плечах.
- Идем, плод моего лона. Вы извините нас, Ли Пао?
Ли Пао коротко наклонил голову.
- Я видела миссис Ундервуд, - сказала Железная Орхидея Джереку, когда
они поплыли выше, где было совсем мало людей. - Она выглядит красивее, чем
когда либо. Она была достаточно добра похвалить мой костюм. Ты узнал его?
- Думаю нет.
- Миссис Ундервуд узнала когда я напомнила ей о красивой истории,
которую мне рассказал один из городов. Я знаю не всю историю, так как город
многое забыл, но достаточно чтобы сделать костюм. Эта история о старой
Флоренции и Леди в Лампе, которой требовалось пятьсот солдат в день!
Вообрази! Пятьсот! - она облизнула пурпурные губы и ухмыльнулась. - Эти
древние! Я намерена воспроизвести всю легенду. Знаешь, здесь есть солдаты.
Они прибыли совсем недавно и находятся в зверинце Герцога Королев. Но их
только двадцать или около того.
- Ты можешь сделать собственных.
- Я знаю, плоть от моей плоти, но это не будет тем же самым. Это твоя
вина.
- Каким образом, вечный цветок?
- В эти дни требуется подлинность. Репродукции без оригиналов являются
абсолютной анафемой. А их становится все меньше, они исчезают так быстро.
- Путешественники во времени?
- Естественно. Космические путешественники остаются. Но какая от них
польза?
- Морфейл говорил с тобой, красивейшая из цветов?
- О, немного, мое семя, и все только предупреждения, все пророчества.
Мы не должны слушать его. Я полагаю, что скоро исчезнет и миссис Ундервуд.
Возможно, тогда вещи вернутся к более приемлемому порядку.
- Амелия останется со мной, - сказал Джерек, заметив, как он думал,
печальную нотку в голосе матери.
- Ты проводишь время только с ней, - сказала Железная Орхидея. - Ты
одержим ею. Почему?
- Любовь, - ответил он ей.
- Но, как я понимаю, она не делает никаких выражений любви. Вы едва
прикасаетесь друг к другу!
- Ее обычаи не такие как наши.
- Тогда ее обычаи примитивны!
- Отличны.
- А! - ее тон стал недовольным. - Она занимает все твои мысли, она
влияет на твой вкус. Пускай она идет своим путем, а ты - своим. Кто знает,
позже эти курсы смогут снова пересечься. Я слышала кое-что о твоих
приключениях. Они были ошеломляющими. Вы оба нуждаетесь в отдыхе, в более
легкой компании. Но ты ли, цвет моего чрева, держишь ее около себя, когда
ей лучше быть свободной?
- Она свободна, она любит меня.
- Я снова повторяю - нет никаких признаков любви.
- Мне известны признаки.
- Ты не можешь описать их?
- Они выражаются в жестах, в тоне голоса, в выражениях глаз.
- Хо, хо! Такая телепатия слишком тонка для меня! Любовь - это
прикосновение плоти к плоти, произнесенные шепотом слова, кончик пальца,
проведенный нежно вдоль позвоночника, сжатие бедра. В твоей любви, Джерек
нет страсти. Она бледная, она слабая.
- Нет, дарительница жизни. Ты притворяешься, что не понимаешь. Но
зачем?
Ее взгляд был пристальным и загадочным.
- Мама? Сильнейшая из Орхидей?
Но она повернула кольцо власти и упала вниз, как камень, не сказав ни
слова в ответ. Он видел как она исчезла в большой толпе, кишевшей внизу
около середины здания. Ему показалось странным поведение матери. Она
выказывала настроение, которое он никогда не встречал прежде. Она,
казалось, потеряла часть своей мудрости и заменила ее злостью (к которой
она всегда имела склонность, но злость требовала ума, чтобы сделать ее
занимательной), она выказывала неприязнь к Амелии Ундервуд, которой в ней
не наблюдалось раньше. Джерек покачал головой. Как могло быть, что она не
находила удовольствия, как всегда делала в прошлом, в его удовольствии?
Пожав плечами, он направился к нижнему уровню.
Незнакомец приветствуя его, показался из ближайшей галереи. Он был
одет в сомбреро, причудливый жилет, сапоги и красные штаны.
- Джерек, моя кровь! Зачем ты летишь так быстро?
Только глаза выдавали личность владельца, и даже это сбивало его с
толку почти секунду, прежде чем он осознал правду.
- Железная Орхидея! Как ты многочисленна!
- Ты уже встретил других?
- Одну из них. Которая является оригиналом?
- Мы все можем заявлять право на это, но есть программа. В
определенное время несколько исчезнут, останется одна. Не имеет значения,
какая, не правда ли? Этот метод позволяет мне всюду успеть.
- Ты еще не встречала Амелию Ундервуд?
- Нет, с тех пор, как я посетила вас на ранчо, моя любовь. Она все еще
с тобой?
Он решил избежать повторения.
- Твой маскарад очень впечатляет.
- Я представляю великого героя времен миссис Ундервуд. Король
бандитов, любимый всеми бродягами, который стал править нацией и был убит в
расцвете сил. Это цикл легенд, с которыми ты должен быть знаком.
- Имя?
- Руби Джек Кеннеди. Где-то... - она бросила взгляд вокруг. - Ты
найдешь меня в костюме вероломной женщины, которая в конце концов предала
его. Ее имя было Роза Ли, - Железная Орхидея понизила голос, - Она вступила
в связь с итальянцем по имени Маузер, знаменитому по хитрости способу,
которым он ловил своих жертв.
Джерек счел эту беседу более подходящей и был доволен слушать ее в то
время, как она продолжала свое восторженное изложение старой легенды на
тему о крови, убийстве, мести и проклятии, наложенное на клан из-за ложной
гордости его патриарха. Он почти не вникал в ее слова, пока не услышал
знакомую фразу (раскрывающую ее пристрастие к ней, так как она не могла
знать, что одна из ее "Я" уже использовало эту фразу:
- В эти дни требуется подлинность. Ты не чувствуешь Джерек, что
изобретение тормозится опытом? Вспомни, как мы обычно ограждали Ли Пао от
сообщения нам подробностей и деталей тех веков, которые мы воссоздаем?
Разве мы поступали не мудро?
Она овладела только половиной его внимания.
- Я допускаю, что нашим развлечениям не хватает чего-то по моему
вкусу, с тех пор, как я путешествовал сквозь время. И, конечно, я сам,
можно сказать, являюсь причиной моды, которую ты находишь такой неудобной.
Она, в свою очередь невнимательно выслушала его заявление, беспокойно
осматривая зал.
- Я думаю, они называют это "социалистический реализм", - пробормотала
она.
- Мой "Лондон" начал определенную тенденцию к восстановлению
наблюдаемой реальности... - продолжал он, но она махнула ему рукой, не
потому что не согласилась, а потому что он прервал ее монолог.
- Это дух, мой щенок, а не выражение, изменилось. Мы кажется потеряли
легкость нашей жизни. Где наша любовь к контрасту? Или мы все стали
антикварами и ничем больше? Что происходит с нами, Джерек?
Настроение этой Железной Орхидеи сильно отличалось от настроения
другой матери, уже встреченной им. Если она просто хотела аудиторию, пока
болтала, он с удовольствием выполнил эту роль, хотя не испытывал интереса к
спору.
Возможно, эта тема являлась единственной, которую могло поддерживать
факсимиле, подумал он. В конце концов, самым большим преимуществом
саморепродукции была возможность отстаивать столько различных мнений,
сколько хочешь, в одно и то же время.
Мальчиком, вспомнил Джерек, он был свидетелем жаркого спора полудюжины
Железных Орхидей. Она находила, что ей гораздо легче разделиться спорить
лицом к лицу, чем пытаться привести в порядок свои мысли в общепринятых
манерах. Это факсимиле, тем не менее, оказалось несколько скучным, хотя
обладало пафосом.
Пафос, думал Джерек, нормально не появляется в характере матери.
Заметил ли он его в копии, которую встретил первой? Возможно...
- Я, конечно, обожаю сюрпризы, - продолжала она. - Я приветствую
разнообразие. Это соль существования, как говорили древние. Следовательно я
должна бы радоваться всем этим новым событиям. Этим "изложениям Времени"
Браннарта, этим исчезновениям, всем этим приходам и уходам. Я удивляюсь,
почему я чувствую... как это... "Беспокойство"? Встревожена? Ты когда-
нибудь видел меня "встревоженной", мое яйцо?
Он пробормотал.
- Никогда.
- Да я встревожена. Но в чем причина? Я не могу определить ее. Должна
ли я обвинить себя, Джерек?
- Конечно нет.
- Почему? Почему? Веселье Уходит. Спокойствие покидает меня... а на их
месте встревоженность. Ха! Заболевание путешественников во времени и в
космосе, к которому мы, в Конце Времени всегда имели иммунитет. До сих пор,
Джерек...
- Нежнейшая из матерей, я не совсем...
- Если становится модным вновь открывать и заражаться древними
психозами, тогда я против моды. Безумие пройдет. Что может поддерживать
его? Новости Монгрова? Какие-нибудь махинации Джеггета? Эксперименты
Браннарта?
- Последние два, - предложил он. - Если вселенная умирает...
Но она уже переключилась на новую тему и снова высказала одержимость
оригинала. Ее тон стал легче, но не обманул его.
- Можно конечно взглянуть на твою миссис Ундервуд, как на зачинщика...
Заявление было сказано с подчеркнутой интонацией. Перед именем и
позади него были очень короткие паузы. Она ждала от него или защиты или
отрицания миссис Ундервуд, но он избежал ловушки.
Джерек ответил.
- Великолепнейший из бутонов, Ли Пао сказал бы, что источник нашего
смятения лежит внутри нас самих. Он уверен что мы держим правду взаперти, а
обнимаем иллюзию. И иллюзия, намекает он, начинает раскрывать, как таковая,
себя. Вот почему, говорит Ли Пао, мы обеспокоены.
Но это была непримиримая копия.
- А ты, Джерек! Когда-то веселое дитя! Умнейший из мужчин! Самый
изобретательный из художников! Блестящий мальчик, как мне кажется, ты стал
тусклым. И почему? Потому что Джеггет подбил тебя сыграть любовника! Как
это примитивно...
- Мама! Где твоя мудрость? Ладно, зная, я уверен, что мы скоро будем
женаты. Я заметил изменения в ее отношении ко мне.
- Что из этого? Я в восхищении!
Отсутствие у нее доброго юмора удивило Джерека.
- Твердейший из металлов я умоляю, не делай из меня просителя! Разве я
должен удовлетворять мегеру, когда я был уверен в добром расположении
друга?
- Надеюсь, я больше чем друг, частица моей крови!
Ему пришла в голову мысль, что если он вновь раскрыл Любовь, она
раскрыла Ревность. Неужели одно не может существовать без другого?
- Мама, я прошу тебя подумать...
Из-под сомбреро послышалось фырканье.
- Я вижу она поднимается. Значит она имеет свои собственные кольца?
- Конечно.
- Ты думаешь, это умно, давать дикарю...
Амелия уже проплыла в пределах слышимости. Фальшивая улыбка покрывала
губы этого несовершенного двойника.
- Ага! Миссис Ундервуд. Какая восхитительная простота вкуса - голубое
с белым!
Амелия Ундервуд не сразу узнала Железную Орхидею. Ее кивок был
вежливым, но она отказалась игнорировать вызов.
- Совершенно ошеломлена сверкающим экзотизмом вашего малинового цвета,
миссис Корнелиан.
Наклон сомбреро.
- А какую роль, моя дорогая, вы приняли сегодня?
- Сожалею, мы пришли сами собой. Но разве я не видела вас прежде в том
ящикообразном костюме, затем попозже в желтом плаще оригинального вида? Так
много превосходных костюмов.
- Да, здесь есть одна в желтом, я забыла. Иногда меня одолевают
столько интересных идей. Вы, должно быть, думаете, что я грубовата, дорогой
предок?
- Никогда, пышнейшая из орхидей.
Джерек удивился. Он в первый раз услышал, как миссис Ундервуд
использует подобный язык. Его начала веселить эта встреча, но Железная
Орхидея отказалась продолжать разговор. Она наклонилась вперед и
