по узкому коридору. Потом Герн ухватил его за рукав.
- Вот, - сказал он.
Еще одна каюта. Только потеснее, и не такая веселая, и не такая
уютная, как отведенная Кедрину: просто четыре стены, койка и столик. Голый
пластик и немного металла.
- Живите, - милостиво сказал Герн. - Живите здесь.
- А там?
- Туда вы вернетесь через недельку. Во-первых, - сказал Герн и
выставил один палец, - здесь вы изучите соответствующую литературу, раз уж
вы попали к нам контрабандой. Во-вторых, - он выставил второй палец, -
во-вторых, вы освоите скваммер. В-третьих, нюхнете пространства.
В-четвертых, приемы работы. И в-пятых, - он выставил кулак, - все это
будет вам не прогулочки на глайнере и не ваше коптение там, на Земле, или
я буду не Герн, а кто-нибудь другой. Вот поэтому вы с недельку поживете
здесь. Побудете без спутника.
- А это не спутник?
- А, - сказал Герн, - это старый корабль. Он уже не может летать, но
воздух держит, и вообще все на нем в лучшем порядке. Мы пришвартовали его
к спутнику: нельзя же, чтобы пропадал герметический объем!
- Все равно, - сказал Кедрин. - Я буду ходить на спутник в свободное
время.
- В свободное время? - сказал Герн. - Вы слышали? - Он поднял плечи
до ушей. - Нет, а? Вы, случайно, не простудились? Где ваш медифор?
Кедрин вытянул руку; на ней, как и у каждого человека, был браслет с
приборчиком - индикатором здоровья, поддерживавшим постоянную связь с
централью Службы Жизни, к которой ты был прикреплен. Такая централь была и
на спутнике.
- Нет, - сказал Герн, наблюдая прибор и одновременно прижимая к уху
наушник, - ничего. Все в порядке. Потом можете что угодно - работать,
танцевать с девушками, выходить в пространство. Вот комбинезон. Оденьтесь
и идемте к скваммерам.
- Что такое скваммеры?
- Почему это, - трагически спросил Герн, - новичков всегда привозят в
мое дежурство?
Скваммер оказался довольно внушительным сооружением - именно
сооружением, и уж никак не костюмом. Вообще-то это был скафандр, каким
пользовались при монтажных работах непосредственно в пространстве. Он
напоминал грубо высеченную человеческую фигуру, у которой не было резкой
грани между головой и туловищем. Вернее, скваммер напоминал бы
человеческую фигуру, если бы у него было две руки, но у него было целых
четыре. Люк помещался на той стороне, которая, как и следовало ожидать,
оказалась спиной.
Скваммер стоял в позе великого магистра древнего рыцарского ордена.
Герн похлопал магистра по крутому бедру, и тот ответил гулким, низким
звоном.
- Управлять скваммером, - сказал Герн, - может новорожденный. Мог бы,
существуй на свете скваммеры новорожденного размера. Учтите: я не педагог,
я астроном. Запоминайте сразу или спрашивайте - но не фантазируйте.
Он извлек из скваммера шлем, напоминавший принадлежность Элмо, давно
знакомую Кедрину, и четыре широких манжеты, от которых тянулись провода.
Как объяснил Герн, провода шли к сервоустройствам. Без их помощи человеку
("Будь он даже силен, как Дуглас", - сказал Герн) нечего было и думать
сделать в этих доспехах хотя бы одно движение.
- Это надевают на руки, - сказал Герн, - а это - на ноги. Если вы
перепутаете, вам придется ходить на руках. А это - на голову.
- У меня только одни руки. А здесь - две пары.
- Вам еще придется пожалеть, что их не вдвое больше. Второй парой
управляет голова. Голова у вас есть?
Потом Герн влез в скваммер и показал, как надо в нем устраиваться,
где и что находится. Затем он захлопнул за собой дверцу, и вдруг скваммер
тяжело шагнул вперед. Кедрин невольно отпрянул. Грузно переваливаясь с
ноги на ногу, скваммер сделал несколько шагов по камере, повернулся и
возвратился на место. Остановившись, он торжественно воздел все четыре
руки и опустил их.
- Теперь вы, - сказал Герн, вылезая. - Забудьте, что вы умеете
ходить, и учитесь заново.
Кедрин влез в скваммер и в два счета убедился в том, что ходить он
действительно не умеет. На коленях, наверное, будут основательные синяки.
Потом он целый час кружил по камере и сквозь прозрачный изнутри наголовник
- фонарь - без особого дружелюбия разглядывал Герна, который в это время
сидел на разножке и пил из термоса кофе с лимоном.
Выпив кофе, Герн сделал знак остановиться и спросил:
- Ну, а связь вы уже умеете включать? А как вторые руки?
Со вторыми руками было хуже; от попытки привести их в действие
разболелась голова. Кедрин старался приспособиться к скваммеру,
автоподстройка скваммера приноравливалась к Кедрину. В конце концов руки
начали шевелиться.
- Устали? - спросил Герн. Кедрин вздохнул и ответил: - Нет.
- Тогда идите в пространство, - сказал Герн.
Он довел Кедрина до выхода, зацепил за скваммер длинный тонкий тросик
и посоветовал не своротить спутник и не наматываться на корабль.
- Трос - это пока, - сказал он. - Чтобы вы сразу не улетели к
звездам. Есть такие - сразу хотят лететь к звездам.
Потом он хлопнул Кедрина по ферротитановой спине и сказал: "По
могутной спинушке..." Но Кедрин этого уже не услыхал, потому что у Герна
не было связи.
В выходном тамбуре Кедрин подождал вакуума. Потом, как учил Герн, он
встал на люк. Люк тотчас же распахнулся. У Кедрина закружилась голова, и
он вылетел в пустоту.
Отброшенный центробежной силой спутника, он летел и ждал, когда его
остановит трос. Но трос не останавливал, и Кедрин сообразил, что, верно,
карабин тросика отцепился и скваммер вознамерился все-таки улететь к
звездам.
Следовало остановиться, и сделать это можно было только при помощи
ранца-ракеты.
Монтажники, по уверениям Герна, владели этими ранцами в такой
степени, что им ничего не стоило передвигаться с точностью до полуметра и
еще точнее, если даже пролетать приходилось сотни метров. Они будто бы
делали это с первого импульса, не расходуя на коррекцию пути ни грамма
массы. Они владели ранцами с такой же непринужденностью, с какой рыбы
владеют плавниками. Кедрину же сейчас надо было просто остановиться, и он
вдруг потерял уверенность в том, что сможет это сделать.
Вспоминая наставления, он при помощи гирорулей привел себя в нужное
положение. Потом начал нажимать правой ногой на стартер; это нехитрое
движение вдруг показалось ему необычайно опасным.
Он нажимал очень осторожно, и ракета, как показалось, не включалась
бесконечно долго. Это было не шуточное дело - выстрелить самим собой.
Дыхание Кедрина гулко отдавалось в скваммере, других звуков не было, да и
вообще ничего не было; звезды остались далеко, и спутник - тоже. Странно,
раньше у Кедрина сложилось впечатление, что Приземелье населено куда гуще.
В эфире, например, было просто тесно...
Ракета не включалась, и Кедрин нажал, наконец, изо всех сил. Спутник
стремительно понесся на него из глубины пространства, и Кедрин еще не
успел испугаться, как спутник пронесся под ним и стал удаляться еще
быстрее, чем раньше, только в другую сторону. Кедрин торопливо схватился
за гирорули, пальцы его дрожали.
Еще несколько раз он качнулся, как маятник, оказываясь то по одну, то
по другую сторону спутника, видимого, в общем, с ребра. Наконец, Кедрин
затормозился, и спутник перестал удаляться. Он неподвижно повис, кажется,
в нескольких километрах. Кедрин тоже висел неподвижно, вся же остальная
вселенная неторопливо обращалась вокруг них.
Он отдыхал, нервная дрожь постепенно проходила. Он включил связь -
наугад, на чью-то частоту. Кто-то негромко сказал: "Убери ригель". Кедрин
удивился, потом понял, что это не ему. "Теперь хорошо, - сказал голос. -
Включай". Кедрин сменил частоту. "Отойди на метр левее, - сказал бас, -
переведи на вторую дорожку". Странно было, что так спокойно можно говорить
в пространстве.
Раз другие спокойны, то и ему не стоило волноваться. Он подумал так,
и тотчас же на смену волнению пришла страшная, небывалая доселе усталость.
Кедрин закрыл глаза.
Он открыл их, ощутив слабый толчок. За ним последовал частый
настойчивый стук. Стучали в прозрачный фонарь. Кедрин нехотя посмотрел.
Герн стоял перед ним и нелепо жестикулировал. "Связь!" - прочел Кедрин по
его губам и включил связь.
- Вы думаете выйти из скваммера? - опросил Герн. - Или вы уже так
привыкли к нему, что будете в нем ночевать? Нет? Так откройте люк.
Отодвиньте два предохранителя сзади и открывайте.
Это была та же камера, которую он покинул неопределенное время тому
назад. Как он снова оказался здесь, было непонятно. Кедрин вылез из
скваммера, запутался в проводах, сорвал манжеты и шлем и кинул их в люк.
Ему захотелось лечь и лежать, не двигаясь.
- Ну, ничего, - сказал Герн. - В первый раз бывает еще и не так.
- Бывает, - сердито сказал Кедрин, не поднимая глаз. - Будет, если
тебя уносит за десяток километров...
- Интересно, - сказал Герн, - о каком это десятке километров идет
речь, если длина троса пятьсот метров, и вы даже не использовали его до
конца.
- Он отцепился, ваш трос.
- Любопытно, чем мы в таком случае втянули вас в корабль! Учитесь
определять расстояние в пространстве. Это нелегко - нет перспективы. Хотя,
- он взглянул на Кедрина из-под нависающего лба, - вы, наверное, вообще не
пожелаете у нас оставаться? Хочется на Землю, а?
Кедрин зажмурился, коротко вздохнул и сказал:
- Почему же это - не пожелаю? С удовольствием. Только сейчас я хочу
спать.
- Сначала обед.
- Есть и спать.
- Еще бы! - сказал Герн. - Ничего. Другим приходится сейчас куда
труднее.
Кедрин знал, кого Герн имеет в виду.
5
На орбите Трансцербера все по-старому, или вернее - по-новому. Все
заняты своими делами и старательно делают вид, словно ничего и не
произошло.
Это не так трудно: у них есть предмет для размышлений. Что же
все-таки случилось? Ответить на это не так просто и вряд ли вообще
возможно.
Схлынуло нервное напряжение, стало возможно думать о происшествии
объективно. Правда, участникам и даже жертвам происшествия (а ведь именно
в такой роли выступает сейчас население "Гончего пса") не так легко
обрести нужное для этого спокойствие. Но они пытаются.
Капитан Лобов сидит, поглаживает щеку и думает: хорошо, что успели
развернуться и дать импульс. Иначе им здесь было бы не до споров. А сейчас
- пускай себе полемизируют. Все естественно: одни защищают механику,
другие - электронику. У каждого человека есть что-то излюбленное в каждой
области; в области аварий - тоже. А если отрешиться от пристрастий? Тогда
вообще ничего непонятно. Механика была так же надежна, как электроника,
электроника - как механика. Плюс да плюс в результате дали минус. Формула
проста, но есть одно затруднение: она противоречит всему, что известно из
элементарного учебника алгебры.
Что же, придется передать на Землю все, что можно: пусть там тоже
поломают голову.
Капитан размышляет, а ученые постепенно возвращаются к основной теме
разговора; к проблеме Трансцербера. Это - настоящий костер, в пламени
которого сгорают нервы. Тем более, что со Звездолетного пояса принята
фотограмма: корабль доберется до потерпевших крушение самое позднее через
четыре месяца.
Четыре-то месяца они здесь продержатся, даже пять. Риекст, хозяин
энергии, подтверждает это, поскольку молчание, как известно, - знак
согласия.
В конфиденциальном разговоре с инженером капитан Лобов позволяет себе
допустить и иную возможность: что скорость сближения "Гончего пса" и
