К полудню дувший в спину путникам ветер принес отчетливый запах гари.
Конан с Маленьким Братом обернулись почти одновременно, но рассмотреть
позади так ничего и не сумели - весь далекий горизонт оказался скрыт
волнами белесого, стелющегося по земле дыма.
Какое-то время Маленький Брат глубокомысленно таращился на эту
картину, потом с задумчивостью объявил, что при таком ветре, даже удирая
во все лопатки, пожар им не обогнать. Выход один - воспользоваться лошадью
как средством немедленного спасения, выкинув все лишнее из мешков.
Конан горестно кивнул головой, живо спихнув поклажу с лошадиной спины
прямо в пыль. Распутав завязки, могучий варвар и его маленький компаньон
уселись каждый у своего тюка и принялись, печально охая, выгружать их
содержимое.
Отправив в придорожные лопухи недоеденную индейку, сверток с
паштетом, неисчислимое количество яблок и еще целую уйму всевозможной
провизии, Маленький Брат спрятал обратно в свой изрядно похудевший мешок
маленькую лютню, моток веревки со стальным крюком и три небольших кожаных
кисета, кинул поверх них кошель, огниво, еще какую-то мелочь и, невесело
ухмыльнувшись, резво вскочил на ноги.
Конан, оглядев выросшую на обочине гору превосходной пищи,
вопросительно уставился на приятеля, но тот лишь махнул в ответ рукой.
- Не беспокойся, я оставил шмат сушеного мяса с травами, - с глубоким
вздохом маленький бритунец швырнул в траву свой щегольской плащ. - Штука
необыкновенно питательная и очень легкая. Так что голодать мы не будем!
Кстати, - в притворном гневе он ткнул пальцем в выстроившуюся перед
киммерийцем шеренгу бурдюков, - почему ты до сих пор не разобрался со
своим барахлом?
Теперь настала очередь Конана тяжело вздыхать и сокрушенно почесывать
темя. Внезапно, осененный превосходной идеей, он быстро вскочил, выдернул
из крайнего бурдюка пробку и, запрокинув голову, жадно принялся пить. Дав
ему опорожнить мех примерно до половины, Маленький Брат ехидно
поинтересовался: сколько вина он собирается в себя влить? Киммериец,
занятый делом, не счел нужным отвечать на сей вопрос. Тогда Лайтлбро, как
ни в чем ни бывало, выхватил меч и стремительным ударом разрубил
злополучный бурдюк напополам.
- Ты чего?! - зарычал рассвирепевший Конан, сжимая кулаки, но его
маленький спутник, ловко отскочив на недосягаемое для киммерийца
расстояние, предложил ему подумать над следующей проблемой: что легче
везти лошади - здоровенный бурдюк с вином и Конана в придачу или одного
Конана, но вылакавшего все вино до капельки?
Ответ напрашивался сам собой, что остудило гнев огромного варвара.
Кивнув, он любовно огладил выстроившиеся на обочине бурдюки и засунул
обратно в свой мешок только один из них.
- Нет, с этим я не расстанусь, - оборвал он уже раскрывшего рот
Маленького Брата. - Лучшая брага, которую гонят тут из зерна! Если
поджечь, горит, словно масло в светильнике! Чем оставлять этим шакалам,
лучше выхлебаем сами. Но не сейчас. Потом, когда минуем ущелье.
Еще раз оглядев свои запасы, Конан потуже затянул тесемки сильно
сдавшего в объеме мешка и выпрямился, небрежным жестом отправив свой
теплый плащ вслед за одеянием Маленького Брата.
- Ну, вот и все... Теперь я готов двигаться дальше.
- Еще не совсем, - заметил маленький бритунец и, словно базарный
фокусник, извлек прямо из воздуха пузатую кожаную флягу. - В ней одна
вода, как я тебе говорил. Думаю, ты можешь наполнить ее чем-нибудь
получше... По своему усмотрению.
Они поглядели друг на друга и ухмыльнулись.
9. УЩЕЛЬЕ
Умостившись впереди Конана на низкорослой разбойничьей лошаденке и
подлаживаясь под ее неровную тряскую рысцу, Маленький Брат, неизвестно
почему, пришел вдруг в самое благостное расположение духа. Вытащив из
своего мешка лютню, он принялся пощипывать струны, мурлыкая что-то под
нос; потом запел громче. Голос у него оказался несильный, но приятный, и
киммериец, сначала рассеянно глазевший по сторонам, стал в пол-уха
прислушиваться к балладе.
Говорилось же в ней о вещах непонятных и странных - о некоем Великом
Равновесии, в котором заключалась тайна бытия, божественного распорядка и
вещего промысла светлого Митры. Еще о том, что Зло в мире вечно и не
подлежит полному искоренению, ибо без него лишается смысла и понятие
Добра; но туда, где Зло грозит опрокинуть чашу вселенских весов,
протягивается божественная длань солнечного бога, восстанавливая
равновесие. И дланью этой - так пел Лайтлбро - были люди, что скитались по
всем землям и странам, от Западного океана до Восточного, от ледяной
тундры Асгарда и Ванахейма до жарких пустынь Иранистана и болот Зембабве.
Последнюю строчку Маленький Брат пропел именно в тот момент, когда
лошадка угодила передней ногой в засыпанную пылью рытвину, и оба всадника
едва не слетели наземь.
- Очень странная сага, - признался Конан, дождавшись, пока кобылка не
перестала хромать и брыкаться и снова пошла ровнее. - Многие слова в ней
мне непонятны.
- О да, и мне тоже, - беззаботно передернул плечами маленький
бритунец, но Конан успел заметить, что глаза его при этом хитро блеснули.
- Старая баллада, понимаешь ли, можно даже сказать, древняя... Как петь -
знаю, но о чем она, поведать не могу.
- Тогда спой что-нибудь попроще! - потребовал киммериец и приложился
к едва початой фляге.
Маленький Брат не стал спорить и запел уже нечто совсем иное:
Моя дорога далека -
За море горьких слез,
За склоны гор, что в облака
Укутает мороз,
За озеро, за темный лес,
За водопад без дна,
За край покинутых небес
Меня ведет она,
Минуя русла бурных рек,
Сквозь жгучие пески,
Где даже камни
На жаре
Потрескались с тоски,
Где, истончив в пыли свой след,
Закончатся пути...
Но там,
Где и дороги нет,
Придется мне пройти...
Придется мне лететь и плыть
Сквозь снег, туман и дождь,
Ползти
И мчаться во всю прыть,
Сто истоптать подошв...
Маленький Брат пел, и степь волнующимся зелено-золотым покрывалом
проплывала мимо. Солнце медленно клонилось к темнеющим горным вершинам, и,
словно поддаваясь магии человеческого голоса, уже не так яростно хлестало
своими жгучими лучами двух путников и их усталую лошадь. Казалось, даже
жаркий степной ветер немного поутих и перестал пахнуть паленым. Горы
впереди становились все выше, и теперь их близость чувствовалась во всем:
в напоенном влагой воздухе, в появлении обширных проплешин среди
шелестящего моря травы, усеянных щебнем и крупными валунами, в крутой
стати встречных холмов - по сравнению с теми, что остались далеко позади,
они заметно подросли и вверх, и вширь.
Местность вокруг постепенно сминалась все более заметными складками,
и дорога начала подниматься и опускаться - с пригорка в овраг, из оврага
снова на пригорок. Мерно покачиваясь на широкой лошадиной спине и
отстраненно глядя в ясное синее небо, Конан позволил этому монотонному
движению и сливающемуся с ним ритму нехитрой песенки убаюкать себя.
Обычно, странствуя по незнакомым местам, он никогда не позволял себе
расслабляться подобным образом, но сейчас дружеская близость Маленького
Брата, тепло его крепкого ладного тела и негромкий голос почему-то вселяли
в огромного киммерийца совершенно необъяснимое ощущение покоя и
уверенности. И Конану казалось, что пока его маленький спутник находится
здесь, рядом с ним, пока звучит его голос, можно отдыхать сколько угодно -
все равно ничего плохого не случится. Можно даже, наверное, ненадолго
вздремнуть...
Хотя... Откуда это у него такие мысли? Конан резко выпрямился в седле
и помотал головой. Не хватало еще только заснуть! Вот как раз под копытами
лошадки заблестели коварно затаившиеся в пыли булыжники... Киммериец
хлопнул себя по затылку, окончательно прогоняя дремоту, и, подтянув повод,
повел конягу осторожнее. Похоже, то ли благодаря вокальным способностям
Маленького Брата, то ли из-за того, что ветер внезапно стих, они успешно
обгоняли пожар. Правда, заключил Конан, обернувшись и озирая степь, если
им и придется сегодня где соснуть, так только в горах; надеяться в их
положении еще и на ночлег и отдых в этих местах, значит искушать судьбу.
- Как ты думаешь, - киммериец хлопнул по плечу сидевшего впереди
Маленького Брата и вытянул руку к горам, - к ночи доберемся?
- Конечно! - сунув лютню в мешок, Лайтлбро повернулся к нему и
состроил большие глаза. - Ночью вообще-то не худо бы и поспать, а ложиться
прямо в траву, рискуя превратиться в жаркое для разбойников, мне совсем не
улыбается.
- Хмм... - протянул огромный киммериец. Ему явно не верилось, что
между желанием Маленького Брата как следует выспаться и возможностями их
кобылки существует какая-то связь. Успеет ли лошадь выбраться к горам до
вечера? Это казалось Конану сомнительным, но тут его маленький спутник
посоветовал киммерийцу меньше крутить головой по сторонам и посмотреть
хоть раз вперед.
Конан послушался, посмотрел и ахнул - спал он что ли под немудрящие
песенки Маленького Брата? Хребет впереди занял уже полнеба, а солнце,
словно рывком соскочив с прежнего места, внезапно очутилось далеко на
западе. Холмы, еще недавно подставлявшие под его ослепительные лучи свои
лысеющие макушки, отбрасывали теперь длинные косые тени; воздух стал
заметно прохладнее, и их разморенная было лошадка, закусив удила, вдруг
целеустремленно припустила вперед по дороге, так что Конану осталось
только удивляться, откуда у нее взялось столько прыти.
- Воду небось почуяла, - заметил Лайтлбро и заерзал в седле. - Ты
как, кстати, отдохнул немного, расслабился?
Конан уже собрался недовольно буркнуть, что некогда было ему отдыхать
и расслабляться, трясясь в седле в тесноте и неудобстве, но тут до него
внезапно дошло, что усталости-то он не чувствует. Наоборот, он словно был
заряжен какой-то энергией - и настолько, что ему вдруг захотелось
соскочить на землю и нестись впереди лошади подобно пыльному смерчу.
Странно, подумал он; кажется, музыка и песни малыша порядком его
взбодрили... Магия? Или он попросту задремал в седле?
Не удержавшись, Конан широко развел руки и довольно потянулся.
- Ладно, можешь не отвечать, - Маленький Брат притворно нахмурился и
подобрал выпавшие из рук варвара поводья, - я и сам все вижу. Скоро начнет
смеркаться, так что, раз ты выспался у меня за спиной, будешь дежурить
первым.
Киммериец в ответ только прижмурил глаза, словно разомлевший на
солнцепеке огромный кот; даже если б Лайтлбро потребовал, чтобы он
оставался на страже всю ночь, Конан не стал бы возражать.
Однако Маленький Брат не собирался предлагать ничего такого. Когда
лошаденка наконец добралась до источника - тихо журча, тот выбивался из
