ров.
Ну, а дальше понятно; заряжаю ее небольшим якорем, затем мы вместе с
Фуксом лебедкой натягиваем ее потуже. Я командую:
- Внимание!
Затем обрубаю конец, и якорь взвивается, унося с собой тонкий, но
прочный канат. И вижу - порядок! Якорь взял.
А полчаса спустя мы уже были на берегу, и наши топоры звенели, нару-
шая торжественную тишину девственного леса.
Конечно, тяжеленько пришлось вдвоем, но справились. Отлично справи-
лись.
Тайфун потрепал нас изрядно, пришлось, знаете, заново проконопатить
борта, просмолить всю яхту, а главное, поставить новый рангоут и таке-
лаж. Пришлось потрудиться на славу. Но зато все поправили. А с мачтой
так просто прекрасно у нас уладилось: выбрали небольшую стройную
пальмочку, выкопали вместе с корнями, да так и поставили целиком. Сверху
укрепили, как полагается, вантами, а внизу, в трюме, вместо балласта на-
сыпали земли, полили, и, знаете, принялась наша мачта.
Ну, потом скроили паруса, сшили, подняли и пошли.
Управлять судном с таким вооружением, конечно, несколько непривычно,
но зато есть и удобства: листья над головой шумят, зелень ласкает
глаз... Потом плоды на пальме созрели, и так это приятно, знаете: стоишь
на вахте, жара, мучает жажда, но стоит вам несколько подняться по мачте,
и в руке у вас молодой кокосовый орех, полный свежего молока. Прямо не
яхта, а плавучая плантация...
Да. Идем так, поправляемся на фруктовой диете, держим курс к месту
предполагаемой посадки Лома. День идем, два идем. И вот на третий день
по носу у нас открылась земля. В бинокль видно: порт, входные знаки, го-
род на берегу... Зайти бы, конечно, недурно, но я, знаете, воздержался,
не пошел. Там вообще-то иностранцев не очень ласково тогда принимали, а
у меня, тем более, личные счеты с господином Кусаки. Ну его к свиньям.
Глава XVIII Самая печальная, так как в ней "Беда" гибнет, на этот раз
уже безвозвратно
Вот я и пошел сторонкой. Иду. День прошел - ничего, а к ночи пал ту-
ман. Такой туман - ничего не видно, хоть глаз выколи. Со всех сторон
сигналы, гудки, сирены воют, звонят колокола... Тревожно, но зато, знае-
те, весело. Да только недолго продолжалось это веселье. Слышу, летит на
нас быстроходное судно. Пригляделся, вижу - миноносец на полном ходу. Я
- вправо на борт. Смотрю, и он право на борт. Я влево, и он влево...
И вот, понимаете, страшный удар, борта затрещали, вода хлынула на па-
лубу, и "Беда", рассеченная пополам, стала медленно погружаться в пучи-
ну.
Ну, вижу, конец!
- Фукс, - говорю я, - берите спасательный круг и плывите прямо на
вест. Здесь недалеко.
- А вы? - спрашивает Фукс.
- А мне, - говорю, - некогда. Вот запись нужно сделать в журнале, с
судном попрощаться, а главное, мне туда не по дороге...
- И мне, Христофор Бонифатьевич, тоже не по дороге. Не тянет меня ту-
да.
- Напрасно, Фукс, - возражаю я, - там все-таки берег, различные кра-
соты, священная гора Фудзияма...
- Да что красоты! - отмахнулся Фукс. - Там с голоду ноги протянешь.
Работы не найдешь, а по старой специальности, по карточной части, мы
против них никуда не годимся. Обдерут, как липку, по миру пустят. Уж я
лучше с вами.
И так меня тронула эта верность, что я ощутил прилив сил. "Эх, - ду-
маю, - рано панихиду петь!" Осмотрел размеры повреждений, достал топор.
- Аврал! - командую. - Все наверх! Снасти долой, рубить мачту!
Фукс рад стараться. Такую энергию проявил, что я просто удивился. Да
и то сказать: ломать - не делать, душа не болит.
Ну, и не успели мы оглянуться, пальма наша уже за бортом. Фукс прыг-
нул туда, я ему передал кое-какие ценности. Бросил спасательный круг,
компас вместе с нактоузом, пару весел, анкерок воды, из гардероба
кое-что...
А сам все на палубе, на "Беде". И вот чувствую, настает последняя ми-
нута: корма вздыбилась, корпус погружается, сейчас нырнет...
У меня слезы брызнули из глаз... И тут, знаете, я хватаю топор и
собственной рукой вырубаю кормовую доску с буквами...
Ну, а затем в воду и - к Фуксу на пальму. Сажусь верхом и наблюдаю,
как океан поглощает остатки моего многострадального судна.
И Фукс наблюдает. И вижу - у него тоже слезы на глазах.
- Ничего, - говорю, - не унывайте, мы еще с вами поплаваем. То ли еще
бывает...
Да. Ну, знаете, посмотрели еще на то место, где волны сомкнулись над
судном, и стали устраиваться. И, представьте, устроились не без удобств.
Конечно, после яхты чувствуется некоторый недостаток комфорта, но все
же самое необходимое было у нас. Установили компас, соорудили кое-как
парусишко из старой тельняшки, спасательный круг на ветку повесили, а
кормовую доску я вместо письменного стола приспособил.
В общем, все хорошо, вот только ногам мокро.
И вот однажды видим - сзади, за кормой, дымок. Я уж думал - опять тот
миноносец, но оказалось, что это просто "купец" - бродячий пароход под
английским флагом. Я не хотел просить помощи: как-нибудь, думаю, сам до-
берусь. Но тут так получилось.
Я, как заметил судно, сейчас же достал письменные принадлежности и
стал делать соответствующую запись в вахтенном журнале. А капитан этого
парохода, со своей стороны, заметив нас, взял подзорную трубу и, понят-
но, обнаружил не совсем блестящее положение нашего судна, если можно
назвать судном подобное сооружение.
Но он все же сомневался, идти ли на помощь, поскольку мы не проявляли
признаков паники и не подавали соответствующих сигналов...
Вот тут-то, понимаете, обстоятельства и сложились так, что он неожи-
данно изменил свое решение.
Я, видите ли, как раз в это время закончил запись и поставил свой
временный стол, так сказать, стоймя. И вот буквы блеснули. Капитан уви-
дел слово "Беда" и принял его за призыв на помощь или за сигнал
бедствия, что ли. Ну, повернул к нам, а полчаса спустя нас уже подняли
на борт, и мы с капитаном за чаркой рома обсуждали этот забавный слу-
чай...
Да. Пальму я ему подарил, он ее в салоне приказал поставить, весла,
компас тоже отдал, а себе оставил круг и кормовую надпись. Все-таки,
знаете, память.
Ну, посидели. Он рассказал, что идет в Канаду за лесом, потом о но-
востях поговорили, потом он ушел, а я остался еще почитать свежие новос-
ти.
Сижу, перелистываю газеты. Ну, что там в газетах? Больше все объявле-
ния, комиксы, утки, сплетни, всякая дезинформация... И вдруг - заголовок
на всю страницу: "Налет с воздуха... Преступник бежал!"
Я заинтересовался, понятно. Читаю и вижу - весь этот шум из-за Лома.
Он, оказывается, на своем змее снизился возле самой Фудзиямы. Тут, ко-
нечно, собралась толпа, змея разорвали в клочья, разобрали на память.
А змей-то ведь был из газет. Ну и взялась за это дело полиция. Обви-
нили Лома в незаконном провозе запрещенной литературы. Я не знаю, чем бы
это кончилось, но тут, к счастью, небо покрылось тучами, раздались глу-
хие подземные удары... Толпу охватила паника, и все разбежались в ужасе.
На склоне священной горы только и остались мой старший помощник Лом и
чины японской полиции.
Стоят, смотрят друг на друга. Земля под ними колеблется... Это, ко-
нечно, необычное состояние для поверхности нашей планеты, и у многих оно
вызывает различные проявления страха. Но Лом - он, знаете, всю жизнь на
борту, привык к качке... Ну, и не сумел надлежащим образом оценить гроз-
ную силу происходящего, пошел не спеша вверх по склону горы. А тут, по-
нимаете, как это говорится, "земля разверзлась", и широкая трещина легла
между беглецом и погоней. А затем все покрылось хлопьями сажи и мраком
неизвестности.
Полиция потеряла следы Лома и теперь ищет его. Но тщетно.
Глава XIX, в конце которой неожиданно появляется Лом и поет про себя
Вот, собственно, и все, что я узнал из газет. Но, знаете, и этого
достаточно, чтобы расстроиться. И так не сладко. Шутка ли! Судно поте-
рял, а тут еще товарищ и помощник попал в такую историю. Была бы яхта,
плюнул бы на Кусаки, пошел бы выручать Лома. А теперь жди, пока придем в
порт назначения. И оттуда надо как-то выбираться, и в кассе у нас с Фук-
сом не густо, и пароход идет медленно.
Я - к капитану.
- Нельзя ли, - говорю, - прибавить ходу?
- Рад бы, - отвечает тот, - да у меня кочегаров мало, не справляются,
еле пар держат.
Ну, знаете, я подумал, с Фуксом посоветовался, отдохнул еще денек, и
нанялись кочегарами. Жалованье, конечно, небольшое, но, во-первых, на
стол не тратиться, а во-вторых, за работой все-таки не так скучно, да и
пароход скорее пойдет...
Ну, встали на вахту.
Спецовки там не дают, а у нас только и осталось, что на себе. Ну,
разделись, в целях экономии остались в одних трусах. Это, впрочем, и
лучше: жара там в кочегарке. А вот с обувью плохо. Под ногами уголь, го-
рячий шлак, разуться - жарко, а обуться - жалко, последние ботинки погу-
бишь.
Но мы, знаете, не растерялись: взяли четыре ведра, налили воды, и
так-то славно получилось! Стоишь в них, в ведрах-то, как в калошах, а
если уголек какой упадет, только "пшик" - и все тут.
Я в кочегарке справлялся легко, мне не впервой, а Фукс, вижу, сдает.
Набил полную топку, уголь спекся корой, он его ковыряет лопатой.
- Эх, - говорю, - разве здесь лопатой что сделаешь? Здесь подломать
надо. Где лом?
И вот, поверите ли, слышу - за спиной кто-то глухо так:
- Есть Лом к вашим услугам!
Обернулся, смотрю - из кучи угля вылезает мой старший помощник Лом:
тощий, черный, небритый, но все же Лом собственной персоной. Я, знаете,
так и сел от неожиданности!..
Ну, понятно, облобызались. Фукс даже слезу проронил. Дочистили втроем
топки, уселись, и Лом рассказал о своих злоключениях.
В газете о нем все верно писали, кроме налета и злого умысла. Какой
там налет - просто ветром занесло. Да. Ну, а когда колебания почвы прек-
ратились, он спустился в город. Идет, боится, оглядывается по сторонам.
И куда ни посмотри - полицейские, куда ни повернись - шпик...
Может, знаете, если бы он сохранил спокойствие, удалось бы прос-
кользнуть незаметно, но тут столько нервных потрясений, ну и сдрейфил
парень, стал прибавлять шагу и сам не заметил, как пустился бегом.
Бежит, оглядывается. А за ним бегут шпики, жандармы, полицейские,
мальчишки, собаки, рикши, автомобили... Крик, гам, топот...
Ну, и куда тут податься? Он, знаете, вниз, к морю. Забрался в
угольную гавань, закопался в уголь и сидит. А тут как раз этот пароход
встал под погрузку. Грузят там по канатной дороге, цепляют прямо ковшом,
сколько захватят, а над пароходом ковш опрокидывается.
Вот, знаете, и захватило Лома. Только он очнулся, хотел выскочить из
ковша, думал, знаете, опять его ловят, а ковш уже поехал, потом перевер-
нулся, а Лом даже ахнуть не успел и - хлоп в бункер!
Пощупал руки, ноги - все цело; уйти некуда, дышать есть чем... Ну и
решил использовать вынужденное бездействие - выспаться хорошенько.
Закопался в уголь и заснул. Так и спал, пока не услышал моей команды.
Да. В общем, все к лучшему получилось. Экипаж "Беды" опять соединил-
ся, и мы стали строить планы возвращения. Тут и вахта подошла к концу, и
вот я поразмыслил: мы-то с Фуксом попали на пароход законным порядком,
как потерпевшие бедствие, а Лом - во-первых, "заяц", а во-вторых, вроде
беглого преступника. Кто его знает, этого капитана? Пока по-хорошему - и
он хорош, а узнает об этой истории, выдаст Лома властям, а потом выручай
его. Словом, я посоветовал.
- Сидите, - говорю, - тут. Вы теперь привыкши. Покушать мы вам прине-
сем, а вахту вместе будем стоять. Оно и нам полегче - все-таки тридцать
три процента экономии сил. Да так и безопаснее будет.
Ну, Лом согласился без споров.
- Только, - говорит, - скучновато будет. Там темно, а я теперь выс-
пался. Не знаю, чем заняться.
