тянула за ручку до тех пор, пока дверь со скрипом медленно не
распахнулась.
Сразу за дверью находилась жердочка для попугая, а у противоположной
стены - поднос с печеньем. Попугая на жердочке не оказалось.
Из-за двери, ведущей в зал, раздался спокойный голос, говоривший с
польским акцентом:
- Эта мерзкая птица отправилась куда-то по своим мерзким делам. Будь
благодарна судьбе за это и входи.
Бидж толкнула внутреннюю дверь. Она тоже была массивная, и открыть ее
можно было только двумя руками. Будь Бидж вооружена, это поставило бы ее
в невыгодное положение.
Воздух в зале был густо приправлен запахами чеснока, лука и
розмарина. Из дальнего конца, от очага, в котором вращались вертела,
Бидж кивнул пожилой стройный остроглазый человек. Стоящий рядом с ним
огромный покрытый шрамами зверь с телом льва и крыльями, головой и
передними лапами орла изящно и почтительно поклонился девушке. Между
этими двумя сидел, окруженный со всех сторон раскрытыми книгами, Стефан.
Он помахал Бидж рукой, и на лице его появилось выражение, какое бывает у
человека, увидевшего восход солнца.
Девушка-фавн, обнаженная до пояса, но опоясанная аккуратным
передником, подбежала к Бидж.
- Привет, Мелина, - поздоровалась с ней Бидж, целуя девушку в щеку.
После нескольких недель сомнений Бидж все-таки сказала ей, что не любит,
когда ее целуют в губы, даже если это сестринский христианский поцелуй.
Между маленькими круглыми грудями Мелины висел прекрасной работы
бронзовый коптский крест - подарок, присланный Анни из Чада. Мелина
никогда не снимала крест; это был единственный христианский символ,
встреченный Бидж на Перекрестке.
Бидж обвела взглядом знакомые лица - и жителей Перекрестка, и
чужеземцев: невероятно старого жителя Средиземноморья и африканского
пигмея; Хрис и Б'ку что-то готовили у очага и пререкались, как обычно.
Бидж подумала, что это самая странная поварская команда в мире. Никто из
них не заговорил с Бидж - Хрис и Б'ку яростно смотрели друг на друга,
явно не желая друг другу в чем-то уступать. Бидж притворилась, что
ничего не заметила, и весело обратилась к Кружке:
- Как поживает новый эль? Кружка нахмурился:
- Кто знает? Мне не разрешается пробовать.
- Как это?
Кружка сделал сердитый жест в сторону Хриса:
- Его Святейшество Патриарх Греческой православной церкви говорит,
что эль должен бродить на две недели дольше, чем было тут у нас принято.
Он говорит, что потому-то эль и горчил первую неделю.
- Но почему ты просто не откроешь бочку? Кружка устало вздохнул:
- Не знаю. Когда ты лечишь кусачее животное, разве ты станешь гладить
его?
Бидж поморщилась. Хрис, иммигрант-грек из Кендрика, был ее величайшим
триумфом и самой большой ошибкой. Раньше он вместе с сыном владел
рестораном в Кендрике. Старый и больной, страдая от болезни Альцгеймера,
Хрис, по совету Бидж, переселился сюда - формально чтобы помочь с
готовкой, пока гостиницу восстанавливали после пожара. Главной же целью
Бидж было восстановление его здоровья и умственных способностей под
влиянием Перекрестка. Хрис на протяжении всей своей жизни управлял
ресторанами; если и была надежда на его выздоровление, то она
заключалась только в знакомой работе, пока его организм избавляется от
дегенеративных последствий болезни Альцгеймера.
Когда Хрис прибыл сюда, здесь еще высились обугленные руины,
окруженные штабелями свежесрубленных бревен. Вокруг расположились
добровольцы, помогавшие в строительстве и жившие в палатках. Среди
строителей были фавны и кентавры; устрашающее существо с телом льва и
головой орла, вежливо представившееся ему как грифон, выздоравливало
здесь после ужасных ран, одновременно помогая руководить строительством.
В течение недели испуганный Хрис молча сторонился всей этой компании.
Через неделю он начал готовить на очаге под открытым небом.
Приготовленные им блюда были простыми, но необыкновенно вкусными, щедро
сдобренными луком и дикой петрушкой. Кружка был в восторге и охотно
снабжал грека душистыми травами, бараниной, говядиной и даже рыбой.
Хрис попросил помочь ему построить печь. Вскоре он уже командовал
теми, кто вызвался ему помогать, и они слушались его - сначала с
радостью, потом с терпением и наконец обреченно.
Хрис требовал лучшего мяса, более свежей петрушки, более пахучего
розмарина. С рассвета он был уже на ногах, проверяя качество бараньих и
телячьих туш и бросая на Кружку, Мелину и Б'ку недовольные взгляды.
Бидж узнала о трениях, когда однажды Кружка отвел ее в сторонку и
поинтересовался: "Когда-то у этого Хриса была жена. Скажи мне, как она
покончила счеты с жизнью?"
Бидж ему посочувствовала. Хрис никогда не работал в ресторане,
который бы ему не принадлежал и где он не был бы абсолютным владыкой.
Кружка же был - формально - хозяином гостиницы; основной его функцией
было военное командование, и впервые в жизни его обошли с фланга.
Бидж подошла к кухонному столу и поздоровалась с Хрисом и Б'ку. Б'ку,
пигмей, бежавший из Африки и попавший на Перекресток, ответил ей улыбкой
и снова повернулся, чтобы помочь Хрису; в тот же момент улыбка сменилась
воинственной гримасой.
Старый грек, одетый в рубашку и мешковатые штаны, которые, возможно,
были совсем новыми к концу второй мировой войны, протянул девушке руки и
широко улыбнулся:
- Бидж! Как дела у доктора?
- Прекрасно, Хрис. - Такой краткий ответ явно его не удовлетворил, и
Бидж добавила: - Просто замечательно.
Теперь старик стал серьезным.
- Как там мой Стан, мой Константин? В порядке?
- У него все хорошо. - Бидж порылась в кармане. - Я привезла от него
письмо.
Хрис выхватил послание, еле пробурчав "спасибо". Б'ку закатил глаза и
отошел в сторонку, чтобы Хрис мог читать письмо, не прерывая работы.
Они жарили на вертикальном вертеле, который Хрис заставил Кружку
установить, барашка. Вертел медленно поворачивался при помощи ременной
передачи, соединенной с вращаемым водой колесом. Хрис, не отрываясь от
письма, отрезал длинным острым ножом полоски уже зажарившегося мяса,
складывая их в плошку с жиром.
Б'ку считал, что должен сопровождать своих (или не совсем своих -
все-таки они принадлежали Стефану) овец от рождения до сковородки;
теперь он помогал Хрису: поднявшись на цыпочки, начал нарезать мясо уже
снятой с вертела и перенесенной на стол туши.
Хрис тут же выхватил у него нож и стал показывать, как это нужно
делать - прижав палец к лезвию ножа и согнув остальные, чтобы их не
поранить. Б'ку, в свою очередь, сердито выхватил у него нож, но все же
стал резать мясо так, как велел ему Хрис.
Над огнем в огромном котле булькало какое-то варево. Б'ку,
нахмурившись, посмотрел на котел, покачал головой и что-то сказал Хрису
на своем языке, состоящем преимущественно из щелчков и странных
гортанных звуков. Убрав письмо в карман, Хрис выразительным жестом
показал на развешанные над очагом пучки трав - укропа, розмарина, мяты.
Очевидно, они спорили на эту тему уже не в первый раз.
Б'ку затряс головой и демонстративно отошел от котла.
Хрис швырнул на стол половник и закричал на Б'ку:
- Вразо!
Б'ку, упрямо насупившись, не двинулся с места.
- Что такое "вразо"? - шепотом спросила Бидж у Мелины.
- Это значит "я киплю". Он варит суп.
- Разве это также не означает "я сержусь"? Б'ку бросил в ответ
единственное слово. Мелина, пожав плечами, перевела, прежде чем Бидж
успела задать вопрос:
- А это значит "гиена". Это оскорбление. - Девушки повернулись к
Кружке, который устало прокомментировал:
- Он часто это говорит.
Б'ку сорвал с себя передник и выбежал в заднюю дверь. Хрис что-то
кричал ему вслед, размахивая руками и показывая на очаг и на Мелину.
Девушка-фавн вздохнула, но с улыбкой подошла к нему.
Через несколько минут, нарезая мясо, она запела мелодичным чистым
голосом песню, которой ее научил Хрис и в которой говорилось о тоске по
родине:
- Ах, милая патрида, когда я вновь увижу тебя? Старый грек постепенно
успокоился, поцеловал Мелину в щеку и начал подпевать.
Бидж переключила внимание на Стефана и его учителей. Фавн, обливаясь
потом, был похож на бойца, которого атакуют с двух сторон. Он что-то
торопливо писал в тетради, а грифон и Кружка дотошно расспрашивали его о
предмете, вызывающем у него затруднения.
- Понимаешь ли ты, - спрашивал грифон, - чего хочет от тебя эта твоя
преподавательница, кладезь премудрости?
Стефан жалобно покачал головой.
- Тогда ты должен познакомиться с ней получше. - Грифон говорил
мягко, но взгляд его был непреклонен. - Если ты закончишь университет,
ты станешь первым в истории Перекрестка дипломированным ветеринаром. -
Он поднял когтистую лапу, указывая на Бидж. - Каковы бы ни были заслуги
доктора Воган, ты только представь себе, что это будет значить для нас.
Стефан кивнул:
- Я и сам очень этого хочу. Но моя первоочередная задача - сдать
реферат на научную тему.
- Это не должно быть проблемой. - Кружка, непревзойденный тактик,
хоть почти нигде и не учившийся, широким жестом отмел горести Стефана. -
Представь себе, что это сражение. - Кружка бессознательно принял боевую
стойку. - Чтобы добиться успеха, нужно узнать слабые места противника и
использовать их, верно?
- Мне кажется, - робко вставила Бидж, - цель занятий - узнать новое.
- Грифон и Кружка оба так на нее посмотрели, что она поспешно умолкла.
Кружка скрестил руки на груди.
- Так вот: эта преподавательница - что она любит? Стефан наморщил лоб
и наконец пробормотал:
- Почти на каждом занятии она говорит, что теперь никто больше не
знает историю.
- Значит, она сторонница традиций, - кивнул грифон. - Это грозный
противник.
- Но теперь мы нащупали ее слабость, не так ли? - Кружка ткнул в
грифона пальцем. - Нужно найти историческую тему, о которой она слышала,
но мало что знает, хорошенько позаниматься в библиотеке и показать ей,
что об этом ты знаешь больше, чем она.
- Она хочет, чтобы я написал хорошую исследовательскую работу, -
резонно заметил Стефан.
- Исследовательская работа, - назидательно произнес грифон, - это
сконцентрированная и должным образом организованная история.
Стефан выглядел озадаченным.
- Но все на свете - история: Пожалуйста, объясните мне, как историю
можно организовать?
- Этого никто не знает, но все уверены в такой возможности, - сухо
ответил грифон. - Твоя преподавательница - консерватор или либерал?
- Для Виргинии? Пожалуй, либерал. Она не любит говорить о королях и
президентах.
- Очень здравый подход, он многому тебя научит. Напиши эссе, в
котором рассматривалась бы роль в истории какого-нибудь из меньшинств. -
Какого-нибудь из меньшинств? Небольшой группы людей? - Стефан был
искренне изумлен. - Но ведь историю пишут те, кто находится у власти.
Какой же урок можно извлечь из истории меньшинств?
- Такой подход даст тебе широкую перспективу. Меньшинства только тем
и занимаются, что приходят в себя от уроков истории.
- Приходят в себя от уроков истории... - задумчиво повторил Кружка и
покачал головой. - Это никому не удается. - Он умолк и углубился в
собственные мысли. Кружка был единственным из своей семьи, кто выжил во
время восстания против немцев в Варшавском гетто в конце второй мировой
войны. Никого из тех, кого он знал в детстве, не осталось в живых.
Чтобы прервать неловкое молчание, Бидж сказала:
- Моргана - меньшинство, и она играет важную роль в истории
Перекрестка.
- Моргана не меньшинство, - поправил ее грифон. - Она - индивид.
Меньшинства обладают групповыми характеристиками. У Морганы рыжие
