потом. Да, именно так. Даже у себя дома, где всюду установлены конди-
ционеры.
- Это хорошо,- заметил Римо.- Человеку, который собирается стать новым
мэром в Майами-Бич, не мешает немного попотеть.
Фарджер внимательно посмотрел на Римо, чтобы убедиться, не шутит ли
тот, затем в течение некоторого времени обдумывал эту мысль; потом улыб-
нулся, поскольку идея была ему явно по душе, после чего покачал головой
с грустной покорностью судьбе.
- Возможно, когда-нибудь, но уж не в этом году.
- Почему?- удивился Римо.
- Слишком поздно. Выборы на следующей неделе. Уже поздно выставлять
свою кандидатуру.
- Что, никаких шансов?
- Никаких. Я слишком поздно решился на этот шаг.- Он начал потихоньку
расслабляться, поскольку с каждым новым мгновением росла его уверенность
в том, что Римо в данный момент не собирается топить его в болоте или
втыкать ему в ухо шило.
- А могли бы вы заменить, скажем... умершего кандидата?- холодно спро-
сил Римо, и Фарджер снова напрягся и выпрямился, словно аршин проглотил.
- Нет. Я четвертый заместитель помощника председателя избирательной
комиссии. Я знаю закон. Никаких шансов.
Римо откинулся на диванчике и положил ноги на журнальный столик, обли-
цованный пластиковой плиткой.
- Ладно, тогда так. Если вы не можете быть мэром, то станете руково-
дить избирательной кампанией. Итак, кого мы поддерживаем?
Фарджер глубоко вздохнул и сказал:
- Выслушайте меня, мистер Римо. Я поддерживал мэра Картрайта с тех
пор, как он впервые выставил свою кандидатуру, и не собираюсь ему изме-
нять, особенно сейчас, когда он оказался под ударом, пав жертвой гнусных
посягательств федерального...
- Может, вы хотите последовать за вашей машиной?- перебил его Римо.
Фарджер покачал головой.
- Хорошо. Значит, отныне вы руководите избирательной кампанией. Ну, и
кто же будет нашим кандидатом? Конечно, за исключением Картрайта.
- Но... ведь я потеряю работу!
- В жизни бывают потери и посерьезнее.
- И право на пенсионное обеспечение!
- Ну, до этого еще надо дожить.
- А моя семья? На что они будут жить?
- Сколько вы получаете в год?
- Пятнадцать тысяч,- промычал Фарджер.
Римо достал из внушенного кармана пиджака две пачки банкнот и бросил
их на стол.
- Здесь ваше жалованье за два года. Итак, кого мы поддерживаем на
предстоящих выборах?
Фарджер посмотрел на деньги, на Римо, потом снова на деньги. Мысль его
судорожно работала, так что от напряжения он даже прищурил глаза.
- А Картрайта никак нельзя поддержать?
- Нет,- отрезал Римо.- Нельзя допускать к этой должности человека, ко-
торый так бессовестно оклеветал федеральное правительство... заставил
лгать такого честного, благородного человека, как вы. Кто еще баллоти-
руется?
- В том-то все и дело,- ответил Фарджер.- Больше никого.
- Послушайте,- возмутился Римо,- этот ваш Картрайт, он король или что?
Наверняка должен быть еще кто-нибудь!
- Конечно, есть люди,- промямлил Фарджер, и в голосе его прозвучала
неприязнь. Если бы в этот момент записать его голос на пленку, то ему
навсегда пришлось бы расстаться с мечтой стать президентом.
- Кто, например?
- Некая миссис Эртл Мак-Баргл. Возглавляет организацию "Аборты - неме-
дленно!". Потом еще Глэдис Твиди из Общества борьбы против жестокого об-
ращения с животными - хочет превратить город в приют для бездомных кошек
и собак...
- Нет уж,- перебил Римо.- Никаких женщин!
Фарджер со вздохом пожал плечами.
- Есть еще Мак Полани.
- Ну?
- Он уже в сорок седьмой раз выставляет свою кандидатуру на выборный
пост. В прошлый раз баллотировался на пост президента. Каждый раз,
проиграв, заявляет, что страна еще не созрела для него.
- Чем он занимается?
- Он ветеран, инвалид войны. Получает пенсию. А живет на лодке, прис-
пособленной для жилья, чуть ниже по заливу.
- Сколько ему лет?
Фарджер пожал плечами.
- Наверно, за пятьдесят.
- Честный?
- До того честный, что прямо тошнит. Когда он вернулся из армии, все
старались чем-то помочь ветеранам, и вот кому-то в голову пришла идея
устроить его на государственную службу в округе. Ну, тут известность,
газетная шумиха и все такое.
- И что же?
- Он уволился через три недели. Сказал, что не может целыми днями бить
баклуши. Насколько я помню, еще он заявил, что иначе и быть не могло,
поскольку в окружной администрации никто не умеет работать и там даже
понятия не имеют, чем занимаются. И все в таком духе.
- Похоже, наш человек. Честный, заслуженный ветеран с большим полити-
ческим опытом.
- Недоделанный рифмоплет, который не наберет и тысячи голосов.
- А сколько пароду предположительно примет участие в выборах?
- Тысяч сорок или около того.
- В таком случае нам требуется набрать всего лишь двадцать тысяч голо-
сов. Как, говорите, его зовут?
- Мак Полани.
- Ясно. Мак Полани. Мэр Полани. Мэр Мак Полани. Выбор народа.
- Да о таком мечтает весь мир!- съязвил Фарджер.- Настоящий кретин.
- Руководитель его избирательной кампании не должен так говорить,- на-
помнил Римо.- Какова его предвыборная платформа? На что мы должны сде-
лать особый упор, чтобы победить?- Он однажды слышал, как какой-то руко-
водитель избирательной кампании произносил нечто подобное.
Фарджер осмелился улыбнуться - улыбка вышла змеиная.
- Минуточку,- произнес он.- Вот, смотрите сами. Фарджер протянул Римо
номер "Майами-Бич джорнал", открытый на нужной станице.
Взяв газету, Римо прочел небольшой заголовок: "Кандидат призывает к
приостановке кампании". Текст заметки гласил:
"Мак Полани, выставивший свою кандидатуру на пост мэра, выборы которо-
го состоятся через неделю, призвал сегодня всех кандидатов приостановить
всю деятельность, связанную с избирательной кампанией.
- Стоит прекрасная погода,- отметил он, сообщив, что это будет его
единственным заявлением для прессы.- Самое время заняться рыбалкой. Поэ-
тому приглашаю всех: кандидатов в мой плавучий дом, чтобы вместе порыба-
чить в заливе. Только так люди могут насладиться хорошей погодой, а уж
никак не слушая болтающих на каждом углу политиканов. (Женщины-кандидаты
могут пригласить подруг, мэр Картрайт может взять своего егеря.)
При всех условиях солнце лучше любого политикана, а рыбная ловля неза-
менима для душевного спокойствия. Итак, что вы на это скажете, господа и
дамочки, не устремиться ли нам всем вместе в синие волны богоданного
океана?
Остальные кандидаты от комментариев отказались".
Римо положил газету на стол.
- Это как раз то, что нам нужно,- сказал он.- Это первый из всех из-
вестных мне политиков, который держит руку на пульсе народной жизни.
- Погодите,- продолжал упорствовать Фарджер.- Это еще не все. На прош-
лой неделе он призвал к роспуску полицейского управления, сказав, что
если все дадут слово не совершать преступлений, то полиция будет просто
не нужна. К тому же это позволит снизить налоги.
- Неплохая идея,- заметил Римо.
- Но прежде,- продолжал Фарджер, в душе которого явно нарастало от-
чаяние,- он хочет отменить управление по уборке улиц. Если его изберут
мэром, заявил он, то члены городского совета будут по очереди ходить по
городу и подбирать фантики от конфет.
- Ясно: это человек с активной жизненной позицией,- подытожил Римо.-
Он хочет включиться в работу и честно противостоять проблемам, которые
стоят перед нами.
- Нет!- крикнул Фарджер и сам испугался своего крика. Уже тише, он
произнес: - Нет, нет, нет! Если я свяжусь с ним, то окончательно погублю
собственную карьеру.
- А если откажетесь, то погубите собственную жизнь. Итак, выбирайте.
После секундной паузы Фарджер сказал:
- Избирательной кампании понадобится штаб.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Плавучий дом Мака Полани был привязан к старой шине, закрепленной на
хлипких мостках, которые были построены на маленькой заболоченной речуш-
ке, впадающей в залив.
Будущий мэр Майами-Бич был одет в зеленые шорты в цветочек, красную
майку в сеточку, черные кроссовки на босую ногу и ярко-зеленую бейсбол-
ку. Когда подъехал Римо, он сидел на складном стульчике на палубе своего
жилища, нанизывая наживку на крючки.
- Мистер Полани?- спросил Римо.
- Вряд ли тебе это поможет, сынок,- бросил Полани, не поднимая головы.
На вид Римо дал бы ему лет пятьдесят - пятьдесят три, но по голосу -
гораздо меньше.
- Что мне вряд ли поможет?- поинтересовался он.
- Я не назначу тебя министром обороны. Ни за что. Честно говоря, не
думаю, что Майами-Бич вообще нужен министр обороны. Может, в Лос-Андже-
лесе он бы и пригодился. Я хочу сказать, любой, кто хоть немного знаком
с этим городом, знает, что они запросто могут ввязаться в войну. Но Ма-
йами-Бич - никогда! Нет. Так что, сынок, шансов у тебя никаких. Поэтому
иди своей дорогой.- И, словно желая подтвердить свои слова, он сильнее
нагнулся вперед, казалось полностью уйдя в свое занятие.
- А как же мы будем противостоять возрастающей угрозе кубинского раке-
тного удара?- спросил Римо.- Они всего лишь в девяноста милях от нас и
нацелены нам в самое сердце.
- Вот! Именно это я и имел в виду.- Тут Полани встал и впервые взгля-
нул на Римо. Это был загорелый до черноты, высокий худой человек; от его
глаз разбегались веселые лучики, отчего глаза казались почти щелочками.-
Вы, милитаристы, все одинаковы. Одна бомба, две бомбы, четыре бомбы, во-
семь бомб... к чему мы так придем?
- А если шестнадцать бомб?- предложил Римо.
- Шестнадцать бомб, тридцать две бомбы, шестьдесят четыре бомбы, сто
двадцать восемь бомб, двести пятьдесят шесть бомб, пятьсот двенадцать
бомб... сколько там будет после пятисот двенадцати?
- Пятьсот тринадцать?
Полани засмеялся, и глаза-щелочки закрылись совсем. Но он тут же широ-
ко раскрыл их.
- Просто отлично!- сказал он.- А как насчет должности городского каз-
начея?
- Вообще-то мне больше бы понравилось быть министром обороны, но я
принимаю ваше предложение. Только если мне не придется мошенничать.
- Я никогда от тебя не потребую ничего подобного!- воскликнул Полани.-
Только голосуй за меня. И время от времени улыбайся. Попомни мои слова,
малыш, кубинская ракетная угроза рассосется сама собой, если мы только
дадим им такой шанс. Так всегда бывает с угрозами и кризисами. Если хо-
чешь, чтобы угроза превратилась в реальность, а кризис обострился, попы-
тайся немедленно их решить. А если предоставить их самим себе, то все
будет хорошо.
- Вы так легко раздаете должности,- заметил Римо.
- На этот счет можешь не сомневаться. Ты триста двадцать первый чело-
век, которому я предлагаю должность казначея.- Из-под стоящего на палубе
ящика от кока-колы он извлек записную книжку.- Как тебя звать? Надо бы
записать твое имя.
- Меня зовут Римо. Но как же так можно - обещать всем подряд одну и ту
же должность?
- Запросто, малыш. Меня все равно не выберут.
- Политики так не говорят!
- Это я-то политик? Не смеши! Все, что я знаю о политике,- что я все
равно не смогу победить.
- А почему?
- Во-первых, меня никто не поддерживает. Ни один дурак не станет голо-
совать за старого рыбака. Во-вторых, у меня нет денег. В-третьих, я не
могу добыть денег, поскольку не желаю вступать в сделки с людьми, у ко-
торых они есть. Вот почему я проиграю. Что и требовалось доказать.
- А зачем же вы баллотируетесь?
- Я считаю долгом каждого человека внести посильный вклад в дело фор-
мирования органов управления.
- Большинство выполняет сей долг путем голосования.
- Все верно, малыш. Но я не голосую. По крайней мере, в нашем городе.
Не за этих же негодяев голосовать! А раз я не хочу голосовать, значит, я
должен сделать что-то еще. Вот я и баллотируюсь. И проигрываю.
Потрясенный этой безукоризненной логикой, Римо на какое-то время
умолк. Наконец он спросил:
- А как бы вы отнеслись к тому, чтобы все-таки победить?
