часа с момента посадки, а нас не замечают.
Психолог, красивая и всегда элегантная Марина, ответила
осторожно:
-- Я бы расценила это как вариант: "Добро пожаловать,
будьте как дома". Оскорбительного любопытства не проявляют,
свобода действий нам дана.
Капитан мгновение раздумывал, затем сказал честно:
-- Я бы предпочел оскорбительную опеку... По крайней мере,
ни за что не отвечаешь. А так над каждым шагом трясись!..
Дураком выглядеть ох как не хочется. Тебе что, ты красивая...
Ладно. Вездеход готов? Группа "А" -- на выход! Поведу лично!
Штурман побледнел, сказал заикаясь:
-- Но как же... Вести должен я. Капитану нельзя покидать
корабль!
-- Это на диких планетах,-- огрызнулся капитан.-- Здесь мы
на виду, как голенькие. В их власти полностью.
Штурман опечаленно следил за вездеходом, что съезжал по
пандусу на поверхность планеты.
Капитан повернулся на сидении, придирчиво оглядывая свой
отряд. Не считая его самого и механика, что вел машину, в
вездеходе тряслись еще двое: Максимов и Даша.
Максимов -- мозг корабля, как считают многие. Если в
головах обоих ксенобиологов поселилась Даша, корабельный медик,
если механик изнурял себя телостроительством, зачем-то
накачивая сверхмускулатуру, если Леонов и Даниленко
самозабвенно резались в шахматы, то Максимова не интересовали
ни женщины, ни игры, ни мускулы -- только философские проблемы,
отвлеченные истины и дальнейшее прогнозирование. Над этой
страстью можно было бы иронизировать, но он не раз с легкостью
решал труднейшие задачи, перед которыми становились в тупик
специалисты корабля. А вот проблемы, через которые он
продирался сам, даже корабельным психологам оказались не по
зубам, и более того, в задачах, над которыми он ломал голову,
им не удавалось даже понять условия.
Однажды он огорошил штурмана:
-- Спят ли ангелы?.. Не знаешь? А какого они пола? Не
гыгыкай, над этим ломали головы лучшие мудрецы Европы сотни
лет... Какого возраста Адам был при сотворении? Или вопрос
попроще: может ли всемогущий Бог создать камень, который не
смог бы поднять?
-- Что за чепуха,-- отмахнулся штурман.-- Это же схоласты
занимались!.. Вздор, не более.
-- Верно,-- согласился Максимов.-- Но зато, на какую
высоту вознесли логику, какой уровень абстрактного мышления!
Таков был Максимов, который сидел сейчас на заднем
сидении. Даша -- это редкостная интуиция, умение строить
догадки... Правда, гипотезы, а тем более теорию, развивать не
умеет -- багажа недостает,-- но это блистательно делает
Максимов.
Было и еще обстоятельство, посему капитан ее все-таки
взял. Очень красивой женщине всегда трудно отказать, особенно
когда она смотрит умоляюще, а ее громадные глаза медленно
наполняются слезами... Правда, в последнее время она держится
возле Максимова, даже сейчас сидит слишком уж близко, а
вездеход трясет не так уж сильно, чтобы прижиматься... Совсем
не трясет.
Он нахмурился, стал смотреть на дорогу. Механик, опытный
десантник, ведет машину, побелев от напряжения, но достаточно
уверенно. В нем капитан уверен всегда.
Башни Золотого Города, как они назвали для себя скопление
сверкающих зданий, приближались, вырастали. В голубом небе
часто возникали летательные аппараты: иногда стремительные,
возникающие из ниоткуда, иногда лениво ползущие как дирижабли,
величавые и толстые.
Колеса вездехода скрежетнули по твердому, и механик
поспешно выпустил мягкие колеса. Рядом сверкала твердая дорога,
где часто проносились квадратные, непроницаемые для взгляда
машины, похожие на слитки металла.
В вездеходе затаили дыхание. Капитан зачем-то затянул пояс
потуже, выпятил и без того широкую грудь, голос его грянул как
удар молота по наковальне:
-- Вперед! Раз прут как ни в чем ни бывало, значит -- не
столкнешься. Они знают, что делают.
Механик осторожно вывел машину на край дороги. Сверкающие
слитки все так же неслись мимо. Вездеход потихоньку двинулся в
путь, а механизмы звездников по-прежнему неслись с той же
скоростью, оставив обочину.
Дома, если это дома, расступились, дорога ринулась вдоль
этих невысоких зданий. Машины звездников сновали молниеносно.
Даша вскрикнула, когда одна неожиданно прыгнула в воздух и тут
же исчезла в синем небе. Дальше еще несколько машин унеслись
вверх, а одна взвилась на высоту пятого этажа, прилипла к стене
и во мгновение ока растворилась, оставив быстро исчезающий
силуэт.
-- Гони,-- повторил капитан. На его скулах заиграли
желваки.-- Они доверяют нам. Как равным! Не по мощи, конечно, а
по достоинству, что ли... Что ж, неужто признаемся, что они
ошиблись, мы на самом деле беспомощные слепые котята?
-- Но методом проб и ошибок...
-- Может, иначе нельзя? -- спросила Даша неуверенно.
-- Не думаю,-- отрубил капитан, не оборачиваясь.--
Останови!
Механик включил тормоз. Капитан откинул люк, легко
выпрыгнул. Широкий ремень плотно обжимал в поясе, во всем теле
играло грозное веселье. Готов ко всем неожиданностям!
Оставшиеся в машине напряженно наблюдали, как капитан
вышел на дорогу и поднял руку перед приближающимся квадратным
слитком. Они охнули в один голос, когда этот сверкающий
металлом монолит на полной скорости остановился прямо перед
капитаном, в лице которого, однако, не дрогнул не один мускул.
В тот же миг слиток стал прозрачным, верхняя половина
исчезла совсем, открыв двух звездников. Крупнее землян,
настоящие гиганты, они были залиты золотым светом, и сами
казались золотыми, а их лица -- высоколобые, с огромными
глазами, за которыми угадывался мощный мозг, повернулись к
капитану, что как чугунная статуя торчал у них на дороге.
Даша затаила дыхание, и даже Максимов скорчился в шоке,
ибо за долю секунды понял, что те знают много, умеют много,
понимают много, а ему даже за сотню жизней не подняться до их
интеллектуальной мощи...
-- Приветствую вас,-- сказал капитан ровно, и Максимов
возненавидел его за бесстрастность, с которой он смел
разговаривать с богами.-- Не подскажете, как проехать... ну,
скажем, в библиотеку или любое другое хранилище информации,
полезное нам?
Ближайший к нему звездник улыбнулся светло и сказал
красивым голосом, в котором не было и малейшей неправильности в
звуках:
-- Прямо и направо. Там башня с... э... круглостью на
выси. Я понятно говорю? Сиреневой круглостью.
Второй тоже улыбнулся и добавил:
-- Возлифтите сразу на самый подкрыш.
Он перевел взгляд на панель управления, и послушная машина
мгновенно исчезла. Капитан машинально поднял голову, но в небе
плыли облака, в северной части вспыхивали разноцветные знаки...
Запрыгнув в машину, он велел буднично:
-- Поехали. Прямо и направо. К этой, сиреневой круглости.
Механик вздрогнул, руки метнулись к рычагам. Навстречу
понеслась дорога, в герметично закрытой кабине стало жарко.
-- Как они, а? -- сказал механик сдавленно.-- Только
взглянули на нас и -- враз по-нашему! Вот она --
сверхцивилизация, вот они -- звездники...
Звездники относились доброжелательно, на вопросы отвечали,
в хранилищах научили пользоваться аппаратурой для считывания
информации. Сами же, однако, ничего не навязывали, по-прежнему
оставляя свободу выбора и действий.
Максимов держался на лошадиных дозах тонизатора. Он
хаотично перебирал все, начиная от древних книг до записей на
атомном уровне. Даша охотно взяла на себя роль няньки, которая
подает обед прямо к экрану информария. Капитан хмурился,
наконец махнул на них рукой и покинул здание.
Штурман, которому он наконец разрешил покинуть корабль,
пригнал скоростной вертолет, и они вдвоем прыгали из города в
город, с континента на континент. Толку от этого все равно не
было, понять в технике звездников, все равно как и в
общественном устройстве, удавалось мало, но теперь даже капитан
при всей своей тревоге за экипаж, убедился, что от них ничего
не скрывают, и лишь свои мозги виной, что не вмещают сверх
того, что могут вместить.
Еще к своему безграничному удивлению удалось выяснить, что
на планете целых шесть государств со своим устройством. Правда,
так и не удалось выяснить, что за устройства и где границы
государств: везде принимали одинаково, везде улыбались, везде
разрешали пользоваться хранилищами информации.
Через неделю капитан выпустил еще две группы
исследователей. Теперь штурман вернулся в опустевший корабль и
оттуда поддерживал со всеми видеосвязь. Максимов похудел, глаза
его ввалились, но он пел за работой, и Даша никогда не видела
его таким счастливым.
Капитан был единственным, кто даже не пытался проникнуть в
сокровищницы знаний. Он взял на себя охрану, как он определил
свои функции, и целыми днями слонялся вокруг информариев, где
трудились земляне, присматривался к всегда приветливым
звездникам.
Высокий, мускулистый, в черном облегающем комбинезоне, с
каменным лицом и холодными глазами, он и раньше вызвал
неприязнь постоянными требованиями соблюдать дисциплину,
порядок, субординацию. Если штурман и механик принимали это как
должное, то остальные, непрофессионалы, чувствовали
раздражение.
У Даши капитан сначала вызывал двойственное чувство. С
одной стороны импонировала суровая решительность,
непреклонность, с другой стороны -- отталкивал узколобый
педантизм в соблюдении правил внутрикорабельной жизни. Когда же
в экспедиции появился блистательный Максимов с его абсолютным
неприятием дисциплины, она окончательно сделал выбор и с
капитаном с тех пор здоровалась подчеркнуто вежливо и предельно
холодно.
В работе пронеслась еще неделя. Максимов перешел в дальний
информарий, где накапливались труды по философии, этике,
механик почти неотлучно находился при вездеходе, наотрез
отказавшись знакомиться с транспортом звездников, "чтобы не
расстраиваться зазря", и капитан выбрал момент, чтобы подняться
в отдел техники, где Даша напряженно изучала планы и таблицы,
диаграммы, пытаясь ухватить хотя бы общие принципы работы
механизмов звездников.
Зал был огромный, пустой, экраны и считывающие механизмы
стояли только под стенами. Даша торопливо просматривала
каталог, все больше углубляясь в историю, в надежде найти
аналогию с земными устройствами, капитан прохаживался
взад-вперед, искоса посматривая на девушку. В этот момент никто
не видел его лица, и он мог позволить себе выглядеть не таким
твердым и суровым.
Вдруг в коридоре послышался тяжелый топот. Капитан
напрягся, мгновенно оказался возле Даши.
В зал вбежали золотые гиганты, вспыхнуло сияние. Но лица
звездников были как грозовые тучи, глаза метали молнии. В руках
мелькали металлические прутья, обломки труб.
Капитан инстинктивно закрыл собой Дашу, рука легла на
рукоять бластера. Глаза у Даши были круглые от страха, как два
блюдца.
-- Что им нужно?
Мимо пронесся золотокожий гигант. Пахнуло теплом, земляне
ощутили покалывание в теле, но тут в зале грохнуло, а гигант на
бегу ударил железным ломом прямо по экрану информария. Гулко и
страшно ухнуло, посыпались осколки. За черным провалом блеснули
сиреневые кристаллы.
По всему залу гремело, взрывалось. Золотые гиганты
остервенело крушили аппаратуру, рвали провода, ломали приборы,
под ногами жутко хрустели кристаллы. Кто-то с наслаждением
всаживал из короткой трубочки атомные пули в компьютеры,
