лет мрака, невежества, жестокости, суеверий!.. Потом варвары
начнут искать собственные пути подчинения окружающего мира
материи... Как когда-то случилось и с нами.
Верховный подался вперед, спросил то, что у каждого
стучало в голове:
-- Выше они будут нас по уровню Познанности или нет?
-- Ответить невозможно,-- сказал Джуданг с неохотой.--
Варвары, что придут нам на смену, пойдут настолько другим
путем, что сравнивать просто нельзя.
Один из ведаров, техник Фыцва, спросил недоверчиво:
-- На чем основана их мощь?
-- На магии слова,-- ответил Джуданг. В зале повисло
недоумевающее молчание, и Джуданг поспешил пояснить: -- Они
каким-то образом нашли магию в словах! Я долго наблюдал за ними
через этот шар и определил у них заклинания, проклятия,
заговоры... Не знаю, как это срабатывает, но власти над
материей они добьются, как и мы. А вместо ведаров у них будут
маги, колдуны, заклинатели, певцы, подбиратели слов, слагатели
заговоров...
-- Сколько же путей у человека вверх! -- воскликнул Фыцва
пораженно.-- Но как часто человек стремится вниз...
Алалалц прислушался. В окно с улицы донеслась музыка,
высокий детский голос затянул песню. Мимо дворца шли бродячие
музыканты.
Джуданг страдальчески опустил руки. Спросил глухо:
-- Слышите? Послушайте, о чем поют!
Алалалц первым понял, что это старая песня о славном герое
Керте, который убивал драконов, освобождал пленников, разорял
города злобных врагов... Эту песню любили исполнять певцы, ибо
в ней было все, что требовалось простому народу: героизм,
пылкая любовь, риск, безумная отвага и крепкая мужская
дружба...
-- О нас не поют,-- сказал Джуданг.
-- Живем неинтересно,-- сказал Ку горько, но поправился:
-- Внешне неинтересно. Многим ли понятно приключение мысли? Для
них мы -- зануды. Редкостные зануды. Другое дело -- жечь,
убивать, насиловать.
Вдруг в зал вбежал юноша, остановился недалеко от входа,
не решаясь подойти ближе:
-- В город вошел воин!
-- Почему не остановили? -- спросил Верховный свирепо.
-- Не могли. Он вышиб городские ворота и теперь разрушает
дома, убивает жителей. Говорят, среди варваров родился новый
могучий герой!.. Он вышел в поход в поисках воинской славы.
Верховный тяжело поднялся, обвел горящим взором ведаров:
-- Нам противна любая жестокость, но если нет другого
выхода... Кто пойдет и обезвредит дикаря?
Юноша сказал напряженно, прежде чем кто-либо поднялся:
-- Этот герой... убил Ширага!
Ведары вскочили в тревоге. Шираг, могучий ведар, жил за
городом, где усилием воли воздвиг скалу с пещерой. Ему служили
дикие звери, а пустыня вокруг его жилища стала садом на целый
полет стрелы. Никто не знал, сколько ему лет, он умел
продлевать жизнь на столетия, оставаясь в теле зрелого мужа. Но
если даже могучий Шираг пал от меча простого воина, пусть даже
легендарного героя...
-- Говорят,-- закончил юноша тихо,-- у воина ведарский
Меч.
Сверху вдруг посыпалась снежная крупа, перешла в мелкий
дождик и так же исчезла. Было холодно и жутко.
-- От Меча защиты нет,-- сказал Вапр обречено.
-- Как Меч попал к воину? -- спросил Верховный резко.
Юноша закрыл глаза, заговорил монотонно:
-- Пожар... пожар... кровь... Горит дворец, трупы...
Женщин и детей уводят в рабство... Горит Сокровищница
ведаров...
-- Сокровищница ведаров! -- воскликнуло в ужасе несколько
голосов.
-- Они разграбили ее,-- сказал Верховный глухо.--
Проклятые меднолобые! Там хранилась скатерть, что накормила бы
все их племя, там находилось Зеркало Познанности, Сосуд
Проникновений, Подводный Дом... Они все сожгли, взяли только
ведарский Меч...
Алалалц пробирался через толпу ведаров к Верховному. Над
городом нависла смертельная угроза, воинственному варвару с
ведарским Мечом в руке противопоставить просто нечего!
Издали донесся гул, грохот. На востоке разгоралось зарево
пожара. Ветер дул оттуда, скоро огонь будет и здесь.
-- Я пойду навстречу,-- сказал Алалалц.
-- Бессмысленно,-- бросил Верховный резко.
-- У нас нет другого выхода,-- ответил Алалалц тихо.--
Может быть, задержу хоть на время.
Он пошел в сторону пожара. Там слышались крики, навстречу
бежали люди. Один мужчина обеими руками держался за
окровавленную голову, его обогнала молодая женщина, что
прижимала к груди ребенка. Алалалц содрогнулся, встретившись с
ее обезумевшими глазами. Платье на ней было разорвано до пояса,
на оголенном плече сочилась кровью глубокая царапина.
Они встретились на городской площади. Трег шел пешим. Его
руки алели, по локоть залитые кровью. Он был свеж, быстр и шел
крупными шагами легко, потрясая длинным Мечом. Самое жуткое для
Алалалца -- варвар улыбался.
Заметив Алалалца, Трег насторожился, пошел на ведара,
убавив шаг и зорко присматриваясь к противнику. Ноги варвара
ступали бесшумно, крадущаяся походка напоминала движения
гигантской кошки. Ведарский Меч зловеще покачивался в
мускулистой руке, кровь капала с лезвия.
-- Погоди,-- взмолился Алалалц торопливо. Голос его жалко
дрогнул.-- Кто ты? Зачем убиваешь?
-- Я Трег из рода Большого Медведя,-- ответил воин
гордо.-- Я пришел освободить ваш народ из гнусного рабства!
-- У нас нет рабства,-- запротестовал Алалалц.
Однако воин, не вступая в переговоры, прыгнул на него с
поднятым Мечом. Сверкнула сталь. Алалалц, торопливо отступив,
отчаянным усилием воздвиг между собой и варваром массивную
стену. Глыбы были тяжелые, от них повеяло надежностью...
Трах!!! Стена разлетелась вдребезги. Камни исчезли, еще не
коснувшись земли. Трег задержал Меч, которым бешено вращал над
головой. Встретившись взглядом с отчаянными глазами Алалалца,
недобро оскалился:
-- Не удалось твое подлое ведарство?
-- Погоди! -- вскрикнул Алалалц отчаянно. Он ощутил холод
смерти, и голос его задрожал: -- Скажи, чего ты хочешь? Я могу
дать тебе сундуки золота, табун лошадей, дорогие ковры...
Говори, что ты хочешь? Только не губи, не губи мир, не губи
нашу Познанность!
Трег засмеялся. Жалкий трус и мелкий человечишка! Да
понимаешь ли цену голубому небу, чистому полю и ночным кострам?
Что знаешь о доблести, мужестве, воинских подвигах? Человек,
даже герой, не вечен, но слава его бессмертна!
-- Кому ты предлагаешь? -- сказал он надменно.-- Вещи
приходят и уходят, доблесть человеческая остается.
-- Да, вещи не главное,-- согласился Алалалц торопливо,--
главное -- это...
Трег шагнул вперед, глядя на ведара исподлобья.
-- Для чего же рождаются герои,-- прервал он, не слушая,
его голос гремел, как боевая труба,-- как не для таких вот
схваток с нашими извечными врагами -- высоколобыми ведарами?
Он взмахнул Мечом. Алалалц в страшной тоске напрягся и
вдруг разом расслабил всего себя, снял Контроль. В черепе
изнутри ударило раскаленным камнем, перед глазами на миг
вспыхнул ослепительный свет, тело пронзила боль.
Меч растворился в воздухе. Трег, не удержавшись на ногах,
упал под ноги Алалалцу, но тут же вскочил, дико озираясь.
Города не было. Даже вымощенная камнем городская площадь
исчезла, и они стояли посреди голой пустыни. Горячий ветер
бросил в лицо горсть песка, вдали пронесся черный смерч. Над
головой жарко пылало яростное солнце. Укрыться от него было
негде.
Далеко виднелись люди. Много людей. Даже непривычно, что в
городе находилось столько людей.
-- Где мой Меч? -- воскликнул Трег в страхе.
-- Твоего Меча нет,-- ответил Алалалц хрипло, перегибаясь
в поясе от страшного горя.-- Чтобы от него избавиться, пришлось
уничтожить все, основанное на ведарстве.
Трег растерянно оглядывался. На зубах хрустел песок,
жгучее солнце палило обнаженные плечи. Внезапно он даже
покачнулся от свирепой ослепляющей злости. Могучи ведары, но
никакой силе не сломить доблести человеческой! Лучше умереть со
славой, чем отступить и покрыть себя позором.
-- Ты не вырвешь у меня победу,-- сказал он, дрожа от
ненависти.
-- Какую победу? -- устало возразил Алалалц, глядя на
изготовившегося для прыжка варвара. Он чувствовал чудовищную
несправедливость, ужасающую беспомощность положения. Мирный
исследователь тайн мира, познаватель природы человека в
поединке с профессиональным убийцей.-- Разве ты не видишь, во
что мы превратили мир?
-- Не в роскоши счастье,-- заявил Трег твердо.
Алалалц дернулся в сторону, но был сбит с ног, жестко
ударился спиной. Воин, поднявшись с земли, снова прыгнул и
прижал его к земле. Он был твердый, как гранит, и тяжелый,
словно каменная гора. Руки у него были крепкие, будто корни
столетнего дуба.
Алалалц отчаянно барахтался. Его тошнило от крепкого
запаха потного немытого тела. Он был распростерт, и сильные
пальцы вцепились ему в горло. В ребро больно впилось холодное,
твердое. Алалалц нечеловеческим усилием рванулся, откатился в
сторону и поднялся на колени, оставив в руках варвара клочок
материи.
Трег вскочил на ноги легко, как барс. Он упивался
схваткой. Ведар слаб, слаб, слаб!
Алалалц, всхлипывая от боли и страха, выхватил спираль,
торопливо мазнул пальцем по внутренней стороне. Коротко и люто
вспыхнул мертвенно-бледный свет, в который мгновенно
превратилась спираль. Пучок слепящего света пронзил варвара,
блеснул вдали. В небе над самым горизонтом возникла зловещая
лиловая дыра, словно небесная твердь была пробита, и страшный
луч теперь крушил все, что там, за небом...
Трег, ухватившись за грудь, рухнул на колени. От него
несло горелым мясом. Кровь из пробитой или прожженной насквозь
груди хлестала ручьем. Он поднял искаженное болью лицо:
-- Почему... осталось?
-- Это не ведарство,-- ответил Алалалц, поднимаясь на
ноги. Он уже не чувствовал ненависти к невежественному варвару.
-- Это оружие,-- прохрипел Трег. Он упал лицом вниз, кровь
хлынула изо рта.
-- Нет,-- ответил Алалалц горько,-- но мы не узнаем, что
это. Теперь уже никогда... Как и вы не узнаете, что в книгах,
из которых устраивали костры.
Он переступил через труп и тяжело поволокся обратно.
Вместо домов громоздились камни. В голой пустыне группками и
поодиночке стояли жители. Они смотрели свирепо. Алалалц слышал
проклятия. Вдруг кто-то налетел на него сзади. Он обернулся,
схватил Иасту.
-- Жив! -- Глаза ее сияли.-- Ты осмелился на поединок с
воином и... победил? Значит, ты -- Победитель воинов! Ты --
герой!
-- Я ведар,-- сухо возразил он.
-- Ты воин,-- запротестовала она живо.-- Ведары старые и
скучные, а ты молодой и сильный. Даже сейчас, когда ваша мощь
ушла, ты все такой же молодой и красивый!
Он шел безучастно. Девушка что-то говорила, советовала,
убеждала. Очнулся он далеко за чертой города в чахлой рощице.
Тихо шелестел ручеек. Деревца и ручеек были настоящими.
С горечью подумал, что ведарам понадобится много времени,
чтобы отойти от шока. Да и потом жители города долго будут
восстанавливать жилища, а сокровища библиотек тем временем
погибнут безвозвратно...
-- Отдыхай,-- слышался рядом звонкий голосок Иасты.-- Я
искупаюсь и приду к тебе!
Улыбнулась ему преданно и побежала вверх по ручью. Алалалц
опустился на сухую землю. Крохотный ручеек бежал совсем рядом.
Задыхаясь от горечи, Алалалц вдруг ощутил, что в просветленном
болью мозгу раскрываются неведомые тайники. Сейчас, невыносимо
страдая от горя за предстоящую гибель Познанности, ощутил, что
