томится во дворце своем, ожидая знамения, которого никогда не будет, и
который поверил уже, что это Бог, а не сам он, попался в некую таинственную
западню? Либусса не проявляла почти никакого интереса к беседе. Она была
занята одержимым своим устремлением к Граалю и размышлениями о великом
своем предназначении. Клостерегейм тоже слушал, не выражая особенной
заинтересованности. И все же гордой Либуссе моей волей-неволей приходилось
выказывать терпимость по отношению к философу, который явно не разделял ее
романтических взглядов на мир. Теперь господин Реньярд завел разговор о
Руссо.
- Как по вашему, он действительно подхватил сифилис, или вы все же верите
тому, что он писал относительно предмета сего в своей Исповеди?-Лис вкушал
пищу весьма элегантно, в то время как вся его братия явно не отличалась
пусть даже поверхностным знакомством с хорошим тоном. Кругом стоял такой
шум: смех и сопение, грохот ножей о тарелки и громкое чавканье, звуки
смачной отрыжки, грубые шуточки, сальные замечания,-что беседу вести было
весьма затруднительно.
Приходилось напрягать слух, чтобы хоть что-то услышать, и орать самому,
чтобы перекричать этот гвалт. Господин Реньярд, казалось, надменно не
замечал скотских манер своих приближенных.
Клостергейм,-при том, что сам он был дважды проклятым прислужником
Люцифера, пусть даже и бывшим прислужником,-проявлял тем не менее явное,
хотя и не слишком уж нарочитое неодобрение по поводу всех этих безбожников
и нечестивых их замечаний. Он не желал, пусть даже косвенно, участвовать в
сей богохульной беседе.
Либусса, однако, пустилась в пространные рассуждения, выказывая свои
значительные познания в обсуждаемой области.
Когда она это себе позволяла, Либусса моя проявляла более тонкое
понимание метафизики, нежели я, и вскоре уже она неслась в потоке слов,
ощущая себя в этом течении, точно рыба в воде, всякий раз направляя поток
разговора к Граалю, легко и весело изобретая цитаты из работ великих мужей,
которых упоминал господин Реньярд (естественно, эти цитаты касались
Священной Чаши, о коей писал, если верить Либуссе, каждый себя уважающий
просветитель), пока не закончила таким образом:
- И разве Дидро не назвал Святой Грааль инструментом науки в одной из
своих работ, опубликованных уже посмертно?
- Что-то я не припоминаю, мадам,-едва ли не извиняющимся тоном ответил ей
господин Реньярд.-Видите ли, иной раз на то, чтоб получить книги из вашего
мира, уходит не один год.-Он как будто оправдывался.
- Да, сударь... в описании испытательного анализа чувствительности и ее
проявлений, действительных и латентных. Он задавался вопросом, способен ли
предмет неодушевленный проявлять волнение. И в пример он привел легендарный
Грааль-его необычное свойство появляться и исчезать как будто по
собственной воле, исцелять раны, влиянием своим устанавливать мир и
порядок, может быть, направлять дела человеческие или же, оставаясь
сокрытым, никак себя не проявлять. Он предположил, что подобный предмет
обладает неким таинственным качеством и может вызвать в окружении своем
изменения, каковые обеспечивают его сохранность и неприкосновенность, и,
таким образом, предмет сей является главным орудием всеобщей гармонии и,
может быть, даже-центром самой вселенной. Грааль (если допустить, что он
единственный и других, подобных ему, нет) задает и поддерживает Ритм
вселенских Сфер и одновременно движет человечеством, дабы оно выступало в
единстве с силами космоса. Если вселенную создал Бог, предполагает Дидро,
Он, возможно, создал и нечто, что будет вселенную эту хранить.
Другие школы утверждают, что Бог и Грааль есть одно-некая вышняя сила,
наделенная безграничною властью и тончайшей чувствительностью, но не
обладающая нравственным интеллектом.
- Бог давно покинул эту планету, мадам,-прозаическим тоном заметил
лис.-Разве известия доходят до вас так поздно?
- Многие просто отказываются поверить,-пробормотал Клостергейм.
- А значит,-заключил господин Реньярд,-вполне вероятно, некая иная сила,
а вовсе не Сатана, стремится теперь занять место Господа. Сатана, как
известно, не слишком ярый приверженец Порядка...
- Сатана отрицает легкие пути достижения Порядка,-проговорил
Клостергейм.-Он может прямо сейчас занять трон царства земного и править
здесь волей Его и суровой Его властью. Но ему нужно не это. Он ищет теперь
единения с тем существом, которому бросил Он вызов когда-то и тем отринул
приверженцев своих.
Лис, похоже, пришел в замешательство. Он облизал свою морду, готовясь
заговорить, но Клостергейм продолжал, не давая ему и рта раскрыть:
- Только он, Сатана, правит нашей планетой.-Он, кажется, даже и не
замечал, какой эффект производят его слова. На бледном лице его проступили
отметины, выдающие странное внутреннее напряжение.-Когда разразится война,
это будет война против Него. Владея Граалем, сударь, я подниму весь Ад.
Свершится великий мятеж. И последняя битва. И тогда человечества станет
единственным властелином своей судьбы!
(Опять "судьба"!-не без раздражения подумал я про себя. Почему надобно
мне выслушивать все эти противоречивые
описания некоей неминуемой и неумолимой судьбы? Почему каждая из судеб этих
должна быть обязательно неотвратимой и неизбежной? И как такое вообще может
быть, что все они неотвратимы? Очевидно, "судьба" есть слово,
подразумевающее неодолимую тягу каждого индивида к уверенности. В чем бы то
ни было.)
- И этих мятежников поведете вы?-Лис проявил искреннее любопытство.-Во
имя просвещенной науки?
- Во имя Человека,-ответствовал Клостергейм.-Таковы наши намерения.-Он не
заметил, что при слове "человек" в глазах лиса вспыхнула искорка
иронии.-Сударь, если Грааль у вас...
это может послужить и к вашей выгоде тоже!
Либусса едва ли не морщилась. Клостергейм перебил ее тонкую
обольстительную мелодию громкой фальшивою нотой. Однако лиса, кажется,
позабавили пламенные речения отставного слуги сатаны.
- Как такое вообще может быть?-спросил он.-Какой же рациональный мир
допустит существования такого чудовища, как я?
- То действительно будет мир, основанный на принципах разума,-быстро
проговорила Либусса.-Мир, основанный на свободе и не подчиняющийся ничьей
воле, только своей. Мир, построенный на незыблемой вере в то, что равенство
есть краеугольный камень всеобщего счастья.
- Но французская революция противоречит всем принципам разума.-Лис поднес
лапу к морде и нахмурился, вперив взгляд в измазанный жиром кружевной
манжет.-Куда ни глянь, теперь везде-вопиющее безрассудство! Нетерпимость и
тирания...-Его губы дернулись, обнажив острые зубы в хитрой лисьей
усмешке.-И тирания похуже моей!
- Фон Бек в свое время был депутатом французской республики.-Либусса не
знала уже, что говорить, настолько сильно было ее замешательство.-Он вам
объяснит, почему революция не преуспела в своих начинаниях.
- Фон Бек?!-в восторге воскликнул господин Реньярд.-Ученик Клутса?
- Том-Распутник, сударь, если вы ничего не имеете против.-Мне оставалось
только молиться про себя, чтобы он уважил воровской закон и не стал бы меня
расспрашивать.
- Великодушно простите, Том. Так вы говорили, мадам..?
Либусса замялась, явно озадаченная, потом угрюмо проговорила:
- Он подтвердит, что им недостало именно здравого смысла.-Он поглубже
вдохнула воздух. Кажется, мы с Клостергеймом прогневили ее не на шутку.-И,
сударь, у них не было Грааля! Когда несколько законоведов образуют
парламент и изобретают новые законы... этого явно недостаточно для
построения нового общества, нового мира.
Если Человечеству суждено измениться, изменение это произойдет
посредством великих сдвигов. Новый век может родиться лишь на обломках
разрушенной старой эпохи. А одна крошечная нация, что барахтается в жалких
попытках свершить революцию, в которой участвует лишь половина-если не
меньше-всего населения... какой в этом толк? Все это бесполезно.
Разумеется, благие сии начинания рушатся!
По-другому и быть не может. Ибо потребны здесь перемены фундаментальные,
сударь! Из Хаоса родится Порядок-тот самый Великий Порядок, что основан на
вселенской гармонии, тайна которой до настоящего времени не разгадана и
сакральным символом которой выступает Гермафродит: женщина и мужчина в
одном лице! Тезей с Ариадною, объединившиеся против Зверя.
Не зверя как вы, сударь. Но против всего, что есть в человеке тупого,
жестокого, алчного и неразумного-вот что называем мы Зверем. Он злобен и
жесток, ему не ведомы ни сострадание, ни справедливость. Он есть
самодовольство и чванство. Он жаждет крови и убивает ради потехи. Он
обитает в гаремах. Соитие с женщиной обращает он в торжество мужского
тщеславия и похваляется своей мощью, ведя счет победам. Сегодня Зверь
говорит грамотным языком цивилизованной демократии... но он все равно
остается Зверем!-(Клостергейм смотрел на нее с озадаченным видом, словно он
был уже не уверен, что она поняла, что потребуется от нее, когда они
наконец завладеют Граалем.)-Гермафродит-вот кто действительно страшит
Человека. И хоть вы, сударь, назвали себя чудовищем, вам до него далеко!
- Весьма польщен, мадам.
- Гермафродит станет вождем этой истинной революции. Вождем, таким же
могучим, убедительным в речениях своих и
богоподобным, как сам Иисус. Гермафродиту пройти предстоит по тому же
тернистому пути, по какому прошел и Христос, и принести себя в жертву в
конце, ибо такова цена, которую платит всякий, кто направляет поток
истории. Вождь, что несет в мир не слово Божие, но-человечие! Дивное это
создание заключает в себе весь опыт, все надежды и устремления всего
человечества. Он есть сумма всех качеств мужчины и женщины. Сумма всех
человеческих знаний.
Грааль-вот наше истинное спасение, сударь!
Лис подхватил лапой жареного цыпленка и поднес его ко рту, скривленному в
язвительной усмешке.
- Нигде нету места чудовищам.
- Нет места тем, кто боится странного и необычного, сударь!-С
патетическим жаром проговорила Либусса.-Всякий разумный мир почтет себя
только обогащенным, если в нем будет присутствовать такой господин Реньярд!
Лис угрюмо покосился на меня. Я хотел поддержать ее, но не знал-как.
Господин Реньярд перевел испытующий взгляд свой на Клостергейма.
Череполикий отставной жрец Сатаны попытался изложить смысл пламенных, но
туманных речей Либуссы.
- Лесть удачна весьма, мадам,-заметил Реньярд, вгрызаясь в цыпленка,-но
наблюдения поверхностны. Всем известно, что один вид стремится к
уничтожению другого, тем способом, который диктуется логикой времени. Что
же касается гибридов вроде меня... мы считаем, что нам еще повезло, если
нам удается держаться в полной изоляции. А изоляция неизбежно приводит к
безумию, пусть даже безумие это рядится в личину рационализма и
образованности... я говорю сейчас о себе. Как сами вы говорите, у вас не
существует истинного равенства полов. Ваши расы воюют друг с другом. Арабы,
что называют себя белой расой, презирают красных и черных; представители
расы краснокожих называют себя белой расой и презирают коричневых, черных и
желтых. Желтая раса, которая объявляет себя богоизбранной, идет войной на
другую желтую расу, которая также себя почитает избранницей Божьей. И это
все прекратиться с пришествием в мир Грааля?
- Да, сударь.-Он искренне верила в то, что сказала.
Он отложил разодранного цыпленка.
- Я в это не верю, мадам. Этот ваш новый мессия-не для меня. Я лучше
останусь, где был до сих пор: на краю Хаоса-погрязший в преступности король
над ворами и шлюхами.
Моих подданных очень просто понять. Тот, кто боится странного и
необычного, боится также и меча.-Он бросил выразительный взгляд на
обжирающихся молодцов своих и потасканных их подружек, терпимый,
многозначительный взгляд.
- Вы питаете тщеславие свое, сударь, общаясь лишь с низшими,-проговорила
Либусса.-Вот он, ваш довод, я так понимаю!
