Бидж последовала за ним.
- Я был молод, - начал он медленно. - Теперь трудно в это поверить, а
тебе, может быть, и вообразить такое, но я был молод. Я был пастухом и
жил на острове Пропаксос.
Бидж невольно бросила взгляд на его копыта. Филдс улыбнулся и кивнул:
- О да. До этого никому не было дела. Я легко взбирался на скалы,
всегда находил своих овец, танцевал вместе с мужчинами и женщинами, так
что никто не обращал на копыта внимания. Я бежал с Перекрестка вместе с
остальными, спасаясь от milites Августа. Прошло много лет, они нас
больше не преследовали. Я пас овец, играл на свирели и кормил морских
птиц. Так оно и шло.
- И тогда был другой Пан?
- Я встречал его и раньше. - Глаза Филдса сияли. - Однажды, когда был
еще мальчишкой. Я услышал, как он играет на свирели, и увидел его
танцующим в холмах в хороводе женщин. Только представь себе, каково это:
дважды на протяжении одной жизни встретить бога!
- Мне это довольно трудно себе представить. Филдс махнул рукой:
- Не считай меня богом, маленькая Бидж. Я просто тот, кто имеет дар
очень сильно любить.
- Возможно, это и значит быть богом.
- Действовать, как бог, - может быть... Но быть богом? - Филдс пожал
плечами. - Ну так вот, я видел его, и это доставило мне огромную
радость. Я почувствовал себя больше самим собой, мне кажется. - Сатир
задумчиво погладил густую шерсть на своей руке. - На Пропаксосе я стал
сильным. Я любил играть на свирели, и я любил своих овец и своих друзей.
Я даже заботился о стадах других людей, да и о самих людях тоже. Римляне
требовали дани - я ее платил. Повстанцы Сиона, израненные и
преследуемые, нуждались в помощи - я помогал им. Дети Перекрестка,
существа, отбрасывающие странные тени и являющиеся нам в снах, бежали на
эту землю и нуждались в заботе - я заботился о них. Почему нет?
Филдс посмотрел на Бидж, и его темные глаза были полны благоговения.
- Это и побудило его явиться мне: то, что я заботился о них. Когда ко
мне пришел фавн со сломанной ногой, который не мог больше танцевать,
разве мог я отказать ему в помощи? Когда птица-огнепоклонник, дрожа от
холодных морских брызг, влетела в мой костер, разве мог я ее прогнать? И
единорог... Когда в первый раз ко мне пришел единорог, невинность
которого была оскорблена стрелой в боку, разве мог я сказать "нет" и
позволить ему умереть? Анни засмеялась в ответ на что-то, сказанное
Протерой; тот улыбнулся и поклонился девушке.
- Я не могу себе представить, чтобы ты позволил ему умереть, - тихо
пробормотала Бидж.
- Это так. - Филдс провел по волосам мозолистой рукой, обвив прядью
рожки, как опору виноградной лозой. - Жители Перекрестка узнали обо мне,
и все больше людей и животных в нужде приходили ко мне. Некоторых я
спасал. Некоторых мне спасти не удавалось. Ты знаешь, как это бывает.
Бидж молча кивнула. Любой ветеринар знает это.
- И моим овцам стало недоставать ухода, так что я продал отару. Мой
дом пришел в запустение, и я продал и его, а деньги потратил на
лекарства. Как мог я отказать страждущим? Как мог я перестать помогать?
Бидж вздрогнула. До сих пор она никогда не задумывалась о
последствиях для Перекрестка, если она в один прекрасный день закроет
свой кабинет и вернется в Виргинию.
- И однажды два смуглых человека с длинными рогами - как у газели -
пришли ко мне, неся сплетенные из ветвей носилки, накрытые куском ткани.
Они все время пели, как птицы, и их босые ноги по-птичьи ступали по
камням и колючкам, и камни и колючки не причиняли им никакого вреда. Их
пение было таким, что от него можно было сойти с ума - или заплакать.
Они опустили носилки на землю и убежали, ни на минуту не умолкая, и
их птичье пение затихло вдали. Тогда я подошел к носилкам и откинул
покрывало.
Он посмотрел на меня, - голос Филдса был полон скорби, как будто
несчастье случилось только что, - посмотрел на меня своим единственным
оставшимся глазом, с улыбкой, которую невозможно было убить. Один из его
рогов был рассечен до корня и кровоточил. И грудь, где сердце, была
рассечена тоже... - Голос Филдса дрогнул. - Он улыбнулся мне и сказал:
"Я слышал, что ты хорошо умеешь утешать умирающих".
Ох, Бидж, он был изранен и истекал кровью, этот толстый и уродливый
Пан, точно такой, как его описывают легенды; для меня он был невыносимо
прекрасен. Я почувствовал, как мое сердце переполняется и готово
лопнуть. Я опустился на колени - это нелегко сделать представителю моего
вида - и сказал: "Если я смогу тебя спасти, я это сделаю. Если для этого
понадобится моя жизнь, я отдам ее".
Глаза Филдса сияли.
- И он коснулся моей руки пальцами мягкими, как мех олененка. И
сказал: "Ты не сможешь спасти меня, но можешь отдать свою жизнь". И
когда он прикоснулся ко мне, в меня хлынул весь мир. Он сжал мою руку
сильно, до боли, и его не стало. На носилках лежало только тело.
Тогда-то те существа, что принесли его, и крикнули капитану
проплывающего корабля, что великий Пан умер.
- Я слышала об этом, - медленно произнесла Бидж. Кружка однажды
сказал эту фразу, с любовью и грустью, в разговоре с Филдсом.
- Ну вот. - Глаза Филдса от воспоминаний наполнились слезами. Он
вытер их и по-звериному втянул воздух носом. - Я поднялся и посмотрел на
море. Я видел корабль, и землю, которую вы называете Греция, и Италию, и
Европу, и Азию, и другие земли, о которых тогда еще никто не знал, -
даже те края, где родилась ты, маленькая Бидж. И я увидел планеты и
звезды, и я все о них знал, даже о тех, которые не мог видеть. И я знал,
как дойти до них до всех.
Бидж ощутила озноб. Она уже свыклась с мыслью о том, что Странные
Пути ведут в другие миры, но никогда не думала о возможности попасть на
Марс или Сатурн или на еще более отдаленные планеты.
- И ты стал богом? Филдс пожал плечами:
- Я научился лучше заботиться о Перекрестке. И позже, когда его
жителям стало безопасно вернуться, я провел их туда.
- Теми Странными Путями, которые ты умеешь создавать. Ты умеешь
создавать их, когда пожелаешь. Так почему же ты не делаешь этого гораздо
чаще?
- Чтобы сделать этот мир доступным для тех, кому вовсе не следует в
него попадать? И смотреть, как они убивают моих детей?
Бидж поразмыслила и согласно кивнула.
- Чем больше открыто дорог, тем теснее контакты. Это может привести к
гибели Перекрестка.
Филдс грустно улыбнулся, глядя на оживленно беседующего с Анни
Протеру.
- Этот ваш профессор Протера... Он должен быстро тебя обучить. Да,
это так: чем больше дорог, тем значительнее потери.
Он оглянулся на вершины Атласских гор.
- А дорог теперь стало больше.
К тому времени, когда путники добрались до "Кружек", уже стемнело. У
Бидж возникло множество вопросов, которые она хотела бы задать Филдсу,
но задать их ей было слишком страшно.
Глава 14
На следующее утро Анни пришла в коттедж. Бидж, чувствуя угрызения
совести, все-таки накинула на Знак Исцеления простыню, чтобы иметь
возможность всласть наговориться с подругой. В отличие от Дэйва и Ли
Энн, Анни сразу влюбилась в жилище Бидж. Она ходила по коттеджу,
осторожно касаясь операционного стола, портативного рентгеновского
аппарата, баллонов с газом для анестезии, как будто это все были
волшебные предметы.
- Не могу поверить, что тебе удалось привезти сюда все это
оборудование. У тебя просто замечательная операционная.
В этом-то и заключается разница, поняла Бидж, между работой в
университетской клинике или хотя бы в городской лечебнице и ветеринарной
практикой в странах третьего мира: Анни сразу после окончания колледжа
пришлось работать в примитивных условиях, почти без современного
оборудования.
Хорват Анни тоже ужасно понравился.
- Ну иди ко мне! Какой же ты красавец! Иди ко мне! - Хорват
попятился, оскалив зубы. Бидж схватила его в охапку, и волчонку пришлось
терпеть, хоть и с недовольным видом, ласки и восхищенные восклицания.
Дафни же отнеслась к Анни совсем иначе: она, громко мурлыча,
энергично терлась об ее ноги. Бидж вспомнила, как Анни однажды не
побоялась войти в круг оборотней, чтобы спасти кошку-цветочницу; может
быть, Дафни помнила об этом.
Пока Анни читала те добавления, которыми Бидж снабдила "Справочник
Лао", та приготовила завтрак: жареную оленину (подарок мясоедов), яйца,
фрукты, свежие сливки. После еды Анни настояла на том, что помоет
посуду, пока Бидж будет читать ее дневник.
Сначала Бидж чувствовала себя неловко: дневник содержал не только
описания жизни в Чаде, но и религиозные излияния Анни: перечисление
событий перемежалось молитвами о собственной безопасности, о здоровье
других, выражениями пламенной благодарности Иисусу за вовремя
доставленную вакцину или за исправную работу ржавого и потрепанного
старенького грузовичка. Бидж, читая, бормотала вежливые комментарии,
потом увлеклась и перестала.
Анни подробно и без преувеличений описывала все тяготы жизни в лагере
беженцев: появление взрослого мужчины, весящего сорок килограммов и еле
способного ползать; шрамы от пулевых ранений - последствий гражданской
войны в Судане - на детских телах; постоянную борьбу с мухами -
истощенные люди оказывались не в силах отгонять их от собственных глаз.
От чтения Бидж отвлек стук рукоятки насоса.
- Посуда вымыта, - мягко сказала Анни. - Куда ее поставить?
Бидж подняла глаза, не сразу отключившись от содержания дневника. Как
способна Анни с такой легкостью перейти от помощи тем людям к заботе о
чашках и блюдцах?
- Вон туда, на полку слева.
- Спасибо. - Анни улыбнулась и принялась мыть раковину; Бидж смотрела
на нее с любопытством.
Бидж гордилась тем, как ей удается помогать жителям Перекрестка, и
тем, что в своей практике она вполне самостоятельна. Она не могла
представить себя приносящей те же жертвы, что и Анни, - ни для кого, не
говоря уже о совершенно чужих людях.
Когда коттедж был полностью приведен в порядок, Анни снова взялась за
записи Бидж, и девушки в течение получаса наслаждались чтением в той
дружелюбной атмосфере воскресного утра, которая в жизни встречается так
редко. Вдруг Бидж вздрогнула и подняла глаза.
- Это всего лишь грузовик, - рассеянно пробормотала Анни, погруженная
в описание птиц-огнепоклонников, но тут же выронила тетрадь и тоже
посмотрела в окно.
- Это Ли Энн, - вспомнила Бидж. Девушки выбежали за дверь и увидели
белый фургон с размашистой надписью на кузове "Доставка хлеба"; Ли Энн
гнала его вверх по холму со вдвое большей скоростью, чем осмелились бы
они сами.
Ли Энн поставила свой грузовик рядом с ветеринарным фургоном Бидж,
который сразу стал казаться крошкой рядом с этим снабженным стеклянными
дверцами и удобными ступеньками чудом техники. Бидж и Анни подошли,
чтобы помочь Ли Энн разгрузить машину.
Ли Энн выскочила из кабины и загородила собой задние дверцы.
- Не смотрите! - Она уселась на порожек. Бидж невольно бросила взгляд
внутрь сквозь стекло. На нее уставились две испуганно мигающих пары
глаз.
- Я же просила тебя не делать этого, - укоризненно пробормотала Ли
Энн.
Анни, прижав руку к губам, прошептала: - О Боже... - хотя и не
привыкла упоминать имя Божие всуе.
- Можно подумать, что я нарушила разом все десять заповедей, -
рявкнула Ли Энн. - Я просто взяла на прогулку представителей исчезающего
вида, вот и все.
Бидж всегда испытывала слабость к птицам, но на этот раз ощутила
внезапное ужасное подозрение.
- Не белые ли цапли? - спросила она без особой надежды.
Ли Энн ухмыльнулась и открыла дверцу:
