голубого Кварца, который процветал в его любимый период (седьмое
Интегральное Поклонение) на Сорке, планете Бета, давно исчезнувшей, вся
структура была основана на примитивных музыкальных формах пятнадцатого
столетия.
О'Кала Инкардинал просто стал козлом и гулял там, где осталась
пустыня, блеял о том, что он предпочитает всему чтение. И оно доставляет
ему значительное удовольствие, но он не создал моды. Фактически
единственным положительным откликом, который он получил, был от Ли Пао,
который как выяснилось не обрадовался короткому возвращению в 2648 год,
назвавший его роль тонкой метафорой, и от Гэфа Лошадь в Слезах, получившего
бессмысленное удовольствие от блеяния на него, когда он летал над козлом в
своем воздушном сампане и бросал в него фруктами.
Путешественник во времени стал расстроенным, так как обнаружилось,
что он все еще нуждается в ком-то, кто мог бы помочь ему в ремонте машины,
прежде чем он сможет рискнуть временным прыжком через измерения. Лорд
Джеггет был слишком занят своими экспериментами, а Браннарт Морфейл
отказывался говорить с любым, выслушав много упреков в первые дни
возрождения. На короткое время он сошелся с другим путешественником во
времени, возвращенным как и Ли Пао, эффектом Морфейла, зовущим себя Ратом
Осаприком, но оказалось, что он бежавший преступник из тридцать восьмого
столетия и ничего не знал о принципах перемещения во времени. Он просто
попытался украсть машину и был остановлен удачным прибытием Миледи
Шарлотины, которая заморозила его кольцом власти и послала плавать в
верхние слои атмосферы Миледи Шарлотина лишившись Браннарта Морфейла,
пыталась уговорить путешественника во времени, что она должна быть его
покровителем, а он стать ее новым ученым. Путешественник во времени обдумал
идею, но нашел ее условия слишком стеснительными Именно миледи Шарлотина,
вернувшись из старого города, принесла новости, что Гарольд Ундервуд,
инспектор Спрингер, сержант Шервуд, двенадцать констеблей и все Латы
оказались здоровыми и относительно жизнерадостными, но что космический
корабль пуплианцев исчез. Это заставило герцога Королева открыть секрет
несколько раньше, чем он планировал - Он вновь, завел зверинец, и пуплианцы
оказались там, хотя они не знали этого. Он разрешил им построить
собственное окружение - закрытое помещение, в котором они планировали
избежать Конца Времени. и сейчас они верили, что являются единственными
живыми существами во всей вселенной. Все кто хотел могли посетить зверинец
Герцога и понабюдать за ними, двигающимися в огромной сфере, совершенно не
сознающими, что за ними наблюдают, занятыми своей загадочной деятельностью.
Даже Амелия Ундервуд хотела увидеть их и согласилась с Герцогом Королев,
что они выглядят довольно счастливее чем раньше.
Этот визит к Герцогу, был первым случаем. когда Джерек и Амелия
появились в обществе с тех пор, как построили себе новый дом. Амелия была
удивлена быстрыми переменами, остались неизменными только маленькие районы,
и на всем лежала определенная свежесть, что придавало очарование даже самым
причудливым изобретениям. Сам воздух сказала она, приобрел сладкую свежесть
весеннего утра.
По пути домой они увидели Лорда Джеггета Канарии в его огромном
летающем лебеде с другой высокой фигурой рядом с ним. Джерек подвел свой
локомотив поближе и окликнул их, сразу узнав второго пассажира лебедя.
- Моя дорогая Няня! Какое удовольствие встретить вас снова. Как дети?
Няня была значительно в более здравом уме, чем когда Джерек в
последний раз видел ее. Она покачала старой стальной головой и вздохнула.
- Боюсь они исчезли. Назад, к ранней точке во времени, где я все еще
управляю петлей времени, где они все играют, как, без сомнения будут играть
всегда.
- Вы послали их назад?
- Да. Я решила что этот мир слишком опасен для моих маленьких
подопечных, юный Джерек. Что ж я должна сказать что ты выглядишь хорошо.
Вполне взрослый мужчина сейчас, а? А это должно быть, Амелия, на которой ты
хочешь жениться. О, я полна гордости ты показал себя прекрасным мальчиком,
Джерек, - казалось что она все еще пребывает в смутной уверенности, что
Джерек был одним из ее воспитанников. - Я думаю, что отец тоже гордится
тобой! - она повернула голову на девяносто градусов, чтобы нежно поглядеть
на Лорда Джеггета, который скривил губы в смущенной улыбке.
- О! очень рад, - сказал он. - Доброе утро, Амелия. Джерек.
- Доброе утро, сэр Макиавелли, - Амелия порадовалась его смущению. -
Как продвигается ваш план?
Лорд Джеггет расслабился засмеявшись.
- Очень хорошо, я думаю. Няня и я сделали пару модификаций, чтобы
получить петлю. А вы? Как вы живете?
- Все хорошо, - ответила она ему.
- Все еще... обручены?
- Не женаты, лорд Джеггет, если вы это имеете в виду.
- Мистер Ундервуд все еще в городе?
- Так говорит миледи Шарлотина.
- Ага.
Амелия с подозрением посмотрела на Лорда Джеггета. но на его лице
ничего нельзя было прочитать.
- Мы должны лететь дальше, - лебедь начал отплывать от локомотива. -
Время не ждет людей, ты знаешь. Во всяком случае. пока. Прощайте!
Они помахали ему, а лебедь поплыл дальше.
- Он дьявольски хитер, - сказала Амелия. но без злости - Как могут
быть отец и сын такими разными?
- Ты так думаешь? - локомотив запыхтел по направлению к дому. - Хотя я
подражал ему так долго, насколько я помню. Он всегда был моим героем.
Она задумалась.
- Можно искать признаки упадка в сыне, если видишь их в отце, хотя не
справедливее ли смотреть на сына, как на отца, не раненого миром?
Он мигнул, но не попросил ее объяснить подробнее.
- Но, полагаю, я завидую ему, - сказала она.
- Завидуешь Джеггету? Его разуму?
- Его работе. Он единственный, на ком лежит задача спасения планеты,
кто делает полезное дело.
- Мы снова сделали планету красивой. Разве это не "полезное" дело,
Амелия?
- Во всяком случае оно не удовлетворяет меня.
- Ты почти еще не начала выражать свое творчество. Завтра возможно, мы
изобретем что-нибудь вместе, чтобы восхитить наших друзей.
Она попыталась стать веселой.
- Полагаю, что ты прав. Это вопрос позиции, как говорил твой отец.
- Точно, - он обнял ее. Они поцеловались, но ему показалось, что ее
поцелуй не был таким сердечным, как раньше.
Со следующего утра будто странная лихорадка поразила Амелию Ундервуд.
Ее появление в столовой было впечатляющим. Она была одета в малиновый шелк,
украшенный золотом и серебром - напоминающим восточные наряды. На ее ногах
были загнутые вверх туфли, голову украшали страусовые и попугаичьи перья, и
она покрасила или как-то изменила свое лицо, так как веки ее были ярко-
голубыми, брови подвыщипаны, и их длина увеличена, губы полнее и
удивительной красоты, щеки пылали румянами. Ее улыбка была необычайно
широка, поцелуй неожиданно теплыми, объятия почти чувственными, от нее
пахло духами, когда она заняла свое место на другом конце стола.
- Доброе утро, Джерек, мой дорогой!
Он проглотил маленький кусочек сэндвича, но тот, казалось, застрял у
него в горле. Негромким голосом он сказал:
- Доброе утро, Амелия. Ты хорошо спала?
- О, да! Я проснулась новой женщиной. Совершенно новой. ха! ха!
Он постарался проглотить кусочек, застрявший в горле.
- Ты кажешься необычной. И изменение во внешности радикальное.
- Я вряд ли назвала его таким дорогой Джерек. Просто аспект моей
личности, который я не показывала тебе прежде. Я решила быть менее
чопорной, принять более позитивный взгляд на мир и мое место в нем Сегодня,
моя любовь, мы творим!
- Творим?
- То что ты предлагал делать.
- О, да конечно. Что мы создадим, Амелия?
- Уже так много всего.
- По правде говоря, я не намеревался...
- Джерек, ты славился своими изобретениями. Ты создаешь моду за модой.
Твоя репутация требует, чтобы ты снова выразил себя. Мы построим сцену,
превосходящую все, чему были свидетелями до сих пор. И мы устроим
вечеринку. Мы слишком часто пользовались гостеприимством и ничего не
предлагали сами!
- Это правда, но...
Она засмеялась над ним, отодвинув в сторону тарелку. Она отхлебнула
кофе, посмотрев через окно на свой сад.
- Ты можешь предложить что-нибудь, Джерек?
- Ну... маленький "Лондон", мы можем сделать его вместе... Подлинный
как он есть.
- Лондон? Ты определенно не повторишь прошлый успех.
- Это было просто предложением, ничего более.
- Я вижу ты восхищен моим новым платьем?
- Шикарное и красивое, - он вспомнил гимн который они однажды пели
вместе. Он набрал побольше воздуха и приготовился запеть, но она опередила
его.
- Платье в основе имеет картину, которую я видела в иллюстрированном
журнале. Я думаю, опера, или, возможно, концертный зал. Мне хотелось бы
узнать некоторые оперные арии. Города могут помочь?
- Сомневаюсь, что они помнят их.
- Они заняты более скучными вещами в эти дни, я полагаю, работой
Джеггета.
- Ну, не совсем.
Она встала из-за стола, напевая про себя:
- Торопитесь Джерек. Утро кончиться прежде чем мы начнем.
Он с неохотой встал, смущенный своей ролью, почти с отчаянием пытаясь
вернуть настроение, которое всегда было нормальным для него, кроме, как
оказалось, сегодняшнего дня.
Она взяла его под руку, шаг ее был более упругий, чем обычно,
возможно, из-за необычных туфель, одетых на ноги, и они вышли из дома в
сад.
- Я считаю теперь, что мы должны были сохранить мой дворец, - сказала
она. - ты не находишь коттедж скучным?
- Скучным? О, нет.
Он был удивлен, что она выглядела разочарованной его ответом. Он
задумчиво взглянул на небо, повернул кольцо власти и сделал яркий голубой
оттенок там, где моментом раньше преобладали розовато-желтые тона. - Вот
так!
За ивами и кипарисами находились остатки пустыни.
- Это, - сказала она, - то, что по выражению Джеггета должно быть
нашим холстом. Он может содержать что угодно - любую причуду, которую
сможет изобрести человеческий ум. Сделаем великолепную причуду, Джерек.
Обширную причуду.
- Что? - он повеселел, хотя дурные предчувствия остались. - Ты хочешь
превзойти Герцога Королев?
- Всеми средствами!
Он был сегодня одет во фрак, брюки серого цвета, жилет и рубашку.
Джерек сделал цилиндр и поместил его торжественно на голову. Рука его легла
на кольца. Колонны воды казалось выпрыгнули из земли, толстые, как деревья,
и такие же высокие, образовав арку, которая, в свою очередь, стала крышей,
мерцающей на солнце.
- О, ты слишком осторожен, Джерек! - она использовала собственные
кольца. Их окружили огромные скалы, и из каждой изливалась река крови,
образуя море, на котором плавали обсидиановые острова, наполненные пышной
темной растительностью. Солнце горело почти черным цветом над ними, и из
океана крови и с островов доносились страшные звуки.
- Это очень величественно, - сказал Джерек тихим голосом, - но я не
поверил бы...
- Сцена основана на кошмаре, который я однажды видела во сне.
Что-то темное поднималось из моря. Сверкнули зубы напоминающие о
тварях, которых они встречали в палеозое, змееподобное нежное тело снова
погрузилось с неприятным шумом обвала. Джерек обратился к ней за
объяснением.
- Впечатление, - ответила она, - о картине, которую я видела девочкой.
О, ты не поверишь, какие кошмары меня мучили тогда. До сегодняшнего дня я
забыла их почти полностью. Эта сцена нравится тебе, Джерек? Она понравится
