ожиревших детей? В школах Харькова, например, этот процент перевалил в
1975 году за 14.
А чем грозит ожирение, представить себе нетрудно: плохая сопротивляе-
мость болезням, малая подвижность, слабое сердце и... насмешки сверстни-
ков, застенчивость, неуверенность в себе... Нет! Чем такие хлопоты, луч-
ше уж маме с самого начала проявить максимум настойчивости, изобрета-
тельности, терпения и кормить малыша самой.
Конечно, не все может получиться сразу. У нас бывали дни - из рук
вон, особенно с первым, когда опыта еще не было и когда всякий вопль ка-
зался сигналом: "Хочу есть!" Дело осложнялось еще тем, что мы жили тогда
с двумя бабушками и дедушкой, которые, понятное дело, не могли молчать,
видя, как младенец "целый час орет не переставая, а мать сидит как ка-
менная". Известно, когда кричит ребенок, минута мож°т показаться веч-
ностью, так что можно простить бабушке ее невольное преувеличение. Что
касается "каменной" матери, то только я знаю, каково мне было, пока си-
дела рядом с плачущим малышом, а с трех сторон мне давали советы. Дедуш-
ка: "Надо, чтоб сосал грудь. Пусть покричит, но сосет из груди". Бабушки
(наперебой): "Дай ему бутылку, не мучай ребенка!" Отец: "Приложи к дру-
гой груди, не бойся!" А мне хотелось только одного: "Уйдите вы все, дай-
те мне самой разобраться!" Но сказать это вслух я не решалась (сейчас-то
понимаю: зря не говорила), а уж ночью давала волю слезам. Молоко от все-
го этого и вовсе стало пропадать. Так и стал наш первенец "благодаря об-
щим усилиям" к пяти месяцам полным искусственником.
Со вторым сынишкой я постаралась обойтись без советчиков: сама пробо-
вала и кормить почаще, и прикладывать к одной и другой груди в одно
кормление, а первые дни на ночь иногда готовила полбутылочки молочной
смеси или подслащенного коровьего молока, разбавленного пополам с водой,
чтобы не нервничать из-за того, что не хватит молока. Это был, конечно,
не лучший выход, но он снимал беспокойство. Зато недельки через две все
приходило в норму, надобность в докорме отпадала, малыш вполне наедался,
а у меня прибавлялось молока, и кормила я сына до года. Так получалось и
со всеми остальными детишками, хотя каждый раз в родильном доме приходи-
лось выслушивать безнадежные предсказания: "Да, молока у вас совсем нет,
плохо ваше дело!" Хорошо, что я в эти предсказания уже не верила.
Кормить ли ночью?
Об этом я не решилась бы написать, если бы не книга известного амери-
канского педиатра доктора Б. Спока. Он написал о том, что американские
врачи сначала чрезвычайно преувеличивали значение строгого режима и поч-
ти всякие неприятности - вплоть до расстройства желудка - связывали с
нарушением режима и винили в этом родителей: не вовремя положили спать,
не вовремя покормили - вот и результат.
Но в Америке нашлись такие храбрые папа и мама (оба ученые), которые
стали воспитывать свою новорожденную дочку, не придерживаясь рекомендуе-
мого режима, но при этом. очень внимательно записывали, какой "режим"
устанавливала сама себе малышка. Оказалось, что в первые месяцы жизни
она питалась довольно беспорядочно, но, в общем, делала меньшие перерывы
в кормлении, чем это обычно требуется, и только к трем-четырем месяцам
жизни вышла на рекомендуемый интервал - 3-3,5 часа между кормлениями.
"Безрежимность" воспитания никакого вреда ей не нанесла. После опублико-
вания материалов об этом исследовании врачи перестали требовать строгого
выполнения режима. И матери вздохнули с облегчением: ведь точно следо-
вать режиму очень трудно, и поэтому все время чувствуешь себя виновной в
массе погрешностей.
У нас первые неприятности с режимом произошли, когда я попыталась ус-
тановить так называемый "ночной перерыв в кормлении" и ночью не давала
малышу грудь. А он обязательно просыпался (диатез не давал ему покоя),
плакал, просил есть. Вода из бутылочки с соской его не устраивала. Засы-
пал он, если его держали или носили на руках, но тотчас же поднимал
крик, как только его снова укладывали в свою кроватку. И так из ночи в
ночь.
И вот, намаявшись от постоянного недосыпания, я решилась однажды на
"преступление": ночью покормила сынишку и... следующей ночью тоже покор-
мила. С тех пор кончились наши недосыпания. И со всеми остальными ребя-
тишками мне не пришлось больше "воевать" по ночам.
А в дневное время я, еще не зная ничего о докторе Б. Споке и его кни-
ге, сама установила очень гибкий режим и в еде и в сне: время кормления
могло сдвигаться на час и более. Если ребенок спал, я его никогда не бу-
дила для "очередного" кормления, а если не хотел спать, насильно не ук-
ладывала.
УЧИМСЯ ПОНИМАТЬ РЕБЕНКА
Вначале, конечно, было трудно научиться определять, что требуется ре-
бенку. Оказалось, плакать он может от множества причин: подмок или
вот-вот подмокнет, неудобно лежит, пучит животик, наглотался воздуха при
еде, где-то трет пеленка, мешает соска, хочет спать, пить или, наконец,
хочет есть. И если каждый раз, как только он заплачет, давать грудь,
можно человека совсем выбить из колеи. Со временем я научилась различать
интонации плача, а по мимике, по движениям сынишки угадывать его потреб-
ности. Правда, при этом пришлось запастись терпением, зато месяца за три
мы уже неплохо научились понимать друг друга. А со следующим было уже
проще, хотя каждый малыш имел свой характер и к каждому приходилось при-
норавливаться заново.
Со временем мы поняли, что при всех трудных ситуациях прежде всего
надо сказать себе: "Только без паники" - и постараться успокоиться. А
потом попробовать и так и иначе. И наблюдать, наблюдать, наблюдать - не
жалеть на это времени (и записывать наблюдения), учиться понимать мла-
денца, себя, друг друга и окружающих, обязательно и окружающих - об этом
речь еще впереди.
Постепенно мы учились главному - подходить к ребенку без предвзятых
мерок и представлений, с желанием разобраться в возможностях, потребнос-
тях, особенностях самого малыша. Конечно, не всегда это получалось, ко-
нечно, мы частенько сбивались на привычные методы, основанные на принци-
пе: взрослый знает и может все, ребенок - ничего. Но мы очень старались
понимать малышей и учиться у них. И нас ждали на этом пути многие радос-
ти и... настоящие открытия.
Б. П.: Почему-то считается: чтобы ребенок рос здоровым, его надо
главным образом от всего оберегать - от простуд, от инфекций, от падений
и ушибов, от опасностей - прежде всего беречь! Но это значит не готовить
его к переменам погоды, к разным колебаниям и перепадам температур, не
повышать защитные силы организма (неспецифический иммунитет), не учить
падать без последствий и т. д., то есть не готовить к тому, что обяза-
тельно встретится в жизни.
А мы с самого начала думали иначе: здоровье надо укреплять - делать
организм ребенка физически развитым, выносливым, невосприимчивым к бо-
лезням, закаленным во всех отношениях, чтобы малыш не боялся ни жары и
ни холода. Но как этого достигнуть, мы не знали и, наверное, долго не
решились бы на серьезное закаливание, если бы не... диатез. Как говорит-
ся, не было бы счастья, да несчастье помогло. Ведь диатез является сиг-
налом того, что организм предрасположен к болезням, особенно к простуд-
ным. А мы благодаря диатезу, наоборот, избавились от простуд, укрепили
здоровье ребятишек.
Л. А.: А дело было так. Диатез особенно сильно мучил нашего первенца.
Личико у него иногда превращалось в сплошную болячку. Где мы с ним
только в первый год не побывали, каких только средств не перепробовали:
мази и примочки, кварц и переливание крови, купания в разных отварах,
лекарства внутрь, строгая диета, но... решительного сдвига так и доби-
лись...
ХОЛОД - ДОКТОР
Мы тогда жили в только что построенном сборном щитовом домике, еще
плохо утепленном. Температура в комнатах могла колебаться от плюс 10-12
градусов (с утра, пока печка еще не затоплена) до плюс 25 градусов (к
вечеру). Я тогда расстраивалась из-за этого, думала, что для малыша это
очень вредно, и мечтала о теплой квартире. Однако и тут оказалось - нет
худа без добра. Мы довольно скоро заметили; с утра, пока не затопили
печь и в доме прохладно, малышу намного легче. Красные пятна на кожице
бледнеют, зуд прекращается. Он весел, энергичен, много и охотно двигает-
ся, самостоятельно играет. Но стоит его одеть потеплее или сильно нато-
пить печь, как ему сразу становится хуже: зуд мучает малыша, он делается
плаксивым, вялым, капризничает и буквально не сходит с рук, требуя вни-
мания и развлечений.
И вот однажды вечером, зимой, стараясь как-то унять зуд у плачущего
сынишки, я вышла с ним на минуту в тамбур, перед дверью на улицу. Сама я
успела за эту минуту слегка озябнуть, а он - в одной распашонке - быстро
успокоился, даже развеселился. С этого и началось наше невольное "зака-
ливание". Как только он начинал расчесывать свои болячки, мы - в прох-
ладный тамбур или на застекленную террасу, а однажды в солнечный фев-
ральский денек осмелились выскочить и на улицу. Пригревало уже по-весен-
нему, сверкал снег, сияло голубое небо. Сынишка в восторге прыгал у меня
на руках, и мы сами развеселились, глядя на малыша. Но было все-таки,
конечно, страшновато: а вдруг простудится, заболеет? Через полминуты мы
вернулись домой, а сынишка потянул ручки к двери - еще, мол, хочу! Но мы
все-таки решили подождать до завтра. А на следующий день мы уже "гуляли"
таким образом дважды - тоже примерно по полминутки. И через неделю от
наших опасений уже ничего не осталось: сын чувствовал себя прекрасно.
Ему было тогда всего восемь месяцев. А в полтора года сынишка уже сам
выбегал босичком на снег и даже нас тянул за собой.
Расхрабрились и мы. Стали все чаще пользоваться этими "снежными про-
цедурами": пробежишься по снегу, да еще в сугроб по колено влезешь, ра-
зотрешь потом досуха ноги - ступни горят, а в мышцах ощущение как после
хорошего массажа. А главное, мы приобретали уверенность, что все это не
страшно, что это полезно. И все было бы хорошо, если бы не ужасные про-
рочества, которые со всех сторон обрушивались на нас: "Воспаление легких
обеспечено!", "Хронический бронхит и насморк будут непременно!", "Ревма-
тизма не избежать!", "Уши ребенку простудите - оглохнет!"
Но все эти пророчества не оправдывались. Поэтому со вторым сыном мы
были уже смелее - с самого начала не кутали его, давали побыть голеньким
и дома и на улице, пустили в одних трусиках ползать по полу, ходить по
земле во дворе. А когда сыновья стали старше, даже нас удивляло, как
охотно и подолгу, скинув надоевшие за зиму куртки, и без шапок и рукавиц
братишки могут возиться в мартовском подтаявшем снегу, прорубая каналы,
сооружая плотины. При этом, бывало, даже промокшие ноги их не смущали.
Заигравшись, они не всегда вспоминали о том, что надо сменить обувь. И
все обходилось без неприятных последствий.
Вы спросите: неужели нам совсем не было страшно за детей? Было, ко-
нечно, особенно вначале, когда мы многого не знали. Нас тогда поддержи-
вала интуитивная уверенность в том, что если ребенку прохлада приятна,
то это не может быть опасным или вредным. Мы тогда не знали, как может
быть крепок человеческий организм даже у самых маленьких, не знали, что
слабым его делает не природа, а условия жизни.
КАК БЫЛО РАНЬШЕ
Б. П.: Однажды в одной из брошюр известного специалиста по закалива-
нию профессора И. М. Саркизова-Серазини мы увидели ссылки на книгу Е. А.
Покровского "Физическое воспитание у разных народов" (1884 г.). Мы ее
раздобыли - вот когда нам пришлось по-настоящему поразиться! Как и всем
цивилизованным людям, новорожденный представлялся нам чрезвычайно неж-
ным, неприспособленным существом, которое вне стерильных условий совре-
менной больницы не проживет и дня. А оказалось, что это совсем не так. В
