парат.
Фарджер. Двойной агент. Конечно же, отправился к Картрайту доклады-
вать, как, прикарманивая денежки доверчивого чужака, заваливает кампанию
Мака.
И зачем он только во все это ввязался?- спрашивал себя Римо. Зачем?
Что знает он о политике? Самый примитивный зеленый юнец из клуба избира-
телей и тот повел бы себя умнее, чем Римо. Правильным был его первый по-
рыв - надо было вырубить Картрайта. Всегда надо делать то, что умеешь, а
единственное, что он умел,- это убивать.
Но сначала надо заняться Фарджером.
Штаб Картрайта находился в гостинице в пяти кварталах от штаба Полани.
- Он сюда заходил,- сказала приветливого вида девушка,- но ушел.
В штабе царила суматоха и стоял невообразимый шум.
- Думаете победить?- спросил Римо у девушки.
- Конечно,- ответила та.- Мэр Картрайт - прекрасный человек. Нужно
большое мужество, чтобы бросить вызов этим фашистским свиньям из Вашин-
гтона.
И тут Римо неожиданно открылась суровая правда: на самом деле не су-
ществовало никаких причин, почему люди собирались голосовать за того или
иного кандидата, по крайней мере, их решение не подчинялось логике. Люди
голосуют за свои навязчивые идеи, а потом оправдывают их, пытаясь найти
в кандидате то, что хотели бы в нем видеть.
Хотя бы эта девочка. Она сама ненавидит правительство, и ей хочется
верить, что это главный пункт в позиции Картрайта. Логикой тут и не пах-
ло, потому что иначе она бы стала голосовать за Полани, чье избрание га-
рантировало полную анархию.
Демократия есть среднее статистическое взаимоисключающих навязчивых
идей, которое в конечном счете и являет собой волю народа. Самое дикое
во всем этом то, что именно воля народа чаще всего и гарантирует лучший
выбор.
Римо улыбнулся девушке, и та, отвернувшись, крикнула:
- Чарли! Снеси брошюры в машину.
- В какую машину?- спросил молодой человек с пышными усами.
- На боковой аллее. Зеленая такая. Развозит брошюры по клубам избира-
телей.
- Хорошо,- сказал Чарли, направляясь к стопке увесистых пачек с брошю-
рами, уложенных на тележке.
Римо решил ему помочь. Вдвоем они вкатили тележку в служебный лифт н
поехали вниз, где Римо помог Чарли загрузить брошюры в зеленый пикап.
Только они закончили, как из салуна напротив вышел шофер.
- Знаете, куда везти?- спросил его Чарли.
- У меня есть список, малыш.- И он похлопал себя по нагрудному карма-
ну.
Чарли кивнул и пошел обратно в отель.
- Я с вами,- сказал Римо шоферу.- Помогу разгрузить.
- Садись.
Всю дорогу шофер напевал "Свет солнца приятней". Стоило ему включить
радио, и оттуда раздался чистый, звучный голос Полани, исполнявшего ту
же песенку для рекламы.
Через пару миль шофер съехал с Коллинз-авеню и направился к клубу из-
бирателей самого северного района Майами-Бич. Через несколько кварталов
они выехали на улицу, где почти не было машин.
- Вы за Картрайта?- спросил Римо у шофера, который все еще напевал мо-
тив песенки.
- Голосовал за него в прошлый раз,- сказал шофер, уйдя таким образом
от ответа.
- Эй, послушай. Останови-ка.
- А в чем дело?
- Просто останови. Надо проверить груз.
Шофер пожал плечами и припарковался на небольшом мостике через речуш-
ку, но стоило ему обернуться к Римо, как тот вырубил его, ткнув костяш-
ками пальцев в шею.
Шофер упал головой на руль - он не придет в себя еще несколько минут.
Римо выпрыгнул из кабины и открыл боковую дверцу. Скрытый от проезжей
части автомобилем, он принялся выгружать упаковки брошюр.
Вонзая крепкие, как сталь, пальцы, в картонные коробки, он проделывал
в них большие дыры. Потом по одной перебросил коробки через парапет. Во-
да через дыры попадет внутрь и быстро уничтожит брошюры.
Положив шоферу в нагрудный карман пятидесятидолларовую банкноту, Римо
оставил его отдыхать, а сам на попутке вернулся назад, в город.
Ну вот, он и провел операцию в стане врага. А вечером он с каким-ни-
будь подходящим инструментом пройдется по городу и сдерет все картрай-
товскне плакаты, которые начали буйным цветом расцветать повсюду.
Но сначала надо все-таки добраться до Фарджера.
Но Уиллард Фарджер, четвертый заместитель помощника председателя изби-
рательной комиссии, в конечном счете прибыл к Римо сам - в ящике с прос-
тым адресом: "Римо", который доставили в штаб предвыборной кампании По-
лани. Из правого уха Фарджера торчало здоровенное шило.
Римо посмотрел на тело Фарджера, втиснутое в коробку. До его ноздрей
долетел какой-то легкий запах, и он наклонился ниже, принюхиваясь. Запах
показался ему знакомым. Цветочный. Да, так и есть. Такой же запах исхо-
дил от шила, забитого в правое ухо Московитца. Запах сирени. Шило с си-
реневым ароматом.
Римо с отвращением рассматривал шило. Оно уничтожило не только Фардже-
ра - оно поставило под сомнение всю кампанию по выборам Полани.
Единственный человек, который хоть что-то в этом понимал, теперь мертв.
Дикость какая-то, подумал Римо. КЮРЕ, задачей которой было применение
насилия для спасения страны и ее политического устройства, теперь подве-
ргается уничтожению с помощью основы этого политического устройства -
свободных выборов, где противник может использовать насилие, а Римо -
нет.
И он просто не представлял, что можно с этим поделать.
На какое-то мгновение у него шевельнулась мысль, не позвонить ли Сми-
ту. Он был всего лишь на расстоянии телефонного звонка. Рука уже потяну-
лась к аппарату, но тут Римо тряхнул головой и... потащил ящик с телом
Фарджера в одну из дальних комнат.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Избавившись от тела, Римо поведал о гибели Фарджера Тери Уокер. Она
страшно расстроилась и даже разрыдалась.
- Я представить себе не могла, что в политике случается такое,- всхли-
пывала она.- Бедняжка!
- Мы никому про это не скажем,- предостерег ее Римо,- а будем как ни в
чем не бывало продолжать кампанию.
Она кивнула и вытерла глаза.
- Все верно, мы должны продолжать. Он бы тоже этого хотел.
- Правильно. Продолжайте заниматься своим делом - готовьте рекламу.
- А вы?
- А я буду продолжать заниматься своим.
- Вечером в понедельник у нас выступление на телевидении. Оно может
изменить ход всей кампании.
- Отлично. По крайней мере, наши противники будут знать, что мы не со-
бираемся сдаваться.
Бедняжка Тери. Это ее первая кампания, и она старается изо всех сил.
Но как бы она ни билась, у них не осталось ни единого шанса победить.
Теперь Римо был вынужден это признать. У них нет активистов, но если бы
даже они и были, для них все равно не нашлось бы работы. Фарджер хоть
имел представление о том, что делать, а без него Римо не сможет найти
типографии, чтобы напечатать рекламные брошюры, развесить лозунги на ба-
мперах машин, изготовить нагрудные значки,- в общем, обеспечить все
необходимые атрибуты избирательной кампании.
Вернувшись в гостиницу, Римо поделился этим с Чиуном.
- Не понимаю,- откликнулся тот.- Ты хочешь сказать, что люди предпоч-
тут одного кандидата другому только потому, что им больше понравился его
нагрудный значок?
- Ну, приблизительно так,- ответил Римо.
- Но раньше ты говорил, что они станут голосовать за того, на кого
укажет полицейский лейтенант,- возразил Чиун.
- Ну, кто-то, возможно, и станет.
- А как можно отличить тех, кто будет голосовать по указке лейтенанта,
от тех, кто станет голосовать за значки?- поинтересовался Чиун.
- Никак,- честно признался Римо.
На что Чиун разразился тирадой по-корейски, из которой Римо понял все-
го два предложения касательно того, что хуже демократии ничего не приду-
маешь, а потому это единственная форма правления, которой заслуживает
белый человек. Наконец Чиун успокоился и по-английски спросил:
- И что ты собираешься теперь делать?
- Победить мы, конечно, не сможем. Но можем хорошенько пощепать им не-
рвы.
- Но ты же говорил, что нынешних наших противников нельзя убивать.
- Все верно, нельзя. Но можно доставить им много неприятностей. Сор-
вать их кампанию, например.
Чиун с горечью покачал головой.
- Наемный убийца, который лишен права убивать,- все равно что человек
с незаряженным револьвером, который утешает себя тем, что у оружия, по
крайней мере, есть спусковой крючок. Риск слишком велик.
- А что я могу сделать? У нас нет ни активистов, ни оборудования,- ни-
чего. Надо смотреть правде в глаза, Чиун: избирательная кампания для нас
окончена. Мы проиграли.
- Понятно,- произнес Чиун, наблюдая, как Римо переодевается в темные
брюки, рубашку и башмаки.- И куда ты теперь?
- Пойду портить им настроение.
- Смотри не попадись,- предостерег Чиун,- а то придется рассказать
следователям все, что мне известно. Насколько я понимаю, таковы обычаи
вашей страны.
- Не волнуйся, не попадусь.
Римо добрался до гостиницы, где расположился штаб мэра Картрайта,
вскоре после полуночи, а ушел оттуда незадолго до рассвета, причем видел
его только один человек, да и тот мельком, поскольку тут же решил зас-
нуть и не вставать до полудня.
За время пребывания там Римо натворил такого, что мог бы участвовать в
конкурсе на лучшего громилу страны.
Он вырвал все телефонные провода и перепутал их. так, что они казались
теперь клубком разноцветных проволочек. Затем вскрыл все телефонные ап-
параты, переломал им внутренности, а потом снова закрыл. Разобрав элек-
трические пишущие машинки, он перепутал в них все рычажки, так что кла-
виши печатать теперь вовсе не те буквы, которые были на них написаны. А
для вящей надежности погнул в них валики.
Он разорвал пополам тысячи лозунгов, отправил в мусоросжигатель тысячи
рекламных буклетов и нагрудных значков. Мэру Картрайту на плакатах с его
портретом он подрисовал усы, а под конец бросил спичку в мусоросжигатель
и подождал, пока вспыхнет огонь.
Домой он решил вернуться пешком и по дороге остановился, чтобы иску-
паться. Он плыл, мощно разрезая воду, как положено по Синанджу; мысли
его, по контрасту с плавным, согласованным движениям мышц, были неспоко-
йны, и когда его гнев постепенно утих и он повернул назад, то не увидел
берега. За короткое время он успел проплыть много миль.
Он медленно поплыл к берегу, а потом сидел в песке, натягивая на себя
одежду под удивленным взглядом мальчишки, который устанавливал шезлонги,
готовясь к дневному нашествию покрытых веснушками, бледнотелых нью-
йоркских отпускников.
Часов в одиннадцать он вернулся к себе. Полагая, что Чиун уже встал,
он просунул голову в его комнату и с удивлением обнаружил, что циновка
цвета какао, на которой иногда спал Чиун, свернута и аккуратно поставле-
на в угол. Комната была пуста.
На столе в кухне Римо обнаружил записку: "Дело чрезвычайной важности
требует моего присутствия в штабе мистера Полани".
Что бы это значило? Римо решил немедленно выяснить, что задумал ста-
рик.
Подойдя к двери штаба, Римо услышал невообразимый шум. Что там такое
может быть, недоумевал Римо. Должно быть, кто-то из цыпочек Фарджера не
может найти свой лак для ногтей.
Он открыл дверь и, пораженный, остановился на пороге. Все помещение
было битком набито людьми. Это были женщины. Среднего возраста и старуш-
ки. Все суетились, работая не покладая рук.
За столом Фарджера сидела миссис Этель Xиршберг.
- Меня не касаются ваши проблемы с рабочей силой,- кричала она в теле-
фон.- Вам за это платят, значит, будьте любезны доставить все ровно че-
рез час. В противном случае можете засунуть себе в задницу бумагу, кото-
рую вы на нас потратили! Да, именно так. Либо доставляете через час, ли-
бо никаких наличных! Не желаю ничего слышать о ваших проблемах. Здесь
теперь новое руководство. Да, все верно, через час. И не забудьте прис-
лать грузчика, который поднимет все наверх. Тут у нас одни женщины, мы
тяжести не таскаем.- Она повесила трубку и показала пальцем на Римо.-
Ваш отец в штабе. И не стойте тут как исткан, скорее идите туда и посмо-
