- Я думаю, он этим занимается, потому что это нужно животным. - Она
тут же почувствовала себя дурой, но никто ничего саркастического ей не
сказал.
Мэтт нахмурился.
- Единорогам это было нужно, наверное, будет нужно и следующему
пациенту. Но нам такое ни к чему. Нам нужны знания о домашних и
сельскохозяйственных животных - лошадях и коровах, овцах и козах...
- Ну, братишка, - с чувством сказала Валерия, - без дополнительных
знаний о лошадях я как-нибудь обойдусь.
- А я готов пожертвовать свиньями, - весело добавил Коди.
Мэтт раздраженно начал поправлять свою и без того безукоризненную
прическу.
- Как вы не понимаете? Приобретенный опыт пригодится при работе с
другими животными, даже если знания не понадобятся. Все это отражается в
вашем дипломе, а наниматели смотрят именно на него. Вы же не можете
явиться к работодателю и заявить, когда он поинтересуется вашим опытом:
"Ну а еще я работал с единорогами". - Он оглядел остальных. -
Представьте себе такое.
В чем-то он прав, подумала Фрида. С этой точки зрения эта практика
была самой бессмысленной работой за все время обучения в колледже.
Но она подумала и о том, чего лишится, отказавшись от практики.
- А он говорил, с какими конкретно пациентами предстоит иметь дело?
Валерия сказала, явно рассчитывая вызвать смех:
- Кентавры и акушерская помощь им. У Конфетки я видела страниц десять
рукописных заметок с постскриптумом, написанным студенткой по имени Ли
Энн Гаррисон.
- Волки-оборотни, - в шутливом ужасе прошептал Коди. Потом он
перестал притворяться и сказал просто: - Конфетка, правда, сказал, что
он может и отказаться от них, если подвернется работа с крупным рогатым
скотом или чем-нибудь еще.
- А я должен, - тихо сказал Мэтт, - найти все, что смогу, про
дронтов. Можете себе представить работу с животными, которые вымерли?
- Это почище чем иметь дело с чисто мифическими существами, -
задумчиво сказала Валерия. - Но все-таки, Мэтт, почему ты так завелся?
- Эта затея просто смешна, - натянуто ответил тот. - Пользы нам
никакой, да и вообще не дело для ветеринарного колледжа.
- И это все? - спросил Коди. - Некоторые курсы, которые я слушал,
ничем не лучше. Например, доктор Линдсей делает коровам клизмы из кофе
или дает оленям марихуану перед операцией.
Доктор Клорис Линдсей, коллега Конфетки, проявляла большой интерес к
альтернативной и народной медицине. Фрида видела, как она вливала ложку
виски в рот новорожденному жеребенку или поила пивом лошадь, у которой
были колики. Однако некоторые ее увлечения, вроде акупунктуры, могли
дать и практические результаты. Другие ее затеи были просто забавны, но
они по крайней мере не сопровождались жестокостью по отношению к
подопытным животным. Фрида решила для себя, что обязательно сохранит
записи по курсу токсикологии, который читала Линдсей, и постепенно
отсеет нелепые предположения и глупости.
Мэтт снова провел рукой по волосам, и Фрида впервые осознала, каким
стрессом может оказаться стремление во всем быть безупречным.
- У меня нет на это времени. Терять время зря я не могу. Я намерен
отказаться.
- Не уверена, что Конфетка позволит нам прекратить практику, -
медленно проговорила Валерия. Можно было отказаться почти от любого из
предметов в ветеринарном колледже, но только на последнем курсе: до того
все они были обязательны. К тому же обычно такой отказ вел к задержке с
окончанием колледжа. Определить, каков статус проводимой Конфеткой
практики, было нелегко.
- Я знаю, - кивнул Мэтт. - Поэтому я хочу, чтобы колледж заставил его
ее прекратить.
Сердце Фриды сжалось. Она не знала, что ждет ее впереди, но с того
момента, когда единорог изменил для нее свой цвет и позволил обнять
себя, она мечтала о продолжении практики.
- Ты не можешь это сделать. - Она спохватилась, когда все обернулись
к ней. - Я хочу сказать: ты не можешь никому рассказать, что он
заставлял тебя оперировать единорога. Ты ведь сам это признал.
Валерия с облегчением улыбнулась.
- Она тебя поймала, Мэтт. Даже если тебе не нравится, чем занимается
Конфетка, что ты можешь поделать?
Мэтт медленно и отчетливо произнес:
- Я могу написать жалобу декану - на то, что доктор Доббс использует
не по назначению учебное время и фонды.
На это нечего было возразить. У Конфетки еще не было контракта с
колледжем; такого рода обвинение сведет для него на нет все шансы
заключить контракт на длительный период.
- Я против этого, - медленно сказала Валерия.
- Я тоже, - с облегчением заявил Коди.
- А ты, Фрида?
- Я не уверена, что он делает что-то неправильное, - протянула
девушка.
- А если бы была уверена, подписала бы жалобу?
- Только если ты сможешь доказать это, - вмешался Коди.
Валерия кивнула.
Теперь все ждали ответа Фриды. Она неохотно сказала:
- Я должна быть абсолютно уверена. И я хотела бы сначала поговорить с
ним, узнать, что он может сказать в свое оправдание.
Мэтт покачал головой.
- Такие вещи делаются только по правилам. Если бы он обвинил тебя в
плагиате, - Фрида поморщилась, - он бы обратился к коллегии ветеринаров,
а не стал бы взывать к твоей совести. Лучше действовать по правилам.
Валерия нахмурилась.
- И все-таки ничего не получится. Как ты можешь доказать, что он
использует медикаменты не по назначению. если ты не укажешь, на что они
пошли? Хотя...
Мэтт кивнул.
- Именно. Написать правду он не мог, поэтому каждый раз ему
приходилось что-то придумывать. Мне не нужно доказывать, что он сделал
что-то не то, достаточно показать, что он не делал того, что
декларировал.
Остальные молча смотрели на него. Мэтт закончил.
- Так что решено. Мы явимся на практику и будем записывать ход
занятий и наши действия, а главное, точно фиксировать, какие
производятся затраты.
Валерия вскинулась:
- Почему это "мы"! Мы разве согласились?
- Нет. - Мэтт выглядел усталым. - Но раз я собираюсь выдать его, вы
сами захотите, чтобы ваше свидетельство было точным.
Он не стал развивать свою мысль, да в этом и не было необходимости:
если у Мэтта окажется достаточно доказательств жульничества Конфетки и
если он сообщит об этом, те студенты, которые использовали медикаменты
не по назначению, тоже окажутся под ударом, а рассказать о
действительном положении вещей они не смогут.
Вокруг другие группы студентов смеялись, кричали, спускались через
пороги. Коди переплыл те несколько футов, что отделяли его скалу, и
присоединился к остальным, но болтать друг с другом им как-то не
хотелось. Фрида порадовалась, когда они вернулись на берег и молча
автобусом доехали до лагеря и своих машин.
Глава 8
Бидж с трудом освободилась от кошмарного сна, в котором несла
новорожденного грифона сквозь груды паразитов глубиной по колено. Этот
сон снился ей вторую ночь подряд. На этот раз, однако, ей удалось
передать птенца улыбающейся Бемби, которая с легкостью выпрыгнула из
шевелящейся массы на своих оленьих ногах и поцеловала пушистого малыша в
клюв. Бидж сказала: "Сын Астуриэля, познакомься с очень хорошим другом",
истерически рассмеялась и наконец полностью проснулась.
На самом деле все произошло иначе. Серебряный опустил Бидж и
новорожденного грифона перед ее коттеджем. Она заперла малыша внутри,
бросилась в "Кружки" и оставила сообщение грифону. Тот прибыл и забрал
сына, молча выслушав перечисление могущих проявиться врожденных дефектов
и перечень (возможно, ненужный) мер по уходу за детенышем.
Однако прежде, чем они улетели, он повернулся к Бидж и тихо сказал:
- Я почти надеюсь, что мне никогда не придется оказать тебе ответную
услугу - за это я мог бы отплатить, только отдав тебе свою жизнь. -
Когда они скрылись из виду, Бидж проспала восемнадцать часов и
проснулась под конец дня - совершенно закостенелой, с ужасными синяками
на плечах. Пока она спала, Кружка принес ей обед и оставил его в
погребе. Бидж уснула снова и проснулась теперь уже на рассвете, чтобы
войти в свой нормальный ритм.
Бидж обдумала приснившийся сон, уложила рюкзак, заварила себе чаю и
села к столу, размышляя.
Когда она училась в университете, у нее была соседка по комнате
общежития, увлекавшаяся медитацией и пытавшаяся втянуть в это и Бидж. Та
не очень заинтересовалась, но проявила терпение. Теперь же, сидя у стола
и делая глубокие вдохи, она постаралась очистить ум от всяких отвлечении
и посторонних мыслей.
Сейчас на это почти не понадобилось времени; то, ради чего в шумном
общежитии приходилось бороться, здесь, в тишине Перекрестка, было легким
и простым. Или, мелькнула мысль, это связано с происшедшими в ней
переменами? Бидж поспешно отогнала это предположение - она терпеть не
могла, когда кто-нибудь называл ее богиней, и предпочитала не
задумываться о своих новых талантах.
И все же... Сейчас, освободив ум настолько, насколько только могла,
она потянулась вовне, пытаясь обнаружить один из миров. Для простоты - а
также по причине срочной необходимости - она выбрала один из тех,
которые когда-то посетила с Филдсом. Она чувствовала себя так же, как
когда летела с Серебряным - она быстро проносилась над землей и
дорогами, ведущими в другие миры (когда-нибудь, смутно подумалось ей,
нужно будет узнать, легко ли грифонам и химерам путешествовать между
мирами; посторонняя мысль сделала ее неожиданно тяжелой, мешая лететь, и
она поспешно прогнала ее). Под ней тянулись степи, потом леса и горы,
потом начались неожиданные повороты и ощутимые перемены климата...
Глаза Бидж открылись, и она улыбнулась. Теперь она знала, какой
маршрут ей предстоит сегодня, знала так же твердо, как если бы его карта
уже существовала.
- Не так уж много на это нужно времени, - сказала она вслух,
посмотрела в окно и тут же поспешно отвела глаза.
Солнце стояло в зените, а чай давно остыл. Бидж, морщась, выпила его
и вышла, закинув за плечо рюкзак.
Сначала лес, через который она шла - как раз над "Кружками", -
состоял в основном из берез и ясеней. Ближе к реке росли дубы, а выше в
предгорьях кедры и горный лавр сменялись соснами. Бидж не заботилась о
том, чтобы идти по тропе; подлесок почти отсутствовал, а какого
направления держаться, она знала точно.
Ее слух привык к птичьему щебету и шороху листьев под ногами;
потребовалось несколько секунд, чтобы Бидж обратила внимание на
ритмичный стук, который становился все громче.
Задолго до того, как она вышла на вырубку, она поняла, что шум
производит человек или по крайней мере существо мыслящее. Бидж
остановилась, озадаченная: на миг ей показалось, что воин сражается с
деревом.
Он размахивал двуручным мечом, каждый раз делая круг над головой,
прежде чем обрушить клинок на ствол. Зарубка на дереве быстро
углублялась.
Береза рухнула, и Бидж автоматически отступила; человек повернулся к
ней, сжимая в руках меч.
Он был белокур, с выступающими скулами и карими глазами. Первой
мыслью Бидж было: "Он выглядит наполовину чероки, наполовину шведом".
Он заметил выражение ее лица. Губы его дрогнули, и он что-то сказал
на незнакомом Бидж языке.
- Прошу прощения, - начала Бидж. - Я не...
- Я сказал, - перебил ее человек, - что оно напало на меня первым.
Бидж машинально взглянула на упавшую березу и вспыхнула.
- Не лги.
- Почему бы и нет? - Однако меч он опустил. - Это самая естественная
вещь на любом языке.
Человек воткнул меч в кочку и отпустил рукоять.
- Меня зовут Диведд. - В ответ на вопросительный взгляд Бидж он
