произойти.
Конечно, это был сон. Я больше не спрашивал, не поинтересовался, что
еще может случиться. Правда, я все это видел не во сне - и свой побег из
крепости, который сложился так удивительно удачно, кошмарное путешествие
по холмам и появление здесь. Может, и предшествующее тоже было сном -
никто не похищал меня с ярмарки, я сплю себе спокойно на моей корабельной
койке и все это вижу во сне. Во мне проснулось страстное любопытство:
хотелось знать, как далеко заведет меня этот сон, какие новые удивительные
события произойдут со мной.
- Пусть будет так, как ты хочешь, - сказал я и засмеялся, зная, что
ничего не будет, когда я проснусь.
Она снова посмотрела на меня, и я опять увидел в ее глазах те же
искры.
- Ты и в самом деле из сильной расы, звездный скиталец. А может, ты
видел в космосе так много забытых дорог, что потерял способность
удивляться тому, что может или должно случиться. Но тут дело не в том,
чего желаю Я - это должно быть ТВОИМ ЖЕЛАНИЕМ.
- Пусть будет так, - во сне мне хотелось сделать ей приятное.
- Оставайся здесь и жди.
Она взяла меня за плечи и потянула назад, чтобы я лежал, как тогда,
когда только что оказался в этой части сна. Я лежал и гадал, что будет.
Может, я проснусь на "Лидисе", на своей койке? Не все сны интересны
слушателям, но этот сон так необычен, что, если я его вспомню, когда
проснусь, я обязательно расскажу его. А пока я лежал на траве и смотрел в
небо, вдыхая запахи лесной местности, слыша ветер и журчание воды.
Я закрыл глаза и захотел проснуться, но не мог: сон продолжался,
такой же яркий и живой. Что-то зашевелилось рядом, я повернул голову и
открыл глаза. Мохнатая голова пристально смотрела на меня. Мех был черный,
а торчащий вверх гребень - серый. Казалось, животное носит шлем из черного
металла с серым пером, вроде тех, что носят морские бродяги на Ранкини.
Морские бродяги Ранкини... мысли мои путались, плыли... но они явно
не были частью сна - этого или какого-нибудь другого. Я действительно БЫЛ
на одном из плавучих торговых плотов и менял стальные наконечники гарпунов
на жемчужины Аадаа. Ранкини, Тир, Горф - я знал эти миры. Я перебирал их в
памяти, как бусины на нитке. Теперь они кружились, кружились... нет, это я
кружился.
Память исчезла. И, наконец, закрылось все сознание.
"Айе, айе, беги на четырех ногах,
Глубже вдыхай сообщение ветра,
Будь мудрым и быстрым,
Сильным и справедливым.
Подними голову и приветствуй луну.
Волею Моластера и закона К"вита
Силы твои удвоятся.
Поднимайся выше в горы, бегун!
Приветствуй солнце после ночи,
Потому что это - заря твоего рождения!"
Я открыл глаза и вскрикнул: мир исказился. Появились странные цвета,
все предметы так изменились, что меня охватил ужас. И я услышал не свой
крик, а какой-то испуганный вой.
- Не бойся, обмен прошел хорошо! Я могла только надеяться, но все
прошло хорошо! Ты прошел через все и пришел к цели!
Непонятно, услышал ли я эти слова, или они сформировались в моем
мозгу.
- Нет, нет! - я попытался издать тот вопль, который тщетно выбивали
из меня люди Озокана, но у меня снова вырвалось что-то вроде лая.
- Чего ты боишься? - голос звучал удивленно, даже раздраженно. - Я же
тебе сказала и опять повторяю, что обмен прошел прекрасно. И как раз
вовремя: Симла говорит, что они идут. Лежи пока.
Лежать пока? Обмен? Я хотел поднести руку к все еще кружащейся
голове, но она не поднялась, хотя мышцы повиновались сигналам мозга. Я
взглянул на нее - это была лапа, покрытая красным мехом, длинная и тонкая,
прикрепленная к телу... Я был в этом теле! Нет, этого не может быть! Это
неправда! Я дико боролся с кошмаром. Проснуться! Я должен проснуться! От
такого сна человек может сойти с ума! Проснуться!
- Выпусти меня, - кричал я, как ребенок, запертый в темном, страшном
чулане, но из моего рта выходили не слова, а жалобный визг. Я смутно
сознавал, что эта паника ведет меня в темноту, из которой я могу не
вернуться вообще. И я боролся, как никогда раньше - не с внешним врагом, а
с тем ужасом, который был пленен вместе со мной в этом чужом теле...
Я почувствовал мимолетное прикосновение к своей голове и увидел
глаза, смотрящие на меня с кремовой остроконечной мордочки. Высунулся язык
и лизнул меня.
Это прикосновение успокоило мои взволнованные чувства и каким-то
образом отвело меня от бездны безумия. Я замигал, стараясь лучше
разглядеть своего компаньона, и нашел, что небольшая сосредоточенность
меняет дело: искажение исчезло, исправилось. С каждой секундой я видел все
яснее и яснее. Меня облизывали, и это принесло мне чувство комфорта.
Я решил встать. Меня качало из стороны в сторону: стоять на четырех
ногах не то же самое, что на двух. Я поднял голову. Мой нос погрузился в
запахи. Они так плотно набились в ноздри, что я не мог дышать. Однако, я
все-таки вдохнул воздух, и запахи начали приносить сообщения, которые я
понимал только частично. Я старался передвигаться, как человек на
четвереньках, и зашатался. Животное, которое лизало мне голову, прижалось
ко мне плечом и поддерживало меня до тех пор, пока я не смог стоять, не
качаясь. Мне еще надо было учиться видеть под моим новым углом зрения, но
я никак не мог этого сделать, потому что позади началось волнение.
Животное у моего плеча зарычало, и я услышал ответное громыхание их
кустов чуть подальше. В этом рычании так ясно слышалась угроза и
опасность, что я поднял голову как можно выше, чтобы видеть, кто там идет.
Искажение оставалось, меня сбивало с толку искажение объема, и запахи
брали верх над всем. Однако, я сумел разглядеть Майлин, стоящую спиной к
нам, длинные складки ее плаща тянулись по земле. Напротив нее стояла
группа людей. Двое были верхом и держали на поводу казов, а трое - пешие,
с блестящими мечами в руках. Я почувствовал, как мои губы оттянулись,
обнажив зубы - бессознательная реакция на запах людей. Я теперь открыл,
что у эмоций свой запах, и здесь чувствовалась ярость, жестокий триумф и
опасность. Рычание животного рядом со мной стало громче.
- Веди к нему! - сказал один из людей.
Бессмысленные, казалось бы, звуки облекались в слова. Может, я читал
их через мозг Майлин, которая не выражала ни удивления, ни страха.
- То, что вы оставили от него, лежит там, - она повернула голову,
указывая глазами на то, что они искали. Кто-то сидел, вернее, полулежал на
земле. С отвисшей губы стекала слюна. Я моргнул и плотно зажмурился, но
когда снова открыл глаза, увидел то же самое. Кто из людей видел себя, не
как в зеркале, а так, будто их тело живет отдельно от разума, от их
сущности? Я счел бы такое немыслимым. И вот теперь я стоял на четырех
лапах и смотрел чужими глазами на СЕБЯ!
Майлин подошла к этому полуваляющемуся телу, взяла его за плечи и
подняла. Но, похоже, моя оболочка была именно только оболочкой, которую
ничто не одушевляло. Она жила, эта шелуха, так как я видел поднимающуюся и
опускающуюся грудь под рваной туникой. Когда Майлин поднимала его, он
стонал. Я зарычал: один из меченосцев остановился и уставился на меня.
- Спокойно, Джорт, - раздались в моем мозгу слова Майлин, и я угадал,
что она сказала это мне, а не тому волочащемуся существу, которое она,
наконец, поставила на ноги и поддерживала, потому что оно явно собиралось
снова упасть. Люди смотрели на странное, бессмысленное, неохотно
двигающееся создание.
- Ваша работа, оруженосцы? - спросила их Майлин. - Таким оно пришло
ко мне, а вы знаете, кто я.
По-видимому, они знали и глядели на нее с опаской, даже со страхом. Я
увидел, что двое сделали жест, как бы отгоняя дурную судьбу.
- Итак, я накладываю ваш долг на вас, люди, - она внимательно
смотрела на них. - Осколда. Это существо под плащом Умфры, вы не отрицаете
этого?
Один за другим они неохотно кивнули. Меченосцы вложили мечи в ножны.
- Тогда делайте с ним то, что полагается делать.
Они переглянулись, и я подумал, что они станут возражать. Но даже
если бы они и были склонны к этому, манеры Майлин подавили протесты. Один
из них подвел каза и привязал к его спине существо, которое больше не было
человеком. Затем они повернули на юг.
- Что это? Почему так? - из моего рта вырвалось только тявканье, но
Майлин, видимо, читала мои мысли. Как только воины уехали, она быстро
подошла, встала передо мной на колени, взяла в руки мою голову и сказала,
глядя мне в глаза:
- Наш план сработал, Крип Ворланд. Теперь дадим им немного отъехать и
поедем следом.
- Что это? - я старался думать, а не издавать звериные звуки. - Что
со мной сделали и зачем?
Она снова поглядела мне в глаза, и ее поза выражала недоумение.
- Я сделала то, что ты пожелал, звездный скиталец, я дала тебе новое
тело и постаралась спасти старое, чтобы ты не истек кровью под ударами их
мечей. Итак, - она медленно покачала головой, - ты не верил, что это можно
сделать, хотя и дал свое согласие, однако, дело сделано и теперь лежит на
весах Моластера.
- А мое... то тело - я получу его обратно? И кто я теперь?
Она ответила сначала на второй вопрос. Тут была лужица, в темноте
напоминающая блюдце с водой. Майлин взяла меня за загривок, подвела к луже
и провела над ней жезлом. Вода успокоилась, и я посмотрел в нее, как в
зеркало. Я увидел голову животного с густой гривой между ушами, сбегающие
вниз плечи, красный с золотым отливом мех.
- Барск!
- Да, барск, - сказала она. - А твое тело - они обязаны взять его и
поместить в убежище, иначе рано или поздно встретятся с темными силами. Мы
пойдем за ними и, оказавшись в Долине Забвения, будем спасены от Осколда.
Это ведь были люди Осколда, которые являются в этой местности смертельной
ловушкой для тебя, будь ты еще в своей прежней коже. Спасшись от Осколда,
ты снова можешь стать самим собой и пойти, куда захочешь.
Она говорила правду. Она знала. Я уцепился за последнюю ниточку
надежды.
- Это сон, - сказал я себе, а не ей.
Ее глаза снова встретились с моими, и в них было то, что оборвало эту
нить.
- Не сон, звездный странник, не сон, - она встала. - А теперь поедем,
но не слишком быстро, чтобы никто ничего не заподозрил. Осколд не дурак, и
я думаю, что Озокан своим безрассудством толкнул отца на такую глупость. Я
спасла тебя единственным способом, который я знаю, Крип Ворланд, хотя
по-твоему это плохо.
Я пошел за ней из ложбины, как преданное ей животное, потому что
обнаружил, что, хотя в теле барска живет человеческая сущность, я теперь
настроился на новый лад в соответствии с формой, которую носил, и смотрел
на мир уже более правильно. Те четверо, что шли со мной, были не слугами,
идущими за хозяйкой, а чем-то большим - компаньоны разных пород были в
союзе с той, которая понимала их, и они полностью ей доверяли.
Мы подошли к одному из фургонов, какие я видел тогда, в палатке с
клетками. Мои спутники доверчиво подошли, прыгнули в фургон, открыли
лапами неплотно прикрытые дверцы клеток и улеглись там. Я остался на земле
и зарычал. Клетка... Я в этот момент был больше человеком, чем животным, с
меня достаточно клетки в башне Озокана.
- Ладно, Джорт, - Майлин мягко улыбнулась, - так я тебя назвала,
потому что на древнем языке это означает: "Тот, кто является большим, чем
кажется", и было прославлено как боевое имя Мембера из Йитхэмена, когда он
выступил против Ночных Волков. Я тебе расскажу об этом нашем герое.
