вещество. У свободы нет свойств. Дух бывает в плену у недостаточно чис-
той совести, где не она сама, а ее неполнота - фактор рабства.
46. "О братья мои,... зачем так мягки,... зачем так много... отрече-
ния в сердце вашем? Так мало рока во взоре вашем?"
Твердость - результат отречения. Неотреченный - грешен, следова-
тельно, дрябл. Рок - судьба (ставшая столь тяжелой, что трясущиеся сла-
бые руки порочного выпустили ее), неподконтрольная воле.
47. "Созидающего ненавидят они больше всего: того, кто разбивает
скрижали и старые ценности,... ибо добрые - не могут созидать... они
распинают того, кто пишет новые ценности на новых скрижалях,... они рас-
пинают все человеческое будущее!"
Добрые созидают себя. Всё, что можно творить кроме - средство для
этого главного дела. Старые скрижали надо очищать от накипи упрощеннос-
ти, а не бить. Ценности могут быть обновленными. Новые не заслуживают
доверия. Стремясь к духовным открытиям, бойся душевной отсебятины! Пра-
вомерно пожертвовать (в качестве цели) внешним будущим человечества ради
мига внутреннего совершенства, где оправдано прошлое и не требуется бу-
дущее - время не течет, так как нет изменений в состоянии личности - от-
сутствуют сами состояния, в наличии - лишь "я".
48. "Не есть ли слова и звуки радуга и призрачные мосты, перекинутые
через всё, что разъединено навеки? ...для каждой души всякая другая душа
- потусторонний мир. ...Нет ничего вне нас. Но это мы забываем при вся-
ком звуке... Имена и звуки не затем ли даны вещам, чтобы человек осве-
жался вещами?".
Души разъединены непоправимо, но мы - не души. "Я" - неделимый дух.
Обособленность личности преодолима, к чему слова со звуками - инстру-
мент. Однако, чтоб правильно им воспользоваться, надо побороть соблазн
освежения. Обреченность замкнутости в оболочку исчезнет, как только от-
кажешься от наведения мостов.
49. "Человек... Во время трагедий, боя быков и распятий он до сих пор
лучше всего чувствовал себя на земле; и когда он нашел себе ад, то ад
сделался его небом на земле".
Жестокость к другим принципиально отлична от суровости к себе. Радую-
щийся посторонним распятиям к страданию не готов. Он за счет чужого ада
строит свой рай.
50. "Теперь я умираю и исчезаю... Но связь причинности, в которую
вплетен я, ... опять создаст меня! ...я буду вечно возвращаться".
Перспектива вечности возвращения - для тех, кто ставит "я" звеном в
цепи причинности, подверженным исчезновению и воссозданию. С осознания
неизменности личности начинается путь к прекращению возобновлений ее
оболочек.
51. "Существует великий год становления, ...он должен, подобно песоч-
ным часам, вечно сызнова поворачиваться, чтобы течь сызнова и опять ста-
новиться пустым".
У каждого точка поворота - своя. Нет общего для всех великого года.
Что-то должно оставаться и накапливаться от периода к периоду. Поэтому,
песочные часы - плохая аналогия.
52. "О душа моя, я смыл с тебя маленький стыд и добродетель закоулков
и... задушил даже душителя, называемого "грехом"".
Стыд и добродетель - руки для душения греха. Отсекая их, ему стано-
вится нечем противостоять. Однако, шея крепка. Требуется железная хват-
ка, которая не допускает малости и закоулочности.
53. "Сам я крупица той искупительной соли, которая заставляет все ве-
щи хорошо смешиваться".
Организатор правильного взаимодействие предметов - не вещество, сос-
тоящее из частиц. Он - цельная единственная существующая личность, вся-
кое "я" в его истинном облике, относительно которого вкладываемое нами в
понятие этого междометия - фрагменты. Однако, их множество Его не обра-
зует, как голубыми прямоугольниками видов из окон не складывается и не
исчерпывается небо.
54. "В том альфа и омега моя, чтобы всё тяжелое становилось легким,
всякое тело - танцором".
Беззаботностью легкость не достигается, а имеясь в наличии, к танцам
не располагает. Чистота есть свобода полета, но не он сам. Движение -
соблазн совершенного, при уступке которому тяжесть приходит вновь.
55.
"Бог в тебе обратил тебя к твоему безбожию".
Безбожник пуст в глубине. Он отождествил "я" с оболочкой. Набор сос-
тояний не бывает полным (есть возможность всего, но нет его реализации):
всегда отсутствует прошлое и будущее, наличествует - настоящее. "Чего-то
не вернуть", "что-то может быть" - вечная незавершенность движущегося. В
Боге - место явлениям, а не наоборот. Сколь ни собирай фрагменты, они не
дадут целостности. Последняя неделима. Моменты и формы бесплодно мучают-
ся в попытке ее сымитировать. Всевышний бесконечен, как принцип, но уст-
ремление к предметной бесконечности дурно пахнет. Невысокого мнения о
личности предполагающий ее возникновение и исчезновение, равно как и
множественность источников света. "Я" - Бог изначальный и окончательный,
единственный. Безбожие при вере в себя означает принижение "я" и Бога,
так как предмет отвержения должен быть - помимо утверждаемого. Всякое
же, что допускает что-то кроме себя, несовершенно.
56. "Разве все слова не созданы для тех, кто запечатлен тяжестью? Не
лгут ли все слова тому, кто легок!"
Присущность состоянию, запечатленному тяжестью, может характеризо-
ваться устремленностью к ее усилению или облегчению. Слова (второй слу-
чай) - инструмент очищения. Легкому они не лгут, но не требуются.
57. "Я - доискиваюсь основы: - что до того, велика ли она или мала?
Называется ли она болотом или небом?"
Кому безразлично, что есть основа, обязательно найдет болото. К небу
надо изначально стремиться - до всякого поиска.
58. "Совестливость духа моего требует от меня, чтобы знал я что-ни-
будь одно и остальное не знал".
Совестливость требует знать не что-нибудь, а нечто конкретное. Чем в
большей степени, разумеется, тем лучше, но познание всего остального
(если речь - не о страстях) с этим главным процессом в противоречие не
вступает.
59. "Когда он был молод, этот Бог с востока, тогда был он жесток и
мстителен... .Но наконец он состарился, стал мягким и сострадательным...
.Так сидел он, ...усталый от мира, усталый от воли, пока наконец не за-
дохнулся от своего слишком большого сострадания".
Для отождествляющих Бога с его отображением в общественном сознании
Он бывает молод, зрел, стар. Сострадание - пренебрежение "я" внешним ра-
ди "я" внутреннего, знающему лишь первое, равно, как Бога, рождающегося
и умирающего в душах людей (что нисколько собственно к Богу не относит-
ся) - самоубийство. Оба рассмотренных образа, относительно истинных Лич-
ности и Всевышнего, видятся достигшим вершины мировоззрения - точки сли-
яния "я" и Бога в полноте и неизменности - за пределами пространства и
времени, солнечными зайчиками относительно солнца.
60. "Как же сердился он на нас,... что мы его плохо понимали! ...если
вина в наших ушах, почему дал он нам уши, которые его плохо слышали."
Зверь устроен так, что ему не требуется понимать (повиновение). Челове-
ческое право на решение от свободы не слышать истину неотделимо. При об-
ратном же желании и усилиях уши, данные Им, не подведут.
61. "Человек любит себя самого, - ах, как велико должно быть это се-
бялюбие! Как много презрения противостоит ему!"
Много любви и презрения может быть соответственно к себе внутреннему
и внешнему, или наоборот. Если рассматривать оба отношения в приложении
к одному из компонентов, величие первого с неизбежностью требует малости
второго.
62. "От них отступает враг их, дух тяжести. Уже учатся они смеяться
сами над собой".
Легкость достигается не смехом, а работой над собой. Легкомыслие усу-
губляет тяжесть.
63. ""Ты... молишься ослу здесь, как Богу?" - "... Лучше молиться Бо-
гу в этом образе, чем без всякого образа. ...Тот, кто говорил "Бог есть
дух", - тот делал до сих пор на земле величайший шаг к безверию"".
Для сильно загрязненного сознания трудно молиться духу. Однако, не
всякий образ может быть полноправным представителем последнего. Лишь от-
вечающий определенным требованиям. Пропустить и преломить свет способна,
например, стеклянная призма, но не камень.
64. "Игра в кости не удалась вам. ...не удалось великое".
Грешен, следовательно, мелок - кто хотел, но не получил удачи. Чисто-
му она идет в руки сама, но величие его - в пренебрежении к ней.
65. ""Для ближнего" - это добродетель только маленьких людей... у них
нет ни права, ни силы для вашего эгоизма!"
Эгоизм сильных - духовный ("для ближнего" - внешний инструмент внут-
ренней цели), слабых - поверхностный (противопоставлен самоограничению),
плотский. Великая добродетель - не другая, а большая, относительно ма-
ленькой.
66. "У кого слишком много духа, тот может сам заразиться глупостью".
Мысль - промежуточная стадия между глупостью и совершенством, оба из
которых - ее отсутствие. В первом случае - нет возможности ничего по-
нять, во втором - все понято.
67. "Я... ищу счастья на земле. ...Если мы не вернемся назад и не бу-
дем как коровы, мы не войдем в Царство Небесное."
Счастье - целостность. Земное оно для каждого - в качестве одного из
фрагментов совокупности - коровье. Полнота Царства Божьего - раскрытая в
себе, найденная в глубине - на самом дне личности. Войдет туда лишь от-
вергший внешнее соединение как путь к гармонии.
68. "Вы страдаете собой, вы еще не страдали человеком."
Самое благородное страдание - собой. Но не как человеком, а как лич-
ностью.
69. "Толпа... криводушна по невинности".
Виновность одурманена грехом. Поэтому нет ничего кривей ее прямоты.
Невинность отличается возможностью не лгать. Делает она это или нет -
другой вопрос.
70. "Этот венец смеющегося, этот венец из роз, - я сам возложил на
себя этот венец, я сам признал священным свой смех. Никого другого не
нашел я теперь достаточно сильным для этого."
Никто не может повлиять на мою самооценку и представление о священ-
ном. Даже если он будет сколь угодно силен! Я признаю исключительно
внутренний характер происхождения истины, строго вертикальную траекторию
ее прохождения в разум. При этом чужд авторству. Я ничего на себя не
возлагал - лишь утвердил изначально возложенное. Поверхность у каждого
своя, дно - единственное.
71. "Неспособность ко лжи далеко еще не есть любовь к истине."
Ко лжи не надо способности. Она груба, поэтому агрессивна. Достаточно
отказа противостоять, чтобы оказаться в ее власти. Истина - обитательни-
ца самых тонких, глубинных слоев нашего существа. Добраться до нее, пре-
одолев внешние вихри, освободившись от их влияния на личность, трудно.
Однако, без подобных усилий ложь самопроизвольно воцарится в сознании.
72. "Все, что страдает хочет жить, чтобы стать зрелым, радостным и
полным желаний... .Радость... хочет вечности, хочет возвращения".
Радость, как процесс радования, подобна растению на зыбучих песках.
Имея корни в движущемся, она представляет собой поток страстных состоя-
ний. Никакая совокупность явлений не окончательна. Гармония бесстрастия
- радость, исходящая от Неподвижного - возможность всякого состояния при
отсутствии любого из них. Вектор устремленности рожден фрагментарностью
личности. Страдающий и есть тот, кто полон желаний. Зрелость же - завер-
шенность, которой нечего хотеть: цель достигнута. Все, что возвращается,
неизбежно снова исчезнет.
В радости важна принадлежность. Она не бывает абстрактной. Радоваться
может "я", которое, в случае его обусловленности жизнью формы, ликвиди-
руется при распаде последней. Радость приверженца вечного возвращения
неизбежно навсегда прекратится. Ведь когда она появится вновь - будет
чужая.
Личность следует вознести над всем изменяющимся, так как любые его
