перли по пути реализма, потом - соцреализма, а теперь просто пишут
попроще, чтобы понятнее было массовому читателю, ибо лучше получить по
рублю с десяти миллионов, чем по сотне с тысячи интеллектуалов.
Трагедия. Почему-то в школьные учебники попало нелепейшее определение
трагедии. Комедия - когда смеются, драма - когда страдают, а трагедия
- когда погибают. Желательно, в красивых позах и с высокими словами на
устах. Я сам учился по таким учебникам, и сейчас ничего в них не
изменилось. Бред, конечно. Из той оперы, когда опрятная домохозяйка в
ужасе называет трагедией, если разобьет чашку.
Да, бред. Герои могут погибнуть все, но это еще не трагедия.
Трагедия - это когда обе стороны правы! Даже древние греки это
понимали и пользовались в своих пьесах. Кажется, это в "Антигоне"
царь, велит казнить героя и строго по закону бросить его труп
непогребенным, а кто похоронит преступника, да примет смерть. Его дочь
Антигона тайно хоронит, а когда ее уличили, она с достоинством
отвечает, что хоть поступила противозаконно, но человеческие законы не
могут отменить законов, более высоких, установленных богами (не правда
ли, современно: по закону или, напротив, по совести?) Царь, в ужасе,
но вынужден замуровать свою любимую дочь в пещере, ибо царь должен
подавать пример послушания закону, на чем держится любое общество.
Итак трагедия: когда обе стороны - правы.
Наверное, нет проще литературного приема, чем простое сравнение.
Можно, к примеру, долго и подробно описывать нос своего героя, а можно
написать коротко "как у пеликана", "как у поросенка", и у читателя
сразу возникает определенные образы.
С этим приемом соседствует еще один: преувеличение. Понятно, что не
бывает у людей пеликаньих носов. Не бывает и человечьих такой длины.
Даже в половину пеликаньего не найти! Но все же сразу возникает образ
человека с длинным вытянутым рубильником.
Увы, нередко встречаешь толстые романы, где не найти ни единого
сравнения с кем-то или чем-то. А если автор не знает этих простейших
правил арифметики, то куда уж говорить ему о высокой алгебре метафор!
О них - попозже.
Иногда можно увидеть на экране телевидения, как какого-нибудь мэтра
литературы корреспондент спрашивает с придыханием в голосе: как,
дескать, рождаются великие замыслы, а мэтр, напыжившись и приняв
глубокомысленный вид, начинает рассказывать о неком сне, который он
воплотил в жизнь, или неком озарении... Словом, у него есть такой дар,
которого у остальных свиней нет.
Это звучит здорово, а нравится как самому мэтру, так и корреспонденту,
а экзальтированные теледуры вовсе в восторге. Дескать, существует же
на свете нечто непознанное, высшее, что озаряет избранных!
Вы не смущайтесь, и если просят, то почему не молоть ту же чепуху?
Слушателям, а особо - слушательницам, это нравится. Но упаси небо
самим поверить в этот бред! Не все, что продаете, стоит жрякать самим.
Все сказанное применимо к любой худ-ре. Если кто сгорает от нетерпения
услышать именно о фантастике, единственному литжанру, заслуживающему
внимания, то начнем опять же с базы.
Годика в три-пять человечек начинает рисовать, в четырнадцать -
сочинять стихи, в двадцать - писать рассказики, в двадцать
пять-тридцать - фантастику. Конечно, плюс-минус небольшое количество
лет, но замечено, что у творческого человека сперва начинает работать
воображение, потом - сердце (ах, стихи!), потом мозги, а для перехода
в стаз фантаста требуются уже очень хорошие мозги, способные не только
думать, но и создавать миры, генерировать философские идеи. Конечно,
не все дорастают до высшего стаза, большинство остается в простой
прозе, еще больше - всего лишь в поэтах или художниках, но мы-то
высшая раса, верно? Поговорим о своих проблемах.
Редакторов, которые говорили бы, что можно, что нельзя - уже нет. Но
полная свобода от всех правил тоже чревата. Новичок, ошалев от
свободы, пихает в свой роман, а то и в крохотный рассказик, пришельцев
из космоса, динозавров, мутантов, хренонавтов, сумасшедшего профессора
и умных роботов! и вообще все, о чем успел услышать хотя бы краем уха.
Получается редкая дрянь, вкусив которой, даже читатель не всегда
поймет, что же не нравится. Ведь вроде бы круто, а из бластеров палят
даже динозавры и тараканы!
Уэллс вошел в классику еще потому, что в каждом вещи было
одно-единственное фантастическое допущение. "Человек-невидимка" -
приключение ставшего невидимым в привычном реальном английском
городке. "Война миров" - марсиане высаживаются в Англии! и все. Больше
фантастичных допущений нет. Дальше страшная реальность. И так в каждом
романе, рассказе, повести. Нет такого, чтобы в одной вещи, пусть
преогромной, встретились динозавры и пришельцы из космоса,
звездолетчики и франкенштейны.
Одно допущение позволяет обыграть его со всех сторон, показать свой
класс,
Яркое цыганское платье не бывает стильным. Уже потому, что слишком
яркое, пестрое.
Увы, история развития человечества - история запретов. Не позволяя
себе делать то или другое, человек вычленялся из животного. Не
позволяя себе пихать в роман все, что душа просит, человек из
любителя, пишущего "для себя", превращается в блестящего
профессионала.
