-- Пустяки, царапина, -- с гордой небрежностью ответил ему Подкидыш, но
бледное лицо и дрожащий голос ясно говорили о другом.
-- Так, дуй в машину и достань аптечку, мы сейчас будем, -- как можно
спокойнее произнес Патрик, еще раз ободряюще улыбнулся Подкидышу и не мешкая
помчался вниз.
...Подкидыш отсчитал про себя девяносто секунд с того момента, когда
Дядя Джеймс, Патрик и остальные скрылись в мотеле, добыл из бардачка
неначатую пачку сигарет, вскрыл ее, сунул одну в рот и начал терзать
двигатель. Тот не желал заводиться, и все тут. Чтобы наладить дело,
Подкидышу следовало всего лишь поставить на место контакт, им же
отсоединенный, но он еще минуту с отвращением вслушивался в скрежещущие
звуки и в конце концов полез из машины. Здесь он позволил себе закурить,
воспользовавшись автомобильной прикуркой, и решительно вскрыл капот.
За его действиями внимательно наблюдали даго из соседнего мотора. Вот
стекло на водительской дверце поехало вниз.
-- Может, чем помочь, друг? -- осклабился коллега, произнося слова
правильно, но с плохо затертым акцентом.
Подкидыш отрицательно мотнул головой, даже не глядя в их сторону. Он
закатал рукава джинсовой куртки почти до локтей и теперь курил, задумчиво
вперясь в "косаткино" горло.
Дверца клацнула: видимо, водитель "линкольна" все же решил подойти и
посмотреть. Подкидыш мгновенно отскочил за бронированный автомобильный бок,
выплюнул окурок, кинул руку на рукоять пистолета, торчащего из-за пояса, и
угрожающе потребовал:
-- Рули взад! На место двигай, я сказал! Сейчас закончу -- ты сможешь
вылезти, поссать, покурить -- а я в машине буду. Лезь обратно, я сказал! Ну!
Решительный взгляд и свирепый тон ничуть не напугали ребят, которые
видали разные виды в своей жизни. Водитель, все так же улыбаясь, послушно
вернулся на свое место. "Ладно-ладно, падаль, сочтемся", -- бормотнул он про
себя на родном языке, шутливо делая Подкидышу ручкой.
-- Не суетись, -- раздраженно прошептал ему "синьор Мелуза", хотя
именно он поручил Энцо -- "шоферу" -- войти в непосредственный контакт с
"объектом". -- Здесь восемь метров от силы, я и соплей не промахнусь. Курим
пока.
-- И стекло подыми! -- не унимался Подкидыш.
Энцо вместо ответа хлопнул правой ладонью по локтевому сгибу левой
руки, собранной в кулак, и сплюнул в его сторону.
Подкидыш постоял в нерешительности, закурил и опять полез в капот, то и
дело поглядывая на двери мотеля и на пассажиров "линкольна".
Хлопнул выстрел. Все это время Подкидыш судорожно ожидал его услышать,
в мыслях повторяя последующий порядок действий, но все равно почувствовал
себя застигнутым врасплох. Руки уже выдернули из специально оборудованных в
капоте гнезд ручной гранатомет, он поймал в прицел окно водительской дверцы,
но ужас вдруг пронзил все его существо: "А вдруг это не выстрел вовсе, или
случайный выстрел? Нельзя палить, подождать надо..."
Отдача так тряхнула плечо и грудь, что казалось -- чуть-чуть, и голова
отвалится. Но нет, голова хоть и зазвенела, но осталась на плечах, а вот
передняя дверца с правой стороны вывалилась на бетонный пол парковки вместе
с клочьями тел синьора Мелузы и Энцо. Подкидыш верхним чутьем понял, что
проверять ничего не надо и что добивать некого. Из дома опять послышалась
пальба. Теперь ему было ясно, что действовал он правильно и отреагировал
своевременно, хотя с этими лохами шутя справился бы и паралитик, сразу видно
-- не бойцы. Ликование от эффектного и успешно проведенного выстрела плюс
осознание того, что он не упорол косяка в таком важном деле, -- все эти
чувства переполняли Подкидыша. Надо было действовать дальше, но тут
Подкидыш, почти до невменяемости задроченный дотошным Патриком, все-таки
сумел проколоться в очередной раз: окрыленный победой, он отбросил
выполнившее свою роль "железо", выдернул пистолет из-за пояса и помчался в
мотель выручать своих.
Из входных дверей навстречу ему выскочил смуглый незнакомец с
"калашниковым" наперевес, и они столкнулись нос в нос. Одновременно
преодолев замешательство, они отшатнулись друг от друга и вскинули оружие.
Оба попали, но брюнет свалился у дверей с простреленной грудью, а Подкидыш
остался стоять на месте. Ему почудилось на миг, что кто-то сзади саданул ему
по левому плечу городошной битой -- рука занемела враз и перестала
слушаться. Он поглядел на руку и увидел мокрое красное пятно на куртке --
ранен! Сразу вспомнились инструкции Патрика: заделать того (в данном случае
-- тех), кто в машине, самому забраться в салон, подъехать к двери и
контролировать ситуацию. Главное -- быть под броневой защитой и ни в коем
случае не соваться внутрь!
Кружилась голова, хотелось пить, хотелось сесть на ступеньки и
отдохнуть, но теперь придется терпеть до упора: отходить нельзя, заходить
нельзя. Стой как бизон на ветру и жди своей пули. Так и стоял Подкидыш, пока
его не окликнул долгожданный Патрик.
Распахнулась дверь, и наружу выскочил Патрик, за ним Дядя Джеймс.
Патрик пропустил его вперед, развернулся и почти спиной вперед, словно в
нелепом танце, проводил до "косатки", где уже сидел на своем месте раненый
Подкидыш с аптечкой на коленях. Ноги он выставил наружу и при этом
накренился так, чтобы кровь из простреленной руки не попадала в салон
автомобиля. От "линкольна" шел запах пластмассы и горелого мяса, но огня
видно не было.
Патрик выхватил из брючного кармана маленькую коробочку, достал оттуда
желтоватую капсулу, пододвинулся вплотную к Подкидышу и вонзил ее тому в
ляжку, прямо сквозь джинсы.
-- Армейское средство, действует -- прямо ураган. Джеймс, перевяжи его,
пожалуйста, а то из него уже граммов семьсот-восемьсот вытекло. А я пока в
дом вернусь да обо всем и позабочусь.
-- Ага. Термит взял?
-- Беру, беру. Там ребята на втором этаже... Оставить?
-- Кто?
-- Бела, Клям, Чекрыж, Грязный, а пятого не опознал. И бабка там.
-- Жаль парней, что тут скажешь... Оставь, им это все равно теперь...
Ну, Арнольд, йод и зеленку уважаешь?..
Патрик перепрыгнул через барьерчик в холле и открыл дверцу в боковой
стене. Старуха спряталась в чуланчике, больше негде было, поэтому Патрик
ничуть не удивился своей находке. Он потянул из-за пояса "трофейный"
пистолет с глушителем, сам же на всякий случай сошел с прохода, чтобы спина
не выглядела мишенью для какой-нибудь вооруженной случайности, и быстро
осмотрелся.
-- Сынок, спрячь пистолет, грех это... Не убивай, ну пожалуйста, не
убивай, пожалей ты меня, старую, сынок... -- Старуха повалилась перед ним на
колени и тихонько заплакала.
-- Сейчас, разбежалась, -- рассеянно огрызнулся Патрик, прицелился в
седой затылок и нажал на курок. И едва успел отскочить, чтобы кровь на брюки
не попала.
Надо было поторапливаться. Пистолет он вернул на место: вставил в
ладонь прежнему владельцу -- не преследуя определенной цели, а просто на
всякий случай. В той же комнате, стоя среди трупов, он запалил по очереди
три термитные шашки и побросал их в разные стороны. Мотель строился из
дерева, древесных плит и пластика, так что разгореться и сгореть должен был
в два счета. Все. "Прощайте, ребята", -- мысленно крикнул он мертвым парням
на втором этаже и даже задрал голову, глядя примерно в то место, где они
лежали неаккуратным штабелем. Но уже затрещал паркет старого дерева, густо
потянуло дымом. Патрик повернулся и бросился вон.
Дядя Джеймс не пожалел перекиси, заливая сквозную рану в плече, заклеил
ее специальным пластырем, перебинтовывать не стал: все равно лепила
по-своему сделает, да и куртка на бинт плохо полезет. А ехать полста
километров с полуголым пассажиром -- спасибо, лучше не стоит! Подкидыш явно
повеселел и приободрился после лошадиной дозы армейского лекарства, даже
крепчайшая перекись ему была нипочем. Нарисовался Патрик, полез на заднее
сиденье, рядом с Подкидышем.
-- Что с рукой, где пуля?
-- Навылет, кость цела, -- ответил Дядя Джеймс за Подкидыша. --
Поехали.
-- Стой! -- вдруг взревел Патрик, принюхавшись. Дядя Джеймс тотчас
ударил по тормозам. -- Курил, скотина! Сколько раз?
-- Две штуки, -- испуганно пролепетал Подкидыш.
-- Гильзы собрал у крыльца?
-- Нет...
Патрик выпрыгнул из "косатки", согнулся почти вдвое и закружил по
стоянке. Видно было, как он дважды поднял что-то с бетонной поверхности
площадки и сунул в карман. Затем он разогнулся и побежал к входной двери
мотеля. Из окон первого этажа явственно тянуло дымом. Патрик
сориентировался, встал на место Подкидыша и безошибочно вычислил место, куда
закатились обе пистолетные гильзы. Патрик и их подобрал, оглянулся по
сторонам в последний раз и побежал к машине.
-- Порядок? -- спросил Дядя Джеймс, снимаясь с тормоза.
-- Нормально. Сейчас будет очень много дыма.
-- Тогда поехали. Ничего больше не забыл, а, Патрик? -- Джеймс нажал на
газ и стал выруливать на шоссе.
-- Арнольд, где семерка?
-- Какая семерка?
-- Трубу, говорю, куда дел?
-- В кусты выкинул, ты же сам велел...
-- Правильно, а то я боялся, что на место запихивать будешь. Я тебе,
кстати, что еще велел? К мотелю подъехать и внутрь не заходить, урод в жопе
ноги. Курил зачем? Потерпеть до дому, что ли, не мог? Смотри -- и ранен, и
наследил всюду, засранец, где только мог, а чувствуешь себя боссом,
наверное: сам Дядя Джеймс у тебя в шоферах!
-- Ну ладно, ладно, -- зарокотал Дядя Джеймс, -- хватит -- совсем
заклевали парня! Все же он молодцом держался: подопечных своих прибрал
чисто, пальбы не испугался. К дому ведь побежал, не от дома.
-- Я и не говорю, что он трус, -- подхватил мяч Патрик. -- Hо кроме
смелости и мозги быть должны. Учишь их, учишь...
-- Значит, плохо учишь. Ничего, тот не ошибается, кто ничего не делает.
Все нормально, Арнольд, на войне как на войне. Патрик, у него вроде чистая
ранка -- сквозная и кость не задета.
-- Все равно к врачу надо бы его забросить, пусть лечат по полной
программе. Слышь, Арнольд, ты, конечно, лопух и все такое, и здоровому я
тебе не руки, так уши точно бы пообрывал. Но большинство, кого я знаю,
действовали бы не лучше на твоем месте... А может быть, и хуже.
-- Ну и не скрипи тогда. Арнольд, за две недели ты должен встать на
ноги в прямом и переносном смысле. Неделя тебе для ветеринара, а еще
недельку на северных пляжах погреешься, с девками погужуешься, там уже
сезон. Расходы контора берет на себя. Твое место тебя ждет, даже если ты
очень против! -- Дядя Джеймс первый засмеялся своей шутке, за ним Патрик.
Подкидыш молчал и смущенно улыбался. Он участвовал в настоящей схватке,
замочил троих и сам уцелел. Рана неопасная и заживет, почти не болит --
из-за лекарств, наверное. Шеф доволен им и даже Патрика заткнул; да и Патрик
хоть и воет в ухо, но нет злости в его голосе, а похвалить ведь -- никогда
не похвалит. И главное -- отнеслись по-братски, перевязали, позаботились, не
считаясь, кто выше, а кто ниже. Надо будет запомнить и ребятам пенку
хлестануть: мол, сам Дядя Джеймс у меня шофером... Ой, нет -- на хер такие
приколы! Узнает, не дай бог... Эх, хорошо, когда все так удачно
получается... Шрам тоже пригодится, жаль, что не на груди... Подкидыш так и
задремал со счастливой улыбкой на разбойничьем лице...
-- Сейчас дотянем до поста и объявим большую рваклю. Подкидыша стряхнем
возле нашей клиники -- доберется, не маленький, -- сами на дно. Пару-тройку
