всего, что создано, только 10% заслуживает внимания. Все остальное,
говоря доступным языком! гм!
Но разве все читаем у Дюма, который написал две сотни романов или
больше? Или у Толстого? Достоевского? Пушкина?.. Все те же десять
процентов. И пусть даже оставшиеся девяносто Пушкина выше лучших
десяти Васи Васькина из Урюпинска, все же читаем пушкинские десять, а
девяносто если и покупаем, то лишь как дань уважения мастеру.
Остановись Пушкин отшлифовывать свои детские стихи до совершенства,
добрался бы до "Евгения Онегина"?
И еще - писателя, как и спортсмена, судят не по массе его труда, а по
пикам, рекордам, всплескам. Кто знает, сколько на самом деле поэм
сочинил Гомер, сколько шахматных баталий проиграл Каспаров, и в самом
ли деле "Повесть о дивизии Котовского" (автор - Николай Островский)
потерялась на почте, или же ее попросту выбросили в редакции как
безнадежно слабую?
Этот кусок текста дать бы ближе к концу, но м.б., что-то надо
порциями, чтобы не затошнило от однообразия материала? Как в романе
надо помнить, что одна и та же порция омывает холодный мозг,
благородное сердце и не очень-то разборчивые гениталии. Следовательно,
нельзя давать ни одни занудные нравоучения, порция крови пошла уже
вниз, к сердцу, ему нужны погони, лязг мечей, стук копыт, но и здесь
не задерживаться, ибо кровь пошла еще ниже, ниже! Но и там нельзя
задерживаться, никакой гигант не проторчит в постели весь роман, уже
началась сублимация, пора снова бросить кусок мяса проголодавшимся
мозгам!
Итак, несколько слов о временах, которыми писатель должен уметь
пользоваться умелее, чем депутат или член правительства. Взглянем на
прошедшее время. Итак:
прошедшее длительно повторяющееся, давно прошедшее: хаживал, куривал,
любливал, пивал!
Непроизвольное мгновенное энергичное: приди.
Императивное: приходил,
Результативное: пришел.
Прошедшее время может быть как несовершенного вида: махнуть,
так и совершенного: махать,
Непроизвольное: и махни,
Произвольное: мах (рукой, к примеру)
Давнопрошедшее: махивал,
Начинательное: ну махать!
Многовато? Да, это ни запомнить, ни использовать. Тогда настоящих
времен стоит упомянуть не больше двух: общее (планеты обращаются
вокруг Солнца, Вселенная расширяется, и т.п.,) и активное (Она красит
губы. Орел со мною парит наравне), а из будущего тоже пару времен:
Совершенное: махну,
Несовершенное: буду махать.
Хотя сразу же надо предупредить, что это уже филигранная доводка, на
которую мало кто решается, мало у кого остается сил и времени (а надо
еще выдержать давление изд-в, родни, читателей и, особенно, пустого
кармана?).
К филигранной обработке стоит приступать тогда, когда произведение
вычищено почти до блеска. А это такая редкость! Приступать, когда с
деревьев уже сняты все таблички с надписью "Дерево", когда есть сдвиг
в характере главного героя, а это единственная мера таланта или как ни
назовите это умение делать произведение.
Чем сериалы и ужасны, почему продолжение всегда хуже первой книги
(серии), потому что если в первой книги герой может пройти путь от
дурака к мудрецу, от труса к герою, то что остается на вторую, на
третью? Можно, конечно, искать бесчисленные клады, провожать новых и
новых принцесс из пункта А в пункт Б, завоевывать для себя
королевства, но если герой на последней странице все тот же, каким и
появился на первой, если в х а р а к т е р е не произошло изменений,
то как бы блестяще не был написан роман, он просто еще одна доска в
заборе. Пусть даже из хорошего дерева. Пусть даже выстругана хорошим
мастером.
Помню, у меня как-то над столом висела шокировавшие тогда слова самого
Тургенева: "Женщина - всего лишь функция". Дескать, всего лишь
литературный прием. Сперва ошарашило, ведь Тургенев по учебникам некий
певец женщин, их утонченности! Утвердилось даже определение
"тургеневская девушка", как образец чистоты, невинности и прочих
качеств, которые так ценим в этих существах. И вдруг такой цинизм!
Но, увы, это так. К примеру, его самое известное - "Отцы и дети".
(Остальные написаны по тому же рецепту, проверьте сами). Базаров
носитель новых идей нигилизма. Всей работой врача, всеми поступками и
словами типа "Природа не храм, а мастерская, и человек в ней -
работник", утверждает нового человека, социалиста, опасного и
непонятного старшему поколению. А увидев красавицу, говорит что-то
вроде: какое тело, какое роскошное тело! Интересно, как будет
смотреться на анатомическом столе?
И вот этот несгибаемый и сверхстойкий супермен нигилист, которого
никто не могло не то, что сломить, но даже пошатнуть! ломается, не
выдержав испытания именно женщиной.
Итак, в литературе женщина - всего лишь функция. Функция произведения.
Холодный профессиональный прием.
Еще очень важное соображение - новизна темы, идей или хотя бы образов.
Образ - на последнем месте, понятно, тема или идея важнее, но все же
как трудно найти новый образ!
Зато, когда найден и удачно прописан, то достаточно произнести лишь
слово "Обломов", "Отелло", "Дон Кихот", "Дон Жуан", чтобы сразу встали
образы во всей титанической мощи!.. Человека можно назвать хоть
лодырем, хоть обломовым, всяк поймет, что имеется в виду. А сколько
прекрасных образов ( с точки зрения профессионала) вывел Гоголь?
Собакевич, Чичиков, Манилов, Плюшкин, Хлестаков!
Хотите задачу? На одном из совещаний в конце не то 60-х, не то в
начале 70-х я попал на совещание детских писателей. Один из князей
литературы с трибуны как раз обещал золотые горы тому, что придумает
образ русского детского героя. Ведь косяком идут по России английские
Винни-Пухи, итальянские Чипполино, шведские Карлсоны, всякие там
буратины и пиноккио! Чуть позже какой-то чебурашка появился из
восточных стран, подозрительно прижился, шпи°н проклятый, с чужим
крокодилом дружит, мог бы с русским медвед°м!.. Словом, тому, кто
придумает своего детского героя, тому лауреатствы любые, ордена и
премии сам выбирай: какие хочешь и сколько хочешь. Квартиры, дачи,
машины, баб и прочую мелочь - без счета! Бери, пользуйся, только дай
своего, национального.
Эта задачка, кстати, так и не решена. И хотя Советская власть рухнула!
но при чем тут какая власть? Своего героя стоило бы создать в любом
случае.
Теперь понятно, что такое удачный образ?
Да, сам вижу, что сумбурно. Но не хочется откладывать на годы, когда
именно сейчас ребята пишут серию романов в "Княжеский пир". Эти
разрозненные заметки могут принести пользу уже сейчас!
А потом, когда-нибудь, если будут время и силы, сведем эти записи
вместе, скомпонуем, даже издадим книжицей, которую удобно будет
полистать и на диване.
Новизна темы! Она может быть не обязательно новой, иначе победителем
был бы тот, кто, скажем, первым описал новый акселератор Voodoo-2.
Новизна темы чаще всего связывается с пересмотром устроявшихся
взглядов на привычность. Чтобы рискнуть нарушить привычность, надо в
еще большей степени, чем талантом, обладать просто смелостью.
Даже бесстрашием. Посметь сказать иначе, чем все. Приличные и
благополучные. Умные и всезнающие.
К примеру, все всегда знали, что самый высокий и благороднейший из
жанров - баллада. Самый возвышенный и одухотворенный. Также все знали,
что самое низменное и скотское скапливается в солдатских казармах.
Особенно это ощутимо было во времена викторианской Англии, когда
джентльмены были настоящими джентльменами, а леди! о, это были леди!..
И не было более грубых людей, чем тупые солдаты, не находилось места
гаже, чем казармы, где ничего не услышать кроме грязнейшего мата!
И тут один сумасшедший выпускает свой первый сборник стихов с
названием "Казарменные баллады". Я даже не пытаюсь пересказать, что
это вызвало.
Но поэт остался жив. И выпустил второй сборник с еще более вызывающим
названием - "Департаментские песни". А во всей Англии не было более
скучной рутинной профессии, чем департаментский клерк. Наш бухгалтер
на его фоне еще орел! Но чтобы бухгалтер запел!
Да, с портретов Киплинг смотрит так, как и должен смотреть лауреат
Нобелевской премии, пример для английских школьников и даже взрослых.
Но не попал бы он на портреты, если бы не начал с таких скандальных
пересмотров привычных уже литературных тем!
Здесь приходится коснуться важнейшей особенности нашей психики. Увы,
наша память отбирает для запоминания не умное, а почему-то
эмоциональное. Во времена Гомера были певцы поумнее, во времена
Шекспира драматурги умели сочинять вообще мудрые и нравоучительные
пьесы, но память человеческая удержала "Иллиаду", где в десятилетней
войне погибли все троянские герои и все греческие (только Одиссей и
Менелай вернулись живыми, хотя Одиссей возвращался еще десять лет, а
на родине застал разграбленный дом и бесчинствующих гостей), у
Шекспира в "Гамлете" финальная сцена завалена трупами, Ромео и
Джульетта мрут, Отелло удавливает Дездемону, король Лир мрет,
предварительно в жутких страданиях кукукнувшись!
Увы, обезьяны мы или просто варвары, но умное воспринимаем, когда
завернуто либо в кровавый клубок убийств, либо в виде топора подвешено
на ременной петле под пальто, Если встретим на улице дикаря в звериной
шкуре, декламирующего стишок, то запомним больше строф, чем если бы
этот же стишок декламировал привычный сутулый очкарик.
Итак, для ударного романа, который привлечет внимание, обязательны!
или крайне желательны новые темы и новые идеи. Только не спешите тут
же воплощать в значки на экране компа то, что покажется новым. Мы все
живем в одном мире, едим тот же хлеб, слушает одни и те же новости, и
обычно мыслим одинаковыми стереотипами, алгоритмиками. То, что кажется
на первый взгляд революционным, только что пришедшей в голову
ошеломляюще новой мыслью, скорее всего пришло еще в три-пять тысяч
голов. А к вечеру таких наберется намного больше!
Да и те, что покажутся в самом деле новыми, надо рассматривать очень
внимательно. Сверхмодная ныне тема Добра и Зла, где Добро уже не
Добро, а Зло так и не Зло вовсе - это не новая революционная идея.
Наемный убийца-киллер, который шествует по экранам и страницам романов
- это все-таки не герой, в какой костюм от Версачи его не обряди, и
какую бы блондинку не дали охранять. Это вызов канонам - да. Вызов из
того ряда, когда соревнуются, кто на званом обеде у королевы громче
испортит воздух.
Здесь впереди даже не медлительная литература, а компьютерные игры.
Если пару лет тому еще был выбор за кого воевать: за красных или за
белых, то сейчас предлагается только один путь: дави всех пешеходов и
разбивай встречные машины в "Армагеддоне", стань чудовищем и убивай
всех рыцарей, что посмеют спуститься к тебе во "Властелине
подземелий", стань рэкетиром, грабь и убивай мелких предпринимателей,
подкупай полицию, создавай гангстерскую империю в "Legal Crime"!
Сейчас, когда почти вс° тупое стадо баранов покорно перешло на сторону
Зла, надо иметь отвагу, чтобы воевать за Добро!.. Только надо это
делать иначе, чем отцы-деды. Чтобы это сегодняшнее стадо видело в вас
не вчерашний день, а завтрашний.
Есть больная тема, именуемая чистотой русского языка. Странновато
только, что все лингвисты, академики, профессура, президенты, министры
культуры и дровосеки - все на этой стороне баррикады, а по ту сторону!
вроде бы никого. Или нечто темное, безликое и безымянное.
Все с этой стороны сражаются за чистоту, а с той стороны ни слова, что
надо-де загрязнять. Но сражение идет. На иностранные слова, как и
новопридуманные (неологизмы, если кто помнит по школе) идет охота. Их
клюют, топчут, загоняют в неведомые глубины, но они как-то выживают. К
тому же появляются новые, тихой сапой влезают в священный русский
язык, исконно посконный, чистый и незапятнанный!
Да бред это! Какая исконность, неизменяемость? Попробуйте прочесть
"Слово о полку Игореве" на родном языке! Да что там "Слово", прочтите
стихи Тредиаковского, Державина! Полистайте до реформы русской
орфографии Петром Великим наши российские издания! Сумеете без
переводчика? А ведь всего триста лет прошло!
Заимствуя иностранные слова, мы обогащаем русский язык. Ибо если,
