отогнать такие мысли.
Я была права насчет инопланетника и его вопросов. Он был вне себя от
горя, что отряд Осколда еще не прибыл, и лишь чуть успокоился, узнав о
посланце. Я побоялась слишком долго мысленно разговаривать, чтобы
каким-нибудь образом не выдать то, что я узнала о самой себе. Так что я
сослалась на усталость, пошла к своей постели и долго лежала, слушая, как
он сопит и вертится в своей клетке.
Жрец на вершине храмовой башни возвестил приход зари. Я слушала
пение, которое, как власть Тэсса, таило в себе власть их рода. В этом
месте, где печаль и отчаяние лежали на всем, как черное покрывало, слуга
Умфры пел о надежде, о мире и сострадании. И этим пением осветился и мой
собственный день.
Я выпустила маленький народ во двор, и два жреца третьего ранга с
улыбками принесли нам пищи и воды. Крип Ворланд сидел рядом со мной и
каждый раз, когда я взглядывала на него, я видела, что его глаза следят за
каждым моим движением, как будто таким пристальным наблюдением он пытался
поймать меня в ловушку. Почему я так подумала? Такие мысли из неоткуда
несут зародыши истины.
- Крип Ворланд, - имя "Джорт" могло, как мне казалось, усилить его
подозрительность. Он должен думать о себе как о человеке, лишь временно
живущем в теле барска. - Сегодня, возможно...
- Сегодня! - жадно подхватил он. - Майлин, ты бывала здесь раньше?
- Два раза, - что развязало мне язык и заставило сказать правду? -
Здесь живет тот, кто считается моим родственником.
- Тэсса? - он, казалось удивился, и я поняла, что он смотрит на мою
расу с тем же страхом, какой питали к Тэсса жители равнин.
- Тэсса, - сказала я горько, - такие же люди, как и все. Мы истекаем
кровью, когда кто-нибудь поднимет против нас нож или меч, мы страдаем
многими болезнями, мы умираем. Не думаешь ли ты, что мы недосягаемы для
того, что мучит других людей?
- Возможно, по дороге я так и думал, - согласился он, - хотя должен
был бы знать, что это не так. Но то, что я видел у Тэсса, позволяло мне
думать, что они не похожи на остальных на Йикторе.
- Есть опасности, грозящие только нам одним. Наверное, и у тебя есть
такие же, специально для твоего народа. Инопланетники встречаются с
опасностями?
- Их больше, чем я могу рассказать. Но твой родственник - тот, кот
получил убежище здесь - зачем ему это? Ведь он может...
- Нет, - прервала я. Объяснить, почему он под покровом Умфры, я не
могла. Это слишком близко касалось плачевного состояния самого Крипа
Ворланда.
Те из нас, кто становился Певцом, должны были подвергаться
определенным испытаниям, которые показывали, есть у нас такой талант или
нет. Маквэд пострадал как раз в то время, но не по своей воле, а от
несчастного случая, которыми наугад стреляет судьба. Мы передали то, что
еще оставалось живым, в руки Умфры не потому, что боялись, как большинство
равнинных жителей, помешанных, а потому что знали: здесь будут бережно
обращаться с жизнью, которая осталась в его оболочке. Ведь у Тэсса не было
теперь своего дома.
Когда-то мы имели свои дома и города. Затем выбрали другую дорогу, и
не стало необходимости требовать определенного места для жизни клана.
Древние оставались в тайных местах, где мы собирались на Совет или Дни
Поминовения. Мы скитались по своей воле и жили в наших фургонах. И
заботиться о таких, как Маквэд, нам было нелегко. Он был не первым, кого
мы доверили Умфре. К счастью, таких было немного.
- Когда мы узнаем насчет...
Я очнулась от своих мыслей.
- Как только вернется посланный. Пойдем, я должна представить тебя
Оркамуру.
- Он знает?
- Я сказала ему, так как это было необходимо.
Человек в теле барска встал не сразу. Я с удивлением прочитала его
эмоции, которые не поняла: стыд. Это было так чуждо любому Тэсса, что мое
удивление росло.
- Почему у тебя такое ощущение?
- Я человек, а не барск. Ты видишь во мне человека, а этот жрец -
нет.
Я все еще не могла понять. Это была та минута, когда двоим кажется,
что они откинули особенности их происхождения, но их тянет в разные
стороны их прошлое.
- Для некоторых на Йикторе это может иметь значение, но не для
Оркамура.
- Почему?
- Ты думаешь, что ты один в этом мире носишь шкуру, бегаешь и
изучаешь воздух длинным носом?
- Ты... ты делала это?
- И я, и другие. Слушай, Крип Ворланд, до того, как я стала Певицей,
способной дружить с маленьким народом, я тоже бегала по холмам в различных
телах. Это часть нашего обучения. Оркамур знает об этом, как и те, кого мы
посетили недавно. Мы иной раз обмениваемся знаниями. Видишь, я сказала
тебе то, что ты можешь повернуть против Тэсса, подбросив это как головню в
собранный урожай.
- И ты - ТЫ была животным?!
Это было первым шоком в его мыслях, но затем, поскольку он был умным
человеком и с более открытым мозгом, чем у привязанных к планете, он
добавил:
- Но это действительно путь к обучению!
Я почувствовала, что часть его недовольства исчезла, и подумала, что
мне надо было сказать ему об этом раньше. Теперь же я сказала потому, что
это могло понадобиться: вполне может случиться, что опасения Оркамура
сбудутся. Но Крип Ворланд не должен знать сейчас, что случилось с
Маквэдом, не должен видеть его.
Через внутренний зал храма мы вышли в садик, где Оркамур давал отдых
своему хилому телу. Он сидел здесь в кресле из дерева храта, глубоко
врытом в землю, чтобы дерево снова ожило и пустило ветви, защищающие
сидевшего от ветра. Этот садик был местом глубокого мира и покоя, в чем
нуждался тот, кто его создал. Оркамур приходил сюда не только для
обновления духа, но и для приема тех, для кого свет померк с тех пор, как
любимые ими попали под покров Умфры. Здесь присутствовала сила, которую мы
все называем по-разному и которая на расстоянии внушает страх, даже ужас,
так как очень редко она поднимается утешающей рукой над страдающими. А тут
было именно так, и всем, кто входил сюда, становилось легче.
Оркамур повернул голову и посмотрел на нас. Его улыбка больше, чем
слова, сказала, что он рад нам. Мы подошли и остановились рядом с ним.
- Настал новый день, чтобы мы записали на него желаемое, - повторил
он сентенцию из вероучения Умфры. - Справедливая запись извлечет из нас
лучшее, - он повернулся к Крипу Ворланду: - Брат, Йиктор дает тебе
большее, чем записано на эти дни.
- Да, - мысленно ответил инопланетник.
Оркамур знал внутренний язык. Без этого он не мог бы быть тем, кем
был.
- Всякому человеку дано учиться всю жизнь, и учению этому нет границ.
Но он может отказаться от знания и тем отрезать себя от многого. Я никогда
не разговаривал с инопланетником.
- Мы, как все другие люди. Мы мудры и глупы, добры и злы, живем по
закону или нарушаем его. Мы истекаем кровью от ран, смеемся шуткам, кричим
от боли - не так ли ведут себя люди во всех мирах?
- Справедливо. И, может быть, еще более справедливо для того, кто,
как ты, повидал много миров и имеет возможность сравнивать. Не согласишься
ли ты поговорить с привязанным к планете стариком и рассказать ему
что-нибудь о том, что лежит над нашим небом и граничит со звездами?
Оркамур не смотрел на меня, но я поняла, что он хочет отпустить меня.
Почему он хотел остаться наедине с инопланетником, я не знала, и это меня
смущало. Но я вышла, так как не могла подумать, что в Оркамуре есть хоть
что-то вредное. Вполне возможно, что им действительно руководило только
любопытство. Он был далек от мира в своем призвании и временами забывал,
что он тоже человек, с человеческими интересами.
Я собралась, наконец, с духом и сделала то, на что не решилась
прошлой ночью: повидала Маквэда. Говорить об этом мне не хочется.
Возобновлять в памяти печали прошлого и переживать их снова - тяжелое и
бесполезное дело. И я снова удивлялась, сколько делается здесь для
безнадежных.
В полдень я снова пришла во двор, где оставила фургон. Маленький
народ дремал в тени, но тут же вскочил и подбежал ко мне. Крипа Ворланда с
ними не было. Я удивилась: неужели Оркамур разговаривал с ним все утро?
Ведь у него были срочные и нелегкие обязанности. Я подозвала одного из
жрецов, которые приносили нам пищу, но он не видел барска и сказал, что
Оркамур в комнате для медитации, где его нельзя беспокоить. Я
встревожилась. Хотя жрецы Умфры не поднимут руку ни на одно живое
существо, но здесь были и другие люди, которые могли, не подумав,
отреагировать на неожиданное появление животного. Я вернулась в фургон,
когда подошел второй жрец и хмуро сказал:
- Госпожа, пришло послание с западной дороги, посланное с птицей. Те,
кого ты ищешь, не проходили в городские ворота.
Я механически поблагодарила, но лишь малая часть моего мозга
отреагировала на его слова. Все мои мысли были заняты исчезновением
барска.
- Барск, - начала я, хотя почему, собственно, жрец, не занимающийся
материальными делами храма, может знать о моих животных?
- Он был здесь. Я недавно его видел. Он шел с Братом Офкедом, и я
обратил на это внимание, потому что никогда не думал, что барск может идти
с человеком.
- Когда это было, Брат?
- Удара за два до полудня. Гонг прозвучал, когда я уже пошел искать
тебя.
Как давно! Я мысленно поговорила с Симлой. С некоторым возбуждением
она коротко лайнула и бросилась к воротам.
- Похоже на то, Брат, что мой барск удрал куда-то. Я должна его
найти.
Я предупреждала Крипа Ворланда еще до того, как мы вошли в Долину, о
ловушках, в которые может попасть тот, кто не знает местности или
останавливается на открытых местах. Я никак не могла догадаться, почему он
ушел из храма. Сомнительно, чтобы он решился на такую глупость в
результате разговора с Оркамуром. Симла легко могла бы найти его по следу,
но барск мог уйти за это время далеко, конечно, если не попадет ни в какую
западню на пути.
Мы с Симлой дошли до внешних ворот. Меня окликнули, я нетерпеливо
повернулась и увидела молодого жреца с гостевого двора.
- Госпожа, говорят, ты ищешь барска?
- Да.
- Он не мог далеко уйти, он пил из бассейна, когда пришло послание.
Странное дело... - он замялся. - Можно подумать, что барск слушал наш
разговор. Когда я это заметил, он залаял, а когда я снова обернулся, его
уже не было.
Мог ли инопланетник понять их? Жрецы говорят между собой на высоком
языке, в основном, ментообменном. В их разговоре иногда бывает два-три
слова, в все остальное мысленно.
- О чем вы говорили, когда он подслушивал?
- Старший Брат спросил, где ты, - жрец отвел глаза. - Мы... мы
немного поговорили о нашем пациенте. Затем Старший Брат сказал, что ты
ждешь тех, кто должен принести пораженного ударом, но они так и не
появились.
Неужели он бросился искать свое тело? Но почему он не пришел ко мне?
КРИП ВОРЛАНД
11
Я лежал на земле, и вокруг пахло землей, растениями, корнями, жизнью.
Запах был густой, навязчивый. Не знаю, далеко ли я отошел от Долины. Я
лежал и лизал израненные лапы. Сейчас я был больше Джортом, чем Крипом
Ворландом.
Человек? Был ли вообще человек, звавшийся некогда Крипом Ворландом?
Жрецы Умфры сказали, что с территории Осколда не выходил отряд с пустой
скорлупкой от человека. Зачем же тогда меня привезли в Долину? Какой цели
должен был я служить, каким желаниям - Майлин или моим? Когда я услышал, о
чем говорили между собой жрецы, во мне взметнулось подозрение, и я
