двумя массивными дугами; в разинутом рту видны были крупные белые зубы с
порядочно выдающимися клыками, а очень короткий подбородок придавал лицу
дикое выражение. Нос был приплюснутый, с широкими ноздрями, полускрытыми
длинной белой палочкой; уши большие, со вставленными в мочки круглыми
пластинками белой кости, которые оттягивали их почти до плеч. Вокруг шеи
спускалось ожерелье из клыков кабана и медведя. Туловище было покрыто
густыми черными волосами, но на плечах и груди сквозь них просвечивала
темная кожа.
Несколько минут вампу и путешественники рассматривали друг друга в
молчании.
Человек вдруг, с силой оттолкнувшись ногами от земли, сделал большой
прыжок через полуочищенную тушу быка в сторону, не загражденную врагами,
и, круто наклонив корпус вперед, побежал по поляне.
- Эх, упустили! - воскликнул Костяков. - Нужно было связать ему руки
и увести с собой.
- Так бы он и дался! - рассмеялся Горюнов. - Вы видели, какие у него
мускулы и какие зубы? Мы бы вчетвером с ним не справились! Он свернул бы
кому-нибудь из нас шею или прокусил бы горло.
- И что бы мы стали делать с ним? - спросил Ордин.
- Держать в плену и наблюдать, постараться выяснить его язык,
психологию; ведь это же крайне интересно - психология и язык человека
древнекаменного века! Взгляните на его оружие.
Вампу оставил свои копья и дубину на траве. Копье имело около метра в
длину и представляло ровный ствол молодой березы, в конец которого, слегка
расщепленный, был вставлен грубо оббитый длинный осколок кремня; тонкий
сыромятный ремешок охватывал и стягивал дерево, не позволяя кремню
вывалиться. Дубина представляла нижнюю часть ствола более толстого дерева
вместе с началом корневой части, раздувавшейся до величины кулака.
Она имела сантиметров семьдесят в длину и в мускулистой руке являлась
страшным оружием для рукопашной схватки; таким оружием легко было
раздробить череп человека и оглушить лошадь или быка. Другая дубина,
оставленная одним из ушедших ранее вампу, отличалась еще тем, что в ее
утолщенный конец сбоку был вставлен острый осколок кремня, которым с
размаху можно было пробить череп крупного животного.
Туша быка была совершенно очищена от мяса с одной стороны, передняя и
задняя ноги были отрезаны. Но оставалась еще половина, лежавшая к земле, и
голова. Люди, несомненно, должны были вернуться за своей добычей.
- Я думаю, они не вернутся сюда: беглец, наверно, напугает их своим
рассказом, - предположил Горюнов.
- А может быть, именно вернутся, чтобы посмотреть на нас или даже
поохотиться за нами, - заметил Костяков.
- Спрячемся и подождем, а потом выследим их стойбище, - предложил
Ордин.
- А если они найдут нас по следам? Они, наверно, опытные следопыты, -
сказал Горюнов.
- Пройдем прямо на запад, чтобы оставить следы, а затем свернем по
лесу и вернемся к поляне с другой стороны.
Оставив нетронутыми тушу и оружие, путешественники последовали этому
совету и спрятались вторично на северной стороне поляны. Стойбище,
очевидно, было недалеко, так как вскоре наблюдатели заметили, что на
восточной окраине поляны зашевелились кусты и из них осторожно выглянула
косматая голова разведчика. На туше уже сидели и клевали ее два орла, а
два других трудились над брюшиной, лежавшей в стороне. Это сразу показало
вампу, что на поляне людей нет, и сейчас же из кустов высыпала целая орда
- человек тридцать, в том числе и десяток женщин, - и быстрым шагом
направилась к туше. Орлы один за другим взлетели и начали кружить над
поляной.
Вампу обступили тушу и, по-видимому, стали смеяться над беглецом,
указывая на нетронутую тушу, на оставшееся оружие. Они, вероятно,
говорили, что все ему почудилось, потому что онкилоны не только не
оставили бы мясо, но прикончили бы и человека. Беглец оправдывался,
показывая, где стояли странные люди, рукой отмечал рост собак и подражал
их лаю. Тогда несколько человек стали осматривать землю вблизи туши и,
очевидно, нашли следы, оставленные путешественниками, так как направились
по ним. В это время остальные вампу снова занялись тушей, срезали мясо,
выломали толстые мозговые кости, опорожнили брюшину. Женщины, тяжело
нагрузившись этим, пошли назад к стойбищу, а мужчины побежали вслед за
ушедшими по следам, чтобы догнать странных незнакомцев, напугавших их
товарища. На поляне остался только позвоночник с ребрами, лопатками и
тазовыми костями, на которых и орлам почти нечем было поживиться.
- Вот и отлично! - воскликнул Костяков. - Мужчины ушли, а мы сделаем
визит женщинам на стойбище.
- С риском, что мужчины скоро вернутся и зададут нам перцу? - спросил
Горюнов.
- Нам все равно нельзя идти вперед: они пошли по дороге, по которой и
мы должны идти к стоянке онкилонов, и мы с ними должны встретиться. Мы
посмотрим стойбище, а потом сделаем крюк на юг.
Желание увидеть жизнь стойбища преодолело опасения, и все четверо
отправились по тропе на восток. Капли крови на земле выдавали путь женщин.
Вскоре впереди послышались крики и смех, и, осторожно приблизившись,
путешественники увидели стойбище среди небольшой поляны. Оно было
временное или летнее, у подножия большого одинокого тополя. Здесь горел
огонь, вокруг которого теснились женщины и дети разного возраста. Женщины
были несколько ниже ростом, чем мужчины, немного стройнее и менее
волосаты, особенно спереди. Зато волосы на голове были длиннее, но также
спутаны в космы; лица имели бы менее дикое выражение, если бы не палочки,
вставленные в ноздри, белые кружки, вставленные в нижнюю губу,
оттопыренную вперед, и такие же кружки в ушах; на смуглых шеях белели
ожерелья. О какой-либо одежде не было и помину. Дети были менее косматые и
волосатые, чем взрослые.
Воткнув куски мяса на палочки, вампу слегка поджаривали их на огне и
поедали. Вблизи костра лежал большой камень, на котором женщины ударами
другого камня разбивали мозговые кости и с шумом высасывали из них мозг.
Раздавались крики, смех - орда наслаждалась пищей.
Насытившись, женщины повесили оставшееся мясо на сук, а две из них,
разостлав шкуру на земле, стали очищать ее кремневыми скребками от крови и
сала. Другие растянулись на траве вблизи костра в сытой дремоте. Дети
начали резвиться, бегая друг за другом; другие валялись на траве и
визжали; некоторые с проворством обезьян полезли на дерево, и в его листве
слышались их голоса.
- А если бы мы вышли к ним? - предложил Костяков. - Они, наверно,
испугаются и убегут, а мы рассмотрим их стойбище поближе и возьмем
коллекцию оружия и домашней утвари.
- А если они не убегут и начнут защищаться? Взрослых женщин больше
двадцати, а силы у каждой побольше, чем у любого из нас, - возразил
Горюнов.
- Выстрел в воздух, я думаю, заставит их убежать.
Мысль произвести этот опыт показалась заманчивой, и путешественники с
ружьями наготове вышли из кустов я направились к стойбищу, а собаки с лаем
бросились на бегавших на четвереньках детей, приняв их за особую породу
дичи. Впечатление получилось огромное. Женщины вскочили и столпились
вокруг огня и дерева, глядя с открытыми ртами на подходивших странных
людей, о которых уже слышали от беглеца. Дети пустились наутек от собак и
попрятались за женщинами, издавая крики ужаса. Но женщины скоро пришли в
себя и стали хватать копья и дубинки. Одна побежала на помощь к малышу,
который лежал на земле между рычавшими собаками и визжал от страха.
Горюнов поспешил отозвать собак прежде, чем женщина замахнулась на них
копьем.
- Как видите, они не думают бежать, а поднимают уже копья, чтобы
метнуть в нас, - предупредил Ордин.
- Придется стрелять, пока не поздно. Если мы теперь повернем назад,
они подумают, что мы боимся, и нападут на нас сзади, - заявил Костяков.
- Да, затеяли игру, так нужно ее выиграть, - сказал Горюнов. - Два
выстрела поверх голов женщин, а два будем иметь в запасе.
Костяков и Ордин выстрелили. Эффект получился неожиданный: женщины
при виде огня и дыма из направленных на них блестящих палок, при грохоте
выстрелов и свисте пуль перепугались, упали на колени и, бросив копья и
дубинки, с умоляющим жестом протянули руки и стали кланяться с воплями
ужаса; дети ревели вовсю.
- Ну, вот чего я не ожидал! - воскликнул Костяков. - Я думал, они
убегут и мы возьмем что нужно.
- Остается подойти к ним спокойно и разыграть богов, - предложил
Ордин.
- Которые похищают дубинки и копья? Но сперва зарядим ружья на всякий
случай.
Исполнив это, путешественники стали спокойно подходить к
коленопреклоненным женщинам. Но когда оставалось только шагов десять, дети
устроили панику - с воем они пустились через поляну в лес. Женщины одна за
другой вскочили и последовали их примеру, кроме одной, которая лежала,
уткнувшись лицом в землю, и дрожала всем телом.
Подойдя к ней, путешественники стали рассматривать ее внимательно. Ее
спина была покрыта короткими негустыми волосами, подошвы и ладони были
голые, и на первых кожа по своей твердости производила впечатление рога;
большой палец сильно отделялся от остальных; на руках и ногах волосы были
гуще, чем на спине. Спереди она оказалась менее волосатой, а груди и лицо
были совершенно чисты; но благодаря отсутствию бороды небольшая высота
подбородка бросалась в глаза больше, чем у мужчин; зато надбровные дуги
меньше выделялись, чем у последних. Но широкие скулы, впалые маленькие
глаза, приплюснутый нос с палочкой, оттянутая губа с белой костяшкой - все
это не способствовало красоте ее лица. Волосы, не знавшие ни мыла, ни
гребня, были спутаны в космы, в которых видны были стебли травы, листья и
всякий сор. Но мускулистость тела заставляла предполагать в женщине
изрядную силу.
Наконец бедняжку оставили в покое, причем заметили, что одна ее нога
привязана крепким ремешком к вбитому в землю колышку. Этим объяснялось то,
что она не убежала вместе с остальными; очевидно, она была за что-то
наказана.
Выбрав пару типичных дубинок с кремнем и без него, пару копий,
скребков и грубую деревянную чашку, лоснившуюся от жира и бурую от крови,
сняли с женщины ожерелье и собрались уже уходить.
- Знаете ли, ведь мы, в сущности, устроили форменный грабеж, - сказал
Горюнов. - Напугали женщин до смерти, а затем берем часть их скудного
имущества.
- Но ведь это для науки, а не с корыстной целью, - возразил Костяков.
- Все-таки нехорошо! Нужно оставить им что-нибудь взамен.
Порылись в котомках и нашли маленькое зеркальце, нитку стеклянных
бус, сломанный перочинный ножик и жестяную коробочку от пилюль, прибавили
две медные гильзы от патронов и положили все это возле руки женщины,
продолжавшей лежать с закрытыми глазами. Затем тихонько ушли и,
спрятавшись на опушке, стали наблюдать.
Некоторое время все было тихо. Потом женщина подняла голову, увидела,
что странные люди удалились и ничего не сделали с ней, присела,
оглядываясь кругом, и, положив два пальца в рот, издала резкий,
продолжительный свист. В ответ из леса послышались свистки и голоса, и
вскоре появились одна за другой беглянки и дети. Пока они приближались,
женщина заметила вещи, лежавшие на земле и обратившие ее внимание своим
блеском. Сначала она не решалась тронуть их: то протягивала, то
отдергивала руку, словно боялась, что они обожгут или укусят ее. Наконец
любопытство преодолело страх, и она стала брать вещи одну за другой,
осматривать, нюхать испуская крики изумления. Подбежали остальные, и вещи
