- Я слишком мало знаю для того, чтобы думать над такой проблемой.
- Больше не знает никто. Конечно, теоретики со временем найдут
объяснение. Но работать надо сейчас. То есть - уже сейчас необходимо
защитить людей.
- Не имея теории - возможно ли это?
- Ну, чтобы защитить дом от молнии, не обязательно знать об
электричестве все без исключения. Как вы помните, громоотвод опередил
науку.
- Понял.
- Защита людей поручена Особому звену. Только что созданному.
- Людей сняли с монтажа?
- Нет. Монтаж - сам по себе. Но есть и свободное время.
- Ага... И кто в этом звене?
- Гур, Дуглас, я... Опытные монтажники.
- Значит, во всяком случае, не я, - не без некоторого облегчения
отметил Кедрин.
- Но ведь ты не хочешь быть в стороне? - Холодовский внезапно
употребил крепкое, бьющее в лоб "ты", и это смутило Кедрина.
- Я... Ну, разумеется...
- Я так и думал. Тогда слушай...
- Одну минуту, - испугался Кедрин. - Не сразу... Не сейчас.
- Вы слишком заняты? - голос был полон иронии.
- Я хотел только...
- Ну? Чего же? Не стесняйся!
Сказать? Невозможно. Хотя... Он может объяснить, где она, чтобы не
искать зря. Сказать.
- Я хочу сначала встретиться с Ирэн.
- А, собственно, зачем тебе? Ты ее не знаешь.
- Она ведь не родилась на этом спутнике!
- Ах, вот что... - задумчиво проговорил Холодовский. - Вот оно что...
- Он помолчал. - Тогда тем более - не надо.
- По-моему, это мое личное дело.
- Нет. Если тебе просто скучно - тогда это личное дело, но
недостойное. А если...
- Если не просто?
- Тогда дело касается не только тебя, но еще и Велигая. Не секрет. И
как раз теперь нельзя.
- Иными словами...
- Не надо иных слов, - прервал его Холодовский. - Гибнут люди. И если
Велигая что-то будет отвлекать от дела, заставит зря расходовать энергию,
нервы, все...
- А если я не могу иначе?
- Тогда я посажу вас на первый же корабль: улетайте на Планету.
Последовала долгая пауза. Кедрин прервал ее:
- Слушайте, - сказал он. - Вы хоть раз любили?
- Да сто раз, - небрежно кивнул Холодовский. - Ну и что? Все равно
ради этого не стоит отвлекаться от работы.
- Так, так... - протянул Кедрин.
Ты был влюблен сто раз; значит, ни разу. И ты мне внушаешь! А что
сказал бы Меркулин?
Кедрин задумался. Странно: Учитель сказал бы то же самое. Да однажды
он и сказал так, почти слово в слово.
- Хорошо... - медленно проговорил Кедрин. - Я ничего не стану
делать... пока.
- Вот и чудесно. Итак, вернемся к нашему главному делу. Как мы уже
заметили, все зависит от одного: что же такое - запах? Это, гласит одна из
теорий, электромагнитные колебания в миллиметровом диапазоне. Элементарная
логика: колебания эти могут попадать в скваммер только из пространства.
Так?
- Да, логично.
- Значит, нужна экранировка: или скваммеров, или пространства, в
котором происходит работа. Что бы выбрал ты?
- Но ведь металл скваммеров - тоже экран.
- По-видимому, его недостаточно.
- Скваммеры, конечно.
- А мне кажется, наоборот. Экранировать скваммеры - значит фактически
изготовить их заново: работа тонкая и фасонная. А рабочее пространство...
- Проще. Но куда больше!
- Объем - не страшно. Земля готова помочь, чем угодно, только бы
работа не прекращалась. Но тут все нуждается в расчете. Ты поможешь?
- Помогу, - согласился Кедрин.
- Хорошо. Тогда завтра - начинаем. А пока я пойду.
- Погоди, - сказал Кедрин. - А что ты будешь делать сейчас?
- Мечтать, - сказал Холодовский.
- О ком?
- Ни о ком. О городах.
- Тянет на Землю?
Холодовский качнул головой.
- Когда я состарюсь и не смогу строить корабли - лет через
девяносто-сто, - я построю город. Чудесный город на берегу океана. Это
будет город для старых монтажников и пилотов. Для тех, кто строил корабли
и летал на них. У нас будут свои корабли, и умирать мы будем в океане, а
не в постели.
- На Земле нет больше бурь.
- Разве я стану строить город на Земле? Есть один океан в мире: океан
пространства - времени. Здесь, на его берегу я и построю город.
- Я думаю, - сказал Кедрин, - до таких городов еще далеко.
- Нет, - проговорил Холодовский, - близко. Они рядом, эти города. Я
уже вижу их огни.
- Что же, - сказал Кедрин. - И об этом можно мечтать...
- Можно, - сказал Холодовский, уходя.
Он мечтает о городах. А о чем теперь осталось мечтать тебе? О победе
над запахом? Об этом можно размышлять. Но мечтать...
На Земле в таких случаях идут гулять.
Ну что же, неплохая мысль...
Кедрин вышел в коридор. В нем был фиолетовый сумрак позднего вечера.
Но чем дальше от каюты уходил Кедрин, тем ярче становилось освещение.
Около кают-компании был уже день. А в соседнем коридоре, куда он заглянул,
стояла ночь. Люди отдыхали в своих каютах, и, наверное, как и на Земле,
только наиболее одержимые поиском, те, у кого решение было уже
близко-близко, оставались в своих лабораториях, и для них смена суточных
циклов превращалась в пустой звук.
Завтра сдадут планетолет. Наверное, сразу же заложат большой корабль.
"Длинный", как здесь говорят. Работать придется еще раза в полтора больше.
Лабораторные проблемы будут отложены - замрут приборы, застынут в сосудах
реактивы, в кабинетах и студиях спутника останутся недописанные книги,
полотна, незаконченные скульптуры. Люди забудут, что они - ученые,
конструкторы, художники. Останутся только монтажники. Только таким образом
можно спасти людей. Каждый пожертвует чем-то.
Да, Холодовский прав.
Кедрин остановился у входа в кают-компанию. Здесь была зелень,
деревья росли прямо из тугого пластикового пола, под ними были расставлены
столики. Кедрин прикинул: если придет пополнение, тут станет тесновато.
Неудивительно: спутнику уже много лет, а кораблей будет строиться,
пожалуй, все больше.
В одном углу кают-компании играла музыка, люди то плавно, то резко,
порывисто двигались в танце. Откуда-то доносилась песня; в ней были грусть
и непреклонность - грусть о Земле и непреклонная воля уходить все дальше
от нее, потому что иначе не может человечество.
Мысли постоянно возвращаются к одному и тому же. Ирэн... Но ты ведь
обещал, да и сам решил, что это сейчас - самое правильное: не только не
разговаривать с нею, но пока даже и не думать о ней. Это помешает делу,
помешает спасению людей...
Кедрин опустился на свободный стул, утвердил локти на столе, запустил
пальцы в волосы и слегка сжал ладонями голову. Так было удобнее; обычно в
минуты самой напряженной работы мысли голову чуть стискивал шлем Элмо, и
теперь это ощущение стало нужным. А сейчас следовало подумать.
Что же это? Извечный конфликт между личным и общественным? Он издавна
служил темой для разговоров и сомнений. Личное и общественное - и
побеждает общественное. Такова схема, и все происходит по схеме, так? Но
ведь глупо - приносить что-то в жертву схеме.
Личное. Ты - личность, Ирэн - тоже, и Велигай... Но, как ни странно,
мы трое - это не три личности. Это уже общество, потому что слишком
многими нитями каждый из нас связан с человечеством. Никто из нас даже в
самых личных делах не может действовать таким образом, чтобы результаты не
отражались на жизни общества. Потому что человек един, он не делится на
человека для себя и человека для общества. Человек - животное
общественное, это знали еще древние, им принадлежит эта формулировка.
Значит, даже в таком вопросе надо исходить из интересов общества?
Погоди; но ты - тоже общество. Значит, блюдя свой интерес, ты все
равно заботишься и о других? Так?
Кедрин поморщился. Раздававшиеся вокруг голоса временами нарушали его
сосредоточенность, вторгались в нее. Почему понадобилось размышлять именно
здесь, а не в одиночестве, не в каюте?
Он поднял голову. По соседству говорили о том, что утвержден проект
экспериментального, корабля совершенно нового типа и, как только ребята
будут вытащены с "Гончего пса", начнется работа над этим кораблем, и уж
так или иначе ему не миновать рук монтажников. Возле самой двери спорили о
космометрии пространства в связи с недавней работой Аль-Азаза "Об истинной
геометрии плоскости", и кто-то был согласен с утверждением об эволютной
природе того, что мы называем плоскостью, а другой возражал....
Все это было интересно, и еще интереснее было, когда речь заходила о
людях на орбите Транса, из уст в уста передавались слова их сообщений,
излучавших спокойствие и надежду, и произносилось имя Герна, забросившего
на время свою гравиастрономию и усевшегося на связь с "Гончим псом" -
Герна, который никогда в жизни не признавал ничего, кроме астрономии и -
кораблей, бывших его руками, как гравителескопы были глазами. Кедрин
немного удивился тому, что даже этот самый Герн должен был нести дежурство
по спутнику. Но, очевидно, такой здесь порядок.
Что же все-таки будет с ним, с Кедриным? Логика, кажется, завела в
тупик. Итак? Что делать?
Пожалуй самое лучшее - не делать ничего. Пусть Ирэн решит сама.
Кажется, у нее есть такое право?
Безусловно. Но это, вроде бы, не совсем честно. Ведь там, на острове,
да и на глайнере тоже, ты заметил нечто в ее взгляде... Признайся:
заметил? То самое, что и заставило тебя пуститься за ней в погоню.
Да, заметил. Иначе меня бы здесь не оказалось.
Значит, ты знаешь, каково будет ее решение.
Кедрин кивнул сам себе; ему хотелось радостно улыбнуться.
Погоди радоваться. Значит, предоставляя решить ей самой, ты просто
перекладываешь на ее плечи ответственность за все. А сам хочешь остаться в
стороне. Эх, эх, Кедрин...
В конце концов, ты же не видел ее пять лет. И остался жив. Конечно,
временами было не по себе...
Ну и что? Может быть, раньше это было и не совсем по-настоящему. Зато
сейчас - да.
Путаешь, блуждаешь в трех соснах. Где же твоя логика? Думай
последовательно. Ты и Велигай - равноправны. У вас равные права. А
обязанности? Обязанностей у него больше. Он обязан спасти людей,
потерпевших крушение на орбите Транса. А ты? У тебя нет такой обязанности,
потому что обязанности налагаются на каждого в соответствии с его
возможностями.
Значит, у него больше прав. Как ни странно, при всем равноправии вы
сейчас не равны.
Никто не может заставить тебя отказаться от чего-то. Никто, кроме
тебя самого. Но ты - можешь. Вправе. И даже - обязан. Это та твоя
обязанность, которая уравняет тебя с Велигаем.
Только ты сам.
Ну, вот все и стало ясным. Решение принято. Меркулин похвалил бы тебя
за последовательное и беспристрастное мышление.
Осталось довести рассуждение до конца. Раз выбор сделан и тыне
станешь даже пытаться увидеть Ирэн, следовательно...
Следовательно, тебе здесь нечего делать. Ведь только ради этого ты
приехал сюда.
Время уезжать. У тебя есть еще неделя; проведи ее где-нибудь на
планете. А потом - возвращайся в институт и принимайся за работу. Недавно
у тебя возникли сомнения в правоте Учителя. Но, как видишь, он всегда
оказывается прав.
Особое звено? Ну, ты там принесешь меньше пользы, чем - объективно -
вреда.
Пошли, Кедрин, пошли.
Он встал и прощальным взглядом окинул кают-компанию. Все так же
сидели люди, все так же звучали их негромкие голоса.
В следующий миг они загремели, потом сжались, стихли, провалились в
небытие. Кедрин почувствовал, как сердце рванулось, забирая ход, развивая
невиданные ускорения... Все вокруг стало синим. Ирэн выбралась откуда-то
