Меньше всего на свете мне хотелось сейчас слушать фольклор Йиктора,
когда я слепо ехал в будущее, казавшееся таким далеким, что только с
усилием воли я мог думать о нем. Однако, я сел рядом с Майлин и изучал мир
своими новыми глазами, которые все еще приносили мне странные сведения.
Потом я начал понимать, что в желании Майлин рассказать было не
только намерение отвлечь мои мысли от моего бедственного положения, она
мысленно говорила, и способность моего мозга воспринимать становилась
полнее и крепче. Возможно, те телепатические возможности, которыми я
пользовался в своем человеческом теле, все еще работали. Надо сказать, что
я оценил ее рассказ. Речь шла об Йикторе, но не о сегодняшнем, а о
древнем, о куда более сложной цивилизации, тогда укоренившейся здесь.
Тэсса были ее последними представителями. Многое из того, что она
говорила, лежало за пределами моего понимания, упоминания о незнакомых
событиях и людях вызывали во мне желание пройти в двери, которые
изображались, и увидеть то, что лежало за ними.
Фургон шел не по тропе, а более открытым путем через дикую местность.
Мы были у восточных склонов ряда холмов, которые составляли барьер между
владениями Осколда и равнинами Ырджара. Но возвращаться в порт в моем
теперешнем обличье я совершенно не желал. Майлин продолжала уверять меня,
что наша окончательная цель - таинственное убежище среди высоких холмов,
куда отнесут мое тело. Она объяснила мне, что по местным верованиям
умственные расстройства вызываются некими силами, такие люди становятся
священными, и их надо поместить как можно скорее под опеку жрецов, умеющих
о них заботиться. Но мы не могли подойти слишком близко к этому месту,
чтобы люди Осколда не заподозрили какой-то хитрости - она говорила мне об
этом и раньше. Наконец, я спросил:
- А каким образом ты сделала меня барском?
Она помолчала, а когда заговорила снова, ее мысли были настороженными
и отчужденными.
- Я сделала это, хотя давно дала клятву, что не сделаю. За это я
отвечу в другое время, в другом месте, перед теми, кто имеет право
требовать ответа.
- Зачем же ты сделала это?
- На мне лежал долг, - ответила она еще более отчужденно. - Моя вина,
что ты попал в такое положение, и я должна была уравновесить шкалу.
- Но при чем тут ты? Это дело рук продавца животных...
- Я тоже виновата. Я знала, что у тебя есть враг, а, может, и не
один, и не предупредила тебя. Я считала, что дела других не касаются
Тэсса. Я за это должна отвечать.
- Враг?
- Да.
И она рассказала, как Озокан приходил к ней с человеком с корабля
Синдиката, Геком Слэфидом, и уговаривал ее завлечь Свободного Торговца в
раскинутые ими сети. Хотя она открыто не поступила по их желанию, но ее
любопытство послужило их целям. С этого началась цепь событий, приведших к
моему похищению.
- Это неправда. Это была случайность, пока...
- Пока я не соткала для тебя лунную паутину? - перебила она. - Ах,
теперь тебе это кажется величайшим вмешательством. Но, возможно, когда
будущее откроется перед нами, а потом станет прошлым, ты найдешь, что я
сделала для тебя то, что принадлежит только Тэсса.
Она замолчала, и я почувствовал, что ее мысли ушли за барьер, через
который я не мог пройти. Ее тело сидело здесь, но глаза смотрели внутрь,
она ушла, и я не мог последовать за ней.
Казы беззаботно шли вперед, словно в их мозг были вложены директивы,
которым они следовали, как навигатор по карте, с постоянной скоростью. Над
нами сияло жаркое солнце. Я стал изучать свое новое тело, к которому пока
не вполне привык - наверное, потому, что все еще не мог внутренне поверить
в случившееся.
9
Мы ехали так два дня, останавливаясь на ночлег в укромных уголках. Я
начал привыкать к своему телу и нашел, что у него есть некоторые
преимущества. Тот, кто путешествует на четырех лапах и смотрит на мир
глазами животного, быстро усваивает уроки. Майлин время от времени впадала
в состояние обструкции, но в промежутках много рассказывала - то легенды,
то о своей скитальческой жизни. Я обратил внимание, что она редко
упоминала о своем народе в настоящем времени, а больше говорила о прошлом.
Я задавал ей вопросы, но она легко и ловко избегала ответа. Я пытался
поставить ей ловушку, но, думаю, она знала о моих намерениях и ускользала.
На третье утро, когда мы залезли в фургон, она слегка нахмурилась.
- Теперь мы входим в страну деревень и людей. Возможно, нам придется
обратиться к мастерству маленького народа.
- Ты имеешь в виду - давать представления?
- Да. Дорога в Долину одна, здесь нет обходных путей. И мы сможем
кое-что узнать о тех, кто проходил тут перед нами.
Мысль, что мое тело ехало впереди, приводила меня почти в шоковое
состояние. Это ощущение трудно выразить словами. Майлин все время
успокаивала меня, утверждая, что те, кто везет это безмозглое существо,
будут бережно хранить искру жизни в нем, потому что в их суеверном
представлении всякая небрежность будет иметь роковые последствия для них.
- Я тоже буду участвовать в вашем спектакле?
- Если захочешь, - она ласково улыбнулась. - Если ты согласен, то на
твою долю придется очень большая часть, потому что, насколько мне
известно, - а мне известно немало - никто еще не показывал барска.
- Но ты мечтала показать.
- Да, я мечтала.
- А что случилось с разумом...
- Того, чье тело ты теперь носишь? Он поврежден. Еще день-два, и я
должна была бы из сострадания послать его по Белой Дороге.
- Значит, ты делала такие обмены и раньше? - прямо подошел я к тому,
что давно пытался узнать.
- У каждого свои секреты, Крип Ворланд, - она посмотрела на меня. - Я
же сказала тебе: это мое бремя, и не тебе, а мне придется отвечать за то,
что случилось.
- И ты будешь отвечать?
- Буду. Теперь давай посмотрим на то, что перед нами. По этой дороге
мы в середине дня приедем в Йим-Син.
Мы были ниже дорожной насыпи, и казы повернули вверх. Майлин
продолжала:
- В Йим-Сине есть храм Умфры. Мы там остановимся и, если удастся,
узнаем о людях Осколда, хотя они могли проехать и другой дорогой, с
западной стороны гор. В эту ночь мы дадим представление, так что подумаем,
чем барск может ошеломить мир.
Я охотно согласился с ее планами, так как целиком зависел от нее.
Управляет кораблем тот, кто знает это дело. И мы принялись работать над
представлением, чтобы я выглядел как хорошо дрессированный зверь. Когда мы
подъехали к полям, уже убранным, и спустились с холмов, Майлин
остановилась. Я сошел со своего места рядом с ней и пошел в клетку, такую
же, как у остальной компании.
Животные дремали, двое были по природе ночными, а Тантака была
ленива, когда была сыта. Я увидел, что мое новое тело имело свои привычки,
которые тут же проявились; я свернулся, уткнул нос в хвост и уснул, а
фургон покатился дальше.
Запахи изменились, стали острыми, бьющими в нос. Я услышал голоса,
будто вокруг фургона собралась толпа. Слышались пронзительные голоса
детей. Видимо, мы в Йим-Сине.
Это была деревня фермеров, с двумя гостиницами и храмом - приютом для
тех, кого отправляли в Долину. Часто те, кто имел там родственников,
приезжали посмотреть на них. Все знали, что иногда жрецы Умфры делали
чудеса - не все, попавшие сюда были безнадежно больными.
Поля были малы и небогаты, но зато выращивался крупный виноград.
Лендлордов здесь в окрестностях не было, были только судебные приставы и
надсмотрщики в двух башнях у дороги, по которой мы ехали.
Я пытался понять, что кричат люди, но они говорили на местном
диалекте, а не на языке ырджарских купцов. Вспомнив об Ырджаре, я
задумался. Хотел бы я знать, что случилось там после моего похищения.
Обратился ли капитан Фосс к начальству ярмарки? Надо полагать, кто-то из
авторитетов ярмарки или их подчиненных участвовал в моем исчезновении,
иначе оно вряд ли произошло бы. И что они сделали с Лалферном? Тоже
захватили или убили? Почему я был настолько важен, что они пошли на такой
риск? Ведь Озокан должен был знать, что я просто не могу выдать ему то,
что он хочет. И Фосс тоже не может выкупить меня за требуемую цену. Майлин
потянула за одну ниточку, которая могла бы дойти до клубка - участие в
игре Гека Слэфида. Но война не на жизнь, а на смерть между Свободными
Торговцами и Синдикатом ушла в прошлое. Почему она ожила снова? Я читал
все записи прошлых лет, когда борьба была жестокой и переносилась с
планеты на планету. Теперь же Синдикат имел дело, в основном, с
внутренними планетами и иной раз впутывался в их политику - когда с
пользой для себя, а когда и с убытком. Но что могло их интересовать на
Йикторе?
Фургон поехал к стоянке. Запах, вернее сказать, вонь для носа барска
стала гуще. Я выглянул из-за занавески на окружающее. Но теперь я носил
шкуру того, о смертельной опасности кого ходили легенды. Борба и Ворс
выглянули из клеток. Симла проскулила приветствие, на которое мои
голосовые связки ответили октавой ниже. Их мысли отрывочно доходили до
меня.
- Марш-марш...
- Стук-стук... - это Тантака.
- Вверх-вниз...
Они предвкушали свое участие в представлении. Видимо, они
рассматривали свою работу на сцене как развлечение и радовались.
- Много запахов, - постарался я ответить.
- Марш-марш, - хором сказали глассии. - Хорошо!
Их легкие вскрикивания слились в пронзительный писк.
- Пища, - ворчала Тантака, - под камнями пища, - она фыркнула и снова
задремала.
- Бегать, - задумчиво размышляла Симла. - Бегать по полям хорошо.
Охотиться - хорошо! Мы вместе охотимся...
Инстинкт моего тела ответил ей:
- Охотиться - хорошо! - и я был с этим согласен.
Майлин открыла заднее полотнище фургона и влезла внутрь. Мужчина из
жителей равнин, одетый в черную мантию с перекрещивающимися белыми и
желтыми штрихами на спине и груди, подошел к ней, улыбнулся и защебетал
что-то на деревенском диалекте, но через мозг Майлин смысл его слов
доходил до меня.
- Нам очень повезло, Госпожа, что ты выбрала этот сезон для
посещения. Урожай был хорош, и люди собираются устроить благодарственный
праздник. Старший Брат скажет, когда будет удачное время для праздника. Он
откроет Западный Двор для тебя и оплатит все издержки, так что твой
маленький народ может порадовать всех своей ловкостью.
- Старший Брат действительно творец счастья и силы в этой
благословенной деревне, - ответила Майлин несколько официально. - Но
позволит ли он выпустить маленький народ побегать и размять лапы?
- Конечно, Госпожа, что бы тебе ни понадобилось, позови кого-нибудь
из братьев третьего ранга, они будут служить тебе, - он поднял руку.
В пальцах его были зажаты две плоских дощечки из дерева, и он глухо
щелкнул ими. У задней стороны фургона показались две головы. Коротко
остриженные волосы и выжженная на лбу рука Умфры говорили о том, что это
жрецы, хотя они были еще мальчиками. Они широко улыбались и, по-видимому,
были очень рады служить Майлин. Она открыла клетку Симлы. Кремовая венесса
выскочила и радостно помахивала хвостом, пока Майлин надевала на нее
красивый ошейник. Остальные тоже были наряжены и выпущены.
Похоже, что животные были давними друзьями молодых жрецов, потому что
жрецы здоровались с ними, называя каждого по имени, и так серьезно, что
было ясно: маленький народ Майлин был больше чем просто животными. Затем
