золотые подсвечники, так что казалось, будто бы комнату охватил пожар.
Господин Реньярд взмахнул кружевным рукавом, властным жестом подзывая нас
подойти поближе. Лицо его и фигура оставались пока в тени. Он знал, какой
сие производит эффект и умело им пользовался. Потом он поднялся,
выпрямившись во весь свой высокий рост, глаза его неожиданно вспыхнули на
свету-умные, проницательные. Я сначала подумал, что он носит маску и что
он-калека, хотя так и не смог определить, в чем же именно заключается его
увечье Но когда господин Реньярд заговорил, пасть его распахнулась, обнажив
белые острые зубы. И я понял, что никакая это не маска и он сам-никакой не
калека. Он-лис; громадных размеров зверь с рыжим мехом, стоящий на задних
лапах,-ростом выше меня,-и при этом достаточно человекоподобный, чтобы
сжимать переднею лапой рукоять меча и носить панталоны, лакированные туфли
с пряжками, длинный расшитый жилет и изящные кружева, что струились вокруг
него, точно пена поверх пивной кружки, шелковый камзол, такой же рыжий, как
его шерсть, и дорогие ленты. Свободной переднею лапою он опирался о
щегольскую трость, но это,-как было вполне очевидно,-вовсе не для
фатовства, а чтобы твердо держаться на ногах. Умная морда его выражала
искреннее любопытство и ни малейшего дружелюбия. Его странный голос походил
больше на лай, усы легонько подергивались. Страусиные перья на огромной его
шляпе качались, едва ли не падая, но существо это никак не могло выглядеть
смехотворным. Зловещим-да, но не смешным.
- Гляжу, это и есть парочка тихарей и ихняя жучка, что тут нам вальганку
крутили? Ершить задумали? С торняка, стало быть, блатари? Ну и где ж ваш
торняк?-сказал он.
- Господин Реньярд,-выпалил я,-хотя у меня есть некоторые основания
называться честным разбойником, я немного не тот, за кого выдал себя вашим
людям. Мы прибыли из Сайтенмарха, дабы увидеться с вами и просить вас о
милости.--Я понимал прекрасно, что троица наша не сможет долго
притворяться, разыгрывая бандитов с большой дороги, и счел поэтому, будет
лучше сразу же выложить правду (разве что чуть приукрашенную и в меру
разбавленную лестью), прежде чем господин Реньярд догадается обо всем сам.
Я как будто изрек богохульство в церкви. Бандиты едва ли не в шоке
застыли, заслышав мой разговорный немецкий. Еще мгновение-и они бы
набросились на нас, но господин Реньярд одним жестом рыжей руки утихомирил
своих молодцов. Склонив голову набок, он внимательно изучал нас, наверное,
с минуту, когда не больше, поводя своей длинною хитрою мордой.
Либо,-подумал я,-нас растерзают на месте, либо захватят в надежде потом
получить за нас выкуп. Оставался, впрочем, незначительный шанс, что он все
же нас выслушает. Честно признаюсь, я ожидал встретить обычного Принца
Воров, далеко не такого умного и проницательного, как этот лис.
- Грамоте разумеете, чтобы проблемы ломать?-Казалось, он на мгновение
задумался.
- Да, сударь.-Мне не хватало уже остроумия измыслить более изящный ответ.
К тому же, вопрос его об учености нашей и образовании немного сбил меня с
толку.
Тут господин Реньярд плюхнулся обратно в громадное свое кресло.
- Ну что ж, будем надеяться, черт меня побери, что кто-то хотя бы из вас
читал работы Дидро!-воскликнул он.-Потому что если вдруг-нет, то выходит,
что вы очень зря сюда заявились, поскольку вы сами должны понимать: живыми
в Свеллонию вам уже не вернуться. Если только мы не сумеете как-то меня
развлечь.-Он повернул к нам свою морду и ухмыльнулся.-Лис, как вы, надеюсь,
уже догадались, томится скукой.
Все это буквально меня оглушило, и я в растерянности пробормотал:
- Я читал Supplement aux voyages de Bougainville, сударь. И некоторые
другие вещи.
- Reve de d'Alembert,-сказала Либусса тоном гимназистки, отвечающей у
доски.-И кое-что еще.
- Я не знаю этого джентльмена.-Голос Клостергейма был глух, а в тоне его
сквозило явное неодобрение, восходящее, должно быть, к его лютеранскому
происхождению.
Господин Реньярд запрокинул свою лисью морду и расхохотался. Смех его
походил на высокое отрывистое тявканье.
- Я уж не стану придираться. Сойдет и так. А кого вы читаете, сударь?
- Я вообще ничего не читаю.-Клостергейм говорил точно квакер,
приглашенный на Balum Rancum в качестве почетного гостя.-И ничего не читал
за последние две сотни лет.
Это еще больше позабавило лиса.
- Человек, истомившийся скукою больше меня?! Вот это новость! И что за
миленькая компания путешественников по иным мирам! Троица абсолютно
несхожих людей. Этакий паукообразный мертвец, фатоватый пижон при изящных
манерах и девица с видом этакой благочестивой тихони, присевшей по малой
нужде в крапиву!-Разбойники от души расхохотались, а напряжение наше
немножко спало.-Откуда вы и как попали сюда?
- Мы из Германии, сударь,-ответил я.-Прибыли сюда на воздушном корабле.
- Да ну! Стало быть, ваш корабль пришвартован где-то поблизости? Ваши
верительные грамоты безупречны!-Он повернулся к своим разряженным в пух и
прах головорезам.-На этих дуру не гнать, на бога не брать, и чтобы без
мокрого и без обновки и никаких мне вывертов!-Он приказал им не трогать нас
ни под каким видом. Я был уверен, что его приказание будет исполнено. Никто
не посмеет его ослушаться.
Потом он обратился к братии своей на более человеческом языке:-Вы меня
слышали, псы позорные?
- Усекли, ваша милость,-выкрикнул один из них, поднеся пальцы к
взлохмаченному вихру и исподтишка косясь в нашу сторону.-Уже записано.
- Как называться будем?-спросил другой, открывая засаленный гроссбух и
облизывая перо. Рот его выделялся ярко красным пятном в иссиня-черной
бороде.
Я не смог устоять перед искушением назваться "Томом-Распутником"-вполне
приемлемая воровская кличка, во всяком случае, в Лондоне она бы прошла на
"ура". Но Либусса выдала полный список с перечислением родовых имен и
почетных титулов своего цеха:
- Адепт алхимии первой ступени, член Тайного Совета Праги, старейшина
братства Священного Треугольника, Первая в Триумвирате.-Тут она сделала
паузу и добавила:-Я имею ученую степень нескольких университетов. Кровь
моя-кровь Ариадны-древнее, чем само Время.
Господин Реньярд остался весьма доволен (проницательная моя Либусса сразу
же разобралась, чем его можно пронять) и ответил ей так:
- Стало быть, между нами есть что-то общее, герцогиня. Что касается
древней крови-по крайней мере. Я надеюсь, вы сюда прибыли не для того, чтоб
умертвить еще одного бедного полузверя? Или какой-то несчастный лис не
достоин хитроумия Ариадны и булавы Тезея?
- Мы явились сюда вовсе не для того, чтобы свершить насилие, милорд. Нам
нужна ваша помощь. Может быть, если возникнет в том необходимость, мы
совершим обмен.
- У вас есть что-нибудь интересное, редкое? Я обожаю всякие редкие штуки!
- Знания,-сказала она.
- Достаточно редкая вещь.-Он поерзал на стуле, явно испытывая неудобства
при том, чтобы сидеть как положено человеческому существу.-Дайте мне еще
полчаса, я должен закончить со всеми делами, и мы обязательно поговорим.
- Клостергейм,-отрывисто бросил отставной капитан люциферова войска, и
бородатый разбойник аккуратно вписал его имя в увесистый свой гроссбух.
Мы уселись за стол в дальнем углу и принялись наблюдать за свершением
воровского правосудия. Одному карманному воришке господин Реньярд дал
милостивое разрешение "работать" в его владениях, другого приговорил к
"вышке" (что означало-повешение) за некое таинственное нарушение Закона
Заблудших. Половина всей процедуры велась на жаргоне, оставшаяся
половина-на таком облагороженном языке, что мы почти ничего не сумели
понять. При всей своей грации и изяществе, бандитский главарь был лисом:
голос его звучал пронзительно и высоко, больше напоминая лай. Но власть
этого лиса была абсолютной, ему не смели перечить даже те, кого он
отправлял на смерть. Когда суд завершился, господин Реньярд вызвал нас к
себе. Разбойники отступили подальше, глядя на нас с недоверием и этакой
неприязнью пополам с омерзением, словно, вступая в переговоры с хозяином
их, мы каким-то таинственным образом им угрожали.
- Итак, вы читали Сон д'Аламбера?-спросил он, обращаясь ко мне.-И
Энциклопедию?
- Не всю, сударь.
- А я прочел все семнадцать томов, Том-Распутник. Так что я знаю о вашем
мире все, что только можно знать. Мне бы очень хотелось его посетить. Но
это было бы глупо, верно? Даже здесь я-посмешище. Там, у вас, я был бы
чудовищем, зверем диковинным! Я полагаю, что вы знакомы с современной
теорией спонтанного сотворения?
- Она не настолько уже современная, эта теория, сударь. Полвека назад...
- Золотой Век, сударь,-перебил меня Лис,-лучше нынешнего, сударь.
Вольтер, Руссо, Бюффон, Добантон, Монтескье, д'Аламбер! Как бы мне хотелось
побеседовать с ними!
- Я знаю некоторых людей, которые удостоились этой чести. В свое время я
служил при дворе императрицы Екатерины, где, как вам должно быть известно,
бывали Дидро и Вольтер.
- Вы лично знали Дидро?
- Наше знакомство была весьма мимолетным, господин Реньярд. Когда я
прибыл в Россию, он уже собирался обратно во
Францию.
- В семьдесят четвертом,-понимающе кивнул Лис.
- Точно так. Я был тогда очень молод.
- Но он произвел на вас впечатление?
- Как очень тонкий, умный и приятный во всех отношениях человек.
- Именно такие отзывы я и слышал о нем.-Лис снова поерзал на стуле,
усаживаясь поудобнее, насколько его необычное тело вообще это позволяло.-Он
единственный проник интеллектом в те области, которые доступны всем
остальным только по опыту.
В Bougainville, например, он задается вопросом: "Кто знает теперь
предысторию нашей планеты? Сколько земель, отделенных ныне друг от друга,
составляли когда-то единое целое?" Живой, проницательный разум. Как у
Вольтера, сударь, но человечнее, вы не находите?
- Весьма верно подмечено,-отозвался я.
Лис поднялся.
- Поднимайтесь сюда,-он указал на ступеньки, что вели на возвышение. Мы
послушно поднялись. Люди его окружили нас-в воздухе разносился густой запах
пота и женских духов-и провели по какому-то темному коридору, потом-вниз по
лестнице в громадную кухню, расположенную под землей, где слуги и повара
жарили мясо и тушили овощи на пляшущем пламени открытых очагов. Весь центр
этого дымного помещения занимал длинный дубовый стол со скамьями, очень
похожий на те столы, что обычно стоят в монастырских трапезных.
- Мы попируем на славу,-В дрожащих отсветах пламени рыжая маска лиса
словно бы преисполнилась жизни.-И поговорим. В подражании пышным приемам
Екатерины, а?
Мы расселись: я-по правую руку господина Реньярда, Либусса с
Клостергеймом-по левую. Он принюхался к запаху жареных ребрышек, его острая
морда сморщилась в довольной гримасе, но когда он неуклюже подцеплял куски
мяса своей лисьей лапой, кружевные рукава его всегда падали прямо в
тарелку, окунаясь в жирный соус. Мясо приготовлено было весьма
посредственно, а с одной стороны-и вообще осталось полусырым. В овощах явно
не хватало соли. Зато разговор, который вели мы за трапезой, поразил меня
несказанно.
Господин Реньярд, как выяснилось, основательно и всесторонне изучил
Просвещение наше и выказал себя весьма тонким его знатоком. Он всем сердцем
впитал это учение! Он знал всех известных просветителей! Он цитировал нам
Вольтера:
"Разрушенные и вырождающиеся светила образуют кладбищенский двор Небес!"
Вальтер как будто сам побывал в Майренбурге, заметил лис, и своими глазами
увидел небесную твердь, осененную светом Осенних Звезд. А известно ли нам,
что "Осенние Звезды" на местном жаргоне означает "темница во храме" или
"пленение божества"? При этом он высказал мысль, что, быть может, название
это происходит каким-то образом от мрачной судьбы Себастократора, который
