Через тридцать две минуты после первого вздутия вода снова начала
подниматься пузырем, который достиг примерно двух метров вышины, после
чего лопнул с выделением пара.
- Ваше объяснение, очевидно, правильно! - сказал Горюнов. - Мы имеем
периодическое выделение пара, или горячего воздуха, из недр Земли, которое
непосредственно и через воду озера согревает котловину.
- А озер мы видели целый ряд, рассматривая котловину с высоты ее
окраин.
- Я все-таки смекаю, что это кит пущает фонтан, - заявил Горохов, для
которого явления вулканизма были непонятны.
- Ну как же мог кит пробраться в озеро, Никита? Не мог же он
перелезть через эти горы.
- А как попали сюда носороги, быки и лошади, которые не могут лазить
по отвесным обрывам? - спросил Костяков.
- Вы плохо знаете геологическую историю Новосибирских островов, -
возразил Ордин. - В начале четвертичного периода они составляли еще часть
материка Сибири, и тогда этот вулкан, очевидно уже потухший, мог быть
заселен животными; потом произошли разломы, и значительные площади
опустились на дно моря, а остальные превратились в острова. Животным путь
спасения на материк был отрезан и в связи с ухудшением климата они вымерли
на всех островах, кроме Земли Санникова, благодаря ее теплой почве.
- Но это не объясняет, как спустились крупные животные в эту яму!
- Во-первых, в то время могли существовать более глубокие разрывы в
стенках кратера, позже завалившиеся. Во-вторых, мы видели только небольшую
часть окраины, и где-нибудь дальше на севере может быть более или менее
удобный вход.
- Я теперь не сомневаюсь, что мы откроем здесь еще много неожиданного
и интересного, - сказал Горюнов. - И я очень рад, что деньги, которые
старый академик дал нам так доверчиво, не истрачены напрасно и наука
получит такой ценный дар - рассадник вымерших животных.
- А может быть, и людей, - прибавил Ордин.
- Жаль только, что наша экспедиция так мало подготовлена для научных
наблюдений. Мы не можем заменить опытных ученых и, наверно, многое
прозеваем.
- Что же делать! Мы открыли эту чудесную землю и путь к ней.
Академия, конечно, снарядит большую экспедицию из ученых разных
специальностей, а мы будем их проводниками.
За время разговора среди озера вновь поднялся водяной бугор, и
явление повторилось в точности.
- В этот раз я заметил точно время, - сказал Ордин. - Промежуток
ровно тридцать три минуты.
- Но как же рыбы и птицы живут в горячей воде? - поинтересовался
Горохов.
- А вы обратили внимание, что птицы не подплывают к середине озера?
Вероятно, вода становится слишком горячей вблизи места извержения, и они
ее избегают.
- И рыба тоже не держится там, а в стороне ей простора достаточно.
Налюбовавшись вдоволь озером, пошли дальше, обогнув поляну ближе к
опушке. В одном месте наткнулись на ту же семейку носорогов, которая
промчалась через их стоянку; папаша и мамаша, задрав головы, объедали
молодые побеги в кустах, помахивая от удовольствия хвостиками, а детеныш
то пощипывал траву, то резвился, делая неуклюжие прыжки, на которые нельзя
было смотреть без смеха; казалось, что это прыгает порядочная бочка, к
которой ради шутки прилеплены четыре толстых столбика. Притаившись за
кустами, путешественники долго любовались на эту семейную идиллию и
увековечили ее на фотографической пластинке. Только Горохов взглянул на
семью более прозаическими глазами, хотя и смеялся, глядя на прыжки
носорожонка: он соображал, сколько пудов сала можно было бы добыть из
этого <бочонка> и сколько хороших прочных ремней для нарт можно было бы
нарезать из его кожи.
Он уже схватился за ружье, чтобы осуществить свои хозяйственные
соображения, и Горюнов едва успел остановить его, шепнув:
- С ума сошел, Никита! Старики растопчут нас, если мы тронем их
детеныша! С этими зверями шутки плохи.
Осторожно обогнув по лесу носорогов, вышли на тропу, пересекавшую
следующую лесную площадь; деревья поднимались здесь уже до десяти метров,
а густой подлесок не позволял подвигаться вперед без затруднений и шума.
Тропа представляла опасность встречи с каким-нибудь крупным зверем и,
наученные опытом, путешественники держали ружья наготове, а вперед пустили
Крота, который привык к безлесной тундре севера Сибири и в лесу не решался
шнырять по чаще и отделяться от людей.
В лесу было много жизни. Кроме разных мелких птиц, видели рябчиков,
посвистывавших на ветках; пестрых соек, перекликавшихся друг с другом;
сорок, перелетавших с дерева на дерево и трещавших без умолку; слышны были
голоса дроздов и других певчих птичек. Шорохи в кустах обнаруживали
присутствие каких-то мелких млекопитающих. За одним поворотом, когда тропа
показалась по прямой линии впереди, увидели вдали темную массу какого-то
крупного хищника, по-видимому медведя, который медленно шел навстречу,
обнюхивая землю. Заметив людей, он круто свернул с тропы и скрылся в чаще.
- Этих мишек здесь, видно, немало шатается, - заметил Горохов.
- Но только как будто трусливые, - сказал Костяков.
- На какого нападешь! Если голодный, полезет и на человека.
- Нужно принять за правило держать в половине наших ружей патроны с
разрывной пулей на всякий случай, - заявил Горюнов.
В этот раз лес тянулся без перерыва километра два; за ним снова
оказалась поляна с ручьем, окаймленным довольно крупными тополями, ивами,
кустами черемухи, боярки, шиповника, из которых раздавался многоголосый
птичий хор. Вдоль ручья добрались до озера, которое было еще больше и без
топких берегов.
- А что, это озеро тоже пузырится, интересно бы знать? - спросил
Ордин.
- Присядем, отдохнем и посмотрим.
Так и сделали и посидели с четверть часа, наблюдая птиц в разных
местах; частые всплески обнаруживали обилие рыбы.
- Ну и благодать здесь, а не жизнь! - восхищался Горохов. - Дичи
всякой, рыб - сколько хочешь, не то что на нашей бедной тундре!
- Теперь понятно, почему перелетные птицы стремятся сюда, не боясь
перелета через льды и снега океана: здесь им приволье, - сказал Горюнов.
- Странно, что не все слетаются сюда, а многие остаются по всей
северной тундре.
- При перелетах птицы руководятся только инстинктом, передаваемым из
поколения в поколение, - пояснил Горюнов. - Сюда летят только те, которые
родились здесь, а те, которые родились в тундре, остаются там и не летят
дальше на север, хотя видят, что другие улетают.
- Да, кабы птицы были умнее, нам в тундре плохо стало бы жить.
Пролетная птица и ленные гуси нас часто спасают от голодания, когда улов
рыбы или промысел зверя плохой, - сказал Горохов.
- Замечено, что местами птицы не летят по прямой линии, а делают
большой крюк только потому, что так летали их предки, огибая местности,
неудобные для спуска на отдых, например покрытые ледниками или сплошными
лесами, которые вырублены.
В это время среди озера вода медленно начала подниматься бугром, но
не одним, а двумя - на некотором расстоянии друг от друга. Оба бугра
выпустили по клубу пара и осели.
- Нужно подождать следующего извержения, чтобы определить
периодичность, - предложил Ордин.
- Что ж, подождем, а пока сварим чай.
Выбрали удобное место, развели огонь и повесили чайник. Горохов,
захватив двустволку, стал подкрадываться к стайке уток, плававших по
соседству вблизи берега. Вскоре раздался выстрел, после которого утки
взлетели, оставив двух на месте. Но затем послышался второй выстрел и
вслед за ним крик Горохова:
- Скорее сюда, помогите!
Все трое, схватив ружья, побежали к месту происшествия, но тростник и
кусты задержали их немного, и когда они добрались, то увидели Горохова,
лежащего на брюхе возле воды, по которой расходились большие круги, словно
туда только что погрузилось крупное тело.
- Что такое? В чем дело?
- Эх, опоздали, милые! - огорченно сказал Горохов, поднимаясь на
ноги. - Она ушла!
- Кто она? Рыба, что ли?
- Нерпа, настоящая нерпа! - со вздохом ответил промышленник.
- Не может быть! - заявил Костяков. - В пресной воде нерпа не живет.
Это, вероятно, была речная выдра.
- Ну вот еще что скажете! - возмутился якут. - Мало я добыл нерп на
своем веку!
- Где же она была?
- Вон здесь, между кочками. Когда я пальнул в уток, она приподнялась
из травы и глядит на меня, словно очумелая. Я не утерпел и утиным зарядом
в нее бухнул. Она завертелась - я к ней, навалился и заревел вам. Да
покуда вы бежали, она вырвалась из рук - скользкий зверь ведь, не за что
уцепиться.
- Что же, большая она была?
- Нет, поменьше наших: может быть, молоденькая.
- Как же очутилась нерпа в озере? - недоумевал Костяков. - Не верится
мне все-таки.
- Вы ошибаетесь, Павел Николаевич! - сказал Ордин. - Вспомните, что в
Байкале, тоже пресном, водится особый вид нерпы, Phoca sibirica. Говорят,
что она живет и в озере Орон, составляющем расширение реки Витима между
двумя его порогами. А здесь, так близко от Ледовитого моря, ее присутствие
еще более понятно.
- Но как она могла проникнуть в это сравнительно маленькое озеро?
- Это доказывает что озера Санниковой Земли прежде были больше и
имели более свободное сообщение с морем. В то время нерпы и забрались
сюда; может быть, вся эта земля представляла морской залив и имела соленую
воду, а затем отделилась, и залив, превращенный в озеро, постепенно
опреснился, так что нерпы мало-помалу, может быть в течение целых
поколений, приспособлялись к пресной воде.
Вернувшись к чайнику, который уже кипел, путешественники вскоре были
свидетелями вторичного извержения пара в центре озера. Промежуток оказался
в сорок минут.
После чая, огибая озеро по самому берегу, путешественники убедились в
правдивости слов Горохова.
В одном месте они увидели высунувшуюся из воды голову небольшого
тюленя, который глядел на людей своими бархатными круглыми глазами. Но
собаки, узнав хорошо им знакомого зверя, представлявшего лакомую добычу,
бросились с громким лаем к берегу, и тюлень, презрительно фыркнув,
скрылся.
- Ваша правда, Никита, это, конечно, нерпа! - сознался Костяков.
Первые признаки человека
За поляной снова начался лес, в котором опять шли по звериной тропе,
пустив собак вперед.
Среди леса вдруг послышался отчаянный лай последних. Приблизившись с
ружьями наготове, путешественники увидели, что собаки остановили целый
табун лошадей, бежавших, очевидно, к озеру на водопой. Собаки, поджав
хвосты, лаяли и визжали, а лошади смотрели с изумлением на этих храбрых
карликов, осмелившихся загородить им дорогу.
Они били копытами землю, храпели, но не решались двинуться вперед.
- Ну что нам делать? - недоумевал Костяков. - Путь загорожен.
- Придется стрелять, - предложил Горохов.
- Но только не пулей! - заявил Горюнов. - Мяса у нас достаточно.
Стоят они неудобно, и раненый вожак бросится на нас, а за ним весь табун.
Стреляйте утиной дробью - она щелкнет по всем ближайшим и испугает их.
Гром выстрела, прокатившийся по узкому зеленому коридору тропы, и
мелкая дробь, осыпавшая передних лошадей, произвели удивительный
переполох.
Дикое ржание огласило воздух, лошади взвивались на дыбы,
поворачиваясь в тесноте, опрокидывая друг друга и ломая кусты и молодые
деревья по бокам тропинки. Сплоченной массой табун наконец повернул и
помчался обратно.
- Теперь можно идти спокойно - никого не встретим в лесу, - сказал
