Образование - Юрий Никитин

Как писать фантастику

   Как писать фантастику

   Школа ТРИЗ, Минск, Беларусь: Шкала "ФАНТАЗИЯ-2"
   Никитин Ю. Как стать писателем



   В гостях у Кристобаля ХУНТЫ

Cristobal Junta
mordor@dialup.comlink.khakassia.ru
------------------------------------------------------------------------



   Если вы со мной незнакомы, представлюсь. Вот что писали обо мне братья
Стругацкие в сказке для научных работников младшего возраста "Понедельник
начинается в субботу":
 "Кристобаль Хозевич Хунта, заведующий отделом Смысла Жизни, был человек
замечательный, но, повидимому, совершенно бессердечный. Некогда, в ранней
молодости, он долго был Великим Инквизитором и по сию пору сохранил
тогдашние замашки. Почти все свои неудобопонятные эксперименты он
производил либо над собой, либо над своими сотрудниками, и об этом уже при
мне возмущенно говорили на общем профсоюзном собрании. Занимался он
изучением смысла жизни, но продвинулся пока не очень далеко, хотя и получил
интересные результаты, доказав, например, теоретически, что смерть отнюдь
не является непременным атрибутом жизни. По поводу этого последнего
открытия тоже возмущались - на философском семинаре. В кабинет к себе он
почти никого не пускал, и по институту ходили смутные слухи, что там масса
интересных вещей. Рассказывали, что в углу кабинета стоит великолепно
выполненное чучело одного старинного знакомого Кристобаля Хозевича,
штандартенфюрера СС, в полной парадной форме, с моноклем, кортиком,
железным крестом, дубовыми листьями и прочими причиндалами. Хунта был
великолепным таксидермистом. Штандартенфюрер, по словам Кристобаля
Хозевича, - тоже. Но Кристобаль Хозевич успел раньше. Он любил успевать
раньше - всегда и во всем. Не чужд ему был и некоторый скептицизм. В одной
из его лабораторий висел огромный плакат: "Нужны ли мы нам?" Очень
незаурядный человек".

 ------------------------------------------------------------------------

   Но это все лирика, а речь у нас пойдет, господа, о некоторых аспектах
прикладного фантастиковедения.

   Во-первых, я хочу предложить вам методику оценки фантастических
произведений, которую разработали Генрих Альтов и Павел Амнуэль. Методику,
прямо скажем, иногда весьма нелицеприятную, зато полезную.

   Шкала "ФАНТАЗИЯ-2": (текст шкалы - прим. Д.К.)

   ЭКСПЕРИМЕНТЫ ФАНТАСТОВ - зачем это нужно?

   СУБЪЕКТИВНАЯ оценка

   НОВИЗНА

   УБЕДИТЕЛЬНОСТЬ

   ЧЕЛОВЕКОВЕДЧЕСКАЯ ЦЕННОСТЬ

   ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ЦЕННОСТЬ

   А во-вторых, имеет смысл поразмышлять о способах придумывания новых
фантастических идей.

   Фантастическая идея, друзья мои, одна из самых интересных составляющих
частей фантастического произведения. Вообще-то в художественном
произведении важно все: и сюжет, и характеры героев, и язык, - и конечно
же, и при написании и при чтении фантастики я советую вам обращать внимание
на все эти атрибуты настоящей литературы. Но согласитесь, мы любим и ценим
фантастику как вид литературы прежде всего за то, что она рассказывает о
чем-то необычайном, а потому и фантастическая идея при ближайшем
рассмотрении может очень многое. Хорошая, интересная новая фантастическая
идея предоставляет автору очень благодатный материал, используя который,
можно существенно обогатить замысел всего произведения.

 ------------------------------------------------------------------------

   Я постараюсь рассказать вам о некоторых приемах создания новых идей. Эти
приемы обнаружили опять же Генрих Альтов и Павел Амнуэль. При этом они
изучили несколько тысяч фантастических романов, повестей и рассказов. И
оказалось, что самих приемов придумывания новых идей гораздо меньше - чуть
больше десятка. Вот о них у нас и пойдет речь. Я буду рассказывать о приеме
и предлагать вам найти его использование в прочитанных книгах. Те же, кто
сам пробует писать фантастику, могут попытаться использовать приемы в своем
творчестве. Свои опыты присылайте мне, и мы лучшие ваши работы будем
публиковать на наших страничках.

   На первый взгляд некоторые приемы покажутся вам очень простыми. Не
забывайте, что иногда для получения качественно новой идеи нужно применить
несколько приемов сразу. И мало только придумать новую идею. Чтобы получить
интересное произведение, эту идею нужно облечь в полноценные одежды, то
есть построить занимательный сюжет, писать убедительно и достоверно...

   Прием 1 - УВЕЛИЧЕНИЕ - УМЕНЬШЕНИЕ

   Прием 2 - НАОБОРОТ

   Прием 3 - УСКОРЕНИЕ - ЗАМЕДЛЕНИЕ

   Прием 4 - ДРОБЛЕНИЕ

   Прием 5 - УНИВЕРСАЛИЗАЦИЯ - ОГРАНИЧЕНИЕ

   Прием 6 - УНИЧТОЖЕНИЕ - ВОЗРОЖДЕНИЕ

 ------------------------------------------------------------------------
                    оценка фантастических произведений
 ------------------------------------------------------------------------

                          ЭКСПЕРИМЕНТЫ ФАНТАСТОВ

   Если мы научимся использовать максимальный уровень шума человеческого
ума, мы сможем покорить всю Вселенную! Р.Джоунс

   Давний спор физиков и лириков время от времени вспыхивает и в разговорах
о научной фантастике.

   Одни сторонники крайностей требуют от этого вида литературы чуть ли не
популяризации научных гипотез или технических устройств, забывая подчас,
что ведь и психология с социологией, изучающие человека и общество, тоже
принадлежат к разряду наук. В пятидесятых годах у нас появилось много
образцов так называемой "фантастики ближнего прицела", на страницах которой
изобретательская мысль не смела заглядывать ни далеко в будущее, ни глубоко
в тайны мироздания. Верхом фантастической дерзости авторов таких
произведений становился чудо-самолет, который летал чуть выше и чуть
быстрее реального, в то время как в лабораториях С.П.Королева строился
настоящий космический корабль...

   Другие пренебрежительно относятся к самой мысли об использовании в
литературе научных положений, рассуждений о технике и прочей грубой
материи. Сам термин "научная фантастика" они готовы объявить устаревшим и
ненужным, сводя роль фантастики лишь к приему, позволяющему раздвинуть
рамки традиционного взгляда на жизнь.

   И те, и другие тщетно пытаются загнать Необычное в прокрустово ложе
своих представлений, а НФ, словно и не замечая их попыток, лучшими своими
произведениями дерзко вырывается из тесных границ в иное измерение и вдруг
расцветает Огненным Цветком неожиданности. И тогда оказывается, что певец
фантастической техники Жюль Верн создал удивительный образ капитана Немо, а
социальный фантаст Герберт Уэллс подарил миру гипотетическую машину
времени. В том и заключается приятное своеобразие НФ, ее притягательность
для молодого пытливого ума, что в лучших книгах оптимально сочетаются
свежие мысли о человеке и о том, как он познает окружающий мир.

   Можно представить все написанное фантастами как гигантский мысленный
полигон, на котором проводятся самые различные эксперименты, исследуются и
научные, и технические, и социальные проблемы. Страницы НФ предоставляют ее
исследователям богатейшие возможности. Накопленный фонд можно использовать
поразному: во-первых, находить конкретные приемы, методы для того, чтобы
переносить их в реальную жизнь (летчик-космонавт Н.Н.Рукавишников
рассказывал, например, что при испытании новых космических систем
конструкторы стараются учитывать возможные аварийные ситуации, описанные в
НФ); а во-вторых, с помощью фантастики развивать творческое воображение,
необходимое в любой творческой деятельности. По мнению академика
Б.М.Кедрова, обращение к НФ необходимо для преодоления инерции мышления,
для подготовки к прыжку через барьер традиционности, отделяющий ученого от
открытия...

   В рассказе Р.Джоунса "Уровень шума" группе ученых показали остатки
обгоревшего аппарата и сказали, что это была антигравитационная установка.
Поверив в то, что такую установку можно изготовить, физик Мартин Нэгл
делает невозможное, эпохальное открытие. Подобная же ситуация описана в
романе Д.Гранина "Искатели", но там идет речь о реальном переключателе. Это
всего лишь один из приемов, которые помогают усилить мысль. И не нужно
бояться, что обсуждение фантастических гипотез слишком удалит нас от
действительности. Сколько идей, высказанных фантастами, казались сначала
невозможными или даже бредовыми! Нелепыми представлялись летающие
сооружения Жюля Beрна, сказкой казался гиперболоид Алексея Толстого, а кого
теперь удивишь самолетом или лазером? "Гадкие утята фантастики", по
выражению писателя-фантаста Г.Альтова, со временем превращаются в
прекрасных лебедей действительности.

   Цель этой и последующей публикаций - рассказ о богатом многообразии НФ,
о приемах генерирования фантастических идей, которыми может овладеть
каждый. Эти приемы отрабатывались на занятиях Абаканского КЛФ "Центавр" и
вполне доступны школьникам старших классов. Каждое занятие заканчивалось
практическими заданиями, которые предлагаются и вам. Авторы лучших решений
получат прописку на наших страничках и книги писателей-фантастов.

   О различных направлениях НФ можно прочесть в книгах:

   Бугров В. 1000 ликов мечты. - Свердловск: Сред.-Урал. кн. изд-во, 1988.
- 288 с.

   Гаков Вл. Четыре путешествия на машине времени. - М.: Знание, 1983. -
192 с.

   Гуревич Г. Беседы о научной фантастике. - М.: Просвещение, 1983. - 112
с.

   Кагарлицкий Ю. Что такое фантастика? - М.: Худож. лит., 1974. - 352 с.

   Ляпунов Б. В мире фантастики. - М.: Книга, 1975. - 207 с.



   "Picture"назад Задание первое: Найдите фантастические произведения, в
которых описаны приемы, помогающие сделать открытие или изобретение.
Предложите свои варианты использования этих приемов в реальной жизни.

   Cristobal Junta mordor@dialup.comlink.khakassia.ru

 ------------------------------------------------------------------------

                           ОЦЕНИВАЕМ ФАНТАСТИКУ

   - Но позвольте! Это же бессмыслица! Какая может
быть у произведения объективная ценность?
   - Почему бы и нет? - повторил он.
   - Да хотя бы потому... Это же, простите, банальность! Мне, например,
нравится, а вас от каждого слова тошнит. Сегодня это гремит на весь мир, а
завтра все забыли...

   А.Стругацкий, Б.Стругацкий

   Один из основных приемов познания мира - сравнение. Но труднее всего
сравнивать и оценивать произведения искусства и литературы. Как правило,
каждый оценивает их, руководствуясь собственным опытом, своими собственными
вкусами и пристрастиями. Более того, распространено мнение, что оценить
произведение объективно просто невозможно.

   Как же быть? С одной стороны, по прочтении книги мы ее неизбежно
оцениваем, а с другой - мнений о прочитанном столько же, сколько и
читателей! Нельзя ли выработать систему экспертных оценок, которые дали бы
возможность сравнивать различные произведения по одним и тем же критериям?
Ведь оценивают таким образом судьи выступления по художественной гимнастике
или фигурному катанию...

   Зачем нужно оценивать фантастику? Развитие творческого воображения
требует анализировать фантастические идеи и преобразовывать их в новые и
более сильные. И вот здесь система оценок просто необходима, она позволяет
не только сравнивать идеи, но и дает подходы к тому, как эти идеи изменять.

   Писателями-фантастами Г.Альтовым и П.Амнуэлем предложена шкала
"Фантазия-2", предназначенная для оценки НФ идей, ситуаций, сюжетов и
произведений в целом. Думается, эта шкала может стать мощным инструментом
для тех, кто пожелает серьезно исследовать фантастику.

   Конечно же, "Фантазия-2" - не истина в последней инстанции, а скорее -
образец, по примеру которого каждый может разработать свою систему оценок.

   Что представляет собою шкала "Фантазия-2"? Она позволяет оценивать НФ
идею и ее воплощение в литературе по пяти показателям: новизне;
убедительности; человековедческой ценности; художественной ценности;
субъективному фактору ("нравится - не нравится").

   Каждый показатель имеет четыре уровня (отлично, хорошо,
удовлетворительно, плохо). Допустима дробная оценка уровней.

   В дальнейшем мы подробно рассмотрим первые четыре показателя. А сегодня
поговорим о субъективной оценке. Обосновывать эту оценку нет необходимости.
Но Г.Альтов и П.Амнуэль предлагают такие критерии:

   -4 балла - книга оказала влияние на жизнь, судьбу, на мировоззрение
эксперта;

   -3 балла - книга много раз перечитывалась экспертом и всегда давала
что-то новое (или непременно производила сильное впечатление);

   -2 балла - хорошая книга, которая в свое время произвела сильное
впечатление;

   -1 балл - никакого впечатления.

   Это очень строгая шкала. По ней большинство книг лежат в диапазоне
1-2,5. Даже классика часто оценивается этими уровнями. В течение жизни
можно встретить всего несколько десятков книг с оценкой 3. А с оценкой 4 и
того меньше: единицы.

   К сожалению, литературы по данному вопросу практически нет. В рецензиях
обычно оцениваются конкретные произведения, и делается это в основном с
субъективностью истинно безотчетной. Редко обращались к этой теме и
писатели. Наиболее известны следующие произведения:

   Акутагава Рюноскэ. Mensura Zoili//Акутагава Рюноскэ. Новеллы. - М.:
Худож. лит., 1974. - С. 76-80.

   Стругацкий А., Стругацкий Б. Хромая судьба//Стругацкий А., Стругацкий Б.
Собрание сочинений: Т. 9. - М.: Текст, 1993.

   Задание второе: Назовите фантастические произведения,
которые, по-вашему, достойны субъективной оценки 4. Расскажите, почему вы
так оцениваете эти произведения.

   Cristobal Junta mordor@dialup.comlink.khakassia.ru

 ------------------------------------------------------------------------

                             НОВОЕ ИЛИ СТАРОЕ?

   Нет необходимюсти доказывать, что в основу любого НФ произведения должна
быть положена новая фантастическая идея. ...Хорошие фантастические идеи под
ногами не валяются.

                                                              В.Фирсов

   Один из показателей шкалы "Фантазия-2" - новизна. Этот показатель
сравнительно легко определить, если вы хорошо знаете фантастику.

   Для того, чтобы разобраться с новизной идеи, попытайтесь найти ее
прототип в других фантастических произведениях.

   1 балл - идея использована повторно "одно к одному" или перекрывается
более ранней и более полной идеей. Например, в рассказе Кира Булычева
"Выбор" сюжет таков: на Земле инопланетянами оставлен ребенок. Растет,
ничего не зная о своем происхождении. Потом появляются инопланетяне и
предлагают вернуться на родную планету.

   Вам это ничего не напоминает? Точно такая же ситуация описана в рассказе
Криса Невила "Бетти-Энн". Оговорюсь сразу: речь здесь идет не о плагиате.
К.Булычев мог и не знать о рассказе К.Невила. Тем более, что здесь мы
оцениваем лишь один параметр, вполне возможно, что по другим показателям
нашей шкалы оценки идеи будут другими...

   2 балла - прототип изменен, но нет качественно новой идеи (ситуации).

   Французские писатели Жорж Ле Фор и Анри Графиньи в романе "Вокруг
Солнца" предложили использовать давление светового луча для космических
путешествий. Позднее Владимир Шитик в "Последней орбите" заменил "световой"
луч на "лазерный". Принципиальных изменений идея не претерпела.

   3 балла - прототип изменен так, что появилась качественно новая идея
(ситуация).

   Генрих Альтов в рассказе "Икар и Дедал" использовал древний миф об
Икаре. Но к идее полета с приближением к Солнцу применен прием инверсии -
пролететь сквозь Солнце можно и нужно! Согласитесь, несмотря на явное
указание прототипа, идея изменена существенно.

   4 балла - новая идея, не имеющая близких прототипов в фольклоре,
литературе и НФ. Такая идея может служить прототипом для идей (ситуаций)
2-го и 3-го уровней.

   Классический пример - машина времени Герберта Уэллса; хотя и прежде
встречались в фантастике перемещения во времени, однако никто не додумался
изобрести специальное устройство, которое обеспечивало бы подобное
перемещение.

   Идея машины времени оказалась необычайно плодотворной: до сих пор
появляются произведения, разрабатывающие эту идею.

   Для того, чтобы оценить новизну идеи, полезно ответить на контрольные
(наводящие) вопросы:

   Нова ли эта идея (ситуация, сюжет, произведение в целом)?

   Если не нова - указать совпадение с прототипом. Если нова - отметить
отличие от прототипа. Можно ли считать отличие качественным,
принципиальным? Не завышена ли оценка, ведь 4 балла - это уровень "Машины
времени" Уэллса?..



   "Picture"назад Задание третье: Оцените новизну идеи в последнем
прочитанном вами фантастическом произведении. Обоснуйте свою оценку,
укажите идею-прототип, опишите отличия и сходства.

   Попробуйте улучшить оценку новизны этой идеи. Предложите идею, которая,
по-вашему, заслуживает более высокой оценки.

   Cristobal Junta mordor@dialup.comlink.khakassia.ru



 ------------------------------------------------------------------------

                        ФАНТАЗИИ, В КОТОРЫЕ ВЕРИШЬ

   Но что страннее, что непонятнее всего, это то, как авторы могут брать
подобные сюжеты. Признаюсь, это уж совсем непостижимо, это точно... нет,
нет, совсем не понимаю.

                                                        Н.Гоголь

   Мало придумать новую фантастическую идею, ее нужно обосновать так, чтобы
читатель в нее поверил. Сегодня мы рассмотрим следующий показатель шкалы
"Фантазия-2" - убедительность.

   1 балл - чисто фантастическая идея. Такая идея ничем не обоснована, она
может противоречить общеизвестным фактам, быть сказочной, условной...

   В повести Н.В.Гоголя "Нос" отделился и стал самостоятельным существом
нос человека. Автор и не пытается убедить читателя, что это произошло на
самом деле, не вдается в подробности, как это произошло. Кстати, это
хороший пример того, что низкая оценка по одному из показателей шкалы - еще
не окончательный приговор всему произведению. Правда, нужно постараться в
другом...

   2 балла - фантастическая идея, имеющая литературное обоснование. Такая
идея снабжена внешне правдоподобными "доводами", "доказательствами", но при
ближайшем рассмотрении оказывается все же очень далекой от реализации.

   Герберт Уэллс в "Машине времени" описал время как четвертое измерение, в
котором также можно перемещаться. Но тщетно было бы пытаться строить такую
машину, руководствуясь описанием Уэллса.

   В "Ариэле" Александра Беляева человек летает, управляя броуновым
движением молекул своего тела. При чтении романа идея кажется
непротиворечивой, однако попробуйте левитировать сами...

   3 балла - научно-фантастическая идея. Она должна быть не ниже 2-го
класса по новизне (иначе получится, что мы высоко оценим чье-то умение
убедительно описать чужую идею), не должна противоречить научным
представлениям и общеизвестным фактам, хотя может быть и не подкреплена
достоверными данными. Такие идеи со временем могут перейти в класс 2 (когда
будет доказана их нереальность) или класс 4 (когда идея окончательно
подтвердится).

   В рассказе Александра Казанцева "Взрыв" высказана гипотеза, что
Тунгусский взрыв - это катастрофа космического корабля. До сих пор нет
точного доказательства ни в пользу этой гипотезы, ни против нее (хотя
большинство исследователей и склоняются к тому, что это была комета).

   Артур Конан Дойл в "Затерянном мире" описал существование небольшого
изолированного мира с реликтовой фауной и флорой. Вполне возможно, что мы
еще встретим динозавров на нашей планете.

   4 балла - научно-прогностическая идея. Она также должна быть не ниже
2-го класса по новизне и, независимо от того, противоречит она научным
представлениям своего времени или нет, выдвигать логически обоснованную
концепцию, гипотезу, предположение и т.д.

   Примеры: идея Великого Кольца - системы межзвездной связи - в романе
Ивана Ефремова "Туманность Андромеды" или концепция освоения глубин
Мирового океана в романе Жюля Верна "20000 лье под водой".

   При оценке убедительности постарайтесь ответить на следующие вопросы:

   Насколько идея обоснована? Нечто явно невероятное (ведьмы, чародеи и
т.д.)? Или фантазия с каким-то внешним правдоподобием (машина времени)?
Может быть, научная фантастика: нечто необычное, приведенное без
доказательств, но в принципе возможное? Или же идея - при всей своей
необычности - имеет определенное обоснование и может сбыться "один к
одному" (как сбылось предвидение Уэллса о создании в начале 50-х годов
первой атомной станции)? Не завышена ли оценка?



   "Picture"назад Задание четвертое: Оцените убедительность идеи в
последнем прочитанном вами фантастическом произведении. Обоснуйте свою
оценку. Попробуйте улучшить оценку убедительности этой идеи. Что, повашему,
нужно было сделать автору, чтобы в придуманную им идею поверили?

   Cristobal Junta mordor@dialup.comlink.khakassia.ru



 ------------------------------------------------------------------------

                          ЧЕЛОВЕК И ЕГО ОКРУЖЕНИЕ

   Конечно, я не бог. Я месяц создавал человека, а он управился за
сокращенный рабочий день, субботу. Но разве ж то была работа?
                                                В.Савченко

   Очень интересный показатель шкалы "Фантазия-2" - оценка
человековедческой ценности, ведь литература - это человековедение (и
обществоведение). Сила фантастической идеи зависит и от того, в какой мере
она позволяет раскрыть (исследовать, изобразить) особенности человека и
общества. Например, рассказ Александра Казанцева "Взрыв" (Тунгусский взрыв
- катастрофа космического корабля с атомным двигателем) содержит идею новую
и убедительную (на время появления рассказа, в 1946 году), по этим
показателям можно ставить высокие оценки, не ниже 3-х баллов. Но ни идея,
ни рассказ не имеют человековедческой ценности. В форме рассказа изложена
научно-фантастическая идея - и только. Позже И.Шкловский высказал в
очерковой форме идею о том, что спутники Марса имеют искусственное
происхождение. Форма разная - у Шкловского очерк, у Казанцева рассказ, но в
обоих случаях есть сильная научно-фантастическая идея - и нет
человековедения.

   Итак, 1 балл - чисто научно-техническая идея (ситуация) или идея,
относящаяся к человеку (обществу), но не содержащая элементов новизны, в
частности, известная человеческая ситуация, без изменений "разыгранная" на
фантастическом фоне.

   Увы, можно привести множество примеров, даже у сильных и известных
писателей:

   Иван Ефремов, "Олгой-хорхой": встреча с электрическим "червем" ничем не
отличается от встречи со львом или электрическим скатом;

   Артур Кларк, "Из солнечного чрева": жизнь в недрах Солнца (чисто
научно-техническая идея);

   Михаил Емцев и Еремей Парнов, "Сфера Шварцшильда": обнаружение "осколка
от первых процессов мироздания"...

   2 балла - о человеке (обществе) сказано уже известное, но есть новые
детали, особенности и т.п. В частности, новые ощущения человека в необычной
среде.

   Примеры:

   Александр Беляев, "Человек-амфибия": ощущения "человека-рыбы";

   Генрих Альтов, "Девять минут": экипаж космического корабля без капитана
(нормально работающий коллектив без начальника). В фантастике всегда - даже
в далеком будущем - были капитаны;

   Джек Финней, "Меж двух времен": ощущение современного человека,
попавшего в спокойный мир прошлого века - без автомобилей, телефонов, кино,
без спешки и т.д.

   3 балла - человек (общество) поставлен в необычные обстоятельства,
благодаря чему в человеке (обществе) раскрывается нечто новое (по сравнению
с более ранними произведениями).

   Примеры:

   Герберт Уэллс, "Страна слепых": к зрячему в стране слепых относятся как
к больному и собираются "лечить", выколов глаза;

   Дэниел Киз, "Цветы для Элджернона": изменение уровня развития человека
позволяет проследить изменение взаимоотношений с окружающим миром;

   Станислав Лем, "Возвращение со звезд": особенности общества, в котором
осуществлена "бетризация" (уничтожен страх, но с ним уничтожена и жажда
поиска).

   4 балла - новые принципы (или новое о принципах) построения общества. В
частности, все существенно новые утопии и антиутопии ("Люди как боги"
Герберта Уэллса, "Туманность Андромеды" Ивана Ефремова, "О дивный новый
мир" Олдоса Хаксли).

   Прежде чем поставить окончательную оценку, постарайтесь ответить: Что
нового мы узнали о человеке и обществе? Велика ли "доза" новых сведений
(мыслей): детали или нечто принципиальное? Может быть, что-то новое о
принципах построения и изменения всего общества? Не завышена ли оценка? 4
балла - это уровень эпилога "Войны и мира" Льва Толстого...



   "Picture"назад Задание пятое: Оцените человековедческую ценность идеи в
последнем прочитанном вами фантастическом произведении. Обоснуйте вашу
оценку, отметьте то новое, что вы обнаружили.

   Попробуйте улучшить оценку человековедческой ценности этой идеи.

   Cristobal Junta mordor@dialup.comlink.khakassia.ru



 ------------------------------------------------------------------------

                             ХУДОЖНИК И ВРЕМЯ

   Напирайте без стесненья, Если сила в вас клокочет. Но, судя мои
творенья, Знайте: так художник хочет!
                                                И.-В.ГЕТЕ

   Нам остается рассмотреть последний показатель шкалы "Фантазия-2" -
художественную ценность. Ведь одна и та же идея может быть по-разному
воплощена в художественных произведениях. Нужно попытаться оценить стиль
писателя, его умение строить сюжет, пользоваться языком.

   Наконец, любое произведение - это самовыражение автора. Как преломились
его впечатления, его мироощущение, как выплеснулись они на бумагу? Свой
колорит имеет каждая строка в произведениях Александра Грина, он узнаваем в
каждой фразе... На мой взгляд, это самый сложный показатель шкалы. И все же
попробуем алгоритмизировать и его.

   1 балл - нет художественной ценности, в частности - нет
индивидуальности, нет проявления личности автора. (Здесь следует заметить,
что проявление серости или глупости автора нас не интересует).

   Увы, далеко не всегда в фантастике наличествует художественная ценность.
Даже у известных писателей появляются малохудожественные произведения. К
таким можно отнести, например, "Лабораторию Дубльвэ" Александра Беляева или
романы "Альтаир", "Последний полустанок" Владимира Немцова.

   2 балла - одна художественная находка; в сюжете, стиле, настроении,
языке произведения, характерах героев и т.д. В частности, проявляется
особенность, присущая именно данному автору.

   Рассмотрим рассказ Дэниела Киза "Цветы для Элджернона". Записи в
дневнике (язык, уровень мышления) отражают развитие и последующую
деградацию героя. Не надо внешних характеристик и пояснений: изменение
человека отражено в грамматике, стилистике. Аналогичный прием использовали
Аркадий и Борис Стругацкие в "Улитке на склоне": язык жителей Леса
адекватно отражает уровень их развития (хотя в целом художественную
ценность "Улитки на склоне" можно оценить выше).

   3 балла - несколько художественных находок (в частности, все
произведение целостно отражает личность автора).

   Многие произведения Вадима Шефнера ("Запоздалый стрелок", "Скромный
гений", "Девушка у обрыва" и др.) отражают своеобразный стиль, особый,
"шефнеровский" юмор, лиричность. У Шефнера свой, незаемный язык, свои
приемы...

   4 балла - то, что выше 3-го уровня.

   "Алые паруса" Александра Грина. Попробуйте убрать или переставить слова
в любой фразе этой феерии. Вы увидите, как неуловимо изменится настроение
фразы...

   Оценивая художественное воплощение идеи, попробуйте ответить на вопросы:

   Пусть идея не нова, но как она изложена, как воплощена в произведении?
(Не следует ли эксперту перечитать "Золотую розу" Константина Паустовского?
Это поможет правильной оценке...) Какова "архитектура" (композиция)
произведения, и каковы "кирпичи" (язык)? У этого автора есть и другие
произведения: чувствуется ли в данном случае нечто общее с этими
произведениями? Что именно? Что отличает почерк автора от почерков других
авторов? Что можно отнести к художественным удачам, достижениям? А что - к
неудачам, промахам, ошибкам? Не завышена ли оценка? Ведь 4 балла - самый
высокий художественный уровень, классика...



   Задание шестое: Оцените художественную ценность идеи в последнем
прочитанном вами фантастическом произведении. Обоснуйте вашу оценку.
Укажите удачи и промахи автора.

 ------------------------------------------------------------------------
                        приемы создания новых идей
 ------------------------------------------------------------------------

                          От карликов до гигантов

                          УВЕЛИЧЕНИЕ - УМЕНЬШЕНИЕ

   В чем он состоит? Нужно выбрать объект (или часть объекта), который мы
будем изменять. А затем попробуем его уменьшать или увеличивать (результаты
этих действий будут совершенно различными).

   Предположим, в качестве объекта мы выбрали человека. Что произойдет,
если мы его будем уменьшать? Уменьшим в два раза. Пока фантастикой здесь и
не пахнет: ведь существуют реальные люди маленького роста. А в десять раз?
Человек высотой в 15-20 сантиметров - это уже фантастика. Травинка для него
становится мощным стволом, а оса - опаснейшим хищником. Попробуем уменьшать
дальше. Вот он размером с пылинку, с бактерию... Такого человека можно
отправить в увлекательное путешествие по клеткам дерева или живого
существа, и фантасты это уже проделывали. Продолжим наш эксперимент.
Человек размером с молекулу, атом... Каким он увидит окружающий мир? А
может быть, уменьшим его еще? Честно говоря, я затрудняюсь представить
такого человека. Но, может быть, кто-то из вас сумеет такое представить?

   Теперь попробуем не уменьшать человека, а увеличивать. Сначала немного.
Человек пятиметрового роста. Как он будет чувствовать себя в нашем
обществе? А высотой в десять-двадцать метров? Что ж, увеличивать, так
увеличивать! Километровый человек! А еще больше - слабо? Человек величиной
с планету? Может быть, величиной с галактику?

   Представляю, как некоторые скептики, прочитав эти строки, скажут:
"Подумаешь! Мы уже читали про таких людей. Да и ничего интересного: человек
- он и есть человек. Какая разница, какого он роста?"

   Согласен, в фантастике уже встречались описания людей и больших, и
маленьких. Я специально не называю эти произведения, сделайте это сами и
напишите нам. Но, во-первых, вы можете взять в качестве объекта не
человека, а что-то другое, и тогда непременно натолкнетесь на что-то новое.
А во-вторых, вся прелесть такого фантазирования в том, что мало произвести
просто арифметическое действие и узнать рост уменьшенного или увеличенного
объекта. Попробуйте представить себя детективом и выяснить причины этого
изменения. Произошли они в результате научного опыта? Или катастрофы? Или
это результат мутаций? А может, это вообще инопланетные объекты? Хорошо,
допустим, что с причинами мы разобрались. Давайте попробуем выступить в
качестве футурологов: что произойдет в результате такого изменения? Как
поведут себя люди, встретившись с такими объектами? Как изменится мир? Что
нового мы сможем узнать?

   Попробуйте поразмышлять на эту тему со своими друзьями. Можете устроить
конкурс: кто точнее опишет результаты фантастических изменений? Кто сможет
указать больше подробностей? И если вам покажется, что вы придумали что-то
новое, попробуйте это новое описать, а результаты присылайте нам.
"Picture"назад Успехов вам и доброй фантастики!


 ------------------------------------------------------------------------

   А Баба-Яга против!

   НАОБОРОТ

   Суть этого приема заключается в том, что взяв какое-то качество объекта,
факта (или сам факт), нужно изменить его на противоположное. Кстати, этот
прием можно с успехом применять к другим приемам создания фантастических
идей. Вспомните первый прием, который мы исследовали в прошлый раз:
увеличение. А если изменить его на противоположный, то получим уменьшение.
В дальнейшем вы убедитесь, что большинство приемов представляет собой
именно пару противоположных качеств, а сегодня попробуем применить прием
наоборот.

   Давайте в качестве объекта снова выберем человека. Человек рождается,
взрослеет, затем наступает старость... А мы хотим, чтобы все было наоборот!
Появляется на свет старый дед, с бородой, морщинистый лоб его скрывает
мудрость и опыт. И начинает молодеть! Расправляются морщины, дряхлый
организм наливается силой, человек молодеет. Вот он уже стал юношей, вот
ребенком... Чуть-чуть напрягите фантазию, добавьте некоторые подробности,
обратите внимание на детали, и у вас может получиться целый веер
фантастических идей, основанных на этой ситуации. Контрамот (так назвали
человека, живущего наоборот, братья Стругацкие) живет целый день нормально,
а в полночь оказывается не в завтрашнем, а во вчерашнем дне. Контрамот
вообще все делает наоборот: ходит задом наперед, так же произносит слова...
И так далее. Попробуйте сами домыслить и дорисовать картину, которая
получится, если развить эту идею.

   С помощью приема наоборот можно попробовать смоделировать инопланетную
цивилизацию, взяв землян за образец и превратив в противоположное одно
какое-нибудь их качество. Возьмем, к примеру, глаза. У человека они служат
для того, чтобы принимать видеоинформацию. Обратное качество -передавать
изображение. Ага, значит, у инопланетян есть на теле некое подобие экрана,
на котором может создаваться картина, возникающая в мозгу. Конечно, обычные
глаза им тоже понадобятся, чтобы разглядывать эти экраны. Мы же давайте
попробуем развить идею видеоэкранов.

   Следует продумать, какими они могут быть, чтобы выполнять свою функцию.
Такой экран должен состоять из чего-то, похожего на кожу хамелеонов (или
камбалы, которая тоже может менять рисунок тела). Значит, надо выяснить,
что известно науке об умении этих животных менять цвет кожи, и по аналогии
разработать теорию видеоэкранов на теле наших инопланетян. Если хорошенько
подумать, можно представить, как изменится (по сравнению с людьми) общение
меж такими существами. Передача изображений может существенно ускорить
обмен информацией. Вспомните, как трудно иногда объяснить прохожему, как
пройти на интересующую его улицу. Или расспросы свидетелей происшествия в
милиции. Или учителя, который что-то рисует на доске. Короче, экранчик
такой и нам бы пригодился.

   Кстати, а в каком месте человеческого тела вы бы его разместили? Задача
не из простых, но интересная. Между прочим, я не помню, чтобы в фантастике
эта идея была использована (а может быть, я просто чего-то не читал, и вы
сможете найти подобную идею?), а значит, можно попытаться написать рассказ
на эту тему.

   Иногда для того, чтобы реализовать прием наоборот, достаточно к объекту
добавить приставку "анти". Выберем в качестве объекта обыкновенную
электрическую лампочку. А что будет представлять собой антилампочка? Каково
основное назначение лампочки? Давать свет, освещать место в темноте.
Антилампочка по аналогии должна давать тьму, затемнять светлое. Помните,
что новая фантастическая идея должна быть развита, на ее скелет нужно
нарастить плоть. Ну хорошо, вот придумали мы эту антилампочку, а для чего
ее можно применить? Ну-ка подумайте, бывали в вашей жизни случаи, когда вам
в яркий солнечный день позарез нужно было найти очень темное место? Если вы
занимались фотографией, то наверняка уже поняли, что я имею в виду. Темнота
может пригодиться при зарядке фотопленки или при печатании фотографий.
Каждый, кто заряжал фотопленку под одеялом, согласится со мной, что гораздо
удобнее и приятнее было бы делать это, если бы можно было щелкнуть
выключателем, и ровная плотная тьма от антилампочки окутала бы комнату...

   По аналогии с антилампочкой можно придумать аппарат, который производит
антизвук. Я даже не знаю, как его лучше назвать: антишумитель, что ли?
Главной задачей такого аппарата было бы глушение звука в определенном
месте. Тоже весьма полезное изобретение. Хочешь поработать, чтобы тебя
ничто не отвлекало, ни громкий звук телевизора, ни шум проходящих за окном
автомобилей, ни крики увлеченного игрой младшего братишки, - включил свой
автономный антишумитель, который не позволяет прорваться к тебе звукам из
ближайшего окружения, и сидишь, учишь уроки в тишине. А можно придумать
такой антишумитель, который не пропускает звуки избирательно: глушит любой
шум, но не задерживает слова мамы, которая зовет тебя на обед. Или не
пропускает звуки, источник которых удален от тебя больше, чем на три,
например, метра. Тогда можно представить себе, как в одной комнате
прекрасно уживаются члены семьи, каждый из которых слушает что-то свое:
один - телевизор, другой - радиоприемник, третий - магнитофон... И никто
никому не мешает.

   Должен вас предупредить, что прием наоборот, как и любой из приемов
фантазирования, требует некоторых дополнительных шевелений мозга. Очень
часто вы можете натолкнуться на уже известные вещи. Выбрали в качестве
объекта океан, добавили приставку "анти" - что получится? Правильно,
антиокеан, то есть суша. Что же тут фантастического? Чтобы прием сработал,
нужно поразмышлять, к какому именно качеству океана нужно его применить,
чтобы получилась качественно новая идея. Это не всегда просто, но не
отчаивайтесь, если чтото сразу не получилось, поищите другие варианты, и вы
обязательно найдете свое, интересное решение.

   Задание желающим применить прием наоборот то же, что и раньше:
повспоминайте, поищите в фантастике идеи, основанные на этом приеме;
попробуйте применить его к самым неожиданным объектам и их свойствам;
попытайтесь развить полученную идею, построить сюжет, написать рассказ. А
можно придумать фантастическую задачу, решить которую удастся лишь тем, кто
применит прием наоборот. О результатах своих исследований пишите нам.
"Picture"назад Доброй вам фантастики!


 ------------------------------------------------------------------------

   Ишь ты, какой шустрый! Возможно, кто-то, увидев заголовок, уже
догадался, о чем пойдет разговор. Совершенно правильно - о скорости. На
повестке дня - третий прием создания новых фантастических идей, а именно:

                          УСКОРЕНИЕ - ЗАМЕДЛЕНИЕ

   Что мы выберем в качестве объекта? Правильно, человека! Я не случайно
выбираю его для наших экспериментов. Во-первых, что из себя представляет
человек, знает каждый, это не какой-нибудь загадочный синхрофазотрон, и
каждый при желании может подойти к зеркалу и посмотреть на этого самого
человека... Вовторых, вся литература (и фантастика, как ее составная часть)
пишется людьми, о людях и для людей. А потому в уже существующей
фантастической литературе легко найти примеры применения наших приемов как
раз в приложении к человеку.

   Итак, новый прием можно применить лишь к такому объекту, который связан
с изменениями во времени. Не будем мелочиться и возьмем глобальное свойство
человека - жизнь. Что произойдет, если мы ее ускорим? Например, раз в
десять! Представляете, как спрессуется время для такого человека? Да он за
сутки только поспать десять раз успеет. А поесть и того больше. Правда, за
эти же сутки он сможет выполнить такой объем работы, который нормальному
человеку под силу сделать лишь за десять дней. Правда, если останутся
неизменными все физиологические процессы в организме ускоренного человека,
проживет он от силы 7-8 лет. Это не радует. А здорово было бы, если бы
можно было ускорять темп своей жизни по желанию! Меня поймет любой школьник
или студент, который готовится к экзаменам. Да мало ли случаев, когда нам
не хватает времени? Вот тогда это умение и пригодилось бы.

   А что будет, если мы еще ускорим темп жизни? В сто раз! А ведь мы даже
не сможем увидеть такого быстрого человека, если он не будет сидеть без
движения 1/16 секунды. Это для нас она 1/16, а для ускоренного - 6.25
секунды. Можно 50 метров пробежать. И побить все мировые рекорды! Правда,
здесь нужно посчитать, сможет ли он так быстро бежать, ведь для него резко
увеличится сопротивление воздуха. Воздух станет вязким, как вода, а в воде
быстро не побежишь! Да и дышать будет тяжело. Любители физики могут на
досуге заняться подобными расчетами.

   Ну а замедлять, видимо, имеет смысл те объекты, которые движутся очень
быстро. Звук, например, или свет. Представляете, какая началась бы чехарда,
если бы свет перемещался со скоростью черепахи! Никто бы не видел того, что
происходит на самом деле. И чем дальше от тебя изображение, тем меньше
вероятность, что там действительно находится то, что ты видишь. Пришлось бы
в таком мире изобретать какие-то новые способы узнавать, что где
происходит...

   Одной из самых красивых новых фантастических идей, встреченных мной в
последнее время, была идея медленного стекла. Фотоны, попадающие в такое
стекло, хитрым способом заставляют долго-долго отражаться внутри, так что
они выходят из этого стекла, в зависимости от толщины, спустя много
месяцев, а то и лет. Эта идея позволяет разыграть множество интересных
ходов сюжета, и не случайно автор этой идеи, фантаст Боб Шоу написал
сначала небольшой рассказ, а затем - объемный роман на эту же тему.

   Вот только несколько вариантов использования такого стекла. Если его
подержать некоторое время в экзотическом месте, например, в тропиках, на
берегу моря, в саванне, а затем вставить в окно обычного дома, то обитатели
этого дома будут видеть за окном не то, что там происходит в настоящее
время, а дивные картины морского прибоя или стада зебр. Такое стекло может
стать свидетелем преступления и опасной уликой или же предоставит
возможность еще раз увидеть родных и близких спустя некоторое время. В
такое стекло можно "записывать" фильмы и спектакли, его можно использовать
для передачи секретной информации, в общем, такой вот необычный поворот
можно сделать, удачно применив прием фантазирования к столь обыденному,
казалось бы, объекту, как простое, всем знакомое стекло.

   Замедление темпа старения людей может стать и реальной целью научного
исследования. Думаю, тому, кто решил бы эту проблему, обязательно была бы
вручена Нобелевская премия! Кстати, официальная наука в общем-то не знает,
почему человек стареет. По одной из гипотез в организме человека есть некий
"переключатель", после срабатывания которого изменяется обмен веществ,
клетки перестают обновляться, накапливаются ошибки... Вот бы найти этот
"переключатель" и помешать его включению!

   Кстати, очень часто для получения оригинальной новой идеи приходится
применять сразу несколько приемов. В будущем мы поговорим об этом, но часто
идея обогащается, если использовать полную пару приемов. Например, идею
ускоренного человека совмещаем с идеей замедленного. Допустим, есть
возможность выбирать темп жизни людей по их желанию. Ведь бывают ситуации,
когда долго чего-то ждешь, и время тянется медленно-медленно. А бывает,
время летит с огромной скоростью!

   А что будет, если мы будем приспосабливать темп своей жизни под
обстоятельства? В кабинете у стоматолога замедлим темп жизни, и неприятные
ощущения займут по нашему субъективному времени доли секунды, а когда мама
говорит: "Хватит читать! Ложись спать!", - темп ускорим и успеем дочитать
интересную книжку до конца. Вроде бы неплохо, а? Но любое открытие или
изобретение имеет и плюсы, и минусы. Обязательно попытайтесь рассмотреть
все стороны вашей новой идеи. Что будет, если темп жизни, например, смогут
менять и преступники? Не окажется ли минусов гораздо больше, чем плюсов?
Подумайте над этим.

   Гипотез и сюжетов в фантастике с ускорением и замедлением довольно
много. А как-то я встретил интересную гипотезу ученых на эту тему. По
сегодняшним научным представлениям срок жизни разумных цивилизаций в
галактических масштабах невелик. И вот какая-нибудь сверхцивилизация может
искусственно замедлить свою жизнь, чтобы подождать, когда в мире произойдет
что-то интересное, например, разовьется другая цивилизация. А может быть,
вы назовете какие-нибудь астрономические объекты, в которых время течет
ускоренно или замедленно? "Picture"назад В общем, жду ваших писем на эту
тему и доброй вам фантастики!

 ------------------------------------------------------------------------

   Даешь перестройку! Такое уж у нас время стоит на дворе, что без
перестройки никуда! Но я не собираюсь заманивать вас в дебри политических
споров, просто на нашей страничке пришла пора очередного, четвертого приема
создания новых фантастических идей. Формулируется он просто: ДРОБЛЕНИЕ

   И суть его проста: взяли объект да и разделили на мельчайшие части
(вплоть до атомов и элементарных частиц). А затем при необходимости можно
применить и антипод этого приема - СИНТЕЗ, СОЕДИНЕНИЕ. Неплохой результат
дает также присвоение частям объекта свойств исходного целого.

   Применять этот прием начали еще в глубокой древности. Помните, в сказках
разрубает богатырь врага пополам, а из этих половинок образуются два живых
вражины. Но, конечно же, в фантастике такой факт должен получить научное
(или, как минимум, псевдонаучное) объяснение. В ход может пойти
регенерация, восстановление организма по генетическому коду и тому подобные
штучки.

   А начинала научная фантастика, конечно, с более простых фокусов. Если мы
по традиции выберем в качестве объекта человека, то самым ярким (и наиболее
известным) примером будет, видимо, отделение головы от туловища. Подведем к
этой голове трубки с питательными жидкостями, и она живет, говорит, глазами
моргает. Вот только муху с носа согнать не может, нечем. Отсюда
естественное желание дополнить эту голову механическими устройствами. Это
желание породило совершенно новый класс существ - киборги - кибернетически
организованные люди, которые получаются соединением различных естественных
и искусственных органов. Тут уж фантаст может дать волю своим чувствам:
захочет, в человеческое тело поместит искусственный мозг, или наоборот,
человеческий мозг окружит искусственной оболочкой.

   Если разделить мозг (или сознание) одного человека и каждую часть
наделить индивидуальностью, получаются не менее занятные истории. Эти части
могут ссориться, объединяться, воевать друг с другом, обладая при этом
одним общим телом! И хотя эта идея уже не нова, опыт показывает, что в
руках мастера она может обрести новую жизнь, заиграть новыми красками,
получить дальнейшее развитие, как это произошло, например, в одном из
последних романов Станислава Лема "Осмотр на месте", в котором каждая
половина мозга известного звездопроходца Ийона Тихого стала жить своей
жизнью.

   Несколько трансформировав эту идею, можно получить некий единый
организм, который состоит из отдельных существ. В фантастике встречались
разные варианты такого составного организма. Например, каждая частичка по
отдельности вообще не обладает разумом, но собравшись воедино, они образуют
существо, обладающее огромным интеллектуальным потенциалом. Или же разумом
обладают и отдельные элементы, но при соединении они получают совершенно
новые свойства и качества. Например, разные разумные существа с различных
планет, объединившись, составляют космический корабль. Кто-то выполняет
роль бортового компьютера, кто-то - прочные стенки корабля, кто-то -
двигатель и т.д. Идея на первый взгляд совершенно бредовая, но позволяет
обыграть массу любопытных эпизодов. Представляете удивление тех, кто
обнаружит этот корабль и выяснит, что он может летать без экипажа. Или,
например, в случае опасности распадается на множество частей, каждая из
которых вприпрыжку мчится прятаться в кусты!..

   Меняя объекты и степень дробления, вы имеете шанс натолкнуться на
ситуации, которые вполне могут стать типовыми литературными моделями. Как
это произошло в свое время с Даниэлем Дефо, когда он решил описать
приключения Робинзона Крузо. А всего-то и нужно было - раздробить общество
до одного человека! Но сколько робинзонад породил этот сюжет! Уж очень
заманчивой для писателей оказалась возможность изъять отдельного
индивидуума из того мира, который его обычно окружает, и посмотреть, как он
себя поведет в новых условиях.

   Фантасты, конечно же, модернизировали робинзонады на свой лад. В
сущности, что из себя представляют истории о пришельцах (когда инопланетяне
прилетают на Землю) или космических разведчиках (когда земляне знакомятся с
обитателями других планет)? Те же робинзонады, но с раздвинутыми земными
горизонтами. И уж здесь можно найти просторы для своей фантазии! Кого-то
привлекает возможность смоделировать необычный мир, вволю
поэкспериментировать с необычными условиями для жизни, понавыдумывать
странных существ.

   Чужая планета может послужить увеличительным стеклом для исследования
наших, земных проблем, для серьезного разговора о нашем человеческом
обществе, на которое можно взглянуть со стороны, а значит, увидеть что-то
новое. По традиции напомню, что автор-фантаст должен хорошо представлять
себе, зачем он создает новый мир, и стараться избегать логических
противоречий. Творчество мастеров фантастики тем и привлекает, что они
очень тщательно продумывают детали своих новых построений, так, чтобы
читатель не заподозрил обмана, споткнувшись на явном ляпсусе. При этом,
может быть, вовсе не следует все эти детали вводить в текст повествования,
чтобы они не загромождали основной сюжет и не отвлекали от замысла
писателя. Но сами вы должны знать и то, что осталось за рамками
произведения.

   Наверное, все вы читали "Трудно быть богом" братьев Стругацких. Вот
пример моделирования общества другой планеты, в котором все согласовано:
тщательно продумана система имен, общественное устройство, история,
культура. Создается полная иллюзия необычного общества. А ведь все детали
взяты из земной истории и культуры! Уж очень ловко они слиты воедино,
только пристальное исследование позволяет заметить, что в мире Арканара
имена строятся с использованием японского пятидесятизвучия, чуть ли не
одновременно там делаются открытия, на Земле разделенные сотнями лет, и еще
множество мелких земных деталей из разных стран и веков тщательно подогнаны
друг к другу.

   И в заключение еще одна чисто техническая идея, связанная с нашим
сегодняшним приемом. Американский ученый Дайсон предложил раздробить
какую-нибудь внешнюю планету (например, Юпитер), и из этого материала
построить сферу вокруг Солнца где-нибудь в районе пояса астероидов. Цель -
улавливать энергию Солнца, которая сейчас расходуется совершенно
бесполезно. Эту сферу можно заселить, снабдить атмосферой и т.д. А
советский ученый и фантаст Генрих Альтов предложил не строить сферу, а
распылить материал в виду диска в плоскости вращения планет и тем самым
создать нечто вроде "межпланетной атмосферы". Тогда в этом диске от планеты
к планете можно будет летать не на ракетах, а чуть ли не на обычных
самолетах. И иметь под руками вещество для получения кислорода, для
постройки различных внешних станций и т.п. Не правда ли, изящные и красивые
решения?

   Так что приступайте к перестройке! А о результатах своей деятельности
сообщайте нам. "Picture"назад Доброй вам фантастики!


 ------------------------------------------------------------------------

   Дошел до предела. Иду дальше... Эта фраза из старого юмористического
рассказа всплыла в памяти, когда я обдумывал структуру странички о пятом
приеме создания новых фантастических идей. Ибо этот прием:

                       УНИВЕРСАЛИЗАЦИЯ - ОГРАНИЧЕНИЕ

   Этот прием применим почти к любому явлению или предмету. Наши
возможности жутко ограничены реальностью, но эту проблему легко разрешить,
если воспользоваться воображением. Первое, что попалось мне под руку, была
шариковая ручка, которой я писал эту заметку. А если она будет
универсальным пишущим устройством? Захочу, она превратится в карандаш
любого цвета, или начнет писать чернилами, отстукает текст важного письма,
словно пишущая машинка (в фильме 60-х годов "Его звали Роберт" был забавный
эпизод, когда робот, столкнувшись с незнакомым предметом - авторучкой, не
зная, как ею пользоваться, повертел ее в руках и вдруг... начал тыкать
ручкой в листок бумаги, на котором оставались буквы как от пишущей
машинки).

   Нет, что ни говорите, универсализация - это очень удобно. Универсальный
инструмент может быть и гаечным ключом, и отверткой, и тестером, и
паяльником одновременно. Универсальное лекарство, словно настой современных
знахарей, которых много развелось в последнее время, вылечит от любой
болезни (от насморка, перелома руки и сахарного диабета). Правда, есть
опасность, что это чудодейственное лекарство спасует перед универсальным
вирусом, который, спасаясь от действия этого лекарства, поочередно будет
становиться вирусом оспы, черной лихорадки и таинственной марсианской
усушки, которая, правда, людям не страшна, но очень вредна для
мимикродонов.

   Ту или иную форму универсализации фантасты используют очень плодотворно.
Вспомните, например, звездолеты, предназначенные для очень длительных
полетов, когда на борту сменяется несколько поколений. Ведь это настоящий
корабль-город, в нем есть сады, оранжереи, кинозалы, фонтаны... Иногда в
таких кораблях можно отправиться в опасное исследовательское путешествие,
поохотиться на диких чудовищ, мутировавших из обычных крыс, не говоря уж о
простой возможности заблудиться и умереть с голоду.

   С универсализацией повезло роботам. В произведении, где, собственно,
впервые и появляется это слово, в пьесе "R.U.R." Карела Чапека налажен
выпуск Россумских универсальных роботов. Они могли заменить человека в
любой деятельности, а в конце концов вообще подменили собой человечество. С
легкой руки Чапека роботы победно пошли по страницам фантастических книг, и
сегодня просто невозможно представить будущее без этих универсальных
помощников, которые все знают, все умеют и все могут.

   А что же наш любимый объект - человек? Конечно же его нельзя обойти при
исследовании нынешнего приема. Правда, мы и так достаточно универсальны,
стоит лишь вспомнить наш универсальный парламент, который с легкостью
берется рассуждать о любой проблеме и с блеском ее решает, правда, не
всегда задумываясь о последствиях. Что же касается человека в фантастике,
то, как водится, писатели поначалу наделяли его то одним, то другим
дополнительным свойством, пока кому-то не пришла в голову гениальная мысль
применить прием универсализации и наделить его всеми мыслимыми
возможностями и способностями. Правда, при этом оказалось, что такой
сверхчеловек придуман давным-давно - это обычный сверхъестественный бог. Но
богом, как хорошо известно, быть очень трудно, поэтому фантасты не забывают
и о частных изменениях способностей человека.

   Весьма примечательна идея универсальной формы. С существами, которые
обладают способностями становиться кем угодно, происходят самые невероятные
приключения. Особенно если эти существа, например, прибыли на Землю из
далекого Космоса и совершенно не знакомы с порядками на нашей планете. Они
могут превратиться в добродушного пса и пытаться установить контакт с
земной собачьей цивилизацией, не подозревая об истинной роли человека на
Земле. Зато в случае угрозы им легко уйти от погони, перевоплощаясь в самые
необычные формы.

   Наконец, симпатичную идею можно придумать, подвергая принципу
универсальности несовместимые, на первый взгляд, явления. Например,
любопытно смотрится космический корабль, построенный из съедобных частей.
Борт - из спрессованных сухариков, кресла - из плотной колбасы, двери - из
яичного порошка и т.п. Очень может пригодиться на случай голодного бунта на
корабле. Удалил обертку, которой продукты защищены от порчи и загрязнения,
и жуй на здоровье! Конечно, есть риск остаться среди звезд с набитым
желудком и сушеной баранкой в руках вместо штурвала, когда будет съеден
весь корабль, зато пир удастся на славу... (Знающие люди поймут также
радость бывалых звездопроходцев, которые вдруг обнаружат, что в топливных
баках залит чистый спирт!)

   Но что это мы все о первой части приема. Ведь есть и ее антипод -
ограничение. Ну, применение этого приема еще проще, ведь мы с детства имеем
дело с ограничениями: "Туда не ходи, этого не трогай, а вон того вообще не
смей никогда делать!". Тут главное выбрать достаточно универсальный объект
и потихоньку лишать его тех или иных качеств. И дело пойдет на лад. Что там
у нас, человек? Что это он делает - размышляет? Вот этого не надо.
Размышлять за него будем мы, а он пусть работает. Или воюет за веру, царя и
отечество. Идея управления поведением и настроением человека заманчива и во
все века привлекала любых правителей. Фантасты тоже отдали ей должное.

   Можно изобрести излучение, под действием которого общество становится
толпой баранов. Можно вживить каждому индивиду радиопередатчики, с помощью
которых при необходимости посылать импульсы в центр наслаждения или ужаса
непосредственно в мозг. Энергетические затраты невелики - напряжение 0,7
вольт может вырабатываться организмом самого носителя передатчика. Я уж не
говорю о зомби и всякой прочей мертвечине. А еще можно разработать основу
новой науки - прокрустики - и ограничивать поступление реальной информации
в общество, которым хочешь эффективно управлять. Впрочем, это даже и не
фантастика, это мы и сами недавно проходили...

   Как правило, ограничения оправдываются другими ограничениями. Что, не
хватает продуктов? Зачем ломать голову над тем, как насытить население?
Ограничим рождение новых людей, введем талоны на детей, устроим лотереи,
выигрышем в которых может оказаться ребенок. Или устроим охоту на
преступников: убил негодяя, можешь родить сына! Нет, видимо, только жуткая
реальность может порождать такую жуткую фантасмагорию. Но что есть, то
есть.

   Недолго радовались и роботы своей универсальности. Ах, они все могут,
все умеют? Ну так получите! Стихи я буду писать сам, у меня почерк хороший,
а вот послужи-ка ты, братец, кибердворником! Или водителем такси. Или
грузчиком. А тебя, если уж ты такой умный, назначим штурманом космического
корабля. Но не более того. А чтобы все выглядело юридически правильно,
изобретем Три закона роботехники! Нет, деградация роботов - это печальное и
душераздирающее зрелище. Помните робота-зазнайку из одноименного рассказа
Генри Каттнера, который любил разглядывать в зеркале, как красиво вращаются
шестеренки в его прозрачном корпусе, и совершенно игнорировал приказы
своего создателя - изобретателя Гэллегера, который по пьянке забыл, для
чего же создал этого робота? И как весь лоск слетел с зазнайки, когда
Гэллегер вспомнил, что предназначение этого чуда творческой мысли -
вскрывать банки с пивом!

   В общем, я вам скажу прямо: хотя прием ограничения и имеет право на
существование, мне больше по душе его противоположность - универсализация.
Сколько добрых дел можно сотворить с помощью этого приема, как расширить
возможности любого, даже самого пустячного предмета! Надо быть
универсальней, ребята! "Picture"назад Доброй вам и, что примечательно,
универсальной фантастики!


   ------------------------------------------------------------------------

   Вот оно было - и нету! Именно так проще всего объяснить принцип шестого
приема создания новых фантастических идей:

                         УНИЧТОЖЕНИЕ - ВОЗРОЖДЕНИЕ

   Механика его использования проста до невозможности: можно взять первый
попавшийся на глаза предмет и его уничтожить. Как правило, обосновать это
уничтожение достаточно просто, в крайнем случае нужно выдумать
специфический "исчезновитель" или "дезинтегратор". А вот результаты
уничтожения могут быть катастрофическими. Возьмем обычный бумажный листок.
Конечно, если исчезнет только он, ничего особо страшного не произойдет. А
если исчезнет бумага вообще?

   Попробуйте представить эту жуткую картину: на всей планете выведенные в
сверхсекретной военной лаборатории бактерии (или случайно завезенные с
другой планеты микроорганизмы) мгновенно уничтожили все виды и запасы
бумаги. Исчезли книги, письменные свидетельства прошлого и настоящего,
денег - и тех нет, остались одни монеты. Перестали выходить газеты и
журналы. Исчезли тома с описаниями преступлений в судах, долговые расписки
и договора. Это было бы страшным потрясением для нашей цивилизации.
Комната, в которой я делаю эту страничку, сразу же стала бы нежилой.
Представьте сами: исчезли бы книги на полках, которые занимают две
противоположные стены от пола до потолка. Кроме того, книги, журналы,
газеты, наваленные во всех углах, на столе, на телевизоре и под
телевизором, картотеки и пачки писем на подоконнике. И только тонкий слой
пыли из типографской краски, которую не любит жрать эта мерзкая бактерия,
вместо былого великолепия. Нет, я просто не способен выдумать более жуткую
картину.

   И так практически за что ни возьмись! Уничтожим железо - цивилизация
откатится назад. Устроим информационный взрыв, и цепная реакция охватит всю
планету и уничтожит все компьютерные записи - откат назад. Неужели ничего
путного нельзя сделать с этим приемом? Давайте попробуем уничтожать
что-нибудь плохое. Возьмем, к примеру, человека. Что у нас числится за этим
существом неблаговидного? Ну, допустим, агрессия. Наука установила, что
если рассечь человеку в определенном месте некоторые ткани мозга (такая
операция называется лоботомией), то он перестает быть агрессивным. Хорошо?
Да как сказать. После лоботомии человек становится вялым и равнодушным,
легко управляемым объектом. Нападать впрямую он не станет, но по приказу
свыше не задумываясь нажмет кнопку, которая приведет, скажем, к атомной
катастрофе. Хорошо? Увы.

   Попробуем по-другому. Будем делать всем рождающимся детям прививку от
агрессии (у Лема этот процесс называется бетризацией). Вырастают здоровые,
умные люди, которые во всех отношениях нормальны, вот только не могут
допускать даже мысли об агрессии. А не пропадет ли вместе с агрессивными
намерениями и желание рисковать? Не закуклится ли человечество в коконе
равнодушия к окружающей его Вселенной? Нет, нужно крепко подумать, прежде
чем решиться на такой отчаянный шаг.

   Попробуем еще. Глотнем горячего чаю для усиления мыслительных
способностей. Ой, заныл больной зуб! Вот что надо уничтожить! Боль! Ах,
если бы удалось это сделать! Благодарное человечество осыпало бы цветами
того, кто уничтожил боль. В воображении проплывают картины радостных,
счастливых землян, которые чествуют благодетеля. Но что это? Очередной
оратор, с улыбкой на устах, вдруг замирает на полуслове и падает, как
подкошенный! Бедняга, у него было больное сердце, ему бы надо лежать в
постели, а он поперся хвалить своего избавителя. Но ведь болезнь не
исчезла, ведь боль - это только сигнал о ее существовании. Выходит, мы
опять на ложном пути? Выходит, так.

   Какое счастье, что все наши уничтожения - фиктивные, существуют только в
воображении. Признаться, я несколько сгустил краски. В фантастике
встречаются идеи на уничтожение, которые не так чреваты для окружающих.
Например, идея об уничтожении солнца. Нет-нет, только не нашего, которое
пишется с большой буквы. А какого-нибудь далекого, и чтоб на планетах, его
окружающих, не было жителей, хватит ужасов. Построим все, как детектив.
Летели мы в пространстве, вдали от звезд, вдруг встречается планета. Что за
черт! Откуда? И еще одна, и еще... Да это целая планетная система! Солнца
нет, а планеты не разлетаются. Ученые утверждают, что такое может быть,
если роль солнца исполняет сверхплотная карликовая звезда.

   Еще одна занятная идея - для движения меж звезд уничтожать пространство
перед кораблем. Можно очень быстро преодолевать приличные расстояния.
Конечно, устройство для уничтожения пространства может быть использовано и
в качестве оружия, но тут уж ничего не поделаешь - нет такой вещи, которую
нельзя было бы использовать во вред.

   Обратная идея - возрождение - гораздо гуманнее. Можно, конечно,
постараться, возродить инквизицию или еще какую-нибудь пакость, но лучше
возвратить слепому зрение. Или отрастить потерянную ногу. Этот процесс,
именуемый регенерацией, реален у некоторых животных. Ящерицы, например,
спокойно отращивают новый хвост. А вот с человеком такие штучки не
проходят. А жаль.

   Другой вариант возрождения - копирование. Допустим, опустив какую-нибудь
вещь в некоторое устройство (Георгий Гуревич назвал его ратоматором), в
выходном окошечке получаем точную копию этой вещи. Этакий ксерокс, но
годится и для копирования денег. Лучше металлических, на них нет номеров.
Впрочем, при наличии ратоматора деньги в принципе становятся ненужными.
Ведь можно скопировать одежду, продукты, книги, технику и т.д. Правда,
понадобится энергия, и скорее всего, немалая. А от предметов можно перейти
и к живым существам. А что, если создавать живое существо не по его
оригинальной модели, а по воспоминаниям человека? Тут есть где разгуляться
на воле. Ведь воображение реального существа ничем не отличается от
воображения существа фантастического. Такие монстры могут получиться!

   В рассказе Э.Гамильтона "Невероятный мир" землян на Марсе встречают
герои фантастических произведений, созданные воображением наших фантастов.
Кого там только нет! Вообще идея о взаимодействии мира реального и мира
воображаемого весьма плодотворна. Тут можно встретиться и с фантомами,
порожденными разбуженной совестью, как это случилось с исследователями
планеты Солярис. А можно - с героями сказок, другой литературы. Помните,
как наш Александр Привалов мчался на машине времени в будущее, описанное в
литературе?

   Наконец, можно совместить идеи уничтожения и возрождения. Допустим,
некое устройство разбирает помещенный внутрь объект на атомы (поскольку для
любого объекта важна структура, это и есть несомненное уничтожение), но
запоминает их расположение. Информационную запись передаем в другое
устройство, которое восстанавливает объект в прежнем порядке. Если процессы
уничтожения и восстановления происходят достаточно быстро, то все вместе
позволяет перемещать объекты со скоростью распространения радиоволн, то
есть практически со скоростью света. Отличный транспорт. Правда, если
воспользоваться им для перемещения разумных существ, предположим, человека,
- возникает масса философских и этических проблем.

   Очень коротко остановлюсь только на некоторых из них. Будет ли человек,
перемещенный из одного места в другое таким способом, тем же самым
человеком? Не спешите говорить: "Да!". Конечно, атомы в нем будут
располагаться точно так же, как и в оригинале, но это еще ничего не
доказывает. Если допустить, что первое устройство не уничтожает человека, а
только записывает расположение его атомов, то получается, что мы создаем
копию человека, идентичную ему, но тем не менее совершенно другую. Если же
первое устройство не сохраняет оригинала, то не является ли это убийством?

   Конечно, все прекрасно, есть идеальная копия, но человек-то - тю-тю! Из
ничего вдруг выплыла этическая проблема. А если техника, как это с нею
частенько бывает, начнет давать сбои, возможны вообще жуткие казусы. Мой
друг Ийон Тихий, воспользовавшись однажды подобным устройством, был
воспроизведен "не в обычном виде, а в образе Наполеона Бонапарта, в
императорском мундире, с трехцветной перевязью Почетного легиона, с шпагой
на боку, с переливающейся золотом треуголкой на голове, а также со
скипетром и державой". Представляете, какие трудности будут испытывать
юристы, которым придется разрабатывать законы для мира, использующего такую
технику? Придется заново определять такие фундаментальные понятия, как
"жизнь" и "смерть". А о каком алиби может идти речь в мире, где возможны
десятки идентичных двойников?

   Пусть это краткое обсуждение послужит вам напоминанием о том, что любая
новая фантастическая идея требует серьезного обдумывания: что изменится в
мире при реализации того или иного новшества?

   А пока - доброй вам фантастики!


   Никитин Ю.
   Как стать писателем
   (да-да, руководство!)


Глава 1

Я всегда с кем-нибудь да дрался. Дрался и с высокопарными идиотами,
что вещали о таинствах творчества. Утверждал и утверждаю, что научить
писать хорошие книги можно каждого. Еще проще - бестселлеры, которые
приносят немалые деньги.
Я начал писать эту книгу в 60-70-х со злости, от желания доказать, что
писать в самом деле может каждый, как каждого можно научить играть,
скажем, на рояле. Пусть не до уровня Рихтера, но до добротного
мастера, а в случае с писателем - если и не до Льва Толстого или
Достоевского (это так, из скромности, а на самом деле можно и до их
уровня, и выше), то по крайней мере до сверхпопулярных Дюма и Вальтера
Скотта.
А потом, уже будучи членом Союза Писателей СССР, когда прошел по
конкурсу на элитные Высшие Литературные Курсы при Литературном
Институте, потрясенно узнал, что изобретаю велосипед, что приемы
литвоздействия уже существуют! Общие для всех, базовые. Отличия
начинаются на самом пике, шпиле. Но каждый все-таки изобретает этот
базовый велосипед, расходуя на черную работу драгоценные годы, а потом
трусливо таит накопленное, чтобы не подсмотрели, не увидели, не
воспользовались на халяву, он же кровью и выбитыми зубами!
Увы, за годы переездов терял листки с записями литприемов, начинал
сначала. Потом была эпопея с освоением компа, который приобрел в
1990-м. Windows еще не существовало, переносил в ДОС, а листки
выбрасывал, но набранное терял, снова набирал, стирал нечаянно, опять
что-то удавалось написать заново, вскоре смахивал вместо другой
директории, с отчаяния выключал комп, вместо того, чтобы unerase!
Уже махнул было рукой на эту затею, но появился этот форум, ребята
хотят писать, а я тот старый крокодил, который знает как писать надо,
хоть и не пишет сам. Поэтому добавлена эта рубрика. Как уже выяснилось
хотя бы по форуму, есть люди, которые Никитину доверяют. И хотя кто-то
очень странный сообщил в Интернете, что "!появился сайт писателя,
который пишет в очень оригинальной манере", но мы-то с вами знаем, что
именно этот автор до тошноты традиционен, зануден и неоригинален, что
как раз в его книгах обязательны такие насточертевшие со времен
школьных программ атрибуты, как образы, темы, идеи, описания природы и
внешности!
К сожалению, самой книги нет, а этот файл наращивать буду по частям,
когда и что вспомню. Эта рубрика, как сказал бы тот же вэбмастер или
кто он там, для любителей. Любитель для любителей. Гениям по божьему
дару (можно даже с прописной - по Божьему Дару) сюда заглядывать не
стоит. Они и так все умеют. Эта рубрика, так сказать, для своих.
Итак, теперь о самом писательстве. Но прежде, чем с ходу объяснять что
только дикарь знает, к примеру, всего три времени: прошедшее,
настоящее и будущее, а человек даже средний знает в русском языке их
двадцать девять (к примеру, прошедшее разовое: курил, ходил, любил, и
прошедшее повторяющееся - куривал, хаживал, любливал, прошедшее
начинательное - и ну пыхтеть, и надуваться!и т.д.), сперва стоит
определить, есть ли у вас, так сказать, базовые данные.
Да-да, базовые. Но не те, о которых напускают тумана, начиная с
каменного века, жрецы. Я говорю о настоящих данных, без которых
творчеством вообще заниматься нельзя, а дорога только в дворники,
слесари, менеджеры или президенты страны, что вообще-то на одном
уровне. Если не так, то ответьте, кто правил могучей Испанией, когда
однорукий солдат написал "Дон-Кихота"?
Первое, что необходимо будущему писателю - это несокрушимая
уверенность, самоуверенность, вплоть до наглости. Понятно, вряд ли
обязательно это выказывать на людях, не оценят, сволочи, но быть
уверенным в себе на все сто и больше, необходимо. И полагать, что если
не сегодня к вечеру, то уж завтра точно соберете урожай нобелевок, к
концу недели уже можно ходить по центральной площади со своим
памятником в натуральный рост статуи Свободы, а женщины будут срывать
чепчики и бросаться под ваш ройлс-ройлс.
Зачем наглость? А иначе не получится. Человек с нормальной психикой
привык два раза в месяц получать зарплату. Хоть маленькую, но
регулярно. Хотя плохо работать, хоть терпимо. А писатель?
Первый барьер у писателя (как и художника): получится или не получится
шедевр. Нормальный человек откажется сразу: полгода писать, горбиться
над клавиатурой, а вдруг да придется бросить на полдороге? И все уже
сделанное коту под хвост? Да ни за что! А наглый да самоуверенный
берется: получится да еще как! Еще и медалями обвешают!
Затем после долгих трудов поднимается другой барьер: возьмут в изд-ве
или не возьмут? И наконец третий: заплатят или не заплатят? А вдруг
мало?
Человек нормальный просто не рискнет даже начинать в таких условиях. А
наглый говорит уверенно: получится, возьмут, заплатят, да еще много и
сразу! Из этих ненормальных, понятно, 99% отсеется, все это знают, но
все-таки каждый уверен, что именно он будет тем, кто выживет и получит
все пряники.
Так что о талантах, вдохновении, озарениях и прочих туманных материях
здесь искать не стоит. То показуха для того, чтобы легче снимать
красивых дур, да и отвязываться от них проще, ссылаясь на некий зов.
Еще желательно, хоть и не обязательное дозарезу, чтобы автору отпилили
ноги, перебили позвоночник или хотя бы выбили глаз. Словом, любое
уродство приветствуется, ибо тогда жизненная мощь, что идет в кулаки и
ниже, намного ниже, вынужденно сублимируется в духовную энергию.
К примеру, когда двум крутым рыцарем в битвах отрубили одному - руку,
другому - ногу, то, не в состоянии махать мечами, волей-неволей
заработали головами. Которые, естественно, без надобности молодым и
красивым. В результате один после неудачных попыток писать стихи,
рассказики, сотворил роман "Дон Кихот", а второй, которому ногу, после
неудачных попыток писать стихи и рассказики, создал особый рыцарский
орден монашеского типа, члены которого не носили ряс, их целью было
создание нового справедливого общества, девизом которого стало
"Великая цель оправдывает любые средства" или "Все средства хороши для
достижения великой цели", а личным девизом этого рыцаря стало: "Штиль
хуже самой страшной бури".
Эрудированный человек сразу вспомнит бравого комсомольца, который,
если бы ему не перебили хребет, стал бы в лучшем случае заурядным
секретарем комсомола или даже райкома партии, а прикованнопостельный
написал "Как закалялась сталь"! К слову, среди членов Союза Писателей
как нигде безногих, безруких, слепых, прикованных к постели!
Если у вас все цело, это хуже, но не безнадежно. Ведь могут быть еще
спасительные комплексы, которые никому не видны, но вы чувствуете себя
не совсем полноценным и стараетесь стать еще круче, а литература как
раз тот спортивный зал, где совершенствоваться можно до бесконечности.
Пусть даже вы красавец и атлет, но ведь не все женщины мира ваши,
где-то в Австралии о вас не знают, как обидно, хоть топись с горя, а
если написать потрясную книгу, то и оттуда прибегут бросаться под ваш
автомобиль, а мисс Вселенная будет добиваться вашего внимания.
К тому же писательство дает редчайшую и соблазнительную возможность
одним прыжком к золотой медали: кому нужны смешные литературные
институты, кандидатские, докторские, звания академиков, когда только
под старость получаешь возможность научного творчества! А так: умеешь
читать? Хотя бы по складам? Значит, уже можешь и писать.
Третье необходимое условие: сжечь мосты за спиной. Чтобы отступать уже
некуда. Тот же нормальный человек после двух-трех неудачных попыток
махнет рукой и скажет: зачем стучаться, когда не открывают? Сколько
усилий пропало зазря! А тут у меня зарплата идет себе и идет. Только
за то, что хожу на работу. А если еще и работаю, то можно и премию
просить.
А тот, у кого работа дрянь (ну, не хотел я оставаться литейщиком, как
настойчиво советовали критики и доброжелатели! Не хотел), тому
отступать некуда. Тот будет ломиться, накачивать мышцы,
совершенствоваться, и! победа придет!
Итак, когда речь заходит о скрипке или рояле, никто вроде бы не
отрицает необходимости таланта, хоть никто не знает, что это. В то же
время всякому ясно, что надо играть гаммы, развивать пальцы,
тренироваться или хотя бы выучить какая клавиша пищит, а какая рычит.
Но когда речь о литературе, то всяк уверяет, что надобен-с талант,
талант! О мастерстве ни слова, о профессионализме - молчок, о
литературных приемах - ни гу-гу, ни кукареку. Только талант, талант,
талант-с!
На этом заблуждении крылья как раз и горят. Написать роман может
действительно всякий. Даже издать на свои деньги. Толстый, в яркой
обложке, с золотым тиснением. С голыми бабами или без, с виньетками.
Только читать его сможет только автор. Ему роман нравится, он искренне
не понимает, почему остальные плюются.
А секрет прост. Пишущему нужно всего-то расставить на листе бумаги
условные значки. Их что-то около тридцати, точно не помню, плюс-минус
пять, только и всего. А в мозгу человека, который смотрит на эти
значки, происходит сложнейшая перекодировка, он начинает видеть
фрэймы, образы, картины, у него учащается сердцебиение, он задерживает
дыхание, смеется, плачет, а со стороны вроде бы просто таращится на
лист бумаги с ровными рядами довольно простеньких значков.
Да, но смеется и плачет, если написано профессионально. Если же нет,
человек видит как раз значки. Перекодировка идет только в мозгу
автора: смотрит на свои значки и добавляет мысленно те, которые не
сумел выложить на бумаге. И негодует на идиотов, что не понимают его
великое творение.
Итак, эта книга о том как правильно располагать эти самые значки.
Вообще-то автор выступает в роли того мудрого раввина, которого в
разгар поста застукали с голыми бабами в бане, когда закусывал вино
свининой и орал похабные песни: друзья, делайте, как я говорю, а не
как поступаю! Да, из-за коммерческих соображений да и из желания
успеть опубликовать начатое годы тому, автор порой выпускает роман!
ну, мягко говоря, который мог бы улучшить. Тем более, что знает как.
Но вы-то не связаны ни сроками выпуска, ни возрастом! Можете выстроить
книгу совершенной, вычистить все шероховатости, а все алмазики
превратить в бриллианты!
И взять разом всех баб, все ордена и премии!
Итак, начинаем книгу о литературных приемах!

Глава 2
Вначале стоит провести четкую грань между писательством и
журналистикой. Это две близкие и родственные профессии, их иногда
совмещают, хотя редко успешно. Прежде всего потому, что в самой основе
у этих профессий разный подход.
Журналист пишет статьи, очерки, заметки, информашки, даже
документальные книги. Основная сфера публикаций - газеты, журналы.
Великолепной газета считается та, которую человек от первой до
последней страницы прочитывает за пятнадцать минут. Прочитывает и
усваивает массу информации. Запоминает хотя бы до завтра, ибо с утра
другие события, другой курс доллара, другие убийства, свадьбы, разводы
и скандалы в правительстве.
Разные требования диктуют разный стиль. Журналист обязан избегать
яркого языка, великолепно построенных фраз, которыми восторгаемся у
Бунина-Набокова-Астафьева. Он обязан писать так, чтобы взгляд бежал по
странице быстро, не цепляясь, сразу хватал и усваивал информацию.
Писатель пишет не на один день. Книга не выбрасывается по прочтении,
как газета, а в этом случае требования к способу разбрасывания значков
по бумаге иные.
Первое: писатель обязан писать не информативно, а образно. Если на
пальцах, то журналист пишет: "Депутат Рохлев рассердился", а писатель
так не имеет права уже по статусу художника слова. Он пишет что-то
вроде: "Депутат Рохлев нахмурился" (стиснул кулаки, заскрипел зубами,
взревел, зарычал и пр.), т.е., он рисует картинку, а проницательный
читатель, которому спешить некуда, хоть с трудом, но все же
догадается, что депутат Рохлев рассердился.
Писатель не напишет: "Депутат Рохлев обрадовался", а прибегнет пусть к
штампам, но все же образам - губы раздвинулись в улыбке, счастливо
завизжал, подпрыгнул, лихо пригласил всех в депутатский буфет за свой
счет и пр.
Конечно, нужно избегать штампов (стиснул кулаки, заскрипел зубами и
пр.), но даже самые убогие лучше простой информативности журналиста.
Конечно, штампы и есть штампы, с ними уважения коллег не приобретешь,
но деньгу зашибить можно. Особенно, если строгать детективчики или лав
стори. Там требования намного ниже, а читатели проще, чем высоколобые
любители фантастики.
О том, как убирать штампы - позже. Сперва - базовое.

Базовое. На примере. Приходит друг, мнется, потом с очень равнодушным
видом достает рукопись, протягивает: "Я тут рассказик накропал... Так,
для себя. Прочти, может понравится?" Я тут же в испуге выставляю перед
собой ладони: "Что ты, что ты! Как можно? Это с моей стороны будет
свинством. Ты писал для себя, а я буду читать твое интимное? Ни за
что! За кого ты меня имеешь?"
Друг мямлит: "Но я хотел бы, чтобы ты сказал... Я насчет
публикации..." И вот тут начинается игра, которую он даже не понимает,
ибо я упорно отказываюсь: неприлично читать то, что человек написал
"для себя". Это хуже, чем читать чужие письма, те хоть пишутся
другому, а тут прямо дневник! Друг пытается заставить прочесть, и все
больше нажимает на то, что "это и для печати бы..." Я на своем, ибо
непристойно публиковать то, что написано для себя.
Наконец, словно только что-то начиная понимать, спрашиваю: так для
себя или для печати? Он, сердясь на мою тупость, уже кричит, что хоть
и для себя, но хочет видеть это опубликованным! Тогда, видя что дальше
его не проймешь, хлопаю себя по лбу и объясняю Первое Правило, что
ежели для себя, любимого, то писать можно абсолютно все. Сам себя
поймешь любого. А что не поймешь, то догадаешься. По кляксе или
оброненной слезе. А если для других, то здесь вступают в силу совсем
другие законы. До другого человека еще достучаться надо. А для этого
нужно особые литприемы, которые обязательны. Ежели их нет, тогда уж
извини...
Тут он в последний раз ощетинивается и бормочет, что он писать
все-таки для себя. Тут же протягиваю ему рукопись, мол, забери,
неэтично читать чужое и т. д. и т.п. Он вздыхает и... сдается. Все! Он
во что бы то ни стало, хочет увидеть свое произведение опубликованным.
Он готов слушать.
Конечно, это не значит, что будет соглашаться. Он сто раз возразит,
что писал для себя, я сто раз протяну рукопись назад, он тысячу раз
скажет, что вовсе не то сказал, что я дурак и ничего не понимаю, а я
буду тыкать пальцем в строчки и говорить: тут так написано. Вот эти
буковки, сам взгляни, а мысли твои я не читаю. Он: ну я ж тебе
объясняю, тупому, а я: будешь объяснять так и каждому, купившему твою
книгу? А если он читает в постели ночью? Со спящей женой рядом? На ком
из них ты надеешься поместиться?

Базовое. Очень важно научиться смотреть на свое произведение как бы со
стороны. Чужими глазами. Честно говоря, мне кажется, что это
невозможно, невозможно в полной мере, но все-таки существует ряд
профессиональных приемов.
Первый пришел с начала века, когда жизнь текла неторопливо: положить
законченную рукопись в дальний ящик, не трогать с полгода, заниматься
другими делами. А когда снова вытащите, посмотрите другими глазами,
сразу начнете замечать погрешности, увидите как исправить к лучшему.
Второй: отложить ненадолго, затем привести себя в состояние
раздражительное, язвительное, вообразить, что это не ваша рукопись, а
автора, которого вы не прочь обойти на финишной прямой. И тогда
отыщете в ней гораздо больше изъянов, чем у себя, любимого,
талантливого, удивительного!
Третий: дать рукопись прочесть приятелям. Но ни коем случае не
говорить, что это ваша. Иначе наговорят приятных слов, всяк знает как
болезненно автор реагирует на любое замечание в его адрес! К слову, я
показывал свои рукописи как "Иван Крокодилов" на семинаре фантастов в
Москве, 1976 г.), Иван Хорватов ( ВЛК, 1079-1981), и еще под десятками
других, которые уже и не помню. Под некоторыми даже публиковал,
неловко было признаваться, что обманывал. А когда в "Равлике" помогал
грузить книги, ввязывался в дискуссии о книгах Никитина, сам
критиковал его, и никогда не удивляло: у грузчиков в книжных магазинов
ай-кью несколько выше, чем в пивных магазинах.
Вообще-то время от времени буду ссылаться на личный опыт. Обещаю
делать это не часто, чтобы не обрыдло, да и личный опыт всего лишь
Никитина - это не личный опыт Толстого или Достоевского, но буду брать
только те случаи, которые наверняка были и у этих великих, и будут у
вас.
Когда я по почте отослал свою первую рукопись в "Молодую Гвардию",
оттуда вскоре пришла рецензия. На девять десятых из критики, советов,
что вычеркнуть, что выбросить, что переделать, что заменить, что
подчистить, а в конце строчки; мол, рукопись талантливая, рекомендую
издать массовым тиражом. Ну, на последние строки внимания не обратил,
это ж и так ясно, даже не просто талантливая, а сверхталантливая, но
как этот идиот, этой дурак, эта ничего не понимающая скотина посмела
делать мне замечания, когда и читает-то наверняка по складам, шлепая
губами?
В ярости забросил дурацкую рецензию на дно какого-то ящика, постарался
забыть. И лишь совершенно случайно лет через пять-семь наткнулся,
вытащил, прочел! И как обухом в лоб! Только-только вчера додумался до
одного приемчика, чтобы сделать повесть интереснее, а этот кретин уже
тогда советовал так сделать!.. А дальше - хуже. Он советовал и вот
это, как почистить язык, а я допер, что язык надо чистить от сорняков,
меньше года назад! И вот это замечание идиота, похоже, тоже верное!
Черт, так он же еще тогда советовал, как писать лучше! Если бы я,
идиот, прислушался, то пять лет назад сумел резко поднять свой
уровень! А так годы под хвост, ломился в окна, не замечая рядом
открытой двери, изобретал велосипед!
Мораль этого длинного отступления в счастливое детство в том, что
учиться не обязательно на своих ошибках. Можно и на промахах того
дурака, каким был автор этих строк. (Возглас оптимиста: ох, каким
дураком я был! Подразумевается, что теперь-то ого-го какой умный!).
И вывод: всяк, кто вас критикует - работает на вас. Лучше он сейчас, в
рукописи, чем читатели тиража. А тот, который говорит просто приятные
слова, конечно же, милый человек, слушать - одно удовольствие, можно
жену и тещу позвать: слушайте, дуры, что люди обо мне говорят, но!
Повторяю: самый простой способ - свою рукопись дать почитать другу,
как чужую. Мол, дал вот один, просил прочесть и сказать свое мнение,
но мне все некогда, не прочтешь ли, а я ему скажу твое мнение, как
свое.
Тут очень важно выдержать лицо и голос. Особенно, когда друг начнет
щипать из написанного перья. Вытерпеть, не бросаться защищать
гениальное произведение. Не обзывать идиотом и не бить по голове.
Лучше дать еще кому-нибудь. И еще. Даже лучший друг может ошибиться.
Но если пятеро почему-то говорят, что ты пьян, то не спорь, а иди
спать.

Сегодня, один из греющихся в такую погоду у камина Лилии друзей,
осторожно заметил в форуме, не страдает ли Никитин какими-то
отклонениями, раз уж позволил бабам так унизить Таргитая в "Долине"!
Увы, одно из обязательных требований литературы - не отоджествлять
себя с героем. Позволять его бить, топтать, даже бить сильно. Конечно,
не увечить, это же видно по всем фильмам и сериалам, где злодей
погибает в момент, когда в его сторону выстрелят (из лука или
пистолета), а герой, получив всю обойму в упор, будучи сбитым тяжелым
грузовиком и вдобавок попав под каток, встает помятым, но с
оправданной жаждой мщения.
Героя нужно время от времени либо бросать в камеру пыток, либо
позволять обижать как-то иначе, чтобы дальше его жестокая расправа
выглядела оправданной. Если бы, скажем, Чак Норрис, который сейчас
победно идет в бесконечном сериале, выйдя на улицу, начал молотить
руками и ногами прохожих, это вызвало бы к нему неприязнь. Но когда
ему врежут по морде, а его прокуроршу в который раз почти изнасилуют,
порвут на ней блузку, то даже мирная Лилия в моменты сладкой расправы
кричит: "Да что ты его арестовываешь? Убивай на месте!"
Это стандартный ход, его видно на всех кассовых фильмах (пример -
"Рембо"), во всей мировой литературе (пр. - "Одиссея"). Прием в том,
что героя три четверти произведения бьют, топчут, обижают, он сам то и
дело стукается мордой о дверь, ничего не понимает! За это время
читатель успевает проникнуться не только сочувствием, но и наполниться
жаждой отмщения. А потом, когда герой идет крушить мерзавцев, что пьют
и гадят в его доме, да еще хотят его жену Пенелопу, то мы сами не
только оправдываем избиение пятидесяти женихов, но и жалеем, что не
попинали их трупы ногами.
Вывод: благополучный герой - неинтересен.

Вообще-то, этот абзац в самой книге надо будет забросить подальше,
вглубь. Где речь пойдет о доводке текста. Но сейчас, когда в год по
чайной ложке, то кому-то надоест только базовое да базовое. Кто-то уже
крут, если сейчас не поправит свое замечательное, то завтра с утра уже
понесет в изд-во, так что для него надо хоть по капле, но давать то
элементарное, что можно усваивать попутно с базовым.
Текст: Не вешать на каждое дерево табличку с надписью: "Дерево". Более
того, раз уж повесили, то снять. То-есть, вычеркнуть длинное и
занудное объяснение, без которого и так все понятно. Все эти
объяснения, которые так часто, к сожалению, встречаются, попросту
раздражают. Никто не любит, когда его принимают за идиота.
Но главное, что это вредит самой ткани произведения, снижает динамику.
Это напоминание насчет дерева стоит вообще повесить перед глазами,
чтобы время от времени натыкаться, спохватываться, отыскивать в своем
замечательном произведении эти таблички - а они обязательно будут,
каждый их вешает, но не каждый снимает! - и снимать, снимать, снимать!
То же самое и в языке: убирать многочисленные сорняки, которые
понимающего раздражают, а непонимающему попросту портят впечатление.
Перечислить их все немыслимо, укажу на один, едва ли не самый частый,
и по нему можно понять, что я пытаюсь объяснить.
К примеру, когда начинающий хочет написать фразу: "Он сунул руку в
карман", то, умничая, обязательно уточняет: "Он сунул руку в свой
карман", из чего сразу понятно, какой честный, не полез шарить по
чужим карманам. Или: одел свое пальто, взял свой зонтик, и т.д. и пр.,
что понятно англичанину, у них артикли his и her обязательны, но
вам-то в кувшинный ряд?..
Если умничающий новичок хочет написать, что кто-то кивнул, то
обязательно уточнит, что кивнул головой, как будто можно кивнуть
чем-то еще! Есть умельцы, которые составляют фразу еще круче; "Он
кивнул своей головой". Такие книги можно сразу отбрасывать, ибо по
сиим перлам виден общий уровень творения. Иногда встречаются чемпионы:
"Он кивнул своей головой в знак согласия"! Здорово? Но и это, как
говорит одна на телевидении, еще не все. Однажды я встретил вовсе
шедевр: "Он кивнул своей собственной головой в знак согласия,
подтверждая сказанное"! Ну, тут уж унтер Пришибеев с его утопшим
трупом мертвого человека - вершина стилистики.
Буквы, как известно, собираются в слова. Слова бывают как обиходные,
которыми пользуемся, так и диалектные, жаргонные, сленговые,
канцелярские, макаронизмы, официальные и т.д., дальше загибайте пальцы
сами. Если перечислить все, то придется разуть всю семью.
Из ста тысяч русских слов (У Льва Толстого, говорят, словарный запас
под 400 тысяч), на долю обиходных приходится меньше четверти процента,
но именно они составляют девяносто восемь процентов нашей речи.
К слову о журналистике и писательстве: чем меньше журналист выходит за
рамки обиходных слов, тем его уровень профессионала выше, в то время
как писатель должен употреблять обиходные слова лишь в том случае,
если не нашел слов "закруговых".
Поясню на примере:
[Image]

В серединке - слова обиходные. Масштаб, понятно, не соблюден, иначе
обиходку пришлось бы рисовать с амебу средних размеров, а область
остальных слов русского языка - с орбиту Солнечной системы.
Если писатель употребляет слова из центра, то в лучшем случае он
уподобляется журналисту, который быстро пересказывает автокатастрофу,
чтобы тут же переключить ваше внимание на курс доллара. Слова здесь
привычные, обкатанные, картину ими не нарисуешь. Даже при огромном
таланте и огромном мастерстве. Талант, даже дикий, инстинктивно
стремится подальше от центра в поисках ярких незатертых слов, что
прикуют внимание, вызовут определенные ассоциации, от них пахнет
свежестью, читатель сразу ощутит ветер, запахи, услышит грохот, стук!
Вывод: если хотите стать журналистом - пользуйтесь только словами из
центра. Если хотите сделать прозу яркой, красочной, волнующей - ищите
слова как можно дальше от центра.

Еще одна крамольная истина: для того, чтобы писать хорошо, надо
писать! много. Со времен Советской власти, что регламентировала все,
утвердилось правило: писатель должен выдавать не больше одной книги в
три года. Было такое постановление, так и жили. Исключение делалось
только для лауреатов Ленинских премий.
Услужливыми интелями, наша интеллигенция в этом случая самая
лакейская, было подобрано обоснование, что, мол, надо тщательно
обрабатывать язык, форму, работать над произведением, переписывать по
много раз, как это делали великие: Толстой, Достоевский, Пушкин!
Да и в самом деле - разве не достаточно одной лишь "Войны и мира",
чтобы обессмертить имя? Или "Евгений Онегин"! Остальное можно бы и не
писать, вроде!
Но в таком случае на гонорары не проживешь, и советские писатели
подрабатывали подлейшими выступлениями. Толстого и прочих великих
привлекают, чтобы прикрыться их авторитетами. В этом случае спорить не
принято, народ у нас такой, но все же стоит напомнить, что у Толстого
вышло 90 томов немыслимой толщины, каждым можно слона прихлопнуть как
муху, у Достоевского тоже солидное собрание сочинений, не могу сказать
сколько томов, у меня только избранное, даже у Пушкина, погибшего в 37
лет, собрание насчитывает много томов!. А сколько бы их было, если бы
наши великие писали по книге раз в три года?
Дело в том, что писательство, как и любое ремесло, оттачивается только
в процессе работы. Я часто сравнивал это со спортом не потому, что сам
провел много часов, накачивая мускулатуру или пытаясь пробежать на
долю секунды быстрее, а потому, что аналогия со спортом очевидна.
Нельзя нарастить мастерство, лежа на диване. Надо работать по много
часов. Работать до пота.
Да, возразит тот же образованник (которого у нас почему-то считают
интеллигентом), вот и работай, переписывай одно и то же, оттачивай
язык, шлифуй фразы, выгранивай метафоры! Он прав, но только
наполовину. Оттачивать себя в языке, это остановиться в развитии новых
тем, идей, сюжетов. Всяк пишущий знает, что именно в процессе
написания приходят десятки новых идей, сюжетов, поворотов, и так
хочется эту бросить как устаревшую, и ухватиться за новые, более
яркие!
Если остановиться и очень долго оттачивать первую вещь, то до более
ярких вещей может просто не дойти очередь. Я не думаю, что
"Севастопольские рассказы", которые принесли Льву Толстому
известность, сделали бы его признанным гением, как бы великолепно не
отточил стиль, язык, образы!
Да, писатель должен писать много. Сколько? У каждого своя мера
грузоподъемности, как и чувство того, когда вещь считать законченной и
сдавать в печать. Но он должен переходить от вещи к вещи, ибо только в
этом залог его роста.
Правда, если слишком быстро переходить, останутся сырыми,
неотшлифованными, а то и вовсе незаконченными, в конце-концов вызовут
справедливое разочарование. Нужна золотая середина между бесконечным
оттачиванием стиля - любую вещь можно совершенствовать еще и еще, - и
желанием поскорее реализовать на бумаге новые вспыхнувшие в мозгу
ослепительные темы, идеи, образы!
К тому же в литературе, как и везде, действует золотое правило: из
всего, что создано, только 10% заслуживает внимания. Все остальное,
говоря доступным языком! гм!
Но разве все читаем у Дюма, который написал две сотни романов или
больше? Или у Толстого? Достоевского? Пушкина?.. Все те же десять
процентов. И пусть даже оставшиеся девяносто Пушкина выше лучших
десяти Васи Васькина из Урюпинска, все же читаем пушкинские десять, а
девяносто если и покупаем, то лишь как дань уважения мастеру.
Остановись Пушкин отшлифовывать свои детские стихи до совершенства,
добрался бы до "Евгения Онегина"?
И еще - писателя, как и спортсмена, судят не по массе его труда, а по
пикам, рекордам, всплескам. Кто знает, сколько на самом деле поэм
сочинил Гомер, сколько шахматных баталий проиграл Каспаров, и в самом
ли деле "Повесть о дивизии Котовского" (автор - Николай Островский)
потерялась на почте, или же ее попросту выбросили в редакции как
безнадежно слабую?

Этот кусок текста дать бы ближе к концу, но м.б., что-то надо
порциями, чтобы не затошнило от однообразия материала? Как в романе
надо помнить, что одна и та же порция омывает холодный мозг,
благородное сердце и не очень-то разборчивые гениталии. Следовательно,
нельзя давать ни одни занудные нравоучения, порция крови пошла уже
вниз, к сердцу, ему нужны погони, лязг мечей, стук копыт, но и здесь
не задерживаться, ибо кровь пошла еще ниже, ниже! Но и там нельзя
задерживаться, никакой гигант не проторчит в постели весь роман, уже
началась сублимация, пора снова бросить кусок мяса проголодавшимся
мозгам!
Итак, несколько слов о временах, которыми писатель должен уметь
пользоваться умелее, чем депутат или член правительства. Взглянем на
прошедшее время. Итак:
прошедшее длительно повторяющееся, давно прошедшее: хаживал, куривал,
любливал, пивал!
Непроизвольное мгновенное энергичное: приди.
Императивное: приходил,
Результативное: пришел.
Прошедшее время может быть как несовершенного вида: махнуть,
так и совершенного: махать,
Непроизвольное: и махни,
Произвольное: мах (рукой, к примеру)
Давнопрошедшее: махивал,
Начинательное: ну махать!
Многовато? Да, это ни запомнить, ни использовать. Тогда настоящих
времен стоит упомянуть не больше двух: общее (планеты обращаются
вокруг Солнца, Вселенная расширяется, и т.п.,) и активное (Она красит
губы. Орел со мною парит наравне), а из будущего тоже пару времен:
Совершенное: махну,
Несовершенное: буду махать.
Хотя сразу же надо предупредить, что это уже филигранная доводка, на
которую мало кто решается, мало у кого остается сил и времени (а надо
еще выдержать давление изд-в, родни, читателей и, особенно, пустого
кармана?).
К филигранной обработке стоит приступать тогда, когда произведение
вычищено почти до блеска. А это такая редкость! Приступать, когда с
деревьев уже сняты все таблички с надписью "Дерево", когда есть сдвиг
в характере главного героя, а это единственная мера таланта или как ни
назовите это умение делать произведение.
Чем сериалы и ужасны, почему продолжение всегда хуже первой книги
(серии), потому что если в первой книги герой может пройти путь от
дурака к мудрецу, от труса к герою, то что остается на вторую, на
третью? Можно, конечно, искать бесчисленные клады, провожать новых и
новых принцесс из пункта А в пункт Б, завоевывать для себя
королевства, но если герой на последней странице все тот же, каким и
появился на первой, если в х а р а к т е р е не произошло изменений,
то как бы блестяще не был написан роман, он просто еще одна доска в
заборе. Пусть даже из хорошего дерева. Пусть даже выстругана хорошим
мастером.
Помню, у меня как-то над столом висела шокировавшие тогда слова самого
Тургенева: "Женщина - всего лишь функция". Дескать, всего лишь
литературный прием. Сперва ошарашило, ведь Тургенев по учебникам некий
певец женщин, их утонченности! Утвердилось даже определение
"тургеневская девушка", как образец чистоты, невинности и прочих
качеств, которые так ценим в этих существах. И вдруг такой цинизм!
Но, увы, это так. К примеру, его самое известное - "Отцы и дети".
(Остальные написаны по тому же рецепту, проверьте сами). Базаров
носитель новых идей нигилизма. Всей работой врача, всеми поступками и
словами типа "Природа не храм, а мастерская, и человек в ней -
работник", утверждает нового человека, социалиста, опасного и
непонятного старшему поколению. А увидев красавицу, говорит что-то
вроде: какое тело, какое роскошное тело! Интересно, как будет
смотреться на анатомическом столе?
И вот этот несгибаемый и сверхстойкий супермен нигилист, которого
никто не могло не то, что сломить, но даже пошатнуть! ломается, не
выдержав испытания именно женщиной.
Итак, в литературе женщина - всего лишь функция. Функция произведения.
Холодный профессиональный прием.
Еще очень важное соображение - новизна темы, идей или хотя бы образов.
Образ - на последнем месте, понятно, тема или идея важнее, но все же
как трудно найти новый образ!
Зато, когда найден и удачно прописан, то достаточно произнести лишь
слово "Обломов", "Отелло", "Дон Кихот", "Дон Жуан", чтобы сразу встали
образы во всей титанической мощи!.. Человека можно назвать хоть
лодырем, хоть обломовым, всяк поймет, что имеется в виду. А сколько
прекрасных образов ( с точки зрения профессионала) вывел Гоголь?
Собакевич, Чичиков, Манилов, Плюшкин, Хлестаков!
Хотите задачу? На одном из совещаний в конце не то 60-х, не то в
начале 70-х я попал на совещание детских писателей. Один из князей
литературы с трибуны как раз обещал золотые горы тому, что придумает
образ русского детского героя. Ведь косяком идут по России английские
Винни-Пухи, итальянские Чипполино, шведские Карлсоны, всякие там
буратины и пиноккио! Чуть позже какой-то чебурашка появился из
восточных стран, подозрительно прижился, шпи°н проклятый, с чужим
крокодилом дружит, мог бы с русским медвед°м!.. Словом, тому, кто
придумает своего детского героя, тому лауреатствы любые, ордена и
премии сам выбирай: какие хочешь и сколько хочешь. Квартиры, дачи,
машины, баб и прочую мелочь - без счета! Бери, пользуйся, только дай
своего, национального.
Эта задачка, кстати, так и не решена. И хотя Советская власть рухнула!
но при чем тут какая власть? Своего героя стоило бы создать в любом
случае.
Теперь понятно, что такое удачный образ?

Да, сам вижу, что сумбурно. Но не хочется откладывать на годы, когда
именно сейчас ребята пишут серию романов в "Княжеский пир". Эти
разрозненные заметки могут принести пользу уже сейчас!
А потом, когда-нибудь, если будут время и силы, сведем эти записи
вместе, скомпонуем, даже издадим книжицей, которую удобно будет
полистать и на диване.

Новизна темы! Она может быть не обязательно новой, иначе победителем
был бы тот, кто, скажем, первым описал новый акселератор Voodoo-2.
Новизна темы чаще всего связывается с пересмотром устроявшихся
взглядов на привычность. Чтобы рискнуть нарушить привычность, надо в
еще большей степени, чем талантом, обладать просто смелостью.
Даже бесстрашием. Посметь сказать иначе, чем все. Приличные и
благополучные. Умные и всезнающие.
К примеру, все всегда знали, что самый высокий и благороднейший из
жанров - баллада. Самый возвышенный и одухотворенный. Также все знали,
что самое низменное и скотское скапливается в солдатских казармах.
Особенно это ощутимо было во времена викторианской Англии, когда
джентльмены были настоящими джентльменами, а леди! о, это были леди!..
И не было более грубых людей, чем тупые солдаты, не находилось места
гаже, чем казармы, где ничего не услышать кроме грязнейшего мата!
И тут один сумасшедший выпускает свой первый сборник стихов с
названием "Казарменные баллады". Я даже не пытаюсь пересказать, что
это вызвало.
Но поэт остался жив. И выпустил второй сборник с еще более вызывающим
названием - "Департаментские песни". А во всей Англии не было более
скучной рутинной профессии, чем департаментский клерк. Наш бухгалтер
на его фоне еще орел! Но чтобы бухгалтер запел!
Да, с портретов Киплинг смотрит так, как и должен смотреть лауреат
Нобелевской премии, пример для английских школьников и даже взрослых.
Но не попал бы он на портреты, если бы не начал с таких скандальных
пересмотров привычных уже литературных тем!
Здесь приходится коснуться важнейшей особенности нашей психики. Увы,
наша память отбирает для запоминания не умное, а почему-то
эмоциональное. Во времена Гомера были певцы поумнее, во времена
Шекспира драматурги умели сочинять вообще мудрые и нравоучительные
пьесы, но память человеческая удержала "Иллиаду", где в десятилетней
войне погибли все троянские герои и все греческие (только Одиссей и
Менелай вернулись живыми, хотя Одиссей возвращался еще десять лет, а
на родине застал разграбленный дом и бесчинствующих гостей), у
Шекспира в "Гамлете" финальная сцена завалена трупами, Ромео и
Джульетта мрут, Отелло удавливает Дездемону, король Лир мрет,
предварительно в жутких страданиях кукукнувшись!
Увы, обезьяны мы или просто варвары, но умное воспринимаем, когда
завернуто либо в кровавый клубок убийств, либо в виде топора подвешено
на ременной петле под пальто, Если встретим на улице дикаря в звериной
шкуре, декламирующего стишок, то запомним больше строф, чем если бы
этот же стишок декламировал привычный сутулый очкарик.

Итак, для ударного романа, который привлечет внимание, обязательны!
или крайне желательны новые темы и новые идеи. Только не спешите тут
же воплощать в значки на экране компа то, что покажется новым. Мы все
живем в одном мире, едим тот же хлеб, слушает одни и те же новости, и
обычно мыслим одинаковыми стереотипами, алгоритмиками. То, что кажется
на первый взгляд революционным, только что пришедшей в голову
ошеломляюще новой мыслью, скорее всего пришло еще в три-пять тысяч
голов. А к вечеру таких наберется намного больше!
Да и те, что покажутся в самом деле новыми, надо рассматривать очень
внимательно. Сверхмодная ныне тема Добра и Зла, где Добро уже не
Добро, а Зло так и не Зло вовсе - это не новая революционная идея.
Наемный убийца-киллер, который шествует по экранам и страницам романов
- это все-таки не герой, в какой костюм от Версачи его не обряди, и
какую бы блондинку не дали охранять. Это вызов канонам - да. Вызов из
того ряда, когда соревнуются, кто на званом обеде у королевы громче
испортит воздух.
Здесь впереди даже не медлительная литература, а компьютерные игры.
Если пару лет тому еще был выбор за кого воевать: за красных или за
белых, то сейчас предлагается только один путь: дави всех пешеходов и
разбивай встречные машины в "Армагеддоне", стань чудовищем и убивай
всех рыцарей, что посмеют спуститься к тебе во "Властелине
подземелий", стань рэкетиром, грабь и убивай мелких предпринимателей,
подкупай полицию, создавай гангстерскую империю в "Legal Crime"!
Сейчас, когда почти вс° тупое стадо баранов покорно перешло на сторону
Зла, надо иметь отвагу, чтобы воевать за Добро!.. Только надо это
делать иначе, чем отцы-деды. Чтобы это сегодняшнее стадо видело в вас
не вчерашний день, а завтрашний.

Есть больная тема, именуемая чистотой русского языка. Странновато
только, что все лингвисты, академики, профессура, президенты, министры
культуры и дровосеки - все на этой стороне баррикады, а по ту сторону!
вроде бы никого. Или нечто темное, безликое и безымянное.
Все с этой стороны сражаются за чистоту, а с той стороны ни слова, что
надо-де загрязнять. Но сражение идет. На иностранные слова, как и
новопридуманные (неологизмы, если кто помнит по школе) идет охота. Их
клюют, топчут, загоняют в неведомые глубины, но они как-то выживают. К
тому же появляются новые, тихой сапой влезают в священный русский
язык, исконно посконный, чистый и незапятнанный!
Да бред это! Какая исконность, неизменяемость? Попробуйте прочесть
"Слово о полку Игореве" на родном языке! Да что там "Слово", прочтите
стихи Тредиаковского, Державина! Полистайте до реформы русской
орфографии Петром Великим наши российские издания! Сумеете без
переводчика? А ведь всего триста лет прошло!
Заимствуя иностранные слова, мы обогащаем русский язык. Ибо если,
скажем, в английском driver означает извозчика и компьютерную
программу, то у нас это уже два разных слова и значения. Как, скажем,
ныне привычные славянский "конь" и печенежская "лошадь". И так во
всем. Как в компьютерном мире, так и везде, где нас обогнали или
просто прошли слишком близко. Они вынуждены брать свои привычные
слова, расширяя значение одного итого же слова, а мы расцвечиваем свою
языковую палитру. Я пишу письма и мэйлы, а они только мэйлы, хоть
гусиным пером на пергаменте, хоть на Silicon Grafics.
Люди, которые "блюдут чистоту языка", почти всегда хорошие люди.
Честные и добрые. Искренние. Они в самом деле заботятся о русском
языке. Что еще сказать? Только повториться, что обычно это очень
хорошие люди. Ну, а ум не всем дается, как и понимание или кругозор.
Чин академика легче получить, чем еще одну извилину. Ну, кажется им,
что предохраняя русский язык от сленга или макаронизмов, они служат
Отечеству. Вот и предохраняют! Что можно сказать? Все-таки не грабят
прохожих в подворотнях, не устраивают липовые фирмы!
Это не в обиду сказано им (я их даже люблю), а в защиту тех, кто пишет
книги, статьи, очерки. Ребят, которые начали делать серию "Княжеский
пир", надо защищать как от мерзавцев, так и от хороших людей, которые
совершенно искренне говорят: слушай сюда, потому что все остальные -
дураки. Я люблю Отечество, уже поэтому я прав всегда и во всем.

Русский язык, в котором нет английской жесткой системы закрепления
слов в предложении, даже на бумаге дает удивительную свободу
интонации. В зависимости от того, куда всобачите слово, меняется
смысл.
К примеру, "У попа была собака". Все понятно: у него была собака, а не
кошка. Если же слова переставить так: "У попа собака была", то сразу
тоже все понятно. Была, а теперь нет. Или "Собака была у попа", Все
ясно! А у попадьи - коза или кошка.
Как видим, ключевое слово ставится всегда в конце фразы. Конечно, в
устном разговоре (разговор бывает еще по ICQ, chats) можно поставить
ударение на любом слове, подмигнуть или повысить голос, тем самым
меняя смысл, но в "Кузнице" идет речь о расстановке букв на бумаге.

Эти строки надо помещать в самом-самом конце книги. Будут помещены,
если она будет написана. И опубликована.
Потому что! вот вы прошли огонь и воду, все вытерпели, вынесли и -
наконец-то! - победили. Пришла слава. Со всех сторон бегут женщины,
ради которых все и делается, президент предлагает орден Спасителя
Отечества, академия Искусств приглашает нагнуть шею под лавровый
венок, пионеры несут красный галстук, а монархисты предлагают вам
титул потомственного дворянина! нет, сразу князя.
Это начинается испытание медными трубами, которое, увы, пока еще никто
не прошел. Во всяком случае, сразу вот так припомнить не могу. В
голову лезут всякие там ростроповичи, целующие руку Власти в обмен за
орден, а вот человека сразу так с ходу вспомнить не могу.
Ладно, вполне возможно, что им будете именно вы.
Основным Заповедям Творца практически никто не следует, разве что
кто-то где-то инстинктивно, но формулируются они, как мне кажется,
здесь впервые.
Первое: самое трудное, просто немыслимо трудное: творящий не должен
принимать наград! Ни официальных из рук властей, ибо тем самым
становится им на службу, а служивый писатель - это знаете ли! Ни даже
из рук общественных комитетов, клубов, фондов. Дело не только в том,
что все кем-то да контролируются. Все равно эти группки собираются по
интересам. Получив премию из рук кружка по защите бабочек, уже неловко
сказать, что гусеницы грызут листья и наносят урон садам! Если взять
из рук Нобелевского комитета! ну, творца обязательно смутит море
крови, пролитое динамитом, на крохи от продажи которого учреждена эта
премия!
Конечно, кому-то обидно смотреть как щеголяют в орденах и медалях
молодые и старые брежневы, но на свете есть и другая награда! Об этих,
премияносцах, говорят с недоумением: "Как ему удалось получить это
звание? (этот орден и пр.) Не иначе как в родне с таким-то, или же его
ставит креветкой такой-то, а этот такой-то главный в их тайной
распределиловке!" Лучше, если будут удивленно спрашивать: "Как, вы все
еще не лауреат?", а в организации будут писать письма, требующие
присвоить вам хотя бы звание Героя Человечества.
Сейчас заря Нового Мира. В старом хорошо бы оставить и эту дикость,
когда князек или просто атаман шайки милостиво одаряет как своих
разбойников, так и шутов, что сумели угодить подхалимажем или
развеселой песней. Неважно как называется теперь этот князек:
президент, премьер, или глава Фонда, как шаман все равно шаман, если
даже переименовался в папу римского, верховного муфтия, патриарха или
архиепископа.
Где сверхлауреаты, Герои, лавроносцы Советской Системы?.. Всяк увидел
их подлинную цену. Впрочем, видели и тогда. Как видят подлинную цену и
нынешним лауреатам, лауреатикам и лауреатишкам - им несть числа.
Каждая фирма, кружок, печатное издание плодит своих самых
замечательных, самых талантливых, заодно сбывая лохам их нетленные
труды.
Не надо ссылаться на Запад, где этих лауреатишек еще больше. Там те же
фирмы, общества, фонды, кружки, движения! И все остервенело бьются за
расширение, за сферы влияния. А брошенная со стола феодала кость шуту
(ладно, барду) способна еще как повысить рейтинг феодала за счет
благодарственной песни сытого певца!
Сформулируем так: всякий, кто принимает орден или лавровый венок,
записывается в челядь того, кто бросает эту кость. Даже, если вам
лавровый венок вручают от имени некого общества, чистого и
незапятнанного! Предположим невероятное, что это общество никем тайно
не финансируется и не контролируется. Оно в самом деле чистое и
незапятнанное. Но все-таки вы начинаете ему служить! Ведь просто
неприлично кусать руку, которая вас гладит или кормит. Но тогда где
ваша свобода?

Всегда о любом начинании проще говорить: нет, не получится, ничего не
выйдет. Этот человек в девяти случаях из десяти оказывается прав. И
выглядит лучше, интеллигентнее, говорит готовыми обкатанными фразами,
без труда побеждает в спорах.
Тут еще надо суметь оформить в слова свою зыбкую идею, как-то
объяснить себе и другим, а у оппонента наготове масса блестящих и
остроумных доводов против. Он легко и под смех окружающих разобьет в
пух и прах несчастного, вздумавшего создавать свою теорию, религию,
иной взгляд на компьютерные игры, взаимоотношение полов или нового
литературного героя.
Конечно, эти девять из десяти никогда ничего не создают и не творят,
но они и никогда (почти) не ошибаются! И потому выглядят правильно,
респектабельно, с ними хорошо общаться, они не надерзят как эти
молодые гении, они воспитаны и обходительным.
Массовый человек идеален для любого общества. Он правилен! Он живет
главенствующей идеей. Сегодня сказали, к примеру, что антисемитизм -
это нехорошо, этот человечек всюду говорит, как свое собственное
мнение, что антисемитизм - это нехорошо. Скажи завтра так же
авторитетно, что жидов надо всех извести, он тут же пойдет точить нож.
Особенно, если скажет не правительство (кто ему верит), а импозантный
член академий, искусствовед с благородным усталым взором и красивой
седой гривой до плеч. А вы уверены, что не скажет?
Не бойтесь проигрывать в спорах тем, эрудированным. За ними в самом
деле огромный пласт мировой культуры. С вами через их вообще-то тупые
болванки тел говорят величайшие мыслители как прошлого века, так и
того, что вот-вот станет прошлым! С ними спорить трудно. Но! нужно.
Они то, на чем цивилизация стоит, а вы те, кому эту махину тащить
дальше.
Был красивый и просвещенный Рим. Изысканный город юристов, поэтов,
драматургов, скульпторов. Могучая римская армия. Образованные люди
спорили о форме ушей нимф, предавались изысканнейшим плотским утехам!
Но откудато среди них появились ужасные, невежественные, неграмотные,
грубые первохристиане. Тупые. Не один из десяти, а куда меньше. Всегда
проигрывали в спорах с образованнейшими римлянами, которые знали и
поэзию, и философию, и языки, и отличались широтой взглядов!
И все-таки разрушили могучую и незыблемую Римскую империю!
И создали свою цивилизацию.
Ломайте и вы этот старый дряхлый мир.
Вы - ростки нового.
А к этому необходимому вступлению, чисто технические рычаги. Любой
материал сдается! То-есть, сейчас перед вами толпятся идеи, целое
стадо. Все сразу не реализовать, надо выбирать какие сейчас, какие на
потом. Любой нормальный че-ловек хватает ту идею, которую уже видит
как воплотить быстро и неплохо.
Но вы - ненормальный (напоминаем, что такое норма: это
слесарь-водопроводчик, академик, литературный критик, банкир,
президент страны - уровень одинаков, разница только в образовании и
захваченной должности).
Вы должны выбирать ту, дерзкую и злую, которая перевернет мир. Правда,
неизвестно как к ней подступиться, в то же время понятно как
быстренько создать целый фантастический мир, придумать новую форму
ушей для эльфов, вооружить хорошо сбалансированными мечами и обучить
восточному единоборству сунь-хунь-в-чай с элементами школы
вынь-су-хим.
Да черт с той дивизией пишущих, что шагают с вами не в ногу! Да и
вообще, почему писатели должны ходить в ногу? Да еще строем? Если в
ногу, то ясно, что за писатели. Если строем, то еще виднее! А они еще
и сомкнутым строем дружно встречают, выставив штыки, всякого
непохожего. Ну, тут уж все яснее ясного.
Любой материал сдается! Если упорно думать именно над этой труднейшей
идеей, то придут и образы, и новые герои, и краски, и способы как
воплотить в ткань ярко и необычно.
И тогда ваша работа будет не просто выгодно выделяться среди тех,
которые писались легко. (Что пишется легко, то читается трудно. А уж
публикуется!) Главное - ваша работа запомнится. О ней пойдут споры как
о взорвавшейся бомбе.
И, может быть, в самом деле перевернет мир!

Глава 3
[Image]Итак, вспомним выводы из предыдущих глав:
Не прибивать на каждое дерево табличку "Дерево".
Писать периферийными словами.
Женщина - всего лишь функция
Вставки-объяснения раздражают всегда
Мера романа - сдвиг в характере
!..
!..
Я вижу, что пропустил такую важную особенность нашей психики, как
правильность и неправильность. Увы, всякая правильность читателя
угнетает. Правильный человек никому не интересен. Заставляет скучать.
Хуже того, раздражает.
Так было во все века: Робин Гуд всегда и везде популярнее, чем Френсис
Бэкон, мускулистый Конан интереснее первопечатников Гутенберга или
Ивана Федорова, а Каин круче и тоже интереснее мирного Авеля. Сейчас
это вообще приняло гипертрофированные размеры. Косяком пошли
благородные киллеры, проститутки с сердцем пресвятой девы, владыки
подземелий, аристократичные мафиози, а в фэнтези бросились изображать
героев не совсем так чтоб уж благородных, а скорее на стороне Зла...
Еще Вальтер Скотт горько жаловался, что ему никак не удаются
благородные образы! Злодея пишет одним махом, сочного и яркого,
запоминающегося, а вот даже Айвенго скучен как овца в темноте. Но он
хоть дерется, что-то живое, а что сказать о леди Ровене и прочих
главных героинях его романов?
Да, конечно, если писать только образы злодеев, роман может получиться
ярче. Может быть, у него даже читателей будет больше. Но что это за
читатели... Да и каким вы станете писателем?
Еще о языке. Кто-то из великих сказал: "Одному правилу следуй упорно:
чтоб словам было тесно, а мыслям просторно". То-есть, вычеркивай к
такой матери те слова из уже написанной фразы, без которых можно
обойтись. Это самый простой и эффективный улучшить язык.
По- правде говоря, половина умения писать стоит на умении вычеркивать.
Ведь умно пишут многие!.. Но умно написать недостаточно. Надо - ярко.
Яркость достигается, кроме прочих приемов, еще и емкостью. Пословицы
тем и сильны, что все лишнее убрано, остались только самые необходимые
слова. Это запоминается! Это действует.
Увы, вычеркивать трудно. Даже не потому, что непонятно какие
вычеркивать, какие оставлять. Просто - жалко.
Что ж, первое - с чего надо начинать, это выпалывать и выпалывать
слова-сорняки. Возвращаться, просматривать поле заново свежим взглядом
и выпалывать еще. Все сорняки не перечислить, каждый пишущий тяготеет
к разным, но есть и масса общих, таких как "свой" или "был", что
пестрят в каждой фразе.
Да и вредят эти сорняки не только тем, что мешают яркости. Казалось
бы, что неверного в написанном: "Вошел человек. Это был мужчина
высокого роста, одет был хорошо!". Но сразу прицепляется невольно: раз
слово "был" по нормам языка адресует в прошлое, то сейчас этот
вошедший уже стал, наверное, роста низенького, а то и вовсе сменил
пол, а одет либо плохо, либо вовсе явился голым?
Эстетическое должно быть динамичным. Вспомним, на что уж скучнейший и
безликий персонаж "Человек в футляре"! Но, прежде чем к концу
короткого рассказа попал в последний футляр, деревянный, его и с
лестницы спускали, и морду били, он пытался жениться чуть ли не на
королеве, т.е., показан в действии!
Только в действии раскрывается образ. Это звучит скучно, академично,
попробуем иначе: только динамичный персонаж, с которым что-то да
происходит, который вынужденно меняется - нам, читателям, интересен. И
другим - тоже. Так убиваем стазу трех зайцев: читатель покупает,
издатель издает и платит, а вы попутно так, походя, выполняете одно из
важнейших правил литературы, и, таким образом, вас по праву называют
писателем, а не просто зарабатывающем на писании книжек.
Спорадическое в жизни - постоянное в литературе. Жизнь заполнена
хождением в булочную, на службу, всяческой рутиной. В морду дадут
всего раз-другой, женитьба еще, черт бы ее побрал! еще как-то чуть под
машину не попал! вот и все наши события.
Да, это жизнь. А вот для литературы нужно отобрать как раз эти
моменты: когда в морду, женитьбу, под машину или еще что-то еще яркое,
необычное. Не потому, что читателю надо кровавую сцену (хотя этим
Шекспир не пренебрегал, еще как не пренебрегал), а именно в мордобое
видно кто есть кто, как в любой экстремальной ситуации. В булочную мы
все ходим одинаково, как и на службу, но по разному поступаем, когда
видим впереди в темном переулке трех пьяных мордоворотов.
Вывод: литература - более точное изображение жизни, чем сама жизнь. К
сожалению, сослаться не на кого, сам придумал, но уж поверьте тренеру.
И - вперед к рекордам!
Пока что здесь ни слова собственно о фэнтэзи. Даже о фантастике в
целом. Только чисто литературные приемы. Пусть странные люди
рассуждают: литература ли фантастика, впадает ли Волга в Каспийское
море и кушают ли лошади овес и сено, но сюда заглядывают регулярно
лишь те, для кого этот вопрос давно решен.
Многие из них пишут, а для пишущего главное искусство - правильно
расставить эти знаки на бумаге, возвести с их помощью мощное красивое
здание, а кого туда поселить: фантастов, лавсториков или истористов -
можно решить потом.
Однако любая постройка начинается с изготовления кирпичиков. Будут
кирпичи высокого качества, из них можно построить любой дворец (как и
хлев, увы), но из хреновых кирпичей можно построить только хлев. Да и
то до первого дождика.
Язык и есть те кирпичики, из которых строится вещь. Когда я читал
"Аэлиту", "Петр Первый" или "Хождение по мукам", я не чувствовал, что
читаю фантастику, исторический или роман на современную тему. Язык
совершает чудо присутствия, соучастия: я дрался и с Тускубом на Марсе,
и прорубал окно в Европу, и метался между красными и белыми.
Еще одно правило, которое лично мне не нравится, но, что поделать, оно
существует. Формулируется примерно так: любая словесная конструкция
оправдана в произведении, если логически мотивирована. То-есть, любая
ругань, любой мат, любая непристойность имеют право на присутствие в
литературе, если без нее образ неполон, если это помогает в раскрытии
характера.
Но, конечно же, если обойтись можно, то обходиться... нужно.
В литературе, как и в любом виде искусства, существует разделение на
искусство и на подделки под искусство. К примеру, любовь - искусство,
а вот секс - подделка. Понятно, подделки строгать легче и проще,
особого мастерства не требуется, а нетребовательных читателей всегда
больше. Мы сами, если на то пошло, вышли из нетребовательных, ибо в
раннем детстве глотаешь все как утка, потом - как акула, только с
возрастом или воспитанием начинаешь отличать белое от черного.
К примеру, как только человек получает в руки фотоаппарат или
телекамеру, он тут же начинает снимать свою собачку, кошечку и
крохотных детишек. Ибо нет человека, чтобы не умилился при виде этих
братьев меньших (дети в том же ряде), а профессионал избегает этих
непрофессиональных приемов. Казалось бы, нет ничего проще: посади
ребенка в хвост самолета, что вот-вот отвалится (хвост), и переживание
зрителей обеспечено на обе серии! Но тот фильм делали в расчете не
слюни и слезы домохозяек. Уважения зрителей и читателей этим не
заработаешь. Хотя кассовый успех, увы, от классности не зависит. Рубль
высоколобого и грузчика одинаков, а грузчиков побольше, они уже и
банкиры, и депутаты, и члены правительства!
Потому надо хотя бы в начале пути стараться избегать подделок. Так же
как в детективе, где есть, скажем, запреты на использование близнецов,
немотивированного убийства сумасшедшим или упавшим предметом с крыши,
так и в литературе вообще есть негласные запреты на секс, умильных
детишек и всяких кошечек, попавших в беду.
Конечно, полностью исключить их из литературы невозможно (да и
заподозрят в каких-то комплексах, время такое подозрительное), но
пользоваться надо дозировано. У меня, кстати, есть и один-два ребенка,
одна-две "кошечки", но это на двадцать с лишним книг!
Человек читающий, пусть даже читающий детективчики самого низкого
пошиба, все же выше по интеллектуальному развитию человека, смотрящего
фильмы. Даже элитарные, высокие, интеллектуальные и т.д.
Почему? Да потому что читающий сам создает для себя фильм. И сколько
бы человек не прочли одну и ту же книжку, столько разных фильмов они и
создадут. Раскрывая книгу, мы видим белый лист с разбросанными по нему
значками всего из тридцати двух символов. А в мозгу происходит
колоссальнейшая работа по перекодировке этих символов в зрительные
образы. Мозг включается и работает мощно, во всю силу, развиваясь и
накачивая свои мышцы. А в кино или на телеэкране уже подается готовая
картинка. Кем-то приготовленная, разжеванная. И все зрители видят одно
и то же. Бездумно. Мозг не работает. Он только потребляет. Готовое.
Если, скажем, токарь семь часов рабочий день стоит за танком, он
выдает определенное количество деталей. Если бы писатель стоял...
Хэмингуэй, к примеру, писал стоя, или сидел семь часов за своей
пишущей машинкой или за Pentium-II те же семь часов, он смог выдавать
своей продукции в несколько раз больше.
Оставим идиотов, что заорут о кощунственном сравнении, эти строки не
для них, А неглупым понятно, что у пишущего всегда есть уже
написанное, которое можно и нужно править, улучшать, добавлять,
расширять, заострять и т.д. Когда, как говорится, нет вдохновения, а
попросту говоря, в этот момент ничего яркого не лезет в голову.
Значит, нужно, как простому токарю садиться за свой станок и
дорабатывать уже написанное. Нет такой вещи, что при повторном
прочтении показалась бы безукоризненной! Нет такой вещи, что при
доработке стала бы хуже (не верьте анекдотам, сочиненным лодырями).
Ладно, не надо кивать на Толстого или Бунина. Не говоря о том, что они
переписывали свои вещи по двадцать раз, всякий раз улучшая, осталась
работа и для двадцать первого. По крайней мере, когда встречаю у
Бунина "он кивнул головой", это коробит. И я понимаю, что он бы убрал,
если бы заметил.
И надо по возможности избегать лишнего украшательства. Хотя понимаю,
это трудновато. К примеру, написал человек фразу: "Не стреляйте в
лебедей". Чувствует, банально. И он добавляет то, что считает
литературностью: "белых". На слух неискушенного человека звучит вроде
бы красивше: "Не стреляйте в белых лебедей". Но даже этот неискушенный
чувствует в этой фразе фальшь, неискренность, хотя не понимает
почему...
И человек грамотный сразу: а в серых можно? Тогда уж в черных вовсе
дуплетом? А то из пулемета!... Ну, а раз сознание за что-то
шероховатое цепляется, то кто-то копнет и глубже: в лебедей не
стрелять, а в гусей можно? И в голубей? И собак, и кошек?.. Да и про
людей не сказано, что этих двуногих стрелять низзя...!
Забавны, но не более, истерические поклонники какого-то кумира, будь
то певец или писатель, но они же становятся опасными, если по
недосмотру получают доступ к прессе. Они тут же стараются навязать
поклонение своему богу так яро, что нередко своего... добиваются. И
тогда действительно великий человек становится Величайшим и
Непревзойденейшим, тем самым у разумных людей вызывая глухое
рздржение. В отличие от истерических дураков они-то знают, что любое
достижение человеческой мысли, духа или мышц перекрывается новыми
достижениями. Увы, все течет, все менятся.
Хотя почему "увы"? К счастью. Иначе не было бы прогресса. Но если в
спорте не поспоришь: сто килограммов на штанге современного штангиста
это сто, а не семьдесят, как на штанге у чемпиона прошлого века, если
современный автомобиль развивает скорость больше, чем рекордное авто
начало века, то в искусстве, где вроде бы нет четких стандартов, время
вроде бы застыло. Произведения великих мастеров объявлены
непревзойденными. Как в живописи, так и в литературе. Хотя, конечно
же, это не так. Как ни печально это признавать писателю, но, как он
пишет лучше мастеров прошлых веков, так и в следующем столетии будут
писать лучше него. Это если трезво, без истерики.
Да, Пушкин велик как никто в то время, ибо он первым ввел в обиход
русский язык, ведь в так называемом высшем свет говорили только на
французском, точно так же, как за полсотни лет до того - на немецком.
Да, Данте велик, он первым написал вещь на итальянском языке, но
только дурак или обманщик будет утверждать, что поэты двадцатого века
уступают Пушкину или Данте.
Потому нетрудно строчить продолжения под Пушкина, Лермонтова,
Толстого. Не обязательно эти сиквелы слабее. Пусть даже на том же
уровне. Но, простите, уровень конца ХХ-го намного выше уровня людей
прошлого или позапрошлого. Честь им и слава, что в то дикое
невежественное время сумели создать такие произведения! Но
соревноваться с ними, это то же самое, что гордиться тем, что удалось
побить рекорд первых Олимпийских игр! Дружок, превзойди современные
нормы!
Сейчас все еще кощунство сказать, что Проскурин или, скажем, Астафьев
по языку и образности выше Бунина или Набокова. Те овеяны ореолом
мучеников, а эти - подумать только! - коммунисты. Но что делать, в
литературе не так все ясно, как в математике. Однако все же есть
критерии, по которым видно, что Астафьев, Проскурин и даже ругаемый
всеми Бондарев - опять же ругаемый не за литературу, а за
председательство над Союзом Писателей СССР! - они выше по классу
литературы, чем уважаемые классики тех лет. Увы, даже того столетия.
Не календарного, а того неспешного, когда книги читали в кресле на
веранде собственной помещичьей усадьбы, когда из Петербурга в Москву
месяц с лишним! А то и заставляли крепостного читать, даже не
утруждаться.
Бунин выгранивал каждую строку, а Астафьев еще и выгранивает каждое
слово в этой строке. Он настолько красочен, что, любуясь каждым
словом, оборотом, метафорой, чувствуешь физическое наслаждение,
восторгаешься так, что уже неважно как и чем закончится повесть,
настолько ярко, четко, профессионально.
В науке говорят: даже отрицательный результат полезен. Он показывает,
что в том направлении ловить нечего. Так вот, давайте все же
признаемся, что все эти акмеисты, постмодернисты, имажинисты, или как
не назови нынешних новых, что экспериментируют со словом и формой, что
они - экспериментаторы. Результат пока что всех этих поисков -
нулевой. Но спасибо им за то, что искали. Другие как стадо баранов
перли по пути реализма, потом - соцреализма, а теперь просто пишут
попроще, чтобы понятнее было массовому читателю, ибо лучше получить по
рублю с десяти миллионов, чем по сотне с тысячи интеллектуалов.
Трагедия. Почему-то в школьные учебники попало нелепейшее определение
трагедии. Комедия - когда смеются, драма - когда страдают, а трагедия
- когда погибают. Желательно, в красивых позах и с высокими словами на
устах. Я сам учился по таким учебникам, и сейчас ничего в них не
изменилось. Бред, конечно. Из той оперы, когда опрятная домохозяйка в
ужасе называет трагедией, если разобьет чашку.
Да, бред. Герои могут погибнуть все, но это еще не трагедия.
Трагедия - это когда обе стороны правы! Даже древние греки это
понимали и пользовались в своих пьесах. Кажется, это в "Антигоне"
царь, велит казнить героя и строго по закону бросить его труп
непогребенным, а кто похоронит преступника, да примет смерть. Его дочь
Антигона тайно хоронит, а когда ее уличили, она с достоинством
отвечает, что хоть поступила противозаконно, но человеческие законы не
могут отменить законов, более высоких, установленных богами (не правда
ли, современно: по закону или, напротив, по совести?) Царь, в ужасе,
но вынужден замуровать свою любимую дочь в пещере, ибо царь должен
подавать пример послушания закону, на чем держится любое общество.
Итак трагедия: когда обе стороны - правы.
Наверное, нет проще литературного приема, чем простое сравнение.
Можно, к примеру, долго и подробно описывать нос своего героя, а можно
написать коротко "как у пеликана", "как у поросенка", и у читателя
сразу возникает определенные образы.
С этим приемом соседствует еще один: преувеличение. Понятно, что не
бывает у людей пеликаньих носов. Не бывает и человечьих такой длины.
Даже в половину пеликаньего не найти! Но все же сразу возникает образ
человека с длинным вытянутым рубильником.
Увы, нередко встречаешь толстые романы, где не найти ни единого
сравнения с кем-то или чем-то. А если автор не знает этих простейших
правил арифметики, то куда уж говорить ему о высокой алгебре метафор!
О них - попозже.
Иногда можно увидеть на экране телевидения, как какого-нибудь мэтра
литературы корреспондент спрашивает с придыханием в голосе: как,
дескать, рождаются великие замыслы, а мэтр, напыжившись и приняв
глубокомысленный вид, начинает рассказывать о неком сне, который он
воплотил в жизнь, или неком озарении... Словом, у него есть такой дар,
которого у остальных свиней нет.
Это звучит здорово, а нравится как самому мэтру, так и корреспонденту,
а экзальтированные теледуры вовсе в восторге. Дескать, существует же
на свете нечто непознанное, высшее, что озаряет избранных!
Вы не смущайтесь, и если просят, то почему не молоть ту же чепуху?
Слушателям, а особо - слушательницам, это нравится. Но упаси небо
самим поверить в этот бред! Не все, что продаете, стоит жрякать самим.
Все сказанное применимо к любой худ-ре. Если кто сгорает от нетерпения
услышать именно о фантастике, единственному литжанру, заслуживающему
внимания, то начнем опять же с базы.
Годика в три-пять человечек начинает рисовать, в четырнадцать -
сочинять стихи, в двадцать - писать рассказики, в двадцать
пять-тридцать - фантастику. Конечно, плюс-минус небольшое количество
лет, но замечено, что у творческого человека сперва начинает работать
воображение, потом - сердце (ах, стихи!), потом мозги, а для перехода
в стаз фантаста требуются уже очень хорошие мозги, способные не только
думать, но и создавать миры, генерировать философские идеи. Конечно,
не все дорастают до высшего стаза, большинство остается в простой
прозе, еще больше - всего лишь в поэтах или художниках, но мы-то
высшая раса, верно? Поговорим о своих проблемах.
Редакторов, которые говорили бы, что можно, что нельзя - уже нет. Но
полная свобода от всех правил тоже чревата. Новичок, ошалев от
свободы, пихает в свой роман, а то и в крохотный рассказик, пришельцев
из космоса, динозавров, мутантов, хренонавтов, сумасшедшего профессора
и умных роботов! и вообще все, о чем успел услышать хотя бы краем уха.
Получается редкая дрянь, вкусив которой, даже читатель не всегда
поймет, что же не нравится. Ведь вроде бы круто, а из бластеров палят
даже динозавры и тараканы!
Уэллс вошел в классику еще потому, что в каждом вещи было
одно-единственное фантастическое допущение. "Человек-невидимка" -
приключение ставшего невидимым в привычном реальном английском
городке. "Война миров" - марсиане высаживаются в Англии! и все. Больше
фантастичных допущений нет. Дальше страшная реальность. И так в каждом
романе, рассказе, повести. Нет такого, чтобы в одной вещи, пусть
преогромной, встретились динозавры и пришельцы из космоса,
звездолетчики и франкенштейны.
Одно допущение позволяет обыграть его со всех сторон, показать свой
класс,
Яркое цыганское платье не бывает стильным. Уже потому, что слишком
яркое, пестрое.
Увы, история развития человечества - история запретов. Не позволяя
себе делать то или другое, человек вычленялся из животного. Не
позволяя себе пихать в роман все, что душа просит, человек из
любителя, пишущего "для себя", превращается в блестящего
профессионала.

Ваша оценка:	Подпишусь под каждым словом (+3) Понравилось (+2) Нормально (+1) Посредственно (-1) Ерунда какая-то (-2) Чушь собачья (-3)
Комментарий:
Подпись:	(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
Сайт:

Комментарии (10)