ходили ходуном. Внезапно из-под плота вырвалось что-то округлое, большое и
блестящее; Конан успел заметить гигантский круглый глаз, воззрившийся на
него с беспредельным равнодушием, пару могучих щупалец толщиной с его
бедро и странную, похожую на клюв, пасть. Блеснув гладкой кожей в лучах
закатного солнца, чудище исчезло в пучине, а киммериец, изо всех сил
наваливаясь на шест, принялся грести к берегу.
- Уфф! - Шеймис повалился спиной на доски, напоминая бурдюк, из
которого выпустили вино. - Хвала светозарному Митре, все обошлось! Скажу
тебе, мой господин, лучше иметь дело с целой стаей псов, чем с этим...
этим...
- Ладно! Этот твой бык доставил нас на нужное место, а мы ничем не
отблагодарили его. Ты мог бы сотворить что-нибудь съедобное...
- Съедобное? - скривился Шеймис. - Съедобное он сам себе найдет!
Погляди-ка, хозяин!
Обернувшись, Конан увидел, как одна из довольно больших акул, что
следовали за плотом, вдруг забилась, до половины встала над водой, разевая
зубастую пасть и показывая белое брюхо, и исчезла.
- Надеюсь, пока они жрут друг друга, мы успеем добраться до суши, -
пробормотал киммериец, продолжая изо всех сил работать веслом. Вскоре
справа от них проплыл высившийся на мысу каменный минарет, а затем под
бревнами заскрипела мелкая галька; плот дрогнул и замер на мелководье.
Сумеречный берег был пустынным. У небольшой пристани покачивались две
лодки и баркас с высокой мачтой; за ними темнели скалы, поросшие внизу
кустарником и рассеченные небольшим ущельем. Начинавшаяся от пристани
тропинка вела прямо к нему.
- Прибыли! - Конан спрыгнул в воду, взметнул фонтан брызг и, положив
палицу на плечо, зашагал к берегу. Демон тащился следом, загребая
огромными ступнями и блаженно жмурясь; после жаркого дня вечерняя прохлада
была ему явно по душе. Миновав пристань и лодки, они выбрались на берег.
Киммериец остановился, пригладил растрепанные волосы, пошарил за пазухой и
вытащил пращу.
- Хозяин, а, хозяин! - проныл Шеймис за его спиной. - Не связывался
бы ты с этим колдуном! Пропадем! Оба!
- Не каркай! - достав из сумки увесистый голыш, Конан заложил его в
пращу. - Ты делай свое дело, приятель, а я буду делать свое. Всего-то и
надо придержать его на полвздоха! А там уж... - Он многозначительно
покрутил пращу над головой.
- На полвздоха! Это по-вашему, по-человечьему полвздоха... Да за
такое время любой приличный маг успеет превратить нас в пару крыс!
- Ну, для тебя это не очень страшно, - ухмыльнулся Конан, обматывая
ремень вокруг запястья. - Не скули, Шеймис! Идем, посмотрим, какого цвета
кровь у черного колдуна!
Он ступил на тропу, что вела от пристани к ущелью.
На славный город Шандарат пала ночь. Темная ее мантия, расшитая
сияющими самоцветами звезд, раскинулась над городскими стенами, башнями и
дворцами, накрыла непроницаемым пологом гавань, где, словно спящие
огромные чайки, дремали корабли; полумрак окутал поля и фруктовые рощи,
дороги, подобно стрелам рассекавшие степь, прибрежные бухты и острова, лес
на западе и глухо рокотавшее на востоке море. Черный плащ ночи круглился в
вышине будто гигантский занавес, на время прикрывший мир от благодатного
света Митры, и казалось, что, опуская его, солнечный бог говорит людям:
угомонитесь! Забудьте хоть ненадолго о честолюбии, о горделивых помыслах,
о жадности надежд и пустой суете стремлений, о борьбе и ненависти, о
голоде и страхе; забудьте о мелочных страстях, закройте глаза! И пусть
снизойдут к вам светлые сны и блаженный покой.
Но не было покоя под ночными небесами Шандарата.
Владыка его, блистательный Ашарат из рода Ратридов, стоя у окна в
своем любимом чертоге на верхнем этаже дворцовой башни, выглядел невеселым
и хмурым; душу его опять терзали тревоги и сомнения, не дававшие уснуть.
Еще вчера все было так просто и ясно; оставалось лишь вывести в море
корабли с войском, внезапно обрушиться на Архипелаг и завладеть его
сокровищами. А потом Неджес, мудрец и верный советник, изготовит
чудодейственный эликсир, снимающий с плеч человеческих груз прожитых
лет... потом захваченные жемчуга превратятся в звонкое золото, и в
Шандарат хлынут наемники... потом он, великий Ашарат, неподвластный
старости, поведет огромную армию на врага... Какого врага? Не все ли
равно... В Гирканию, в Туран...
Да, вчера все было ясным и простым, но сегодня владыка будто бы
пробудился от дремоты; темная пелена, затуманивавшая его разум, поредела,
разошлась, и еще недавно очевидное стало казаться сомнительным. Очень
сомнительным!
Зачем ему нужен этот Архипелаг? Сколько жемчуга там можно взять? Он
примерно представлял это, так как драгоценные дары моря вывозились через
Шандарат, составляя одну двадцатую его торговли. Немалая сумма! Однако уже
полмесяца, как в трирскую гавань лишь изредка заглядывают корабли, ибо
там, где готовятся к войне, не место купцам; можно потерять и судно, и
ценный груз, да и собственную жизнь в придачу. Нет купцов, нет и торговли;
и убытки скоро сравняются с ценой архипелагских жемчугов.
Эликсир... Конечно, эликсиру нет цены, но правда ли то, что обещает
советник? Блистательный Ашарат не сомневался, что в мире существует
великое множество чудес, но ему никогда не доводилось слышать про амулет
или какое-нибудь зелье, что продляли человеческую жизнь. Зато нередко
говорили о другом - о ядах, поднесенных в питье или пище, о порошке
черного лотоса, что отправлял вкусившего его на Серые Равнины иногда
стремительно, иногда - не очень, но в любом случае неотвратимо и
неизбежно.
Да, с этим бальзамом надо проявлять крайнюю осторожность! Сейчас
Ашарата даже удивлял тот восторг, то воодушевление и доверчивость, с
которой он воспринял слова почтенного Неджеса. Доверчивость же присуща
детям, но никак не властителям, умудренным жизнью! И лучше провести на
земле весь отпущенный Митрой срок, пусть старым и немощным, чем,
поддавшись ложной надежде, переселиться до времени в загробный мир...
Властитель энергично потер виски и, чувствуя некоторое просветление в
мыслях, уставился на звездное небо. Пожалуй, не стоит пить сей
подозрительный бальзам, решил он; во всяком случае, не раньше, чем
стражники вольют в горло мудрейшему Неджесу добрую половину этого зелья.
У мудрейшего же были в эту ночь свои заботы, чем и объяснялось
просветление в голове шандаратского властелина. В мгновение смертельной
опасности ни черный, ни белый маг, сколь бы ни был он силен, не должен
отвлекаться; колдовской поединок требует всех сил и полной
сосредоточенности. А поединок приближался! Неджес чувствовал это и знал,
что наступившая ночь будет решающей. Он не боялся, несмотря на мрачное
пророчество Багрового Плата; наоборот, его переполняла какая-то злобная
радость, порожденная и осознанием собственной силы, и тем, что томительное
ожидание заканчивалось.
Как всегда, он неподвижно распростерся на своем ложе и опустил веки,
обозревая местность магическим зрением. Он знал, что не заметит даже
смутной тени - этот противник совсем не походил на разбойника-киммерийца,
явившегося две ночи назад. Северный бродяга со своей нелепой тварью
подошел со стороны леса и пересек дорогу; его сопровождало облако темных
мыслей и гнусных намерений. Этот же враг - _и_с_т_и_н_н_ы_й_, как звал его
Неджес - казался невидимым и неощутимым, и стигиец был не в силах
разобраться в природе скрывавшей его завесы. Но ничего; когда они
посмотрят друг другу в глаза, все преграды падут! И лишь огненно-ледяная
мощь заклинаний решит исход поединка...
Внезапно ему почудилось, будто бы нечто надвигается со стороны моря,
от крошечной бухты с причалом, у которого неясными облачками покачивались
лодки. Нечто знакомое, нечто такое, с чем он имел дело прежде... Стихийная
и грубая сила, неукротимая, непокорная, свирепая... Да, сей образ он уже
лицезрел! А увиденное однажды можно увидеть снова...
На мгновение серый туман разорвался, явив юношеский лик в обрамлении
копны темных волос, и Неджес недовольно скривил губы. Опять этот северный
бродяга! Этот разбойник! Живуч, ничего не скажешь! И как он только
выбрался с острова? Воистину, боги к нему благосклонны!
Впрочем, ему было некогда вдаваться в намерения вора, столь
неожиданно избегшего казни; любое дело сегодняшней ночью подождет. Любое -
кроме одного! Окаменев в мнимой неподвижности, словно застывшая во тьме
ядовитая змея, Неджес ждал пришествия истинного врага.
Жди, стигийский паук!
Странник в сером плаще, плотно прижавшийся к стволу дуба, усмехнулся.
За шеренгой кряжистых стволов темнела ограда; от окошка, за которым
притаился колдун, его отделял всего лишь хороший бросок камня. Пустяковое
расстояние! Удар молнии Митры будет сокрушительным!
Что ж, стигиец ждет, и ему, посланцу Пресветлого, тоже придется
подождать. Накопленная деревьями мощь уже смешалась с его собственной
Силой, однако колдун хитер, и паутина защитных заклинаний, сплетенная им,
почти наверняка парирует первый выпад. Иное дело, если его чем-то
отвлечь... хотя бы на полвздоха... малое время для обычного человека, но
настоящий боец должен успеть и нанести удар! И поразить!
"Рази!" - говорил Учитель. Да, теперь пришло время...
Все подготовлено: стражи погружены в глубокий сон, как и слуги,
повара, конюхи, носильщики; псы, обнюхав серый плащ, отвернули огромные
морды и, поскуливая, поплелись на задний двор, к своим будкам, набитым
мягкой соломой. В них можно подремать так сладко... до самой зари...
подремать, забыв про этот дом и двор, про людей, своих и чужих, с которыми
положено расправляться когтем и клыком...
Да, все подготовлено; осталось лишь подождать паренька с синими
глазами и его странного приятеля. Забавное существо! Нельзя назвать его
благожелательным к людям, но и оно имеет свой кодекс чести! И старается
изо всех сил! Ничего, что их так мало; столь верному слуге не грех и
помочь...
Человек в сером плаще вновь улыбнулся - на сей раз слегка насмешливо
и без злорадства. Сегодня этот дряхлый демон, неведомо как переживший
тысячелетия и целые эпохи, показал себя молодцом! Вызвал из глубин морских
такое чудище, что лучше и не вспоминать! Конечно, он не сумел бы с ним
справиться, так что пришлось ему немного помочь... Это было не так-то
просто; даже Ученику с большим опытом не всегда удается направить Силу на
большое расстояние... К тому же астральной мощью, что дарована благим
богом, трудно управлять; она - удар молнии, карающее копье, а не рука,
держащая поводья норовистого скакуна. Но ничего, на пару с маленьким духом
им удалось совладать с морской тварью, направив ее куда надо... И теперь
киммериец скоро будет здесь - в самый решающий момент!
От дуба шли теплые токи, пронизывая тело посланца; казалось, сам
Митра говорил сейчас с ним, шептал без слов, наставляя, как лучше и верней
покарать нечестивца, уравновесить Добро и Зло в этой маленькой части
огромного мира. Как учил наставник, в Великом Равновесии заключалась тайна
бытия, божественного распорядка и вещего промысла; Зло как таковое не
подлежало полному искоренению, ибо без него лишалось смысла и понятие
Добра. Однако туда, где Зло грозило опрокинуть чашу вселенских весов,
божественная длань бросала крошечную песчинку - и равновесие
