревки  не  терли  руки  и  лежали
вроде бы свободно, но узлы сами собой затягивались,  когда  пленник  пытался
освободиться. Лайвен быстро убедился в этом и решил, что лучше оставить  эти
попытки, если только он не хочет совсем прекратить кровообращение в  кистях.
Он лежал на волокушах тщательно укрытый, что бы не дай бог не замерз  ночью,
и смотрел на темные, проплывающие над лесом облака. Ночь была  на  удивление
ясная - таких ясных ночей Лайвен не видел  уже  давно,  и  вдруг  вспомнился
почему-то тот час, проведенный на палубе "Белой акулы" вот в такую же  ночь,
когда  луна  казалась  прожектором  над  бескрайним  посеребренным  полотном
океана, а такелаж судна рисовался искуснейшей серебряной  чеканкой  на  фоне
облаков. А на следующий день был туман, подумал Лайвен. И корабль Владеющего
громом едва не нагнал нас в этом тумане. Как все  переменилось  с  тех  пор.
Тот, кто был врагом, неожиданно  оказался  другом,  а  бывший  добрый  сосед
связывает руки  с  мастерством  профессионального  палача.  Впрочем,  многие
добрые  соседи  приобрели  сейчас  такие  навыки.  А  Властитель  рек   даже
попробовал силу клейма Власти... И ничего лучшего он, конечно, не  придумал,
как околдовать мой меч...
   Лайвен осторожно приподнялся и огляделся. Его меч лежал слишком неудобно,
что бы он мог дотянуться до него связанными руками.
   Ладно, у меня еще есть пара ночей,  подумал  он,  с  мечом  я  еще  успею
поработать. Интересно, как ему понравилось обладание Клеймом? И не жалко  ли
ему будет с ним расстаться?..
   Лайвен вдруг почувствовал себя очень уставшим и удивился, потому что  еще
только что он совсем не хотел спать. Уже краем  сознания  он  отметил,  что,
пожалуй, ему удалось нащупать один из вариантов  своих  возможных  действий.
Слипавшиеся глаза закрылись  сами  собой,  и  он  больше  не  пытался  этому
сопротивляться.
   А   когда   он   уже    начал    дремать,    к    нему    вдруг    пришел
полусон-полувоспоминание о старом пустом замке, где когда-то  царили  мир  и
спокойствие, старательно оберегаемые и поддерживаемые хозяином, а теперь  по
злой чужой воле шуршат под потолком летучие мыши и  воет  ветер  в  каминных
трубах... И бокал с драгоценным вином почти совсем пуст, а Элия уже  уснула,
склонив голову к спинке старого порванного кресла. А на полу тяжелая  резная
рама из дорогого дерева, в  углах  которой  еще  держатся  осколки  зеркала.
Другие осколки разбросаны вокруг, и в них слабо, но зловеще  пляшут  отсветы
почти потухшего огня в камине... А может  быть  отсветы  бед,  нависших  над
Миром, далекое зарево будущих пожаров... Совсем как в клейме Власти...
   Замок, огонь в камине... Дорогой человек рядом... Возможно, ни чего этого
не будет больше. Не будет уже завтра и  навсегда...  Только  одна  ошибка  и
тогда у Плохих все получится... И эра мечей убьет Мир, в котором может  быть
столько прекрасного... Это  было  страшно.  Настолько  страшно,  что  Лайвен
очнулся от забытья и сделал неосознанную попытку сесть. Однако руки  его  ни
кто и не подумал развязать, и он остался лежать на спине под грузом шкур.
   - Что нибудь на в порядке сосед? - раздался вдруг рядом голос
   Властителя рек, как будто он и не спал совсем. - Ты снова  хочешь  узнать
который час?
   - Если бы ты развязал меня... - проговорил Лайвен тихо.
   - Имей терпение, подожди до утра, - Властитель рек зевнул. - И постарайся
больше не мешать мне спать. Завтра предстоит дальний путь.
   Он повернулся на другой бок и действительно вскоре заснул.
   Ну что ж, подумал Лайвен. До завтра так до завтра. А завтра  мы  с  тобой
попытаемся переменить точку зрения на твоего великого предводителя  Знающего
тень и на его союз... И нам с тобой нельзя больше ошибаться... Ночь потеряла
свое непрочное очарование. Низкие темные тучи снова затянули небо, и не было
в них ни малейшего просвета, как и все эти дни, и все дни еще раньше, и  все
время за долго до этого.
   С поразительной ясностью он вспомнил вдруг запах мокрой коры и  листвы  в
тот первый  пасмурный  осенний  день,  ощущение  редких  дождинок  на  лице,
понимающий и немного удивленный взгляд Элии, держащей под уздцы лошадей...
   Мой Мир, подумал он, я обещал тебе в тот день, что я выполню свое  Слово,
и теперь я повторяю свою клятву. Ты ни когда не потеряешь то прекрасное, что
есть в тебе, я снова обещаю это... Он лежал  сейчас  на  спине  с  закрытыми
глазами и не мог крикнуть этого как тогда на  весь  лес,  что  бы  у  самого
зазвенело в ушах, но как хотелось это сделать. Как  хотелось,  что  бы  этот
ночной лес, это хмурое небо и эта замерзшая  укутанная  снегом  земля  снова
услышали его, узнали, что надежда еще не потерянна и передали бы эту надежду
всему Миру.
   И вдруг один раз громко и протяжно  крикнула  ночная  птица.  Крикнула  и
замерла снова в своем дупле, притихла, словно посчитав, что  выполнила  все,
что должна была. Да еще сорвалась где-то недалеко тяжелая  снежная  шапка  с
ветви дерева, и будто бы ветер уронил на щеку случайную снежинку...


   На утро Властитель рек действительно поднял караван в путь  ни  свет,  ни
заря. Должно быть, его намерение пройти за день  большую  часть  оставшегося
пути сильно выросло за  ночь,  хотя  Лайвен  и  не  понимал  такого  рвения.
Рассчитывал он, по крайней мере, на совсем иное поведение. Слуги и  солдаты,
скорее всего тоже. Они поднимались неохотно, были хмурыми,  голодными  и  не
выспавшимися и, судя по всему, костили втихомолку почем зря Властителя  рек,
его предводителя Знающего тень и весь союз Сильных в придачу.  А  того,  кто
особенно долго не хотел просыпаться, Властитель рек поднимал пинками.  Через
четверть часа лихорадочных сборов обоз худо-бедно тронулся в путь, закусывая
на  ходу  сухим  полузамерзшим  пайком.  В  рядах  имели   место   ворчание,
недовольные взгляды и смутные настроения. Еще одно такое утро,  и  на  твоем
корабле будет бунт, сосед, заметил Лайвен, когда Властитель рек,  мотавшийся
от головы к  хвосту  обоза  и  обратно  в  тщетных  попытках  заставить  его
двигаться быстрее, в очередной раз проскакал мимо.
   - Тебя это не должно волновать, - грубо буркнул он в ответ.
   - Ну, почему-же? В суматохе я мог бы улизнуть, и ты долго не  заметил  бы
этого. Разжечь смуту даже в моих интересах. Властитель рек придержал коня.
   - Ты дал слово, - напомнил он, хмуро глядя на Лайвена.
   - Да, - согласился тот, - я помню. Ты сегодня не понимаешь шуток,  сосед.
Что-то портит тебе настроение?
   - Ты ошибаешься, сосед, - отрезал Властитель рек. - У  меня  великолепное
настроение. Мы пройдем сегодня очень далеко  и  завтра  к  полудню  будем  в
"Старом вороне". Это будет хорошей вестью для предводителя.
   - О, да, - согласился Лайвен. - Для него это  будет  просто  великолепной
новостью. Он давно ждет, пока мы с тобой преподнесем ему Клеймо  власти.  На
блюдечке. Сам он из-за него и палец о палец не ударил.
   - Что ты хочешь этим сказать? - осведомился Властитель  рек  ни  чуть  не
приветливее чем раньше. - Знающий тень основал наш великий союз,  он  сделал
самое главное.
   - Это верно, здесь он постарался. Однако  для  этого  ему  не  надо  было
отходить далеко от замка, не  так  ли?  А  за  Клеймом  власти  он  позволил
отправится мне - своему врагу. А потом он даже  не  захотел  встретиться  со
мной и послал зимой в Великие снега тебя. А ты даже не подозревал, насколько
рискованно твое путешествие.
   - Он послал не только меня. - Тон  Властителя  рек  несколько  изменился.
Лайвен подумал, что он намеренно сдерживает невольно растущий интерес. -  Но
мы знали, что нас ждет.
   - Не думаю. - Лайвен усмехнулся. - Ты ни когда не думал, что  было,  если
бы мы с Владеющим громом не переоценили свои силы,  и  вышли  бы  из  снегов
более менее боеспособными. Я почему-то думаю, что тогда не ты нас, а мы тебя
везли бы в "Старый ворон".
   Властитель рек не ответил. Он только насупился и ехал вперед молча.
   - Ты, конечно, можешь не согласиться, - продолжил Лайвен, - но, однако ты
предпочел  заколдовать  мой  меч,  да  и  меня  самого   пока   я   не   мог
сопротивляться. И то у тебя не очень-то получилось.
   - Ты думаешь о себе слишком много, -  проворчал  Властитель  рек.  Лайвен
пожал плечами.
   - Может быть и так, - сказал он. - Но все-таки Знающий тень  не  пошел  в
Великие снега сам.
   Некоторое время они  ехали  молча.  У  Властителя  рек  внезапно  пропало
желание подгонять караван, он был мрачен и становился все мрачнее  с  каждым
шагом своей лошади. Он больше не выказывал стремления ехать вперед как можно
быстрее.
   Скрипел снег под  копытами  и  волокушами,  всхрапывали  лошади,  ворчали
солдаты  и  слуги,  которым  особенно  досталось  во  время  скоропостижного
подъема.  Сплошные  низкие  темные  облака  роняли  на  лес  крупные  редкие
снежинки. И лес молчал. Молчал как всегда, и это его молчание уже  перестало
замечаться - настолько стало привычным, но Лайвен хорошо помнил голос ночной
птицы, которая решилась нарушить это молчание, и каждая  снежинка,  случайно
коснувшаяся его лица, напоминала об этом голосе.
   - Ты знаешь, как  мне  удалось  получить  Клеймо  власти?  -  спросил  он
Властителя рек. Тот молчал, но видно было, что он слушает.  Он  одновременно
хотел и боялся услышать продолжение. Так  слушал  бы  человек,  убеждения  и
взгляды которого неожиданно подвергаются испытанию огромным искушением, и он
уже почти устоял перед ним, но кто-то вдруг говорит ему  что-то,  на  первый
взгляд и не такое важное, не факты какие-то,  способные  представить  все  в
ином свете, а просто свои рассуждения и переживания,  но  этот  человек  уже
чувствует, что и они способны склонить его к предательству.
   - Если бы ты знал, что испытал я, когда впервые коснулся его рукоятки,  -
сказал Лайвен. - Это чувство невозможно описать. Мне пришлось туго,  пока  я
добирался до него, но я прошел через все, хотя тогда еще не  знал,  что  все
неприятности ни чего не  стоят  по  сравнению  с  тем  мгновением,  когда  я
выдернул Клеймо из его каменных ножен. Честное слово,  ради  этого  я  готов
снова пройти весь путь, даже если бы мне пытался помешать сам Мир.
   Властитель рек не вымолвил ни слова. Лайвен тоже немного помедлил,  потом
продолжил:
   - Особенно трудно было побороть магию Древних, - сказал он  тоном,  каким
рассказывают о тяжелом, но хорошо сданном экзамене. - Это было уже  в  самой
пещере, и я почти уже повернул назад, ты понимаешь,  я  готов  был  уйти  от
туда, но тогда я не подозревал, что могу  потерять.  В  последний  момент  я
пересилил себя и протянул вперед руку. Это было как удар молнии. Как будто я
в одно мгновение вдруг сделался богом, получил силу творить любое добро  или
зло по своему желанию...
   - Зачем ты рассказываешь мне об этом? - не выдержал вдруг Властитель рек,
и голос его был странно неестественен. - Ты думаешь, мне интересно  все  это
слушать? Лайвен пожал плечами.
   - Не знаю, - сказал он. - Может быть, по  тому,  что  ты  сможешь  понять
меня. Ведь только мы двое из ныне живущих держали в руках эту самую  опасную
вещь во вселенной.
   - Самая опасная вещь, - повторил за ним  Властитель  рек.  Тонкая,  почти
незаметная недобрая улыбка скользнула по его лицу. - Но ты собирался вернуть
его на место. Разве ты взял его не для того, что бы выманить  Знающего  тень
на поединок?
   - Для того, - Лайвен  кивнул.  -  И  я  действительно  сначала  собирался
вернуть Клеймо в ту пещеру. Но только не после того, как взял его в руки.  Я
бы ни когда не расстался с ним по своей воле. - Он покосился  на  Властителя
рек.
   Тот снова окаменел лицом. Казалось, он полностью  занят  мыслью,  которая
уже давно не дает ему покоя. По крайней мере, Лайвен надеялся, что это так.
   - А насчет того, что я хотел вызвать на поединок твоего  предводителя,  -
продолжил Лайвен, - так одно другому не мешает. Я думал сразиться  с  ним  и
победить. С клеймом это было бы легко...
   Он не закончил  предложения.  Властитель  рек  внезапно  подстегнул  свою
лошадь и умчался к голове колонны.
   Лайвен усмехнулся. Очень хотелось верить, что все было сделано правильно,
но проверить это можно будет только в "Старом вороне". И это будет  решающая
проверка,  потому  что  ни  исправить,  ни  изменить  что-нибудь  уже  будет
нельзя...
   К полудню Властитель рек неожиданно остановил обоз на привал  и  позволил
разжечь костры и повесить над ними котелки. Солдаты, смирившиеся уже,  было,
с мыслью, что  придется  им  топать  без  остановки  целый  день  и  глодать
замерзшее вяленое мясо, воспрянули духом.  Бунтом  больше  не  пахло,  общее
настроение повысилось.
   Слезши с лошади, Лайвен сразу направился  к  волокушам,  расставленным  в
стороне. Владеющий громом лежал на крайней из них, глаза его  под  закрытыми
веками были неподвижны, дыхание не заметно. Он спал мертвым  без  сновидений
сном и не проявлял признаков никаких  скорого  пробуждения.  Безусловно,  он
проспит до самого оплота Тени  и  еще  дольше,  если  только  кто-нибудь  не
пожелает разбудить его. Жаль,  подумал  Лайвен.  Мне  не  помешала  бы  твоя
помощь, сосед,  но  я  не  смогу  разбудить  тебя  сейчас.  Что-ж,  придется
справляться самому...
   Он отошел от волокуш и без  определенной  цели  побрел  по  лагерю  между
неохотно разгоравшимися кострами с подвешенными котелками,  в  которых  таял
снег. Руку он держал на своем не пригодном пока  к  использованию  оружии  и
пытался сосредоточиться на заклятье, лежащем на  нем.  Большой  палец  левой
руки он положил на крохотное зеркальце на рукоятке, и его первое впечатление
быстро подтвердилось - расколдовать меч было минутным  делом,  нужно  только
присесть куда нибудь.
   Лайвен заметил одинокий костер, у которого почти ни кого  не  было  кроме
вялого сонного слуги, который призван был поддерживать горение, и направился
в ту сторону. Костер этот предназначался видимо лично для Властителя  рек  и
его приближенных, поскольку здесь торчал из снега его меч и неподалеку имела
место его привязанная к дереву лошадь. И кстати лошадь самого Лайвена тоже.
   Слуга сонно и вяло мешал  в  котелке.  На  него  не  полагалось  обращать
внимания, и Лайвен закрыл глаза, по прежнему держа  руку  у  левого  бока...
Через минуту он очнулся от голоса, неожиданно раздавшегося над самым ухом  и
прозвучавшего резко и бесцеремонно.
   - Спишь среди белого  дня,  сосед?  -  это  говорил  Властитель  рек.  Он
закончил какие-то свои дела по лагерю и  теперь  вернулся  к  костру.  -  Не
замечал раньше за тобой такого обыкновения. Вмешательство было грубым, почти
болезненным. С большим усилием Лайвен вернулся к действительности,  стараясь
выглядеть всего лишь плохо выспавшимся.
   - А я не замечал за тобой обыкновения мешать праведному отдыху. - Выдавил
он в ответ.
   - Ночью ты храпел, как десять солдат сразу и сейчас должен быть  примером
свежести и бодрости духа. Кстати, почему ты держишь руку на мече?
   Лайвен сообразил, что это правда, и вытащил руку  из-под  плаща.  И  едва
спохватившись, вовремя сдержал улыбку, что была совсем не  к  месту.  В  его
ладони остался маленький невесомый предмет, и он поспешил сжать эту  ладонь,
что бы не заметил его случайно чужой глаз, которому вовсе  уж  не  нужно  ни
чего такого видеть.
   - Дурацкая привычка, - сказал он. - Последние месяцы я сплю  только  так.
За то спасибо твоему предводителю и его союзу.
   - Моему предводителю? -  тихо  переспросил  Властитель  рек.  Взгляд  его
блуждал где-то в бесконечности. - Знаешь что?  -  неожиданно  сказал  он,  -
расскажи мне про ту  пещеру.  Я  хочу  знать  все,  постарайся  не  упускать
подробностей. Ого, подумал Лайвен и мысленно приподнял брови. Это  надо  же,
как скоро. Страшная штука это Клеймо, если оно может заставить предавать так
легко... Даже вопреки самому сильному из известных заклятий.
   - Начинай, - распорядился Властитель  рек.  Он  сел  напротив  Лайвена  и
приготовился слушать.
   Слуга все помешивал  в  котле.  Разговоры  господ  магов  были  выше  его
понимания и совершенно не интересны. Больше  всего  ему,  конечно,  хотелось
сейчас забраться в волокуши под кучу шкур и прикорнуть часок этак другой.
   - Ну, что ж, - проговорил Лайвен, рассеянно следя за ложкой,  описывающей
кругообразные движения. - Слушай тогда, сосед...
   Караван так и не тронулся в путь в  этот  день,  и  солдаты  и  слуги  по
простоте своей  делились  разнообразными,  но  в  по  большей  части  совсем
неумными  предположениями,  которые   рождали   временами   приступы   почти
лошадиного ржания, о чем  это  главный  их  так  долго  треплется  со  своим
пленником...

   Два серых утра, два пасмурных дня и столько же беспросветных  беззвездных
ночей. Совсем не большой срок. А время  летит  тем  быстрее,  чем  медленнее
хочется, что бы оно шло... Лес почти не изменился на этой части пути. Так же
мрачен и безжизненен он был,  и  даже,  кажется,  стал  еще  мрачнее  и  еще
безжизненнее. Здесь, у самого оплота слуг Тени, даже ветер не смел  шевелить
величественно-недоступные  кроны  огромных  старых  сосен,  и  только   снег
временами принимался падать с близкого серого  неба.  И  еще  исчез  молодой
подлесок, будто не родила больше здесь  земля  с  тех  пор,  как  безвестный
древний воитель выстроил в  этих  местах  последнюю  обитель  свою,  темную,
угрожающую спокойствию Мира  одним  только  своим  существованием,  цитадель
воплощенной обиды, не  вымещенной  злости,  недобра  ко  всему  живому,  что
способно радоваться жизни и быть счастливым в этой простой радости. И так уж
случилось где-то на смене бесконечных веков, что облюбовали  это  место  для
себя все темные и недобрые силы, какие только есть в Мире, потому, наверное,
что трудно им было найти более подходящее обиталище для себя и  своих  слуг.
Правда и пустовала эта цитадель часто и по долгу, по тому что люди,  которые
были наделены необъяснимой сверхъестественной силой, когда приходила нужда в
том, делали все, что бы она пустовала вечно. Жалко вот только,  что  нет  ни
чего вечного на свете. Люди уходили и не возвращались, время текло, и  замок
снова заселялся, не сразу - постепенно, но зло умеет  ждать.  А  еще  бывало
так, что люди и помогали ему окрепнуть, получить реальное воплощение и силу,
и тогда другие люди и в другие времена должны были  начинать  все  с  самого
начала.
   Обидно, что эти новые времена  выпали  как  раз  на  нашу  долю,  подумал
Лайвен. И что оказались мы все такими слабыми перед этим злом, и не  хватило
у нас ума вовремя встать на его пути, слишком много думал каждый  из  нас  о
своей чести, так или иначе задетой в глупых скандалах  и  мелких  ссорах.  А
теперь оно катится на Мир, не видя на своем  пути  серьезных  препятствий...
Что впрочем, то довольно легкомысленно с его стороны. Потому что катящийся с
горы камень непременно проломит плетень не пути, но если успеть вырыть перед
ним яму, он в нее упадет...
   Крепостная стена замка была невообразимо  высокая,  черная  как  ночь,  и
только на выступах неровной каменной кладки лежал белыми  неровными  пятнами
снег. Тяжелые  ворота,  обшитые  железом,  рассчитанные  выдерживать  мощные
таранные удары, крепко сколоченная подъемная  решетка  с  острыми  стальными
шипами на нижних  перекладинах,  предназначенная  отсекать  для  немедленной
расправы авангардные ряды атакующих - все здесь  было  честь  по  чести.  Не
хватало  только  водяного  рва   и   подъемного   моста,   но   неизвестному
фортификатору видно показалось это совсем уже лишним, а может быть просто не
сумел он провести сюда воду в  таких  количествах.  Все  это  на  протяжении
длинной вереницы прошедших веков так и осталось излишней  роскошью,  ибо  ни
кто и никогда не осаждал и не атаковал этот замок. Не годились  здесь  такие
простые до примитивности методы ведения  войны,  как  не  годились  и  более
сложные, включающие бомбардировку замка из катапульт, засылку диверсантов  и
использование колдовства с целью деморализовать противника,  либо  разузнать
где у него погреб с горючей смолой для арбалетных стрел.
   Так что совершенно напрасно были на глухо заперты ворота, перед  которыми
остановился караван. На стене над воротами торчали двое насквозь  промерзших
часовых, судорожно засунув руки в рукава и прижимая к себе совершенно лишние
на такой высоте длинные копья.
   Взгляды их были  мутные  и  беспросветно  равнодушные,  глубоко  им  было
наплевать, что у вверенных  им  ворот  скопилось  такое  большое  количество
вооруженного народу во главе с благородным магом воинственной наружности.
   - Эй, вы, на стене! - прорычал на весь лес  Властитель  рек,  справедливо
оскорбленный таким непочтением. - Открывайте ворота, дьявол, иначе, клянусь,
очень скоро я своими руками  повешу  над  ними  ваши  безмозглые  головы!  В
караване тихонько заворчали, что да, не плохо  бы  и  повесить,  только  вот
пускай сначала отопрут и пустят погреться и пожрать чего нибудь дадут...  На
стене образовалось движение. Стражи переглянулись  и  немного  посовещались.
Видимо было принято решение позвать кого-нибудь из старших, после чего  один
из стражей исчез из поля зрения.
   Властитель рек  медленно  закипал.  Прошло  несколько  минут,  в  течение
которых  он  красочно  обрисовал  оставшемуся  часовому   все   детали   его
предстоящей казни. По всему было видно, что он уже готовился отдать приказ о
разбивке лагеря под стенами и  начале  осады,  как  вдруг  тяжелые  воротины
неожиданно бесшумно разъехались в стороны.
   Властитель рек осекся на полуслове и знаком приказал  каравану  заходить.
Лайвен проехал в ворота за ним следом, спешился, бросив поводья  слуге,  уже
взявшему лошадь Властителя рек. Навстречу бежал начальник караула, торопливо
поправляя меч на поясе и утирая с  губ  остатки  какого-то  питья.  Подбежав
поближе, он сбавил шаг и принял более солидный в его понимании вид.
   - Ваши милости, - провозгласил он значительно, - вас приказано  проводить
к  господину  предводителю.  Немедленно,   -   добавил   он,   понизив   для
значительности голос.
   Властитель рек огляделся. Солдаты его отряда уже разбрелись по  обширному
двору, расставляя у стен волокуши и разводя по стойлам лошадей.
   - Эй, вы, двое! - окликнул он, указав перстом, к каким  именно  двоим  он
обращается. - Отнесите господина мага с тех волокуш в мои комнаты на  втором
этаже. Да аккуратней там, лодыри! - Он повернулся к  начальнику  караула.  -
Веди, - коротко бросил он.  И  тот  повел.  Этот  замок  строился  в  темные
времена. Тогда ни кто не думал здесь  о  роскоши,  или  хотя  бы  просто  об
удобствах проживания. Древнее здание изобиловало темными длинными без окон и
дверей коридорами, которые освещались лишь редко развешанными  факелами,  из
которых, к тому же, половина уже прогорела до основания. Темные отдушины под
потолком наводили на неприятные мысли об утомленных от  долгого  и  скучного
дежурства  глазах,  глядящих  в  спину  поверх  оперения  арбалетных  стрел.
Угнетающе  действовали  многочисленные   бронированные   двери,   встававшие
неожиданно на пути, которые  ни  куда  не  вели  и  открывали  только  новые
коридоры, причудливо изломанные безвестным архитектором с одной лишь целью -
создать на пути неприятеля  побольше  углов,  из-за  которых  можно  пустить
лишнюю стрелу, сделать лишний удар копьем.
   Итак, все решится сейчас,  подумал  Лайвен.  Великий  предводитель  хочет
немедленно видеть клеймо Власти. А вот слуга его, Властитель рек, хочет  его
отдать? Хочет?.. Ох, не знаю.  Мало  было  времени,  поздно  черт  подери  я
проснулся, жалко... Но клеймо должно сделать свое дело. Это яд...
   Он не заметил, как после очередной двери к ним сзади пристроился эскорт в
количестве двух солдат с обнаженными мечами в согнутой руке  острием  вверх.
Еще один поворот, еще одна дверь, и Лайвен понял, что они, наконец,  пришли.
Эта дверь была не такая, как все остальные, еще тяжелее, еще массивнее, но в
то же время грубо и безвкусно украшенная неопределенной  мятой  чеканкой  на
позеленевших медных листах, с ручками в виде огромных колец, которые держали
в сомкнутых клыкастых пастях головы древних драконов.
   Провожатый с видимым  усилием  потянул  на  себя  эти  кольца,  распахнул
створки и отошел в сторону с поклоном, замерев у стены.
   Лицо Властителя рек заледенело. Он стал таким же  бледным  и  бездвижным,
как его пальцы левой руки, что мертвой хваткой впились в  рукоять  меча.  Он
твердо шагнул через порог зала.
   Лайвен держался позади него  на  пол  шага  и  чуть  в  стороне.  Реакция
Властителя рек обнадеживала, и на всякий случай он тоже держал руку  поближе
к оружию.
   В этом зал, не менее мрачном,  чем  сам  замок,  были  все.  Через  узкие
высокие окна, похожие больше на бойницы робко проникал  сюда  серый  дневной
свет, который впрочем, совсем  не  делал  ненужными  развешанные  по  стенам
зажженные факелы. Большие камины были погашены, и  даже  казалось,  что  ими
вообще ни когда не пользовались - не было в них золы и  не  было  копоти  на
холодных камнях, а из труб их тянуло по полу ледяным сквозняком.  Высокий  в
несколько этажей потолок терялся во тьме, которую не в силах  были  рассеять
маленькие оконца и тем более факелы, а может и не было  там  уже  ни  какого
потолка, а сама Тень сгустилась там, вверху, основав первую свою  резиденцию
в Мире и  пока  еще  вынужденная  прятаться  от  неприличного  надоедливого,
вездесущего и опасного света. И эхо раздавалось в этом зале от шагов...
   Неожиданно  Лайвен  поймал  себя  на  том,  что  ему  непрерывно  хочется
оглядываться вверх, что бы убедиться - тьма осталась там же где и  была,  не
опустившись ни на миллиметр.
   Великий  предводитель  союза  Сильных  и  основатель  его,  Знающий  тень
громоздился на седалище, вполне соответствующем его громкому  титулу.  Члены
союза стояли. Лайвен не стал разглядывать, кто здесь  присутствует,  слишком
больно и горько оказалось видеть знакомые лица с  незнакомым  выражением  на
них, лица добрых соседей и даже друзей в далеком прошлом в этом зале, сердце
идущего на Мир зла. И он поспешно сосредоточился на центральной фигуре,  уже
окончательно потерявшей  свой  облик,  с  застывшим  выражением  непонятного
холода и полнейшего равнодушия к  судьбам  окружающих  людей,  и  союзников,
завоеванных вероломством и неведомой Миру до селе магией, и врагов.
   Это тоже было страшно и больно, но к этому Лайвен, по крайней  мере,  уже
давно приготовился. Это было тем более страшно, что если поднапрячься, можно
еще было вспомнить это лицо улыбающимся при виде теплого  весеннего  солнца,
или смеющимся удачной шутке за бурным дружеским застольем... И это было  тем
более больно, что именно этот человек сказал когда-то: "Дай мне слово, друг,
что остановишь меня, если я зайду слишком далеко. Меньше всего я  хочу  быть
угрозой для нашего Мира, я слишком  люблю  его  для  этого.  Дай  мне  Слово
мага... "
   Лайвен вдруг вспомнил все это так ярко, так пронзительно  отчетливо,  что
ему пришлось сжать зубы, что бы не закричать на весь зал:
   "Очнись, друг! Ты ведь говорил мне все это и взял с меня  Слово,  так  не
заставляй  же  выполнять  его  сейчас!  "  А  спустя  мгновение  их  взгляды
встретились, и Лайвена, словно окатило ледяной водой. Нет, это  был  уже  не
тот человек. Тот человек сделал ошибку и погиб,  а  на  его  месте  родилась
совсем другая личность, родилась под влиянием страшных сил и  стала  служить
им,  ревностно,  хладнокровно  перечеркнув,   или   просто   забыв   прежние
привязанности и обязательства, забыв свою честь...
   Знающий тень поднялся с трона. На губах  его  играла  бледная  призрачная
улыбка, не предвещавшая ни чего хорошего.
   - Я приветствую тебя, мой доблестный Властитель рек, - проговорил  он  не
громко. - И тебя, мой отважный недруг, Повелитель грядущего - легкий поворот
головы в сторону Лайвена. -  Какие  новости  принес  ты  мне?  -  это  снова
Властителю рек.
   На мгновение в зале повисла тишина.
   Хозяин ждал ответа своего слуги, уверенный, что заранее знает,  каким  он
будет.
   Слуга готовился сжечь за собой мосты.
   Слышно было, как потрескивают факелы, и переминаются с ноги на ногу члены
Союза.
   Новости?  -  произнес,  наконец,  он.  -  О,  я  принес   тебе   новости,
предводитель, - на висках его заблестели бисеринки холодного пота.
   Он уже пустился во все тяжкие, уже готов был сказать  главное,  но  страх
еще был силен, потому что он выбирал очень сильного противника,  пусть  даже
клеймо Власти было в его руках.
   - Какие же? - Знающий тень сошел с невысокой каменной ступеньки.  Ему  не
понравился тон своего посланника. - Говори!
   - Хорошо, - Властитель рек набрал побольше  воздуха  и  начал  неожиданно
громко. Господа достопочтенные маги, я обращаюсь сейчас к вам,  составляющим
самый могущественный союз из существующих или когда-либо  существовавших.  Я
счастлив, что тоже являюсь членом этого союза, и хочу напомнить вам, что  мы
и есть реальная сила и власть его. Это мы сделали союз столь могущественным,
благодаря нашим с вами усилиям мы сейчас стоим так  близко  к  действительно
великим делам. Мы уже готовимся положить весь Мир, в котором  слишком  много
света к своим ногам, и ни что не сможет помещать нам, сделать это.
   Наш нынешний предводитель сделал свое дело. Собрав нас вместе  и  призвав
нам на помощь могучего союзника, саму Тень, он выполнил  главную  задачу,  и
честь и хвала ему за это. Но теперь, когда это  все  уже  сделано,  он  стал
обузой для нас!..
   Едва заметное глазу волнение прошло по рядам. Господа достопочтенные маги
быстро переглянулись, кивнули  друг  другу.  Потом  взгляды  их  сошлись  на
середине зала, на их предводителе, и вот  они  стоят  снова,  как  прежде  и
внимательно слушают. Дело было решено, но Властитель рек ни  чего  этого  не
заметил. ... Он слишком стал заботиться о своей безопасности и  спокойствии,
он же ни разу не покинул замка с тех пор, как собран наш союз.  Все  сколько
нибудь опасные дела он делает нашими  руками,  и  я  не  удивлюсь,  если  он
откажется сразиться даже со своим заклятым  врагом,  Повелителем  грядущего,
который дал слово уничтожить его... Ого, подумал Лайвен. Кажется, он  хочет,
что бы я убил его предводителя. Или тот меня, что для него одинаково хорошо.
Но дурак он, ведь его же съедят  здесь,  сразу  после  схватки,  кто  бы  не
победил. От заклятья Тени так  быстро  не  избавляются...  Лайвен  осторожно
пригляделся к присутствующим. Какое-то мгновение они все смотрели  на  него,
все как один, и в этих взглядах читалось легкое недоумение - как  смеет  он,
как осмелился бросить вызов самому предводителю?.. Ничтожество, не познавшее
власть Тени... Потом про него снова забыли, как про еще не  разыгранную,  но
заранее битую из тактической неизбежности карту. Властитель рек все говорил:
   -... Это по его вине мы потеряли нашего  собрата  Владеющего  громом,  он
занимал достойное положение среди нас, а сегодня я должен был  привести  его
сюда заколдованного, как плененного врага. И, наконец, он  даже  пальцем  не
пошевелил, что бы добыть так необходимое для нашего союза Клеймо власти...
   Я был все это время его правой рукой, он сам признал меня  сильнейшим  из
нас после него самого, и теперь клеймо у меня! Тень  теперь  может  обойтись
без посредников, с помощью клейма я сам могу говорить с ней,  а  впредь  это
сможет сделать и каждый из вас. Я спрашиваю, нужен  ли  сейчас  союзу  такой
предводитель?! Я зову вас пойти за мной,  господа  достопочтенные  маги,  по
намеченному нами пути... А когда  он  остановился,  все  еще  воодушевленный
своей речью, почти уже уверенный  в  своей  победе,  Знающий  тень  негромко
проговорил:
   - Так значит, ты принес все-таки с собой клеймо. Это хорошо. Дай его мне,
я хочу на него взглянуть. Властитель рек опешил. Он отступил на шаг и громко
сказал:
   - Я жду вашего решения, господа  маги!  Знающий  тень  шагнул  к  нему  и
протянул руку. Тогда Властитель рек понял.
   - Возьми его у меня силой,  -  прошипел  он,  сбрасывая  на  пол  тяжелый
подбитый мехом плащ. Знающий тень сначала усмехнулся, а когда Властитель рек
широким  взмахом  обнажил  меч,  отбросив  в  сторону  ножны,  то  и  просто
расхохотался. Это был зловещий,  ледяной  смех,  обещавший  страшную  гибель
взбунтовавшемуся слуге в назидание другим. Мурашки  поползли  у  Лайвена  по
спине от этого смеха, и рука непроизвольно дернулась  к  оружию.  Его  время
наступало. Как  только  скрестятся  клинки,  он  скажет  свое  слово,  и  уж
постарается, что бы оно было последним в этой затянувшейся истории.
   Кто-то шагнул вперед от стены. Лайвен присмотрелся.  Когда-то  его  звали
Волшебником  камней,  и  это  было   одно   из   громких   имен   полушария,
прославленное,  правда,  больше  бесшабашно-веселым  нравом  хозяина  и  его
умением превратить любую встречу в пиршество на несколько дней и ночей,  чем
искусством высокой магии.
   Вышедший вперед человек был бледен, и невозможно  было  даже  представить
себе сейчас улыбку на этом заледеневшем лице.
   - Позволь, предводитель, я убью его, - спокойно предложил он.
   Даже не оглянувшись, предводитель остановил его небрежным движением руки.
   - Я предполагал нечто подобное, - сказал  он,  и  в  тоне  его  слышалась
досада  на  затруднение,  пустяковое,  в  общем-то,  но  способное   сделать
задержку,  особенно  неприятную  теперь,  когда  цель  уже  так  близка.  Он
вздохнул.
   - Я предлагаю тебе другой поединок, - проговорил он. - Твоя магия  против
моей - моя сила против твоей. Неужели мы, сильные мира  сего,  будем  решать
наш спор вульгарной дракой? Или  ты  боишься?  Боишься  даже  теперь,  когда
клеймо Власти в твоих руках? Меч сам собой опустился в руках Властителя рек.
Поединок силы нет страшнее средства  для  выяснения  отношений  между  двумя
магами. Один из противников побеждает,  и  проигравший  попадает  к  нему  в
рабство, лишаясь Имени и своей магии, данной ему Миром,  хотя  предпочел  бы
тысячу раз умереть. Только  из  большой  ненависти  и  уверенности  в  своем
превосходстве можно решиться на поединок  Силы,  и  по  тому  случались  они
крайне редко. В летописях были записаны-такие случаи.
   Лайвен с трудом проглотил комок, внезапно вставший  в  пересохшем  горле,
захотелось вытереть покрывшийся испариной лоб. Но что-то не так тут было. Он
видел, как с трудом унял дрожь в руках Властитель рек, когда до него  дошло.
Он заметил даже, как переглянулись стражи у двери, которые вообще не  должны
были  понять  сказанного,  но  почувствовали  видно,  что  наступает  что-то
ужасное. Но Знающий тень, сделав  свой  страшный  вызов,  был  спокоен,  как
скала. И союз Сильных был спокоен.
   " Остановись, предводитель, это безумие...  Позволь  нам  рассчитаться  с
предателем... Не подвергай опасности наше дело, если ты погибнешь, то...  Он
не стоит этого! Позволь мне убить его... "
   Не было ни чего этого - тишина повисла в зале на целую минуту.
   - Я не верю тебе, - глухо проговорил Властитель рек.
   - Почему? Это будет честный поединок. Мы оба будем безоружны, ни  кто  не
сможет нанести коварного удара.
   - Почему ты предложил мне это? Почему не хочешь меня просто убить?
   - Ты нужен мне. Если ты умрешь, я потеряю пятого члена союза. Этого я  не
могу себе позволить, ты нужен мне живым. Ты, и клеймо Власти.
   - Значит, ты уже заранее решил, что победишь в  поединке!  А  если  исход
будет другой?
   Знающий тень пожал плечами.
   - Ну, что ж... В этом случае ты получишь мое место и наш союз.
   Я повторяю, это будет честный поединок, и то, к чему  стремимся  мы  оба,
стоит этого.
   Властитель рек помолчал.
   - Я долго вел караван, через Великие снега, - сказал он. Меч в  его  руке
уже коснулся острием каменных плит пола. Его хозяин забыл о нем.  -  Я  мало
спал и плохо ел, в то время как ты был у себя дома...
   - Я понял тебя, - остановил его Знающий тень. - Сколько же  времени  тебе
нужно, что бы отдохнуть и прийти в  себя  после  этого  столь  утомительного
похода?
   - Три дня, - быстро сказал Властитель рек.
   Знающий тень покачал головой.
   - Это слишком много. Я даю тебе одну ночь  и  один  день.  Мы  встретимся
завтра сразу после захода  солнца  в  этом  зале...  Эй,  вы,  подайте  плащ
господину магу, он уронил его. И проводите в левое крыло, пусть  он  выберет
себе комнату, какую пожелает.
   Властитель рек рассеянно принял поданные ему ножны,  вложил  в  них  меч.
Некоторое время он пристально смотрел на Знающего тень, словно хотел угадать
его тайные замыслы.
   - Я принимаю твой вызов,  -  выдавил  он,  наконец,  сквозь  зубы,  резко
повернулся и увидел Лайвена. У него был такой вид, будто увидел сейчас нечто
неожиданное, должно быть  он  напрочь  забыл  о  нем  в  ту  секунду,  когда
переступил порог зала. Постояв немного, как бы вспоминая, он сказал:
   - Это мой пленник, он пойдет со мной.
   Знающий тень снова покачал головой.
   - Это мой враг. Он останется здесь и  я  решу,  что  мне  делать  с  ним.
Властитель рек глядел некоторое время на Лайвена,  потом,  пере  кинув  плащ
через руку, широким шагом вышел из зала. Двое солдат  вышли  вслед  за  ним.
Мгновение спустя эхо шагов их затихло под темными сводами, и снова наступила
тишина. Тяжелая, недобрая, холодная тишина. Как в  древнем  склепе.  Знающий
тень смотрел на Лайвена, а тот ни чего не  понимал.  Ни  чего  не  успел  он
придумать, угадать, успел только почувствовать неладное, но  не  понял  еще,
что ему делать с этим ощущением, и  что  делать  вообще.  Бессмысленно  было
сжимать рукоятку меча, потому что ни чего не грозило ему  в  данную  минуту.
Бессмысленно было что-нибудь говорить,  все,  что  случилось,  не  исправишь
уговорами. И уж совершенно бессмысленно было самому кидаться сейчас в драку.
Властитель рек клюнул на приманку клейма  Власти...  Завтра  будет  поединок
Силы, в котором победитель поработит побежденного...  Завтра  решиться,  кто
будет во главе союза Сильных и, как скоро грянет эра Мечей... Властитель рек
надеется на силу клейма, но Знающий тень не собирается проигрывать...  Но  в
любом случае союз сохранится. Он будет существовать и действовать, и  нет  в
предстоящих событиях места  Лайвену  и  его  Слову.  Ни  чего  не  успел  он
придумать!..
   - Сам не знаю почему, сосед, - произнес Знающий тень, - но  я  хочу  дать
тебе еще один шанс вступить в новую историю вместе со мною.
   Лайвен молча ждал продолжения.  У  него  появилась  слабая  надежда  хоть
что-то понять в этой  неправильной,  страшно  запутавшейся  вдруг  ситуации.
Несколько дней назад в снежном лесу им владела только  одна  забота  -  было
необходимо хоть  на  некоторое  время  отсрочить  вручение  клейма,  что  бы
получить возможность выбрать момент и начать  действовать  самому.  Отсрочка
состоялась, но вариантов для действий не было. Они не возникли, сами  собой,
получившись из  ситуации,  и  надежда  эта  оказалась  ложной.  Наоборот,  в
сложившимся положении всякие его действия исключали вероятность успеха. Если
только...
   На мгновение  Лайвену  показалось,  что  спасительная  мысль  пришла,  но
Знающий тень уже говорил снова.
   - Мне не нужен этот размякший от искушения слизняк с душей водяного, - он
неторопливо прошелся по залу. - Мне нужно клеймо Власти, которое  у  него  в
руках. Еще чего доброго он сообразит использовать его и растратит  его  силу
на пустяки...
   Лайвен отчаянно пытался не забыть свою смутную пока еще мысль и в  то  же
время не пропустить ни слова из того, что говорил Знающий тень.
   -... В завтрашнем поединке он наверняка это сделает, если  будет  драться
со мной. Да к тому же не нужен он в союзе даже побежденный и поставленный на
свое место. Я поторопился в свое время, он очень  мало  годится  быть  пятым
членом. Не то, что ты. Ведь ты же был первым магом  полушария,  а  вовсе  не
он...
   От того, что Знающий тень сказал после этого, у Лайвена вышибло последнюю
его мысль. Да и не годилась она уже ни куда после этих слов.
   Знающий тень сделал несколько шагов  вперед  и  остановился  прямо  перед
Лайвеном.
   - Ты завтра будешь драться вместо меня, - отчеканил он. -  Ты  поработишь
Властителя рек и передашь мне клеймо Власти.  После  я  посвящу  тебя  пятым
членом моего союза Сильных, и мы вместе, как  когда-то  бывало,  двинем  эру
Мечей на этот безобразный мир хаоса света и тьмы, и воцарится в  нем  вечный
порядок Тени!
   Лайвен громко глотнул.
   - Что? - переспросил он. За время последовавшей за этим  вопросом  паузы,
сверкающая разноцветная каша в его  голове  вдруг  сама  собой  сложилась  в
четкую ясную картину, и краем сознания он еще успел удивиться, как это он не
сообразил всего этого раньше.
   Ему был нанесен сокрушительный удар, но зато он мгновенно  расставил  все
по своим местам. Все, кроме одной маленькой детали под названием "КАК?". Как
Знающий тень собирается заставить его все это проделать?
   Лайвен едва заметно  усмехнулся.  Что  ж,  пусть  он  попробует  добиться
своего. У него осталось на это не так уж много времени.
   - Да уж, не поглупел ли ты, за время своих долгих странствий?  -  спросил
Знающий тень, и в тоне его слышалась притворная озабоченность. - Это было бы
весьма не кстати, твои мозги пригодились бы мне, когда ты примкнешь к  моему
союзу.
   -  Прости,  сосед,  -  сказал  Лайвен.  -  Ты  сделал   мне   неожиданное
предложение, и мне потребовалось время, что бы в это поверить.
   Ведь это весьма лестное предложение для мага, поскольку он  подразумевает
признание его могущества. Не так ли, сосед?
   - Да, если хочешь. Я признаю за тобой право и силу претендовать на  место
пятого члена союза. Я ведь ни когда не  отрицал  этого,  верно?  Ты,  должно
быть, помнишь еще, нашу беседу у тебя в замке, разве не сделал я тебе  тогда
похожего предложения?
   - И ты, наверное, еще не забыл мой ответ, - проговорил Лайвен. -  Неужели
ты думаешь, что он изменится? Или может быть ты заставишь меня  сделать  все
это силой?
   - Я надеюсь, что это будет не так. Ты  ведь  уже  готов  переменить  свое
решение, верно?
   - Нет. Этого не будет.
   Лайвен даже с некоторым интересом ждал реакции Знающего тень.
   Тот замыслил красивую комбинацию, но способа осуществить  ее  у  него  не
было. Ведь не было же такого способа?.. Не может просто его быть...
   Знающий тень улыбнулся. Это было неожиданно и неприятно, злобный оскал  и
скрип зубов устроили бы Лайвена больше.
   - Ты сделаешь все, - сказал Знающий тень. - Все, что  бы  я  не  попросил
тебя. Я ведь только прошу, заботясь лишь о твоем благе. Но на этот раз ты не
сможешь отказать мне, иначе я попрошу  кого  нибудь  другого.  А  сейчас  ты
свободен,  -  он  сделал  небрежный  жест  рукой  и  сзади  почти   неслышно
приблизились солдаты, - до завтрашнего вечера, по крайней мере. И хорошенько
отдохни после похода, потому что завтрашний вечер будет  для  тебя  трудным.
Покровительство Тени не дается слишком просто... Да, и  оставь,  пожалуйста,
свой меч у меня. Ты же знаешь, я всегда хотел иметь такой. Для коллекции.
   Выходя из зала, Лайвен спиной чувствовал его  улыбку.  Смешанные  чувства
внезапно овладели им. Он был уверен, что сможет противостоять  любым  чарам,
кроме самых сильных, которые сделают его совсем непригодным к отведенной ему
роли. Он был готов к самым страшным угрозам и не мог представить себе  таких
соблазнов, что смогли бы склонить его к содействию союзу Сильных. Как бы  ни
был тяжел завтрашний вечер, Лайвен был спокоен за себя, но этого было мало.
   Нужно было не только выстоять, но и изменить ход событий в  свою  пользу.
Слишком силен союз, а Знающий тень, конечно, сможет одолеть Властителя рек и
без его помощи. И пойдет дальше. А дальше у него только  эра  Мечей,  дальше
конец Миру. С помощью Тени он сметет все, что  смогут  противопоставить  ему
благородные маги. А когда порядок будет окончательно нарушен, когда кровь  и
огонь разольются по обоим полушариям, выйдет на сцену она сама. И не  станет
больше Мира такого, какой он есть и благородных магов с их полками. И самого
союза тоже не станет, все поглотит она...
   Он споткнулся обо что-то и, посмотрев под ноги, понял,  что  это  высокий
порог отведенной ему комнаты. Или вернее  сказать  того  помещения,  где  он
должен будет дождаться завтрашнего заката. Помещение это сильно смахивало на
одиночную камеру.
   - Велено отвести сюда и запереть,  -  пояснил  кто-то  из  стражей  из-за
спины, - еду, значит, приносить  будем.  И  у  дверей  постоим,  что  бы  не
стучали, значит, сильно.
   - Окошко то высокое, не дотянется, - осторожно прошептал другой, -  да  и
засов, вона какой. Лайвен усмехнулся.
   - Принесите факелы, - приказал он, не оборачиваясь, - да побольше,  я  не
собираюсь сидеть в темноте  всю  ночь.  Стражи  затруднились.  Один  толкнул
другого  локтем  в  бок,  тот  тихо  ругнулся.  Состоялся  обмен   мнениями,
заключавшийся в основном в неопределенных восклицаниях.
   "... Не велено про это ни чего... ",
   "... Да где ж их взять та, факелов ему, когда  в  жисть  здесь  света  не
запаляют... "
   "... А головешек из костра натаскать... "
   "... Караульный ей богу зарубит, он мне ешо за вчерашний котел  обещал...
"
   Наконец кто-то сказал:
   - Ладно, значит, принесем и факелов. Ты только заходи, ваша  милость,  да
погоди там немного в темноте. А мы, значит, быстро.
   - Не принесешь, - сказал Лайвен, - через дверь достану.
   И шагнул через порог. Тяжелая, сбитая накрест двутавровыми балками  дверь
поспешно и громко закрылась за ним, и через окошечко  с  решеткой  отчетливо
послышался облегченный вздох.
   - Где я ему факелов та возьму, - заговорили за дверью уже в голос.
   - Ты, значит, не упирайся. Поди,  вон  подергай  со  стен,  вечно  их  не
зажигают, значит.
   - Ладно, схожу. Да ты гляди тут, этот и через дверь достать та может.
   Окно действительно было высоко, и через  него  было  видно  только  почти
совсем уже темное небо, покрытое тучами. Правда,  если  подняться  на  носки
можно было разглядеть почти ни чем не выделявшуюся на  темном  фоне  вершину
сосны, но это было совсем не интересное зрелище.
   Пять шагов вперед, восемь шагов влево, не так уж много.
   Ну, нет, подумал Лайвен, если я завтра и проиграю, то уж комнату  он  мне
пусть обеспечит человеческую. Он еще раз посмотрел в окошко. Мелькнула вдруг
мысль, что покажется, может быть, давешняя звездочка, подскажет  ответ,  как
быть и что делать завтра, а чего наоборот не делать. Нет, не  показалась.  А
может быть и показалась, да  не  видно  ее  было  в  это  окошко,  вот  ведь
невезенье. Как все с самого начала было плохо, так и осталось.  Ни  чего  не
изменилось к лучшему, а скорее даже наоборот.
   С самого начала он  упустил  события  из-под  контроля,  наделал  ошибок,
поспешил с неправильными выводами. Слишком самоуверен, слишком просто  хотел
развязать запутавшийся узел.
   Но, что сделано, то сделано. Ошибки в некоторых обстоятельствах  способны
оборачиваться вовремя принятыми, единственно верными и смелыми решениями.  В
этот раз так  не  вышло,  но  все  что  получилось  в  результате,  все-таки
оставляет некоторую надежду на благополучный исход.
   Лайвен вздохнул.
   Ладно, подумал он, успокоимся хотя бы тем, что еще ни чего  не  испорчено
окончательно и бесповоротно. Завтра я еще могу кое-что сделать. Если  только
вовремя пойму, что же именно нужно.
   За дверью снова послышался шум.
   " Ну, что, принес факелов та? "
   " Да факелов та принес. И вона еще  чего,  велено,  значит,  передать  из
кухни... "
   Отворилась узкая, обитая железом щель посередине двери.
   - Эй, ваша милость, держи-ка, значит, факелы, и вот это то же.
   Несколько обгоревших палок загремели по полу, а в руки Лайвену  досталась
глубокая глиняная миска с торчащей из середины наложенного в  нее  непонятно
чего ложкой. Запахло едой.
   Лайвен внезапно почувствовал приступ голода, заставивший  его  вспомнить,
что питался он сегодня в последний раз ранним утром, и  трапезу  эту  нельзя
было назвать обильной. Он подавил вполне естественный порыв вышвырнуть миску
обратно и осторожно поставил ее на пол.
   - Что ты мне принес, болван? - подобрав один факел,  он  просунул  его  в
щель и приказал, - Зажги.  За  дверью  чертыхнулись.  Отчетливо  послышалась
оплеуха и удивленный возглас: "... Почто ты!.. "
   " Зажигать надо факелы, когда приносишь, волчья ты подкормка, чем он тебе
там их зажжет? Живо давай за огнем, значит! "
   Палка мигом исчезла, донеслись торопливые удаляющиеся шаги. Потом шаги  в
обратном направлении, и вот уже тлеющий факел просовывается обратно.
   Со светом в каморке стало гораздо уютнее и даже показалось теплее, и  уже
можно было разглядеть, что же именно наложено в миску, а в углу  к  тому  же
обнаружилась жесткая конечно, но застеленная  все  же  чем-то  поверх  досок
лежанка.
   Спустя несколько минут Лайвен с наслаждением грохнул опустевшую  миску  о
каменную стену, чем вызвал взволнованный шепот за  дверью,  и  завалился  на
лежанку.
   Как догорел его первый добытый с таким трудом факел, он уже не видел.

   На следующий день, когда Лайвен получил и  уже  почти  съел  свой  вполне
приличный обед, его  привлекли  звуки  немного  слишком  оживленного  спора,
доносящиеся из-за двери. Силы спорящих были неравными.
   Грозный, уверенный в себе баритон приказывал открыть дверь и впустить его
в темницу. Жалкий сиплый тенор, страшно  испуганный  и  растерянный  намерен
был, однако стоять на посту до конца, потому что боялся последствий  гораздо
больше чем своего оппонента. "... Как смеешь  ты  перечить  мне?..  Открывай
немедленно, не то ты всю жизнь будешь жалеть о том,  что  этого  не  сделал.
Клянусь, я уж постараюсь, что бы она была покороче!.. " "... Так не  велено,
значит, ваша милость, я ведь, что мне  приказано,  делаю...  "  "...  Так  и
делай, болван! Я приказываю тебе открыть мне дверь... "
   "... Так ведь эта, пусть мне господин  караульный  прикажет,  разьвешь  я
посмею не исполнить... "
   Спор этот, однако долго не продлился. Уверенный баритон извлек  из  ножен
решающий аргумент, сразу решивший спор в его пользу. Страж сообразил видимо,
что господин маг не шутит и что лучше сей час уступить и открыть дверь, а уж
потом свалить на него  весь  предполагаемый  гнев  господина  караульного  и
загремел ключами.
   С интересом ожидавший, чем же  все  это  кончится,  Лайвен  уставился  на
дверь, хотя он почти уже знал, кто появится сейчас на пороге.  Вряд  ли  кто
нибудь из союза Сильных станет препираться с охраной, что бы войти к нему.
   Когда Властитель рек шагнул в приоткрытую  дверь,  Лайвен  понял,  что  в
глубине сознания ожидал чего нибудь подобного. Было бы странно, если бы  его
оставили в покое до самого  вечера.  Властитель  рек  молча  подождал,  пока
закроется за ним дверь и начал без приветствия, хотя бы формального.
   - Ты хочешь пережить сегодняшний вечер? - спросил он. Лайвен  неторопливо
отставил поднос с остатками трапезы. Потом вытер руки о подобие простыни, на
которой ночевал.
   - Присаживайся, - пригласил он, сделав соответствующий  жест.  Властитель
рек помедлил. Потом огляделся и, не обнаружив ни  чего  лучшего,  уселся  на
противоположный край лежанки.
   - Я задал тебе вопрос.
   - Да, я слышал. Но ты задал его не правильно. Ответ на него меня  волнует
лишь постольку, поскольку от ответа  на  него  зависит,  чем  кончится  этот
вечер.
   Глаза Властителя рек блеснули в темноте.
   - То есть ты все еще надеешься возглавить союз?
   Он ждал ответа, а Лайвен не торопился. За короткое время необходимо  было
решить, нужен ли ему Властитель рек хоть в каком нибудь качестве.
   - Что ты хочешь от меня? - спросил Лайвен.
   - Это зависит от того, чего хочешь ты. Сейчас  ты  в  не  очень  завидном
положении, ведь так, - Властитель рек красноречивым взглядом обвел  темницу,
- Я мог бы попробовать предложить тебе изменить его, если бы больше  знал  о
твоих намерениях.
   Вряд ли он мог пригодиться в качестве протеже  при  союзе  Сильных,  если
учесть его  натянутые  отношения  с  предводителем.  Сознательный  и  верный
союзник из него тоже получится едва ли. И вообще его планы более  или  менее
прозрачны, хочет он всеми  правдами  и  неправдами  свалить  предводителя  и
занять его место во главе стола. А мне, конечно, отведется  роль  ближайшего
помощника и пятого недостающего члена союза, естественно в обмен на  присягу
верности.  И  нужен  ты  после  всего  этого,  брат,   только   для   одного
единственного. Сможешь ты только на время занять на себя внимание, а  дальше
лишь от меня зависит, как будет использован этот момент.
   - Как чувствует  себя  господин  благородный  маг,  Владеющий  громом?  -
осведомился Лайвен.
   Властитель рек помедлил, в упор, глядя на Лайвена.
   - Он чувствует себя превосходно.  Он  еще  не  просыпался,  Знающий  тень
позаботился об этом.
   Лайвен покивал.
   - Ну, хорошо, что ты можешь мне предложить, сосед?
   Тот снова помялся.
   - У меня клеймо Власти, - проговорил он, наконец, - Этот  символ  сам  по
себе достаточно силен, что бы встать во главе союза Сильных. Но  сейчас  мне
противостоит Знающий тень, и союз  пока  идет  за  ним.  Я  должен  выиграть
поединок, и для этого мне нужна поддержка.
   - Ты прав, у тебя клеймо Власти, чем же я смогу помочь?
   - С клеймом я, конечно, одолею Знающего тень, но здесь  все  должно  быть
наверняка, - он заговорил чуть быстрее, - Подумай, что станет с тобой,  если
случится невероятное и победит он. Он уничтожит  тебя  и  меня,  нас  обоих,
потому что ни ты, ни я, ни для чего ему уже не будем  нужны.  У  него  будет
все, что бы шагать вперед, и он оставит нас позади в придорожной канаве, как
оставил многих на своем пути. Но если ты  немного  поможешь  мне,  чуть-чуть
вмешаешься в поединок, это даст дополнительную гарантию  на  успех.  Ты  был
первым магом полушария, а у меня клеймо Власти. У него не будет шансов!
   А после его падения  нам  двоим  будет  проще  поставить  союз  под  свой
контроль.
   - Я уже сказал, что вопрос о собственном существовании для меня сейчас не
особенно актуален. Сегодня после заката я  либо  получу  все,  либо  потеряю
последнее, что имею.
   - Да, я понял, - перебил Властитель рек с ноткой нетерпения в  голосе,  -
Кроме того, что ты останешься в живых, я отдам тебе  место  пятого  члена  в
союзе. Ты знаешь, что это звание почти равно титулу предводителя. Решайся, я
постараюсь вернуть тебе твое оружие и зеркало.
   Дурак, ты, подумал Лайвен. Как интересно ты заговоришь, если узнаешь, что
звание пятого мне уже предложено, а?
   - Вчера, - проговорил он медленно, - когда  Знающий  тень  отправил  тебя
спать, он сказал мне примерно то же, что ты  мне  сейчас.  Только  он  пошел
несколько дальше. Он решил подставить меня вместо себя  на  поединке,  а  за
победу тоже сулил звание пятого и возможность шагать с ним  в  ногу  по  эре
мечей.
   Он внимательно следил за  Властителем  рек.  По  лицу  у  того  пробежала
судорога, но он быстро взял себя в руки.
   - Ты веришь ему? - спросил он. - Ты поверил ему, что он сделает  то,  что
пообещал? На обоих полушариях известно о твоем Слове!
   Да он же боится тебя до дрожи в коленях, он только ждет случая уничтожить
тебя, не вступая в открытое единоборство. На этот раз он хочет  сделать  это
моими руками. Ты не сможешь сегодня выстоять против меня! Он не смог  бы,  а
ты и подавно! Твой единственный шанс помочь мне, и тогда место пятого твое.
   Испугался? Не похоже, просто немного шокирован, что его опередили. А если
тебя немного позлить?..
   - Не сходится, сосед,  -  сказал  Лайвен,  -  Твоими  руками  он  мог  бы
прикончить меня еще в великих снегах, но он  приказал  тебе  доставить  меня
сюда целым и по возможности невредимым. Кроме того, ты слишком много на себя
берешь. Все-таки я был когда-то первым магом полушария, и - он улыбнулся,  -
ты сам признал сейчас, что нуждаешься в моей помощи.
   - В моих руках будет клеймо Власти, - резко сказал Властитель рек.
   - А в моих - власть Тени!
   Некоторое время его  соперник  молчал.  Потом  он  заговорил  снова,  уже
спокойно:
   - Он не даст тебе эту власть. И я не думаю,  что  ты  согласился,  скорее
всего, ты ведешь свою игру. Ты хочешь сам получить титул предводителя?
   Лайвен кивнул.
   - Или ты хочешь уничтожить союз Сильных и остановить эру мечей?
   Лайвен снова кивнул и улыбнулся.
   Властитель рек покачал головой.
   - Нет, ты слишком умен, что бы надеяться на это.
   Лайвен посерьезнел.
   - Спасибо за откровение, сосед, - сказал он, - Но как быть с совестью?
   - Совесть? Ты ведь это не серьезно, правда? Скажи  мне,  что  ответил  ты
Знающему тень вчера? Ты согласился помогать ему?
   Лайвен ни чего не успел ответить. Дверь распахнулась с шумом, словно  для
большей скорости ее открывали пинком. На пороге появился Знающий  тень.  Его
взгляд сразу уперся во Властителя рек, и он вовсе не удивился, словно увидел
именно то, чего и ожидал.
   - Что ты здесь делаешь? - спросил он тихо и грозно. Наверное,  ему  очень
хотелось заорать сейчас во все горло и выбранится, как следует, но он только
повторил вопрос, едва повысив голос, - Зачем ты пришел сюда тайно, без моего
ведома?
   Властитель  рек  вскочил  и  оказался  лицом  к  лицу  со  своим  будущим
противником в поединке. Рука его быстро и почти незаметно оказалась у левого
бока, сжав что-то там под плащом.
   - Это не твое дело, - сказал он вызывающе, - Не твое дело, о чем я говорю
со своим пленником.
   Сжав зубы, Знающий тень постоял немного, молча сверля его взглядом, потом
произнес размеренно и почти спокойно:
   - Вон от сюда. Иначе, клянусь, я не дождусь заката!
   Он отошел на шаг, давая Властителю рек дорогу к  выходу.  Тот,  казалось,
зашипит сейчас от не выпущенной злости.
   - Дождешься, - процедил он, наконец, сквозь зубы и быстрым  шагом  вышел,
задев при этом Знающего тень плечом.
   Тот проводил его взглядом, полным презрения, потом повернулся к Лайвену.
   - О чем он говорил с тобой?
   Лайвен улыбался. Он привалился к стене  и,  задрав  голову,  наблюдал  за
Знающим тень. Потом он спросил.
   - Не ужели тебе действительно это интересно?
   - Я спросил тебя, значит, я хочу это знать.
   - Хорошо, - согласился Лайвен, - Я скажу  тебе,  зачем  он  приходил.  Он
просил меня тайно помочь ему в поединке против тебя. Да. И сулил мне за  это
место пятого члена в твоем союзе. Лайвен подмигнул Знающему  тень  и  тайком
огляделся.
   - И еще скажу тебе по секрету, - добавил он, снизив  голос  до  шепота  и
прикрыв  рот  рукой,  -  Я   согласился!   Берегись   сегодняшнего   вечера,
предводитель. Знающий тень медленно нахмурился, но  потом  так  же  медленно
брови его снова поднялись, он сначала улыбнулся, а потом и  расхохотался  во
весь голос. Искренне, как бывало, смеялся в прошлые времена.
   Его действительно позабавила эта удачная шутка.
   Когда он удалился, все еще хохоча, и закрылась за  ним  дверь,  фальшивая
улыбка сползла с лица Лайвена.  А  вместо  нее  вырвался  из  груди  тяжелый
вздох...


   Перед самым закатом тучи разошлись  кое-где,  и  на  западе  образовалось
окно, через которое  можно  было  видеть  уже  наполовину  погрузившийся  за
горизонт солнечный диск.  Большой  и  красный,  будто  налившийся  грядущими
пожарами и бедами - лишнее напоминание, о том, что это может  быть  один  из
последних закатов, которые видит Мир.
   А когда погас отсвечивающий малиновым  прямоугольник  на  стене  напротив
высокого окошка, когда само окошко перестало светиться жиденьким  пока  еще,
но уже зловещим пурпуром, в дверь постучали.
   И не дожидаясь ответа, отворили ее.
   Лайвен поднялся. Он был готов. Готов к тому,  что  пригласят  его  сейчас
вежливо, но не оставляя возможности отказаться в большой холодный  зал,  где
факелы на стенах  дают  лишь  воспоминание  о  свете,  проводят  по  темному
коридору, и, лишь только переступит  он  порог,  придется  ему  отвечать  за
судьбу Мира, забыв о своей собственной.
   Не было коротких панических мыслишек: "... Ну почему именно я?!..  Почему
в мое время, и зачем вообще я вернулся  с  той  стороны  и  ввязался  в  эту
мерзость...  "  Все  подобное  было  передумано,  переварено,  перемолото  и
отброшено как ненужный мусор заранее, специально, что бы не  тяготило  и  не
отвлекало сейчас ни чего.
   И не было мгновенных отрывистых, как волны накатывающих воспоминаний, чьи
картины на миг затмевают реальный мир, потому что все что  нужно,  было  уже
вспомнено и вновь тщательно забыто. На время.
   Что бы не беспокоило и не  волновало  понапрасну  снова  и  снова.  Дверь
отворили. Вошедший быстро окинул  взглядом  темницу,  потом  остановился  на
Лайвене.
   - Все готово, сударь, - проговорил он голосом, лишенным всяких эмоций.  -
Вас ждут.
   Еще пару лет назад к этому человеку мог обратиться  любой,  кто  попал  в
беду, потому что имя его тогда было Помогающий. В этом состоял  его  родовой
дар, он мог почти все, если только к нему обращались за помощью. Но даже те,
кто не нуждался в его даре, потому что  обладал  своим  собственным,  всегда
могли придти к нему в дом, не на пир и не  по  приглашению,  а  просто  так,
поговорить обо всем, что наболело, обо всем, что не вышло или получилось  не
так. И каждый пришедший в его дом с добром, землепашец из соседней  деревни,
вольный торговец, проезжавший мимо, или собрат  по  ремеслу  высокой  магии,
каждый мог рассчитывать на понимание в его личном  несчастье  маленьком  или
большом. И дом это ни когда не пустовал.
   Лайвен невольно стиснул зубы. Слишком много хорошего ушло в прошлое.  Уже
ушло...
   - Вас ждут, - повторил вошедший.
   - Да, - сказал Лайвен и откашлялся, голос его прозвучал почему-то  хрипло
и недостаточно уверено, - Я иду.
   Провожатый посторонился, давая ему дорогу. Лайвен прошел мимо, и по  ноге
ему стукнули ножны тяжелого  фамильного  меча.  Он  обернулся  -  тот,  кого
когда-то звали Помогающим, закрывал дверь и  ножны  топорщились  у  него  на
боку.
   "... Как только повернется, правой в челюсть, и сразу левой  в  солнечное
сплетение. Потом вытащить меч, и  берегись  предводитель...  "  Лайвен  чуть
заметно усмехнулся и повернулся спиной.
   - Идите прямо, - сказал провожатый.
   И Лайвен пошел. Прямо, потом направо, потом снова прямо. Вчера  его  вели
этой же дорогой, только в обратном направлении. Да, все правильно, еще  один
поворот, и вот они стражи с обнаженными мечами, вот они двери. Те  самые.  И
их уже открывают, двое открывают, каждый свою створку и с натугой  -  тяжелы
заразы.
   А вот и порог. Ну, так берегись же, предводитель...
   Лайвен сделал шаг вперед. И остановился. Здесь его  действительно  ждали,
все по разному. Один с нетерпением, желая поскорее  выполнить  задуманное  и
объявить, наконец, кровавую и огненную эру Мечей.
   Другой, не очень уверенный в своих силах, но старательно не  показывающий
этого с надеждой на поддержку, которая в решающий  момент  перевесит  баланс
сил в его пользу, и он даже искренне многое готов был отдать  за  это.  Чего
ждали остальные члены союза, понять было трудно. Возможно,  и  даже,  скорее
всего, они просто слепо верили своему предводителю, и не  имели  сомнений  в
исходе поединка. Правда, может быть, им было все равно, кто встанет во главе
их.
   Лайвен сделал шаг.
   В этом зале все было  как  вчера,  кроме  одного  -  уверенности  у  всех
присутствующих, что завтра уже так не будет. Члены союза, почти  невидные  в
полутьме стояли у стен. Предводитель их, знающий тень снова сидел на  троне,
и Лайвен мельком удивился, как ему только не  жестко,  на  большом,  грубом,
целиком вырубленным из камня еще века назад седалище. Властитель  рек  стоял
чуть впереди, спиной к нему и меч его был при нем.
   Еще мгновение длилась пауза. Потом Знающий тень поднялся.
   - Что скажешь ты собранию? - громко спросил он, и эхо вернулось от темных
сводов, потерявшихся в наступавшей на Мир  тени.  Лайвен  подождал  секунду,
пока эхо смолкнет, и сказал твердо:
   - Я не изменил свое решение. Я не буду в твоем союзе.
   - Что скажешь ты мне о твоем слове? -  спросил  Знающий  тень  снова,  не
снижая тона. И опять Лайвен помедлил.
   - Ты знаешь его, - проговорил он.  Такой  ответ,  казалось,  ни  чуть  не
удивил предводителя. Зато хорошо было видно, как Властитель рек едва подавил
вздох.
   - Ну что ж, - проговорил Знающий тень, - значит начнем.
   Лайвен кивнул.
   - Попробуй.
   Знающий тень измерил его ироничным  взглядом,  потом  медленно  вышел  на
середину зала, отстранив рукой со своего пути Властителя рек.
   - Уважаемые маги, - провозгласил он, - сегодня  мы  собрались  здесь  для
того, что бы стать очевидцами одного из тех событий, что записывают потом  в
летописи, о которых говорят потом в бесконечных  грядущих  поколениях  и  об
участниках которых  складывают  легенды.  Сегодня,  сейчас  здесь  состоится
поединок Силы. Запомните все, что вы скоро увидите,  каждую  мелочь,  каждую
маленькую деталь, потому что вам рассказывать в будущем об этом вечере всем,
кто вас спросит об этом, и даже если ни кто не спросит...
   Некоторое время Лайвен удивлялся,  зачем  Знающий  тень  устраивает  этот
спектакль, но потом он вдруг понял, что все это уже читал  в  одной  из  тех
рукописей, что рассыпались бы в руках от древности,  не  будь  они  помечены
клеймом  Вечности.  Такую  речь  два  с  половиной   века   назад   произнес
прапрапрадед Владеющего громом, которого выбрали Следящим за справедливостью
на последнем поединке Силы. Это  означало,  что  Знающий  тень  уже  заранее
самоустранился из схватки и узурпировал  для  себя  роль  главного  арбитра.
Интересно, как он выйдет из положения и кого подставит вместо  себя?  Лайвен
взглянул на Властителя рек. Тот уже тоже понял все, и был  бледен,  толи  от
бешенства, что его все-таки надули, то ли от страха.
   -... Наши собратья по ремеслу испытываю сегодня свою силу и  силу  своего
противника. Пожелаем им честного боя,  пусть  победит  сильнейший!  Выдержав
необходимую паузу, Знающий тень повернулся спиной к своему союзу.
   - Подойдите, ко мне,  -  сказал  он  Лайвену  и  Властителю  рек,  сделав
приглашающий жест.
   Лайвен усмехнулся и остался стоять на прежнем месте.
   - Скажи сначала, с кем я сегодня дерусь? - холодно проговорил  Властитель
рек.
   Пропустив сказанное мимо ушей и мало обращая внимания,  на  то,  что  его
распоряжение осталось не выполненным Знающий тень сказал:
   - В этом поединке, вам  разрешается  пользоваться  только  силой,  данной
каждому из вас самим Миром. Первый, кто обнажит оружие, уже заранее  осужден
и  будет  казнен  немедленно.  Тому  порукой  мой  меч.  Он  широким  жестом
высвободил меч из ножен и опустил его острием к полу.
   Властитель рек побледнел еще сильнее, хотя это  казалось  невозможным,  и
сделал решительный шаг вперед.
   - Благородные маги, члены союза, - сказал он, повысив голос,  -  вчера  я
принял вызов на поединок Силы от вашего предводителя,  Знающего  тень,  и  я
буду драться только с ним. Почему он подставляет вместо себя другого,  разве
он трус и боится сражаться сам? Кто-то  неотличимый  в  полутьме  от  других
неторопливо отделился от стены.
   - Мы выступаем здесь только в качестве свидетелей,  -  проговорил  он,  -
однако имеем заявить, что ни какие формальные правила не нарушены. Соперники
в поединке  Силы  могут  выставлять  вместо  себя  поединщиков,  нанятых  по
договоренности. При этом заклад поединка остается прежним, и  расплачивается
всегда тот, кто бросил или принял вызов.
   Сказал и вернулся обратно в тень.
   - Теперь ты получил все разъяснения? - осведомился Знающий тень.
   Властитель рек только бросил на него взгляд, призванный убить на месте.
   - Вы достойные противники и можете начинать.
   Знающий тень отступил на несколько шагов и отсалютовал мечом.
   - Одну минуточку, - Лайвен поднял руку, - Благородные маги,  члены  союза
Сильных, я заявляю протест. Меня ни кто не нанимал поединщиком, и со мной не
заключалось ни каких договоренностей. Я не давал ни каких обязательств, и не
собираюсь защищать честь и свободу вашего предводителя.
   - Действительно, - проговорил Знающий тень, изображая затруднение.  -  Но
ведь это легко поправимо, не правда ли?
   - Вряд ли, - Лайвен покачал головой.
   - Ай-ай- ай. А ведь я говорил тебе, что ты можешь потерять честь услужить
мне и Тени. Я говорил тебе, что могу пригласить кого-то другого.
   - Да, я что-то такое припоминаю. Видно мне придется смириться с мыслью  о
потере такой великолепной возможности. Ты можешь выбирать замену  для  меня.
Лайвен кивнул головой в сторону стены, у которой стояли Члены союза. Знающий
тень проследил за его взглядом.
   - Из этих? - удивился он. - Ты, наверное, шутишь. Могу ли я доверить свою
судьбу и судьбу моего великого замысла в эти руки?
   - А в мои руки ты мог все это доверить? - осведомился Лайвен,  -  Я  ведь
мог и проиграть. Нарочно. Или случайно.
   Предводитель в упор посмотрел на него.
   - Но ведь ты бы не сделал бы этого, верно?
   Он немного помолчал.
   - Но в прочем это все равно не важно, потому что ты не будешь участвовать
в поединке. Но все равно у меня есть еще достойный вы бор, я думаю,  ты  его
оценишь, - он повернулся и крикнул стражам у дверей, - Пригласите  мою  дочь
войти!
   Что-то оборвалось в груди Лайвена при этих словах. Еще когда Знающий тень
только начал говорить, он почувствовал неладное, но это было слишком.  Будто
во сне он наблюдал за тем, как тяжелые двери  снова  раскрываются.  Один  из
стражей вышел из зала и сейчас же вернулся.  На  пороге  он  посторонился  и
замер в низком поклоне. Элия вошла в зал, скорее всего даже не заметив этого
выражения почтения.
   Она выглядела немного растерянной, немного испуганной, но хорошо  держала
себя в руках, и вся была как-то собранна, напряжена, будто готовилась к... К
чему? Что Знающий тень наговорил ей, какие чары  использовал,  как  заставил
решиться, на то, на что она уже решилась? Лайвен раскрыл рот, но все  сразу,
что рвалось из души, не помещалось на языке. У него перехватило  дыхание,  и
он только глубоко и шумно вздохнул.
   - Мы так не договаривались, сосед, - выговорил он, наконец.
   - Ага, - Знающий тень холодно улыбнулся, - вот  ты  уже  снова  называешь
меня соседом, как в старые добрые времена. Но ты опоздал. Теперь она  войдет
в историю вместе со мной. Она сразу все поняла, моя девочка,  и  конечно  не
могла отказаться. Наверное, сообразительность это  у  нас  семейное.  Лайвен
больше не смотрел на него. Он смотрел на Элию. А она на него. И  неизвестно,
чего больше было в ее взгляде удивления, или радости и вспыхнувшей  вдруг  с
новой силой надежды.
   - Она не будет драться с ним, - твердо сказал Лайвен.
   - Почему? - удивился Знающий тень. - В свое время я научил ее многому,  и
хотя мастерство ее, конечно, не отточено, но этих азов вполне хватит, что бы
вести поединок Силы. И потом не забывай, она искренне хочет избавить Мир  от
эры Мечей. Так ведь, дочь моя?
   - Так, - Элия сказала это не громко, но твердо,  так  что  не  оставалось
больше сомнений в ее намерениях. - Если ни кто больше  не  в  состоянии  это
сделать, то это сделаю я.
   Больно кольнули Лайвена эти последние слова.
   - Вот видишь, - Знающий тень посмотрел на него, - Уверенность  в  успехе,
это  тоже  наше  семейное.  Хорошее  качество,  хотя   и   не   всегда   оно
оправдывается.
   - Ты потерял большинство наших семейных качеств,  -  резко  оборвала  его
Элия, - я запрещаю тебе говорить дальше об этом.
   - О, - Знающий тень поднял палец и подмигнул Лайвену.
   Неожиданно вперед вышел Властитель рек.
   - Я  принимаю  твой  вызов,  предводитель,  -  громко  объявил  он,  -  и
выставленного тобой поединщика, - он кивнул на Элию. -  Господа  благородные
маги, я говорю вам, что бы вы запомнили, я согласен с условиями  поединка  и
требую начать его немедленно.
   - Подождите, - Лайвен пристально посмотрел на Знающего тень. -  Ты  разве
не понимаешь, что сейчас произойдет? Ты поставил свой  заклад  на  девчонку!
Может быть она талантлива, но еще ни чего толком не умеет. Она же  проиграет
в этом поединке, это же ясно, как день, и тогда ты потеряешь все. Ради  чего
ты все это делаешь, не лучше ли тебе сразиться самому?
   Кривая усмешка исказила лицо Знающего тень.
   - Наконец то ты это сообразил, - выговорил он.
   Властитель рек снова раскрыл, было, рот, но  предводитель  остановил  его
резким жестом.
   - Ты сообразил, - повторил он, - Хотя мог бы  сообразить  и  раньше.  Она
погибнет сегодня. Посмотри на нее, она будет бороться  до  конца,  изо  всех
своих жалких сил, и конечно погибнет.  И  вместе  с  ней  погибнут  все  мои
грандиозные замыслы. А, что ты об этом думаешь? Ты отдашь ее в жертву,  ради
вашего Мира?
   - Я могу победить, - тихо произнесла Элия.  Побелевшие  кулачки  ее  были
крепко сжаты.
   - Замолчи, - бросил Знающий тень и снова повернулся к Лайвену.
   - Ну, так как? Ты, видишь, она даже не  представляет,  что  ее  ждет.  Ты
готов  увидеть,  как  она  умрет,  не  способная   сопротивляться?   Подумай
хорошенько, прежде чем ответить, ведь это случится  ради  великой  цели.  Ты
приложил столько усилий, что бы остановить меня,  и  вот  теперь  это  может
случиться очень легко. Тебе надо просто стоять и  ни  чего  не  делать,  все
произойдет само собой. И твой любимый мир будет избавлен от Эры мечей,  ведь
с ним, - он кивнул в сторону Властителя рек,  -  ты  справишься  без  труда,
когда я уже не буду стоять у тебя на пути... Элия  медленно  приблизилась  к
Лайвену.
   - Все, что он говорит, правда? - спросила она.
   Лайвен вздрогнул, как будто только сейчас заметил ее рядом с собой.
   - Да, - он кивнул.
   - Тогда пусть все так и будет, - твердо сказала она, и торопливо вышла на
середину зала. - Я готова. Кто мой соперник?
   -  Я  тоже  готов,  -  Властитель  рек  встал  напротив  нее.  -  Господа
благородные маги...
   - Ну!? - громко произнес Знающий тень, глядя на Лайвена,  и  на  короткое
мгновение в зале воцарилась тишина.
   Тот медленно повернулся в его сторону.
   - Верните мне оружие, - сказал он, - я дерусь вместо нее.
   - Принесите меч господина мага, - бросил через плечо Знающий тень.  -  Ты
должен поклясться мне, что сделаешь все, что в твоих силах, что бы  выиграть
в этом поединке. Дай мне твое Слово.
   - Нет! - это крикнула Элия. - Ты хочешь сам привести его в Эру мечей?
   - Я даю тебе свое Слово, - быстро сказал Лайвен.
   - Хорошо, - Знающий тень принял поданный ему  меч.  -  Вот  твое  оружие.
Помни правила поединка Силы, первый кто поднимет  меч,  осужден.  Он  отошел
назад и провозгласил:
   - Начинайте поединок! Лайвен повернулся лицом к Властителю рек и  впервые
за вечер взглянул ему прямо в глаза. И тот вздрогнул, будто  не  понравилось
ему что-то в этом взгляде.
   - Твой противник снова поменялся, - проговорил Лайвен. - Но ведь ты же не
захочешь отступать. Ты ведь клялся  раздавить  меня  сегодня,  ну  так  тебе
представилась эта возможность.
   - Я так и сделаю, - хрипло  выговорил  Властитель  рек.  -  У  меня  есть
кое-что для тебя.
   - Я знаю. Давай начинать, сегодняшний вечер слишком затянулся.
   Лайвен поставил меч в ножнах перед  собой  и  скрестил  на  руки  на  его
рукоятке, так, что бы правая ладонь легла  прямо  на  маленькое  кругленькое
зеркальце. Знакомое ощущение волной пробежало по рукам и отозвалось во  всем
теле.
   - Отойди, - сказал он Элии, которая все еще стояла  рядом,  -  это  может
быть опасно для тебя.
   - Я попробую помочь тебе, - шепнула она.
   - Даже и не думай, если не хочешь все  испортить.  Отойди  в  сторону.  И
лучше держи под рукой кинжал, если есть. Она отошла, опустив голову и что-то
незаметно нашаривая на поясе. Тем временем в руках у Властителя рек появился
предмет, слишком знакомый и слишком опасный,  что  бы  его  не  узнать.  Тот
держал его обеими руками прямо перед собой вниз узким  лезвием,  на  котором
зловеще отплясывали отблески факелов. А тысяче лучевая звезда на его рукояти
сияла собственным светом с новой силой, словно знала, что  пришел  ее  черед
творить черные дела.
   Так, подумал Лайвен, значит, ты  все-таки  решился,  собрат  по  ремеслу.
Боишься без него не справиться?  Значит,  у  меня  есть  шансы,  хотя  будет
трудно.  Страх  не  лучший  советчик,  а  с  этой  штукой  надо  еще  суметь
управиться... Он закрыл глаза и сосредоточился. Медленно, очень медленно  он
погасил в себе восприятие реального мира.  Первыми  утихли  звуки  -  шорохи
одежды и дыхание людей, друзей и врагов, которые оставались  по  ту  сторону
выстраиваемого им барьера из тишины. Потом  он  перестал  ощущать  леденящую
прохладу  этого  зала,  а  в  последнюю  очередь  отключилась  ориентация  в
пространстве. Теперь он не мог точно сказать стоит он, лежит или  уже  висит
вверх ногами, но это было и не  важно.  Не  важно  уже  сейчас  было,  какое
положение он занимает в реальном мире, гораздо важнее  было,  какой  мир  он
построит вокруг  себя  сам.  В  этот  момент  закладывалась  основная  линия
будущего  сражения,  вокруг  которой  после  можно  будет  маневрировать   в
некоторых пределах, крутиться, изворачиваться, если потребуется, но не более
того. Эта линия может оказаться  выигрышной,  или  проигрышной,  и  все  это
закладывается сейчас.
   Какая теория  поединка  может  существовать,  если  случается  он  раз  в
несколько столетий? Разве могут  быть  детально  отработанны  и  отточены  в
многократных  опытах  приемы  нападения  и  защиты,  если  учебные   схватки
исключены по самой природе их? Ничего не может  этого  быть.  Ничего,  кроме
нескольких записанных от руки воспоминаний  тех  уцелевших  участников,  кто
счел  нужным  это  сделать,  да  и  те  за  прошедшие  века  исказились   до
неузнаваемости в многочисленных интерпретациях, и превратились почти  что  в
былины. Кое-чему, правда, они еще способны  научить  особенно  того,  кто  в
силах понять иносказательный  язык  древних  рукописей.  По  ним  еще  можно
усвоить основные правила  и  кое-какие  стратегические  модели,  но  тактику
незадачливому потомку, который умудрится ввязаться в такую  драку,  придется
придумывать на ходу самому.
   Что выбрать?  Неприступную  каменную  крепость,  со  рвами,  заполненными
жгучими кислотами, со стенами, утыканными стальными  остриями,  с  воротами,
которые можно открыть только изнутри, да и то с большим трудом?
   Лайвен  живо  представил  себе  эту  крепость.  Тяжелые  угрюмые   башни,
выложенные из грубо обтесанными камней, между которыми вставлены зазубренные
пики. Высокие стены, наклоненные наружу с зубчатым гребнем,  из-за  которого
так удобно лить в низ кипящие смолы и осыпать врага тучами стрел. Деревянная
кровля зданий внутреннего двора и башен тщательно уложена, бревно к  бревну,
и вогнута, что бы постоянно быть наполненной дождевой или специально налитой
водой - такую не поджечь стрелой с факелом на конце. Ров с водой, глубокий и
с отвесными стенками, если свалится кто, уже не  выберется.  А  в  одной  из
башен запас старательно выпаренных и собранных едких солей в бочках, и  если
их вывалить в ров, вода станет мертвой  и  в  ней  будут  растворяться  даже
кости. Что еще? Да не забыть про костры  на  стенах,  на  которых  подвешены
булькающие чаны, постоянно готовые к применению. И составленные под навесом,
что бы не отсырела тетива, арбалеты, согнутые из каленого стального листа  с
килограммовыми стрелами, пробивающими рыцаря  в  боевых  доспехах  насквозь.
Люди, солдаты и слуги, суетятся по  двору  в  бесконечных  приготовлениях  к
бесконечной, но все ни как не начинающейся осаде. Укладывают удобней оружие,
помешивают в чанах над огнем, перетаскивающие припасы в бездонные подвалы  и
погреба. Собранные, сплоченные одной целью, хватко знающие каждый свое дело.
В вечном напряжении, как часовые на башнях,  нет-нет  да  оглянется  кто  на
ворота.
   Испуганные. Лихорадочно двигающиеся, быстрее, быстрее,  быстрее...  Узкие
окна-бойницы, через них так хорошо пускать стрелы  и  они  почти  совсем  не
пропускают  света...  Лайвен  почувствовал,  как  становится  душно.  Очень,
невыносимо тесно и душно, можно задохнуться  насмерть.  И  глаза  уже  стали
привыкать к полутьме... Он отчаянно пошевелил плечами, которые  стали  вдруг
широкими и сильными, задел стены, которые уже почти  затвердели,  уже  стали
почти  реальными.  И  те  разрушились,  развалились  беззвучно,  а  за  ними
осыпались и башни с часовыми и  дно  во  рве  вдруг  поднялось  и  вытеснило
ставшую бесполезной воду, которая тут же разлилась в полноводную реку.
   Река? Где река, там и поле, и лес. Может быть так будет лучше?.. Зеленая,
цветущая долина с тихой рекой, дающей ей жизнь. По краям она  распахана,  но
урожай еще даже не взошел. Веселые, опрятные домики разбросаны тут и там,  и
пышные сады топят их в зеленом  великолепии.  Небо,  высокое  и  светлое,  и
где-то на западе плывут легкие облака, немного розоватые в лучах только  что
взошедшего солнца. Здесь всегда вовремя будет дождь, что бы напоить  всходы,
лето - жарким, осень короткой, зима снежной и морозной, а  весна  веселой  и
солнечной. Жители ее работящие,  дружные,  веселые  люди.  Мужчины  сильные,
женщины красивые, дети всегда смеющиеся... Счастливые, ни когда  не  знающие
трудностей в своем маленьком плодородном раю, где в каждом  саду  есть  свой
соловей и  в  реке  только  что  не  течет  молоко  меж  кисельных  берегов.
Беззаботные. И ни кто не держал в  руках  ни  какого  оружия  кроме  легкого
охотничьего лука. А леса на холмах вокруг долины хотя и густые и полны дичи,
но легко проходимы и идут  между  холмами  удобные  широкие  дороги,  всегда
открытые всем кто желает прийти с добром, с редким товаром, а может быть и с
мечом.
   Слишком идеалистично, слишком  уязвимо.  А  на  севере  у  горизонта  уже
темнеет небо. От туда придет беда и некому ее будет остановить здесь...
   Лайвен встряхнул головой, и идиллия  распалась  еще  легче,  чем  угрюмая
крепость, выстроенная до этого. Слишком непрочной она была.
   Но что-то надо делать,  и  уже  нет  времени  на  сомнения  и  колебания,
следующий мир, какой бы он не получился, должен  будет  оказать  отпор  тому
темному, что уже собирается в  одной  стороне  пустого  слегка  колышущегося
пространства, где был сейчас  Лайвен,  густеет  и  кажется,  даже  щетинится
вырастающими и снова прячущимися пиками и шипами.
   Если встретить это вот так, без опоры под ногами, без  помощников,  пусть
даже выдуманных, неподготовленным, одиноким,  оно  прокатится  по  тебе,  не
задержавшись ни на минуту, и ни  чего  ты  не  сможешь  сделать,  если  даже
неначем стоять. Скорее! Первая  же  ассоциация,  которая  придет  в  голову,
должна стать основой  мира,  готового  отразить  нападение...  Перед  крепко
зажмуренными глазами поплыли блестящие звездочки... Они  так  похожи...  ...
так похожи на... Так в волшебном  танце  блестели  гребни  волн  под  луной,
которая плыла в просветах между туч вслед за кораблем, держащем свой курс на
север.  И  палуба  легко  покачивалась  под  ногами,  и   сверкали,   словно
серебряные, снасти на мачтах...
   Палуба. Немного неустойчиво, но море это уже хорошо. Достаточно  простора
и вода - хорошая естественная преграда на  пути  неприятеля.  Значит,  будет
остров. Не очень большой, но достаточный, что бы прокормить несколько  тысяч
человек.  Прекрасно,  теперь  за  дело.   Вся   западная   часть   побережья
неприступна. Здесь высокие острые скалы, плохие  подходы  к  берегу,  хорошо
прикрыты смертоносными рифами, способные распороть днище корабля от носа  до
кормы и коварными мелями из зыбучего песка, в считанные минуты,  поглощающие
неосторожное судно. Эта сторона не плодородна, только  рыбаки,  знающие  все
ловушки, как  свои  пять  пальцев  могут  промышлять  здесь,  да  еще  самые
отчаянные  сборщики  иной  раз  заглянут  сюда  за  сотней-другой   яиц   из
бесчисленных гнезд морских птиц на скалах. Но зато этот уголок способен  сам
позаботиться о своей обороне и за него можно быть спокойным.
   Восточная часть сильно  изрезана.  Здесь  широкие  песчаные  косы  уходят
далеко в океан, и узкие, но глубокие проливы врезаются в сушу,  как  борозды
от когтей гигантского хищника. Берега пологи и  удобны  для  стоянок  легких
рыбачьих лодок, но тяжелое боевое судно должно  будет  остановиться  в  паре
миль от линии прибоя, а если будет шлюпочный  десант,  то  борьба  будет  на
равных и даже скорее  перевес  будет  на  стороне  лодок  рыбаков,  крепких,
приспособленных противостоять непогоде и  несущих  хорошие  необходимые  для
удачного лова паруса. Несколько рыбацких поселков на этой стороне острова, в
которых живут закаленные нелегкой  работой  люди,  умеющие  обращаться  и  с
веслом, и с острогой - такие не  подведут,  и  в  случае  чего  здесь  можно
набрать хорошую команду на боевые корабли. О море эти люди знают все.
   Юг. Это один большой порт и портовый город,  главный  и  единственный  на
острове. Добротные крепкие причалы, сложены из камней, нарубленных в  скалах
запада. Тяжело они строились, но и простоят не один век. Добротно вымощенные
дороги ведут к бревенчатым складам, и товары, проходящие через  них,  давали
неплохой доход острову.
   Сейчас эти склады ломятся от припасов на случай долгой  морской  блокады.
Глубокие доки, защищенные от ветров и тяжелых океанских волн, которые осенью
в период штормов переваливают через  длинные  насыпные  волноломы,  способны
дать передышку и необходимый ремонт кораблям, идущим из одного  полушария  в
другое в эту ненастную пору.
   Этот порт неуязвим. Пути через хитро насыпанные  волноломы  знают  только
местные лоцманы. На концах уходящих в море насыпей каменные  форты,  готовые
забросать неосторожно подошедшие неприятельское судно глиняными  горшками  с
горящим маслом, которое не тушится водой.
   А в городе живут талантливые мастера  и  ремесленники,  кораблестроители.
Они построили и оснастили великолепный боевой флот, способный оказать  отпор
каждому, кто пожелает войти на берег острова с мечом в руках.
   И, наконец, северный край. Берег покрыт  просоленными  песчаными  дюнами,
где едва держится кустарник, зачахший в  процессе  приспособления.  Здесь  с
севера приходит быстрое холодное течение, оно разбивается об остров и меняет
направление, уходя на запад, где подтачивает скалы и постепенно делает  рифы
еще страшнее. Буквально у самого прибоя начинается океанская бездна. Течение
в незапамятные времена унесло от сюда морской песок и другие мягкие породы и
вырыло глубокую впадину. Холодно в этой части острова,  и  только  некоторые
виды плодоносящих деревьев, не требующих для себя особенного тепла, высажены
здесь подальше от воды и исправно каждую осень приносят хороший  урожай.  Во
время сборки его здесь шумно и весело,  но  потом  люди  уходят  к  теплу  и
оставляют неприхотливые сады соленому  ветру  и  дождям,  которые  время  от
времени поливают их. Глубина позволяет здесь  перекинуть  сходни  с  корабля
прямо на песок, если только не будет шторма. Здесь трудно  строить  каменные
укрепления, потому что  дюны  не  самый  надежный  фундамент.  Говоря  иными
словами, это самый уязвимый край острова и к тому же повернутый  в  сторону,
откуда должен придти неприятель. Этот край  надо  будет  защищать  в  первую
очередь.
   А еще в самом центре острова,  у  подножья  единственной  невысокой  горы
расположилась древняя обитель. Здесь была школа  чародеев.  Из  поколения  в
поколение наставники передавали избранным, тем, кто был наделен  этим  даром
от природы, секреты, со знанием которых к  таланту  добавляется  мастерство.
Много им пришлось потрудиться, бродя по острову,  и  открывая  дар  в  самых
разных людях, которые часто ни чего такого в себе  не  замечали.  Долго  они
совершенствовали свое искусство для того,  что  бы  передать  его  ученикам,
которые постепенно превращались в мастеров и в свою очередь шли  по  острову
искать себе  смену.  На  чародеев  люди  всегда  смотрели  с  благоговением,
граничащим с мистическим страхом, и невольной надеждой: а вдруг  пройдет  он
сейчас мимо и незаметно взглянет именно на меня из-под широкого, скрывающего
глаза капюшона, а потом неторопливо поманит пальцем...
   Увы, не часто сбывались подобные надежды...
   Так, что еще? Север, юг, восток, запад и центр, кажется все,  что  нужно,
уже есть. Посмотрим еще  раз:  скалы  и  мели,  укрепленный  порт,  рыбацкие
деревушки, где живут  сильные  люди,  холодный  песчаный  пляж  и,  наконец,
древняя обитель. Хорошо, просто  превосходно.  И  вовремя,  потому  что  все
темнее становится на севере  и  веет  от  туда  вызывающей  невольную  дрожь
прохладой могилы. Но теперь уже есть на что опереться, уже  можно  встретить
опасность лицом к лицу. И уже пора трансформировать эту опасность во  что-то
имеющее форму, во что-то, что можно увидеть, услышать, во что можно  послать
стрелу. Что  может  угрожать  хорошо  укрепленному  острову  где-то  посреди
океана,  который  с  незапамятных  времен  привык  отражать  нескончаемый  и
бесполезный натиск слепых стихий? Только  разумный  хитрый  и  умелый  враг,
действующий целенаправленно и хорошо знающий чего он хочет. Несомненно,  это
будет вражеский боевой флот. Еще одно маленькое  усилие  и  темное  нечто  у
горизонта превратилось в армаду. И  свежий  северный  ветер  туго  надул  ее
бессчетные черные паруса, и оскаленная выведенная белым  на  каждом  из  них
волчья морда, казалось, шевельнула челюстями и  вроде  бы  даже  скрежетнули
клыки...
   В это мгновение Лайвен впервые почувствовал реальное противодействие. Это
произошло, когда он  непроизвольно  попытался  немного  сократить  вражескую
армаду в размерах и сразу натолкнулся на  ограничение  поединка.  Он  создал
вокруг себя мир, в котором хотел дать решающее сражение, он превратил угрозу
в то, что вполне могло существовать в этом мире, но он, конечно, не управлял
этой угрозой. Сила ее и мощь будут зависеть  только  от  его  противника.  И
совершенно не важно, какой мир построил тот, и на что он в своем мире  будет
нападать или от чего защищаться, в мире Лайвена то, чем он управляет,  имеет
вид вражеского флота, и сражение будет происходить по всем морским правилам,
хотя у себя он вполне мог вести, например, бой быков.
   Все готово. И если  что-то  еще  не  сделано  или  сделано  не  правильно
исправлять или дополнять уже поздно, это станет ясно позже, и либо  серьезно
повлияет на ход боя, либо нет. Осталось только  сделать  легкое  движение  и
оживить картину. Вот так...
   Волны шумно ударили в скалы на западе,  зашумел  ветер  в  садах  севера,
задвигались деревянные портовые краны, и рыбацкие лодки заспешили к  берегу.
Остров уже знал о надвигающейся беде. А значит, самое время привыкать к роли
умудренного опытом адмирала, морского волка, умелого флотоводца.
   Хорошая, добротно построенная боевая эскадра пока еще в  порту,  и  здесь
полным ходом идут последние приготовления. Подтягиваются снасти, наполняются
водой бочки, расставленные на палубах, для тушения пожаров. Ручные  помпы  в
непрерывном движении и усердно поливают водой  деревянные  настилы  палуб  и
борта рядом стоящих судов.
   Боевое снаряжение расставляется так, что бы все время быть под рукой.
   В распоряжении  Лайвена  три  типа  кораблей.  Два  устрашающих  размеров
дредноута-броненосца, высокие покатые борта и палубы которых окованы  медью,
что бы не вонзилась предательская стрела с факелом на конце. Две  прочные  и
не очень высокие мачты несут достаточное  парусное  вооружение,  что  бы  не
отставать от эскадры при приличном ветре,  широкие  палубы  вполне  годны  к
размещению на них нескольких тяжелых катапульт, метающих  камни  размером  с
хороший снежный ком, или бочонки  с  горючей  смолой.  Два  больших  гребных
колеса за кормой, приводимых в  движение  мускульной  силой,  были  призваны
восстановить хоть  какой-то  ход  в  случае  потери  парусов.  Эти  тяжелые,
неуклюжие  и  неповоротливые  корабли,  почти  не  горящие   и   практически
непотопляемые,  должны  были  составить  острие  атаки,  продвижение  вперед
которого не возможно задержать хотя бы из-за их массы, или при необходимости
ядро обороны. Единственное для  чего  они  совершенно  не  были  годны,  это
динамичный поединок, где максимально используются  скорость  и  маневр  всех
кораблей.
   Одиннадцать  кораблей  поменьше  без  отяжеляющей  брони,   с   корпусами
вытянутыми словно стрелы, три длинные мачты которых позволяют ставить  самые
разные паруса и использовать любые вариации направления и  силы  ветра.  Эти
корабли могли кружить  вокруг  противника,  приближаться,  наносить  удар  и
удаляться, не дожидаясь ответа, но полный штиль на море мог их погубить.
   И еще двадцать два корабля примерно тех же размеров, но  совершенно  иной
конструкции. Крепкие корпуса их  были  шире  и  хоть  и  не  давали  высокой
скорости, были весьма поворотливы и хорошо маневрировали и при слабом  ветре
и при высокой волне. Две палубы были расположены таким образом, что бы нести
наибольшее число вооружений ближнего боя и боя на средних дистанциях. Именно
на эти корабли ляжет основной груз сражения.
   А теперь нужно взять трубу с волшебными стеклами и взглянуть на горизонт,
туда, где оскаленные волчьи морды шевелятся на черных  парусах,  раздуваемых
северным ветром. И вблизи эта армада оказалась не такой уж страшной.  Состав
кораблей примерно тот же, только дредноутов на  один  больше,  а  скоростных
крейсеров больше на пять штук. И еще почти двойное преимущество  в  кораблях
основного боя.
   Так почему же горизонт кажется почерневшим от парусов? Ага,  ясно.  Очень
хорошо, вот и первая ошибка противника. Властитель  рек  слишком  переоценил
свои силы, и это сразу сказалось. Законы поединка нельзя  обойти,  и  теперь
среди кораблей его флота плывут  призраки,  пока  еще  видимые,  но  уже  не
осязаемые, они уже не разбивают волны, они тают на глазах и исчезают. И  вот
уже горизонт чист и виден реальный неприятельский  флот,  эквивалентный  той
силе, что Властитель рек в состоянии управлять.
   Подготовительная стадия поединка закончилась, и наступала решающая  фаза,
как правило, гораздо более скоротечная, динамичная. Близился бой.
   И корабли Лайвена уже вышли из-под  защиты  волнорезов  и  волноломов  и,
разбившись на две эскадры, огибали остров с двух сторон. Если не  поменяется
ветер и не вмешается какая то высшая сила, то через несколько часов эти  три
силы встретятся в единственном  решающем  сражении  у  северной  оконечности
острова. Эскадру, обходящую остров слева, враг обнаружит сразу.  Она  станет
хорошо видна, как только пройдет половину пути, ее белые паруса будут  четко
вырисовываться на фоне  серой  морской  поверхности.  Зато  эскадра,  идущая
справа, до последнего момента останется скрытой длинной, выступающей  далеко
в море скалистой косой. Возможно, это станет  решающим  фактором  в  бою,  а
возможно нет.
   Время в поединке - условная мера. Если его не чем занять, кроме праздного
созерцания, оно проходит очень  быстро.  Кажется,  вот  только  что  корабли
покинули причалы, и вот они уже у северного побережья. И как  только  пришла
пора принимать решения, время восстановило свой  нормальный  ход.  Вражеская
эскадра уже начала  перестроение  в  боевой  порядок.  Было  видно,  что  ее
командующий намеревается врезаться в  ряды  противника,  не  останавливаясь,
используя попутный ветер и набранную  скорость.  Три  дредноута  выстроились
клином  и  приняли  немного  вправо  с  расчетом  вынудить  Лайвена  принять
встречный бой.
   Если бы он вздумал уклониться, то либо оказался бы прижатым  к  скалам  и
рифам запада, либо был  вытеснен  в  самую  середину  встречного  течения  и
совершенно потерял бы ход.
   Корабли основного боя неторопливо, со знанием дела составили  продолжение
расширяющегося клина. Они должны были  расправляться  с  теми,  кто  избежал
сокрушающего тарана  дредноутов  и  ливня  огня  извергаемого  ими.  Быстрые
крейсера держались в середине клина, и  непонятно  было,  какую  пользу  они
могли принести в этом положении,  где  все  их  преимущество  в  скорости  и
маневре сковывалось своими же кораблями.
   В западной эскадра Лайвена натиску  противостояли  оба  дредноута  и  три
четверти кораблей основного боя. Все быстроходные корабли  слегка  усиленные
основными наступали с востока. Они были  пока  невидимы  для  врага,  и  это
поставило их в очень выгодное положение, потому что вражеская эскадра, спеша
навстречу видимому противнику, практически поворачивалась к ним спиной.
   Время на перестройку после неудачного маневра уже не оставалось ни у той,
ни у другой стороны, и Лайвен выбрал, наконец, как ему показалось  наилучший
строй для своей западной группы. Его корабли вытянулись в  две  кильватерные
колонны, во главе которых шли тяжелые  дредноуты.  На  небольшом  расстоянии
друг от друга они должны были пройти между головными  кораблями  противника,
как пальцы рук друг между другом, и проложить дорогу внутрь  клина  кораблям
основного боя.
   Ветер тем временем немного сменил направление, и так как обе эскадры  уже
свернули со своего первоначального курса, он теперь не сопутствовал ни кому.
И ни кому не препятствовал. Эскадры сближались быстро.
   Люди замерли в ожидании решающей минуты. Матросы рассыпались по  снастям,
готовые менять рисунок парусов по первой же команде,  метальщики  застыли  у
катапульт,  быть  может,  еще  раз  проверяя  натяжку  тетив  или   повторяя
математические формулы для расчета  траекторий.  И  на  каждом  корабле,  на
капитанском мостике, рядом с капитаном воспитанник школы  чародеев  в  своем
неизменном длинном плаще с широким капюшоном.
   И, наконец, этот миг  наступил.  Зазвенели  натянутые  как  струны  тросы
тяжелых  катапульт,  заскрипело  дерево  по  дереву,   и   большие   корабли
вздрогнули, когда пятиметровые рычаги начали, а затем резко остановили  свое
движение. Два гигантских камня лениво поднялись в  воздух,  некоторое  время
продержались там, а затем  неторопливо  опустились  вниз.  Один  из  них  не
долетел почти четверть пути, зато второй рухнул  у  самого  борта  головного
дредноута противника, залив палубу брызгами,  произведя,  к  сожалению  лишь
устрашающее действие.
   Теперь несколько минут будет потрачено на перезарядку катапульт, и за это
время последовал ответ. Стрелял только один корабль, два других шли  на  два
корпуса позади и медлили открывать огонь. Вражеская катапульта была заряжена
россыпью  мелких  камней  вперемешку  с  горшками,  наполненными  маслом   с
подожженным фитилем. Этот огненный град накрыл один из кораблей,  не  сделав
впрочем, особенного ущерба.
   Большая часть камней упала в море вокруг бортов, оставшиеся помяли медные
листы на палубе и один,  видимо  больше  других  пробил  палубу  насквозь  и
остался лежать в трюме. Несколько горшков разбились  на  палубе,  но  масло,
разлившись по меди, было быстро потушено.
   Эскадры сближались с прежней скоростью, и следующие выстрелы были сделаны
одновременно. На головной вражеский  дредноуте  не  успевали  зарядить  свою
катапульту, и она уже потеряло свое значение, как дальнобойное оружие.  Зато
два идущих за  ним  могли  сделать  еще  по  выстрелу,  и  они  их  сделали.
Смертоносные снаряды поднялись одновременно с обеих сторон и, разминувшись в
воздухе, обрушились на свои цели.
   Большой камень  почти  попал  в  дредноут,  возглавлявший  левую  колонну
Лайвена. Он пролетел над палубой, содрав по пути один парус, и  уподобившись
белой комете, чиркнул по корме, унеся с собой в море обломки планшира и пару
медных листов, сорванных с палубы. Почти в  тот  же  момент  десяток  камней
помельче из второй катапульты изрешетили один из основных кораблей, шедший в
правой колонне. Тот потерял почти все паруса и  бушприт,  что  вынудило  его
временно уйти в сторону, что бы потом, восстановив  на  скорую  руку  ход  и
управляемость, присоединится к колонне заключительным. Не получив впрочем ни
одной пробоины, потому что камни, пробив несколько палуб, застряли где то  в
центре корабля, он имел хорошие шансы вернуться в бой.
   Со стороны противника  вскоре  показался  первый  дым,  зловещий  признак
пожара. Это огромная горящая  бочка  с  маслом,  перелетев  через  вражеские
броненосцы, разбилась о палубу одного из быстроходных  крейсеров,  и  теперь
этот корабль был обречен, потому что огонь уже перекидывался  на  такелаж  и
паруса и стрелковая палуба была вся  залита  горящим  составом.  Выстрел  со
второго дредноута Лайвена был не столь удачен и снова пропал даром.
   Теперь заряжать дальнобойное оружие не имело смысла, потому  что  эскадры
уже сблизились на расстояние выстрела из средних по силе катапульт,  которых
на кораблях было большинство.
   В тот момент, когда несколько  десятков  горящих  стрел  метровой  длинны
метнулись к своим целям с той и другой стороны, броненосец,  венчавший  клин
противника  неожиданно  убрал  половину  парусов  и  сбавил  ход,   стараясь
поравняться со своими собратьями. Может быть, Властитель рек, наконец, понял
замысел  Лайвена  и  теперь  в  последний  момент  стремился  помешать   его
выполнению. Но время было упущено и, когда произошло столкновение,  три  его
флагмана только  начали  сближаться,  что  бы  преградить  путь  броненосцам
Лайвена.
   В этот момент в бой уже вступили арбалетчики, и тучи стрел носились между
кораблями, нанося урон живой силе.  Тяжелые  корабли  столкнулись  с  глухим
стуком, и вряд ли кто нибудь смог удержаться на ногах, на всех пяти палубах.
Обладая огромной инерцией, обе стороны не могли прекратить движение,  и  два
головных дредноута раздвинули корабли противника, обдирая медь  со  своих  и
чужих скул, и расширив щель между ними до размеров их корпусов.
   Протискиваясь друг между  другом,  гиганты  на  время  прекратили  боевые
действия, пока их команды поднимались на ноги и подбирали  выпавшее  из  рук
оружие. Зато шедшие за флагманами основные корабли не должны были терять  на
это время и вражеским дредноутам пришлось туго.  В  результате  столкновения
больше всех пострадал средний из них, которому досталось сразу два  удара  в
обе скулы. Правая треснула и немного прогнулась внутрь корпуса, но  не  дала
течи. Левой пришлось хуже, она приняла на себя второй  удар,  когда  корабль
был  уже  немного  развернут  и  находился  в  более  невыгодном  положении.
Несколько бревен с левой стороны оказались почти  переломаны  пополам,  и  в
пробоину начали захлестывать волны. Кроме того, когда  корабли  расходились,
скрежеща бортами, плохо, или наоборот  удачно  подвешенный  якорь  с  правой
стороны одного из флагманов Лайвена огромным чугунным когтем процарапал  его
борт от носа до кормы. Не в силах повредить прочную бревенчатую обшивку, он,
тем не менее,  содрал  всю  медь  с  борта,  совершенно  оголив  его.  А  на
проходящем следом корабле кто-то догадался вылить на этот  борт  весь  запас
масла и  кинуть  в  след  факел.  Вся  левая  сторона  вражеского  дредноута
вспыхнула, огонь тот час перекинулся на паруса, корабль  совершенно  потерял
ход и завалился влево. Без всякого расчета, таранив в корму один из кораблей
основного боя и лишив его руля, он вышел из  боя,  и  его  команда  занялась
собственным спасением.
   Проходя один за  другим,  корабли  Лайвена  осыпали  вражеские  дредноуты
стрелами и огненным  дождем,  не  давая  возможности  командам  отвечать  на
обстрел или хотя бы управлять своими кораблями. Головные броненосцы  в  этот
момент как горячий нож  сквозь  масло  проходили  через  строй  быстроходных
крейсеров, которые стесненные в маневре своими же кораблями были почти не  в
состоянии избежать сокрушающего тарана и  потока  огненных  стрел.  Основные
корабли противника в бою не участвовали, потому что составляли внешние  края
клина, а схватка завязалась внутри него.
   Следуя за флагманами, эскадра Лайвена быстро закончила разгром  уцелевших
крейсеров, почти не понеся при этом потерь. В результате этого маневра  силы
были практически уравнены. Противник потерял по  топленными  или  сгоревшими
всю быстроходную часть эскадры, кроме  одного  корабля,  который  больше  не
делал погоды, и один из дредноутов. Тот, так и  не  восстановив  управление,
лег в дрейф, все больше валясь на левый поврежденный борт, и  снова  поднять
пробоину над водой, у команды, судя по всему, не было ни какой надежды.
   Лайвен к этому моменту имел один поврежденный корабль основного боя,  еще
один, на котором уже почти справились с чахлым пожаром, возникшим от шальной
стрелы, и два дредноута, слегка ободранных по бортам, но все же  сохранивших
значительную часть медной обшивки.
   Если прибавить к этому поникший боевой дух противника,  можно  было  даже
считать, что перевес теперь на его стороне.
   Когда замыкающие корабли миновали головные  дредноуты  противника,  войдя
внутрь клина, была дана неожиданная команда, поворот налево  всем  вдруг.  И
две кильватерные  колонны  превратились  в  развернутый  эскадренный  строй,
одновременно начавший наступление на левую грань  клина.  В  это  время  два
дредноута,  большие  катапульты  которых  снова  были  заряжены,  пропустили
эскадру вперед, и снова сделав поворот налево всем вдруг, оказались строго в
кильватере дредноутов противника на дистанции примерно в половину  дальности
выстрела.
   Тяжелые рычаги одновременно поднялись над палубами, выпустив  свой  груз.
Один  камень,  весом  примерно  в  полтонны,  переломав  по  пути  последние
обгоревшие остатки мачт правого дредноута,  пробил  его  палубу  на  носу  и
вылетел в море ровно через форштевень, разворотив бревна носовой  обшивки  в
разные стороны. Другой камень  приблизительно  таких  же  размеров  врезался
этому же дредноуту в корму,  но  попал  выше  ватерлинии.  Сокрушив  гребное
колесо, последний источник хода, и разрушив внутри корпуса кучу переборок  и
палуб, он остался лежать в трюме, совершенно деморализовав команду. Двигаясь
по инерции с носовой частью, похожей на раскрытый  бутон  вражеский  корабль
сильно хлебнул морской воды и остановился навсегда, все сильнее уходя  носом
в воду. Когда с накрененной палубы скатилось все, что не было или даже  было
закреплено,  вплоть  до   катапульты   дальнего   боя   процесс   затопления
приостановился,  но  теперь  корабль  нельзя  было  использовать  даже   как
неподвижную платформу для стрельбы.
   Последний  дредноут,  преследуемый  кораблями  Лайвена   и   не   имевший
возможности быстро  развернуться  из-за  отсутствия  парусов,  потерял  свое
боевое значение. Теперь тяжесть боя полностью лежала на  кораблях  основного
боя, и противник это быстро понял. Стараясь использовать по  прежнему  почти
двойное преимущество в этом типе  кораблей,  он  отдал  команду  аналогичную
команде Лайвена для своей правой грани разрушенного  клина.  Сделав  поворот
направо "все вдруг",  вражеские  корабли  оказались  в  кильватере  кораблей
Лайвена и имели в этом положении несомненное преимущество. Обстреляв по пути
и лишив парусного  вооружения  два  дредноута,  продолжавших  преследование,
вражеский строй уже почти вышел на дистанцию среднего боя. Примерно  в  этот
момент строй Лайвена как раз завязал огневую дуэль с левой  гранью  клина  и
удар в спину был совсем не кстати.
   Дело решила быстроходная эскадра, которая,  преодолев,  наконец,  быстрое
течение вышла к театру сражения.  На  скорости,  в  три  раза  превосходящей
скорость основных кораблей, крейсера пронеслись позади строя противника  так
и не успев перестроиться в боевой порядок и все-таки, поджигая почти  каждый
третий корабль не получая ни единого попадания в ответ. А когда они,  сделав
почти мгновенный разворот, стали набирать скорость  для  обратного  маневра,
вытянувшись  в  колонну,  строй  противника  разрушился  в  тщетной  попытке
перестроиться для возможности ответной атаки и в результате  потерял  всякую
способность к защите.
   В это время дуэль с левой гранью клина, которая тоже уже перестроилась  в
колонну, становилась все яростней, и уже появились пожары и с той и с другой
стороны. Несколько кораблей Лайвена потеряв управление и  ход,  выходили  из
боя и на двух из них команда поспешно спускала шлюпки, отчаявшись справиться
с огнем. Но вдруг что-то  произошло  здесь.  Один  из  кораблей  в  середине
вражеской колонны неожиданно потерял  ветер,  и  паруса  его  поникли  будто
намокшие, в то время как следующие за ним  корабли  продолжали  идти  полным
ходом.
   Остановка была слишком неожиданной, и столкновение стало неизбежным.
   Потерявший ход корабль последовательно таранили два идущих позади, причем
второй настолько неудачно, что вдребезги разбил не только его  корму,  но  и
свою правую скулу. Он немедленно накренился направо, сделав полу разворот  в
ту же сторону, и встал, медленно погружаясь, образовав еще одно препятствие.
В результате корабли второй половины колоны,  отворачивая,  кто  влево,  кто
вправо, сгрудились в стадо,  и  стрелять  могли  только  некоторые  из  них,
оказавшиеся с краю.
   Конечно, чародею далеко даже до слабого мага, но если  несколько  из  них
соединят свои усилия, вполне в их возможностях отвести ветер  от  какого  то
конкретного паруса. Или неожиданно вырастить льдину на пути  корабля.  Когда
это случилось, капитан головного корабля колонны, наверное, даже не успел ни
чего понять, как правый борт его судна оказался распорот от носа до середины
корпуса.
   Этот корабль был обречен, но прежде чем затонуть, он успел создать  затор
в голове колонны и это решило исход боя. Колонна Лайвена тоже  разбилась  на
две части и каждая сделала широкую дугу вокруг  сборищ  вражеских  кораблей,
так  что  суда  Лайвена   имели   возможность   последовательно   обстрелять
противника. А когда  дистанция  превысила  расстояние  выстрела  из  средней
катапульты, вражеская эскадра перестала существовать, как реальная сила. Она
еще могла агонизировать, плеваться огнем,  жалить  стрелами,  кусаться,  как
дикий зверь, загнанный в ловушку, но переменить что нибудь  была  уже  не  в
силах.
   И Властитель рек, с чем бы он не боролся там, в своем  мире,  понял,  что
проиграл. И Лайвен сразу почувствовал это. Враждебное  присутствие,  которое
он ощущал все это время, вдруг пропало.  Исчезло  ощущение  противодействия,
исчез враг. И поединок прекратился сам собой. Мир,  которым  Лайвен  окружил
себя, в котором получил необходимую поддержку и,  в  конце  концов,  одержал
победу, начал таять, терять свою реальность, исчезать за ненадобностью. Ведь
дальше оставаться в нем опасно, можно пропустить кое-что в мире настоящем.
   Что нибудь очень важное.
   Первыми исчезли остатки вражеской эскадры,  некоторое  время  еще  вились
бледнеющие дымки на месте горящих кораблей, но они  не  продержались  долго.
Потом море стало светлеть, становиться все бесплотнее, все  прозрачнее,  его
уже можно просмотреть до самого дна. Небосвод тоже потерял  свою  плотность,
на нем сперва  проступили  несуществующие  звезды,  составив  несуществующие
созвездия, а потом исчезли и  они,  расплывшись  в  белесое  нечто,  в  один
прекрасный миг корабли и остров остались висеть в пустоте,  но  это  уже  не
могло  повредить  им.  Скалы  запада  затрепетали,   пропадая,   рассыпались
бесшумными лавинами невесомых камней и превратились в горку мыльных пузырей,
быстро лопавшихся, и вот уже не осталось ни чего от них.
   Сады на севере качнулись в последний раз на ветру, которого  не  было,  а
потом оторвали свои корни от песчаных дюн, которые уже не могли их  удержать
в себе, и поплыли, растворяясь в быстро гаснущие зеленые пятна. Порт на  юге
со всеми своими доками и волноломами в один миг прошел  весь  свой  путь  от
постройки в обратном направлении и перестал существовать в  момент  закладки
первого камня. И, наконец, последними исчезли  удобные  бухты  и  заливы  на
востоке. Расползлись и слились в одну большую лепешку, через которую  быстро
проступили проплешины, а затем и поглотили ее совсем.
   Ни чего не осталось. И Лайвену вдруг до слез захотелось вернуться  и  еще
раз - в последний раз взглянуть на мир, который он  уже  успел  полюбить,  в
котором - он чувствовал это - навсегда  останется  часть  его  жизни,  пусть
маленькая, но далеко не самая легкая и по тому особенно дорогая. Это был тот
идеальный мир, в котором он мог бы... Идеальный мир? Да, идеальный мир,  вот
она, главная опасность! Здесь очень просто забыть все и всех, даже если твой
настоящий мир  нуждается  в  твоей  защите.  И  он  с  неимоверным  усилием,
преодолевая, казалось сопротивление невыносимого груза в  сотни  тон  весом,
убрал руку с того, что осталось от маленького зеркальца  на  рукоятке  меча.
Ему показалось, что он закричал в миг возвращения, потому что какая-то часть
его разума еще вопила: "  Вернись,  дурак!  Зачем  тебе  все  эти  проблемы,
которые ждут тебя ТАМ на каждом шагу. Разве не лучше остаться здесь, где они
решаются легким движением пальца, или брови... "
   Он действительно кричал, и с криком рождался на свет заново.
   А когда он смог  открыть  глаза,  оказалось,  что  он  стоит  на  коленях
оперевшись всем весом на своей меч и прислонившись лбом к  его  рукоятке.  И
колени его дрожат.
   Еще плохо понимая, где он находится, и что происходит, он поднял голову и
огляделся. Едва ли он мог предположить, что с начала поединка  прошло  около
десяти минут, за которые он успел прожить почти что вторую жизнь.  Потом  он
почувствовал, что его обняли за плечи, встряхнули, затем  помогли  подняться
на ноги и удержаться на них первое мгновение, когда он чуть не  упал  снова.
Приняв помощь, он понял, что это  Элия  стоит  рядом  и  это  заставило  его
очнуться. Он снова услышал треск факелов на колоннах, дыхание и шорох  одежд
членов союза Сильных.
   И  тут  он,  наконец,  окончательно,  уже  наяву,  осознал,  что  выиграл
поединок. И почти сразу увидел Властителя рек. Тот  стоял  в  десяти  шагах,
придерживая одной рукой меч так, словно это был веник, и глаза его будто  бы
потухли. В них не было ни чего живого, хотя бы  и  того,  что  было  раньше,
ненависти, жажды власти, даже элементарного страха не было,  а  была  в  них
только покорность. Безропотная готовность служить своему хозяину, всем своим
умением, всем, чем владел раньше сам. Он проиграл в поединке, этим все  было
сказано. Страшна была на самом деле эта перемена,  и  Лайвен,  не  выдержав,
отвел взгляд.
   И сразу встретился со Знающим тень. На миг ему даже  показалось,  что  на
лице у того мелькнуло, что-то от прежнего Знающего  тень,  который  был  его
другом, но это действительно только мелькнуло.  И  сразу  прошло.  Возможно,
Знающий тень действительно испытал мимолетное чувство  уважения  к  сильному
противнику. Но не более того.
   Он шагнул к Лайвену и, остановившись, сделал церемониальный поклон.
   - Я преклоняюсь перед твоим мужеством и умением, - сказал он, и это  были
первые слова услышанные Лайвеном. - Я горжусь, что ты будешь в моем союзе, и
вижу теперь, что не ошибся, сделав тебе это предложение.
   Лайвен покачал головой и сразу решил, что зря  это  сделал,  почувствовав
приступ слабости.
   - Ты ошибся, сосед, - сказал он, и голос его прозвучал твердо. - Теперь я
точно ни когда не буду в твоем союзе. Он приобнял Элию и мягко отстранил  ее
от себя, обнаружив, что крепко держится на ногах.
   - Спасибо, девочка моя, я уже могу стоять сам, - проговорил он.
   - Мы все видели, - тихо сказала она, - отец что-то сделал, и  все  видели
ваш поединок.
   - Очень хорошо, когда все закончится, расскажешь мне, как это выглядело с
его стороны, - Лайвен кивнул на Властителя рек.  -  Это  должно  быть  очень
интересно.
   Знающий тень, казалось, не был ни удивлен, ни разочарован. Он сделал  еще
шаг вперед, и сказал:
   - Почему-то я думал, что ты так ответишь мне. Ты  отказался,  значит  тем
хуже для тебя. Я предлагал тебе это в последний раз.
   - Хуже для меня? - Лайвен не сумел сдержать  усмешки,  -  Не  кажется  ли
тебе, сосед, что эра Мечей откладывается.  Твой  союз  не  действителен  без
пятого члена. Этот теперь не годится - Лайвен кивнул  в  сторону  Властителя
рек. - А меня ты, кажется, собираешься убить, не так ли?
   Знающий тень широко улыбнулся.
   - Убить? Тебя? Кто сказал тебе эту чушь? Нет, я собираюсь сделать кое-что
другое. Ты проведешь  эту  ночь  наедине  с  Тенью.  Уверен,  что  тебе  это
понравится гораздо больше, чем провести ее наедине с женщиной. А  наутро  мы
посмотрим, кто сильнее будет желать начать Эру мечей, я или ты.
   Ловко, подумал Лайвен с удивительным спокойствием. Значит,  вот  как  все
было задумано. Не плохо, и может получиться, если учесть,  что  я  не  смогу
теперь продержаться целую ночь...
   В этот момент взгляд его снова упал на  того,  кто  еще  несколько  минут
назад звался Властителем рек, и простая мысль промелькнула в его голове.
   - Раб! - позвал он громко, и  человек,  все  еще  стоящий  на  коленях  с
готовностью поднял голову. И Знающий тень тоже. Потому что он тоже понял,  и
улыбка застыла на его лице.
   - Дай мне клеймо Власти! - приказал Лайвен, глядя в глаза Знающего  тень,
и замерев ожидая его реакции.
   А реакция эта была молниеносной, и меч его был обнажен уже давно.
   Тот, кого звали Властителем рек едва  начал  подниматься  с  колен,  едва
вынул руку из-за пазухи, сжимая клеймо и спеша выполнить первое и  последнее
приказание хозяина, как оружие Знающего тень описало сверкающую алым в свете
факелов дугу и опустилось на его шею.
   Властитель рек не успел  даже  крикнуть.  Он  только  судорожно  взмахнул
рукой, и его тело рухнуло на пол. А голова  одновременно  с  клеймом  Власти
подкатилась к ногам Лайвена, заливая пол красным.
   - Ах, вот как, сосед, - проговорил  Лайвен,  и  слова  его  выпали  будто
кубики льда. Он медленно нагнулся и подобрал клеймо,  почувствовав  на  руке
липкую, не остывшую еще кровь. Звезда на рукоятке  жадно  пульсировала,  она
долго ждала своего часа и самое ужасное, что ни кто все еще не мог  сказать,
придет этот час или нет.
   - Вот теперь тебе действительно придется убить меня, что бы получить  его
обратно, - сказал Лайвен. И поднял меч. Знающий тень уже перестал улыбаться.
Он повернулся к, словно замороженным членам своего союза и приказал:
   - Быстро, взять его! Он не должен воспользоваться клеймом!
   Знающий тень сделал резкий взмах мечом,  и  с  острия  сорвались  красные
капли.
   - Да, - согласился Лайвен, -  попробуйте  взять  меня,  одеревеневшие  от
колдовства вашего предводителя тупицы.  А  я  буду  убивать  вас  одного  за
другим, и глядишь, так он лишится всего своего союза,  -  он  поднял  меч  и
быстро огляделся, посмотрев, что у него за спиной.
   - Ты не боишься этого, а, сосед? - спросил он, глядя на Знающего тень.
   - Проклятье! - Знающий тень с силой ударил острием меча в пол.
   И господа благородные маги, уже рассыпавшиеся  полукольцом  с  оружием  в
руках остановились.
   - Он прав. Отойдите на место, я сам все сделаю.
   - Придумай что нибудь, - быстро сказала Элия,  -  ты  не  сможешь  сейчас
сражаться с ним.
   - А когда? - перебил Лайвен. - Когда же если не сейчас. Я хотел  этого  с
самого начала, и я это получил. И я готов к этому. Отойди за колонну. А  еще
лучше выберись из зала и найди Владеющего громом. Будет просто здорово, если
тебе удастся его разбудить.
   Она открыла рот, что бы возразить, но снова он резко перебил ее:
   - Делай, что тебе говорят! - и толкнул в  сторону  выхода.  Знающий  тень
вышел на середину зала и сделал приглашающий жест.
   - Ты готов? - спросил он. Лайвен встал напротив него.
   - Предупреждаю, что я буду стараться выполнить свое Слово, сказал  он,  -
Сейчас, потому что другого случая у меня скорей всего не будет.
   - Хорошо. Я тоже постараюсь сделать кое-что. Игры кончились.
   Лайвен ухмыльнулся.
   - А ведь тебе так и не удалось избежать дуэли, сосед, - проговорил он.
   И сделал выпад. Он держал меч в правой руке, в левой у него  было  клеймо
Власти, повернутое лезвием вниз. Сейчас оно было только кинжалом  и  ни  чем
больше.
   Знающий тень, держа меч обеими руками, легко отвел удар, который и не был
рассчитан на поражение. Клинок  Лайвена  ушел  в  сторону,  и  Знающий  тень
немедленно воспользовался этим,  что  бы  сделать  ответный  удар.  Отличный
горизонтальный рубящий удар на уровне груди.
   Меч, который держат двумя руками, рубит сильно и резко, но  Лайвен  успел
низко нагнуться и лезвие противника разрубило только воздух над его головой.
   Шаг назад, и противники снова в исходной позиции. Оба  спокойны,  готовые
продолжать. Разминка пошла впрок обоим.
   Знающий тень нахально подмигнул Лайвену. И  атаковал.  Серия  наступающих
ударов резких и с коротким размахом, направленных сверху вниз по  диагонали,
справа и слева по очереди. Лайвен отражал атаку, медленно отступая и выбирая
момент ударить самому.
   Последний шаг назад нужно сделать шире остальных,  тогда  меч  противника
просвистит перед грудью и, не встретив препятствия, продолжит движение  вниз
к полу...
   Лайвен сделал быстрый колющий выпад с  обманным  спиральным  движением  и
промахнулся, запутав сам себя. Лезвие его  оружия  вспороло  ткань  на  боку
Знающего тень как раз в тот момент, когда тот сделал широкий разворот вокруг
корпуса, одновременно уклоняясь от удара и нанося удар  сам.  Именно  такими
ударами подвыпившие господа благородные маги перерубали на спор  деревья  на
званых вечерах в былые времена. В  полную  силу,  с  разворота,  рубящий  на
уровне пояса, а в распоряжении Лайвена только кинжал, потому что нет времени
возвращать меч в исходное положение.
   Два лезвия встретились со звоном, от которого заломило в ушах.
   И кинжал выдержал. Видно сталь для клейма закаливали все силы зла в  Мире
на той и на этой стороне. И  клинок  врага  тоже  выдержал,  только  бледная
голубая искра скользнула по его острию. Над этим  клинком  работала,  должно
быть, сама Тень.
   А в следующий момент Лайвен, отступая, потянул меч на себя и  его  лезвие
полоснуло по левому предплечью Знающего тень.  Тот  подавил  вскрик  и  тоже
отступил на несколько шагов, зажав руку. По кисти его заструилась кровь.
   - Ты все испортил, сосед, - проговорил он. - Я хотел  только  отобрать  у
тебя клеймо и оставить на ночь с Тенью. А теперь я действительно хочу  убить
тебя.
   - Было время, когда ты понимал, что даже смерть лучше разговора с  Тенью,
- Лайвен поудобнее перехватил рукоятку кинжала, которая  почти  выскользнула
из руки. - И ты сам заставил меня дать тебе Слово. Но ты слишком изменился с
тех пор.
   - Я заставил тебя дать слово, так я же заставлю взять его обратно!
   Если бы Знающий тень не был так раздражен своей  неудачей,  он  начал  бы
атаку более осмотрительно. Сейчас же он ринулся вперед, обрушив  на  Лайвена
град ударов, направленных не  очень  точно  и  с  легкостью  отраженных.  Со
стороны возможно это выглядело, как молниеносный  сокрушительный  напор,  не
оставляющий противнику шансов  остаться  в  живых,  да  и  то  лишь  для  не
искушенного взгляда. На самом деле удары были хоть и сильными, но  простыми,
легко можно было угадать  траекторию  движения  клинка  и  парировать  удар.
Выбрав момент, Лайвен повторил свой прием. Вместо того,  что  бы  остановить
оружие противника, он только поправил направление его движения, одновременно
уклонившись в сторону, и на мгновение вывел его  из  боя.  А  когда  Знающий
тень, осознав, что  произошло,  собрался  парировать  возможную  контратаку,
отскочив назад, три четверти лезвия клейма Власти уже пробили  его  кольчугу
на груди. Он отшатнулся назад, и Лайвен выпустил рукоятку.
   - Ты получил, что хотел, - проговорил он, тяжело дыша, - теперь у  клеймо
тебя. Знающий тень медленно опустился на колени, опираясь на меч и изо  всех
сил стараясь не упасть.
   - Ты... - прохрипел он, и изо рта его хлынула кровь.
   - Ты... - повторил он еще тише, и повалился на спину,  со  звоном  уронив
меч. Левая рука его судорожно смяла одежду на  груди  там,  где  ее  пронзил
кинжал.
   - Назад! - закричал Лайвен, резко повернувшись.
   И  члены  несуществующего   уже   союза   Сильных   послушно   отступили,
растерянные, забывшие про оружие в руках, не понимающие что  делать  дальше,
но еще не очнувшиеся от темных чар своего предводителя.
   Лайвен подошел к Знающему тень и наклонился, что бы выдернуть клеймо. И в
этот миг - только на этот короткий миг - пляшущие в неверном  свете  факелов
тени сгустились,  стали  яркими,  манящими,  зовущими  потанцевать  с  ними.
Наваждение прошло быстро, но Лайвен уже понял.  Нельзя  терять  ни  секунды,
потому что сама Тень вступает в поединок. А в таком поединке еще не побеждал
ни кто.
   Знающий тень был жив еще. И гаснущий  его  взгляд  уже  не  был  взглядом
повелителя черного союза.
   - Ты... сдержал... свое слово, - прошептал он одними губами. - Спасибо...
тебе. И берегись... она уже... принялась за тебя... Я вижу...
   Он сделал судорожный выдох, и кровь вспенилась на его губах.
   А сделать вдох ему было уже не суждено. Рука, которой он хотел указать на
что-то за спиной Лайвена, мягко упала.
   - Проклятье! - Лайвен с силой ударил кулаком в холодную каменную плиту  и
не заметил, что расшиб его в кровь.
   - Жестокий мир, и после этого я должен  защищать  тебя?!  Ну  почему  для
того, что бы вернуть друга, мне потребовалось его убить? Он рывком  выдернул
кинжал из груди Знающего тень и поднялся на ноги.
   И в этот миг на него накатило второй раз. Не яркий и без того свет  вдруг
стал резать глаза, и все в зале, все без исключения предметы, люди, колонны,
стены вдруг оказались окруженными ослепительным  ореолом.  Ставшие  внезапно
слишком чувствительными  глаза  различали  теперь  каждый  отблеск  факелов,
каждое колыхание их пламени. Слишком много света... слишком много света... В
отчаянии Лайвен поднял глаза вверх, туда, где раньше сгущалась тьма,  и  был
поражен. Тьма исчезла, теперь он ясно видел продолжение колонн,  закопченные
бесчисленными поколениями сожженных здесь факелов балки и  тяжелые  каменные
своды за ними. Он видел все это, и именно  там  были  естественные  цвета  и
краски, такие, какие они должны быть. Он видел теперь четкую границу,  будто
бы проведенную в воздухе между светом и тенью и ему вдруг страшно захотелось
оказаться там, за этой границей, спрятаться за  ней  от  этого  ненавистного
света. Ах, какая досада, что она  слишком  высоко,  пока  слишком  высоко...
Лайвен закрыл лицо руками и застонал. Это Тень... Это Тень...  Действительно
принялась за меня...
   И как только он это понял, картинка перед глазами замигала,  принимая  то
настоящий свой вид, то искаженный... и снова то настоящий то искаженный... и
снова...
   Лайвен часто заморгал, пытаясь прогнать наваждение, так  что  заслезились
глаза. И ни чего не вышло. Только свет стал еще ярче, еще нестерпимее. И еще
сильнее захотелось спрятаться от него.
   Это было жутко и страшно, когда на знакомые вещи Лайвен  взглянул  совсем
другими глазами. Все то, что он знал и к чему привык,  потеряло  вдруг  свой
нормальный облик и порядок. Он вслепую сделал несколько  неверных  шагов  и,
наткнувшись на колонну, схватился за нее обеими руками, что  бы  не  упасть.
... Теперь нужно будет знать, что колонна стала выглядеть так,  как  то,  за
что я держусь руками... Какого тебе было, старый друг мой и поверженный враг
мой?.. Стало ли тебе страшно, когда ты в первый раз так близко приблизился к
Ней? Испытал ли ты ужас, который испытываю сейчас я, когда Она подмяла тебя,
погасив в твоем сознании твой мир, и попыталась заменить его своим?.. Только
ты, наверное, так и не понял, что это у Нее не получилось.  Она  убила  твой
мир, который я еще помню, если закрою глаза, но ты не принял Ее, потому  что
это не в человеческих силах. И одолей ты меня, так и остался бы между  двумя
мирами, глядя на них не человеческими глазами, но и не так как хотела Она...
   Он уже стоял на коленях около колонны, обхватив ее руками и прислонившись
разгоряченным лбом к холодному камню, но не  замечал  этого.  Он  проигрывал
последний бой. Сквозь судорожно сомкнутые веки проступали в памяти  знакомые
образы и гасли, заменялись другими не хуже и не лучше, просто другими,  и  к
ним после тоже можно будет привыкнуть, ведь это только  твое  дело,  как  ты
глядишь на вещи. ... Я не хочу этого, я знаю, что не должен хотеть,  но  уже
не знаю почему. Ведь Тень это только  другая  половина  Мира,  которая  тоже
имеет право на существование, и даже наоборот, без нее ни как нельзя, потому
что без половины не будет целого... Вряд  ли  Элия  привыкнет  к  тому,  как
теперь вижу я... И Мать зеркал тоже... И  тот  пацан,  который  обругал  мое
зеркало меча... И сам я не хотел привыкать еще совсем недавно, и даже  знал,
что нужно сделать, что бы спастись. Да, я ведь дал Слово,  что  со  мной  ни
чего подобного не случится. Не помню кому. Кажется Элии.  Или  не  ей?..  Не
помню. Но кому-то я точно дал это Слово, должен был дать,  просто  обязан...
Это была лазейка.  Пусть  почти  иллюзорная,  потому  что  закон  Слова  уже
перестал быть авторитетом, уже и на него он смотрел по иному. ... Но ведь он
же есть, Закон слова, ни кто его  не  отменял,  даже  если  я  перестал  ему
подчиняться, я ведь еще верен ему. Пока еще ведь верен же!..  Я  вспомнил!..
Вспомнил, что я хотел сделать! Зеркало мне скорее, скорее, черт возьми, пока
я не забыл снова и уже навсегда!..
   Лайвен не знал, что орет эти слова во все  горло  и  рука  его  судорожно
шарит в пространстве, пытаясь найти последнюю точку опоры. Он  из  последних
сил старался не упустить эту тоненькую ниточку в воспоминаниях, что  привела
его к необходимости не сдаваться, иначе он был бы  уже  раздавлен  Тенью.  С
ужасом ждал он того момента, когда и эта причина перестанет быть  важной.  И
когда это момент уже почти настал, уже почти ускользнула последняя ниточка и
опустились в бессилии руки, кто-то насильно разжал его  будто  бы  судорогой
сведенные пальцы и вложил в ладонь плоский круглый предмет, показавшийся ему
раскаленным. Но он только сильнее сжал кулак, потому что воспоминания  вдруг
стали яснее и он сумел направить их в  нужное  русло.  Он  закрыл  руками  с
зеркалом глаза и повторял,  повторял  заклинание,  чтобы  помочь  путавшимся
мысленным образам. Однажды восемь лет назад  оно  увело  его  из  привычного
мира, теперь должно было помочь остаться человеком.
   И с пятого или шестого раза, оно сработало.








   Лайвен проснулся от увесистого толчка в плечо, от которого чуть  было  не
слетел со стула. Не успел он продрать глаза, как кто-то уже заорал на  него,
еще раз хлопнул по плечу и посоветовал спать ночью, а не делать чего-то  там
еще. А когда он продрал-таки глаза, обнаружилось, что весь участок на ногах,
и помещение очень напоминает сумасшедший дом.
   - Ну и нервы у тебя, Бон, - сказал кто-то  у  него  за  спиной  и  Лайвен
обернулся. - Я бы еще тогда пришил этого гада, после того, что он  сделал  с
Тедом.
   Это был кто-то знакомый, но Лайвен не смог  сразу  вспомнить  его  имени.
Говоривший запихнул в кобуру пистолет, и  со  словами:  "просыпайся  старик"
пронесся мимо него к выходу.
   - А что собственно... - однако получить ответ  было  уже  не  у  кого,  и
Лайвен не стал заканчивать вопрос.
   - Что ты хотел узнать у него, Бон? - и Лайвен снова обернулся.
   Это был Бентри. Он пытался попасть заряженной обоймой в гнездо и не  мог.
Неповоротливые пальцы его были перепачканы  сахарной  пудрой,  а  на  брюках
имели место остатки рассыпанного пакета со сладкой соломкой.
   - Ты хотел у него узнать, в чем дело, Бон? И почему весь участок стоит на
рогах и бряцает оружием? Может тебе была бы интересна причина  всего  этого,
а? Так я скажу тебе... - Он, наконец, вставил обойму в рукоятку и с чувством
выполненного долга загнал ее до щелчка. - Так я скажу тебе, что  ты  мог  бы
все это узнать, если бы меньше спал на службе!..
   - Какого черта, Бентри, заткнешься  ты  сегодня  или  нет!?  -  взорвался
Лайвен. - Говори толком, что случилось!
   Но тот только сделал рот в виде большой буквы. О и  захлопал  глазами  на
такую наглость.
   - Что, что, ты  действительно  проспал  все  на  свете,  -  это  какой-то
полицейский от двери,  тоже  знакомый  и  тоже  готовясь  убежать  вслед  за
остальными. - Уж ушел из-под конвоя. Захватил тюремный фургон вместе с этими
лопухами охранниками и несется по седьмой улице за город.  Тебя  должно  это
касаться Бон, ты же его взял.
   - Да, - Лайвен  кивнул  и,  нащупав  на  боку  знакомую  холодную  сталь,
бросился к выходу, отшвырнув Бентри в сторону и не обращая  больше  внимания
на его словесный понос.
   У меня получилось, у меня все получилось...
   Это была единственная мысль, когда он  плюхнулся  на  свободное  переднее
сидение в чей-то машине и с наслаждением хлопнул дверцей.
   Ему захотелось расхохотаться от этого ощущения неожиданной эйфории.
   Все-таки он неплохо все это придумал и выполнил на той стороне, хотя и не
все прошло гладко.
   - Давай, парень, нажимай, - бросил он  молоденькому  сержанту,  наверное,
новичку в участке, - я уже взял его однажды, и сегодня мы сделаем это снова!
Будет не плохое начало для тебя, а? Он посмотрел  в  зеркало  заднего  вида,
когда машина, завыв сиреной, тронулась вслед за остальными,  и  увидел,  как
Бентри  выкатился  из  дверей  и  бросился  вдогонку,  размахивая  рукой   с
пистолетом и рукавом наполовину надетой куртки.  А  когда  Бентри  исчез  за
поворотом, Лайвен улыбнулся и подмигнул сам себе.










   Снег уже сходил. Он еще лежал рыхлыми  ноздреватыми  сугробами  по  бокам
просеки, но они таяли  почти  что  на  глазах,  и  из-под  них  уже  журчали
маленькие ручейки, разливаясь в лужи талой воды.
   На самой дороге снег превратился в жидкую кашу, и копыта  лошадей  смачно
шлепали по ней не оставляя следов. Деревья в лесу стояли мокрые, но веселые,
готовые налить на своих ветвях тугие почки обильной весенней  влагой  сразу,
как только солнце припечет немножко посильнее. В лесу  пели  птицы.  Десятки
видов, заливались на сотни голосов, как будто беря реванш за  долгое  зимнее
молчание и заодно приветствуя наступающее тепло. А под деревьями,  там,  где
снег не размяк еще до неприличного состояния, он был испещрен следами лесной
живности, тоже засидевшейся в норах и берлогах, и радующейся  снова  размять
ноги, лапы, копыта, вспомнить свои повадки. В воздухе держался запах  талого
снега, оттепели, весны. Владеющий громом ехал впереди, Элия на  своей  Птице
отставала на несколько шагов. Они не торопились, теперь  не  нужно  было  ни
куда торопиться и, всюду  можно  было  успеть  не  спеша.  Владеющий  громом
повернулся и спросил через плечо:
   - Ты уже узнаешь эти места? Элия подняла голову, как будто отвлекаясь  от
глубоких раздумий, огляделась.
   - Скорее нет, - сказала она. - А что, мы уже в его владениях?
   Ее спутник кивнул.
   - Вот уже час как. Странно, что ты не заметила, это  единственная  дорога
на север. Вы должны были проезжать ей.
   - Может быть, - согласилась она. - Но это было осенью, и  Мир  тогда  был
другим. А хотя я помню вон тот дуб, видишь, от него отломился большой сук  и
упал поперек дороги. Мне нужно было заставлять  Птицу  прыгать  через  него.
Некоторое время они ехали молча, и гомон  лесной  звучал  для  них  музыкой.
Потом Элия громко спросила,  немного  слишком  громко  и,  пожалуй,  немного
чересчур беззаботно:
   - Как ты думаешь, он вернется когда нибудь?
   Владеющий громом оглянулся, потом развернул коня и  остановился  рядом  с
ней.
   - А как ты сама думаешь? - спросил он. Она покачала головой.
   - Я не верю в это. Владеющий громом пристально смотрел ей в глаза,  и,  в
конце концов, она опустила взгляд.
   - Ты веришь, - сказал он. - И боишься сама себе признаться в этом, что бы
не вспугнуть надежду. Так я скажу тебе - не бойся. Он не  сможет  жить  там,
после того, что сделал здесь. Это его мир. Он только что  почти  сделал  его
своими руками заново и не сможет оставить его теперь. Он вернется.
   Элия молча тронула поводья.
   Подумав, она сказала:
   - Ты думаешь, он вернется только по этому?
   - Я думаю, - отозвался Владеющий громом, - что  тебе  об  этом,  девочка,
известно больше меня. И здесь уж ты должна думать сама.
   Элия кивнула.
   - Я поняла тебя.
   - Я могу только дать совет, какой дал бы тебе отец. Через пару  минут  мы
выедем к озеру, там я поверну направо и поеду к себе домой. А ты поворачивай
налево и вдоль берега поезжай к замку, который будет виден на другом берегу.
Сделай там так, что бы горел огонь в каминах и печах на кухне и  по  вечерам
снова зажигался свет в окнах. И, если любишь, жди. Он придет скоро или может
быть не очень, но ты дождешься, если любишь.
   - Я... поняла, - повторила Элия. - Когда это случится, в его  доме  будет
свет и тепло. Я  подожду.  Она  подняла  лицо  к  солнцу,  закрыв  глаза,  и
улыбнулась. Солнце  действительно  начинало  припекать,  и  уже  можно  было
скинуть плащи, хотя налетал еще временами прохладный ветерок.
   Все веселее голосили птицы, и полинявший заяц  сиганул  через  тропу  под
самыми копытами лошадей.
   Мир просыпался и радовался этому.

Ваша оценка:	Подпишусь под каждым словом (+3) Понравилось (+2) Нормально (+1) Посредственно (-1) Ерунда какая-то (-2) Чушь собачья (-3)
Комментарий:
Подпись:	(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
Сайт: