а я ни перед кем не отчитываюсь.
-- Извините, это я так сказал, не подумав. Мы имеем дело с вами, вы нам
платите, мы на вас работаем, а остальное нас не касается. У вас будут еще
какие-либо пожелания?
-- Нет... Да! Она хотела остановиться в отеле, где... ну, чучело
аиста...
-- "У Аиста"...
-- Точно. Это вам для большей оперативности, но вы не должны
интересоваться ее установочными данными, прошу по-джентльменски. Мне не
следовало бы вам говорить о гостинице, но уж больно желательно получить
результат... И неважно какой, -- словно бы спохватился Гек, -- самое главное
-- определенность. Мы за это платим. Росту в ней, -- Гек сделал паузу,
необходимую, чтобы футы перевести в метрическую систему мер, -- метр
шестьдесят два с половиной сантиметра, тяжелая грудь. Действуйте. Да, а
задаток?
-- Не требуется. Еще что-нибудь?
-- Нет, теперь все. Ну, я пойду?
-- Может, чашечку кофе?
-- Нет, спасибо, я еще буду есть и пить. До свидания, а вам -- приятно
провести уик-энд! Как уик-энд по-немецки?
-- Так же. Но это вам уик-энд, а у нас -- работа, увы! Я вас провожу до
дверей, дальше дорогу найдете?
-- Не беспокойтесь. Итак, до субботы!
Гек выплюнул осточертевшую жвачку в ближайшую урну и заторопился к
трамвайной остановке. Там он сел в первый вагон "двойки", доехал до Парадной
площади и вышел: неподалеку он облюбовал харчевню, где неизменно заказывал
отбивную из телятины, а то и две; пил же кока-колу, игнорируя знаменитый
"кардинал" -- горький и голова кружится.
Гек энергично жевал сочное, хорошо прожаренное мясо, переваливая
пережевываемый кусок то к левой щеке, то к правой, чтобы жвалы испытывали
равномерную нагрузку. Совет как жевать он вычитал в дрянном полумедицинском
журнале, еще в Бабилоне. И как это иногда случается, рекомендация ни с того
ни с сего крепко запала ему в голову, и он старался ей следовать. Патрик
тогда тоже неопределенно вроде одобрил, не возражал, во всяком случае.
Гек критически перебирал проведенную беседу, фразу за фразой, жест за
жестом. Получалось неважно, мысли норовили соскочить на другую тему. В конце
концов он признал про себя, что напортачил в конце со своим "Hу, я пойду?".
Как мальчик, ей-богу... И вообще надо было просто пойти на авось к этому
Дебюну, деньги бы сэкономил.
Вместе со счетом кельнерша передала Геку записку. В момент перехватило
дыхание. Гек полез за бумажником, расплатился франками, а пока та
отсчитывала сдачу -- прочитал написанное. Потом он поднял голову и осмотрел
столики. В другом углу, метрах в пяти от него сидела молодая брюнетистая
телка. Однажды он уже видел ее здесь с компанией, по разговору и манерам --
американцы. А теперь она сидела одна и улыбалась ему. Весь настороженный, он
с улыбкой подошел к столику:
-- Добрый вечер, сударыня! Вы мне написали...
-- О, да! Здесь такая скукотища и речь незнакомая, а вы заказ делали
по-английски, я слышала. Поэтому я без церемоний, как земляку. Тина, -- она
с улыбкой протянула ему длинную теплую ладошку. -- Садитесь же!
-- А я Тони. Вы откуда?
-- Из Чикаго. Знаете: гангстеры пиф-паф!
-- А я из Нью-Йорка, Бруклин. -- Гек немногим рисковал, выдавая себя за
штатовца. Всегда можно было бы внести спасительные уточнения. Если бы
дамочка оказалась из Нью-Йорка, к примеру, то он перебрался бы в
Лос-Анджелес, и так далее...
При близком рассмотрении Тина оказалась не столь уж молода, около
тридцатника, с веснушками на высоких скулах. И сразу было видно, что она под
сильным газом.
-- Ни разу не была в Нью-Йорке и не жалею: нормальному человеку там не
место.
-- Значит, я, по-вашему, псих?
-- Ясное дело... Но у тебя акцент, ты что, иммигрант?
-- Да нет, в Бруклине и родился, предки из Европы -- отец с матерью,
дома вся речь на итальянском... А ты из Оксфорда, что ли?
-- О-у, мои предки поселились на континенте раньше индейцев... Давай
чего-нибудь выпьем!
Гек заказал кока-колы. Тина тотчас же устроила ему сцену, словно их
связывали два десятка лет совместного проживания, а не две минуты
полупьяного знакомства. Она демонстративно потребовала вина, вынув деньги из
сумочки. Принесли вино.
-- О`кей, Тина, пей одна, а я пошел, чао!
-- Эй, Тони, стой! Вернись немедленно, чурбан! -- Тина решительно
притопнула каблучком, но Гек даже не оглянулся.
Он шел по ночной улице и досадовал на самого себя: ему внезапно
захотелось женщину -- все равно какую, лишь бы не старая и не крокодил. Эта
Тина вполне бы подошла, особенно после трехнедельного перерыва, крикливая
только и буферов почти нет...
-- Тони, ку-ку! -- Из притормозившего рядом с Геком автомобиля
высунулась Тина. Она скорчила гримаску провинившейся школьницы, но глаза ее
пьяно и весело блестели. -- Я тебя едва разыскала, у меня улица в глазах
двоится и руль плохо слушается. Довези меня до дому, ладно?
-- До Чикаго, что ли?
-- Нет, поближе малость; снимаю ранчо -- десять кварталов отсюда, да
сбилась с пути и лошадь спотыкается...
Гек молча обошел автомобиль и залез в кабину, Тина с готовностью
подвинулась и хихикнула. Он решил не испытывать больше судьбу, пославшую ему
амурное приключение, так это, кажется, называют в фильмах...
Гек чуял, что встреча случайна и никаких козней и заговоров нет в этом
скоропалительном контакте, но на всякий случай при входе в дом и в первые
минуты на квартире, куда он согласился подняться выпить чашечку кофе,
тщательно осмотрел комнату, спальню, кухню, туалет и ванную. Тина водила его
по своему жилищу с непосредственностью истинной американки, не стесняясь
разбросанных колготок и сохнущих трусиков. Пока Тина принимала душ, Гек
неотрывно наблюдал из окон за улицей. Всюду было чисто. Гек расслабился, он
почувствовал знакомое томление в паху и в мышцах живота, подошел поближе к
двери в ванную, поводил носом поперек в поисках щелочки, не найдя --
легонько постучал пальцем:
-- Тина, эй, давай по-быстренькому, или скажи, где кофемолка...
Дверь распахнулась. В проеме, подбоченившись, стояла абсолютно голая
Тина:
-- У меня нет никакой кофемолки, я цветок асфальтовых полей, пью только
растворимый!.. Покраснел хотя бы. Молодежь утратила всякое представление о
стыде и нравственности. Вот полотенце, шампунь, шлепанцы...
За время ее монолога Гек, загородив собою проход, успел снять туфли,
брюки, рубашку и трусы и теперь торопливо сдирал носки.
-- Сэр, я подозреваю, что вы затаили в отношении меня черные и подлые
помыслы, угрожающие сохранности моей чести и моего... женского...
достоинства... Ой, отпусти немедленно!..
Преодолевая очень неискреннее сопротивление, Гек легко переправил Тину
обратно в ванну, наполовину уже заполненную свежей водой: Гек заранее
предупредил, что предпочитает ванну сауне и душу. Тина тихонько завизжала:
вода показалась ей горячеватой, но Гек тарзаном вскочил вслед за нею и
яростно прижал ее к себе. Худощавая, ростом немногим ниже его, она
действительно была плоскогрудой, но зато ноги ее, лишенные джинсов, были
прелестны: длинные, стройные, почти безупречной формы, разве что лодыжки
чуть широковаты.
Рывок получился настолько энергичным, что плоские животы их
столкнулись, породив звук полновесной пощечины. После этого Геку пришлось
вытерпеть прямо-таки голливудский поцелуй минуты на полторы. Наконец Гек
вычмокнул изо рта Тины свой язык, перевел дыхание, развернул Тину спиной к
себе и приклонил ее к открытому бортику так, чтобы она могла опереться
руками.
-- Нет-нет, я так не люблю...
Но Гек уже не слышал, да и не слушал: после такого перерыва было не до
размышлений. Возникло небольшое затруднение: то ли член у Гека был слишком
большой, то ли Тина спьяну и впопыхах не была готова к сексу, но Гек никак
не мог протиснуться вглубь. Пришлось плюнуть в ладонь и наскоро обмазать
головку члена. Это радикально помогло: Тина почти сразу застонала,
задвигалась, стала лепетать что-то невнятное неожиданно низким и хриплым
голосом, потом вскрикнула, выпрямилась, закинула назад руки, пытаясь обнять
Гека...
-- Пойдем... пойдем в постель, мальчик мой. О, мой хороший... Я сейчас
умру, я тебя хочу... О-о-о! Все... все... все... Не выходи! Да, да, да!
Геку тоже наскучило в ванной, они наскоро вытерли друг друга и
заторопились в постель, так и оставив пробку охранять забытую воду в
огромной оранжевой ванне. Тина показалась Геку чуточку неуклюжей, вернее --
неискушенной в тонкостях сексуального искусства, что вполне искупалось
жарким темпераментом и непосредственностью.
-- Тебе хорошо со мной?
-- Угу.
-- Нет, ты скажи, тебе хорошо?
-- Хорошо, я же сказал.
-- Не заметно... Ну скажи -- может быть, я что-нибудь не так делаю?
-- Да хорошо, хорошо мне, все ты правильно делаешь, лучше не бывает. Ну
правда, ну. А такой глубокий минет я только с тобой видел, причем кайф от
него мягкий и легкий.
-- А почему тогда молчишь все время? Ты, наверное, считаешь меня
развратной женщиной?
Геку показалось, что он ослышался. Он хотел было переспросить для
верности, но вдруг сообразил, почему Тина произвела на него впечатление не
очень-то искусной любовницы: впервые в жизни он занимался сексом не с
проституткой. С тех пор как в пятнадцать лет он утратил невинность в
многоопытных объятьях Риты, ему доводилось иметь дело исключительно с
профессионалками, которые отличались друг от друга чем угодно, только не
повадками. На него напал смех:
-- Кто тут развратная женщина -- ты, что ли?
-- Это ты меня такой считаешь. Считаешь ведь?
-- А-а, не считаю. С нравственностью у тебя все в порядке, с мозгами
слабовато. Но мне с тобой хорошо.
-- А вдруг я проститутка?
"Из тебя проститутка -- как из глисты галстук", -- подумал Гек, вслух
же сказал с улыбкой:
-- Ну, дурочка, -- одно слово. Единственное сходство у тебя с
вокзальной шлюхой -- винищем разит на четверть мили.
-- Зачем ты обзываешься? Почему ты такой грубый? Ты со мной
разговариваешь, как со шлюхой...
-- Потому что ты меня замучила: скажи да скажи, развратная -- не
развратная, прямо жилы тянешь. Я пьяных терпеть не могу, а ведь с тобой
пошел. Потому что вижу: ты куда лучше подавляющего большинства женщин, а
главное -- ты не такая, как все эти глупые индюшки. И мне с тобой кайфово,
надеюсь, что и тебе со мной неплохо. -- Гек за плечи притянул ее к себе и
поцеловал в волосы на виске, тонкие и мягкие, похоже -- крашеные. Его
взволновал и растрогал тот факт, что замужняя, судя по кольцу на левой руке,
взрослая женщина добровольно и бескорыстно отдалась ему и даже обижается за
что-то, не связанное с размером оплаты.
-- Ну разве я такая пьяная? Я просто навеселе. Подожди, я схожу еще раз
зубы почищу, сейчас, мой милый...
-- Да лежи, ладно, от перегара все равно не поможет. Давай-ка лучше
постель поправим, а то простыни сбились... Почему ты именно мне записку
написала? Или случайно под руку попался?
-- Не знаю, понравился, и все. Вот только молодой слишком. Сколько
тебе, двадцать два, двадцать три?
-- Да. И еще -- непьющий.
-- Я думала поначалу, что ты из Европы, серьезный такой...
-- Серьезный... А у вас все мужики -- рот до ушей, да?
-- У кого -- у нас?
-- У деревенских. Ты же из Чикаго?
-- Ну ты и свинья. И Манхэттен твой вонючий -- загон для свиней!
-- Тебе повезло, что я из Бруклина, а то бы я за неотесанность и
