грифон был надежно спрятан под брезентом на крыше грузовика, и они в
темноте двинулись в сторону Кендрика, Виргиния.
Глава 12
Лори Клейнман стояла на разгрузочной платформе в одиночестве с
сигаретой в руке. Бидж никогда не случалось видеть ее без сигареты более
чем в течение получаса: анестезиологи все были люди нервные. Лори
загасила сигарету о кирпичи стены.
- Ну наконец-то, черт возьми.
Бидж выпрыгнула из кабины и принялась развязывать веревки. Лори
делала то же самое с другой стороны и справилась вдвое быстрее. Грифон
легко соскользнул с крыши грузовика - ничего похожего на то, что было в
предыдущий раз: тогда его, тяжелораненого, привезли для срочной
операции. Оказавшись на земле, он низко поклонился.
Лори подбежала к нему. Она совсем не следила за своим весом, редко
гладила одежду и относилась с пренебрежением ко всем ухищрениям моды,
однако в присутствии грифона всегда выглядела красавицей.
- С тобой все в порядке? - задыхаясь, спросила она.
- Я счастлив тебя видеть, - спокойно ответил грифон. Лори опустилась
на колени и обняла его за шею, и Бидж решила, что ей стоит пойти
прогуляться.
Когда она вернулась. Лори деловито прикрепляла табличку "Не входить"
на дверь складского помещения.
- Я позвонила Конфетке. Он уже едет. Ты задержишься, чтобы
поздороваться с ним?
- Хотелось бы. - Бидж задумалась. - Все-таки нет. Мне лучше
отправиться сразу.
- Тебе лучше сделать кое-что еще, - ухмыльнулась Лори, но Бидж
сделала вид, что не поняла.
Раньше, случись ей явиться в общежитие так поздно, она чувствовала бы
ужасное смущение. Теперь же она просто быстро поднялась по лестнице и
постучала в дверь.
Рыжий толстяк с всклокоченными волосами открыл дверь, заморгал и
сонно пробормотал:
- Что?.. Кто?.. Кого?.. - Потом в его глазах появилось осмысленное
выражение и он сообщил: - Он внизу. В комнате для занятий. - Толстяк
закрыл дверь, что-то бормоча себе под нос. Бидж подумала, что он уснет
еще прежде, чем успеет дойти до кровати.
- Спокойной ночи, Вилли, - сказала она ему вслед. Холл в подвальном
этаже не имел окон, освещался флуоресцентными лампами и всегда сохранял
унылую атмосферу бессонных неуютных ночей. Бидж нашла дверь комнаты для
занятий и вошла в нее.
В дальнем углу худая лохматая фигура без рубашки склонилась над
клавиатурой компьютера, медленно и целеустремленно что-то печатая. Рядом
стояли пустой чайник и грязная пустая чашка.
- Стефан! Ты тут сидишь всю ночь? Он повернулся и непонимающе
посмотрел на нее. Из угла рта у него висела нитка с этикеткой от
пакетика с чаем. Бидж поцеловала его в лоб.
- Стефан, это же ужасно. Чем ты так занят? - Она вытащила пакетик с
чаем у фавна изо рта. Он устало посмотрел на нее:
- Бидж... Как здорово... - Он был полностью вымотан, и акцент стал
более заметен. - Я завтра должен сдать реферат.
Бидж пощекотала его рожки.
- Ну-ка давай посмотрим. Она вызвала файл сначала и прочла название:
"Проклятие богов: реакция религиозного сознания на наследственное
заболевание".
В первом абзаце речь шла о болезни Ирода <Ирод Великий, по
свидетельству Иосифа Флавия, страдал тяжкой болезнью, возможно,
наследственной.>, о "Доме о семи фронтонах" <"Дом о семи фронтонах" -
роман Н. Готорна, американского писателя, автора
религиозно-моралистнческих произведений.>, о "Мышьяке и старых кружевах"
<"Мышьяк и старые кружева" - голливудский фильм.>. Заключение было
простым и ясным:
"Лишь очень немногое известно об отношении к этому семей, в которых
болезнь передавалась из поколения в поколение. Каковы были их взгляды на
собственную судьбу, на свои страдания? Встречали ли они их с
высокомерием, как царь Ирод? Отождествляли ли они их с грехом, за
который несут наказание, как Пинчеоны Готорна? Или болезнь заставляла
их, как критика в "Мышьяке и старых кружевах", отказаться от любви из
страха передать недуг следующим поколениям?
Настоящая работа посвящена изучению относящихся к XIX веку сведений о
семьях больных хореей Хантингтона, особенно тех аспектов, которые
касаются любви, супружества, продолжения рода".
Бидж начала дрожать, читая это, но постаралась не выдать своих
чувств. - Стефан, это очень здорово. Он устало махнул рукой в сторону
стопки книг рядом и библиографических карточек с примечаниями и
сносками.
- Мне тоже кажется, что должно получиться.
- Кто предложил тебе тему?
В голосе Бидж прозвучала слишком сильная заинтересованность; Стефан в
первый раз посмотрел на нее внимательно:
- То ли грифон, то ли Кружка, а может быть, Филдс. Не помню. Я им
говорил, что хочу написать работу на тему истории медицины, и они
сказали: "Пиши об этом с точки зрения больного". Бидж, мой возлюбленный
доктор, мне нужно работать. Всю ночь. - Он взял девушку за руку. - Мне
очень жаль.
- Я заварю тебе еще чаю. - Чашка зазвенела о блюдце в руке Бидж. - А
с Конфеткой Доббсом ты о своем реферате говорил?
- Доктором Доббсом? - Стефан был таким измученным, что ему оказалось
трудно ответить на вопрос. - Он как-то спросил меня, как идут дела. Я
поговорил с ним о Хрисе, потому что тогда думал писать о болезни
Альцгеймера. Он сказал мне... - Стефан потер рожки, стараясь вспомнить.
- Он сказал, что болезнь Альцгеймера вот-вот научатся лечить, что есть
новые данные о наследственных заболеваниях. Он объяснил мне генетический
механизм... Я знал кое-что об этом из курса биологии, - добавил он,
словно оправдываясь.
- Конечно.
- И еще он рассказал мне о хорее Хантингтона. Да, думаю, это было как
раз тогда: он мне и предложил тему. Очень мило с его стороны так
помогать мне, Бидж.
Бидж взяла в руки пустой чайник:
- Он иногда любит помочь.
Бидж в холодной ярости вернулась в ветеринарный колледж. Новенький
блестящий фургон Конфетки стоял на стоянке у входа. Она прождала рядом с
ним полтора часа, слушая радио и становясь все более раздраженной и все
более усталой. Когда Конфетка так и не появился, Бидж махнула рукой и
отправилась на Перекресток.
К этому времени уже почти рассвело. Однако ущелья и долины, через
которые она проезжала, были еще погружены в темноту, и Бидж приходилось
включать свет в кабине, чтобы сверяться с картой в Книге Странных Путей.
Там, где дорога пересекала поток и скалы становились круче, чем
Голубые горы в Виргинии, Бидж увидела огромного человека с пышной
бородой, в бейсболке с эмблемой "Краснокожих" и в майке с надписью
"Добро пожаловать в Мартинсвиль", занятого строительством новой дороги.
Бидж открыла окно:
- Доброе утро, сэр.
Человек что-то дружелюбно проворчал.
- С дорогой опять происходят изменения? Человек взмахнул тяжелой
киркой, словно это была просто указка, в сторону исчезающей в лесу
черты, проведенной на земле. Он уже успел насыпать гравий на будущее
полотно дороги. Бидж с сомнением посмотрела в ту сторону:
- Могу я проехать на Перекресток по старой дороге? Человек сглотнул,
вытаращил глаза и с огромным усилием выдавил из себя:
- Пока еще да, мэм.
Бидж поблагодарила его и осторожно поехала дальше, встряхнувшись,
чтобы не задремать.
Книга Странных Путей показывала прежнюю дорогу, но по мере того как
небо светлело на востоке, на карте все отчетливее проступало новое
изображение, а старое тускнело. Бидж оглянулась как раз вовремя, чтобы
заметить человека-черепаху: тот, упершись руками (а были ли это руки?) в
колени, наклонился, чтобы получше разглядеть Бидж. Девушка резко
вывернула руль.
- Раньше он стоял дальше от дороги, - сказала она сама себе дрожащим
голосом.
Теперь она вела грузовик еще осторожнее, и уже совсем рассвело, когда
она добралась до ущелья с крутыми отвесными стенами, выходящего к реке
Летьен.
Здесь тоже работала дорожная команда. Стоящая на обочине женщина
помахала Бидж, чтобы та остановилась.
- Доброе утро, доктор, - сказала она весело. - Дорога изменилась. -
Она показала на новую гравийную дорогу.
- Да, я вижу, спасибо. Серьезные изменения?
- Новые развилки, новые пути. - Женщина посмотрела в лес, через
который дорожная команда прокладывала просеку, и нервно облизала губы. -
В новые миры.
- Пожалуй, мне не стоит ездить здесь, пока вы не закончите.
- Лучше не надо. - Женщина покачала головой и вытерла потный лоб. -
Не поможете ли? - добавила она.
Это не был приказ, но явно не была и обычная просьба. Как ни устала
Бидж, она поставила грузовик на обочину и выключила мотор.
Женщина открыла дверцу кабины:
- Спасибо. - К удивлению Бидж, она быстро заключила девушку в
объятия, так же решительно и твердо, как если бы это было рукопожатие. -
Меня зовут Бете.
- А меня - Бидж. - Показав на прочерченную на земле линию, Бидж
спросила: - Кто показал вам, где должна проходить новая дорога?
Бете посмотрела на нее с удивлением:
- Филдс.
- Ох, конечно. - Этого и следовало ожидать. - Что ты хочешь, чтобы я
делала?
Бете показала на остальных членов дорожной команды. Два огромных
существа с зеленоватой кожей везли тачку с гравием. Остальные, в целом
похожие на людей, хотя и очень приземистые, снимали покрытие со старой
дороги и переносили его на новое дорожное полотно.
- Носила. Копала. Рубила. - Бете протянула ей знакомый инструмент. -
Возьми двузуб.
Бидж неловко взялась за рукоять; она была сделана из ясеня как
обычная ручка лопаты и кончалась двумя стальными лезвиями,
расположенными под прямым углом друг к другу. Одно лезвие могло служить
мотыгой, другое - топором. Оба были острые как бритва.
Члены дорожной команды дружно взмахнули своими двузубами, и орудия
словно запели в их руках. Лезвия засверкали в лучах утреннего солнца.
Сложив руки на груди, Бете наблюдала, как Бидж подошла к старой
дороге и взмахнула двузубом, используя его в качестве мотыги. Бидж
чувствовала, как неуклюжи ее движения: ей никак не удавалось найти
нужное положение.
- Работай ритмично! - Бете встала с ней рядом и взмахнула своим
двузубом, так что оба лезвия оказались под углом к дорожному полотну. -
Раз, и два, и три! Раз, и два, и три!
На счет "раз" она повернула лезвие-мотыгу к земле и одновременно
вонзила ее в землю, на "два" потянула его к себе, выворачивая ком глины,
на счет "три" перехватила рукоять и, развернув лезвие, откинула грунт в
сторону.
- Так меньше болит спина и легче сохранять равновесие.
Все это напомнило Бидж выступление мастеров школы кендо на ярмарке и
одновременно ее собственные тренировки во время игры в ловилки; ее тело
вспомнило нужные движения, и дело пошло легче. Она начала работать в том
же ритме, что и Бете, которая терпеливо давала ей советы о том, как
лучше упереться ногами, как сохранять равновесие, как перехватывать
двузуб.
Ритмичное раскачивание стало казаться естественным, и если на него и
уходили силы, то зато работа пошла быстрее. Через некоторое время
команда перешла к нерасчищенному месту в лесу, и Бидж освоила вырубание
подлеска топором, а потом корчевку пней.
Бидж опасалась, что рукоять быстро натрет ей руки; к ее удивлению и
радости, оказалось, что за время жизни на Перекрестке кожа у нее
достаточно загрубела, чтобы никакие волдыри не появились. Но все-таки
усталость брала свое, и, когда они закончили участок, идущий через лес,
Бидж сказала Бете:
- Мне нужно поспать.
- Тогда поспи, - ответила Бете деловито и снова быстро и крепко
обняла Бидж. - Спасибо за помощь. - Она повернулась к дорожной команде и
принялась выкрикивать распоряжения.
